Текст книги "Закулисные тайны и другие истории…"

Дар – как поручение

Дар – слово, имеющее в русском языке два смысла. «Дар» – как предмет дарения и «дар» – как одаренность.

К примеру, в английском это два разных слова: present (дар, подарок) и talent – способность, одаренность.

Впрочем, есть слово «gift», означающее и то и другое.

Попробуем разобраться, в чем отличие этих двух значений и в чем их сходство.

* * *

«Бойся данайцев, приносящих яйцев» – это строчка из записных книжек Ильфа.

Не имеющая ни предыстории, ни продолжения.

Просто сказано и записано писателем, так сказать, на будущее. Не вошедшая никуда, ни в один из законченных Ильфом и Петровым текстов, но оставшаяся в памяти маленьким словесным брильянтом. В России эти слова знает каждый интеллигентный человек.

Возможно, это как-то связано с известным выражением «не путайте божий дар с яичницей». Кстати, это выражение имеет то ли арабские, то ли французские корни. Хотя, на мой взгляд, это выражение чисто российское, и искать здесь этимологические корни ни к чему.

Так же как и в «данайцах, приносящих яйцев».

На Западе это выражение не знает никто, перевести это ни на один язык невозможно.

Зато на Западе каждый человек знает: Timeo danaos et dona ferentes.

То есть: «Бойся данайцев, дары приносящих».

Это все знают и в России.

Данайцы – это греки, они же ахейцы. По совету Одиссея они соорудили здоровенного коня и подарили его троянцам. Наивные троянцы приняли подарок, ну а ночью, ясное дело, из Троянского коня посыпались вооруженные люди (по некоторым легендам – 3000 человек), они перебили стражу, открыли ворота, и Троянская война была проиграна.

Конечно, это легенда, миф, вымысел. Представить себе деревянного коня, в котором поместились бы 3000 вооруженных воинов, весьма затруднительно.

Но дело здесь не в правдоподобии, а в моральной дилемме: принимать ли подарок? Всякий ли подарок благо? От кого подарок – хорошо, а от кого – плохо?

Мы не будем тут рассуждать о недавних законах про ограничения на подарки для российских чиновников. Это очень смешные законы – но это не наша тема.

А вот о приметах в этой области стоит сказать.

Существуют целые списки предметов, которые, по народным приметам, нельзя дарить. а, стало быть, нельзя и принимать. Причем у разных народов, и даже в разных семьях эти списки совершенно разные.

Назову только то, что в ходу в нашей семье.

Нельзя дарить ничего острого и колющего. Считается, что это разрушает некую ауру, некую волшебную пленку между людьми. У нас в семье даже нельзя передавать друг другу нож или вилку, не важно какой стороной. Надо, чтобы один человек положил предмет на стол, а другой его взял.

(Замечу, что на Кавказе все время дарят ножи, кинжалы и прочее холодное оружие, и никого это не смущает).

Ни в коем случае нельзя дарить пустой кошелек или пустую сумку. Туда надо обязательно что-то вложить. Лучше всего деньги. Иначе поссоритесь.

Нельзя дарить носовые платки. Это к слезам – непонятно почему. У нас это запрещено.

Нельзя дарить жемчуг, это тоже к слезам. Мы в нашей семье боимся жемчуга, тоже по непонятным причинам. Однажды я подарил жене жемчужное ожерелье. Жена его порвала и бросила в мусорное ведро.

Ну и зеркала. В зеркалах есть что-то мистическое, с ними лучше не связываться.

* * *

Бабушкины суеверия, скажете вы. Ну да, конечно, суеверия.

Однако мы им следуем, и дети наши следуют, и будут следовать внуки.

Сам акт дарения, начиная с подарка авторучки или бутылки дорогого коньяка и кончая дарением острова, самолета или яхты – всегда некий таинственный акт перехода из рук в руки чего-то, что уже никогда не вернется назад…

* * *

Но я хотел поговорить о другом. О другом значении слова «дар».

«Дар» как дарование, как способность, как талант. Дар как милость божья.

