Текст книги "Туман мира"

Выбор

Альберт уже давно не задавал Вильяму вопросов о времени своего пребывания в новом Мире. Время здесь как будто не играло привычной роли важной системы измерения, хотя, скорее всего, такое восприятие было присуще лишь Альберту. Пребывание здесь с самого начала рассматривалось им в качестве некоего временного промежутка между моментами утраты старого Мира и возвращения туда, и именно там оставалось настоящее время. Альберт редко задумывался над тем, какое соотношение могут иметь единицы измерения времени в этом Мире и в том, где он провел большую часть жизни. Возможно, в старом Мире период его отсутствия длится не более секунды, вопреки восприятию окружающей сейчас реальности, а возможно, к моменту возвращения его тело будет уже старым и дряхлым, и ему останется лишь несколько вздохов, чтобы снова ощутить утраченное некогда пространство.

Сам факт возвращения все это время оставался под большим вопросом, Альберт понимал это, хотя и не терял надежды. Мысли о возвращении в покинутый Мир служили ему неким маяком, на который хотелось ориентироваться, все остальные цели здесь могли быть более или менее важными, но все, так или иначе, воспринимались как промежуточные. Именно поэтому неожиданное предложение Леви полностью завладело вниманием Альберта.

После разговора, который имел все шансы стать новой точкой отсчета в странной истории главного героя, Альберт не заметил никаких внезапных изменений в своем отношении к Вильяму или полученным от него сведениям, не усмотрел в них никакого обмана, равно как и не принял безусловно правоты таинственного доброжелателя. Он даже не вынес из последней беседы какой бы то ни было уверенности в самой способности Леви реализовать предложенное. И все же, сколько бы Альберт ни раздумывал над рисками полученного предложения, он не находил за собой права отказываться от него, не имея на то однозначных причин.

Альберту хотелось обсудить это предложение с Вильямом или Элиасом, услышать их одобрение, но он хорошо понимал, что если Леви прав хоть в части своих высказываний насчет Белого Креста, реакция их будет совершенно иной. Столкновение с категоричным запретом со стороны Вильяма могло бы означать для него безвозвратную потерю возможности, которая имеет все шансы не повториться вовсе. И все же не обсудить с Вильямом тему возвращения вообще, пусть даже без упоминания о предложении Леви, тоже было неправильно. Разговор с лектором состоялся совсем скоро.

– …Вильям, я знаю, не случилось ничего нового, что могло бы пролить свет на мое попадание сюда, но я все равно иногда сталкиваюсь с мыслями о возможностях возвращения. И мне хотелось бы обсудить их с тобой…

– Хорошо, – на этот раз Вильям на удивление легко согласился говорить на тему, обсуждение которой, по его прошлому высказыванию, «не несло никакой практической пользы».

– Мне очень важно то, чему ты учишь меня, но в своих мыслях я все равно ориентируюсь на то, что когда-то окажусь в своем Мире. Скажи, может, я неправильно оставляю в себе такую надежду?

– Зависит от того, как и для чего ты ее используешь. Если такая надежда никак тебе не мешает, не вижу причин отказываться от нее.

– Я ее не использую, она просто есть, и все.

– Оснований утверждать, что твой Мир утрачен тобой навсегда, у нас нет, ты помнишь. У нас, впрочем, нет также оснований однозначно утверждать обратное, но это и не исключает возможности твоего последующего возвращения. Когда-то мы говорили про цели твоего сюда перемещения. Пока они скрыты от нас, но мы знаем наверняка, что цели эти существуют и, скорее всего, не сводились к тому, чтобы просто оборвать твое существование. Это те постулаты, о которых не нужно было долго догадываться. Все остальное ты рано или поздно найдешь внутри себя вместе с ответами на многострадальный вопрос, с которого и начались твои приключения.

Я же, в свою очередь, знаю, какова моя роль в твоем здесь пребывании. И делаю то, что требуется от меня.

– А если бы ты мог сделать больше, ты бы сделал?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, например, если бы ты мог помочь мне вернуться… прямо сейчас.

