Текст книги "Настоящая принцесса и Бродячий Мостик"

Глава 10,
которая начинается с крупной неожиданности, а заканчивается тем, что все герои очень хотят есть

– И что это Дис с Кирном так долго нету? – Лиза беспокойно заерзала на сундуке, застеленном меховой накидкой, и покосилась на клетку с неподвижным нахохленным Филином.

– Она ведь сказала: одних нас наверх не пустят, – терпеливо объяснил Левушка. – Пошла выбирать провожатых. А там Эрин и компания про плавание к Сокровищнице повествуют – наверно, без помощи Кирна и не вклинишься.

Они сидели в покоях Дис – небольшой пещере с низким потолком, примыкавшей к главной кузне. Уютно теплился огонек светильни, заправленной ароматным маслом. Здесь, по крайней мере, можно было спокойно поговорить, не перекрикивая грохот кузнечных и прочих работ.

«Да нам одним наверх и не очень-то хочется», – сумрачно подумала Лиза, придвигаясь поближе к клетке.

– Уху, – сказал Филин. Лиза поглядела на него и ойкнула. Филин наградил ее таким взглядом, что девочке захотелось вскочить и вытянуться по стойке смирно.

– Что случилось? – перепугалась она. – Вы… вы сердитесь? Мы что-то делаем не так?

– Уху, – сказал Филин, и его мощные когти царапнули днище клетки так, что металл скрежетнул.

– Но что? – поразился Левушка. – Погодите, но Болли нам все равно надо найти?

– Уху, – подтвердил Филин.

– Значит, мы… м-м-м… сходим наверх, быстренько приведем Болли сюда, вы нас тут подождете и…

Филин замотал головой так, что стало ясно, что и двести семьдесят градусов для него не предел.

– Так-так-так, – засопел Левушка и поправил очки. – Лизка, что я сейчас такого сказал, что…

– Ты сказал… – начала Лиза, но Левушка уже и сам вспомнил:

– Вы не хотите нас здесь ждать? Взять вас с собой?

– Уху!!!

Лиза с Левушкой переглянулись.

– Но зачем? – расстроилась Лиза. – Мы ведь все равно Болли сюда попробуем привести, у него же все инструменты здесь… И опасно там, наверху!

– Уху! – в Филинских круглых оранжевых глазах появилось самое что ни на есть человеческое выражение сердитого облегчения – ну вот, мол, наконец-то додумались, остолопы…

– Лизка, слушаемся без лишних разговоров, – тихо сказал Левушка. – Сдается мне, мой дорогой Ватсон, что зря мы его… Филина… раньше с собой не брали. Только сейчас в голову пришло…

– Уху, – одобрил Филин не без ехидства.

Лиза с Левушкой снова переглянулись, и тут возвратились Дис и Кирн с двумя вооруженными гномами.

– Вот, Горн и Олли проводят вас наверх, – сообщила слегка запыхавшаяся гномская дама. Оба гнома церемонно поклонились. – До самой аптеки.

– Как до аптеки? – вскинулся Левушка. – А указ про бороды? Вам ведь… Вам нельзя на поверхность!

– А что нам указ? – гномы расправили плечи. – Госпожа Дис сказала – если сегодня мы пожалеем бороды, завтра жалеть будет некого. Уж лучше быть бриту, чем биту, верно?

При этих словах Левушка шумно вздохнул и взялся за клетку.

– Оставили бы вы Филина, – заметила Дис.

Лиза замотала головой:

– Он не хочет.

Филин в клетке щелкнул клювом и встопорщил перья.

– Слово волшебника – закон, – сказал Кирн. – Даже такое. Давайте собираться в путь.

…Мягкий коридор показался Лизе даже длиннее, чем в прошлый раз. Олли шел впереди с фонариком и топором наизготовку, Левушка тащил клетку, Лиза старалась держаться поближе к Левушке, точнее к Левушке и к Филину, а Горн с факелом замыкал процессию. Луч фонарика скользил по влажным стенам, свет факела, вздрагивая, отблескивал на толстых спутанных стеблях, и все это напоминало тоннель метро, проносящийся мимо за темным стеклом с надписью «Не прислоняться». Лизе показалось, будто свет беспокоит подземные лианы – они неприятно шевелились, с мокрым шорохом терлись друг о друга, и от этого делалось не по себе. Перед каждым поворотом Олли замирал и заглядывал в пахнущую мокрым погребом темноту, а потом делал знак, что можно идти дальше, и каждый раз у Лизы в животе сжимался ледяной комок. Хотя вроде бы ничего не происходило – слышались удивительно легкие шаги гномов, отдаленное журчание воды да всякие подземельные шелесты и шорохи.

