Текст книги "«Не все то золото…». Фальшивомонетничество в Российской империи. Вторая половина ХVIII – начало XX века"

Даже арестованные фальшивомонетчики порой вели себя самоуверенно до нахальства. В 1877 году в Лондоне был задержан некий Гибберт, известный также под разными именами: Джон Генри Фрер, Мюльс Жирар Грэ, Джордж Нобль, адмирал и капитан Джордж, Жиро. Через адвоката ему был задан вопрос российского представителя министерства финансов: «Не может ли обвиняемый Гибберт сообщить какие-нибудь сведения о подделке наших кредитных билетов». На это фальшивомонетчик заявил, что в «предприятие» по изготовлению фальшивок он вложил 700 фунтов стерлингов, и если российское правительство возместит ему понесенные расходы, то он «сообщит сведения, которые дадут возможность захватить всю шайку подделывателей»[428]428
  РГИА. Ф. 560. Оп. 33. Д. 387. Л. 198–198 об.


[Закрыть].

«Льготный» режим существования фальшивомонетчиков на территории Великобритании нередко обеспечивался не только особенностями английской судебной системы, но и недобросовестностью полицейских чинов. Надворный советник А. А. Франкенштейн, состоящий при русской миссии в Брюсселе, в рапорте от 13 февраля 1878 года сообщал своему начальнику, чрезвычайному посланнику и полномочному министру А. Д. Блудову, что при существующем «в Англии законоположении, преступления, направленные в ущерб иностранным государствам, очень часто остаются безнаказанными. Известно, что английские detectives находятся нередко в близких отношениях с мошенниками, получают от них взятки и предупреждают об имеющих быть обысках и, таким образом, не допускают возможности уличения злоумышленников»[429]429
  РГИА. Ф. 560. Оп. 33. Д. 398. Л. 58.
  Граф Блудов, Андрей Дмитриевич (1817–1886) – русский чрезвычайный посланник в Брюсселе, полномочный министр при бельгийском дворе, камергер (1861), т. с. (1869).
  Франкенштейн, Адольф Александрович – в службе и классном чине с 1848, состоял в ведомстве МИД, д. с. с. (с 1893).


[Закрыть]. В качестве иллюстрации сказанного чиновник привел случай с розыском подделывателей бельгийских 100-франковых билетов. Когда лондонской полиции стало известно об этой фабрикации, то дело не двигалось с мертвой точки до тех пор, пока Банк Бельгии не заплатил 500 фунтов стерлингов детективу, ведущему расследование[430]430
  Там же. Л. 58 об.


[Закрыть].

Об одной из известных лондонских нелегальных «фабрик» (фальшивомонетчиков Голчестера и Гершберга) Е. С. Головин писал Н. А. Орлову, что она давно известна полиции, что за мошенниками установлен полицейский надзор, «но тем не менее до сих пор Лондонская полиция не находила, к сожалению, возможности произвести аресты как лиц, участвующих в этой подделке, так и самой фабрики с ея произведениями, машинами, инструментами и проч.»[431]431
  РГИА. Ф. 560. Оп. 33. Д. 473. Л. 3.


[Закрыть]. Об этой преступной шайке в декабре 1882 года Головин составил справку для министра финансов, которой подробно описал состав группы и «ассортимент» ее продукции: «Фабрика Голчестера перешла в руки и главное управление еврея Елиаса Гершберга, имеющего двух братьев, одного в Кенигсберге, Аврама Давида, а другого в Варшаве – Ицека. В этой фабрике принимают участие: Симон Голфенберг, два Голчестера, отец и сын, г-жа Викерс (она же «Артист», судившаяся вместе с Шумовским и оправданная Лондонскими присяжными) и Гершек Чернаковский, он же Абрам. Главными агентами этой фабрики по сбыту ея произведений служат: жена Гершберга, Алька и дочь его – Дора; два вышеозначенных его брата, Жакоб, он же Мендель Леви, Берлинер и один Яффе – все в Лондоне. Другой Яффе, Лаксер и Кубовский – в Берлине, Немецкий и Coral Scyaffer – из Варшавы. Эти иногородние сбытчики, кроме которых еще очень много других, постоянно, по несколько раз в год, приезжают в Лондон за товаром. Произведения этой фабрики представляются в огромном количестве фальшивых кредитных билетов 25-ти и 3-х рублевого достоинства; эти последние отличаются особенно искусною подделкой. В текущем году эта фабрика стала выпускать в огромном количестве очень искусно подделанные билеты 5-ти рублевого достоинства; в этих последних только нехороша бумага, мягкая, простая, не имеет той жесткости и глянцевитости, которые принадлежат действительным билетам; так что подложность легко узнать на ощупь»[432]432
  РГИА. Ф. 560. Оп. 33. Д. 466. Л. 15.


[Закрыть]. Столь подробная информация об этом криминальном сообществе свидетельствует о том, что его деятельность действительно находилась под присмотром правоохранительных органов, но, как с сожалением отмечал Головин, «Лондонская полиция очень занятая мерами, вызванными ирландскими беспорядками, совершенно отказывается от деятельного надзора за подделкою и от преследования делателей и сбытчиков»[433]433
  Там же. Л. 15 об.


