Текст книги "Обычная злая сказка"

– Изнасилование считается смертным грехом – это преступление против веры и карается смертью. Насильника привязывают к шпилю ближайшего храма, и в полдень он сгорает в божественном огне, если действительно виновен. Несправедливо обвиненный остается жив – и это служит безусловным оправданием. Все родственники насильника до седьмого колена лишаются всех прав и превращаются в изгоев. Если учитывать, что найти такого преступника по следам ауры, оставленным на теле жертвы – все-таки это… действие требует некоторого времени, – очень легко, то на подобную глупость решаются в основном сумасшедшие. Можно, конечно, скрыть свою ауру при помощи магии, но придется объяснять магу, зачем тебе это понадобилось. И потом, он, как только узнает об изнасиловании, моментально сообщит страже о странном клиенте, чтобы самому не попасть под обвинение в нарушении закона богини, потому что заклинание, скрывающее ауру человека, относится к черномагическим, и его применение для помощи в преступлении как раз попадает под запрет. Так что минутное удовольствие не стоит суровой кары и в этом мире, и в мире мертвых. А если преступник не найден, служители вполне могут отлучить от храма улицу или даже город, где было совершено насилие, так что в том, чтобы покарать виновного, заинтересованы все.

– Хм…

Девушка больше не удивлялась такому странному перекосу в сознании местных мужчин, которые вполне серьезно считали, что пытать до смерти женщину можно, а вот изнасиловать – нет, и переключила внимание на поиск пригодной для ночлега поляны. В лесу уже ощутимо темнело, и продираться по кустам ночью, рискуя наткнуться на что-нибудь зубастое и голодное, хотелось не очень.

Как назло, ничего подходящего не попадалось. Жрица начинала терять терпение, но старалась не показывать своего состояния принцу, который упорно шел вслед за ней, хотя явно сильно устал с непривычки и теперь держался только на собственном упрямстве, еще умудряясь развлекать ее познавательными историями. Наконец справа от тропы девушка увидела прогалину – достаточно просторную, чтобы два человека могли на ней устроиться на ночлег, и с облегчением скомандовала привал. Сбросив на землю сумки, Снеара огляделась по сторонам и принялась собирать разбросанный по поляне валежник, стараюсь заглушить опять проснувшееся в душе беспокойство. Она ни разу не ночевала в лесу даже с Тенирой, если не считать двух дней, проведенных в беспамятстве после неудачного нападения на стоянку разбойников, и теперь плохо представляла себе, как сможет все организовать так, чтобы проснуться не в животе у какой-нибудь твари, а там, где уснули. А ведь ночью Северный лес гораздо опаснее, чем днем.

Литари между тем спокойно доставал из сумок одеяла и какую-то еду, словно для него ночевать в диком лесу – самое обычное дело. Девушка стиснула зубы, чтобы не показать своего волнения, и начала складывать костер, припоминая услышанную где-то инструкцию, что вниз нужно класть тонкие веточки, а вот уже сверху более толстые. В лесу полностью стемнело, так что едва удавалось рассмотреть что-то на расстоянии пары шагов, и жрица не могла избавиться от ощущения, что из темноты за ними кто-то наблюдает с недобрыми намерениями. Снеара не знала, можно ли доверять своим чувствам, но рисковать не хотела: выпрямившись, она достала меч и начала вглядываться в обступившую их тьму.

– Я сейчас зажгу костер.

От неожиданности девушка вздрогнула и тихо ответила, не отводя взгляда от того места, где, по ее ощущениям, затаилась опасность:

– Поторопись. И достань камень.

Парень повиновался без возражений и открыл маленькую металлическую коробочку, в которой переливались живым огнем несколько искорок. Вытряхнув одну из них на хворост, принц торопливо закрыл крышку и потянулся к сумке за артефактом. В кустах что-то рявкнуло и с шумом удалилось, противно подвывая.