Вскоре Лизу начало знобить, как всегда бывает, если долго не спишь и устанешь, и она плотнее запахнула теплый плащ. Вот и галерея. Впереди показались те самые железные ворота, и Лиза подумала: «Какие красивые – чеканные, с единорогами! Наверно, когда-то гномы поднимались тут в Радинглен по своим делам. А при свете тут и не страшно…», – она уже обернулась к Левушке, чтобы сообщить это, и тут…

Со всех сторон раздался оглушительный каменный скрежет, что-то ударило Лизу в спину и едва не сбило с ног.

– Что за… Мама дорогая!!! – закричал рядом Левушка.

Лиза обернулась и оцепенела от ужаса. Из пола и потолка коридора стремительно прорастали каменные клыки, норовившие сомкнуться в сплошную стену, гномы сносили их окованными железом рукоятями топоров, а каменные зубы, с которых что-то капало, вырастали снова, норовя ухватить топоры и перекусить руки…

– Не стойте! – отчаянно закричал, кажется, Олли. – Вон ворота, не видите?

Левушка схватил Лизу за плечо и потащил к воротам. Они гостеприимно распахнулись и с лязгом захлопнулись за их спиной.

– Ой! – тихо сказала Лиза. – Как же… Что же…

– А вот так, – Левушка подергал створку ворот за железное кольцо и тяжело вздохнул. Потом он поглядел вверх. – Ладно, надо идти. Ну и погодка!

Вокруг была чернильно-черная сверкающая темнота, в которой с невидимого неба сплошным потоком лился проливной дождь, смешанный со снегом. Казалось, он заполонил собой весь мир, и воющий ветер мотал мокрые струи в воздухе.

– Если тут есть мышекрысы, тогда это дождеснег! – шепотом сказал Левушка.

– Тихо ты! – шикнула на него Лиза, ежась от ветра и холода и забирая у него клетку. – Может, тут их и нет, но если мы будем шуметь, они точно появятся.

И они появились. Сплошная чернота ночи разорвалась на множество черных клочьев, ветер обрушился на детей с неба, воздух наполнился свистом, шелестом, хлопаньем черных крыльев – огромная стая мышекрысов обрушилась сверху, из засады.

– Попалис-с-сь!

– С-с-с-хватить!

– Вмес-с-те с-с-с птицей!

Лиза мгновенно потеряла Левушку из вида – вокруг нее кошмарным хороводом замелькали мертвенно-белые лица, похожие на черепа, и со всех сторон затрепетали в воздухе крылья, рассекая брызжущий дождь, задевая Лизу, как мокрые простыни, развешанные в темном коридоре. Мышекрысы с шипением окружили Лизу, и она инстинктивно выставила перед собой клетку.

И тогда Филин издал оглушительный боевой вопль: «Уху!», распушил перья, заполнив собой всю клетку, и распахнул огромные круглые глаза. В шевелящуюся черную стаю мышекрысов ударили два огненно-оранжевых луча нестерпимо-пронзительного света – точь-в-точь два мощных прожектора. Мышекрысы попятились и выпустили Левушку, который молниеносно пересек полосу света, быстро прыгнув к Лизе, встал рядом с ней, помогая удерживать клетку на весу. Мышекрысы попытались было схватить клетку, но Филин завертел головой и светящиеся лучи затанцевали взад-вперед, полосуя воздух. Струи дождя сверкали в этом небывалом свете и мгновенно превращались в пар.

Крылатые стражники завыли на разные голоса и растерянно заметались, а Филин все бил рябыми крыльями, словно стремясь выбраться из ненавистной клетки, и все громче кричал: «Уху!»

Крылатые твари беспорядочной черной кучей унеслись прочь в мокрую тьму. Филин еще раз злорадно ухнул им вслед, перестал топорщить перья и пригасил свои сверкающие глаза.

– Ого! – только и сказал Левушка, переводя дух и почтительно заглядывая в клетку. – Волшебник – он и в клетке волшебник. Представляешь, что будет, когда он окажется на свободе? Им всем не поздоровится!

– Спасибо… – слабым голосом обратилась к Филину Лиза, все еще дрожа от испуга. Она присела на какой-то мокрый камень.