[Закрыть].

П. Н. Николаев в декабре 1882 года обратился к сенатору А. Н. Мицкевичу с просьбой: «Пользуясь отправлением Вашим заграницу, я прошу принять на себя труд ознакомиться с современным положением вопроса о возможности преследования там пользующихся там столь продолжительное время безнаказанностью подделывателей русских кредитных билетов»[434]434
  РГИА. Ф. 560. Оп. 33. Д. 466. Л. 1.
  Мицкевич, Аркадий Николаевич (1831–1909) – в службе и классном чине с 1852, гофмейстер двора, сенатор. В 1879 году назначен директором канцелярии министра финансов, д. т. с. (с 1906).


[Закрыть]. Сенатор, выполняя просьбу товарища министра финансов, встретился в Париже с бывшим советником российского посольства в Лондоне М. Ф. Бартоломеем. Бывший советник посольства высказал убежденность, что успех возможен только при личном участии министра внутренних дел Великобритании, поскольку английская полиция «уже в последнее время пребывания д. с. с. Бартоломея значительно охладела к нашим интересам»[435]435
  Там же. Л. 2 об.


[Закрыть].

Впрочем, такое положение дел существовало не только в пределах английского королевства. Например, Д. Ф. Кобеко писал Г. Г. Перетцу об аресте в Молдавии группы фальшивомонетчиков, что «таковые открытия в Придунайских княжествах по самому свойству тамошних судов нередко остаются безуспешными»[436]436
  РГИА. Ф. 560. Оп. 33. Д. 351. Л. 115 об.


[Закрыть]. Это признавали и сами румынские чиновники, которые объясняли статскому советнику И. А. Зиновьеву в Бухаресте, что «передавать арестантов суду присяжных было бы совершенно бесполезно, так как при известной всем снисходительности румынских присяжных к преступникам ввиду отсутствия в румынском Кодексе закона, определяющего наказание за подделку иностранных ценностей, арестанты будут наверняка оправданы»[437]437
  РГИА. Ф. 560. Оп. 33. Д. 354. Л. 14 об-15.
  Зиновьев, Иван Алексеевич (1835–1917) – директор Азиатского департамента МИД (1883–1891), посол в Персии (1876–1883), Швеции (1891–1897), Турции (1897–1909). В 1871–1876 состоял дипломатическим агентом при румынском князе Кароле I, почетный член Петербургской академии наук (1901), член Государственного совета (1909), д. т. с. (с 1895).


[Закрыть].

Кир-Дижон, российский консул в Черновицах (Австрия), в своем донесении от 27 января 1876 года писал: «Насколько я мог понять, причины существования охотников производить и распространять фальшивые деньги заключаются в самих законодательствах, но в особенности в не искусстве, равнодушии и небрежности полиций, сыщиков, следователей и проч. открывать их и подвергать заслуженному наказанию; а к тому же в возможности распространителей интимидировать (здесь в особенности) и подкупать первых, черпая для этого средства в самом corpus delicti»[438]438
  РГИА. 560. Оп. 33. Д. 383. л. 4 об-5.
  Интимидировать – запугивать (от фр. Intimidation – запугивание, устрашение).
  Сorpus delicti (лат.) – состав преступления.


[Закрыть].

В марте 1879 года правительственный агент Лянге доложил начальству, что в Аахене (Германия) с фальшивыми рублями был задержан французский фабрикант Соломон Розен и его любовница. В акте задержания (21.03.1879) указано: «Содержанка Розена уложила <…> 15 пачек в нарочно приготовленную для этой цели двойную юбку»[439]439
  РГИА. Ф. 560. Оп. 33. Д. 422. Л. 50.


[Закрыть], а «у Соломона нашли в кальсонах пять фальшивых 3-х рублевых билетов». При задержанном находился «запертый на ключ, ручной мешок с 32000 3-х рублевыми билетами» английской работы[440]440
  Там же. Л. 51 об.


[Закрыть]. Обстоятельства дела требовали провести срочный обыск парижской квартиры коммерсанта-фальшивомонетчика. Однако, писал Лянге: «Парижская полиция хотя и обещала исполнить требование нашего посольства, но на деле этого не доказала. Обыск в квартире Розена и Жарди, не смотря на настойчивые мои заявления о необходимости немедленно приступить к таковому, был сделан лишь поздно вечером при свечах, пересмотр вещей и корреспонденции сделан лишь для формы, поверхностный; лавка Розена совсем не была осмотрена <…> не имея со стороны полиции надлежащей помощи, – добавил агент, – я принужден был прекратить дальнейшие розыски в Париже»[441]441
  РГИА. Ф. 560. Оп. 33. Д. 422. Л. 27–27 об.


[Закрыть].

