Текст книги "Настоящая принцесса и Бродячий Мостик"

– И ведь попросишь дракона по-хорошему клок шкуры на перчатки – не даст! – добавил еще кто-то.

– Какой такой клок шкуры?! – Костя набычился. – Вы что, с драконов живьем шкуру сдираете?!

– Вот! А они на нас вечно напраслину возводят! – вперед протолкался еще один гном, уже совсем седой. – Вот! Мы шкуры только сброшенные берем! И только с драконьего дозволения!

Из в глубине кузницы показался Филин, схватился за голову, увидев происходящее, ахнул «Елки-моталки!» и кинулся разбираться.

– Подземный народ! Завтра! – рявкнул он. Все замолчали. – Завтра вернемся к нашим наболевшим проблемам! Я сам виноват, я поступил бестактно, когда привел сюда дракона, но деваться мне было некуда. Я приношу все необходимые извинения за то, что он вел себя недостаточно почтительно. Он исправится. – Филин так сверкнул глазами на Костю, что бедный Конрад-младший почувствовал себя распоследним Царапкиным и втянул голову в плечи. – Завтра ругайтесь сколько хотите, если вам захочется. А сегодня мы все дружим против Мутабора. Очень вас прошу. Ясно?

Все попрятали глаза, поджали губы и разошлись, недовольно бурча, ворча, охая и возмущаясь. Филин вздохнул и сел прямо на пол.

– А промолчать ты не мог? – напустился Филин на Костю.

– Откуда я знал, что они так не любят драконов? – взвился Костя. – Вы меня не предупреждали!

– Книжки почаще читать надо, – бросил Филин, помолчал и добавил: – Раз так, предупреждаю на будущее: гномов драконством не дразнить и вообще не пижонить. А то уши оборву, – пообещал он Косте. Тот поверил.

К счастью, Лиза с Левушкой подоспели позже и Костиного позора не видели, а Филин о случившемся умолчал.

– Доброе утро, – сказал он сумрачно. Выспавшейся Лизе утро показалось не слишком добрым, но вполне ничего себе, а Левушка никак не мог проснуться и раздумывал, не сунуть ли для освежения голову в бассейн или все-таки не стоит.

Филин повел их в гномскую кухню и плотно прикрыл дверь.

– Будем строить планы на нынешний вечер, – сказал волшебник и растянулся на одной из лавок. Лиза села поближе к нему – рядом с Филином ей было спокойнее, хотя, казалось бы, здесь, в стенах гномской крепости, им ничего не угрожало.

– Сначаларасскажите нам, что будет, – отозвался Костя, по-турецки усаживаясь на пол.

– Да я и сам не знаю, – Филин потер пальцами лоб, и Лиза внезапно поняла, насколько он устал. «А ведь самое трудное еще впереди… – подумалось ей. – Как же он справится?» И вдруг какой-то ехидный внутренний голос спросил: «А ты на что, Твое высочество?», и Лиза поскорее задрала нос.

– В тонкости церемониала меня никто не посвящал. В прежние времена короновали хоть и празднично, но без особой помпы, а теперь и не знаю, что там наворотил Гранфаллон… – пожал плечами волшебник. – Господин министр за прошедшие годы успел войти во вкус, а вкус у него отвратительный. Я точно знаю только одно: все будет происходить на Круглой площади, где мы с Лизаветой и Львом слушали Гранфаллона. Полагаю, будет много разных шествий и процессий, вносов и выносов различных предметов, произнесений речей и прочей гранфаллонской ерунды. Потом должно состояться собственно возложение короны, а потом, – Филин хмыкнул, – потом, по замыслу господина Мутабора, должно последовать торжественное жертвоприношение. Коронуемый свернет голову некоей птице. Но эта часть теперь точно не состоится. Но главное для нас начнется, когда появится Мутабор.

– А он появится? – шепотом спросила Лиза.

– А как же. Он двенадцать лет этого ждал, весь извелся, бедняжка, – иронически усмехнулся Филин. – Появится – и начнет наводить морок следующей ступени. Музыкальный, потому что музыка и есть самое сильное мутаборское оружие.

– А когда будет Карбункул? – хором спросили Костя и Левушка.