– Лизка, – твердо сказал Левушка. – Давай вставай. Они ведь не зря на нас так рухнули – наверно, это была засада. Надо срочно уходить отсюда, а то еще наведем их на гномов…

– Ворота захлопнулись, – напомнила Лиза.

– Все равно надо делать ноги. А вдруг гвардейцы вернутся со свежими силами?

Лиза, которой еще секунду назад казалось, что она не сможет сделать больше ни шагу, резво вскочила:

– Тогда пошли!

– Ничего, – успокоил ее Левушка. – Дальше будет полегче. Конечно, темно вокруг, но Андрей Петрович нам посветит, если что…

– Не надо, – ускоряя шаги, возразила Лиза. – Ему нужно беречь силы… И потом, если мы будем тут разгуливать с фонарем, нас быстро засекут. Те же… те же мышекрысы.

– Дело говоришь, – согласился Левушка, поудобнее перехватывая клетку с устало нахохлившейся птицей. – Пойдем в темноте. Нам не впервой. Знаешь что? Главное – помнить, что в темноте все остается точно таким же, как на свету, просто это все хуже видно, – ободряюще добавил он.

Впрочем, не успели они пройти по улице и десятка шагов, как стало ясно: Левушка глубоко заблуждался.

Еще днем Радинглен хотя бы отдаленно напоминал город – пусть грязный и запущенный, пусть наводненный завороженными местными жителями, но город. Теперь это был лабиринт запутанных пустынных улиц, свивавшихся в клубок, а дома пялились на них пустыми черными окнами с пустых черных фасадов, с которых начисто исчезли все украшения – ни резной веточки, ни звериной мордочки… Дети шли, пригнув головы, мокрый снег и ветер хлестали им в лицо, и чем сильнее становился снег, тем темнее делалось вокруг. Уже едва можно было различить очертания домов.

– Лизка! – вдруг воскликнул Левушка. – Смотри, снег… снег черный!

Теперь стало понятно, почему вокруг такая тьма: то, что летело с неба и таяло на мокром скользком булыжнике, в самом деле было черным снегом – не грязным, как это бывает в городе, где много машин и заводов, а именно черным, чернильно-черным, непроглядно-черным.

Филин приоткрыл один глаз и посветил вперед слабеньким бледным лучиком – то ли обессилел, то ли опасался привлекать внимание. Лиза понадеялась, что все-таки второе… хотя думать о том, чье именно внимание они могут привлечь на этих безлюдных мокрых улицах, было совсем тошно.

Между тем черный дождеснег разошелся не на шутку: он летел со всех сторон, норовя сбить с ног, он отскакивал и набрасывался, закручиваясь вокруг Лизы и Левушки с клеткой в плотные коконы, он обжигающим холодом бил в лицо и застилал глаза.

– Знаешь, по-моему, он за нами гонится, – перекрикивая завывание ветра, сообщил Левушка Лизе. – Извини, я буду за тебя держаться, а то он мне все очки залепил – ни фига не вижу. Тьфу!

– Он дерется! – отозвалась Лиза, которой черный дождеснег тоже показался весьма враждебно настроенным. – Может, свернем вон хоть туда, в ворота, и переждем, пока он поутихнет?

– Сомневаюсь, – отвечал Левушка, поглядев на ближайшие ворота, которые вели в какую-то темную арку и напоминали ржавые зубы, ощеренные в темной пасти. – Не будем ничего пережидать.

И они двинулись вперед, пригибая голову от ветра. Лиза фыркала и отплевывалась.

– Хочешь анекдот? – вытирая мокрое лицо, а заодно и очки, спросил Левушка.

– Ну?

– Темной ненастной ночью идут под дождем две блохи, мокрые и несчастные.

– Уже смешно, – проворчала Лиза.

– …И одна другую утешает: «Ничего, – говорит, – не плачь, вот разбогатеем – собаку купим!»

Лиза только с трудом растянула губы в улыбке и съежилась еще больше. Да и сам Левушка не очень-то радовался собственному остроумию.

– Куда все подевались, Лиз? – растерянно спросил он. – Смотри, дома пустые.

Казалось, здесь пронесся ураган, а потом эпидемия неведомой зловещей хвори опустошила дома: мертвые окна зияли черными дырами, словно глазницы черепа, двери стояли нараспашку… Ни единой живой души, ни огонька! Впрочем, нет: кое-где в глубине окон мелькали какие-то болотные огни, зыбилось странное мертвенное свечение…

Лиза прислушалась, пытаясь что-нибудь разобрать сквозь вой ветра.

