Текст книги "Настоящая принцесса и Бродячий Мостик"

– Ой-ей-ей! – вслух сказала Лиза и завертела головой, осматриваясь вокруг. – Что это мне снится?

Лиза очутилась на пустынном перекрестке двух улочек, вымощенных пестрым булыжником и плотно застроенных старинными домами с маленькими окошками, расписными ставнями и черепичными крышами – ничего подобного она в Питере ни разу не видывала, а вот на картинках в книжках – неоднократно. Улочки были такие узенькие, что в них вряд ли смогли бы разминуться два автомобиля – если здесь вообще когда-нибудь ездили автомобили. Одна улочка поднималась круто вверх и сворачивала неизвестно куда, другая, наоборот, резко убегала вниз и тоже куда-то сворачивала.

«Ничего себе сон… – озадаченно подумала Лиза. – А может, это не сон?» На всякий случай она ущипнула себя за руку, но пестрые домики вокруг никуда не делись. Тогда Лиза огляделась по сторонам, крадучись подошла к ближайшему из них и осторожно потрогала стенку, сложенную из грубо обтесанного камня. Стена была твердая, холодная и совершенно настоящая! «Точно, не сон! – потрясенно поняла Лиза и с удвоенной скоростью заозиралась вокруг. – Куда это я попала? Интересно, почему это там – полнолуние, а здесь – день?» А еще Лиза пожалела, что у нее нет по крайней мере восьми пар глаз, хорошо бы над ушами и на затылке, потому что смотреть хотелось во все стороны сразу. Она вертелась, как флюгер, и даже забыла закрыть рот. Булыжник под ногами блестел, как рыбья чешуя, солнечный свет играл на деревянных ставнях и кованых вывесках, каждая дверная ручка, каждое крыльцо было украшено затейливыми узорами, а над черепичными крышами виднелись очертания других домов: шпили и башенки, флюгера и флаги, а за ними еще и еще…

«Не стоять же здесь весь день! – сказала себе Лиза. – Направо пойти или налево?» И тут до ее ушей донесся скрип колес, и, не успела Лиза принять решение, как из-за поворота улочки показалась покачивающаяся телега, нагруженная овощами и запряженная парой крепких лошадок. Бока телеги едва не касались стен, и Лизе пришлось проворно взбежать на ближайшее крылечко.

Когда телега поравнялась с Лизой, правивший лошадьми коренастый человечек в грубых деревянных башмаках помахал девочке и во всю глотку закричал:

– Эй, рыжая, если хочешь успеть что-нибудь купить, беги скорее! А то ничего не достанется!

– А куда вы едете? – набравшись храбрости, крикнула в ответ Лиза.

– Как куда? На рынок! Сегодня же базарный день!

Телега с шумом прогрохотала мимо, и Лиза, не раздумывая, направилась ей вслед по улочке, спускавшейся вниз. Издалека, все нарастая, доносился гул толпы. Лиза вприпрыжку спешила по улице, продолжая вертеть головой. От волнения ей стало жарко, она расстегнула куртку, а шапку, скомкав, сунула в карман. Здесь было намного теплее, и яркое солнце ласково пригревало Лизины по-зимнему бледные веснушки.

Поворот, еще поворот, еще перекресток… «Какой чудной город! – удивилась Лиза. – Эти улочки все петляют и петляют и, кажется, даже водят меня кругами». Вот Лиза промчалась мимо качавшейся на ветру вывески сапожника в виде огромного ботфорта со шпорой и резко остановилась: улица, описав круг, привела ее на то же место, где девочка уже была минуту назад. А вокруг ни души, спросить дорогу не у кого – похоже, все отправились за покупками. Лиза и растерялась и рассердилась сразу. «Не хватало еще заблудиться! – подумала она. – Так хочется посмотреть на рынок!»

Тут, на Лизино счастье, из-за поворота показалась дородная женщина в накрахмаленном чепце и пестром платье. Она без малейшего усилия несла увесистую корзину, доверху полную яблок. Завидев Лизу, женщина ускорила шаг.

– Поздненько же ты выбралась из дому! – приветливо сказала она, подходя ближе. – Базар-то уже в самом разгаре!

Лиза не нашлась, что ответить.

– Ты никак заблудилась, рыжик? – спросила женщина, внимательно глядя сверху вниз. Лопасти чепчика участливо закачались. – Смотри, заругаются твои хозяева, ежели ты заявишься домой с пустыми руками. Ты ведь из Верхнего Города, да?

