Текст книги "Закулисные тайны и другие истории…"

Екатеринбург, 2010 год Интервью Elonline

Александр Борисович, в мае Свердловский театр музыкальной комедии проводит III международный конкурс молодых артистов оперетты и мюзикла имени Владимира Курочкина. Вы впервые приглашены на этот конкурс в качестве председателя члена жюри. Чего вы ожидаете от молодых дарований?

Во-первых, я благодарен руководству Свердловского театра музыкальной комедии за приглашение поработать в таком почетном качестве. Это для меня, безусловно, большая честь, и я, как говорится, постараюсь оправдать доверие. А работа эта поистине непростая. Мне не раз приходилось сидеть в жюри самых разных конкурсов, и я знаю, как это сложно – разглядеть настоящий талант, угадать будущую звезду. Ведь на конкурсе все волнуются, и поэтому у талантливого человека может быть сбой, а крепкий середняк неожиданно пробивается в лидеры. Вот тут и главная задача профессионального жюри – отделить все случайное и наносное, и разглядеть настоящее и подлинное.

А новых талантливых молодых артистов сейчас очень много в России. Жанр музыкального театра, оперетты и мюзикла набирает силу, перестает быть маргинальным и становится важной частью общекультурного российского процесса. Театральные вузы страны, наконец, начали готовить синтетических артистов – тех, кто могут и петь, и говорить, и танцевать, а не только с выражением прочитать монолог Чацкого или басню Крылова. Я с интересом и надеждой слежу за этим процессом, и, уверен, майский конкурс в Свердловске укажет новые векторы и тенденции, откроет новые перспективы.

А что связывает вас и Свердловскую музкомедию?

Без всяких преувеличений скажу, что именно здесь, в этом театре я родился как композитор для музыкального театра. Случилось это более 30 лет назад, в конце 70-х, когда театром руководил великий Владимир Акимович Курочкин. Я написал тогда мюзикл «Пенелопа», он узнал об этом – и пригласил меня в Свердловск. Я радостно приехал, он послушал и сказал: «Это наш материал и это наш композитор». Дело было, кажется, в апреле, и он сказал, как сейчас помню – генеральная репетиция будет 17 ноября в 12 часов дня, а премьера 18 ноября. «Откуда вы знаете, – поразился я. – Ведь до этого еще так далеко». – «Не волнуйся, мой мальчик, – сказал Курочкин. – Я знаю, что говорю…»

И действительно, премьера состоялaсь в назначенный срок. Режиссером был тогда совсем молодой Кирилл Стрежнев, нынешний художественный руководитель театра. Если не ошибаюсь, это была его первая большая работа в данном театре. А в главной роли была великолепная прима этого театра Галина Петрова.

Я подружился тогда с коллективом театра, и через пару лет мы вместе поставили еще один спектакль, «Мымра» (по пьесе Брагинского и Рязанова). А еще через несколько лет здесь был поставлен еще один мой спектакль – «Стакан воды» (по Скрибу). Так что одновременно шло целых три спектакля, и иногда они даже соседствовали в афише.

Потом был большой перерыв, а потом, сравнительно недавно, был поставлен мой мюзикл «8 любящих женщин», который идет до сих пор.

Так что у меня самые тесные отношения со Свердловским театром музкомедии. И есть кое-какие планы. Но об этом пока говорить не буду…

Александр Борисович, вас называют королем русского мюзикла. Вами создано и открыто для русской сцены много замечательных произведений. Достаточно упомянуть классику русского мюзикла – «Орфей и Эвридика», благодаря вам «запел» доктор Живаго и герои Набокова, а недавно в омском театре состоялась ваша премьера «Мертвые души»… Без вдохновения, безусловно, невозможно создать такое количество уникальных произведений. Чем вы вдохновляетесь? Возможно, у вас есть прекрасная муза.

