Текст книги "Обычная злая сказка"

Глава 13
НАДЕЖДА УМИРАЕТ ПОСЛЕДНЕЙ… НО ВСЕ-ТАКИ ОНА УМИРАЕТ

Снеара неловко устроилась в седле позади Литари и с любопытством, смешанным с нетерпением, разглядывала город, по которому они ехали. Мысль о том, что очень скоро она наконец встретится со жрицей Эналы и избавится от мучительной боли, превратившей жизнь девушки в нескончаемое страдание, согревала ее, заставляя забыть о своем страхе перед тьшерами, смущении от того, что ее одежда больше всего напоминает лохмотья нищенки и от нее до сих пор сильно пахнет вином, которым смывали яд, и даже о чувстве вины за то, что она подвергла опасности своего спутника, а потом так и не решилась рассказать ему об истинном смысле произошедшего на дороге. Все отходило на задний план в предвкушении исцеления. О том, что жрица-целительница не сможет ей помочь, девушка старалась не думать. Этого не может быть! В конце концов, должна же быть хоть какая-то справедливость в мире?! Ведь все сказки обычно заканчиваются хорошо, не могут же высшие силы сделать исключение только потому, что в эту историю попала обычная девчонка, не имеющая ничего общего со сказочными героями. Или могут?

Жрица глубоко вздохнула и попыталась отвлечься от своих страхов, рассматривая первый город чужого мира, который ей довелось увидеть. Она сама не знала, чего ей ожидать от этого населенного пункта. Неожиданно вспомнились уроки истории, на которых учитель, старый и всегда недовольный учениками человек, в красках живописал, как тяжело жилось людям в Средние века, в какой тесноте, антисанитарии и нищете они существовали. Но вокруг не наблюдалось ничего подобного. Оставалось либо признать, что в этом мире не Средневековье, хотя в таком случае вставал вопрос – к какому еще историческому периоду можно отнести мечи, луки и местный эквивалент конных дружин, либо историки в чем-то ошиблись. Чтобы разрешить эту дилемму, у Снеары просто не хватало знаний, и девушка, бросив бесплодные размышления о несоответствии теорий ученых тому, что она видит вокруг себя, просто с любопытством рассматривала Илоссу.

А посмотреть было на что. Город, вопреки всем ожиданиям, оказался чистым, нигде не было видно мусора, не говоря уже о нечистотах или бродячих животных. Дома отличались какой-то мягкой патриархальной прелестью и уютом, заставляя вспоминать исторический центр ее родного города. Но если там здания несли на себе безжалостные следы времени, превратившие их пусть и в красивые, но все же памятники ушедшей эпохе, то здесь все казалось живым, каким-то – Снеара попыталась подобрать подходящее слово – уместным. Не осколки прошлого среди современного мегаполиса, а свой особенный мир, неторопливый, величавый, с чувством собственного достоинства. Мир, где люди знали цену себе и другим и исчисляли ее не количеством денег на банковском счете, а своими поступками. И где честь была не просто термином гражданского судопроизводства, позволяющим в случае чего взыскать с обидчика кругленькую сумму…

Девушка улыбнулась своим мыслям и вздрогнула, когда внезапно чуть ли не под копыта их тьшеров бросился чумазый мальчишка-разносчик, голося на разные лады и расхваливая свой товар. Ее спутники ловко, что говорило о немалом опыте, объехали уличного продавца, а жрица вынырнула из своих романтических размышлений о прекрасном Средневековье.