Жрица облегченно вздохнула и опустила меч: первый раунд за ними. Она молча наблюдала, как Литари прячет зачарованную коробочку с огнем – местный эквивалент зажигалки – и достает из потайного карманчика сумки камень Долея. Магический артефакт оказался на вид обычным куском янтаря размером с кулачок ребенка. Девушка недоверчиво покосилась на него и осторожно протянула руку, чтобы взять камень: она очень сомневалась, что эта вполне обычная с виду вещь сможет отпугнуть нечисть и нежить, обитающих в Северном лесу.

– Как им пользоваться?

Снеара коснулась гладкой поверхности камня – и тут же отдернула пальцы от внезапно запульсировавшего артефакта.

– Просто сжать в кулаке, а потом положить на землю. Чтобы отключить, нужно снова взять его.

Жрица фыркнула, услышав в голосе принца откровенное веселье, и аккуратно взяла камень, опять начавший пульсировать в странном рваном ритме. Поборов внезапное отвращение, девушка сунула его в кармашек на поясе и ворчливо произнесла:

– Ладно, с охраной разобрались. Теперь – есть и спать. – И добавила нейтральным тоном: – У нас на сколько хватит запаса провизии?

– Дня на четыре. – Принц с довольным видом вытащил кусок вяленого мяса, протянув ей ее долю. – Я перестраховался. Тенира сказала, что двухдневного запаса будет вполне достаточно. Но мало ли…

– Понятно. – Снеара взяла предложенную еду и задумчиво посмотрела на костер: – Полагаю, готовить на открытом огне ты не умеешь? – Дождавшись согласного кивка, вздохнула: – Я тоже, так что не будем портить хорошую пищу попытками сделать ее еще лучше.

– Согласен, – усмехнулся Литари. – Тем более что она и так вполне съедобна. Вот только воды у нас не очень много, и через день придется искать какой-нибудь ручей.

Некоторое время они ели молча, жрица не забывала прислушиваться к ночному лесу, пытаясь определить, насколько опасны те, кто шумит в темноте, и в глубине души понимая, что сможет ответить на этот вопрос только после того, как эти кто-то выскочат на поляну с явным желанием кого-нибудь из них съесть. Такие мысли не внушали ей оптимизма и вызывали стойкое желание куда-нибудь спрятаться. Но девушка прекрасно понимала, что это просто глупо, и старалась сдерживать внезапно вышедшие из-под контроля разума эмоции. Если она начнет паниковать, то ничем хорошим их поход не закончится. Оставалось стиснуть зубы и делать вид, что все в полном порядке.

Глава 8
ПРЕЛЕСТИ ДИКОЙ ПРИРОДЫ

Принц, несмотря на то что ел только утром и был голоден до рези в желудке, едва смог заставить себя съесть несколько кусочков мяса с душистыми травами. Обступившая их стоянку темнота и доносившиеся из леса звуки ночной жизни местных тварей не способствовали аппетиту. Литари торопливо проглотил свою порцию и завернулся в одеяло, делая вид, что собирается спать, хотя сна не было ни в одном глазу. Но так жрица не видела его лица и можно было не бояться, что она поймет, насколько он испуган. Девушка вела себя совершенно спокойно, и показывать свой страх юноша считал зазорным. В конце концов, если девчонка, еще месяц назад впадающая в истерику по малейшему поводу, не боится ночевать в лесу, то уж принцу и подавно не пристало трусить.

Парень лежал, прислушиваясь к шорохам и крикам, раздающимся в чаще, и надеялся, что жрица успеет включить камень Долея прежде, чем их съедят. Литари сжал зубы, чтобы не стучали, когда рядом раздался очень уж громкий рык, и начал молиться про себя Эларе, понимая, что вряд ли сможет заснуть под такую какофонию. И не заметил, как провалился в глубокий сон без сновидений…

Юноша проснулся оттого, что кто-то осторожно тряс его за плечо. С трудом открыв глаза, Литари понял сразу две вещи: во-первых, он все-таки уснул, а во-вторых, Снеара пытается его разбудить, несмотря на то что в лесу еще темно… ну или почти темно. Принц моргнул, приходя в себя и растерянно оглядываясь по сторонам. С легким удивлением он обнаружил, что их еще не съели, и сел, сбрасывая тонкое одеяло, которое служило ему ночью в качестве… В следующий момент юноша уже остро сожалел, что их все-таки не съели. Тело после многочасовой пробежки по лесу и ночевки на холодной земле болело немилосердно, и даже мысль о том, чтобы подниматься и опять куда-то идти, вызывала ужас.