Конечно, есть муза, это моя любимая жена, Ирина Гинзбург-Журбина, талантливая, яркая женщина, поэт, переводчик, писатель. Она выпустила недавно несколько книг, которые пользуются большим успехом.

Но кроме неё у меня есть еще одна «женщина». Её имя Литература. Я очень книжный человек, я бесконечно читаю, и делаю это всю жизнь. И когда читаю, всегда – подспудно – думаю: а что я могу с этим сделать? Если мне нравится текст – стихотворение, роман, повесть, пьеса – я сразу хочу как-то это «вовлечь» в моё собственное творчество. Именно так родились на свет произведения по Бабелю, Достоевскому, Набокову, Трифонову, Томасу Манну, Пастернаку. Я твердо убежден, что мировая литература (а русская литература в особенности) – это неисчерпаемый кладезь для музыкального театра, для композиторов. Это колодец, который никогда не оскудеет…

Признайтесь, наверняка среди ваших творений есть произведение, которое как-то по особенному греет душу?

Безусловно. У меня только в жанре мюзикла и оперетты написано около 45 произведений, а еще есть оперы и балеты. Конечно, не все заслуживают высшей оценки, и автор сам всегда знает, что ему удалось, а что – нет.

Два год назад мой топ-5 выглядел так: «Разбитое зеркало», «Биндюжник и Король», «Чайка», «Владимирская площадь», «Фьоренца». Теперь я бы добавил еще два названия – «Цезарь и Клеопатра» и «Мертвые души». Большинство из этих произведений не стали хитами, или вообще не были поставлены, или как-то «недоставлены». Но – я говорю об авторской работе. Не только своей, но и либреттной. Она во всех этих случаях – на высшем уровне. У названных произведений – всё еще впереди.

Александр Борисович, расскажите, с чего вы начинаете работу над новым произведением?

Знаете, американцы, на распространенный вопрос «что приходит вначале – музыка или стихи?», отвечают: «сначала – контракт». Конечно, это шутка. Но если без шуток, для того, чтобы я начал над чем-то работать, необходимо, чтобы к этой теме проявил интерес или театр или продюсер. Начинать большой проект (а мюзикл – это всегда большой проект, год жизни, а то и больше), я просто не могу без заказа, без обговоренных сроков постановки. Конечно, важно, чтобы материал тебе нравился, чтобы это было твоё. Но в том-то и искусство профессионального композитора – уговорить заказчика заказать вам именно то, что вам хочется написать. Это самая идеальная ситуация для творца.

А начинаю я всегда с начала. Вы будете удивлены, но почти все мои театральные сочинения написаны из начала в конец. То есть сначала я пишу первую сцену, потом вторую, и т. д.

Конечно, это не значит, что так всё и остается. В процессе много раз возвращаешься к уже написанному. Делаешь поправки, вписки и сокращения. Но всё равно принцип «из начала в конец» – себя оправдывает. Ты видишь перспективу, ты знаешь куда двигаешься. Ты выстраиваешь общую динамику. Именно так работали мои великие предшественники – Верди, Пуччини, Бернстайн.

Есть ли в вашей, скажем, коллекции, произведение, которое еще ждет своего часа. То, которое до сих пор не увидело свет?

Их немного, но они есть. Вот уже 20 лет как мною написан мюзикл по роману Оруэлла «Скотская история» (Animal Farm). Увы, никто пока не решился это поставить. Это – политическая сатира на правящий класс. И кто бы ни был вверху – Брежнев, Ельцин, Путин – их трогать опасно. А без этого ничего не получается. Но думаю, дождусь. Произведение очень мощное.

Также по политическим причинам не поставлен мой скромный мюзикл «Чисто российское убийство», где речь о предвыборной борьбе в одном из российских городов. Увы, это тоже тема запретная.

Недавно в Чите был поставлен мой мюзикл «Пишите сумму прописью» (по О. Генри). Он пролежал в моем столе около 30 лет. А сейчас имеет гигантский успех.