– Наши задачи всегда зависят, помимо всего прочего, от наших возможностей, поэтому, когда – и если – настанет время твоего возвращения, для этой задачи обязательно появится исполнитель. Сейчас бесполезно фантазировать на тему моих действий в некой теоретической ситуации.

Но взамен я дам тебе хороший совет. Когда ты сталкиваешься с мыслями о возвращении в свой Мир, позволь им помогать тебе, а не усыплять: дай им поставить перед тобой те вопросы, отвечая на которые, ты начнешь сам конструировать свое «возращение».

– Я пока не совсем понимаю.

– Мне показалось, ты воспринимаешь свое возвращение как некое случайное событие, от тебя и твоих действий практически не зависящее…

– По сути, так и есть. Пока не знаю, как мне его ускорить.

– Задача вовсе не в том, чтобы его ускорить или, наоборот, замедлить. Задача в том, чтобы увидеть это событие на карте своего жизненного пути. Сейчас ты вынужден существовать с двумя точками зрения на окружающее тебя Построение и твою роль в собственной жизни. Первая из них – та, что прописана в тексте твоей Мантры – неустанно твердит тебе, что происходящие в твоей жизни события можно смело разделить на те, что зависят от твоих действий, и те, что от тебя никак не зависят. Вторая точка зрения, та, с которой ты довольно резко столкнулся при общении с Семеном в своем Мире и к которой более плавно подвожу тебя я, предполагает более глубокое и, я бы сказал, многогранное участие человека в собственной жизни. Каждая из этих точек зрения представляет из себя отдельную систему координат, и сейчас твое мышление вынуждено работать в обеих одновременно. Первая система, предоставляемая Мантрой, выглядит существенно проще, но только из-за того, что привычна тебе с детства. Вторая система сложнее, но некоторые задачи можно решить только через нее. С существенными оговорками первую систему можно даже назвать базовой. Как в школе: сначала тебе дают более простую информацию, потом, используя ее в качестве основы, насаживают на нее все более и более сложные знания, в результате чего ты получаешь общее понимание данной дисциплины. Знания, полученные тобой в самом начале, не опровергаются последующими, гармонично включаясь в общую систему, но для решения большинства задач тебе их просто не хватит. Более того, попытки решить сложную задачу через простейшие формулы в девяти случаях из десяти приведут к неправильному ответу.

Тебе уже известно, что с определенного времени в твоей жизни появились задачи, которые не имеют решения в первой системе координат. Твое возвращение, как и твое попадание в этот Мир, является одной из таких задач. И если ты планируешь вернуться в свой Мир, рассматривай это возвращение только в рамках второй системы. Иначе рискуешь снова получить неправильный ответ.

– Вильям, прости, я, кажется, понимаю, но… как мне это делать?

– Вторая система координат исключает случайности. Ищи причины случившегося с тобой в твоем Мире и причины твоего попадания сюда. Только через них ты сможешь вычислить свое возвращение.

Это старая история, скажешь ты. Все правильно, но сейчас, когда в тебе все чаще возникают мысли о возвращении, я повторю свой совет: позволь им помогать тебе, дай им поставить перед тобой те вопросы, отвечая на которые, ты начнешь сам выстраивать это событие. Детали твоего возвращения – это отдельный вход в решение твоей загадки. Расскажи себе, как ты представляешь сейчас свой Мир и сам момент возвращения. Что для тебя является возвращением, откуда и куда ты собираешься вернуться. Место. Время. Люди. Построение обстоятельств. Твои планы. Твои осознанные действия в Тумане Мира. Поддержание Лабиринта и Мантры или их корректировка.

Та дорога, которой ты шел в своем Мире, привела к его разрушению – в фигуральном или даже буквальном смысле. Как ты собираешься изменить себя, чтобы со второй попытки сохранить свой Мир? Есть ли у тебя необходимые для этого ресурсы и сведения?