Лиза на всякий случай кивнула.

– И что за прок посылать за покупками несмышленышей! – возмущенно сказала женщина, обращаясь неизвестно к кому. – Удумали тоже… Беги скорее, а то ни с чем останешься.

– Почему ни с чем? – удивилась Лиза.

– Так ведь сегодня, почитай, все самое лучшее скупили дворцовые прислужники! Прямо телегами грузят! – сообщила женщина. – Смотри, тебе надо вон туда, за углом свернешь, там будет переулок, по нему на площадь и выйдешь.

Лиза с облегчением последовала ценному совету, на ходу пытаясь сообразить, что это за Верхний Город, о каком дворце идет речь и почему ее приняли за служанку. Все это было очень странно, но она на всякий случай решила ничему не удивляться. Через несколько минут Лиза очутилась на краю огромной площади, запруженной толпой, заставленной телегами и лотками под разноцветными навесами. В воздухе стоял невероятный шум: громкие голоса торговцев и покупателей, ржание лошадей, скрип колес, плеск воды, стук рассыпающегося по прилавкам товара, шарканье сотен ног по булыжнику. Лизе показалось, что она вот-вот оглохнет, да и в глазах у нее зарябило. А когда она подняла взгляд, у нее захватило дыхание: вдалеке, за рыночной площадью, уступами поднимался огромный холм, сплошь застроенный прекрасными домами, а еще выше, над крышами, на самой вершине холма, упираясь в сияющее голубое небо, стоял величественный многобашенный дворец, и флаг на самой высокой из башен, казалось, задевал облака.

– Красота какая… – невольно вырвалось у Лизы. И тут же в сердце у нее зародилось непреодолимое желание во что бы то ни стало попасть во дворец. Она все смотрела и смотрела на гордые башни, и внезапно в глубине души возникла необъяснимая уверенность: когда-то давным-давно, она, Лиза, уже была здесь! И ей хочется не добраться до дворца, а вернуться туда, потому что там дом. На мгновение ей показалось, что она слышит, как кто-то зовет ее – даже не голос, а тень звука, эхо тишины. Напряженно вглядываясь в силуэт дворца, Лиза невольно сделала несколько шагов вперед, не глядя под ноги, поскользнулась и едва не растянулась на мокром булыжнике.

«Осторожнее!» – завопили со всех сторон. Возмущенные голоса и сильный запах рыбы вернули Лизу к действительности. Она попала в рыбные ряды: на сотни шагов вокруг расстилались прилавки, сверкающие чешуей, остро и свежо пахнущие морем. Бабушка, конечно, иногда брала Лизу с собой на рынок за покупками, но то, что происходило здесь, не шло ни в какое сравнение! Цвета казались в сто раз ярче, запахи в сто раз сильнее, да и товар на прилавках был такой, что глаза разбегались – и рыбы, и ракушки с моллюсками, и какие-то то ли каракатицы, то ли осьминоги, и даже водоросли. Да, тут было на что посмотреть! «Должны быть еще и цветы и фрукты! – сообразила Лиза. – Вот куда я пойду. Там, наверно, еще интереснее». Лиза двинулась вдоль рыбного ряда, но ей определенно не везло: зазевавшись, она едва не опрокинула плетеную корзину, полную сверкающих окуней.

– Ты что тут под ногами крутишься! – рявкнул на нее старикашка-торговец в мокром фартуке, облепленном чешуей. – Купить чего хочешь – покупай, а без дела не шляйся.

Лиза испуганно отскочила в сторону, подумав: «Не все они тут такие уж благодушные!» Однако у нее нашелся защитник – сосед старикашки, усатый толстяк:

– Чего ты на нее напустился, кум Пайк? Напугал до полусмерти ребятенка! Ты чего-то не в духе сегодня. Можно подумать, у тебя сильф за завтраком из-под носа утреннюю плюшку утянул!

Услышав слово «сильф», Лиза нырнула за цитадель, сложенную из корзин, и затаила дыхание. «Конечно, подслушивать нехорошо… ну да ладно!» – решила она.

– Тебе хорошо говорить! – пробрюзжал старикашка-рыбник. – У тебя, поди, дворцовые весь воз скупили, а я нынче в убытке, кум Салмон.