Генеральный консул в Данциге А. Е. Врангель в январе 1881 года предлагал директору департамента внутренних сношений Министерства иностранных дел Ф. Р. Остен-Сакену: «Необходимо было бы прислать в Торн опытного сыщика. Торн – гнездо всякой сволочи и рынок русских фальшивых кредиток». Дипломат рекомендовал «нанять» местного комиссара полиции и передавал слова начальника губернской полиции, который «на днях удивлялся, как это мы в Торне не имеем секретного Агента, и откровенно заявлял, что у них нет ни средств, ни интереса следить за нашими делами, и если это удается, то совершенно случайно»[442]442
  РГИА. Ф. 560. Оп. 33. Д. 456. Л. 4 об-5.
  Барон Врангель, Александр Егорович (1833–1915) – русский дипломат, камергер, на дипломатической службе с 1857, генеральный консул в Данциге (1879–1897), министр-резидент (1897–1898), а затем посланник в Саксонии и Брауншвейге (1898–1906).
  Барон Остен-Сакен, Федор Романович (нем. Reinhold Friedrich Freiherr von der Osten-Sacken; 1832–1916) – ученый и государственный деятель, директор Департамента внутренних сношений Министерства иностранных дел (1870–1897), д. т. с.
  Торн — совр. Торунь (польск. Toruń, нем. Thorn) – город на севере Польши, входил в состав Пруссии, затем Германии (1793–1919).


[Закрыть].

Обращение к государственным органам власти по дипломатическим каналам также не всегда вызывало понимание и не приводило к положительным результатам. Как писал в 1873 году министр внутренних дел министру финансов o разоблачении группы фальшивомонетчиков в Молдавии: «После многочисленных настояний с нашей стороны, Румынское правительство решилось командировать на место доверенное лицо. По прибытии его на место, некоторые из преступников скрылись, другие задержаны, но без значительных доказательств»[443]443
  РГИА. Ф. 560. Оп. 33. Д. 354. Л. 11.


[Закрыть]. Чиновник особых поручений Сераковский в рапорте (от 15.07.1881) товарищу министра финансов П. Н. Николаеву между прочим заметил: «Иностранные власти по своей инициативе, без периодического активного участия нашего правительства ничего не предпримут для обнаружения делателей и распространителей фальшивых кредитных билетов, в справедливости такого вывода я убедился еще в 1877 году, когда из Калиша по поручению Варшавского генерал-губернатора, по согласованию министерств финансов и полиции, начал производство розысков за границею»[444]444
  РГИА. Ф. 560. Оп. 40. Д. 46. Л. 21.


[Закрыть].

Подделка российских денег в целом не осуждалась и общественным мнением западноевропейских государств. Некоторые добропорядочные обыватели, не считая «фабрикацию» российских денег злодеянием, вполне могли сами поучаствовать в запретных сделках, если это сулило какую-либо выгоду. А. Франкенштейн в упомянутом выше рапорте сообщал, что во многих городах Бельгии в меняльных лавках появились фальшивые 25-рублевые кредитные билеты. Распространителей задержали. «Второстепенные» бельгийские газеты сообщили своим читателям все подробности задержания этих фальшивомонетчиков. «На второй день после появления сих статей в печати, – писал чиновник, – в меняльную лавку Г. Мише (Michez) в Брюсселе прибыл неизвестный приличного вида человек, с желанием купить русские кредитные билеты. В разговоре с ним Мише упомянул, что в его конторе еще находятся фальшивые русские бумажки. Неизвестный предложил выкупить их тотчас же за условленную цену по 2 ½ франка за рубль. Мише согласился и продал фальшивые бумажки, требуя при том от покупщика письменного удостоверения в том, что контора предупредила его о подложности проданных билетов»[445]445
  РГИА. Ф. 560. Оп. 33. Д. 398. Л. 47–47 об.


[Закрыть]. Знал ли владелец меняльной лавки, что торговля фальшивыми банкнотами противозаконна? Без сомнения. Отказался ли он от незаконной сделки? Отнюдь. Только вытребовал у посетителя для подтверждения своей «добропорядочности» расписку. Конечно, нельзя утверждать, что данный случай является образцом характерного поведения жителей Брюсселя. Возможно даже, что такой предусмотрительный и расторопный господин Мише был один на всю Бельгию. Но все же…

В январе 1885 года прокурор Люблинского окружного суда А. И. Паллан писал начальнику Границского отделения Варшавского жандармского полицейского управления В. А. Массону: «Сбыт фальшивых русских кредитных билетов в пределах Австрии совершается совершенно свободно и в каждом городе при размене русских денег предлагают взять несколько “дешевых”, т. е. фальшивых кредитных билетов. Главным образом подделывают 25 рублевые билеты, цена на которые колеблется от 2 р. 25 к. до 12 рублей (Львовская работа). Бумага для подделки покупается в Вене, она без водяных знаков и по-видимому английского происхождения (на пачке в сто листов бумаги находится бандероль с английским гербом – конем и львом и подпись “patent Londo”). Цена за 10 рублевые билеты доходит до 6-ти, за 5 рублевые до 3-х, а за 3 рублевые до 2 рублей»[446]446
  РГИА. Ф. 560. Оп. 33. Д. 484. Л. 35.


[Закрыть].