– Что там? – тревожно спросил Левушка.

– Мне все время кажется, будто за нами кто-то идет, – с дрожью в голосе отозвалась Лиза.

– Нету тут никого, разве не видишь? – возразил Левушка и тотчас оглянулся. Так, ежеминутно озираясь и вздрагивая, они миновали улицу, другую. Когда они проходили мимо, полусорванные ставни искривленных домов, висевшие на одной ржавой петле, с грохотом захлопывались сами по себе. И что-то еще странное было в этих заброшенных домах.

– Левка, смотри, паутина, – вдруг поняла Лиза. – Ее еще больше стало, чем тогда, днем. И она… она толстая, как канат.

Лиза остановилась.

– Ой, так ведь и клетка вроде как из паутины, только металлической, – растерянно сказала она. – Как ты думаешь, почему?

– Не хочу я об этом думать. – Левушка потянул Лизу за руку. – И тебе не советую. Пошли-пошли.

Где-то в вышине захлопнулось еще одно окно.

– Только не бежать, – с усилием сказал Левушка. – Иначе они нас догонят.

– Кто – они? – простонала Лиза, которой больше всего на свете хотелось именно бежать – без оглядки, не разбирая дороги.

– Уж не знаю кто… Они все, – Левушка неопределенно обвел рукой улицу перед собой.

– Я сейчас завизжу, – сквозь зубы сказала Лиза.

– Визжать – это так женственно, – утешил ее Левушка. – Знаешь, именно это говорит моя мама, встречаясь на кухне с маленькой мышкой… Ты хоть помнишь, где именно аптека?

– Не знаю… – сказала обессиленная Лиза. – Понимаешь, я… не узнаю улицы. Все… все другое… Может, если бы мы вышли на Круглую площадь… от нее легче сориентироваться…

– Хорошо, поищем площадь. Похоже, теперь мы хоть знаем, о чем нас предупреждали в той записке. Насчет того, что не ходить ночью, поскольку что-то там безраздельно. Да уж…

– Уху, – едва слышно подтвердил Филин из клетки, не открывая глаз.

Дождеснег немного поредел – вдали виднелись башни дворца. Но попасть на Круглую площадь оказалось не так-то легко. Улицы, заросшие паутиной, принялись водить кругами, они то дыбились, поднимаясь куда-то вверх, то прогибались, как будто готовые вот-вот провалиться под землю. У Лизы уже в глазах рябило от одинаковых кривых домов с провалами окон, затканными серой паутиной, и ноги гудели от усталости – а улицы все кружили, морочили, сбивали с пути, и башни дворца по-прежнему маячили впереди, не приближаясь ни на шаг. Они попробовали побежать, но без толку: Дворец все так же высился в отдалении.

– Может, надо пятиться, тогда он приблизится… – предположил Левушка.

– А что толку? – выдохнула Лиза. – Дойдем мы до площади, а там опять то же самое… ты же видишь, мы кружим на одном месте… И все улицы не те… Не могу больше! – она была готова заплакать.

– Погоди. Погоди реветь, – быстро сказал Левушка. – Да, крепко мы завязли!

– Дорогу бы спросить…

– Так ведь никого нету.

И тут Лизу осенило. Ну конечно! Она вспомнила темные окна и качающиеся тени и точно такое же ощущение ужаса и безвыходного отчаяния. И вопросительный кошачий голосок Мурремурра.

Изумленный Левушка, полуоткрыв рот, наблюдал, как она решительно задрала нос, прокашлялась и вдруг… запела. Неверным голосом, дрожащими губами Лиза выводила жалобную песенку про сурка:

 
«…И мой всегда, и мой везде,
И мой сурок со мною…»
 

Постепенно голос ее выровнялся, зазвучал увереннее, и тогда откуда-то из темноты перед ними возник кошачий силуэт.

– О, Ваше высочество! – воскликнул Мурремурр. – Вы муррменяу звали?

– Котик, миленький! – забыв обо всяком этикете, Лиза подхватила кота на руки и поцеловала в усатую мордочку. Мурремурр не возражал.

– Сожалею, что не муррмог появиться раньше, – извинился он, мягко спрыгивая на землю. – Муррмерзкая погода!