– А ты не вешай нос раньше времени, куманек! Они еще и вторым заходом на рынок спустятся, вот только выгрузят, что накупили. Сам знаешь, господину нашему Гранфаллону такую ораву дворцовых гоблинов кормить – парой возов рыбы не обойдешься, а тролли тоже жрать горазды. Что им телега трески – ам и нету. Особенно этому, самому большому, Абырвалгу, который грузы наверх тягает.

«Гоблины?! Тролли?!» – в ужасе подумала Лиза.

– Так что ты, кум, погоди горевать, – продолжал добродушный толстяк Салмон. – Будет и тебе прибыль. Уж чего-чего, а платит господин Гранфаллон щедро, не пожалуешься.

– Это точно! – смягчился старикашка. – И вот ведь светлая голова, гоблинов да троллей и тех к делу приспособил, а?! Говорят, гоблины у него во дворце теперь уборку делают, а скоро и за покупками сами ездить будут! На троллях! Раз уж совсем от них не избавишься, так пущай толк будет. Это же надо такое удумать!

– Да уж наверно, способ какой знает, – пожал мощными плечами кум Салмон. – Видал, какие у него тролли послушные стали – по струнке ходят. А то ведь в старину сказывали, злобные они.

– Это все гномьи басни! – желчно процедил кум Пайк. – Гномам они сильно жить мешали, вот те и наплели невесть чего. Зато теперь на них самих управа нашлась!

– Ты, никак, гномов не любишь, кум?

– А чего их любить? Всего и дел, что колпак да борода, а туда же, нос дерут. Ничего-о, теперь-то их к ногтю прижмут! Указ слыхал? Хочешь в городе торговать – брей бороду. Думаешь, чего их не видно? Они ж скорее удавятся, чем с бородой расстанутся! Ух и голова наш господин Гранфаллон!

Кум Салмон расправил усы:

– Сам бороды не носит, вот и решил всех под себя обкорнать. А по мне так зря он гномов прищучил.

– Как же, как же, ты ж с ними торговал! Рыбу эту у них покупал еще… слепая-то которая.

– А, слепошарку, из подземных рек? Да не в том дело! Кому они мешали, скажи на милость? Кто теперь по кузнечному делу будет? По ювелирному?

– Сами с усами! – возразил старикашка. – Ты бы, к слову сказать, куманек, усы-то это… В указе, конечно, про бороды только было, но на всякий случай.

– Эх! – только и махнул рукой кум Салмон. – Погожу пока.

– Вот еще, говорят, праздники господин Гранфаллон скоро новые заведет…

– А старые как же?

– Знаешь, кум, по мне так ежели День Мелюзги отменят, плакать не буду. Это ж подумать только: целый день ни одного сорванца за уши драть не смей и кого ни встретишь – леденцами оделяй! Эй, козявка! – спохватился он. – Ты где? Хочешь заработать грошик – иди помогай рыбу складывать. Где она?

– Сбежала, небось, – рассудил Салмон и отер руки о фартук. – Ой, глянь, кум, опять летят! – он ткнул пухлым пальцем в небо.

Лиза, которая, как зачарованная, слушала этот разговор, осторожно высунулась из-за корзин и проследила, куда он показывает. Невдалеке, над грудами фруктов и овощей, стремительно, как стайка стрижей, пронеслись в воздухе несколько крылатых фигурок. Только это были никакие не птицы, а маленькие человечки с прозрачными, как у стрекоз, крыльями. Их ловкие ручки молниеносно похватали кто что смог – и в мгновение ока стайка летучих безобразников взвилась ввысь и исчезла под вопли разгневанных торговцев.

– Вот паршивцы! – от души выдохнул Салмон, с интересом наблюдавший за происходящим. – Наше счастье, что они рыбу не едят. И ведь гляди, кум, какие храбрые – сегодня только одного ихнего из арбалета подстрелили, а они опять за свое.

– И правильно сделали, что подстрелили! – старикашка-рыбник злорадно затрясся так, что аж чешуя с фартука посыпалась. – И поделом! А не воруй, нечисть летучая! Жалко, не насмерть.

– Макрель и мидии! – возмутился толстяк. – Да что ты такое городишь, кум Пайк? Куда же оно годится, сильфов стрелять?! Ну, воруют, так все ж привыкли. И они привыкли. Вот мне дед мой сказывал, бывало, поставишь им какое угощение – булочек там свежих или чего еще, рукой машешь – просто так не возьмут. А отвернешься – тут как тут, цап и нету. Им ворованное слаще. Авось не обеднеем!