И сразу бросилось в глаза, что, хотя дома ничем не напоминали лачуг, имея по два, а кое-где и по три этажа, были сложены из камня с добротными и разнообразными украшениями, хотя мостовая не загажена отбросами, а прохожие прогуливаются с достоинством уверенных в себе и своем будущем людей, однако нигде на этой широкой улице не видно торговых лавок, а открывшаяся впереди большая круглая площадь, явно центральная в городе, украшена – к счастью, пустующей – виселицей. Что ж, следовало признать, что городской центр в любом времени и мире всегда выглядит наиболее презентабельно, но неизвестно, что творится на окраинах, скрывающихся за фасадами богатых домов…

Снеара грустно констатировала, что жизнь ее ничему не учит, и стоит ей только немного расслабиться, как на свет моментально выбирается романтичная дурочка, видящая все вокруг исключительно в розовом цвете. А немедленно обнаруживающиеся доказательства того, что окружающий мир совсем не похож на сказку, всегда застают ее врасплох. Жрица осторожно поправила свой капюшон и огляделась по сторонам, убеждаясь, что не привлекла внимания прохожих своим чрезмерным интересом ко вполне обычному городу. Вряд ли здесь привыкли к толпам туристов, сующих нос во все щели и готовых восторгаться чем угодно, если это что-то будет объявлено редким памятником старины. Так что ее любопытство вполне могло показаться горожанам подозрительным, а сейчас, когда до исполнения ее мечты осталось немного, это было бы совсем некстати.

Девушка опять погрузилась в свои мысли, предвкушая нормальную жизнь без боли, которая у нее начнется в скором времени. Она как во сне наблюдала за своими спутниками, что-то предъявившими у ворот, полностью проигнорировала ухмылки стражников и то, как напрягся Литари, даже вбитая на тренировках привычка смотреть по сторонам в поисках возможной угрозы отступила да второй план. Единственное, что сейчас имело для Снеары значение, – это скорое исцеление, которое обязательно должно было вот-вот произойти. Ведь жрицы Эналы славятся как целительницы, способные вытащить человека из объятий смерти, а тут гораздо более простой случай…

Только когда впереди показался храм Древний Исс, девушка вынырнула из своих мечтаний и вновь обратила внимание на окружающую действительность. Прежде чем она вылечится, ей предстоит еще кое-что сделать, и делать это лучше на трезвую голову. Снеара заставила себя успокоиться и собраться, глядя на приближающиеся стены, надежно защищающие светлый, словно летящий силуэт храма с единственным золотым шпилем, венчающим центральную башню. Ничего общего с уже виденным ею святилищем Элары, больше напоминающим крепость, предназначенную для обороны от неприятеля, чем место, где обращаются к богине. Почему-то именно эта непохожесть окончательно убедила Снеару в том, что ей там обязательно помогут.

Как только они подъехали к храму, тяжелые окованные железными полосами ворота распахнулись, и человек в синей, как и у их провожатого, тунике с поклоном пропустил их во двор. Жрица внезапно почувствовала чье-то присутствие, такое знакомое и в то же время совершенно чуждое. Не обращая внимания на заерзавшего в седле Литари, который явно собрался спрыгнуть с тьшера и оставить ее один на один с этим страшным животным, она огляделась по сторонам, пытаясь определить, откуда исходит это странное ощущение. Сначала девушка не заметила ничего необычного. Двор был практически пуст, если не считать их самих и пары юношей в таких же, как у привратника, синих туниках, подошедших к тьшерам и предупредительно взявших их под уздцы, чтобы всадникам было удобнее спешиваться. А потом… потом Снеара увидела ее. Девушка стояла в проеме двери, ведущей в храм, и смотрела на гостей спокойным мудрым взглядом, так не вязавшимся с ее юным лицом и почти детской фигуркой в светло-синем одеянии, мягкими складками струящимся вокруг нее.

Жрица Элары несколько мгновений рассматривала странную незнакомку в просторном платье, чем-то напоминающем римскую тогу, только с длинными широкими рукавами, а потом решительно спрыгнула на землю, даже не вспомнив о своем страхе перед тьшерами, и, не сводя с необычной девушки глаз, почти бегом направилась к ней. Снеара не сомневалась, что видит перед собой ту самую Синалу, которая отправила Верховного служителя Древнего Исса встречать путешественников у ворот. Когда жрица Элары оказалось на расстоянии вытянутой руки от нее, девушка мягко улыбнулась и низким красивым голосом произнесла:

– Я рада видеть тебя в этом храме. Сегодня ночью моя богиня явилась ко мне и потребовала помочь жрице своей сестры, которая приближается к Илоссе со стороны Северного леса. И теперь я вижу, что тебе действительно нужна помощь. Меня зовут Синала, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы избавить тебя от терзающей твое тело боли.