– Мурремуррчик, пожалуйста, выведи нас к аптеке Мелиссы! А то тут такое… такое…

Левушка молча кивал, не в силах говорить.

– Что ж, следуйте за муррмной, – и кот мягкими прыжками понесся вперед.

– Хотя, возможно, сейчас и не муррвремя, но я должен сообщить Вашему высочеству, что доставил записку Ее величеству, – на бегу сообщил кот еле поспевавшей за ним Лизе. – Ее величество напоили меня молоком и велели поспешить обратно. Когда я уходил, они как раз изволили беседовать с кем-то по телефону, и, судя по всему, это была матушка благородного Лео.

– Ой, спасибо, котик! – Лиза едва не запрыгала. От упоминания Бабушки ей сразу полегчало, и хотя вокруг снова замелькали кривые дома в серой паутине, и снова щерились челюсти ворот и решеток, и зловеще хлопали вслед ставни, но запутанный клубок города все-таки разматывался, и вот впереди показался вполне узнаваемый поворот… и раздвоенное дерево… и аптечная вывеска, качающаяся на ветру!

Лиза взлетела по ступенькам и забарабанила в дверь.

– Мелисса! Мелисса, откройте, пожалуйста! – ей казалось, что она кричит так, что птицы должны падать с неба, но на самом деле сил хватило только на едва слышный скулеж. Никто не отозвался.

– Ее нет дома! – Лиза топнула ногой.

– Кто-то там есть, – ответил Левушка. – Смотри, огонек!

Он поднял клетку на уровень окна. За тусклым от пыли стеклом что-то зашевелилось, а потом на мгновение высветился черный горбатый силуэт в островерхом капюшоне. Узкая трехпалая рука со свечой протянулась вперед, мертвенно-бледное лицо глянуло из-под капюшона… Мышекрыс?!!

– Ай! – испуганно взвизгнула Лиза и попятилась, хотя еще секунду назад ей казалось, что струсить еще больше просто невозможно.

– Что там? – бросился к ней Левушка.

И тут из окна вместе с осколками разбитого стекла вылетел массивный предмет и взорвался у Лизиных ног, окатив ее с ног до головы холодной водой да еще и обсыпав чем-то скользким. Лиза отскочила, едва не опрокинув Левушку, Мурремурр с мявом ринулся в сторону, но тут же, усовестившись, вернулся, брезгливо переступая разлившуюся перед крыльцом лужу.

– Ты цела? – севшим голосом спросил Левушка. – Мама дорогая, что это?

– Ах, вам мало? – послышался из разбитого окна ломкий недобрый голос. – У меня тут еще найдется, я добавлю! Нету Мелиссы дома и дверь я не открою! Пошли вон!

– Дален! – закричала Лиза, чуть не подпрыгнув от радости. – Как же я сразу не догадалась!

Злющий голос сильфа, который и при первой их встрече не отличался особенной вежливостью, сейчас прозвучал для нее самой сладкой музыкой.

– Дален, Дален, кто же еще! – проворчала, высовываясь из окна по пояс, горбатая фигурка в темном плаще, которая сразу же перестала казаться зловещей. Сильф откинул капюшон и обвел цепким взглядом прищуренных черных глаз двоих детей, клетку и кота.

– С ума посходили – по ночам разгуливать? – накинулся на них Дален с не меньшим раздражением. – А ну заходите! Быстро!

Он скрылся в окне. Звякнул засов.

– Мы ищем… – начала Лиза, оказавшись в восхитительно сухой и теплой комнате.

– Тихо! – оборвал ее Дален. – Пошли-ка в кладовку, там и поговорим. Нет, точно с ума посходили…

– Чем это ты в нас запустил? – спросила Лиза, следуя за ним.

– Аквариумом с пиявками, – равнодушно ответил Дален. – У Мелиссы их еще пять штук, так что ничего страшного.

Визжать было уже поздно. Лиза принялась яростно отряхиваться. К счастью, пиявки к платью присасываться не стали.