Так что всему свое время.

Что приносит вам счастье?

Альберт Швейцер сказал: «Счастье – это хорошее здоровье и плохая память».

С годами понимаешь, что он прав. Надо забыть всё плохое, все обиды и горечи, и жить сегодняшним днем. А в сегодняшнем дне главное – быть здоровым, чтобы все органы нормально функционировали, чтобы наслаждаться закатом и восходом, радоваться за детей и внуков. В конечном счете, это – самое главное. Ну и для творческого человека – признание. Уверенность в том, что ты прожил жизнь не зря, что то, что ты сделал – кому-то нужно.

Вот и всё.

Без чего, по-вашему, жизнь не мыслима?

Я не мыслю жизнь без работы. Есть много прекрасных вещей – любовь, семья, дети, внуки, путешествия, рестораны, театр, кино, книги. Но главное – работа. Меня только она держит на плаву, и всё остальное приходит потом. Жизнь без работы, без сочинения музыки для меня – бессмысленна.

Александр Борисович, в мае в Екатеринбурге состоится ваш творческий вечер. Может, вы уже сейчас поделитесь с нашими читателями, чего ожидать нам от вашего концерта?

Могу только сказать что это будет мультимедийное «One-Man-Show». Там будет задействовано кино, ТВ, разная электроника, и, конечно, рояль. Я буду петь, играть, рассказывать, делиться воспоминаниями и анекдотами и даже немного… танцевать. Надеюсь, в концерте примут участие мои друзья – артисты Свердловской музкомедии.

В общем, это будет рассказ об одной жизни – моей жизни – спрессованный в 2,5 часа.

Александр Борисович, знаю, одно время вы писали колонки в «Известия», почему же не пишете сейчас?

Вы знаете, если бы я был профессиональным колумнистом, и шпарил бы одну за другой колонки во все печатные органы, а в «Известия» не писал, вы бы могли меня об этом спросить. Но поскольку для меня писание литературных текстов – дело даже не десятое, а двадцатое, в основном я занимаюсь музыкой, а слова пишу довольно редко, то ваш вопрос звучит странно. Ну не пишу, и всё.

Много других дел.

Когда-то у меня у меня был прямой контакт с одним из заместителей главного редактора «Известий», он просил меня писать – я и писал. Главным моим условием было – ничего не менять без согласия со мной. И это условие железно выполнялось.

Сейчас вы находитесь в Нью-Йорке. Не насовсем?

Я уже много лет – в этом году как раз юбилей, 25 лет, – живу на две страны. Понятия «эмиграция» не признаю вообще, считаю, что оно устарело и отмерло. Мы ведь живем в свободной стране и в свободном мире, да? Вы согласны?

Если да, то никто никуда эмигрировать не может. Итальянец, переехавший жить в Канаду, или француз, переехавший в Аргентину, не считается эмигрантом. Ну да, есть всякие тонкости с налогами, с правом на работу и т. д. Но всё это легко решается, и в этом нет никакой политики, только разберитесь с деньгами. Пожил-пожил, поработал, понравилось – получи вид на жительство, не понравилось – езжай куда-нибудь еще, или вернись домой.

Мир огромен и прекрасен – если мы говорим о свободном мире. Есть, конечно, небольшая часть мира, которая находится в несвободной зоне – Северная Корея, Куба, какие-то африканские страны, откуда нельзя ни выехать, ни вернуться. Но Россия, уверен, к ним не принадлежит. И, надеюсь, не будет принадлежать. Это уже было в нашей истории, и больше никогда не повторится.

Как планируете отметить день рождения (и где: в России или в Америке)?