– Дослушайте! Мутабор для того и сыграет на волшебной скрипке, чтобы подготовить появление Карбункула.

– Так ведь и у нас есть волшебная скрипка! – Левушка даже подпрыгнул и пихнул Лизу в бок.

– Но я… – робко начала Лиза и умолкла.

– Именно так, – кивнул Филин. – Он сыграет свою музыку на своем инструменте, а Лизавета попробует его переиграть на своем.

– У меня не получится! – воскликнула Лиза в отчаянии. Так страшно ей еще никогда не было. Даже по дороге в Мелиссину аптеку. И тут Лиза почувствовала, что все смотрят на нее: Левушка обнадеживающе, Костя – вопросительно, а Филин… волшебник поглядел на нее с грустью и покачал головой. «Да, выхода нет, – поняла Лиза. – Ясно, как надпись на двери в метро».

– Тогда все складывается, – Левушка словно бы и не замечал Лизиного замешательства. – Лизавета переиграет Мутабора, Цап-Царапыч спалит Карбункул…

– А как насчет фортификации? – встрял Костя.

Все посмотрели на юного Конрада и увидели, что он вооружился неизвестно откуда взявшимся блокнотиком и все это время деловито чертил в нем загадочные схемки неизвестно откуда взявшимся карандашом.

– К делу нужно подходить серьезно, а не с бухты-барахты, – сквозь зубы пояснил Костя в ответ на вопросительные взгляды. – Сколько будет врагов? Кто сильнее, Лизка или Мутабор? Какая будет расстановка сил?

У него, похоже, назрело еще много серьезных вопросов, но Филин как-то по-особенному взглянул на Костю, и тот умолк, занеся карандаш в воздух.

– Вопросы все по делу, – одобрительно сказал Филин. – Отвечаю по порядку. Извини, но в каких единицах измерять волшебные силы Лизаветы и нашего главного противника – я не знаю, да и не важно это. А в остальном все просто – площадь заполнит публика, но в расчет их принимать не приходится, потому что это будет всего-навсего зачарованная неподвижная толпа. Плюс стража и всякие гоблины и тролли, которые вряд ли вступят в бой. Вот и получается, что в основном – мы против Мутабора.

– Понятно, делов куча, – оживился Костя и что-то быстро записал в блокнотик.

– Стоп-стоп-стоп, оптимисты, – помотал бородой Филин. – Нужно все обсудить. Во-первых, подступаться к Карбункулу имеет смысл, только если Мутабору не удастся музыкальная часть, иначе он защитит Карбункул своей скрипкой – даже от драконьего пламени. Скрипка эта – часть самого Мутабора, да и в камень он вложил немало своей магии… А провалится его выступление только в том случае, если мы не позволим ему сыграть ни одной ноты соло. И при этом начинать первой тебе, Лиза, тоже нельзя – а то ты себя выдашь. Ясно?

– О, это как в айкидо, – блеснул эрудицией Костя. – Кто первый начал – тот проиграл!

– Ох, нам бы такую определенность…

– А что играть? – упавшим голосом спросила Лиза.

– Что хочешь. Что любишь. Помнится, тебе неплохо давался Вивальди… Теперь ты, Конрад. (Костя подался вперед и вытянул шею.) Пожалуйста, не прохлопай момент, когда надо будет сжечь Карбункул. Нельзя допустить, чтобы его увидели. Нельзя, чтобы корону извлекли из ларца. Ни на секунду!

– Ага, – бодро сказал Костя. – Как в «Пятом элементе» – все расписано по минутам. Окей, спасем мир!

Филин погрозил ему кулаком, но при этом улыбнулся, а потом снова посерьезнел:

– Внимание, слушайте все: если корону с Карбункулом все-таки достанут из ларца, сразу же падайте лицом вниз. В лужу так в лужу. Мутабор и сам не вполне понимает, что наколдовал и насколько камень сильнее его самого.

– Да я вместе с камнем и Мутабора могу спалить как не фиг делать! – горделиво сообщил Костя.

– А вот этого, пожалуйста, не надо. Я не знаю, что произойдет, если попробовать убить доппельгангера, наделенного бессмертием, – пожал плечами Филин.