– Я б вообще капканы на них ставил! – старикашка Пайк стукнул кулаком о прилавок. – Мне давеча Меллон говорил, чуть не на сто дубльдоров они его обчистили в прошлый раз. А ты говоришь, не обеднеем! – И он повернулся к куму Салмону спиной, всем своим видом показывая, что разговор окончен.

– А все одно стрелять не дело, – буркнул толстяк, тоже отворачиваясь и принимаясь раскладывать на прилавке рыбу и ракушки. – Я вот найду, кто это сделал, да потолкую с ним по-свойски.

Дослушав эту перепалку, Лиза крадучись двинулась дальше. «Надо отсюда бежать, срочно! – лихорадочно соображала она. – Гоблины у них тут, тролли… а они еще и гномов бреют, и в сильфов палят, ужас какой! Нет, конечно, я вовсе не боюсь… и вообще было бы здорово увидеть гоблина или тролля… но лучше издалека». Наученная горьким опытом, она внимательно смотрела по сторонам, чтобы ничего не опрокинуть и ни обо что не споткнуться. Но, казалось, никто ее не замечал: торговля шла оживленно, и все в один голос нахваливали господина Гранфаллона и его многочисленных слуг, у которых такой хороший аппетит и такие тугие кошельки. «Интересно, а как я найду Бродячий Мостик?» – на мгновение забеспокоилась Лиза, свернув в очередную узенькую улочку, по правой стороне которой тянулась глухая высоченная зубчатая стена, а по левой – лепились друг к другу низенькие домишки с запертыми ставнями и закрытыми на замок воротами. Наконец она увидела облупившийся дом с воротами нараспашку. Она осторожно заглянула под темную арку и с облегчением вздохнула: посреди дворика громоздились пустые рассохшиеся бочки, разбитые колеса и покореженные деревянные сундуки, окованные ржавыми железными полосами. Наверно, подумала Лиза, весь этот хлам никому не нужен. Значит, никто сюда и не заглянет.

Только Лиза примерилась присесть на крышку одного из сундуков и хорошенько подумать, как вдруг крышка сама по себе приподнялась. Лиза тихо взвизгнула и отпрыгнула, как на пружинах, уверенная, что сейчас-то она наверняка увидит тролля или гоблина, и очень даже вблизи. Из темной щели сундука показалась грязная рука, а за ней – перепачканная мальчишеская физиономия, увенчанная копной взлохмаченных светлых волос.

– Ты зачем на мой сундук садишься? – тонким скрипучим голосом спросила физиономия и скорчила на редкость противную гримасу. – А дышать я, по-твоему, как буду?

– Ой, извини, пожалуйста, – ответила оторопелая Лиза. – Я не знала, что ты там сидишь.

– Сижу, – мрачно подтвердил сундучный обитатель. – А что делать?

– А зачем ты туда залез? Ты что, прячешься?

– Ах, какая догадливая! – вредным голосом пропел мальчишка.

– От кого прячешься?

– От всех!.. Вот что, ты сюда когда шла, тебя никто не видел?

– Да нет вроде, – растерянно сказала Лиза.

– А, тогда я вылезу… – Чумазое личико скривилось от боли. – Да, загубили они мне крыло, дурни пешеходные…

Лиза в изумлении смотрела, как мальчик с болезненным шипением выбирается из сундука. Наконец ему это удалось. Он оказался одного роста с Лизой, но раза в три тоньше, хотя сама Лиза до сего дня думала, что таких не бывает – ее саму в классе дразнили не только «рыжей-конопатой», но и «фитюлькой». Легкие, серебристо-серые одежки мальчика, по цвету напоминавшие паутину, висели клочьями, а за спиной поблескивали на солнце два слюдяных бирюзово-зеленых крыла, как у стрекозы. Только одно из них бодро пошевеливалось, а второе, надломанное посередине, безжизненно повисло. Ноги у крылатого мальчишки были босые и в кровь израненные. Потоптавшись, он уселся на крышку сундука и пригласительно похлопал узкой ладошкой рядом с собой. Лиза заметила, что на руках и на ногах у него по три пальца.

– Тебе не холодно босиком? – Лиза понимала, что это не самый умный вопрос, но больше в голову ничего не пришло.

– А ты как думаешь? – огрызнулся мальчик. – Мы же по этой вашей земле и не ходим.

