Текст книги "Танцы с бряцаньем костей. Рассказы"

Оксана

– Рассказывай, – не попросил, а потребовал Колян. Он только что вынужден был выбраться из приятного расслабляющего состояния и напрячься, чтобы подготовить свой мозг к употреблению крепкого алкоголя. И, надо сказать, в связи с этим, проблема Лео должна была оказаться действительно весомой, чтобы оправдать его усилия.

Лёня размял суставы пальцев, словно готовился исполнить композицию на фортепиано. В центре стола красовалось большое овальное блюдо с шестью порциями шашлыка из баранины. По краям его украшали листья свежего салата, а сверху были щедро наложены кольца маринованного лука. В этот вечер наш мачо не скупился, и, судя по всему, имел твёрдое намеренье опустошить свой кошелёк.

Барменша, симпатичная блондиночка с именем Настя на бейдже в порядке исключения исполнила для нас ещё и функцию официантки, притащив весь заказ прямо на место. Для этого ей потребовалось подойти к нам в два захода. Вторым рейсом она доставила нам ведёрко со льдом, две бутылки «Колоколов» и шесть стопок с толстыми донышками. Оба раза она сознательно подходила к столу со стороны Лёни, во второй даже потёрлась о его плечо своим бедром. Однако Лео на эти заигрывания никак не отреагировал.

– Похоже, мы сегодня изрядно «напоремся», парни, – заметил Витька.

Миха радостно потёр ладони, словно муха, собирающаяся сожрать что-то сладкое. Муса поморщился. Я тоже едва сдержался. Щедрая порция виски после тёмного разливного сулила превратить завтрашнее утро в похмельный ад.

Пока Витька разливал «Bell’s» по стопкам я заприметил на блюде с шашлыком порезанный кружочками лимон. Это обстоятельство хоть немного, но всё же меня обрадовало. Никогда не умел пить крепкий алкоголь без запивки. А уж если таковой не было, выручить могло только что-нибудь сочное и с сильным ярко выраженным вкусом.

Спасибо тебе, боже!

Мы пригубили по одной и Лео тут же закурил. Я увидел на его безымянном пальце золотой перстень с красным камешком.

– Ну, так, чего у тебя, брат? – не выдержал Муса.

Следом за Лео закурили Миха и Колян.

– Труднее всего начать, – наконец обронил наш друг. – Тут нужна какая-то предыстория, но я хреновый рассказчик, и это очевидно. Ничего не могу придумать.

Из колонок доносились звуки набивших оскомину рекламных слоганов. Матч между «СКА» и «Барысом» должен был начаться через час с лишним. Но в тот вечер мы потеряли к нему всякий интерес, хотя в процессе долгого разговора нет-нет да и посматривали на экран. Тогда нас, как и в детстве охватило чувство общности, то самое, что позволяло нам вместе выходить на лёд с эмблемами «Высокогорца» на спине и груди, с полувзгляда понимать друг друга и искренне радоваться, когда шайбу в ворота противника забросил не ты, а драчун Джабраилов, или долговязый Растолыпин. Когда Мишка Басурматов выкинул что-то такое, что рассмешило всю команду, когда тебе начали бить морду, а рядом неожиданно появился Лёня Васильев и без промедления вступил в бой.

Да, в детстве мы шестеро что-то нашли, что нас объединяло изнутри, на тонком духовном уровне. Возможно благодаря хоккею. И если это так, то хвала и слава этому прекрасному спорту.

Лёня в тот вечер был подозрительно мрачен и выглядел лет на десять старше своего биологического возраста, словно кто-то напустил на него злые чары, или поведал какую-то страшную тайну, от которой людям вся дальнейшая жизнь кажется бесцветным и бессмысленным бредом.

Он неторопливо докурил сигарету, затушил её в круглую стеклянную пепельницу и знаком попросил Витьку повторить. Борщ понимающе кивнул и вновь взялся за бутылку. Однако вместо того, чтобы выпить, Лео задумчиво покрутил стопку в руке и поставил её на место.