– А гипотезы есть? – поправив очки, заинтересовался Левушка. Лиза, которая уже убедилась, что любопытство у Левушки сильнее всего остального, чуть на него не зашипела.

– Полным-полно, и одна другой хуже, – отвечал Филин. – Скажем, Мутабор сменит телесную оболочку и вселится в своего убийцу. Или в кого-нибудь из присутствующих. В Лизку вон, в Мурремурра, – упомянутый Мурремурр, с отстраненным видом умывавшийся в уголку, возмущенно сверкнул желтыми глазами, – в меня, наконец, почему бы нет? Или попросту похитит силу и способности того, кто его убьет – и мы получим нам на радость Мутбора летающего и огнедышащего. – (Костя отчаянно замотал головой). – Кому какой вариант больше нравится?

Все притихли. Все это время Лиза изо всех сил пыталась представить себе, что станется с Инго, когда Мутабор заиграет на скрипке и она, Лиза, тоже заиграет на скрипке, и появится корона, и все увидят Карбункул. А представив это, она вновь как наяву увидела перед собой отчаянные зеленые глаза принца. И вмиг думать забыла про зачарованную толпу, про опасность, которая будет грозить и ей самой, и Филину, и Косте с Левушкой, про предстоящий поединок с Мутабором – думать получалось только про Инго.

– То-то же, – нарушил общее молчание Филин, и Лиза невольно вздрогнула. – Итак, всем понятно: господин Мутабор нам не нужен – ни в каком облике. Развоплотить, лишить силы и прогнать, как вы выражаетесь, на фиг. Так что, Константин, пожалуйста, никакой самодеятельности. Смотри у меня.

– Погодите, – уточнил дотошный Левушка, – как мы поймем, что Лизавета переиграла Мутабора?

– Достаточно будет посмотреть на Инго, – ответил Филин и потормошил Лизу за плечо: – Ты ведь об этом собираешься меня спросить последние пять минут, а, Лизавета?

Стоило Филину произнести эти слова, и Лизин страх уменьшился ровно вдвое.

– Анекдот, – предупредил Левушка. Филин посмотрел на него вопросительно.

– Собрались муравьи на слона войной. Собрал их главный муравей и говорит: ребята, главное нам слона завалить, а там уж мы его затопчем…

– Спасибо на добром слове, – невесело усмехнулся Филин, – но в целом ты, конечно, прав. Похоже. Только мы его и впрямь затопчем, помяни мое слово.

– С виду все просто, – подытожил Левушка. – Ждем Мутабора, Лизавета начинает играть с ним одновременно, потом, если все получается, Костик жжет этот камень, а вы нами дирижируете… – деловито перечислил он.

– Нет, дирижируете вы собой сами, потому что я пойду Мутабора отвлекать, – будничным тоном сообщил Филин.

– Как – отвлекать? – единодушно испугались Лиза, Левушка и Костя.

– Я думаю, что если появлюсь перед ним, он прежде всего сильно удивится и замешкается. Нам это на руку – даст Лизе возможность спокойно достать скрипку, собраться и начать играть в нужный момент. А что? – очень спокойно поинтересовался волшебник.

– Вдруг он вас… – Лиза осеклась.

– Что? А… В тот раз он застиг меня врасплох, потому что я не успел перекинуться из птицы в человека, а в этот ему придется потрудиться.

Это «придется потрудиться» Лизе не понравилось, и она переполошилась: врасплох не врасплох, а Филин сам недавно говорил, что Мутабор очень сильный колдун! Вдруг Андрей Петрович задумал отвлечь его любой ценой? Что тогда будет?! Значит, ей, Лизе, надо непременно сыграть как можно лучше. Легко сказать…

– А как быть, если у меня не получится? – испуганно спросила она.

– Во-первых, отт-ставить пораженческие настроения, – капитанским голосом велел Филин и ласково подергал Лизу за рыжий хвостик. – Бери пример с Конрада – вон какой боевой. Сплошная фортификация. Во-вторых, если действительно что-то пойдет не так, как мы хотим, то изволь вызвать мостик и через него со всех ног домой. Вода от площади близко – ров вокруг дворца. Если ты позовешь, мостик там и будет.