«Ну и воображала», – неприязненно подумала Лиза, но, бросив взгляд на сломанное крыло, устыдилась своих мыслей и спросила:

– Вы – это в смысле сильфы? – и, не успел он отозваться, как Лиза сообразила: – Подожди, так это тебя подбили на рынке… из арбалета?

– Кого ж еще…

– Я слышала, сегодня там рассказывали. А как так вышло?

– Я арбуз схватил, – неохотно объяснил сильф, стараясь не смотреть на Лизу. – А он тяжелый. Наши все в разные стороны разлетелись, каждый для себя… Арбуз меня вниз тянет, бросить жалко, я и завис над прилавком… Тут не то что подбить – тут стрелами можно было утыкать, как ежика. Мне еще повезло… Не понимаю! – ожесточенно сказал он. – Жалко им, что ли? Там этих арбузов была целая гора навалена!

– А как тебя зовут? – решив сменить тему, полюбопытствовала Лиза и тут же пожалела о своем вопросе: в ответ сильф выдал длинную переливчатую руладу, звучавшую, как десяток колокольчиков, но при этом даже отдаленно не похожую на имя:

– Диньдиллиндирлиндалиндиндиндален!

– А это что-то значит?

– Это значит «колокольчик», – гордо отвечал мальчик и тут же ехидно добавил: – А теперь спроси, почему оно такое длинное! Валяй, не стесняйся. Все спрашивают.

– Все – это кто?

– Это кто не сильфы. Где вам понять, что такое куча свободного времени! А мы сколько хотим – столько и разговариваем. Разговариваем и летаем. Летаем и разговариваем… – мечтательно протянул он.

– Времени много, поэтому имена длинные? – догадалась Лиза, хотя про себя не менее ехидно сказала: «Ага, разговариваем и фрукты на рынке таскаем. Летаем и дразнимся!»

– Точно! – кивнул сильф. – Ладно, так уж и быть. Можешь называть меня просто Далендиндиндален.

– А… – озадаченно сказала Лиза. – Большое спасибо. Язык сломаешь.

– Что, и это тоже длинно? Тогда я просто не знаю, как с тобой быть! – сердито сказал он.

Вдали, в конце улочки, послышались слаженные шаги и бряцание доспехов, причем приближались они с невероятной скоростью. А сильф продолжал бурчать, явно ничего не слыша. Не у всех же волшебный слух…

– Дален! – весьма невежливо перебила его Лиза. – Быстро в сундук!

Сильф подобрался, молниеносно соскочил на землю, откинул крышку сундука и прыгнул внутрь, дернув Лизу за рукав. Лиза юркнула за ним. «Тихо!» – прошипел Дален, толкнул Лизу острым локтем и захлопнул крышку.

В сундуке пахло плесенью и отсыревшим деревом. Некоторое время Лиза и сильф сидели бок о бок на корточках, напряженно прислушиваясь. «Вроде ушли», – прошептала Лиза. «Я первый полезу», – шепотом сказал сильф. «Нет, я, – возразила Лиза. – Это ведь тебя ищут, а не меня». – «Какая разница?» – сильф приподнял крышку. «Никого», – подтвердил он и помог Лизе выбраться наружу.

– Ну у тебя и слух! – снисходительно похвалил он, когда оба вновь уселись на сундуке. – Как у сильфа! Здорово я тебя спрятал, да? Но только все равно, уж извини, я тебе не Дален, а Далендиндиндален.

– Это не ты меня, а я тебя спрятала, – очень вежливо поправила Лиза. – Кстати, если бы я произносила твое замечательное имечко целиком, нас бы уже три раза сцапали.

Сильф надул губы и отвернулся. Оба его крыла уныло поникли. Повисло неловкое молчание. «Вот задавака! – возмутилась Лиза. – Он даже не спросил, как меня зовут. И откуда я его тоже не интересует».

– Ладно! – неожиданно сказал он. – Так уж и быть, можешь называть меня Дален. Мои бы этого не одобрили, особенно бабушка, – Лиза попыталась представить себе летающую сильфскую бабушку и чуть не хихикнула, но тут Дален грустно нахохлился и добавил: – Только когда я еще домой попаду… и попаду ли… – он задрал голову и с такой тоской посмотрел в ярко-голубое небо, что Лизе стало его ужасно жалко. Он выглядел таким несчастным… и потом, за ним, кажется, и в самом деле охотились… и, наверно, когда у тебя крыло сломано, это ужасно больно…

– Ты обязательно доберешься домой. Я тебе помогу! – она постаралась придать своему голосу убежденность, хотя в глубине души сама не верила в то, что говорила.