Снеара ожидала чего-то подобного после слов Верховного служителя, но все равно почувствовала, как радость ревущим потоком затопила все ее существо. Ей обязательно помогут! Почему-то, глядя в мудрые и все понимающие глаза Синалы, совсем не хотелось сомневаться в этом. Девушка с трудом справилась со своими эмоциями и вежливо произнесла, не отрывая взгляда от лица жрицы:

– Спасибо вам. Я Снеара, и вы моя последняя надежда на исцеление. – Жрица Элары уже не скрывала своих чувств.

– Вот как? Что же с тобой случилось, девочка? – В голосе Синалы звучало сочувствие и искреннее удивление. – У нас ведь не бывает ран, которые не исчезли бы за несколько дней без всякой помощи.

– Это долгая история, и я сама не до конца понимаю, что со мной произошло, – тихо вздохнула девушка. – Но эта боль мучает меня с того момента, как я появилась в вашем мире.

Снеара оборвала себя, не зная, можно ли рассказывать свою историю во дворе, где ее может услышать любой. Жрица Эналы понимающе улыбнулась и решительно взяла девушку за руку:

– Пойдем в мои комнаты, там и поговорим. Я стараюсь не слишком часто покидать внутренние помещения храма, да и тебе, думаю, там будет гораздо удобнее.

Снеара с радостью согласилась на ее предложение и позволила увести себя со двора. О Литари она в тот момент даже не вспомнила.

Жрицы шли по бесконечным коридорам, освещенным факелами. Но если в храме Элары они двигались бы вниз, чтобы попасть в жилые помещения, то здесь все было наоборот. Комнаты Синалы располагались на самом верху, в башне. Всю дорогу к ее покоям жрица Эналы не проронила ни слова, а Снеара не решалась первой начать разговор, просто не зная, о чем следует говорить с этой необычной девушкой, которая выглядит на двадцать, а на самом деле старше на несколько веков. С Тенирой в этом плане было все понятно: жрица-воительница просто отдавала приказы, иногда снисходила до объяснений, но только в последний день пребывания своей ученицы в Северном лесу отнеслась к ней как к равной. А Синала вела себя так, словно пятнадцатилетняя девчонка была ей ровней, но при этом оставалось только гадать, чего именно она ждет от своей гостьи и просительницы.

Попадающиеся им навстречу люди молча кланялись и отходили к стенам, пропуская их, но жрицы не отвечали на приветствия, погруженные каждая в свои мысли. Снеара едва сдерживала нетерпение, и только опасение уронить себя в глазах хозяйки удерживало ее от того, чтобы не ускорить шаг. Приходилось контролировать себя, подстраиваясь под неторопливую, полную достоинства поступь Синалы, которая казалась совершенно невозмутимой и абсолютно спокойной, словно все происходящее было для нее обычным, не раз уже виденным событием. Наконец они остановились перед неприметной дверью, и жрица Эналы вытащила из складок своего платья тяжелый железный ключ. Открыв замок, она толкнула створку и жестом пригласила свою гостью войти. Девушка покорно шагнула через порог и замерла, потрясенно разглядывая помещение, которое, на ее неискушенный взгляд, больше всего напоминало странный гибрид библиотеки с химической лабораторией. Увидев ее изумление, Синала улыбнулась и мягко произнесла, тоже входя в комнату, закрывая за собой дверь и запирая ее на ключ:

– Каждая жрица Эналы способна лечить своей силой, но не всегда требуется такое серьезное вмешательство, иногда, чтобы человек поправился, достаточно обычного настоя из трав. Поэтому мы не только исцеляем, но и изучаем растения и животных в поисках новых лекарств, которые могут помочь людям.