День рождения у меня в августе, и я его почти всегда отмечаю в Нью-Йорке, с женой, с семьей нашего сына и с нашими двумя любимыми внуками. Не исключено, что соберется небольшая компания наших друзей. Но никакого пафоса, никаких «эстрадных концертов», как я называю многие юбилеи, проходящие в России, когда каждый друг перед другом хвастает: а у меня поет А., а другой: а у меня Б., а третий – а у меня Мадонна приедет, а четвертый: а у меня Роллинг Стоунз целиком прискачут…

А для меня день рождения – это по-прежнему интимный семейный праздник, где все желающие могут высказаться, сказать тост, где традиционно надо произнести слова за именинника, помянуть родителей, выпить за жену и за детей, и пошутить и посмеяться, и конечно, мы попоём – благо среди гостей будет немало талантливых людей.

А осенью – будем праздновать юбилей публично и всенародно.

В марте в одном из интервью вы говорили о том, что к 70-летию планируете организовать большой юбилейный фестиваль, который будет проходить на главных площадках Москвы. Раскройте подробности. Что за фестиваль, когда будет, что мы увидим (и услышим).

Да, планируется огромный фестиваль. Это будет четвертый подобный Фестиваль в моей жизни. Первый был в 2002 году, продолжался 3 дня. Второй раз – в 2005 году – 2 недели. В 2010 году – месяц. А в этом году – 3 месяца. А вернее, целый сезон, от октября до мая. Конечно, в программе Фестиваля сначала будет много событий, почти каждый день, а потом реже, но еще в марте и мае планируются премьеры.

Конечно, подробно рассказать, что есть в программе Фестиваля, невозможно, это займет целую газетную полосу. Скажу лишь, что будет много театральных премьер, оперы и мюзиклы, симфоническая и камерная музыка, будет концерт для детей, будет презентация новых дисков, будет концерт под названием «Легкая музыка для серьезных людей», где будут участвовать много известных певцов, звёзд нашей эстрады. Короче говоря – следите за рекламой. И приходите!

Расскажите о недавней премьере – вашей опере «Мелкий бес».

Могу только сказать, что горжусь тем, что я это написал. Неудобно себя хвалить, и я, конечно, не буду, но уже вышел десяток критических статей, и кажется, всем очень понравилось. И действительно, спектакль получился замечательный, говорю не о своей работе, а работе театра имени Покровского, и режиссера Георгия Исаакяна. Конечно, «Мелкий бес» тоже будет в программе Фестиваля.

Наша газета («Известия») назвала вас королем российского мюзикла. В этом году у вас премьера – новый мюзикл «Недоросль». Расскажите о нём.

Количество мюзиклов, которые я написал, приближается к 50. И «Недоросль» – это самая последняя моя премьера. Поставлен он в театре под руководством Геннадия Чихачева. Это очень хороший маленький театр, который ставит первоклассные спектакли. Я еще сам спектакля не видел, его пока сыграли несколько раз, увижу очень скоро. Не буду ни хвалить, ни ругать. Но отзывы друзей очень хорошие. Да что и говорить – классика. Фонвизин!

Вы говорили, что верите в то, что «в России наступит золотое время для мюзиклов». Считаете, это время наступило? (По крайней мере, судя по 15 конкурсу Чайковского, интерес к музыке сейчас – огромен).

Да, вы правы, залы заполняются практически во всех музыкальных театрах и концертных залах. Это меня, честно говоря, поражает. При той тяжелой экономической ситуации, в которой находится страна, когда прорехи в бюджете каждой семьи невозможно залатать, народ ходит в оперу и в симфонические концерты. Вот недавно было исполнение оперы «Травиата» в Зеленом театре ВДНХ – так было около 6 тысяч человек, которые с огромной радостью слушали под открытым небом божественную музыку Верди. Это ли не чудо?

Одно время вы говорили о том, что хотите создать в России диннер-театр. Была ли реализована задумка?