Литари, едва сдерживая стоны, встал и сердито покосился на совершенно невозмутимую жрицу, которая, как только он выпустил несчастное одеяло из рук, тут же принялась его упаковывать. После бессонной ночи девушка чувствовала себя явно лучше, чем он после того, как спокойно проспал до рассвета, и от этого принцу становилось еще хуже. Мрачно помянув про себя всех богов и демонов этого несовершенного мира, юноша заковылял к костру, чтобы хоть немного согреться. Ночь в лесу выдалась холодной. Настроение окончательно было испорчено, когда он обнаружил, что цель его героического похода давно потушена, а вместо тепла от обугленных веток нестерпимо несет гарью. Тихо выругавшись, принц уже собрался вернуться к месту своего ночлега, но вдруг его взгляд упал на плоский камень, аккуратно уложенный недалеко от кострища. На нем Снеара предусмотрительно «сервировала» его завтрак: завернутый в душистые листья кусок мяса, пригоршню свежих ягод и фляжку с водой.

Юноша поморщился: есть совершенно не хотелось, – но он прекрасно понимал, что если не будет поддерживать своих сил, то до опушки леса просто не доберется. Стараясь не показывать, как ему больно двигаться, Литари присел на корточки и неохотно сунул в рот ягоды, надеясь, что их терпкий кисловатый вкус все-таки пробудит у него аппетит…

Жрица закончила сборы и, подойдя к мрачному от раннего подъема и всего, что с ним связано, принцу, села рядом, бездумно глядя на погасший костер. Юноша бросил на нее удивленный взгляд, но ничего не сказал. В предрассветных сумерках Снеара выглядела бледнее, чем обычно, однако какое-то глубинное чутье подсказывало ему, что лучше всего будет, если он не заметит этого. Потому что все равно не сможет ничего изменить, а девушке придется прикладывать дополнительные усилия для того, чтобы правдоподобно соврать ему, будто все в порядке.

Оставалось только молча есть и краем глаза наблюдать за усталой жрицей, остановившимся взглядом разглядывающей погасшие угли. Как же не любил Литари этого ощущения беспомощности! Принцу хотелось… Он не успел закончить своей мысли, когда тишину на поляне разорвал слегка хриплый после долгого молчания голос девушки:

– Эти ягоды на удивление хорошо выдержали день на жаре, даже не помялись. Ты поэтому взял их с собой?

Юноша растерянно уставился на свою попутчицу, забыв о том, что надо жевать, и несколько раз повторил про себя ее вопрос, прежде чем вспомнил, что Снеара пришла из мира, где не пользуются магией, и не знает некоторых элементарных вещей. Резонно рассудив, что такое невежество может ей в будущем дорого обойтись, принц наконец проглотил то, что было у него во рту, и несколько снисходительно объяснил:

– Существуют чары сохранности, которые накладываются на вещи или еду, чтобы их можно было хранить бесконечно долго. Иначе в храме давно не осталось бы библиотеки, да и жреческие одеяния, которые выдала нам Тенира, благодаря этим чарам выглядят как новые, хотя пролежали в кладовой не одно столетие.

– Понятно. – Девушка серьезно кивнула и невинно поинтересовалась: – А кто накладывал на еду чары сохранности? Ты не говорил, что обладаешь магическими способностями.

– Что? – Литари подскочил, даже забыв о боли в мышцах и недоеденном мясе. – При чем тут я?!

– Ну жрицы к магии не способны совершенно. – Снеара никак не отреагировала на его бурное возмущение. – Кто-то наложил на еду чары сохранности, а кроме нас в храме был только ты…

– Чары сохранности наложены на сумки…

Юноша не знал, плакать ему или смеяться: иногда невежество его попутчицы было просто невыносимо. Это же надо – обвинить его в том, будто он скрыл от нее свои способности к магии…

– …Которые, судя по всему, ровесницы храма. Извини. – Жрица грустно улыбнулась: – Я не хотела тебя обидеть. А что, быть магом для принца позор?