– Невероятно.

Снеара не знала, как реагировать на такое откровение Синалы: почему-то она была уверена, что жрицы-целительницы лечат наложением рук и молитвами, как всевозможные «чудотворцы» в ее мире. И новость о том, что последовательницы Эналы подходят к излечению больных с вполне научной точки зрения, насколько такое возможно для этого измерения, конечно, вызвала у нее оторопь.

– Ладно, не будем тратить времени на обсуждение моих методов лечения. – Хозяйка прошла мимо своих пробирок и колб в ту часть комнаты, которая была занята под библиотеку, и опустилась в удобное мягкое кресло возле потушенного по причине теплой погоды камина. – Располагайся поудобнее и расскажи мне, что с тобой случилось. Только очень подробно: любая мелочь может оказаться важной.

Девушка последовала за ней и устроилась во втором кресле, располагавшемся по другую сторону от камина, и, краем сознания отметив, что впервые в этом мире сталкивается с такими предметами комфорта, принялась описывать свои приключения – начиная со встречи на школьном дворе и заканчивая последним сражением на дороге. Синала слушала внимательно, иногда задавая наводящие вопросы, но ее лицо не выражало никаких чувств, кроме вежливого интереса. Казалось, жрица Эналы просто поддерживает беседу, ни к чему ее не обязывающую, и только глаза, мерцающие сочувствием и беспокойством, выдавали женщину. Снеара и не заметила, как рассказала своей собеседнице обо всем, включая собственные страхи и тревоги. Только когда Синала молча встала и, подойдя к спрятавшемуся за стеллажами со свитками столику, налила в бокал из одного из стоящих там кувшинов какой-то сок, а затем заставила девушку его выпить, Снеара поняла, что говорит уже много часов, и у нее в горле сильно пересохло.

Жрица Элары с благодарностью вернула пустой бокал и приготовилась отвечать на очередные вопросы, но у ее собеседницы были немного другие планы. Осторожно убрав посуду, она серьезно и как-то печально посмотрела на девушку и тихо произнесла:

– Мне почти все понятно, но для того, чтобы окончательно разобраться с причиной возникновения твоих болей, я должна тебя осмотреть. – И добавила, видя непонимание в глазах Снеары: – Встань, пожалуйста, и не двигайся, пока я не разрешу.

Девушка послушно поднялась с кресла и замерла, вытянувшись во весь рост и совершенно по-детски зажмурив глаза. Словно если она не видит ничего страшного, это страшное с ней не произойдет. Когда по ее телу начало разливаться знакомое покалывающее тепло, переходящее в жар, Снеара напряглась, предчувствуя очередной приступ боли. Но ничего не случилось, только голос жрицы Эналы устало произнес у нее над ухом:

– Боюсь, в этот раз без вмешательства богини нам не обойтись. – Девушка испуганно распахнула глаза и встретилась с полным какого-то запредельного спокойствия взглядом Синалы. – Тебе придется принести клятву Энале, Снеара, тогда есть надежда, что боль пройдет.

То, что не только лицо, но и взгляд женщины теперь не выражали ее чувств, почему-то напугало девушку больше всего, в голове сразу стало тесно от дурных предчувствий и предположении. К тому же ей показалось, что Синала просит невозможного: ведь Снеара уже принесла клятву Эларе, пусть и невольную…

– Ты сможешь. – Женщина раньше поняла причины ее замешательства и грустно добавила: – У тебя есть дар целительницы – этого достаточно для того, чтобы попытаться. Я вполне могу выступить в качестве посредника, который от лица богини примет твою клятву.