Интересные наблюдения об организации нелегального промысла за границей содержатся в отчете о европейской командировке статского советника Г. Г. Перетца. «Вообще следует заметить, – писал он в октябре 1874 года, – что в настоящее время не существует постоянной фабрики фальшивых государственных бумаг. Обыкновенно подделыватели ограничиваются приготовлением такого количества кредитных знаков, какое рассчитывают сбыть в более или менее короткий срок. Затем станки, доски, штемпеля и т. п. частью уничтожаются, частью развозятся по разным притонам, где и хранятся до сбыта всех заготовленных бумаг. Самый сбыт никогда не производится не только на месте производства, но даже и в том государстве, где устроена фабрика. Обыкновенно приискивают покупателей через сообщников, часто даже не знающих места выделки, и назначают им для приема товара города, по возможности отдаленные от места жительства и продавцов, и покупателей. Только сбыв все количество заготовленных фальшивых бумаг, снова устраивают фабрику, непременно в новом месте»[447]447
  РГИА. Ф. 560. Оп. 33. Д. 351. Л. 51 об-52.


[Закрыть].

О подобной организации работы на подпольной фабрике в Будапеште докладывал подольскому губернатору А. С. Муханову правительственный агент Рогаль-Левицкий: «Рабочие специалисты живут в Пеште и Буде и являются на работы по заказу; работы же не производятся постоянно, а по мере надобности; что теперь не работают, так, как только, что изготовили товаров до 100 т/р, по израсходовании коих опять приступят к работам»[448]448
  РГИА. Ф. 560. Оп. 33. Д. 356. Л. 18 об.
  Муханов, Александр Сергеевич (1835–1877) – подольский губернатор, д. с. с. (с 1866).
  Рогаль-Левицкий, Иван Федорович – в службе и классном чине с 1857, состоял в ведомстве МЮ, д. с. с. (с 1886).


[Закрыть].

В следственных делах есть примеры того, что за границей иногда работали временные группы фальшивомонетчиков-гастролеров из России. Так, 15 января 1910 года в Ниццу из Благовещенска прибыла компания из пятерых мужчин и женщины. Сняв отдельно стоящую виллу «Долли» на Английской набережной (Promenade des Anglais), прибывшие устроили в одной из комнат четвертого этажа мастерскую по изготовлению российских фальшивых государственных кредитных билетов 100-рублевого достоинства. «Русские мущины» ежедневно работали в оборудованной комнате, а нанятым горничной и кухарке, которые туда «решительно не допускались», объяснили, что там идет «строительство» аэроплана. «Авиаконструкторы» пробыли на вилле чуть более семи месяцев. В конце августа 1910 года они завершили работу и, сдав на склад фирмы «Буэн и Константин» ящики с разобранной литографской машиной и машиной для обрезания бумаги, отправились в Россию. «29 августа 1910 года, – как доложили министру юстиции, – когда около 2 часов ночи на станцию Александрово из-за границы прибыл поезд, то таможенный досмотрщик Петр Парашин, осматривая сундук пассажира Дунаевского, заподозрил в нем двойное дно. При более тщательном осмотре сундука предположение это вполне подтвердилось, и, по вскрытии двойного дна, под ним было обнаружено 14 пачек русских фальшивых сторублевых билетов на сумму 139900 рублей, одна пачка таких же билетов, на сумму 9900 рублей, оказалась в сапоге у Дунаевского»[449]449
  РГИА. Ф. 1405. Оп. 539. Д. 633. Л. 1–2. Рапорт товарища прокурора Московского окружного суда министру юстиции (сентябрь 1913 г.).


[Закрыть]. Николай Дунаевский и двое его сообщников (Иван Семеров и Наталья Саяпина) были преданы суду. Остальных участников преступной группы разыскать не удалось.

Скрытность лежала в основе благополучной деятельности нелегальных мастерских. Только при соблюдении необходимой конспирации такие «фабрики» могли существовать в течение длительного времени, принося наживу своим владельцам. Разумеется, при должном качестве «товара». Одним из наиболее успешных фальшивомонетчиков, обосновавшихся в Лондоне, стал бывший российский подданный, инженер-поручик Владислав Малаховский. В 1863 году он принимал активное участие в польском восстании (1863–1864) как член Литовского провинциального комитета в Виленской губернии и ближайший сподвижник В. К. Калиновского[450]450
  Калиновский, Винцент Константинович (пол. Wincent Konstanty Kalinowski; 1838–1864) – публицист, поэт, один из руководителей восстания (1863–1864) на территории современных Белоруссии и Литвы.