Дален, занавесив разбитое окно лоскутным одеялом, принес свечу и, препроводив ночных гостей в кладовую, пахнущую травами, плотно закрыл дверь. Затем он снял плащ, повесил его на гвоздик, и Лизе сразу стало легче. «Сильфы, конечно, тоже не люди, но без капюшона он хоть на мышекрыса не похож», – подумала она, разглядывая Далена. Было заметно, что у Мелиссы сильф отлежался и отъелся, да и крылья у него выглядели гораздо лучше, даже левое, которое было в лубке. А вот выражение лица из недоверчивого и ехидного стало настороженным и даже озлобленным. Свечу сильф поставил на пол, сам присел на маленький дубовый бочонок с каким-то зельем, а остальным указал на деревянную скамейку. Левушка, выбираясь из насквозь мокрого плаща, протер забрызганные очки и стал пристально изучать сильфа. Тот не обратил на это ни малейшего внимания и требовательно спросил:

– Чего вам?

– А ты что здесь делаешь? – вопросом на вопрос ответила Лиза.

– Живу у Мелиссы. Крыло-то… – сильф свистнул, – медленно заживает. Ну, я у нее вроде подмастерья, она меня учит потихоньку. То есть… учила.

– А где она? – в испуге спросила Лиза, которая за все это время как-то не успела задуматься, куда подевалась аптекарша.

– Ее еще вечером забрали во дворец, вместе со всеми, – объяснил сильф, и лицо у него стало совсем растерянное. – А мне одному страшно… Днем гоблины шастают, а по ночам тут такое творится! – он внезапно шмыгнул носом, но тут же сердито набросился на Лизу:

– Ты расскажешь наконец или нет, чего вы по ночам шляетесь?!

– Мы ищем Болли, – прошептала Лиза, унимая досадную дрожь.

– А, гнома? – с некоторым пренебрежением бросил Дален. – Тут недалеко, его у реки спрятали.

– Кто спрятал? – уточнил Левушка.

– Эта… – с нескрываемой неприязнью процедил Дален. – Пискля эта с крыльями, ни рыба ни мясо…

– Шин-Шин! – догадалась Лиза, а Левушка с упреком спросил:

– Зачем вы так, сударь? Она же не виновата, что ее…

– Я тоже не виноват, что меня. – Дален дернул забинтованным крылом. – Все равно видеть ее не могу. Крыска летучая! Пищит, вьется… бр-р-р!

– Прекрати, Дален! – не выдержала и Лиза. – Да она… ты бы только знал, что она для нас всех сделала!

Дален сердито оскалил острые зубки и сморщил нос. «Ему просто ужасно обидно! – вдруг поняла Лиза. – Какая-то девчонка командует… И завидно тоже – она ведь летает, а у него до сих пор крыло не срослось… Наверно, раз мышекрысы – это переколдованные сильфы, то обычных сильфов от них трясет…»

– Ладно, – угрюмо сказал Дален. – Словом, эта ваша…

Левушка грозно насупился – и сильф осекся. Потом продолжал:

– …Она его спрятала у реки. Только до утра туда лучше не ходить, – поспешно добавил Дален.

– Ясное дело, – буркнул Левушка. – Где – у реки?

– Я вам покажу, – ответил Дален. – Но утром.

Лиза с Левушкой переглянулись: идти опять на улицу совсем не хотелось. Лиза покосилась на клетку и обнаружила, что Филин отвернулся и с интересом рассматривает полки, уставленные склянками и увешанные пучками засушенных травок.

– Нет, Дален, нам сейчас надо, – через силу сказала Лиза.

– И куда вы сейчас, интересно, пойдете? И далеко ли уйдете? – съязвил Дален.

– Надо, – тихо повторила Лиза. Левушка со вздохом кивнул. – А то мы ничего не успеем…

Она вспомнила темень на улицах. И оплывающие, как свечи, дома. И паутину, окутавшую город. А потом вспомнила, как Инго смотрел на заходящее солнце. И поглядела на Филина в клетке. И подавила в себе отчаянное желание проснуться. Коленки стали ватные.

– Дален, – попросила она. – Ты нам тогда нарисуй на бумажке план, где искать Болли…

Повисла пауза. Тихонько шуршали метелочки сушеных трав под потолком, да потрескивая горела свеча.

Потом Дален отвернулся и тоже стал рассматривать склянки на полках.

– Послушайте, сударь, – начал сердиться Левушка, – не хотите нас провожать – не надо, но рассказать-то можно?!

– Все с ума посходили, – не оборачиваясь, ворчливо отозвался Дален, нервно перевешивая пучки сухих трав с гвоздика на гвоздик. – Вот и Шин-Шин – тоже… Она, между прочим, теперь прячется, чтобы ее свои же не прибили… Хорошо еще, я ей подсказал, где укрыться, я город знаю как свои три пальца! А вы ночью гулять сунулись… без всякой защиты… Тролль вам на голову!