Нет, ничего не вышло. Наверное потому, что я сам этого не очень хотел. Сейчас в России сложно заниматься продюсированием чего-то, если за тобой не стоит колоссальный финансовый и административный ресурс. В принципе, я бы смог, наверное, этого достичь – но неохота. Слишком много времени на это надо потратить. А мне еще многое хочется написать, и поставить, и записать. Поэтому тратить время на беготню по кабинетам не хочу. Пусть другие продюсируют меня, а мне дайте «покой и волю». А еще нотную бумагу и ручку.

Как вы считаете, что будет дальше с культурой в России?

Ничего хорошего впереди не вижу. Страна деградирует. Молодежь в подавляющем большинстве ничем не интересуется, кроме своих гаджетов и компьютерных игр. Телевидение, за небольшим исключением, стало невозможно смотреть, и многие отказались от него совсем. Стоит ящик, но включается крайне редко. Что делать в этой ситуации – я не знаю. Должна произойти какая-то гигантская встряска, чтобы Россия вернула себе статус страны с великой культурой, страны, производящей великие культурные ценности. Для этого должен измениться сам вектор духовной жизни, Россия должна стать открытой и свободной страной. Пока я вижу вектор совсем в другую сторону.

В российских СМИ много говорят об очередной волне эмиграции из России. Находясь в Америке, видите ли вы эту волну?

Честно говоря, нет. Ни в Америке, ни в Европе, где я часто бываю, никакого притока русских или русскоязычных нет. Наоборот, наши соотечественники куда-то поисчезали. Раньше на улицах Парижа или Рима, Нью-Йорка или Амстердама только и слышно было русскую речь. А сейчас – нет. Сейчас повсюду китайцы (ну, до недавнего времени). И в магазинах, и в ресторанах китайцы. А русские как-то попритихли, потухли. Что касается эмиграции, то я уже сказал выше, что эмиграция – устаревшее понятие, пока российские границы открыты в обе стороны. Вот если их закроют на советский манер – тогда поговорим об эмиграции.

У нас в России все ругают Обаму. А о чем говорят в Америке?

Вы будете смеяться, в Америке тоже очень многие, практически все мои знакомые ругают Обаму. И по телеку ругают тоже. Он оказался слабым президентом, и рейтинги поддержки у него так себе. Но ругают, конечно, без всякого отношения к его расе, к его происхождению. И когда я слышу в России ремарки в отношении Обамы именно в этом контексте, это абсолютно отвратительно и нетерпимо. Я навсегда поссорился с некоторыми своими знакомыми из-за этого.

Вообще-то Барак Обама – очень яркий, умный и талантливый человек, настоящий self-made man, из самого низа, с нуля поднявшийся до самого могучего офиса в мире. И уверен, после своего ухода из Овального офиса он себя еще покажет. Но для Президента США он оказался слабоват. И все в Америке это понимают, даже его сторонники. Но он скоро уйдет, в этом никто не сомневается. Придут новые люди, во все кабинеты, и новые мётлы начнут мести по-новому. И в этом вечном обновлении секрет успеха Америки. Которая, судя по всему, живет сейчас совсем неплохо. Посмотрите на Dow Jones, посмотрите на NASDAQ. Да и индекс безработицы сейчас вполне приемлемый.

Как вмешалась политика в культурный процесс? С напряжением русско-американских отношений сложнее ли стало русским артистам продвигать себя на Западе? Как обстоит дело с мюзиклом «Доктор Живаго», который приостановили на Бродвее…

Безусловно, ухудшение политической ситуации не могло не повлиять на культурные отношения. Конечно, стало много хуже, отменяются гастроли с обеих сторон, рушатся совместные театральные и музыкальные проекты. Я это ощущаю и на себе, и многие мои коллеги это ощущают. Причем не только в США, это относится и к Европе, и к Японии… Нет, пока всё идет по инерции квазинормально, но напряжение нарастает, и я с ужасом жду момента, когда наступят санкции в области культуры со стороны Запада, а потом и контрсанкции со стороны России. Я даже не хочу думать, в какой ужас тогда мы все погрузимся. Когда запретят слушать джаз и рок, когда нельзя будет посмотреть американские или европейские фильмы, когда нас лишат Фейсбука и Твиттера. А мы ведь близки к этому, последний московский Кинофестиваль показал это со всей наглядностью.