В какой именно период преследовавших тебя событий ты планируешь вернуться, и как собираешься включиться в это Перестроение? Если вдруг ты окажешься в той кофейне во время второго разговора с Семеном за несколько секунд до того, как он предложит всем уйти, что ты ему скажешь? Как сумеешь остановить его?

Начни отвечать на эти вопросы и с каждым ответом будешь приближать свое возвращение, чтобы ты ни имел в виду под этим словом.

– Вильям, а ты бы хотел, чтобы я вернулся в свой Мир?

– Да, если ты чувствуешь необходимость этого, но только тогда, когда придет время, и ни секундой раньше, поскольку мне не доставляет большого удовольствия восстанавливать тебя из обрывков после каждой второй переделки, в которые ты так упорно умудряешься попадать.

И еще я должен сказать тебе одну простую вещь. Твой настоящий мир, Альберт, это твоя природа, это Бог. Актом возвращения в «твой» мир является вся твоя жизнь с самого момента рождения, в то время как частотные диапазоны Мантры определяют лишь окружающую тебя обстановку. На какой бы частоте ни функционировала твоя Мантра, какие бы города и люди тебя ни окружали, из каких бы материй ни состояло твое тело, того Мира, где ты сможешь, как раньше, скрываться от себя в собственном же Лабиринте, уже не существует. Ни в каком виде.

Вопросы, подсказанные Вильямом, как обычно, давали повод для новых размышлений. Альберту действительно всегда удобнее было думать, что с возвращением в родной Мир ему придется столкнуться неожиданно или, лучше даже как-то так, чтобы было совсем немного времени попрощаться, но чтобы от него самого при этом мало что зависело. Примерно так же, как и с исчезновением: придет человек и грозно спросит: «Ну, что, усвоил урок?». «Да», – виновато понурившись, ответит Альберт. И человек бережно отведет его обратно в утраченный Мир и непременно подскажет, как вести себя дальше, чтобы более с подобными историями никогда не сталкиваться…

Выглядело это довольно комично и объяснялось лишь тем, что долгое время Альберт предпочитал эту тему в своих мыслях попросту обходить стороной. И все же предложение Леви было именно таким. Едва ли не в точности.

«…Расскажи себе, как ты представляешь сейчас свой Мир и сам момент возвращения? Что для тебя является возвращением, откуда и куда ты собираешься вернуться? Место. Время. Люди. Построение обстоятельств…» Анализируя слова Вильяма, Альберт сделал вывод, что тот почти наверняка не знает ни про Леви, ни про их с Альбертом общение. Лектор подсказывал ему дорогу, по которой всегда шел сам: сложную, до мелочей продуманную и выверенную едва ли не по линейке. Дорогу такую долгую, что даже не совсем понятно, есть ли в самом конце этой дороги что-то, кроме ее бесконечного продолжения. Вильям, как всегда, был прав в каждом подсказанном вопросе. Но вернуть Альберта обратно он не мог.

Попал ли Альберт в этот Мир, рисуя в своем воображении подробности этого путешествия? Практикуя сложные, ведущие в другую реальность упражнения, встраивая в Мантру волшебные суждения, делающие ее свободной от прежних рамок? Нет. Вне зависимости от предшествующих событий попал он сюда неожиданно, почти мгновенно, в результате экстравагантной выходки одного человека, артистично обставленной авантюры, пусть даже сопровождавшейся глубокомысленными речами насчет предназначения Альберта, которые, разумеется, нашли в нем определенный отклик. Вполне уместно было предположить, что вернуться назад ему предстоит по тому же сценарию. Да, да, именно так: придет человек и просто предложит вернуться обратно. И вот этот человек здесь, и здесь уже даже довольно давно, так давно, что Альберт почти успел оттолкнуть его от себя… Кто знает, чем мог бы грозить отказ Альберта от этого предложения. Куда еще ему предстояло бы попасть или насколько бы пришлось задержаться здесь.