Литари осталось только махнуть на эту несносную девчонку рукой и объявить, что он готов к дальнейшему путешествию. Пришелица из другого мира видела этот самый мир совершенно по-другому, и то, что любой нормальный человек считал само собой разумеющимся, умудрялась переворачивать с ног на голову. Ну при чем тут, скажите на милость, престижность ремесла мага? Она обвинила его в том, что он солгал людям, спасшим ему жизнь! Что преднамеренно скрыл свои возможности и вынудил других делать лишнюю работу! И ведь даже не поняла, какое это для него оскорбление! Принц мрачно покосился на жрицу, которая, опять закинув обе сумки на плечо, шагала впереди в полном вооружении – так, словно все, что она тащила на себе, ничего не весило, и признался себе, что совершенно ее не понимает.

Почему девушка считает себя обязанной ему помогать? Ведь, если на то пошло, именно из-за него она оказалась в своем нынешнем положении, на которое он не обрек бы даже своего самого злейшего врага. Теперь же, вместо того чтобы требовать от него исправить причиненный ей вред, жрица вновь берет на себя самое трудное и бросается его выручать, хотя наверняка сама нуждается в помощи. Литари было отвратительно ощущать себя бесполезной обузой, которую еще не выбросили только из неправильно понятого чувства долга, но он никак не мог придумать, чем может помочь в такой ситуации. Разделить тяжесть груза? Ему уже дали понять, что этого не требуется. Встать рядом в сражении? Он не раз наблюдал за тренировками Снеары и прекрасно осознавал, что в бою станет ей только мешать. Тогда…

Юноша едва не выругал себя вслух за собственную глупость. Он был необходим девушке в качестве проводника в мире, о котором она практически ничего не знает! Вот почему она его расспрашивала! Вот чем он действительно сможет ей помочь! Литари вздохнул с облегчением, осознав, что его рассматривают не просто как навязанную наставницей обузу, а напарника, навыки и знания которого тоже пригодятся в путешествии. Теперь оставалось только не подвести Снеару и помочь ей добраться до храма Древний Исс. Принц улыбнулся, окончательно примирившись со своей совестью, и поклялся про себя, что сделает все возможное, чтобы их путешествие было безопасным…

Снеара чувствовала, как усталость давит на нее все сильнее. Бессонная ночь, в течение которой ей раз пять пришлось торопливо доставать камень Долея, гадая, поможет он или все-таки придется браться за меч, давала себя знать. Утро тоже нельзя было назвать спокойным – оказалось, что ее попутчику противопоказаны ранние подъемы, поскольку они превращают его в злобно ворчащее на весь мир существо, способное взорваться из-за малейшей мелочи. Например, из-за необходимости ответить на вопрос. Девушка на мгновение прикрыла глаза, вызывая силу и позволяя ей прокатиться горячей колючей волной по усталому измученному телу, возвращая ему прежнюю легкость и гибкость, боль в груди и животе отозвалась на ее использование привычным всплеском, заставившим жрицу сжать зубы, чтобы сдержать очередной стон.

Поход через Северный лес все больше напоминал самые первые дни тренировок, когда она не могла себя заставить идти вперед, не скуля в голос от переполнявшей ее муки. Снеара как молитву твердила, что все скоро кончится, что осталось потерпеть еще совсем чуть-чуть – и целительница избавит ее от страданий, позволив вести хотя бы относительно нормальную жизнь. Но чтобы ее мечты стали явью, предстояло преодолеть страшный, полный непонятных и оттого еще более зловещих угроз лес и дойти до храма Эналы. Если, конечно, это путешествие не закончится гораздо раньше из-за ее неспособности справиться с подстерегающими их в пути опасностями.