– Не подумайте только, что я жалуюсь на жизнь, или что-то в этом роде, – наконец сказал он. – Но в последние месяцы моё мировоззрение полностью поменялось. Не могу сказать, что я прямо уж так взял и разом разочаровался во всех людях, но… мнение о человечестве поменял. И не подумайте, что меня вагиной накрыло.

Он слабо улыбнулся.

– У меня всегда было много женщин, иногда по несколько одновременно. Это вы знаете. Но в последние пару лет я всерьёз задумался о том, что уже повзрослел. Почувствовал это даже больше, чем осознал. Семья?

Он неопределённо пожал плечами.

– Да, скорее всего, я хочу семью, хотя и понимаю, что при таком раскладе образ жизни придётся менять кардинальным образом. Но я готов на это пойти. Я созрел.

Наконец, он выпил. Мы молча последовали его примеру. Пили не чокаясь, словно на поминках. Я закусил долькой лимона, и понял, что он имеет привкус лука и мяса. Однако закуска сделала своё дело: желудок слегка обожгло. К голове тут же поползла приятная тёплая волна. Во рту защипало. Мне тут же захотелось закурить, но я сдержался, понимая, что совокупность алкоголя и сигарет в значительной степени ускорит опьянение.

– Не только бабы, – продолжал Лео, – Вообще все люди, по крайней мере, подавляющее большинство являются настоящими демонами, мать их. И в течение последних двух лет я убеждался в этом всё больше и больше. Кто-то постоянно ноет, жалуется на судьбу, но при этом ведёт себя так, что только ленивый ублюдок не станет использовать его в своих интересах. Кому-то (и таких большинство) просто-напросто плевать на всех, кроме себя любимого. Это человечество изжило себя уже давно, наверное, лет двести назад. Но мы всё ещё живём по инерции и надеемся на то, что мир станет лучше. Не станет.

Он покачал головой.

– Не станет, потому что этот мир – мы. А мы в лучшую сторону не меняемся.

Лео взял пальцами кусочек шашлыка, положил его в рот и медленно разжевал.

– Весной позапрошлого года, – продолжил он. – Я познакомился с Оксаной. Именно с этой женщины и началось моё путешествие по аду человеческих пороков. Я говорю, про истинные пороки, пацаны, не про алкоголь секс и прочее. Истинные пороки – это зло в чистейшем виде. Если ты сознательно используешь других людей в своих меркантильных интересах, то можешь считать, что ты – истинный грешник, потому что всё остальное мы делаем неосознанно, часто даже не со зла, а от собственной глупости. Это вполне простительно. Тем более, если после содеянного ты раскаиваешься. Но такие люди, творят зло намеренно и осознанно.

Он неторопливо разжевал ещё один кусочек мяса.

– Оксане к моменту нашей встрече было слегка за сорок. Не буду врать и скажу сразу, что не собирался создавать с ней семью, или что-то в этом роде. Женщины её возраста уже слишком далеко ушли от этих понятий. И, что бы они ни говорили при этом, знайте – они врут. Хотя, конечно же, исключения случаются из любых правил.

Возможно, я подонок, но считаю, что настоящая семья это та, где есть хотя бы один общий ребёнок. У Оксаны их было двое, и третьего для меня она бы не смогла родить при всём желании, да, в общем-то, и не скрывала, что цели у неё на мой счёт иные. И сначала я никак не мог понять её мотивацию. На кой хрен, спрашивается, тогда встречаться со мной? Я младше на десять лет, и, чего уж греха таить, вокруг меня постоянно вьются тёлки вдвое её моложе.

Я вспомнил, про какую Оксану он говорил. Пару раз я видел их вместе весной позапрошлого года. Высокая и симпатичная женщина, в хорошей дорогой одежде, с шикарной причёской и недешёвым макияжем. Было видно, что она следит за своей внешностью, хотя местами перегибает палку, пытаясь выглядеть как двадцатилетняя девчонка. Она пыталась вести себя раскованно и даже в какой-то степени развязно. Однако, если ей это и удавалось, то с огромной натяжкой. Неестественная улыбка, состоящая из белоснежных искусственных зубов и напомаженных губ, честно говоря, доверия не внушала.