– Так я могу сама его позвать?! А я думала, он появляется случайно! – подпрыгнула Лиза.

– О, сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух, – усмехнулся Филин, прикрыв глаза. – Ты еще много чего можешь. Если у вас получится прихватить с собой Инго, это будет замечательно, но главное в случае чего – суметь самим убежать. Не возражать! Я за вас отвечаю, так что сделайте, как я прошу, ладно?

Все, включая прислушавшегося Мурремурра, закивали.

– Что же получается, – протянул после паузы насупившийся Левушка, – Лиза будет с колдуном этим на скрипках биться, Цап-Царапыч огнем полыхать, вы и вовсе на Мутабора с поднятым забралом пойдете, а я останусь без дела?

– Я как раз хотел тебя попросить: побудь моим адъютантом и подирижируй всеми остальными, – устало улыбнулся Филин. – По правде говоря, во всей нашей компании ты, кажется, самый здравомыслящий. И хладнокровный. Вот и проследи, чтобы мы в суете ничего не перепутали.

– Здрасьте приехали, – Левушка снял очки и принялся их яростно протирать краем замшевой гномской туники. – Нет, я, конечно, постараюсь и все такое, но что это за жизнь – то паж Ее высочества, то адъютант Его превосходительства… Все время вторые роли!

– Лысый тролль тебе Превосходительство! – сердито воскликнул Филин и тоже принялся протирать очки. – Ты что, всерьез хочешь, чтобы сыскалось на твою умную голову какое-нибудь древнее пророчество на замшелом пергаменте и тебя назначили героем на белом коне?

– «Миссия невыполнима», – сострил кинолюб Костя. – В главной роли – Лев Аствацатуров!!!

– Ладно, уговорили, – засопел Левушка. – Буду адъютантом.

– Вот и славно, всегда знал, что очкарик очкарика поймет, – сказал Филин и одним прыжком поднялся на ноги. – Итак, всем все понятно? Тогда собираемся и вперед.

«Да уж, – подумала, глядя на него, Лиза, – вот вам и Андрей Петрович, учитель музыки…» – и отправилась в дальний уголок кухни, где оставила волшебную скрипку.

– Цап-Царапыч, а блокнот можно посмотреть? – очень вежливо спросил Левушка.

– На здоровье, мне не жалко, – и Костя с деланной небрежностью протянул ему раскрытый блокнот. Левушка поднес его поближе к глазам и деловито засопел.

– Это стратегический план, – пояснил Костя. – Правда, я на этой площади не был, но… Вот тут примерно дворец. Вот тут народ. Вот тут мы.

– А это что за значок?

– А вот отсюда вылетаю Я! – с расстановкой сообщил Костя.

– Класс! – покивал Левушка. – На самом деле, похоже. Только для дракона площадь маловата. Ты ведь крупный, я видел. Кхм. Ладно, дай-ка карандашик. Гляди, помост был вот тут – они вряд ли его перенесли.

– Тогда… ага, тогда я вот отсю-ю-юда зайду на вираж… Эх, места мало, не развернуться… – забормотал Костя. – Придется сначала подпрыгнуть, человеком еще, потом в прыжке превратиться и крылья расправить…

– Это как? – с возрастающим интересом спросил Левушка.

– Дело техники, – загадочно сказал Костя. – То-се, убрать шасси…

Между тем Мурремурр поднялся, степенно подошел к Филину и потерся о его ногу. Филин нагнулся, почесал кота за ухом и тихонько сказал:

– Ты ведь выведешь моих остолопов, если что?

– И рад бы, да не могу, – кошачий рыцарь прижал уши. – Муррмостик исчез, едва я перебрался на эту сторону…

Филин тихо охнул, но не успел ничего сказать. Из дальнего угла выпорхнула Шин-Шин:

– А я? Мне что делать?

– Не ходи ты с нами, Шинни, не надо тебе, – тихо сказал Филин. – Свои же и заловят.

– Они мне не свои! – возмутилась Шин-Шин, от негодования выделывая в воздухе не удавшуюся Косте мертвую петлю.