Однако второй день пути оказался на удивление спокойным, если не сказать – скучным. Заросли колючего кустарника наконец-то отступили, и теперь тропинка пролегала меж поросших вековыми деревьями холмов, позволяя путникам полагаться не только на уши и обоняние, но и на глаза. Девушка не давала себе задумываться о том, что, возможно, ожидает ее в случае неудачи, упрямо продолжая двигаться по древней дороге, которая кое-где совсем исчезала под натиском леса, и только странное чутье, пробудившееся в ней после того, как она позволила силе богини изменить свое сознание, продолжало беспрерывно указывать ей нужное направление. Впрочем, ее опасения по поводу злобных обитателей Северной чащобы, готовых на все ради обеда из человеческого мяса, пока оказались беспочвенными. Ну если не считать чего-то паукообразного размером с хорошего королевского дога, выползшего на тропинку ближе к вечеру.

Тварь действительно внешне напоминала какого-нибудь крупного паука, если бывают пауки с клешнями вместо передних лап и хоботком, как у мухи, вместо предписанных природой жвал, и попыталась съесть принца, видимо показавшегося ей более аппетитным, чем увешанная всевозможными железками жрица. Снеара настолько оторопела при виде этого курьеза, больше всего напоминающего бред шизофреника, что забыла испугаться и с поразившим ее саму мастерством отрубила мерзкому созданию клешню и хоботок. Тварь моментально пересмотрела свои планы и с пронзительным визгом уковыляла куда-то за холм, оставляя после себя зеленовато-бурые следы не то крови, не то чего-то еще. Но если не учитывать этой, вне всякого сомнения, неприятной встречи, путешествие проходило относительно спокойно. Жрица не приставала к Литари с расспросами, чтобы не усугублять размолвку, произошедшую утром, и внимательно следила за тем, чтобы принц все-таки не попался очередному голодному монстру на обед.

Вторая ночь в Северном лесу сначала ничем не отличалась от первой, если не считать того, что бодрствовать Снеаре становилось все труднее, а внимание помимо ее воли переключалось на что угодно, кроме окружающей чащи, вызывая серьезные опасения в том, что она сможет защитить себя и принца от притаившихся в темноте созданий. К тому же камень Долея мог исчерпать запас магической энергии и отключиться в самый неподходящий момент. Все это заставляло жрицу нервничать еще больше, и ей требовался постоянный приток божественной силы, чтобы не сорваться.

Словно чувствуя ее состояние, Литари всю дорогу молчал и, только устраиваясь на ночлег, позволил себе пару фраз – и то на тему неотложных мероприятий по обеспечению их безопасности. Ночь тянулась, будто заговоренная, и, время от времени бросая взгляд за спящего, завернувшись по уши в одеяло, принца, девушка удивлялась про себя его непоколебимому самообладанию. В самом опасном лесу королевства, в компании с недоучившейся жрицей, способность которой остановить атаку местных голодных монстров была под большим вопросом, парень спал как у себя во дворце под надежной охраной опытных телохранителей.

А потом обитающие в этом лесу твари словно сорвались с цепи. В очередной раз услышав подозрительный шорох с той стороны, откуда они пришли, Снеара напряглась, взвешивая на ладони камень Долея и готовясь при малейшей угрозе нападения сжать пальцы, включая артефакт. Таких нападений за вторую половину этой ночи было уже больше десятка, и жрица давно уже не тратила времени на то, чтобы положить камень в кармашек на поясе, опасаясь, что просто не успеет его вовремя достать. Она не знала, сколько из заставляющих ее хвататься за артефакт тревог оказались ложными, но каждый раз боялась не отреагировать на очередную мнимую угрозу и через мгновение обнаружить, что она более чем реальна. Уж лучше…

Девушка поначалу даже не поняла, в чем неправильность происходящего. И только когда в темноте на противоположном конце небольшой прогалины на вершине холма, которую они с Литари выбрали в качестве места для ночлега, вспыхнули два красных глаза величиной с ее кулак каждый, жрица с ужасом осознала, что камень Долея перестал пульсировать в ее руке и ощущается как обыкновенный булыжник. Артефакт исчерпал запас магической силы на удивление не вовремя! Снеара почувствовала, как мышцы наливаются уже знакомым покалывающим теплом, а щека вспыхивает болью, и в следующий миг метнулась навстречу неизвестной твари, думая только об одном: она не успевает!

