Текст книги "Танцы с бряцаньем костей. Рассказы"

3-я площадка

Тимофей не мог вспомнить тот миг, когда открыл глаза и пробудился от долгого и болезненного сна. Осознание реальности пришло к нему в тот момент, когда он уже стоял, склонившись, над тёмным зевом колодца, когда его руки лежали на шершавом бетонном кольце. Он смотрел в глубину. Колодезная шахта уходила вниз, и на её стенках не было и намёка на какие-либо выступы или стальные петли. Упадёшь туда и пиши пропало. Холодный воздух поднимался из глубин, обдавая лицо парня леденящим ощущением отчаянья.

– Что это такое?

Но далёкая тёмная вода оставила его без ответа.

Я просто есть, и ты должен принять этот факт. Хочешь ты того, или нет.

Парень почувствовал, что его сердце в груди сжалось. Дыхание короткими рывками вырывалось из лёгких, словно мышцы грудной клетки постигли судороги. Он обратил внимание на то, что кожа на его руках имеет синеватый оттенок.

Как у трупа.

Привычное течение мыслей в его голове полностью отсутствовало. Разум словно застыл, либо же прекратил своё существование, уступив место безмолвному и бесстрастному наблюдателю. Ладонями он ощутил лёгкую вибрацию, распространяющуюся по всей бетонной шахте колодца. Он не видел, но почему-то знал, что эти вибрации порождает сама чёрная вода, а точнее, её невидимый, но пугающий источник, от которого немыслимо-чудовищным потоком разливалась чуждая потусторонняя энергетика. Так глубоко в недрах Вселенной пульсируют и излучают Силу чужеродные светила, которые и звёздами-то назвать не поворачивался язык.

– Я умер.

Единственная мысль – открытие посетила его застывший разум. Тимофей отстранённо отметил то, насколько спокойно констатировал этот факт. Его память проплывала где-то по близости – только руку протяни – быстро сменяющие друг друга образы, объединённые в одну сюжетную линию. Вот Оля, бегающая по квартире, шипящая от злости и бессилия, словно змея, пойманная мангустом; вот бутылка водки в его собственной руке, стекло, запотевшее от перепада температуры, гранёный стакан, наполняющийся алкогольной жидкостью.

– Иногда, чтобы найти свой истинный источник, нужно разрушить всё.

Голос прозвучал возле самого уха тихим вкрадчивым шёпотом. И теперь Тимофей знал, кому он принадлежит, и почему прежде он казался ему до боли знакомым.

– Я знаю тебя, – тихо сказал он, глядя в глубину колодца. В какой-то миг ему показалось, что вместо зияющего тёмного отверстия в Бездну он видит огромный глаз, с интересом рассматривающий его душу.

Голос тихонько рассмеялся:

– Загадка да? Отгадаешь её и получишь бонус.

– Ты – моя смерть, – сказал Тимофей. – Моя персональная смерть. Именно поэтому ты говоришь моим собственным голосом. Мы не можем узнать свой голос, когда слышим его со стороны, но при этом он всегда кажется нам очень знакомым.

– Прыгнешь в колодец? — предложил Голос.

Тимофей немного подумал, затем отрицательно покачал головой.

– Нет, – сказал он.

– Боишься?

– Просто не хочу. У меня вообще такое ощущение, что это ещё не конец. А там, внизу, как-то слишком уж неприветливо и жутко. Это и есть ад?

– Угу. Чистилище. Всё там сожрёт Бездна. Только душа останется. Тебя обсосут до самых костей, переварят твои жизненные силы, а затем выплюнут остатки на свободные ветра.

– И всё равно этого не избежать. От смерти никуда не денешься.

– Как знать, как знать. Всё зависит от твоего восприятия и отношения к данному вопросу, мой дружок. Душа создаёт своё окружение сама, и даже я, по сути, являюсь производным её творческого замысла. По вере вашей да будет вам. Ты видишь смерть как бездонный чёрный колодец. И так оно и есть на самом деле. Но только эту ПРАВДУ ты породил сам. Так что дерзай и трансформируй своё виденье так, как тебе этого хочется. Пропуская силу души и её намеренье через разум, ты теряешь девяносто девять процентов изначального посыла. Но одного процента вполне хватит на то, чтобы реализовать реальность именно в том ключе, который тебе больше подходит.

– Я всё понял, – сказал Тимофей.

Далёкая ледяная вода, чёрная, как битум и такая же густая булькнула далеко внизу, изрыгнув из своих таинственных недр огромный газовый пузырь. Разорвавшись на поверхности, он исторгнул наверх, прямо в лицо Тимофею запах серы, сырости и забытья.

– Оммммм! – сказала Бездна.

– Я всё понял, – думает Тимофей, и как прежде, его мысли звучат наяву.

Он лежит на спине, чувствуя затылком холод металла второй площадки, на которую он взобрался с таким трудом. Молодой человек понимает, что по логике, путь до третьей, последней площадки может оказаться куда сложнее. И в то же время теперь его сознание ясно как никогда. Логика уже не имеет прежнего влияния на его просветлённый разум. В месте, где всё так нестабильно и зависит целиком от внутренних факторов, она скорее мешает, чем оказывает какую-то помощь.

Он смотрит вверх и видит сужающиеся к башне стальные конструкции. Сквозь переплетение вертикальных и диагональных труб, скреплённых между собою огромными болтами, просматривается голубое безмятежное небо и размытые силуэты редких проплывающих мимо облаков.