– Это ты – мне – поможешь? – недоверчиво воскликнул он. – Интересно, как?

– Например, если ты мне скажешь, где ты живешь…

– Наверху, – сильф пожал плечами и снова скривился от боли. – Только мне туда теперь нипочем не попасть.

– Почему? – спросила Лиза, пытаясь сообразить, что он имеет в виду под «наверху».

– Ой, какая ты все-таки дурочка! – возмутился сильф. – Подумай сама – я же летать не могу! А ходить не привык! И стража повсюду рыщет. А еще гоблины шмыгают – они нас не любят. Они, конечно, мелкота, но покусать могут еще как, мало не покажется! Я думал, посижу немножко, очухаюсь, что-нибудь придумаю… Так вот, я сижу-сижу, а крыло все больше болит… А ночью мне никуда нельзя – мы по ночам летать не можем и потом, тут ночью мышекрысы…

– Какие еще крышемысы?! – не выдержала Лиза, которая всерьез обиделась на «дурочку» и уже хотела уйти.

– Какие-какие, – буркнул Дален. – Я их близко не видел, но… они жуткие. Здоровенные такие, черные, с крыльями и свистят… Не знаю, откуда они взялись, но почему-то они нас ненавидят. Как по ночам начнут летать, так нарочно крыльями задевают – у нас уже половина домов вдребезги, – он поймал недоумевающий взгляд Лизы и терпеливо пояснил: – Дома-то стеклянные, их для нас давным-давно гномы выдували… – Тут он уставился на Лизу в упор, как будто только сейчас увидел ее, и внезапно спросил:

– Слушай, ты совсем ничего не знаешь? Ни про нас, ни про гномов, ни про мышекрысов… Ты кто?

Лизе почему-то не хотелось отвечать на этот вопрос, но она все-таки сказала:

– Я Лиза. – Потом вспомнила Бабушкину «игру в принцесс», улыбнулась и добавила: – Но ты можешь называть меня Элизабет, Бетси, Бесси, Бетан, Лиззи, Эльзи, Лиллибет…

Узенькие черные глаза Далена восхищенно округлились:

– Ого, сколько у тебя имен!

– Выбирай любое.

– Ну, я пока буду называть тебя Лиза.

– Ах, значит, ты думаешь, я тебя так долго выдержу? – съехидничала Лиза.

– Мы далеко вперед не загадываем! – победоносно сообщил Дален, ничуть не обидевшись.

– Ага, то-то ты тут мариновался в сундуке и не загадывал… Слушай, вот мне интересно знать, как ты намеревался отсюда выбраться? – самым противным тоном спросила она, надеясь еще больше расшевелить сильфа. – Ты же просидел в сундуке почти весь день, а сил так и не набрался, а скоро стемнеет, а тебе по ночам летать нельзя и эти… мышекрысы шастают… Как же ты об этом не подумал?

– Я как раз начал об этом думать, – ответил Дален и почесал всклокоченную шевелюру. – А ты пришла и помешала.

– Ах, извини! Кстати, почему ты так уверен, что стража искала именно тебя? Из-за арбуза? А может, они просто шли мимо?

– Ни в чем я не уверен! – Дален нахохлился, как больной воробушек. – Просто… все равно надеяться не на кого. Мне тут никто не поможет. Понимаешь, нас в Нижнем Городе… недолюбливают. Может, конечно, и из-за фруктов.

– Тогда зачем вы их таскаете? – в недоумении спросила Лиза. – Вам есть нечего?

– Попробовала бы ты все время питаться солнечными лучами, радугой и дождевой водой! Радуга бывает редко, солнце последнее время тоже как-то нечасто показывается, потому что пасмурно и темнеет рано… И вообще, все это приедается. Хочется чего-нибудь вкусненького. Бабушка говорила, раньше люди нарочно нам еду оставляли, вроде так полагалось. А теперь они жадные стали, делиться не хотят. Вот мы и… охотимся. Знаешь, как интересно! Налетел – утащил… А они там внизу ругаются! Это как игра.

– Хорошенькие у вас игры, – заметила Лиза, а сама подумала: «Все равно это не повод из арбалета палить! Свинство какое!»