– Оксана неплохо трахалась, – продолжал Лео. – Знала много разных хитростей в постели, но делала всё это как-то без огонька, словно себя заставляла. Меня раздражало, когда она копировала каких-то киношных героинь, напяливала на себя всякие кружевные штуки из секс-шопа. Говоря проще, в её действиях присутствовало мало естественности. А если честно, то не было совсем.

Лео грустно, но с какой-то, едва уловимой ноткой злорадства улыбнулся.

– Короче, вся она представлялась мне фальшивкой, дешёвой пародией на настоящую женщину. И это не из-за внешности. Нет. С этим у неё как раз всё в порядке. Она следила за собой: ходила на фитнесс, делала зарядку, пресс качала по утрам… тут не придерёшься.

Её старшей дочери, Ксюше, тогда было шестнадцать лет. В целом, довольно симпатичная девчонка, закончившая недавно школу и теперь активно перебирающая ВУЗы на предмет поступления; говорила, что хочет стать филологом, а сама за всю жизнь прочитала не более двух-трёх книжек, и в записке из пяти слов умудрялась сделать восемь ошибок. Короче говоря, обычная девочка-подросток, каких вокруг полным-полно. Но это только с первого взгляда.

Мамаша активно приучала дочку к макияжу, делилась секретами соблазнения, и без тени смущения рассказывала о своём опыте. Однажды я подслушал их разговор.

«Ксюш», – говорила она. – «То, что он признался тебе в любви – ещё ничего не значит. Посмотри кто он, и кто ты. Ты – красивая и модная девочка, а он – обычное чмо с „москвичом“ и родителями-работягами. Что он даст тебе в этой жизни? Или ты хочешь в тридцать лет превратиться в жирную и сварливую бабу, не выпускающую из рук поварёшку?».

«Мам, но он милый. Он мне дарит цветы и конфеты».

«Ха-ха! Цветы и конфеты. Я тебя умоляю! Тебе самой-то не смешно? А может, просто ты оцениваешь себя так дёшево? Ты – дешёвка, доча? Ну, да, скажи: „Мама, ты родила дешёвку, которая ведётся на конфетки и цветочки, и влюбляется в лоха“. Сколько его рост, кстати? Метр семьдесят?»

«Мам, а рост-то здесь при чём»?

«Мужчина должен быть красивым и при деньгах. Ты видела, какой парень у твоей мамы? Правильно, молодой, высокий и обеспеченный. Остальные – чмошная масса, Ксюш, пародия на мужиков. Не позорь меня. Бросай этого слесаря пока не поздно и найди себе что-нибудь получше».

Этот разговор я подслушал случайно, и честно говоря, охренел. Хотя, наверное, это мягко сказано. Какой же надо быть циничной сукой, чтобы вот так воспитывать своего ребёнка? Кого она хотела сделать из дочери? Гламурную сучку? Это вряд ли. Ксюша, девочка хоть и миловидная, но на модель явно не тянет. И если уж и развела бы кого-нибудь на деньги, то только в обмен на секс.

Мне тогда стало жутко интересно, кто же родители моей Оксаны, раз уж она с такой уверенностью делила людей на сорта и виды. Спрашивать её об этом я не стал, так как хорошо понимал, что, скорее всего, буду обманут. Врать она умела здорово, причём делала это, глядя прямо в глаза.

Я провёл небольшое частное расследование, подключил своих знакомых из РОВД и выяснил, что «любимая моя» родом из Тагила, точнее, из самого неблагополучного района этого города. Росла она в семье без отца с матерью-алкоголичкой и тремя малолетними братьями, в двадцать лет выскочила замуж за какую-то тряпку-подкаблучника по имени Володя, которого в последующие пятнадцать лет супружеской жизни всячески третировала понятиями «мужик ты или нет» и вынуждала пахать на десяти работах, чтобы он удовлетворял её прихоти. В конце концов, сердечко Володи не выдержало, и он умер, оставив Оксану с трёхкомнатной квартирой, евроремонтом и «мицубиши паджеро» в гараже.

Лео шумно выдохнул и обвёл нас взглядом.

– Но самая жесть, пацаны, меня ожидала впереди.