[Закрыть]. В. Малаховский был заочно приговорен к смертной казни, но ему удалось эмигрировать за границу. В конце 1860-х годов он с женой и дочерью поселился в Лондоне под именем австрийского подданного Леона Варнерке. В 1870-х годах в южном пригороде английской столицы Камбервеле на первом этаже виллы «Сильверхоув» располагалась фирма «Варнерке и Ко». Фирма выпускала фотоматериалы и принадлежности для фотографических работ. Владелец предприятия успешно занимался исследованиями в области фотографии. Ему удалось разработать ряд усовершенствований, изменивших всю технологию фотосъемки. В частности, Варнерке (Малаховский) изобрел рулонный светочувствительный материал (фотопленку на бумажной основе), фотокассету и приспособление для измерения светочувствительности фотоматериалов – «сенситометр Варнерке». Он же в 1875 году создал и выпустил на рынок фотоаппарат, который в основных чертах стал прямым предшественником современных любительских камер. Изобретения Варнерке принесли ему заслуженную известность. В нескольких европейских столицах появились филиалы фирмы, в том числе и в Санкт-Петербурге. Петербургская «Фотографическая лаборатория Варнерке и Ко» удостаивалась наград на Всероссийских выставках 1882, 1889, 1890 и 1892 годов. А сам Леон Варнерке, получивший британское подданство, принимал участие в научных конгрессах, читал лекции, публиковал статьи в журналах и даже стал одним из учредителей V (фотографического) отделения Императорского русского технического общества.

Но это лишь видимая часть его деятельности. Под вывеской фотостудии на фасаде лондонской виллы длительное время реализовывались совсем другие технические идеи респектабельного владельца известной фирмы – печать поддельных российских кредитных билетов с помощью технических возможностей фотографии. Об этом можно с уверенностью говорить после обнаружения в 1991 году тайника с «архивом фальшивомонетчика» в одном из старых домов Лондона. В найденном тайнике находились фотографии, письма, квитанции, газетные вырезки, банкноты и заготовки банкнот, а также клише для печати фальшивых российских денег, формы и шаблоны для производства бумаги и водяных знаков, образцы красок и пробы чернил.

Изучение этого материала привело исследователей к однозначному выводу, что архив принадлежал действительному члену Британского королевского фотографического общества Леону Варнерке, который как минимум с 1865 по 1899 год «изготавливал и распространял поддельные русские кредитные билеты. Причем делал это отнюдь не один, а в составе многочисленной организации, куда входили не только польские и русские эмигранты-революционеры, но и английские подданные»[451]451
  Кузнецов А. Ю., Парамонов О. В. Крапленые карты в «Большой игре». Английские подделки русских кредитных билетов в XIX столетии // Альманах Общества «РОИ». Книга II. – М.: Общество «РОИ», 2014. С. 47.
  Подробно о деятельности Леона Варнерке см. Указ. соч.; а также: Балаченкова А. П., Богданов А. А. Леон Варнерке и Экспедиция заготовления государственных бумаг // Деньги в российской истории. Вопросы производства, обращения, бытования. Вып. 2. / Сб. материалов Второй международной научной конференции (16–18 октября 2019 г., Санкт-Петербург). – СПб.: АО «Гознак», 2019.
  Лобов А. В. Образ российского фальшивомонетчика в царской России и за рубежом (1861–1917) // Общество: Философия, история, культура. – № 10 (66). 2019.
  Рублевская Л. Вино, кассеты и фальшивые банкноты // Советская Белоруссия (Минск). – № 199 (24580). 2014.
  Bower P. Leon Warnerke (1837–1900): Master Forger and RPS Progress Medalist // Photo Historian. 1996. No. 114. Dec.
  Bower P. The Nefarious Career of Leon Warnerke // Journal of the Association for Historical & Fine Art Photography. 1999. No. 12. Feb.


[Закрыть]. Фальшивки, выходившие из стен фотографической фирмы, были снабжены всеми необходимыми элементами защиты и отличались высоким качеством.

В работе А. Ю. Кузнецова и О. В. Парамонова, посвященной деятельности Л. Варнерке (В. Малаховского), высказано предположение, что его успехи на ниве фальшивомонетничества обеспечивались, среди прочего, покровительством английских спецслужб. «Именно тот высокий уровень качества подделки, – писали авторы, – который весьма трудно обеспечить даже в нынешнее высокотехнологичное время, позволяет предположить, что группа Малаховского-Варнерке действовала не автономно, а под прикрытием или, вернее, под руководством специальных служб, что обеспечивали им доступ к передовым технологиям и оборудованию того времени»[452]452
  Кузнецов А. Ю., Парамонов О. В. Большая игра … С. 108.


[Закрыть].

Закат деятельности Леона Варнерке совпал с изменившимся внешнеполитическим курсом английского правительства. В 1890-х годах Форин-офис взял курс на сближение с Россией, и поступление туда фальшивых денег из мастерской Варнерке прекратилось[453]453
  Там же. С. 110.


[Закрыть]. Леон Варнерке попытался сбывать свою продукцию самостоятельно и попался. В феврале 1899 года его арестовали в Марселе при попытке сбыть фальшивые кредитные билеты 100-рублевого достоинства 1896 года. Далее последовали допросы, объяснения задержанного, завязалась дипломатическая переписка (ведь арестован британский подданный), и непосредственное участие в судебном разбирательстве лично (!) премьер-министра Великобритании маркиза Солсбери[454]454
  Там же. С. 116.
  3-й маркиз Солсбери, Роберт Артур Талбот Гаскойн-Сесил, (англ. Robert Arthur Talbot Gascoyne-Cecil, 3rd Marquess of Salisbury, 1830–1903) – премьер-министр Великобритании (1885, 1886–1892, 1895–1902), министр иностранных дел (1878, 1885–1886, 1886–1892, 1895–1900), депутат Палаты общин от Консервативной партии, член Палаты Лордов.