Вид у Далена делался все более жалкий, и Лиза заметила, что яркий бирюзово-зеленый цвет сломанного крыла начинает неумолимо тускнеть.

– Что же мы тут сидим! – спохватилась она. – Тебе надо в поликлинику, к врачу, гипс наложить.

Дален безмолвно вытаращил глаза.

– Ну, к доктору.

– ?!!

– М-м… К лекарю. Знахарю. Целителю, – в отчаянии произнесла Лиза, и Дален понял. Однако радости ему это не прибавило.

– Так их пока разыщешь… – безнадежно сказал Дален.

– Может, попробовать позвать кого-то из твоих? Если скажешь, где их искать, я…

– Ха, да ты их в жизни не найдешь. А найдешь, так они и разговаривать с тобой не станут!

– А искать тебя станут?

– Им в голову не придет, что я тут на земле болтаюсь. Даже бабушке.

«Да уж, похоже, сильфам все на свете до лампочки, если у них такие бабушки», – Лизе эта история нравилась все меньше.

– Тогда сделаем так, – сказала она, удивляясь собственной решительности. – Вот тебе моя куртка, крылья прикроешь. Пойдем лекаря искать.

– Легко сказать – пойдем, – проворчал Дален, с живым интересом рассматривая Лизину зеленую курточку. – До Верхнего Города ногами знаешь сколько топать… А все лекари там. Эх, если бы крыло работало, я бы быстренько долетел!

– Что за Верхний Город? – спросила Лиза.

– Откуда ты такая взялась?! – поразился Дален.

– Я? Не важно. Давай объясняй, и пойдем.

– Город стоит на холме, – несчастным голосом принялся объяснять сильф. – На самой верхушке – королевский дворец. Вокруг него – Верхний Город. Там живут те, кто побогаче.

– Ага! – сообразила Лиза. – Конечно, я же видела дворец, когда была на рынке. С башнями, красивый такой… Значит, Нижний Город – это где мы с тобой сейчас, да?

Дален кивнул и продолжал:

– Нижний и Верхний разделяет стена… ну там, подъемные мосты, ворота, стража, алебарды, все такое… Но мы же летаем, нам до них никакого дела нет.

– Сейчас мы не летаем, – строго напомнила Лиза. – Надо как-то пробраться мимо стражи, чтобы они тебя не заметили.

И тут она вспомнила разговор двух рыбников о дворцовой прислуге, которая приезжает и скупает провизию телегами, а потом везет наверх, во дворец.

– Дален, я все поняла! – обрадованно воскликнула она. – Мы вернемся на рынок…

– Что-о?! – завопил сильф.

– Да подожди ты!.. Залезем потихонечку на какую-нибудь телегу, спрячемся и доедем до Верхнего Города. Надо спешить, а то торговля закончится и мы пролетим, как фанера над Парижем…

– А как она летает? – Дален чуть-чуть оживился.

– Потом расскажу, – пообещала Лиза. – Ну, пошли.

Она поманила сильфа за собой и тихо сказала:

– Если мы будем красться вдоль стен и изображать, что прячемся, это будет выглядеть подозрительно. Так что давай возьмем по корзине, – она кивнула на полуразвалившиеся корзинки с какой-то ветошью, стоявшие на крышке заколоченного колодца, – и помни: идем спокойно, как будто так и надо. Ладно?

– Ладно… – обреченно сказал Дален. – Хороши мы будем… – Тут он запустил руки в карманы куртки и вытащил Лизину зеленую шапочку с помпоном.

– Ух ты! – в восторге воскликнул сильф.

– Дарю, так уж и быть, – с этими словами Лиза нахлобучила на него шапку, а потом помогла застегнуть куртку, и Дален сразу стал похож на горбуна – под курткой топорщились крылья. Подхватив корзины, Лиза и сильф выскользнули за ворота.

До рынка они добрались без особых приключений. Базарный день был в разгаре, по улицам сновали озабоченные люди, перестукивали колесами телеги, кое-кто катил перед собой тачки со снедью, и никому не было дела до парочки нагруженных каким-то скарбом детей. Лиза и Дален, смешавшись с толпой, деловито тащили корзинки. Лиза, правда, боялась, что ее клетчатая школьная форма будет привлекать внимание, но обошлось. И все-таки чем ближе они подходили к рынку, тем быстрее улетучивалась ее храбрость. Между тем Дален приободрился и, хотя сломанное крыло явно не стало болеть меньше, бойко шарил глазами по сторонам, выглядывая походящую телегу. Они как раз углубились в дебри овощного ряда. И тут сильф вдруг подобрался, как кошка перед прыжком, поставил корзинку на землю и пихнул Лизу в бок, шепотом сказав: «Карета подана!»