Витька тут же предложил наполнить наши стопки, но Лёня жестом остановил его, давая понять, что гнать лошадей в этот вечер не стоит. В противном случае тяжёлый хмель не даст ему закончить свою историю до конца.

– В общем, порой бывает так, что ты просто сидишь и тихо охреневаешь от того, что открылось тебе о других людях, пытаешься примерить это на себя, чтобы найти хоть какое-то оправдание их поступков. Но ничего у тебя не получается. Приходится просто принять их такими, какие они есть, и уже в дальнейшем от этого отталкиваться.

С Оксаной, я, конечно же, решил расстаться. Меня убивало её отношение к жизни в целом и к другим людям в частности. Не понятно, что заставляло её считать себя на голову выше других. Не понятно, что делало её саму в собственных глазах человеком первого сорта, тем более что она прекрасно знала, из какого теста слеплена сама, и какая кровь течёт в её жилах.

Одним из самых поганых фактов в этой истории было то, что во главу угла она всегда ставила репутацию среди своих, таких же ссучившихся как и она сама подруг. Я ещё могу понять людей, которым затмевает глаза власть, или деньги, толкая их на преступления и демоническое отношение к себе подобным. Но в уме совершенно не укладывается, как можно идти по головам только из-за репутации.

Она очень гордилась тем, что у неё молодой парень, который к тому же занимается бизнесом и неплохо выглядит. По большому счёту, я был нужен ей только для этого. Для понтов, парни. Для понтов.

Не смотря ни на что, у меня даже в мысли не возникло причинить ей какую-то боль, или каким-то образом самоутвердиться за чужой счёт. Я никогда в этом не нуждался. И потому просто сказал ей как-то утром, что принял решение расстаться. Что произошло сразу после этого, сказать честно, меня просто убило.

«Оксана», – сказал я. – «Я ухожу от тебя, потому что не вижу никакого смысла продолжать наши отношения».

Она не расплакалась, не начала злиться. Она практически не изменилась в лице. Наверное, ей действительно было наплевать на всё, либо же Оксана просто умела контролировать свои эмоции, сдерживая чувства глубоко внутри.

Но хрен там!

«Лёнь», – равнодушно сказала она. – «Давай не будем нервничать и принимать скоропалительных решений. Я прекрасно знаю, чего тебе не хватает и готова пойти на уступки».

«Чего»? – не понял я. – «Оксана, мы расстаёмся. Ты не расслышала что ли? Так я готов повторить это ещё раз, если с первого до тебя не доходит».

«Подожди», – она подняла ладонь, останавливая мою пламенную речь и чётко, с расстановкой, повторила: – «Я знаю, чего тебе не хватает и готова это исправить».

«Что? Чего же мне, по-твоему, не хватает?» – Мне становилось смешно. Если бы я знал заранее, что эта сука намеревается мне предложить.

«Я всё понимаю», – начала она. – «Прекрасно понимаю нашу разницу в возрасте и знаю, чего именно не хватает тебе в сексе»…

«Оксана, какой, нахрен, секс»?!

«Подожди, не перебивай. Простое предложение – не более того. Если хочешь, можешь называть это сделкой. Только представь, что будут говорить обо мне подруги, когда узнают, что ты меня бросил? Хотя, тебе, очевидно, всё это до лампочки».

«Оксана, какая сделка? Что ты несёшь»?

«Давай так. Ты остаёшься со мной, живёшь здесь, ездишь со мной на корпоративы и всё прочее. Согласись, многого от тебя я не требую. А тебе за это предоставлю секс с шестнадцатилетней молодой девочкой. Идёт?»

«Что»? – Я не поверил своим ушам, но даже тогда отказывался воспринимать в полной мере её чудовищное предложение.

«С Ксюшей я уже провела беседу на эту тему», – как ни в чём не бывало, продолжала она. – «Можешь не беспокоиться – она уже в курсе, как делать минет. Я всему необходимому её научила. Она знает всё, что тебе нравится. Знает, и как подготовить»…

«Заткнись!» – я не выдержал. – «Просто закрой свой рот и молчи, сумасшедшая стерва!»