Между нею и вышедшим к месту их ночлега хищником спал уставший до предела Литари. Спал, безоглядно доверяя охраняющей его покой жрице и не обращая внимания на ночную какофонию Северного леса. Девушка одним прыжком преодолела расстояние, отделяющее ее от принца, рывком дернула его на себя, выхватив практически из пасти твари, и откатилась вместе с ним назад, подальше от агрессора. Юноша вскрикнул, спросонок не понимая, что происходит, и пытаясь что-то спросить, но у Снеары не было времени отвлекаться на объяснения. Зверь, раздосадованный своей неудачей, и не думал отступать. Он прыгнул за ускользающей добычей, и только нечеловеческая реакция жрицы, успевшей подставить левую руку, спасла Литари от клыков хищника. Девушка коротко вздохнула, сдерживая крик, когда мощные челюсти раздавили ей кости предплечья, и отшвырнула принца подальше от напавшего на них монстра, молясь про себя, чтобы у него хватило ума не вмешиваться.

Тварь зарычала, мотая головой, и Снеара почувствовала, что еще немного – и проклятый зверь просто откусит ей руку. В неровном свете угасающего костра она видела огромную тушу нападавшего, покрытую густой свалявшейся шерстью, но никак не могла… Ледяной ужас заставил ее забыть обо всем на свете и инстинктивно рвануться, не обращая внимания на прокатившуюся от поврежденного предплечья по всему телу нестерпимую боль: спасая Литари, она выронила меч! Тяжелый двуручник так и лежал на том месте, где сидела жрица, предусмотрительно вытащив его из ножен и устроив у себя на коленях. А полуторник, снятый для удобства ночного дежурства, вообще стоял прислоненный к сумкам на краю поляны! Это же надо быть такой идиоткой! Ведь сейчас!..

Снеара забилась как сумасшедшая, ее уже не заботило то, что, скорее всего, на ближайшие дни она останется без руки. Гораздо хуже было другое: если зверь сумеет нанести ей тяжелые раны, девушка будет не в состоянии двигаться какое-то время, которого вполне может хватить проклятой твари на то, чтобы убить принца! Жрица уже открыла рот, чтобы приказать своему спутнику немедленно бежать и забраться на какое-нибудь дерево побольше, когда тяжелая лапа с длинными когтями ударила ее в грудь, заставив захлебнуться воздухом и беспомощно захрипеть. Снеара почувствовала, как застилает глаза красная пелена боли, а по подбородку течет кровь, и ухватилась за последнюю надежду исправить положение. Собрав все силы, она ударила кулаком по носу твари и ощутила, как под ее пальцами что-то хрустнуло. Хищник взвыл и на мгновение разжал челюсти. Жрица воспользовалась моментом и вырвала руку из зубов зверя, не заботясь о том, что оставила в пасти монстра куски мяса.

Девушка отбежала, шатаясь, на несколько шагов и остановилась, с болезненными всхлипами переводя дыхание. За всеми их метаниями по поляне она не заметила, как поменялась с хищником местами, и он теперь находится между нею и ее мечами, а с коротким кинжалом, болтавшимся у нее на поясе, против этой махины много не навоюешь. К тому же тварь опять собиралась атаковать, явно намереваясь отомстить ей за причиненную боль. Снеара приготовилась к отчаянному в своей безнадежности рывку мимо зверя к своему оружию, когда сбоку в поле ее зрения возник растрепанный Литари, сжимающий в руках полуторник. Девушка из последних сил метнулась в его сторону, надеясь, что он догадается не бежать ей навстречу, а просто бросить клинок…

Юноша словно прочитал ее мысли.

– Держи! – с коротким криком швырнул он меч в ее сторону и тут же отскочил подальше, заслужив вечную благодарность жрицы, уже отчетливо ощущающей горячее дыхание зверя за спиной и способной думать только о двух вещах: до упавшего на землю оружия еще минимум три шага, и если хищник доберется до нее или принца раньше…