Снеара замерла на мгновение, раздумывая, а потом решительно кивнула, придя к выводу, что хуже, чем есть, все равно уже не будет, так почему бы и ни рискнуть? Вдруг действительно поможет? Думать о том, что может и не помочь, она себе категорически запрещала, даже боясь представить, что ее ждет в этом случае. Синала улыбнулась, всем своим видом показывая, что полностью одобряет ее выбор, и тихо произнесла:

– Хорошо. Тогда повторяй за мной клятву Энале. Я избираю путь защитницы и прошу твоего благословения…

Снеара не успела выговорить и пары слов клятвы, как на нее обрушился вал боли. Как в бреду, девушка бормотала звучащие, казалось, прямо у нее в голове слова, не понимая ни их значения, ни того, зачем она это делает. И делает ли вообще. Ее совершенно не удивило бы, если оказалось, что все попытки выговорить странные непривычные звуки – не более чем плод разыгравшегося воображения… А потом боль стала нестерпимой, и сознание погасло, как свеча на ветру.

Снеара медленно моргнула, приходя в себя, и невольно улыбнулась, узнав комнату, где она находилась. Опять этот сон. Из-за приоткрытой двери доносились детские голоса, о чем-то увлеченно спорящие. Девушка тихо рассмеялась и пошла на звук возмущенных криков маленьких хозяек дома. Девочки обнаружились в прихожей, и жрица даже не удивилась, когда они при ее появлении немедленно прервали свое выяснение отношений и решительно потребовали от нее завтрак. Почему-то здесь все происходящее казалось совершенно естественным. Пообещав немедленно заняться приготовлением пищи, Снеара осторожно поинтересовалась их самочувствием, на что тут же получила одинаково недоуменные взгляды малышек и задумчивый вопрос Налы, искренне желавшей знать, что же именно должно было с ними случиться. Девушке осталось только осторожно перевести разговор на другую тему, чтобы не расстраивать детей перечислением возможных опасностей, подстерегающих их на каждом шагу. К ее счастью, малышки смены темы не заметили.

С проблемой обеда разобрались быстро. Теперь, когда Снеара обнаружила, что в своем чудесном сне она способна создавать любые продукты, если знает, из чего они состоят и откуда берутся в естественных условиях, приготовление пищи оказалось очень легким и интересным занятием. Девочки с восторгом отнеслись к изменениям в меню и съели все, что девушка положила им на тарелки. А Снеара просто наблюдала за ними, тихо улыбаясь про себя их детской непосредственности и благодаря высшие силы за то, что потеря родителей не превратил малышек в озлобленных зверенышей.

Лара первая покончила с едой и, выскользнув из-за стола, подбежала к жрице, молча стоящей у открытого окна кухни. Снеара поправила волосы, которые трепал влетающий в окошко ветерок, и присела на корточки перед нетерпеливо переминающейся возле нее малышкой, чтобы быть с ребенком на одном уровне. Девочка явно собиралась ей что-то сказать, но не знала, как это сделать. Наконец она серьезно посмотрела девушке в глаза и решительно заявила:

– Это нечестно!

Снеара, совершенно не ожидавшая такого поворота событий, растерялась и не нашла ничего лучше, чем спросить:

– Что нечестно, Лара?

– Ты знаешь, как нас зовут, а мы – нет! – Девочка сердито топнула ногой. – Это нечестно!

Жрица моргнула, пытаясь осознать причину недовольства малышки, и едва не рассмеялась, когда поняла, что умудрилась до сих пор не представиться детям. Вот ведь недотепа. Недолго думая, девушка назвалась именем, которое не так давно стала считать своим:

– Меня зовут Снеара. Извини, что не назвалась сразу: я немного рассеянная. – Девушка говорила серьезным тоном, всем своим видом демонстрируя, что считает Лару взрослым сознательным человеком, способным понять, что произошло просто недоразумение и никто не хотел ее обидеть. Малышка насупилась и сердито заявила, прямо глядя ей в глаза, но покусывая губу от напряжения:

– Я буду звать тебя Снеа, а то получается нечестно. Нала обидится.