Тогда я понял, что если услышу из её поганых уст ещё хоть одно слово, то не сдержусь и совершу преступление, за которое потом придётся отвечать, и в первую очередь перед законом. Поэтому я собрал волю в кулак, стиснул зубы и отключил себя от реальности на какое-то время, чтобы слышать, но не воспринимать то, что она говорила. На то, чтобы собрать свои вещи и убраться оттуда, мне потребовалось полчаса. Но надо сказать, парни, эти полчаса были самыми сложными в моей жизни.

Наконец, мы выпили.

– Охренеть, – тихо сказал Витька и для весомости добавил ещё пару матерных слов.

Муса задумчиво тёр свой острый кавказский нос двумя пальцами. Было видно, что он находился в полном смятении. На его родине за такое отношение к собственным детям вполне могли и отрезать башку.

Но хуже всего выглядел Колян: он разом помрачнел и нахмурился. Оно и понятно: у парня росла своя дочь. Наверное, в тот момент он невольно примерил эту ситуацию на себя. Так всегда бывает, хочешь ты того, или нет.

– И что, подал я голос. – Ты просто ушёл? Ты так всё и оставил?

Муса встрепенулся:

– Да, действительно! Как ты поступил?

Лео невесело улыбнулся, закуривая очередную сигарету. Его глаза подозрительно блестели. Однако я списал это на прокуренный воздух «Гориллы» и выпитый алкоголь.

– Рус, – сказал он. – Я, может, и циничный ублюдок, но не настолько, чтобы просто так бросить девчонку на произвол судьбы, а точнее, на произвол её собственной мамаши. Конечно, голова её к тому времени была уже изрядно «подпорчена» таким воспитанием, но ты ведь знаешь, надежда есть всегда. Скорее всего, она бы сделала из дочери первосортную шлюху. А дальше – вы знаете прекрасно, как это бывает, – жизнь девчонки покатилась бы по наклонной. И что там впереди её ждало – одному Богу известно.

– Есть один момент, – Миха Басурматов задумчиво почесал бороду. – Вполне возможно, Оксана просто задумала хитроумный план, чтобы удержать твою волосатую задницу в своей постели. Наверняка она рассчитывала, что ты начнёшь думать не головой, а мошонкой, и согласишься. А после, уж прости меня, секса с шестнадцатилетней девчонкой начался бы планомерный и чётко продуманный шантаж. Вроде как: «не будешь плясать под мою балалайку – поедешь в зону с очень постыдной и неуважаемой в тех местах статьёй».

Лео пожал плечами.

– А разве это что-то меняет? Даже если это и так, Оксана в любом случае ради своей выгоды хотела подложить под меня свою дочь.

– А младшая? – подал голос Колян Растолыпин. – С каждым новым фактом Лёниной истории он мрачнел всё больше.

– Младшей пока только восемь лет, – ответил Лёня. – Но думаю, что её в дальнейшем ждало нечто подобное. Мать уже приучала её к туфлям на высоком каблуке, броскому макияжу и колготкам в сеточку. Выглядело это, надо сказать, довольно отвратительно. Особенно противно смотрелись кружевные трусики на совершенно детском, несформировавшемся теле.

Лео даже передёрнуло.

– В общем, – продолжил он. – В тот момент, когда я со своей спортивной сумкой уже выходил из квартиры, мне вдруг стало ужасно жаль Ксюшку. Не знаю даже, что это было за чувство. Может, проснулся отцовский инстинкт?

Он с надеждой посмотрел на Коляна и тот понимающе кивнул.

– Я остановился, и простоял как полный идиот на пороге квартиры целую минуту. Может, даже больше. Оксана была рядом, в коридоре. Она молчала, и чуть прищурившись, смотрела на меня. Смотрела оценивающе. Наверняка она думала в тот момент, что внутри меня началась борьба похоти со здравым смыслом. В действительности так оно и было на самом деле. Правда, вместо страсти, здравый смысл боролся с жалостью к девчонке. И жалость, мать её так, победила.