Это всё понятные синонимы; наверное, есть и еще какие-то слова в этом синонимическом ряду, и все они означают одно и то же.

Если нужно короткое определение, то примерно так: дар – это данная богом (судьбой, творцом) некоему человеку способность что-то делать.

Совсем необязательно это дар творить или заниматься какой-то художественной, артистической деятельностью.

Тут миллион вариантов.

И дар командовать, и дар тачать сапоги. И дар играть в шахматы, и дар любить. И дар слова, и голос – как божий дар. И множество других «даров», которые могут быть у человека.

Если же нужно длинное определение дара, то вам придется перечитать гениальное сочинение Владимира Набокова – роман «Дар». Это его последнее сочинение на русском языке, и, безусловно, абсолютная вершина Набоковского творчества и всей русской литературы двадцатого века.

Не буду здесь заниматься пересказом этого романа, это, кстати, и невозможно сделать. Его, чтобы понять, надо прочитать от начала до конца и, возможно, не один раз.

Конечно, этот роман – не исчерпывающий ответ на вопрос «Что такое дар?» В романе идет речь только о литературе и литературном творчестве.

Если бы героем романа был художник или композитор, то всё было бы немного по-другому.

Но суть бы осталась прежней.

Набокову, кажется, как никому удалось здесь проникнуть в суть работы Творца, заглянуть туда, куда еще никому не доводилось докопаться. Его анализ глубок и беспощаден, его слова, несмотря на кажущуюся сложность и многозначность, необыкновенно просты, логичны и точны.

* * *

А вот еще одно определение того, что такое дар.

Короткая история.

Вскоре после смерти моего тестя, знаменитого переводчика и публициста Льва Владимировича Гинзбурга, был вечер его памяти в Большом зале ЦДЛ.

Это был 1980 год.

Собрались многие известные люди той поры, писатели, поэты, переводчики.

Среди собравшихся был замечательный писатель Юрий Давыдов. Увы, наверное, сегодняшним молодым людям это имя мало что скажет. А в свое время его книгами («Глухая пора листопада», «Герман Лопатин», «Соломенная сторожка», «Бестселлер») зачитывалась вся интеллигентная публика 70-х – 80-х годов.

Так вот Юрий Владимирович Давыдов пришел на этот вечер и сказал с трибуны короткую речь. И мне врезалась в память одна его мысль.

Дар – это поручение. Поручение, которое бог дает людям.

У каждого человека – разные поручения.

Есть люди с простыми поручениями – честно жить, заботиться о родителях, воспитывать детей.

У кого-то поручения посложнее – руководить компанией или организацией, или войском, не поддаваться коррупции, соблюдать все законы – и божьи, и человечьи, заботиться о своем добром имени.

Самые сложные поручения – у творческих людей, у тех, кто создает что-то словами, красками, звуками. У них самая трудная ситуация, самое невыполнимое поручение: творить не переставая, не обращая внимания на обстоятельства, не предавая своей профессии, не поддаваясь соблазнам деньгами, не отклоняться в сторону под ветрами политики и бизнеса, не опускать свою артистическую планку, оставаться самим собой.

Понятно, что при этом надо быть достойным человеком, то есть выполнять все пункты из более простых поручений…

* * *

Возможно, излагаю неточно, и, конечно, не дословно. Но смысл был именно такой.

Еще раз повторю, меня это проняло. Я пытался потом найти какие-то отголоски этих мыслей в текстах Юрия Владимировича, но, увы, ничего не нашел. Но я это слышал своими ушами, это было сказано при мне. Впоследствии я не раз цитировал эту мысль и интерпретировал её каждый раз по-новому.

И сейчас подтверждаю: в этом есть глубокий смысл.

Дар – да, конечно, это подарок бога. Но подарок особый.

Подарок «под расписку».

Пожалуйста, распишитесь, что вы получили «дар сочинителя» (или спортсмена, или математика).

А теперь каждый год приходите и отчитывайтесь – как используете Дар. Не испортили ли что-то в нем? Не использовали ли его в ущерб кому-то? Или самому себе? Какую пользу вы принесли своим Даром – себе, своим ближним, всему человечеству?