На фоне данных размышлений в голове Альберта возник еще один тезис, который по своему содержанию новым как будто не был, но вот по сопровождавшим его ощущениям казался едва ли не революционным. Окружающий Альберта Мир мог оказаться фантомным. С самого начала. С первого мгновения самосознания в нем новый Мир вполне мог быть одной большой иллюзией, реагирующей на ход мыслей Альберта и отвечающей, возможно, неким его подсознательным стереотипам. Не этим ли могло объясняться столь близкое сходство данного Мира с утраченным? Почти такие же люди, похожая обстановка, взаимоотношения, основанные на вполне понятной логике… Похожие мысли посещали Альберта в самые первые дни пребывания здесь, но с тех пор к этим идеям он так и не возвращался. Отчасти из-за огромного количества других насущных вопросов, требующих срочного решения, отчасти из-за того, что человек, сопровождавший Альберта в незнакомом Мире, был, несомненно, реален или, правильнее сказать, не являлся порождением интеллектуальных процессов самого Альберта, вне зависимости от того, был ли на самом деле человеком, живым существом другого вида или же просто мыслью извне. Эту реальность Альберт автоматически перенес и на окружающее пространство, но сейчас начал терять в ней былую уверенность.

Решение о возвращении в привычный Мир оставалось рискованным с учетом того, что Альберт, так и не вспомнив Леви, не имел весомых подтверждений ни его возможностей, ни истинных целей. Леви, без сомнений, подходил на роль человека, способного вернуть Альберта домой. В своей непоколебимой уверенности в вещах более чем странных он был даже похож на Семена… С целями было сложнее. Образ ангела-хранителя никак с Леви не вязался, хотя и никаких явно недобрых намерений с его стороны Альберту наблюдать не приходилось.

Подробно рассматривая всевозможные «за» и «против», Альберт уже знал, что решение здесь может быть только одно. Вопрос был лишь в том, чтобы не упустить ничего из внимания. Альберту было неудобно уходить, не попрощавшись с Вильямом и Элиасом, не выразив им еще раз свою благодарность, не дослушав содержательные рассказы Вильяма о тех мироустройстве и материях, про которые он раньше не мог даже догадываться, – а ведь именно эти сведения открывали для него бесценную возможность действовать вопреки старым шаблонам после возвращения в свой Мир.

Альберт долго думал над содержанием записки, которую оставит Вильяму перед уходом и которую успеет своевременно уничтожить в случае, если Леви обманет его с возвращением или же просто не сможет выполнить обещанное. Записка в полной мере передавала глубокую признательность Альберта за его неоднократное спасение, за полученные сведения и содержала краткие объяснения его окончательного решения вернуться туда, где, в соответствии с текстом записки, было истинное место Альберта.

Исчезновение

Как только вынужденный путешественник закрыл за собой дверь, выйдя на улицу, им овладело прохладное волнение. Наконец, он шел к своей цели, был к ней предельно близок, шел к Миру, где провел всю жизнь, где, несмотря на последние воспоминания, непременно должны были остаться дорогие ему люди, которые ждут его, сколько бы времени он ни отсутствовал. Он готов был ко многому: его могли объявить пропавшим, могли уже оплакивать, пусть даже его и не ждут, пусть прошло время, сколько угодно… Ему не хотелось бояться никаких последствий и сотен разных «если», зато сильно хотелось снова ощутить себя в своем теле, пройти по обычной земле, от которой не нужно ждать подвохов, хотелось уставиться на прохожих на улице и без опаски смотреть на них столько времени, чтобы от усталости начали закрываться глаза… Хотелось, чтобы глаза начали закрываться. Хотелось уснуть. И потом проснуться.

Нет, Леви не должен был обмануть. Если они были знакомы еще в старом Мире… Неужели кто-то все-таки заставил Альберта забыть Леви? Все это было уже неважно. Альберт ступал шаг за шагом, и с каждым пройденным метром уверенность его становилась сильнее. Он готов был к сомнениям, ставшим для него обыденностью с появлением загадочного знакомого, но именно сейчас сомнения словно сторонились его. Решение было принято, оборачиваться назад не имело смысла.