Снеара просто упала вперед, пытаясь дотянуться до клинка и не обращая внимания на неловко подвернутую в падении левую руку, пульсирующую безумной болью, от которой останавливалось дыхание. Пальцы привычно сомкнулись на шершавой рукояти, и девушка, оттолкнувшись всем телом от земли, развернулась к налетевшей на нее твари. И вовремя. Оскаленная пасть оказалась прямо перед ее лицом, время остановилось, словно откуда-то издалека доносился яростный рев, а в сознании звучал холодный невыразительный голос Тениры: «Запомни, Снеара, практически любую нечисть или нежить, не говоря уже о простых зверях, можно убить, отрубив ей голову. На демонов этот прием действует далеко не всегда, но в последние несколько веков этих прислужников темных богов в Сиали не встречалось…»

Молясь про себя, чтобы именно это создание не оказалось исключением из правил, жрица изо всех сил рубанула хищника по оскаленной морде, и когда тварь с воем попятилась, приседая на задние лапы, ударила снизу вверх по шее, стараясь хотя бы перерезать горло, если не хватит сил отрубить голову. Меч едва не застрял в какой-то кости, но девушке все-таки удалось довести задуманное до конца. Сначала на нее обрушился поток отвратительно пахнущей крови, потом клинок, до того продвигавшийся с заметным трудом, легко скользнул вверх, и Снеара, каким-то шестым чувством догадавшись, что произойдет дальше, быстро перекатилась в сторону, уворачиваясь от заваливающейся на нее обезглавленной туши.

Все! Девушка заставила себя сесть и настороженно покосилась на судорожно дергающего лапами хищника, опасаясь, что проклятая тварь опять оживет, но внезапно зверь вытянулся и замер на боку. Только после этого жрица позволила себе расслабиться, хотя и немедленно пожалела об этом. Боль стала просто невыносимой, каждый вздох давался с огромным трудом, левая рука вообще ощущалась одним раскаленным страданием. Снеара по привычке поджала под себя ноги и попыталась выпрямиться, но тут же отказалась от своей идеи. Ссутулившись, насколько можно, чтобы ослабить боль в груди, она осторожно приподняла левую руку и устроила ее на коленях, стараясь на нее не смотреть. В правой девушка, наученная горьким опытом, сжимала меч, хоть и прекрасно понимала, что в своем нынешнем состоянии боец она никакой.

– Снеара, ты как?

Внезапно раздавшийся из темноты голос принца заставил жрицу вздрогнуть от неожиданности и тихо зашипеть от боли; вызванной этим неосторожным движением. Но она все-таки нашла в себе силы ответить относительно нормальным голосом:

– Терпимо, но до утра мне лучше не шевелиться. – И устало добавила: – Спасибо. Если бы не ты, мне пришлось бы очень тяжело.

– Не за что. – Юноша подошел ближе, обходя труп хищника по широкой дуге. – Ты снова спасла мне жизнь, это уже становится традицией. Я подброшу дров – все равно больше не усну.

– Хорошо.

Девушка прекрасно понимала опасения Литари. Ей тоже было сильно не по себе от осознания того, что первый же серьезный бой едва не закончился для нее плачевно из-за ее собственной глупости и рассеянности. Теперь у них нет камня Долея, до рассвета еще далеко, а воин из нее в ближайшее время – как из этой твари вегетарианец. По-хорошему, следовало бы перенести ночевку подальше от трупа, но даже мысль о том, чтобы встать и куда-то идти, вызывала головокружение и противную – тошноту. Хотелось потерять сознание и ничего не чувствовать, но жрица сопротивлялась подкрадывающемуся беспамятству, используя силу богини, чтобы раз за разом встряхивать себя, выводя из мутного полузабытья, в которое так и норовила соскользнуть. Раскисать не время.

Костер вспыхнул ярче, и принц присел рядом с ним, зябко протягивая руки к огню. Снеара не двинулась с места, не желая лишний раз испытывать свою выносливость и проклиная свою неспособность нормально управлять силой богини. Если бы на ее месте была Тенира, она давно бы уже исцелилась. Да что там говорить: наставница никогда бы не допустила такого глупого промаха! Умудриться забыть об оружии в таком месте! Злость на себя на некоторое время заглушила даже боль в истерзанном теле. А осознание того, что она просто не знает, сможет ли утром продолжить путь, заставляло ее стискивать зубы от желания выть не хуже убитого хищника.