А насчет «Доктора Живаго» – думаю, здесь политика ни при чем. Просто слабый мюзикл, я это предсказал несколько лет назад, когда его еще ставили в Калифорнии. Взялись не за свое дело, вот и погорели по полной, потеряли больше 10 миллионов долларов

В вашей книге есть главы «как я разлюбил американский театр», «как я разлюбил американскую литературу»… Есть ли что-то американское, что вы разлюбили в последнее время?

Если вы прочитаете мои книги, поймете, что там эти фразы сказаны скорее в ироническом контексте. Я разлюбил то, что я любил, глядя из России, и имея убогое представление об американской культуре. Стандартный набор советского человека: из литературы – Хемингуэй и Фолкнер, из популярной музыки – Фрэнк Синатра и Элвис Пресли, из джаза – Луис Армстронг и Элла Фитцджеральд, из кино – Коппола и какой-нибудь Стэнли Кубрик. Не то, что я во всех названных разочаровался, они по-прежнему прекрасны. Но я открыл для себя столько новых имен, что эти отошли на второй план. В этом смысле я разлюбил. Но и полюбил тоже.

Что вы читаете? Из чего черпаете вдохновение?

Я читаю очень много. После того как я открыл для себя электронное чтение и связанные с ним удобства – не надо таскать с собой тяжести, мгновенный поиск забытой цитаты, легкие заметки по ходу чтения – я стал читать в 10 раз больше, чем раньше. Особенно приятно, если ты встречаешь в тексте какой-то «референс» к другому тексту, ты тут же, мгновенно, не отходя от айпада, скачиваешь его себе и, так сказать, знакомишься с ним и расширяешь кругозор. В общем, границы Гутенберговой галактики расширились до Эйнштейновой вселенной.

А что я читал в последнее время? Будете смеяться – перечитал «Войну и мир» Толстого. Мне понравилось. Хотя и не всё.

Есть ли у вас любимые стихотворения Владимира Гандельсмана?

Я считаю Володю Гандельсмана одним из самых талантливых ныне живущих русских поэтов. Знаю его всю жизнь (он мой двоюродный кузен), и восхищен тем путем, который он проделал, и в жизни и в литературе. У нас с ним есть одно общее произведение (по Набокову). Мечтаю написать с ним еще что-нибудь.

Что считаете самым большим достижением в жизни?

Пожалуй, то, что я сохранил себя. Всю жизнь занимался своим любимым делом, не подличал, никого не обманывал и не подводил, старался, что была в порядке семья, моя любимая жена – Ирина Гинзбург-Журбина, мой сын – американский композитор Лев Журбин, мои внуки. Пока что всё шло нормально. Молю бога, чтобы и дальше было так же. Чтобы не было никаких новостей. Как говорят американцы, no news is a good news.

О чем сожалеете?

Что жизнь, оказывается, коротка. Вот мне уже 70, чувствую себя на 28, и столько еще надо успеть сделать… а ведь природу не обманешь.

Что мало времени в последние годы проводил с мамой.

Что не всегда успеваю пообщаться с любимой женой.

Что есть масса мест на Земле, где я еще не был.

В общем, многое еще не поздно исправить. Кроме мамы – её больше нет.

Что хотели бы получить в будущем?

Покой. Мир в душе. Покончить с суетой. Понять, что в моей жизни наступил вечер.

Как говорил Бабель про своего героя: «Всю жизнь хотел он жариться на солнцепёке, всю жизнь хотел он стоять на том месте, где его застал полдень. Но день есть день, а вечер есть вечер…»

Впрочем, еще не выполнены некоторые творческие планы. Надо написать несколько крупных сочинений. А потом – отдохнуть.