[Закрыть]. Суд вместо полагавшейся по французским законам каторги приговорил Варнерке к двум годам тюремного заключения с отсрочкой приговора и штрафу в 100 франков. В декабре 1899 года Леон Варнерке покинул Францию. Через год, в октябре 1900 года, супруга сообщила английским властям о его смерти в Женеве[455]455
  Кузнецов А. Ю., Парамонов О. В. Большая игра … С. 120–122.
  О смерти В. Малаховского (Л. Варнерке) известно со слов его жены. Официальных документов о его смерти и захоронении не обнаружено. Это дает основание предполагать, что смерть фальшивомонетчика была инсценировкой.


[Закрыть].

Дело Варнерке-Малаховского показало, что изготовление даже высококачественных фальшивок не снимало проблему их распространения. Решая эту проблему, мошенники использовали различные уловки для доставки в Россию заграничного «товара». В августе 1873 года заведующий секретной частью канцелярии министра финансов А. Н. Юревич сообщил директору департамента таможенных сборов статскому советнику Качалову: «По полученным агентурным сведениям, проживая большей частию в Константинополе, эриванский житель Гаджи-Гамед-Гаджи-Мамед-Оглы провозит оттуда в Россию фальшивые кредитные билеты в стенках ящиков с мануфактурными товарами. Некоторые лица провозят также фальшивые билеты через Одесскую и другие таможни в альбомах внутри листов, куда вставляются фотографические карточки, – в особенности же в тех альбомах, которые с музыкой»[456]456
  РГИА. Ф. 560. Оп. 33. Д. 364. Л. 30.


[Закрыть]. Об этом же в декабре 1873 года министру финансов писал подольский губернатор: «Один из маклеров говорил моим агентам, что очень недавно видел, как на Прусской фабрике было заделано в три ящика на сто тридцать тысяч рублей Русских бумажек, которые тогда же отправлены в Россию»[457]457
  РГИА. Ф. 560. Оп. 33. Д. 356. Л. 7 об.


[Закрыть].

В Россию направлялись курьеры, тайно везущие внушительные денежные суммы в своем багаже. Российские власти, по возможности, их отслеживали. На пограничных пунктах для опознания имелись фотографии известных фальшивомонетчиков. Донесения заграничных агентов о планируемых доставках доводились до сведения таможенной службы. Некоторых курьеров удавалось задержать. Так, в декабре 1881 года на таможне был схвачен житель г. Пинска Бендет Шейнбаум, у которого «при обыске в голенищах его сапог найдено 7275 руб., а именно: 231 – 25-ти рублевых билета и 500 – 3-х рублевых»[458]458
  РГИА. Ф. 560. Оп. 33. Д. 465. Л. 8.


[Закрыть]. Любопытно, что на допросе арестованный заявил, «что в деле производства фальшивых кредитных билетов принимает участие б. французский маршал Базен, живущий в Лондоне»[459]459
  РГИА. Ф. 560. Оп. 33. Д. 465. Л. 10 об.


[Закрыть]. Насколько правдиво это заявление об участии опального французского маршала Франсуа Ашиля Базена[460]460
  Базен, Франсуа Ашиль (François-Achille Bazaine; 1811–1888) – французский военачальник, маршал Франции (1864), осужден в 1872 году на 20-летнее тюремное заключение за капитуляцию Рейнской армии при осаде г. Меца во время Франко-прусской войны (1870–1871), бежал и поселился в Мадриде.


[Закрыть] в фабрикации фальшивых денег, можно только гадать. Оставим это на совести заявившего.

Нередко доставка «заграничного товара» российским покупателям осуществлялась «известным способом, т. е. посредством женщин»[461]461
  РГИА. Ф. 560. Оп. 33. Д. 464. Л. 19 об. Доклад Ф. В. Сераковского в министерство финансов, сентябрь 1881.


[Закрыть]. Участие дамочек в перевозке подделок через границу, по-видимому, было делом привычным. В документах канцелярии министра финансов сохранилось немало сообщений о задержании таких курьерш. Так, например, 10 июня 1872 года на таможне пограничной станции Вержболово была задержана прусская подданная Лина Бирнбахер, при досмотре которой были найдены российские фальшивые кредитные билеты на сумму двадцать тысяч восемьсот шестьдесят рублей билетами 10– и 50-рублевого достоинства старого и нового образца. Следствие выяснило, что «Лина Бирнбахер» на самом деле является жительницей города Вильно, дворянкой Жозефиной Добровольской, и что партию фальшивых денег для доставки в Россию она получила в Люттихе (Льеже) от своей давней знакомой княгини Марии Огинской, которая «занимается переводом подобных денег уже три или четыре года и переслала их в Россию уже на несколько сотен тысяч»[462]462
  РГИА. Ф. 560. Оп. 33. Д. 339. Л. 7–8.