– А все равно заловят. Тем более не ходи, правда, не надо.

Шин-Шин обиженно пискнула и, улетев под потолок, повисла там вниз головой, завернувшись в крылья.

– Присядем на дорожку, – сказал Филин. Все уселись на кухонный пол, Левушка при этом прокряхтел: «Бедная дорожка!» Подоспевшая Дис в изумлении глядела на эту сцену. «Да уж, – подумала Лиза, оглядев своих спутников. – Ну и компания. На нас все встречные будут пальцами показывать!» Компания и впрямь подобралась на славу.

Мурремурр сидел спокойно, но время от времени посматривал на собственную переднюю лапу и, словно примериваясь к бою, выпускал когти. Левушка в своем наряде, вплоть до остроконечного колпачка, – вылитый гном, только без бороды, и глаза у него горят упрямым гномским героизмом. Костя, облаченный в мешковатые штаны и балахон с капюшоном, старательно прикидывается, будто ему все нипочем и сверяется со стратегическими схемками в блокноте. А рядом – Филин в черных джинсах и черном свитере, напряженный и серьезный. Услышав Лизино фырканье, он посмотрел на нее вопросительно.

– Заметные мы очень, – объяснила Лиза. – Это ничего? Как вы думаете?

– Спрячь скрипку под накидкой, и дело с концом, – посоветовал Филин. – В Нижнем Городе до нас никому дела нет, а пока дойдем до Верхнего, как раз стемнеет, да и там всем будет не до нас. Идем, пора. Мама дорогая!!! – внезапно воскликнул он, не заметив, что цитирует Левушку, и едва не уронив очки. – Любезные гномы, это что такое?!

Лиза не сразу поняла, что случилось, а поняв, безудержно расхихикалась. Гномы, во главе с Болли вышедшие провожать их на коронацию, разобрали рассыпанные рябые филинские перышки и украсили ими свои колпачки и капюшоны.

– Нет слов, – помолчав, произнес Филин. – Конечно, я очень польщен… Ладно, подземный народ. Мы пошли.

– Удачи вам, – хором отозвались гномы, и перья на колпачках и капюшонах закачались.

– Интересно, – пробурчал Левушка, забираясь на дубовую платформу, – как мы поедем на подъемнике. Он и опускаться не хотел, мы его еле-еле заставили.

– С душой надо подходить, – ответил Филин, усаживаясь по-турецки. – Все здесь? Нам бы наверх… – сказал он просительно, и платформа дрогнула и плавно стронулась с места.

– Ого, – уважительно вздохнул Костя.

– Мы гномов даже не поблагодарили, – невпопад вспомнила Лиза. – Ой, стыдно!

– Стыдно, – Филин, похоже, думал совсем не об этом. – А ведь они нас приняли по высшему разряду и скормили нам предпоследнее.

– Как предпоследнее?! – пораженно воскликнула Лиза.

– Наверх выходить им сейчас, мягко говоря, опасно, сама знаешь, – объяснил Филин. – Поэтому с едой, особенно с той, которая портится, у них не очень.

– Почему вы нас не предупредили? – горько воскликнул Левушка. – Мы бы…

– Именно поэтому и не предупредил. – Филин снял очки и потер пальцами веки. – За дело надо браться сытым и довольным. Правда, Мурремурр? И гномов благодарить надо этим самым делом. Из нашего спасиба им капюшоны не шить. – Зато нашими стараниями у них теперь этот подъемник заработал, – утешил Левушка свою больную совесть.

– Нашими стараниями, – веско сказал Филин, – нынче вечером тут такое заработает… и такое не заработает… Только бы все получилось. – Он уставился в доски платформы и умолк.