И одаренный человек регулярно должен отвечать на эти вопросы.

Нет, никуда ходить не надо. И писать отчеты не надо. Ведь бог (Демиург, Творец, Судьба, любое имя, которое вам нравится) – он всегда рядом, он внутри вас. И отвечать на вопросы надо только честно. Здесь всё сразу видно, не надо никакого детектора лжи.

* * *

Если всё в порядке, если не врете и не пытаетесь соврать, то Великий Даритель (Бог, Демиург и т. д.) может дать вам бонус. Дар-Премиум. Может создать условия, при которых вашу книгу издадут, устроят выставку ваших работ, сыграют вашу симфонию. Всё в ваших (в его!) руках.

* * *

Ну а если вы используете свой Дар нечестно, в своих книгах воспеваете подонков и мерзавцев, ваши картины – это в основном портреты «великих кормчих», а ваша музыка доставляет удовольствие гопникам и шпане – то дела плохи.

Нет, они как раз могут быть очень хороши в данный момент вашей жизни, у вас куча денег, толпы поклонников, роскошная жизнь.

Но знайте – это всё ненадолго. Ну, может быть, до вашей физической смерти. А потом внезапно всё выяснится, и станет ясно, что вы использовали Дар нечестно, не выполняя тех условий, которые вас просил соблюдать Великий Даритель.

И ваше имя будет исключено из списков Достойных. И ваши дети будут стесняться носить ваше имя. И постепенно вы исчезнете в реке Лете, или «в Летейской библиотеке», как любил говорить Набоков.

* * *

Кстати, вернусь ненадолго к Набокову, к его эмблематическому роману «Дар». Вот фрагмент, где удивительно точно описано как работает «Дар», в данном случае дар поэта Федора Константиновича Годунова-Чердынцева, но на самом деле его alter ego, писателя Владимира Набокова, и – сквозь него – всех пишущих и сочиняющих:

«Мне еще далеко до тридцати, и вот сегодня – я признан.

Признан!

Благодарю тебя, отчизна, за чистый… Это, пропев совсем близко, мелькнула лирическая возможность. Благодарю тебя, отчизна, за чистый и какой-то дар. Ты, как безумие… Звук «признан» мне собственно теперь и не нужен: от рифмы вспыхнула жизнь, но рифма сама отпала. Благодарю тебя, Россия, за чистый и. второе прилагательное я не успел разглядеть при вспышке – а жаль. Счастливый? Бессонный? Крылатый? За чистый и крылатый дар. Икры. Латы. Откуда этот римлянин? Нет, нет, всё улетело, я не успел удержать.

Оставлю это без комментариев. Понимающий – поймет.

* * *

Как человек, всю жизнь пытающийся заниматься творчеством (по отношению к себе это слово всегда выглядит высокопарно и нелепо), я всегда пытаюсь не только что-то сочинять, но и анализировать то, что делаю. И это – самое трудное. Сочинительский рефлекс включается нерегулярно, спорадически, иногда очень вяло, невнятно, и вдруг набирает обороты, разгоняется, и «глупая вобла воображения» вдруг превращается в несущегося льва, нежную лань или даже в сверхзвуковой самолет. Отчего это происходит – никто не знает. Некоторым творцам для этого нужны алкоголь или наркотики, некоторым – красивые пейзажи (горы, море, цветы), некоторым, я думаю, нужны красивые женские (или мужские) тела.

Но я принадлежу к категории сочинителей, которым не нужно ничего. Ну никаких дополнительных стимулов. Нужна бумага, перо, чернила, или компьютер.

Нет, одна вещь всё-таки нужна.

Это тишина.

Чтобы за окном не играла музыка, никто не разговаривал, не пел, чтобы не было радио или телевидения, или какого-то другого источника звука.

Пение птиц, пожалуй, допускается.

И всё!

И мой дар (который убог, и голос мой негромок, но я живу, и на Земле моё. и так далее, по Боратынскому) заводится, и работает, и иногда даже воспаряет.