Снеара настолько была довольна благополучным разрешением конфликта, что даже не поинтересовалась, почему девочка считает ее полное имя поводом для обиды. В конце концов, мотивы поведения детей подчас взрослым совершенно непонятны, и их выяснение приводит только к тому, что ребенок расстраивается.

– Хорошо. Если с именем разобрались, может быть, займемся уборкой?

Девочки посмотрели на нее с одинаковым неодобрением, но не возразили, и жрица приступила к тому, что порывалась сделать со времени своего первого посещения этого странного дома: начала приводить его в порядок. Это оказалось несколько сложнее, чем она предполагала. Пришлось помучиться, вспоминая, что именно следует заливать в петли, чтобы они не скрипели, и почему дверь может перекосить в проеме. В конце концов, Снеара обнаружила, что знать состав и происхождение вещи требуется, только если создаешь ее с нуля, а вот когда предмет уже существует, достаточно представить изменения, которые хотелось бы внести. Например, облупившаяся краска вполне может снова покрыть всю стену, даже в случае полного отсутствия знаний о том, из чего ее делают, потому что имеется образец для копирования.

Малышки сначала отнеслись к попыткам жрицы привести дом в порядок без энтузиазма, но вскоре пришли к выводу, что все происходящее можно считать весьма занимательной игрой, и с азартом подключились к веселью. После чего работать девушке стало в два раза сложнее, поскольку кроме самой генеральной уборки она вынуждена была еще присматривать за двумя любознательными девчонками, сующими нос во все щели и вольно копирующими ее действия. В результате чего Снеаре подчас приходилось все бросать и начинать спасать юных экспериментаторов от разного рода последствий их исследовательской деятельности. Причем масло для смазки дверных петель в волосах и покрытая ровным слоем желтой краски кожа оказались из разряда самых безобидных происшествий.

Но все имеет свой конец – даже генеральная уборка в очень запущенном доме. Девушка устало вытерла лоб, оставляя на коже грязные полосы, и удовлетворенно вздохнула. После нескольких часов мытарств и экспериментов ей все-таки удалось привести коттедж в относительный порядок. Конечно, до идеального состояния ему было еще далеко, но, по крайней мере, теперь дети могли жить в доме более или менее комфортно.

Кстати о детях. Жрица огляделась по сторонам и, обнаружив девочек на крыльце в компании Пирса, пришла к выводу, что принять ванну всем троим просто необходимо. А когда непонятно откуда взявшийся сквозняк бросил в лицо девушке прядь ее волос, приобретших почему-то пыльно-серый цвет, решила, что и ей самой не помешает вымыться. Что ж, чем скорее она приступит к этому, тем скорее закончит. На то, чтобы поймать, уговорить, а затем отмыть малышек, потребовалось немало времени и терпения. Когда наконец ей удалось привести их в порядок, жрица была окончательно измотана, и только нежелание подавать дурной пример детям вынудило ее саму залезть в ванну.

Снеара тихо вздохнула, глядя на спящих в одной кровати близняшек, и мечтательно улыбнулась. Оказывается, как мало человеку нужно для счастья: дом, Дети, доверчиво заглядывающие в глаза, и возможность не беспокоиться о том, что произойдет завтра. Девушка наслаждалась тишиной, наконец-то уложив маленьких чудовищ в постель, теперь можно было просто сидеть рядом с кроватью в мягком удобном кресле и смотреть, как они спят после тяжелого, полного событий дня. Девочки оказались просто замечательными детьми, хотя и не очень послушными, но для нее это не имело никакого значения. Гораздо важнее было то, что малышки доверяли ей и позволили стать частью их жизни. Пусть пока только в качестве няньки и кухарки, но и это для жрицы, навсегда лишенной возможности иметь своих детей, было бесценным даром.