– Только тролля нам на голову и не хватало, – задумчиво сказал Левушка. – Остальное уже все было.

– Тролль тоже был, – напомнила Лиза. – И мы у него на голове.

– Как так можно? – все возмущался Дален. – Полезли безо всего, ни капельки, ни крошечки…

Лиза с Левушкой снова переглянулись.

– Чтобы сейчас соваться на улицу, надо подобрать всякие микстурки, – назидательно продолжал Дален, – у Мелиссы тут много всего… Вот, пожалуйста – от насморка, от дурных снов, от воды в коленке, от наследственности по линии тети… Ага, вот – от куриной слепоты… Нет, надо что-нибудь получше.

В продолжение этой краткой, но поучительной речи он безостановочно шарил по полкам, полочкам и шкафчикам кладовой.

– Вы подумайте, что нужно, а то мне не сообразить… – Дален повернулся к ним, держа в каждой руке по пузырьку.

– А можно не от, а для? – спросил Левушка, начиная понимать, в чем дело. – Для храбрости, например?

– Тебе-то зачем для храбрости? – удивилась Лиза. Левушка криво усмехнулся.

– В самом деле, зачем? – присоединился Дален. – Вы, гномы, и так хоть в пасть дракону полезете.

– А с чего вы взяли, что я гном, сударь? – подозрительно спросил Левушка. – По одежке?

– При чем тут одежка! – досадливо скривился Дален. – На лице все написано… А для храбрости – вот, – и сильф поставил на длинный дощатый стол сразу пять разнокалиберных бутылочек. – Только я не знаю, чем они отличаются.

Мурремурр вспрыгнул на стол и прошелся вдоль ряда, принюхиваясь к пробкам.

– Эта ничегоу, – муркнул он, обследовав кругленький зеленый сосудик. – Мрряу… Только для взрослых. – Лиза понюхала бутылочку и скривилась – действительно для взрослых. – А вот эта голубенькая сойдет, – урчал кот. – Валерьяа-ааночкой отдает…

– Вот еще одна, – сказал Дален. – От наваждений.

– А что, поможет? – удивилась Лиза.

– Там добрая половина – морок, – Дален пожал плечами и снова поморщился. – А так будем видеть только то, что есть на самом деле.

– Этого тоже хватит с запасом, – мрачно пообещал Левушка. – Только нам бы еще увидеть то, что есть на самом деле. Значит, нужна микстура, чтобы видеть в темноте. Найдется?

– Не заставлять же Филина все время светить – этак нас мигом поймают, – добавила Лиза.

– Пожалуйста. – Дален выставил на стол еще бутылочку. – Только это слабое средство, надолго не хватит.

– И от простуды, – сказала Лиза, поежившись – вода из аквариума преодолела наконец многослойные юбки и добралась до самой Лизы.

– По-моему, вы с Мелиссой одного размера, – сказал Дален. – А у нее одежек полный шкаф. Выбирай.

– Она не обидится?

– Спросить мы у нее все равно не сможем, – мрачно заметил Дален. Левушка вздохнул:

– Почему-то мне кажется, что если она оттуда выберется, пропажа одного платья не слишком ее огорчит.

Прислушиваясь к происходящему в кладовой, Лиза выбрала из вороха ярчайших Мелиссиных одеяний черную накидку с капюшоном и очень скромное платье модного нынче в Радинглене фиолетового цвета (без надоевшего кринолина и многослойных нижних юбок и со шнуровкой спереди, а не на спине). Когда она вернулась, Дален под пристальным взглядом Левушки, заинтересованным Мурремурра и (надо же!) веселым Филина смешивал в тигле содержимое батареи бутылочек. Из тигля шел зеленоватый пар.

– Не знаю, что получится… – начал Дален. – Мелисса меня к смесям еще не допускала.

– Многообещающе! – не сдержался Левушка. – Не превратиться бы в рогатую жабу.

– Кто будет пробовать? – обреченно спросила Лиза.

– Я, – не слишком уверенно предложил Левушка.

– Да ладно вам, я и попробую, – гордо сказал Дален. – Кажется, готово…

– Ты же сильф, а сильфы – не люди! На тебя все не так действует!

В тигле забулькало и начало с шипением плеваться. Дален принялся разливать зелье по чашечкам, держа сосуд на вытянутой руке и отвернув лицо.