– Я всё понял, – повторяет Тимофей. – И почему не мог понять этого раньше, не знаю. Если я могу управлять реальностью, совершенно не зачем было карабкаться вверх. Достаточно лишь протянуть руку.

Он улыбается своему новому открытию, чувствуя, как в его сердце рассветает божественный цветок Знания. Парень вытягивает перед собой правую руку, смотрит на знакомую с рождения пятерню. Его ладонь по-прежнему слегка просвечивает. Сквозь неё можно рассмотреть то, что происходит вверху.

– Лабиринты создаёт разум, который мы сами сделали сложным. Мы привыкли воспринимать реальность в рамках законов, забыв о том, что все эти законы придумали когда-то сами давным-давно, в незапамятные времена. Движение вверх кажется сложным и опасным. Я изначально сказал себе, что моё путешествие наверх будет сложным, и потому оно стало сложным. Я сам населил свой мир монстрами, чтобы бороться с ними. Потому что разуму привычнее постигать что-то новое только посредством труда и борьбы. Но оно всегда рядом. Только руку протяни.

И улыбаясь, Тимофей начинает протягивать руку. Его правая конечность вытягивается, словно сделана из мягкой резины. Он шевелит пальцами, чтобы не забыть и том, что эта руку всё же принадлежит ему и чтобы не потерять контроль над собственными дальнейшими действиями. До башни и собственно, третьей площадки ещё метров десять – не меньше. Причём теперь сегменты вертикальной лестницы отсутствуют практически на всём отрезке пути. Лишь кое-где, висят покорёженные и изъеденные ржавчиной фрагменты. Непостижимое для разума, легкодоступное для души. Рука всё вытягивается и вытягивается. Тимофей улыбается всё шире. Его начинает забавлять эта игра. Со стороны, должно быть, это выглядит довольно прикольно: лежащий человек с резиновой, быстро удлиняющейся рукой.

Наконец, его пальцы обхватывают стальной поручень где-то там, далеко вверху. Тимофей сжимает их крепкой хваткой, а затем просто уменьшает втянувшуюся руку до прежних привычных размеров. Его тело взмывает вверх как пушинка. В ушах свистит воздух. Мимо с огромной скоростью проносятся переплетения металлических конструкций.

– Аап!

Он оказывается на самом верху, на третьей и последней площадке, которая, по сути, является башенкой на самом верху этой геодезической вышки. Сверху её прикрывает конусовидный колпак крыши. Он встаёт на ноги и осматривается по сторонам: Мир впечатляет буйством красок и сложным рельефом ландшафта.

Ни одно в мире человеческое воображение не сможет породить такую сложную структуру. И в то же время Тимофей чувствует, что может всем этим управлять.

– Я на самом верху, – вслух думает он. – Я, наконец, сделал это!

Над его левым плечом в самое ухо раздаётся сухой и тихий смешок.

– Куда отправишься теперь? Снова пойдёшь блуждать тёмными лабиринтами человеческих эмоций, или нырнёшь в бездонные глубины непознанного?

– Ответь мне, – спрашивает Тимофей. – Как можно умереть и воскреснуть одновременно?

– Спроси у того, кто недавно хотел занырнуть в колодец, – ответил Голос, затем снова хихикнул и добавил: – Не всякому дано понять, о чём речь. И ты над этим не заморачивайся. Видишь что-нибудь на горизонте?

– Пока нет.

– Подумай, что ты хочешь там увидеть. Поверь, от этого зависит то, куда ты попадёшь.

– Ну, и зачем была вся эта путаница с вышкой?

Голос вздыхает, и теперь Тимофею кажется, что в нём он отчётливо слышит нотки тотальной усталости.

– Не заморачивайся, – отвечают ему в самое ухо. – Не усложняй свой путь. Есть множество миров и множество состояний. Просто попытайся не уснуть снова. И всё будет хорошо.

Тимофей вглядывается в далёкий горизонт, подёрнутый лёгкой туманной дымкой. За огромным, покрытым густым лесом холмом он начинает видеть очертания далёкого города. Кажется там что-то особенное, какая-то своя атмосфера. И быть может, это и есть то место, где бы он хотел оказаться в следующий фрагмент своей бесконечно долгой истории.

– Не усложняй, – напутствует Голос.

Лёгкий порыв ветра перелистнул пару страниц на лежащей книге. В раскрытое окно влетел шмель, который нарезал по комнате пару эллипсов и отправился обратно, туда, откуда и явился. Тимофей потянулся, лёжа на кровати. Иногда сны просто пугают, иногда заставляют задуматься, или вспомнить о чём-то забытом, но очень важном. Но порой они открывают нам что-то новое и поистине изменяют наши взгляды на собственную жизнь.

Меняют в корне восприятие и отношение к реальности и самим себе.

Впереди ещё бесконечный путь и реализация собственной истории. Главное, не усложнять всё это, не создавать себе ненужных догм. Любой закон существует для облегчения существования, а не для создания стереотипов и рамок. Мы слишком часто меряем других по собственному клише. А надо просто принять всё таким, какое оно есть и затем плавно изменять в нужную для нас сторону.

Пусть каждый поймёт, что не обязательно карабкаться на свою индивидуальную вышку, можно только сбивая руки в кровь и испытывая страх на каждом отрезке пути. Достаточно лишь иметь чёткое намеренье оказаться на вершине.

И просто протянуть руку.