Девушка напряглась, внезапно осознав, что опять забыла о нереальности всего происходящего, а в следующий момент что-то рвануло ее назад, и…

Снеара открыла глаза в странной комнате, одновременно похожей и на лабораторию, и на библиотеку. Снова этот сон! Ну почему ей снится такое, после чего боль становится еще нестерпимей и хочется просто умереть?! Девушка резко села и обнаружила, что все это время провела на столе, с которого кто-то неаккуратно сбросил все, что на нем находилось, и разбитые поломанные вещи теперь сиротливой кучкой лежат на полу как раз в том месте, куда она собиралась поставить ноги. А потом пришло осознание того, – что боль никуда не делась, но если раньше она напоминала колючий горячий шар, свернувшийся в груди и животе, то теперь растекалась по всему телу и ощущалась как раскаленные иголки под кожей и где-то внутри. Жрица сжалась в тщетной попытке избавиться от страданий и беспомощно закрыла глаза, пытаясь спрятаться от ужаса осознания одной простой вещи: ей не смогли помочь!

– Прости, эту боль невозможно убрать. – Голос пробился сквозь шум крови в ушах и заставил Снеару тихо застонать от отчаяния. Приговор прозвучал на редкость обыденно. Все просто: ей не повезло оказаться не в том месте не в то время, и в результате девушка навеки обречена страдать, не имея никакой надежды на избавление. Она даже умереть не сможет, чтобы прекратить эту бесконечную муку, – для нее и этот выход закрыт. Все, что теперь ее ждет, – это ад на земле, где она оказалась по воле какого-то неизвестного ей колдуна. И ничего, совершенно ничего нельзя с этим поделать!

Синала пыталась ей что-то объяснить, но сознание девушки отказывалось воспринимать что-либо, кроме оглушающей новости: эта боль будет мучить ее бесконечно! Самое ужасное – то, чего она боялась больше всего на свете, все-таки произошло. И ничего уже нельзя изменить. Ничего и никогда. А ведь Снеара не задумывалась раньше, какое это страшное слово – «вечность». Только теперь поняла, почему следует бояться именно бесконечности, того, что не имеет конца, того, что нельзя прекратить, никак.

Резкий неприятный запах ударил ей в нос, заставив отчаянно закашляться и вызвав новую волну боли во всем теле. Стол угрожающе закачался, норовя сбросить ее на пол. Жрица заморгала, пытаясь отдышаться и прогнать набежавшие слезы, чтобы не упасть со своего ненадежного насеста. Когда она наконец смогла рассмотреть происходящее вокруг нее, то первое, что девушка увидела, была Синала с каким-то маленьким кувшинчиком в руках. Синала, на лице которой читались откровенное беспокойство и жалость. Это стало последней каплей. Сознание Снеары затопили безразличие и бесконечный холод, она равнодушно посмотрела на обеспокоенную жрицу и отрешенно произнесла:

– Значит, эта боль навсегда. И у меня нет никакой надежды на то, что я смогу избавиться от нее когда-нибудь. – И вдруг равнодушие сменилось каким-то отчаянным безудержным порывом: – Но вы же врач, у вас есть обезболивающие лекарства, заклинания, наконец! Должен же быть какой-то выход! Хоть какой-нибудь…

Голос девушки беспомощно сорвался, и она с отчаянием смотрела на жрицу Эналы в ожидании ответа.

– Прости, девочка. – Синала горько вздохнула. – Но тебе ни лекарства, ни заклинания не помогут. Ты, как и любая жрица, невосприимчива к магии и, к сожалению, к любым природным или придуманным человеком ядам. А в любой обезболивающий отвар входят компоненты, в большом количестве смертельно опасные для людей, – твое тело просто уничтожит их, и лекарство не станет действовать. Мы создавались неуязвимыми, и в твоем случае это оказалось причиной, по которой я не могу избавить тебя от боли.