– Сколько пить? – вяло поинтересовалась Лиза.

– Тебе – в два раза меньше, чем ему, – Дален уверенно кивнул на Левушку, – мне – еще меньше…

– Дело в объеме талии или в размуррмере ботинок? – невинно спросил Мурремурр. – А мне-ау?

– Котам не положено, – строго сказал Дален. – Хватит шутки шутить.

– Пф-ф! Котам и не надо, – тихонько фыркнул Мурремурр в роскошные усы.

Пахло зелье весьма своеобразно.

– Ладно, – храбро сказала Лиза. – Настоящие принцессы…

Дален заморгал и вопросительно посмотрел на нее. Но тут Левушка мгновенно проглотил содержимое своей чашечки, закашлялся и уронил очки. Лиза кинулась стучать его по спине.

– Настоящие пажи их высочеств, – отдышавшись, объяснил Левушка, – пробуют все подозрительное, чтобы… Так, на всякий случай. Между прочим, это вкусно.

Оказалось и впрямь вкусно – как чай с гвоздикой и кардамоном. От него по всему телу разливалось бодрящее тепло, и сразу захотелось задрать нос и развернуть плечи. Лиза вдруг подумала, что этак и на улицу выйти можно. Подумаешь, дома у них кривые и снег черный! Это все равно ненастоящее! Ерунда на постном масле! Мы ли их не одолеем!!!

– Действует! – обрадовалась она. – Пошли скорее!

Ночной город есть ночной город, особенно если в нем не предусмотрено никакого освещения, но теперь благодаря Мелиссиным лекарствам он был просто ночным городом и ничем больше. Дома смирно стояли вдоль улиц, и дождь шел самый обыкновенный, но все равно мокрый и холодный. На улицах не было ни души – ни людей, ни гоблинов, ни мышекрысов. Может, отсыпались перед завтрашней коронацией? Или чуяли Филина на расстоянии и боялись? Ставни по большей части были закрыты, но в некоторых окнах виднелся свет, однажды кто-то даже подошел посмотреть, кому это не сидится дома, и нашей компании пришлось на всякий случай пробежаться. Дален шел впереди, раздраженно бурча и время от времени спотыкаясь – он так и не привык ходить по твердой земле. Мурремурр шествовал следом, задрав распушенный хвост. Они спустились в Нижний Город, для чего пришлось пролезть под заржавевшей решеткой, которую начали было опускать, чтобы перекрыть подворотню, да так и оставили застрявшей. Дален провел их через хитроумную цепочку проходных дворов, которые напомнили Лизе некоторые глухие места Петроградской стороны. Наконец они очутились на отлогом берегу реки. У глинистого берега мерцала черная вода, а посередине реки, нависая над водой, росло древнее кривое дерево.

– Вот, – объявил Дален.

– Что – вот? – устало поинтересовалась Лиза.

– Болли ваш вот, – раздраженно ответил Дален. – В дупле сидит. Удачи, а я пошел. – Он круто развернулся и приготовился исчезнуть в темноте. Снадобье для ночного зрения явно переставало действовать. Было слышно, как черная, словно нефть, вода, плюхается о ствол дерева.

– Ты куда? – окликнула его Лиза. – Я думала, ты с нами!

– Вы же потом с вашим гномом как пить дать под землю сунетесь. Чтобы я, сильф, – и под землю? Да ни в жизни! Хватит и того, что ночью прогулялся. – Дален фыркнул и исчез.

– Мда, – пробормотал ему вслед Левушка, – что в этом месте положено сказать? Сильфы – они сильфы и есть. В точности как ты рассказывала.

– Люди – они тоже люди и есть, – отозвалась Лиза. – Кто в воду полезет? До дерева этого еще добраться надо…

– Я полезу, кто еще, – ответил Левушка. – Не тебе же в юбке.

Он подошел к воде, нагнулся и сунул в нее руку.

– Плохи наши дела, – сообщил он, выпрямляясь и ожесточенно вытирая руку о штаны. – Лизка, эта вода… она не мокрая!

– Как в водопаде… – пробормотала Лиза.

– Что предпримем? Проверять эту реку на бездонность я не рискну.

Филин в клетке приоткрыл глаза и критически посмотрел на маслянистую поверхность вероломной реки.

– Левушка, посторонись, – велела Лиза, догадавшись, что сейчас будет. Левушка послушался.