Ксюша

Я понимал, что нужно поесть, закинуть что-нибудь в желудок, чтобы хмель не разобрал меня окончательно, но почему-то кусок в горло не лез. Вместо этого хотелось тупо напиться.

– И вот стою я на пороге, – продолжал Лео. – И вдруг слышу свой собственный голос: «Пусть приезжает ко мне вечером к шести часам. Посмотрим, чего она стоит».

Оксана лишь слегка улыбнулась, но её чёртовы бесстыжие глаза просто засияли. Она считала себя победительницей по жизни, и только что доказала это снова. Я же просто хлопнул дверью и вернулся домой.

К тому времени у меня попёрли продажи в Вые и Краснокамске, и, чтобы бизнес развернулся как надо, необходимо было моё присутствие. Я собирался дёрнуть сначала в Выю и для этого уже приобрёл себе небольшую «трёшку» в центре этого города. Оксана ничего про это не знала. Горький опыт прошлого научил меня скрывать свои планы и доходы от женщин. В Высокогорске было всё по большому счёту, на мази. Да и люди здесь есть, на кого можно оставить своё дело.

В общем, ближайшие полгода мне предстояло провести в Вые. И когда я ушёл от Оксаны, то решил, что не буду откладывать эту затею в долгий ящик. Я позвонил своему выйскому управляющему, поставил в известность высокогорского, и, по приезду домой сразу начал упаковывать вещи, напрочь забыв про то, что сказал Оксане на пороге её квартиры.

Если бы я уехал раньше, то лично у меня не было бы никаких проблем. Хотя, теперь я уже ни о чём не жалею. Наверное, всё же я поступил правильно, так как искренне старался помочь. И, если бы этого не случилось, возможно, мне бы в последствии пришлось жалеть об этом до конца своих дней.

Лео воткнул вилку в кусок мяса, повертел его перед глазами и положил обратно в блюдо. Вместо еды он предпочёл очередную сигарету.

– В тот день я просто затянул с поездкой. Сначала долго выслушивал своего штатного юриста по телефону, потом поехал в налоговую, где проторчал битых три часа, потом на какой-то хрен заехал в ресторан, где потерял ещё час. В общем, домой я вернулся к шести вечера, где уже не торопясь продолжил укладывать свои носки и рубашки в чемоданы. Порой мне приходится перебираться из города в город в ночное время. На трассе гораздо меньше народу, чем днём. Включаешь музон и «пилишь» под 180. Так что и в этот раз я не собирался изменять своим привычкам, тем более что торопиться было уже не куда.

И вот, складываю я в коробочку свой бритвенный станок, зубную щётку и прочее, как вдруг слышу звонок в двери. К тому времени я благополучно забыл о разговоре с Оксаной. И тут, в этот самый момент, вдруг вспомнил. Смотрю на часы – 18:00. Девочка и её мама оказались чрезмерно пунктуальными.

Думаю: «вот на кой хрен я затеял всю эту бодягу? Какое вообще моё собачье дело, и почему я вообще решил, что кто-то нуждается в моей помощи? Ведь по большому счёту всё могло оказаться так, что подобная жизнь и подобные перспективы могли Ксюше нравиться. В таком случае, я просто не имел права вмешиваться в чужую личную жизнь. Да и мать, положа руку на сердце, имела право воспитывать своих дочерей именно так, как она считала нужным. И кто я такой, чтобы лезть в их семью со своими тараканами в голове?

– Толерантность, – подал голос Колян.

Лёня с вопросом посмотрел на него.

– Чёртова толерантность, – повторил Колян. – По такому принципу живёт вся Европа. По крайней мере, нам в России говорят, что они живут именно так. Вроде как свобода слова, свобода выбора и сексуальная революция. Но почему-то никто не говорит о том, что с детской или подростковой психикой можно сделать всё что угодно. При чём, это не будет считаться насилием, или нарушением прав человека, про которые они так любят орать в своих СМИ. Чёртовы лицемеры!

Колян был уже пьян, но говорил всё правильно. По крайней мере, в этих вопросах я был с ним полностью солидарен.