– Но на меня действует магия! – Снеара отчаянно цеплялась за малейшую надежду избавиться от кошмара, в который так неожиданно превратилась ее жизнь. – Меня же как-то перебросило в этот мир… Это ведь было заклинание?!!

– Да, но, даже когда твоя сила только начала пробуждаться, она смогла изменить заклинание перемещения между мирами. Ты обрела знание языка, однако, вместо того чтобы отправить вас с принцем в трясину, где он наверняка должен был погибнуть, вас выбросило на остров в болоте.

– Вы хотите сказать, что мы… он должен был утонуть? А моя сила исправила это? – Снеара не могла до конца осознать сказанное – слишком многое навалилось на нее сразу. Значит, вот откуда она знает местное наречие, – а она-то гадала, почему в разных мирах говорят на одном и том же языке. И потом, почему Синала уверена, что их должно было выбросить в болото… – Откуда вы знаете, куда мы должны были попасть?

– Мы не способны к магии, девочка моя, но можем после определенных тренировок видеть заклинания и их остатки. На тебе отчетливо видны следы заклятия черной магии, которое должно было вернуть принца в его родной мир, причем в место, где человек не способен выжить ни при каких обстоятельствах. Твоя сила тогда его просто изменила, а сейчас оно вообще не подействовало бы на тебя.

– И что, нет никакого выхода? – Девушка потерянно обхватила себя руками за плечи, словно спасаясь от холода. Но этот холод шел изнутри, и вряд ли весь огонь мира смог бы его прогнать. – Мне постоянно будет больно и это невозможно изменить?

– Есть один способ, но он очень опасен. – Синала нерешительно потерла подбородок, словно раздумывая о том, насколько рискованно то, что она собирается сказать, но, все-таки решившись, продолжила: – Теперь, когда сила Элары равномерно распределена по твоему телу и не выжигает постоянно то место, где находится, вынуждая его без конца залечивать повреждения, ты сможешь пользоваться ею так же свободно, как и любая другая жрица. В сон уйти у тебя, конечно, не получится, пусть потоки силы богинь мне и удалось уравновесить так, чтобы они не причиняли тебе большого вреда, – конфликт между ними все равно не позволит замедлить их течение до требуемого уровня. Но иногда мечи богини разрешают силе Элары управлять своим телом, а мы умеем разделять душу и тело, когда нам требуется обдумать какой-нибудь вопрос, не отвлекаясь на чувства.

Снеара никак не могла понять, куда клонит жрица Эналы и при чем тут разделение души и ее носителя. К тому же для нее настоящим откровением стал тот факт, что даже очень древние жрицы могут испытывать настолько сильные эмоции, что они им мешают. Или этот прием необходим только молодым, недавно закончившим обучение? Ведь все когда-то начинали… Окончательно запутавшись во всех этих странных новостях, девушка могла только молча ждать, пока Синала наконец объяснит ей, зачем она затеяла весь этот разговор. Ведь не просто же так жрица рассказывает о своих способностях и способностях мечей богини? Ее ожидания не замедлили оправдаться. Синала, по-видимому, подошла к тому, из-за чего начала говорить на эту тему:

– Ты обладаешь силами обеих богинь, Снеара, а значит, возможно, после небольшой тренировки сможешь использовать обе эти способности. То есть твоя душа будет находиться рядом с телом, которым станет управлять сила Элары, подчиняясь ее командам. В этом случае ты не будешь чувствовать боли. Сказать по правде, ты вообще ничего не будешь чувствовать. Ни страха, ни злости, ни радости – ничего. Потому я и говорю, что этот метод опасен: были жрицы, которые, надолго разделяя свои тело и душу, совсем теряли способность чувствовать – и не всегда им потом удавалось вернуть ее в полной мере.

– Это не имеет значения! – горько усмехнулась девушка. – В моем положении выбирать не приходится. Я примерно знаю, как отдать управление своим телом силе Элары, и буду благодарна, если ты покажешь мне, как разделять душу и тело.