Но мне никогда не описать так точно, как это сделал Набоков.

* * *

И в конце – маленький эпизод из моей личной жизни. Эпизод, связанный с Даром в обоих смыслах этого слова. Эпизод, пожалуй, с мистическим оттенком.

Итак, в 1974 году (я жил тогда в Ленинграде), мне довелось быть знакомым с одним человеком. Не буду его называть, это был старый художник. У нас сложились хорошие отношения, иногда встречались, о чем-то беседовали.

И однажды он решил сделать мне подарок – ручку. Довольно дорогую ручку, перьевую, которую надо было заправлять чернилами. Чернила продавались в таких небольших стеклянных бутылочках. В то время перьевые ручки уже вышли из моды, уже появились в большом количестве шариковые, и всем стало неохота пользоваться чернилами, которые к тому же часто проливались и пачкались.

Но мне художник подарил хорошую непротекающую ручку с золотым пером. Или типа золотым.

Уж не помню, какой она была фирмы, тогда я ничего в этом не понимал, но вполне возможно, что это был какой-нибудь «Монблан», «Паркер» или «Давидофф».

И я решил её приспособить для письма нот. Первое сочинение, которое я написал этой ручкой, был клавир моей оперы «Орфей и Эвридика»…

Эта опера изменила мою жизнь.

Я хотел пригласить художника на премьеру моей оперы в 1975 году.

Но он внезапно умер. Впрочем, ему было сильно за 80.

Ручка была со мной несколько лет. Я берег её как зеницу ока и только ею писал свои сочинения.

А потом она исчезла. Бесследно. Я очень переживал. Но она не нашлась.

Впрочем, вполне возможно, ещё найдется. Может, лежит где-то в ящике моего огромного архива.

Вот такая история одного Дара.

Дар напрасный, дар случайный…

Есть многое на свете, друг Горацио,

что и не снилось нашим мудрецам.

Соблазненные и покинутые
(или Трудная мужская жизнь в период тотального харрасмента)

Начиная с раннего детства мы всё время чем-то соблазняемся.

Собственно, весь наш жизненный путь – это коллекция или набор соблазнов. Нас всё время куда-нибудь тянет, что-то прельщает, затягивает, ведет, кружит, вовлекает, втягивает, всасывает… а потом мы оглядываемся, и понимаем, что это и была наша жизнь. Если задуматься, многие выборы в нашей жизни, многие дороги, которые выбираем, объясняются именно тем, что идем туда, где соблазнительней.

Соблазны ведут нас по жизни, иногда мы и сами об этом не подозреваем, но интуитивно идем туда, куда ведет наше чувство, одно из наших чувств.

Чувств у человека, как известно, пять: обоняние, вкус, осязание, слух, зрение.

Хотя есть теория, что на самом деле их девять, включая труднопроизносимые эквибриоцепции или проприоцепции.

Но примем традиционную версию – пять чувств.

Что важнее? Что главное?

Что ведет к соблазну?

У кого как.

У всех по-разному.

* * *

Это может быть обоняние.

Да-да, поговорим именно об обонянии. О запахе, как основном источнике соблазна.

Конечно, запах может потянуть в разные стороны. Например, запах еды бывает очень соблазнителен. Он часто меняет жизнь человека. Чтобы насладиться запахом анчоусов или сыра рокфор, люди эмигрировали из Советского Союза.

А есть ещё влекущий запах моря, запах цветов, запах новой книги, запах нового автомобиля. На этот счет есть целая библиотека.

Есть и грустные запахи. Например, запах пожара. Или запах лекарств.

А запах денег? Он играет в жизни важнейшую роль. Ведь каждый проект, каждая сделка пахнет деньгами, которые, как известно, не пахнут.

Но мы сосредоточимся лишь на одной грани этой темы, которая именуется «Запах Женщины».

Как можно соблазнить мужчину, используя его обоняние?

Тут целая наука. От Аристотеля до Шекспира, от Марселя Пруста до Патрика Зюскинда. Цитировать можно без конца. Мировая литература переполнена рассуждениями о таинственной природе обоняния.