[Закрыть]. Добровольская рассказала дознавателю, как княгиня снаряжала ее в поездку: «Она сама привязала большой мешок к пояснице на мою рубашку; два мешочка маленьких я сама спрятала в карман, а четвертую из пачек Огинская сама положила в подушку, для чего расшила ее и затем вновь так хорошо зашила подушку, что нельзя было заметить, что подушка была распарываема»[463]463
  Там же. Л. 16 об.


[Закрыть]. В Вильно Добровольская должна была встретиться в гостинице с некоей Вильгельминой, узнав ее по условленному заранее обоюдному приветствию. «Я, – рассказывала Добровольская, – должна была сказать, увидав ее: “бонжур Вильгельмина”, а она на это ответить “бонжур Жозефина”, и затем передать ей привезенные мною деньги; куда же она должна их девать или послать – я не знаю, и Огинская мне не говорила, так как это у нее и у всех ея сообщников большой секрет, и они пересылают деньги через лиц одно другому незнакомых»[464]464
  Там же. Л. 19.


[Закрыть]. По приговору суда Жозефина Добровольская была отправлена «в каторгу на заводы» на двенадцать лет и шесть месяцев, с дальнейшим поселением в Сибири навсегда.

В мае 1881 года на той же таможне задержали еще одну курьершу. Надо сказать, что на границе ее уже ждали. Еще в январе в Вержболовское жандармское отделение полицейского управления железных дорог из Ковенского жандармского управления сообщили, что, по имеющимся сведениям, «в скором времени, примерно через одну или две недели, а быть может и ранее» планируется «водворить» в Россию большое количество фальшивых кредитных билетов. Маршрут намечался «по тракту С. Петербургско-Варшавской железной дороги через станцию: Кибарты или Вержболово до г. Динабурга, где будет проезжать и провозить вышесказанные деньги женщина спрятанными под юбкою своей одежды, с малолетним мальчиком так примерно пяти или шести лет. Приметы ея следующие: лицо красное, средних лет, малого роста, уроженка она из Динабурга, имя ея Хая Сара, фамилия Берман, будет ехать из-за границы по лигитимационному билету Прусского Правительства»[465]465
  РГИА. Ф. 560. Оп. 33. Д. 460. Л. 5.


[Закрыть]. Ребенка при женщине не было, но ее повышенная нервозность привлекла внимание таможенников. Даму, предъявившую паспорт на имя Сары Фридман, обыскали. В акте досмотра было зафиксировано: «Было найдено шестьсот семьдесят девять штук фальшивых трехрублевых кредитных билетов под нижним бельем и в чулках»[466]466
  Там же. Л. 2.


[Закрыть]. Жена таможенного досмотрщика Анна Кургина, проводившая обыск, в рапорте указала, что «проводя обыск у заподозренной пассажирки, нашла две пачки кредитных билетов подмышками на голом теле, две пачки под обеими грудями также на голом теле и две пачки в чулках под обеими ступнями ног»[467]467
  Там же. Л. 4.


[Закрыть]. Задержанная пассажирка заявила, что «деньги эти она нашла по дороге, ведущей на вокзал, возле кустарника, завернутые в черную тряпку, и таковые спрятала на груди и в чулки, чтобы у нее в дороге не отняли. Полиции этих денег она не предъявила потому, что хотела показать их своему мужу по возврате домой»[468]468
  РГИА. Ф. 560. Оп. 33. Д. 460. Л. 4 об.


[Закрыть]. Такое объяснение, естественно, дознавателей не убедило, а проведенное в дальнейшем расследование показало, что Сара Фридман также путешествовала под чужим именем. Ее настоящее имя, как и указывал в донесении лондонский осведомитель, Хая Сара Берман, жена бежавшего с этапа каторжника Ковеля Бермана, осужденного на 10 лет каторги за разбой, проживающего ныне в Пруссии и промышляющего распространением фальшивых российских кредитных билетов в приграничных областях. Супруга бывшего каторжника, а теперь купца, торговавшего готовым платьем и по совместительству фальшивыми деньгами, участвовала в преступной деятельности мужа, доставляя покупателям продукцию подпольных лондонских мастерских.

Таубу Банк, жену трактирщика из Бердичева, поймали с фальшивыми деньгами на пути к российской границе. О ее поездке агент российского министерства финансов сообщил начальству: «Сегодня еврейка Банк и еврей Хари выехали в обратный путь с поездом в 7 часов вечера через Hariwick-Роттердам в Берлин, где остановятся и проведут субботу (шабат) в № 51 Egers hotel Aleksander plaz. Означенные злоумышленники не взяли с собою из Лондона фальшивых кредитных билетов, но для доставления таковых наняли 3-х или 4-х женщин проституток, с условием уплатить им за доставление означенных фальшивых денег в Берлине в Egers hotel по 200 рублей каждой»[469]469
  РГИА. Ф. 560. Оп. 33. Д. 462. Л. 12 об-13.