На скамье в сквере, где имели место последние две встречи с Леви, Альберт никого не обнаружил, что, впрочем, никоим образом его не смутило. Альберт решил сесть и ждать. Мимо проходили люди, прогуливаясь или спеша по делам, и никто из них не догадывался, какое путешествие предстояло сидящему чуть поодаль от дороги человеку. Альберт испытывал радость, то и дело переходящую в волнение. Энергии Альберта все еще было недостаточно для длительного пребывания в таком состоянии без какого-либо вреда, и уже скоро пришлось предпринять усилия, дабы слегка умерить эмоции.

Лучшего и более полезного способа, нежели начать размышлять над деталями возвращения в соответствии с советом Вильяма, просто не существовало. Вильям был прав, возвращение в старый Мир означало не только возвращение в более знакомые и привычные условия, но и предполагало столкновение Альберта с оставленными в том Мире проблемами, которые вновь потребуют решения. Универсального ответа на все вопросы по-прежнему не было, однако Альберт был твердо уверен: встреча с лектором в этом Мире была не случайной, и именно полученные от него сведения позволят найти ключ к разгадке. Позволят направить свою жизнь в другое русло, предварительно просчитав его, и уж точно дадут возможность взять дополнительную паузу в общении с Семеном, даже если Альберту вновь предстоит оказаться в злосчастном кафе во время решающего разговора. Впрочем, Семен, вероятно, и без рассказов Альберта в курсе происходящего с ним. Случайности здесь были исключены. Раз у Альберта появилась возможность вернуться именно сейчас, значит, для этого пришло время.

– …Я одобряю твой выбор. Любое существо должно находиться именно в той реальности, для которой его создавала природа.

Леви подошел практически незаметно, и Альберт, погрузившийся в свои мысли, заметил его уже присаживающимся на скамью.

– Я, наверное, был излишне подозрителен в прошлый раз. Хотя вместо этого мне стоило бы сказать «спасибо» за предложенную возможность. Спасибо. Надеюсь, все получится. Скажи, как это будет выглядеть?

– Ты имеешь в виду свой Мир? Ты и его забыл?

– Я имею в виду… тот момент, когда я снова окажусь там, время. Много ли времени прошло с тех пор, как я попал сюда? Что изменилось?

– Для тебя не изменилось почти ничего. Сам переход может показаться тебе слегка болезненным – именно показаться, так как ничего в действительности опасного в нем нет. Я прослежу за этим. Время? Не могу рассчитать точно, но, будь уверен, ты попадешь в ту же реальность, из которой ушел. Ты будешь тем же человеком, в тот же временной период, с теми же мыслями, взглядами. Вокруг тебя будут те же предметы и люди, ты продолжишь свой путь среди них так же, как и раньше. Никаких неожиданностей. Короткий период дискомфорта… да, может быть. Как будто какая-то необъяснимая тревога внутри тебя. Очень скоро она отступит.

Альберт попытался представить это состояние постепенно отступающей тревоги. Уловить его не удавалось, но звучало такое объяснение довольно успокаивающе.

– Леви, едва ли я буду с теми же мыслями и взглядами после пережитого. Согласись, такие путешествия не из числа легко забываемых мелочей.

– Как раз об этом ты можешь не беспокоиться. Смена частоты Мантры при перемещении в твой Мир сотрет болезненные воспоминания. Ты сможешь вернуться к своей обычной жизни почти сразу: твой родной Мир поможет тебе восстановиться быстрее, чем это можно представить.

– Нет, Леви, я, наверное, неправильно выразился. Я не хочу, чтобы воспоминания из этого Мира исчезли. Точнее, даже если и хотел бы, вряд ли смог бы позволить себе такую роскошь. Там, куда я собираюсь вернуться с твоей помощью, меня ожидает масса нерешенных вопросов. И ключ к ним как раз в том, что говорил мне Вильям. Да и ты, в конце концов. …без этой информации я вернусь к разбитому корыту.

Во время беседы Альберт обратил внимание на едва заметные ощущения изменений, происходящих вокруг или же в нем самом – точнее определить не получалось.