– Видимо, я не толераст, – улыбнулся Лёня. – Потому что от этих мыслей не осталось и следа, едва я только открыл двери и увидел на пороге Ксюшку. Она стояла в полутёмном подъезде и хлопала своими огромными голубыми глазами. Ради такого случая мамаша разодела её как портовую блядь, стараясь подчеркнуть детали только начавшей формироваться фигуры. Туфли на высоком каблуке, короткая кожанка с разрезом едва не до пупа, чёрные чулки на худеньких ножках…

Лёня тяжело вздохнул и вытер выступивший на лбу пот носовым платком.

– Я предложил ей зайти и сразу же заметил, как дрожат её худые коленки. Губами она улыбалась, но в глазах кроме страха и смятения я не увидел больше ничего.

«Проходи, раздевайся», – предложил я вполне будничным тоном, не имея при этом никаких крамольных мыслей.

«Полностью»? – спросила она.

«Чего? Какое полностью, ты сдурела что ли?»

Её губы задрожали, и в тот момент я сполна ощутил, в каком состоянии она находилась на самом деле. Представьте себе здорового взрослого мужика, который собирается засунуть в тебя свой огромный хер и подвигать им туда-сюда. Нам, мальчикам, вообразить себе такое сложно даже чисто теоретически. У женщин вообще отношение к сексу другое. Если мы стремимся к проявлению агрессии и подчинению партнёрши, то у них дела обстоят с точностью до наоборот. Я, конечно же, не эксперт по женской психологии, но кое-какой опыт уже накопил. Если женщина не является проституткой, то для того, чтобы впустить в себя мужика, ей первым делом нужно довериться ему полностью, причём сделать это необходимо прежде всего на психологическом уровне. Говоря проще, если девушка не доверяет тебе на сто процентов, то она никогда не ляжет в твою постель.

Я предложил ей выпить кофе, просто так, чтобы хоть немного разрядить обстановку. К тому же, сказать честно, я просто не знал, как поступить дальше. Провести с ней профилактическую беседу? Но что я скажу, какие аргументы выдвину в пользу правильности своей идеологии? Да и будет ли иметь всё это вес при таком мощном и жёстком психологическом прессинге со стороны мамаши?

Мы молча выпили по чашке кофе, сидя на кухне и не глядя друг другу в глаза. Затем она спросила разрешения сходить в душ, и я без задней мысли согласился, указав только, где она может взять чистое полотенце и каким шампунем воспользоваться. И пока она занималась своим телом в ванной, я продолжал собирать вещи, при этом стараясь лихорадочно придумать, какие действия нужно предпринять в дальнейшем. Я и не заметил, как она вышла из душа, а только почувствовал, как маленькая холодная рука легла мне на плечо. В этот момент я как раз сидел на корточках перед раскрытым чемоданом и старательно укладывал в него свои парадно-выходные носки.

Она стояла передо мной в той же одежде, в которой и пришла, только теперь её лицо было красным, а глаза припухли от слёз. Ксюша плакала как ребёнок, хотя, по сути, ребёнком и оставалась на самом деле. Тут был какой-то порыв чувств, который отключил мои мозги напрочь и заставил меня сгрести её в охапку, прижать к себе…

Лёня, уже не церемонясь, наполнил свою стопку и тут же её запрокинул. Теперь я понял, что его глаза, блестели от выступивших слёз.

– Она разрыдалась, пацаны, по-настоящему разрыдалась, уткнулась мне в плечё и испачкала всю рубашку соплями. Я чувствовал, как сердце обливается кровью, прижимал её к себе, по сути, совершенно чужого ребёнка, но испытывал дьявольски странные чувства. Это даже жалостью не назовёшь. Даже не знаю, что это за эмоции на самом деле. Но по факту ты понимаешь, что вопреки твоим мыслям и убеждениям кто-то незримый, в глубине твоей души принимает свои решения, которые умом ты не сможешь отменить при всём желании. Именно тогда мне в башку пришла мысль, что я смогу ей помочь только одним способом.

Неожиданно Лео улыбнулся.

– Когда, наконец, человек поймёт, что истинно счастье ты обретаешь только тогда, когда помогаешь кому-то другому и видишь результаты своих действий, пожинаешь плоды.