Интересно, что у некоторых великих были странные отношения с запахами. Так, Фридрих Шиллер не мог писать стихи, если у него в ящике стола не лежало несколько гнилых яблок.

Обоняние дает нам возможность получать удовольствие от приятных запахов, а иногда способно спасти нам жизнь – не дать выпить уксус вместо водки, подсказать, что не стоит есть пирожок с тухлятиной, или напомнить, что при запахе газа нельзя щелкать выключателем. Однако работает этот механизм очень сложно, ароматы зачастую обманчивы, и часто – очень соблазнительны.

Заметили ли вы, что женщина нравится вам прежде всего по выбранными ею духами, этот запах достигает вас раньше, чем вы приблизились к женщине, и именно он на какое-то время запоминается и становится для вас своего рода обонятельным аватаром этой женщины, её символом, её имиджем для вашего носа. И этот запах вы можете пронести сквозь многие годы, иногда сквозь всю жизнь.

Запах – старейший партнер соблазна, известный с древнейших времен. Все эти духи, притирания, мази, дезодоранты, капли, лосьоны и прочие пахнущие аксессуары делают женщину привлекательной, особенно в сочетаниях с естественным запахом пота и различных феромонов.

А что такое феромоны? Это важнейшая часть соблазна.

«Я не знал, что феромоны в духи добавляют совершенно легально. С одной стороны, я был обычный клерк, перекладывающий бумаги, но другая половина моего мозга была уверена, что я потрясаю своим метафорическим копьем, а вокруг бесстыдно пляшет сотня готовых к спариванию самок, опрыскивающих меня выделениями своих желез…»

Это из романа Пелевина АЙФАК 10.

Искусство соблазна – это умение соблазнительно пахнуть. И опытные женщины знают, как этого достичь.

Каждая жена знает как пахнет её муж, каждый муж тонко чувствует изменения в запахе своей жены. На эту тему масса романов и кинофильмов. Изменение запаха – изменение человека, и возможная перемена участи (возможны скандал, драка, развод).

Даже каждый сайт, утверждает Пелевин, имеет свой запах, правда, в особом, электронном смысле. и есть сайты мужские и женские, и они часто «обнюхиваются..»

WARNING: при помощи запаха женщина может вас соблазнить. И затащить в постель. А после обвинить вас в харрасменте.

Аналогично – хотя и по-разному – используются для соблазна остальные четыре чувства.

Вкус – ну конечно, мы все любим вкусно поесть. Если встреча с женщиной обещает ещё и вкусный обед, это плюс. Это соблазн.

WARNING: при помощи вашей любви к вкусной еде женщина может вас соблазнить. И затащить в постель. А после обвинить вас в харрасменте.

Зрение – о, да! смотрите глянцевые журналы. Не обязательно «Плейбой» или «Пентхауз», не обязательно какое-то порно. Просто фото с красивыми девушками, на фоне автомобилей или апартаментов – всегда тревожит. И соблазняет. Женщины (и пиарщики) тысячелетиями владеют искусством показывать что-то, немного, чуть-чуть, но так, что сердце мужчины заходится и волнуется. Показывать все – женщины это знают – не надо. Это неинтересно, сразу наводит на мысли то ли о женской бане, то ли о врачебном кабинете. Наличие в Германии совместных мужско-женских бань практически лишило нынешних немцев основного инстинкта, они занимаются сексом исключительно ради размножения…

И будьте осторожны! Ваши взгляды на полуобнаженную женщину могут вас сбить с толку, снять вас с предохранителя. И эта женщина может вас соблазнить. А после обвинить вас в харрасменте.

Слух – ну тут, конечно, музыка вступает в свои права. Сколько её, этой соблазняющей музыки, передают наши радиоприемники, сколько чарующих песен исполняют хрипловатые блондинки в наушниках наших плейеров и айподов? Сколько подобной искусительной и пленительной музыки я сам сочинил?