– …Те данные, которые ты получил от твоих друзей из Белого Креста, вряд ли будут иметь какое-то практическое применение в твоем Мире, поэтому ты ничего не потеряешь.

Направление, которое принимал разговор, Альберту не нравилось.

– Но ты же наверняка знаешь, как и почему я попал сюда. Если я просто сотру то, что пережил здесь, то отброшу себя глубоко назад. Это было бы непростительной ошибкой.

– Должен сказать, ты сильно переоцениваешь те несколько идей, которые дал тебе Вильям. Ты считаешь их инструментом, позволяющим творить что-то… сродни волшебству. Возможно, последнее время в твоем Мире тебе и не хватало чего-то волшебного, чтобы исправить ряд вещей, но ты знаешь мою точку зрения на попытки вмешательства в Мантру. Вмешательства неестественного и непродуманного в отношении возможных последствий. Но не будем спорить. Сейчас не лучшее время для этого.

– Леви, это ключевой момент для меня, – на секунду Альберт отвлекся, снова пытаясь уловить суть изменений, которые ощущались все яснее, но по-прежнему были недоступны по своему содержанию, – …ключевой момент для меня. Мы так не договаривались. – Альберту все сложнее было удерживать во внимании тему разговора и суть своих доводов. Мысль начинала предательски ускользать именно в те минуты, когда требовалась предельная сосредоточенность.

– Я помню, о чем мы договаривались, Альберт. Вернувшись сюда, ты подтвердил свое намерение возвратиться в свой Мир. Тот самый, в котором ты существовал до попадания сюда. Не в его иллюзию, не в похожую подделку – именно в Твой Мир. А это понятие, как ты уже успел убедиться на путешествии в память с Элиасом, предполагает нечто большее, чем просто красочную картинку вокруг тебя. Твой Мир и основной гарант его реальности – это еще и ты. Ты прежний, тот ты, который сможет или хотя бы попытается удержать свой Мир возле себя, вновь в нем оказавшись. А не тот ты, который, получив второй шанс, возьмется за разрушение вновь обретенной реальности с новыми силами, да так, что повторный результат твоих самонадеянных экспериментов будет уже необратим. Не тот ты, который продолжит тешить губительную иллюзию собственной исключительности попытками корректировать Мантру, выстраивающую собой не просто огромную, а глобальную конструкцию целого Мира…

Альберт продолжал отчетливо слышать каждое слово собеседника, но внимание его внезапно оказалось поглощено странным сюжетом, разворачивающимся как будто на некой подложке, образовавшейся под картиной окружающей панорамы. Сквозь привычные очертания парка проступало некое параллельное действо: неторопливое, сумбурное и не схожее ни с чем, ранее виденным Альбертом. Едва уловимое поначалу ощущение изменений неожиданно раскрылось в виде нескольких темно-серых капель, упавших на такой же темно-серый фон, ранее невидимый и находящийся где-то за пределами визуальной информации. Само присутствие фона обнаружилось одновременно с упавшими на него каплями, от самих капель фон отличался лишь оттенками и, как стало видно уже в следующее мгновение, состоял из десятков, а, может, сотен движущихся внутри, вокруг себя и друг друга форм, среди которых мгновенно затерялись и упавшие капли. Формы то и дело появлялись и исчезали: сами в себе, либо перетекая в другие формы самым причудливым образом. Любая из них находилась на общей картине едва ли больше нескольких секунд, и то лишь в случае, если Альберт слегка задерживал на ней внимание. Зрелище выглядело завораживающим, и тот факт, что поверх него по-прежнему весьма отчетливо просматривалось стабильное пространство, в котором находились Альберт с Леви, только усиливал впечатление. Картина непрерывно и плавно движущихся фигур не вызывала тревоги и действовала даже успокаивающе, лишь слегка реагируя скоростью или кратковременным нагнетанием в себе темного на отдельные произносимые Леви фразы, при этом не было ясно: на саму ли суть сказанного, либо на твердые нотки, то и дело появляющиеся в голосе говорившего.