[Закрыть]. Далее, сообщал информатор, планировалось разделить деньги с поджидавшими на границе сообщниками на самые мелкие партии. Сама Тауба отправилась в поездку в сопровождении двенадцатилетней девочки (дочки одного из сообщников), «которая держала в руках небольшой узелок с пачками, обшитыми в полотно»[470]470
  РГИА. Ф. 560. Оп. 33. Д. 462. Л. 14.


[Закрыть]. В Берлине мошенников арестовали. Были изъяты и уничтожены восемьсот пятьдесят листов фальшивых двадцатипятирублевых кредитных билетов и тысяча сто шестьдесят семь билетов трехрублевого достоинства. Тауба Банк была осуждена на четыре года тюремного заключения, ее сообщник – на пять лет.

Пароли, тайные встречи, условные знаки – все это будни «злонамеренного» промысла. «Дорогой мой друг! – писал из Лондона один из распространителей фальшивых денег своему компаньону в апреле 1879 года. – Когда Вы получите это письмо, то отправляйтесь в Гамбург с Вашим купцом и спросите про этого человека, адрес коего сообщается ниже. Расскажите этому человеку Ваше дело, а прежде всего сообщите ему следующий знак, т. е. что ночью перед отъездом Вашим из Лондона, я вручил Вам <…> Вышеозначенный господин богатый русский купец, человек приличный <…> Вы спокойно можете обратиться к нему, ибо я знаю хорошо, что делаю. Не забудьте только, ради Бога, сказать этому господину вышеупомянутый знак, без этого он не захочет разговаривать с Вами»[471]471
  РГИА. Ф. 560. Оп. 33. Д. 423. Л. 29.


[Закрыть].

Правила конспирации неукоснительно соблюдались в деловой переписке между фальшивомонетчиками. В 1879 году торговец подделками Исаак Асс, заказывая партию фальшивых билетов в Лондоне, писал своему партнеру по преступному промыслу: «Когда Вы привезете побольше товара, я Вам заплачу, только смотрите, чтобы посланный не был такой, как предыдущий; когда Вы приедете, то привезите с собой дождевые плащи с образцами, но хорошими. Я писал Вам вчера, милый мой, что сообщу Вам новость, вот она: мне прислали образцы платков № 3»[472]472
  РГИА. Ф. 560. Оп. 33. Д. 427. Л. 30.


[Закрыть]. Это письмо, как и несколько подобных, было обнаружено при обыске. Следователи прочли и сообщение о посланном курьере: «Это мой племянник и вполне честный человек, и я совершенно полагаюсь на него. Вследствие этого прошу продать ему без задержки 100 платков № 3»[473]473
  Там же. Л. 30 об.


[Закрыть]. И отрывок из письма племянника: «Милый дядя! Я получил сегодня, во вторник, письмо Ваше с деньгами и сейчас иду к моему другу для передачи. В пятницу пошлю 2/4 дюжины дождевых плащей»[474]474
  Там же. Л. 31 об.


[Закрыть].

Один из наиболее известных лондонских фабрикантов фальшивых денег Элташ Гершберг в 1881 году писал своему брату Абраму: «Картузы черные по белому пришлю я Вам на этой неделе непременно <…> если Вы в состоянии прислать мне сюда кого-либо с 500 рублями, то я вышлю Вам товару на 1000 рублей с тем, чтобы разницу Вы уплатили мне после продажи. И если бы Вам понадобилось еще больше товару, то я также вышлю, только имейте в виду прислать сюда человека за товаром, потому что мне теперь не с кем послать: дети мои теперь все в работе, старуха же требует платы, и я думаю, что для нее теперь нездорово ездить <…> Шарлатан отнюдь не должен знать, что существуют картузные пробы; Боже сохрани, целый свет всполошится <…> Но венские, которые я намеревался у себя приготовить через 7 или 8 недель, будут называться piontek»[475]475
  РГИА. Ф. 560. Оп. 33. Д. 460. Л. 52 об.


[Закрыть].

В перехваченной в июле 1881 года переписке двух других «деловых партнеров» говорилось о посылке в Россию образцов «различных заграничных книг, печатанных в Лондоне. В годах 3, 5, 10 и 25. Но все, относящиеся к 3-му году, недавно лишь окончены автором книг 10 года и не совсем удачно, так как бумага, чернила и печать не превосходны, так как автор издания 10 года близорук и сделал не одинакового качества. Есть лучшие, средние и плохие. Издания 3 года все плохи и будут исправлены. Другое дело с изданиями 25 года. В них нет ни малейшей неисправности. Вкравшиеся было прежде неисправности изменены в достоинства, так что даже знатоки признают их превосходными. Издания 5 года сделаны тем же лицом, но еще не окончены. Я показал Вашему другу четыре экземпляра. Я намерен был послать Вам сегодня несколько экземпляров издания 25 года, совершенно хорошего качества, а также несколько штук издания 5 года, еще новые»[476]476
  РГИА. Ф. 560. Оп. 40. Д. 50. Л. 14–14 об.


[Закрыть].