– Что же ты такого сделал, братан? – спросил Муса. Неожиданно для всех, он начал наливать виски, чего раньше за ним не замечалось.

– Для начала я поговорил с ней, просто поговорил, – сказал Лео. – Но не раньше, чем она как следует проревелась. А после я дал ей возможность высказаться, позволил излить душу и, наконец, озвучил своё мнение, неоднократно делая упор на том, что являюсь ей старшим другом и не более того. Мне было неприятно выслушивать подробности её интимной жизни, противно знать, что девственности она лишилась в тринадцать, и что мамин друг дядя Саша заплатил им за это тридцать тысяч рублей.

Если честно, то порой мне просто хотелось блевануть, но я терпел и слушал. Время уже клонилось к закату, затем плавно переходило в ночь. А мы всё сидели и говорили. И с каждым словом я всё больше убеждался в том, что для этой девчонки не всё ещё потеряно. Не смотря на психологический прессинг матери и десяток, по сути, изнасилований, которым она её подвергала, этот маленький человечек сумел сохранить связь с собственной душой. Как я понял, в тайне от матери она цеплялась за каждую возможность, за каждый светлый момент, и когда их ловила, то в последствии удерживала возле самого сердца так долго, как только могла.

Наверное, я поступил тогда не совсем честно, потому что решил идти до конца и для этой цели ещё больше демонизировал Оксану в её глазах. Часа в два ночи я предложил ей поспать, а сам позвонил своему юристу и попросил к утру найти мне очень хорошего адвоката.

– И? – Витька с недоумением посмотрел в лицо старого друга.

Лёня улыбнулся. На «КХЛ ТВ» начался долгожданный матч между «СКА» и «Барысом», но никто из нас уже не смотрел в сторону экрана.

– Да, – сказал Лео. – Я разочаровался в человечности людей, но только отчасти. Наверное, мы понимаем, что мир говно только тогда, когда сами выбираемся из этого сортира. Много лет я думал, что семья – это присутствие любимой женщины у тебя под боком и обязательно родные дети, поскольку всегда считал телегонию научным фактом, а не выдумками псевдоучёных.

Пройти через все эти юридические проволочки было крайне сложно и психологически, и физически. К тому же, судебные тяжбы и работа адвоката в значительной степени опустошили мои банковские счета. Дело едва не дошло до продажи бизнеса. Но я справился. Мы справились. Я и не собирался сдаваться, но меня в большей степени стимулировало то, что Ксюша с самого начала была на моей стороне, а со временем перетащила на неё и Марину.

Одно вам скажу. Законы в нашей стране целиком на стороне матери. Если даже она такая мразь как Оксана, или даже в сто раз хуже, могу сказать с уверенностью, что это никоим разом не повлияет на решение суда. В моём случае было ещё тяжелее, поскольку девочкам я приходился, по сути, просто добрым и сердобольным дяденькой с улицы. И что самое страшное, не помогало даже уголовное дело, заведённое на Оксану по 240 статье УК РФ. И я уверен на сто процентов, что любой другой мужик безнадёжно проиграл бы это дело, не потрать он столько денег, сколько потратил их я.

– Ты удочерил их что ли? – чувствовалось, что Муса сам не верил тому, что произнёс.

– Да ну на хер! – Миха пренебрежительно махнул рукой. – Я никогда не поверю, что Лео взял на воспитание сразу двух ЧУЖИХ детей.

– И, тем не менее, это так, пацаны, – с улыбкой произнёс Лео. Казалось, что к концу своей истории он не только сбросил гнетущее напряжение, но и как-то даже протрезвел, не смотря на то, что доза алкоголя в его крови только увеличивалась.

– Настоящий мужик, – продолжал Лёня. – Теперь для меня имеет принципиально другое значение. Это не мачо, которому дают все тёлки подряд, не брутальный ублюдок, бьющий всем морды направо и налево, и даже не прошаренный тип, умеющий зашибать крупное «лавэ», но прежде всего человек, обладающий силой духа и имеющий чётко расставленные приоритеты в своей голове. Если имеешь намеренье что-то сделать – делай, пока у тебя осталась хоть капля силы.