Увиденное зачаровывало, и Альберту стоило усилий вновь переключить внимание на происходящее в парке. Содержание речи Леви казалось все менее и менее критичным, а формулирование аргументированных возражений и вовсе безо всяких видимых причин перешло в категорию задач непосильных и бессмысленных.

– …Возможно, ты полагаешь, что во время общения с Вильямом получил уникальные возможности, которые позволят тебе трансформировать Мир на твоих условиях, но я вынужден повториться: тот Мир, в который ты стремишься, не ждет от тебя повторных попыток его разрушения. Он ждет от тебя согласия. Гармонии. Ошибочно считать все, что видишь вокруг, конструктором для собственной потехи. Безликим материалом, готовым принять любой вид по первому твоему желанию. Мир, в который ты идешь, так же как и этот, создавался не тобой…

Леви, как обычно, говорил неторопливо, словно в такт двигающимся на подложке визуальной картины формам. Вылавливать слова собеседника из ритма мерного движения загадочного фона становилось все сложнее. В попытке вывести себя из оцепенения Альберт резко дернул головой вправо и влево, но вместо того, чтобы прийти в себя, совершенно неожиданно зафиксировал перед собой сразу два охваченных поворотами головы направления. По обе стороны от него находились два Леви, в коих Альберт определенно угадывал одного и того же человека, несмотря на незначительные визуальные различия. С Альбертом говорили оба и сразу, каждый в отдельности произносил разрозненные и бессвязные слова, будто невпопад, но все слова обоих в совокупности сливались в единую слаженную речь! Альберт оцепенел: оба Леви говорили словно через слово или несколько, но вместе с тем с поразительной точностью сохраняли не только структуру и смысл речи, но даже интонацию, которую можно было назвать спокойной, но не монотонной.

– …Но это отнюдь не та деталь твоего возвращения, на которой тебе стоит задерживать внимание. Очень скоро ты сможешь увидеть близких тебе людей, почувствовать себя в «родном» пространстве – именно об этом тебе стоит думать. Оставленные тобой проблемы, разумеется, никуда не денутся, но восстановить утраченные элементы твоего благосостояния абсолютно в твоих силах. Когда ты обнаружишь себя в привычном Мире, я постараюсь быть рядом. И на этот раз буду более внимателен, чтобы помочь избежать фатального поворота событий, с которым тебе довелось столкнуться…

Отдаленно Альберт по-прежнему понимал, что происходит нечто, идущее вразрез с его ожиданиями: процесс «возвращения», вероятно, уже запущен – именно так он интерпретировал изменения в собственных восприятии и сознании, и запущен по неприемлемому для самого Альберта сценарию. «Дьявол в деталях», – пронеслось в голове у Альберта: его настолько захватила идея скорого возвращения, что он остался глух к советам Вильяма и решил рискнуть, не понимая, на что конкретно соглашается.

Именно сейчас, возможно, не в самый подходящий момент, важность полученных в новом пространстве опыта и информации вырисовывалась наиболее отчетливо. Возможность возвращения в старый Мир манила, как и раньше, или даже сильнее, но одновременная утрата ценных воспоминаний могла свести на нет все последующее в нем пребывание.

Под размеренную речь Леви часть Альберта, в которой его сознание пыталось скрыться от всецелого растворения среди фигур темно-серой подложки окружающего пространства, стремительно и необратимо сокращалась. Невероятным усилием Альберт собрал остаток своих возможностей и произнес:

– Останови это!

Леви прервались и одновременно взглянули на Альберта:

– Остановить? Боюсь… это не в моих силах. Видишь ли, некоторые решения принимаются один раз. Каждое твое решение меняет реальность, помнишь?

И к собственному удивлению в этих словах Альберт прочел не жесткость, не злорадство по поводу искусно проведенного обмана, а, скорее, растерянность, мелькнувшую на мгновение и тут же затонувшую в меняющейся геометрии серого вместе с контурами самих Леви и окружающего парка.