…Когда они выбрались на поверхность, оказалось, что уже потихоньку темнеет. На улицах царили тишина и духота – будто время остановилось и воздух кончился. Сумерки наползли на город и придавили его, точно брюхо огромного чудовища, да и сам город неприятно преобразился – за день его, вплоть до последнего переулочка, по самые крыши увешали фиолетовыми и чернильно-черными драпировками. Но при этом Нижний Город как вымер, хотя время было еще не позднее, и никаких народных гуляний явно не намечалось. И сквозь этот разукрашенный, но такой тихий и сумрачный город все время проглядывал тот, ночной, полный мороков, словно только и ждавших своего часа, чтобы ринуться отовсюду, со всех сторон, с низкого неба, с крыш, из-за ворот, из-под земли, затопить город бездонными черными лужами, засыпать черным снегом, завесить липкой паутиной… Паутина, впрочем, и так была повсюду – она успела наползти даже поверх недавно развешанных парадных драпировок и знамен. Но посмотреть на все это, кроме наших героев, было некому: лавочки были закрыты, двери основательно заперты. Город закрыл глаза, не веря, что грядущая коронация – празднество, а не преступление. Жителей можно обмануть, а город – нет.

Редкие прохожие двигались медленно и заторможенно, как будто шли под водой и на ходу засыпали. Но при виде нашей компании они вздрагивали, словно от пушечного выстрела, и уступали дорогу, испуганно вжимаясь в стены. Лиза, забежав чуточку вперед и заглянув Филину в лицо, поняла, почему. У волшебника только что глаза оранжевым светом не светились.

Впереди черным лаком заблестела вода рва, но мосты в Верхний Город оказались подняты – гостей из Нижнего туда не ждали. Лиза в растерянности остановилась, прижимая к груди скрипичный футляр под накидкой, но тут Филин, чуть замедлив шаг, прищелкнул пальцами, и мосты с лязгом опустились – судя по шуму, все семь, хотя Филину с компанией были видны только три из них. Костя восхищенно ахнул.

– Перестарался, – вполголоса буркнул Филин и пошел через мост. Мурремурр догнал его, прыгнул на плечо, да там и остался. Стремительно темнело, на бархатном ненастоящем небе, которое висело над самыми крышами, словно черный пыльный занавес, не виднелось ни единой звезды.

На Круглой площади было темно, многолюдно и очень тихо. Стояла вязкая неживая духота, как будто площадь накрыли черным колпаком, не пропускавшим свежий ветер с моря. Под ногами у наших героев лежали лилово-черные шахматные плиты, и вся площадь была похожа на огромную шахматную доску. «Уху, – Филин глянул себе под ноги. – Устроим кое-кому сегодня мат в три хода».

В центре площади возвышался давешний помост, но светильники горели в четверть силы, поэтому с трудом удавалось различить только очертания громоздкого черного трона, фиолетовые драпировки за ним и уродливые силуэты двух громадных троллей по обе стороны трона. А над площадью нависала темная громада дворца. «Гадость», – прошептал Филин, увидев часы с ползущим по кругу пауком, и по фиолетовому циферблату-паутине пошла трещина. Никто этого не заметил: толпа стояла совершенно неподвижно. Ни шепотка, ни покашливания, ни шороха. Помост окружали застывшие, как изваяния, мышекрысы.

Наши герои приостановились позади толпы. Теперь они видели и слышали все, что происходило на площади, а сами оставались в стороне, на некотором расстоянии – словно зрители, подобравшиеся к краю цирковой арены, на которой вот-вот должно начаться укрощение тигров, только вот сетки нет. Лиза услышала, как у нее за спиной шуршит блокнотом Костя – точно шпаргалками перед контрольной.

У Лизы задрожали руки, все сильнее и сильнее. «Что за чушь, – одернула она себя, – мне сейчас играть, а я расклеилась, стыд какой!» Она отдала Левушке футляр и принялась яростно растирать и разминать ледяные пальцы. Это ее немного успокоило, а, покосившись на Филина, она обнаружила, что он делает то же самое, глядя на помост очень тяжелым взглядом. «Для волшебника руки – такой же инструмент, как и для музыканта…» – сообразила Лиза, и тут над ухом у нее запыхтели:

– Анекдот, – прошептал вдруг Левушка. – Стоят два киллера в подъезде темной ночью, ждут клиента. Один из них смотрит на часы и говорит другому: «Где он запропал? Я начинаю беспокоиться, уж не случилось ли чего…»

– Ну что же он не едет, доктор Айболит! – тоже шепотом отозвалась Лиза и обнаружила, что руки согрелись. И тут началось.