Не успела Лиза, по его примеру, поставить корзинку наземь, как мимо них медленно проплыл огромный скрипучий воз, груженный парадно блестящей капустой, кучерявым салатом, пучками щавеля, петрушки, укропа. Капустно-салатная гора была так велика, что Лиза даже не разглядела запряженных в воз лошадей. «Дорогу! Дорогу!» – пронзительно закричал невидимый из-за капусты возница. Дален и Лиза переглянулись и, не сговариваясь, полезли на капустную гору. Сильф, героически превозмогая боль, проворно вырыл в салате что-то вроде норы, и они спрятались в ней, под ворохом пахучей зелени.

«Сзади еще одна телега, – одними губами прошелестел Дален. – Если она отстанет, можно будет высунуться».

Воз, переваливаясь и поскрипывая, покатил прочь с рыночной площади. Лиза осторожно попыталась поудобнее устроиться на твердых кочнах и подумала, что Далену сейчас, должно быть, приходится совсем худо, но он не издавал ни звука. Лиза вздохнула. Судя по запаху, телега, которая ехала за ними, была нагружена рыбой. Потянув носом, Лиза подумала, что рыба, похоже, не очень свежая… ой, не свежая… или это не рыба, а что-то другое… но тоже несвежее… Тут над самым ухом щелкнул кнут и писклявый неприятный голос крикнул:

– Пошевеливайся, Абырвалг!

– Сам ты пошевеливайся! Нагрузил и командует! – невнятно, как сквозь зажатую в зубах тряпку, ответил утробный бас.

Любопытство пересилило страх, Лиза высунула из капусты кончик носа, чтобы разглядеть возницу и лошадь, и едва не завизжала. В телегу, бойко катившуюся за их капустным возом, было впряжено огромное существо с тупой злобной мордой, все в складках обвисшей серой кожи, как у слона, пыльное и грязное. Оно неохотно переставляло чудовищные лапы и щерило на тщедушного возницу гнилые желтые клыки. «Тролль! – сообразила Лиза, которая, как-никак, прочитала немало сказок. Она почувствовала, как по спине бегут мурашки. – Вот и тролль. Живьем. Разговаривает. И пахнет… Еще как пахнет! Ой, и нашу телегу тоже, похоже, тролль везет…» Она в ужасе уткнулась носом в укроп и щавель. До нее дотянулась рука Далена и ободряюще похлопала по плечу. «Ничего, после заставы вылезем», – различила Лиза его шепот.

Между тем ножищи троллей гулко затопали по мосту. Впереди заскрежетали ворота. Воз покачнулся и встал. Лиза затаила дыхание.

– Что везешь во дворец? – громко спросил голос стражника.

– Зелень-овощи везу, для дворцовой кухни! – ответствовал возница, выпрямляясь во весь рост и поправляя шапку.

– Проезжай!

Воз тронулся и покатил дальше, грохоча по мосту, и через несколько тряских минут колеса застучали по булыжнику. Рука Далена вновь потеребила Лизу за плечо. «Вылезай», – сказал он довольно громко. Лиза осторожно выбралась из-под капустных бастионов и вопросительно посмотрела на сильфа.

– Вторая телега застряла в воротах, – бодро объяснил он, встряхнулся и, пристально осмотрев ближайший кочан, ободрал с него верхние листья. – Есть хочется, – он захрустел капустой. Лиза огляделась вокруг и забыла и про Далена, и про кочаны, и про тролля в упряжке.

Мимо нее ехал город, разбегался запутанный лабиринт мощеных улочек, в разноцветных окнах прыгали солнечные зайчики, мелькали вывески, пестрела черепица крыш, вздымались острые башенки. Проплывали мимо раззолоченные кареты, в глубине которых маячили силуэты причудливо и пышно разряженных людей. Город обступил Лизу со всех сторон, шумный, яркий, непонятный и в то же время какой-то знакомый, и она, сама того не замечая, заулыбалась, потому что ей вновь показалось, будто она возвращается домой.