Да и без музыки. Просто слова. Стихи. Любовные монологи. Разве вы не замечали, как строки какого-нибудь Блока или Мандельштама, читаемые умелым актером, вдруг повергают вас в прострацию и заставляют иногда съехать на обочину и дослушать до конца?

Не знаю, кто выдумал, что девушки любят ушами, но кажется, это правда. Я в этом много раз убеждался. А мой коллега композитор Дмитрий Покрасс говорил, что стоило ему довести девушку до рояля и спеть ей: «Мы красные кавалеристы» – и девушка принадлежала ему уже через десять минут.

Но это было раньше.

А ныне, если ваши божественные звуки увлекут девушку, она легко может вас соблазнить. И затащить в койку. А после обвинить вас в харрасменте.

Ну и напоследок самое простое.

Осязание.

Прикосновение.

Притрагивание.

Поглаживание.

Похлопывание.

Пощипывание.

Да больше ничего и не надо.

Тут и в койку затаскивать не надо. Девушка тут же звонит в полицию, и всё – случай харрасмента обеспечен.

* * *

Кажется, ясно: любое наше чувство ведет к соблазну. А соблазн к харрасменту. А далее уже к штрафу, к аресту, к лишению работы, к разрушенной карьере, далее без конца.

У всех по-разному… У каждого свой соблазн. Свое ведущее чувство, одно из пяти. Оно неизбежно ведет к соблазну.

То есть к греху.

Как всегда мастерски сформулировал Вознесенский:

Среди ангелов-миллионов,

даже если жизнь не сбылась

соболезнуй несоблазненным.

Человека создал соблазн.

* * *

А всегда ли соблазн – грех?

А если я соблазнен своей работой?

Или, скажем, прекрасной сигарой?

Ведь если это не грех – значит, не соблазн? Просто так, желание, влечение, просто природная потребность. Является ли соблазном желание поесть? Или сходить в туалет?

Вряд ли. В этом нет никакого греха.

А желание иметь секс с какой-нибудь знакомой женщиной? Или с незнакомой? Которую ты видел в кино? Или видел фото в журнале?

Тут сразу ясно – грех. Это четко сформулировано еще в Библии, и названо словом «прелюбодеяние». Секс с любой женщиной (кроме жены) – это грех. Да и с женой, наверное, грех, если после этого не появляются дети.

Сказал евангелист Матфей: всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем.

А следующий стих у Матфея еще круче: Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну.

Вот так вот.

Жёстко.

А если не правый глаз, а левый? А если вообще не глаз, а совсем другой орган вожделеет. Вот так прямо его и оторвать? И выбросить нафик? Что он тут вожделеет, понимаешь. Не надо отвлекаться. Надо делом заниматься, строить счастливое будущее, заботиться о здоровье, о детях…

Стоп, стоп!

Какие дети? Какое здоровье? Какое будущее?

Ведь ничего этого на свете не будет, если в нас не будет этого чертова желания, соблазна, вожделения? Ведь бог в нас заложил всё это не случайно, и хоть назвал это грехом, и наказывает за это всех двуногих (начиная с выгнанного из Эдема бедняги Адама,) но очень хитроумно это греховное пламя всё время разжигает.

Потому что богу нужно, чтобы мы размножались. Это главное, что его интересует.

Как только человек – и мужчина и женщина – в связи с возрастом утрачивает свою детородную функцию, бог теряет к нему интерес. И человек начинает вянуть. И внешне и внутренне. И тихо помирает, уже интересуя только ближайших родственников.

Что нам делать, несчастным двуногим, в которых бог вложил грешные чувства, и сам же запретил их использовать по назначению?

Мужчины, протестуйте!

Женщины, объявите публично, что вам нравится, когда за вами ухаживают.

Да, насилие – ужасно!

А флиртовать, ухаживать, бегать, приударять, ухлестывать, волочиться, заботиться, лелеять, нежить, холить, прислуживать, услуживать, угождать, увиваться, вертеться, ласкаться, любезничать, – разве это плохо?

Подскажите, как быть нам? Соблазненным и покинутым?

Грустно жить на свете, господа!