Текст книги "Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX—XX столетий. Книга IX"

Итак, 15 мая Шаак и Шюттлер встретились в Лютгертом и вполне доброжелательно предложили ему следующий расклад: «колбасный магнат» заносит им некую сумму денег, возможно, переписывает недвижимость на некое подставное лицо, которое будет ему указано, и в таком случае полицейское расследование приходит к выводу, что Луиза Лютгерт сошла с ума и покинула дом по доброй воле. Александер Гротти официально признаётся важным и добросовестным свидетелем и полиция Чикаго начинает старательно искать Луизу по обе стороны океана. Если же такой вариант Адольфа не устраивает, то ситуация будет развиваться по другому сценарию – полиция обыщет дом и фабрику и непременно обнаружит следы совершённого там убийства Луизы и последующего уничтожения тела. Либо так, либо – эдак, как говорится в известной рекламе, при всём богатстве выбора другой альтернативы нет!

Лютгерт возмутился наглости явившихся к нему чинов полиции. И, разумеется, не поддался их запугиваниям! Кстати, вполне возможно, что он им просто не поверил, опасаясь, что полицейские деньги возьмут, а обещания не выполнят и «кинут» его. Шаак и Шюттлер за несколько десятилетий полицейской службы накопили фантастические состояния, и сделали они это, разумеется, незаконными методами, так что мы можем не сомневаться в том, что «кидок на деньги» являлся для них вполне рабочим инструментом обогащения. Они могли и преступника разоблачить, и деньги его присвоить – вполне рабочая схема!

Но самое главное заключается в том, что Адольф Лютгерт знал – он совершил идеальное преступление и никаких следов не оставил… Вообще никаких! Он имел в своём распоряжении много времени, чтобы всё тщательно проверить, и этой возможностью он, разумеется, воспользовался. А потому Адольф пребывал в уверенности, что ничего полицейские доказать не сумеют. И даже если подбросят какие-то улики, то опытные адвокаты отобьют все обвинения.

Если уж и платить кому-то, то хорошему адвокату, нежели продажному полицейскому!

В общем, разговор не сложился, и стороны ни до чего не договорились. И высокопоставленные полицейские чины, разумеется, испытали крайнее раздражение! Как и всем коррумпированным полицейским, им было глубоко плевать на судьбу жертвы преступления, но то, что их лишили денег, которые они уже считали своими… такое простить Адольфу Лютгерту они не могли. Теперь дело перешло в плоскость личного противостояния – «мясной король» против полиции Чикаго, кто кого?

Очень скоро последовали события, напрямую связанные с результатом переговоров. В тот же день 15 мая полиция грубо, без надлежащей санкции, задержала Мэри Саймеринг и подвергла её допросу, цель которого была предельно очевидна – получить признание в интимной связи с Лютгертом, что моментально дало бы следствию мотив для расправы над женой. Задумка, как мы знаем, не сработала – горничная дала непримиримый отпор, причём сделала это до такой степени убедительно, что про неё полицейские забыли и думать на несколько месяцев. Их внимание всецело переключилось на Кристину Фелдт.

Одновременно началась фабрикация улик. София Тьюз, двоюродная сестра Луизы Лютгерт, ещё 9 или 10 мая рассказала детективам о кольцах пропавшей женщины. София носила золотое кольцо во всём идентичное тому, что было на пальце Луизы, за исключением гравировки, разумеется. Осмотрев его, полицейские поняли, что именно им требуется «обнаружить». Они приобрели такое же точно кольцо – благо оно не имело никаких особых украшений – и сделали на его внутренней поверхности гравировку в виде букв «LL». Также было куплено тонкое дешёвое колечко из золотого сплава низкой пробы. Оба кольца были помещены на некоторое время в некое едкое вещество – кислоту либо щёлочь – в результате чего тонкое колечко корродировало, а второе, имевшее высокое содержание золота – нет.

Приобретение костей вообще не составило проблемы – они продавались во всех мясных магазинах. Купив несколько косточек, раздробив их молотком, детективы также отправили получившиеся фрагменты в едкое вещество. Работа с костями, если так можно назвать фабрикацию этих улик, была проведена довольно небрежно – так в число якобы человеческих останков попала часть бедра телёнка. Возможно, фальсификаторы не совсем понимали, какие именно фрагменты должны получиться в результате их потуг. Они искренне верили, что какие-то кости должны остаться обязательно, никому в голову не пришло, что Лютгерт разработал технологию уничтожения тела безо всякого остатка. Особенно примечательно то, что полицейские фальсификаторы не додумались подбросить в качестве улики человеческие зубы – а ведь именно зубы и имели наибольший шанс остаться после растворения и сожжения! Данная деталь убеждает в том, что фальсификацией занимались люди, имевшие самые смутные представления как о человеческой анатомии, так и о криминалистике – и то, и другое вполне характерно для детективов полиции конца XIX века.

Узнав от Бялка и Одоровски, что Адольф Лютгерт запирался в подвале и ставил там некие химические опыты, полицейские быстро определились с местом предполагаемого растворения трупа. Именно в среднем чане и одной из коптильных печей и были через день обнаружены «улики», которые детективы сами же туда и поместили.

Можно представить потрясение Адольфа Лютгерта, узнавшего о находке колец и каких-то там костей! Уж он-то знал как никто, что в подвале ничего подобного не может быть… И, разумеется, понял происхождение «улик»!

Для чего Лютгерт во второй половине дня 17 мая передал Кристине Фелдт складной нож? Автор не сомневается, что вдумчивый читатель без затруднения объяснит этот поступок – после всего, прочитанного выше, это не составит никакой проблемы. Понимая, что полиция Чикаго под чутким руководством коррупционеров Шаака и Шюттлера занялась фабрикацией дела, «колбасный король» повёл собственную игру. Он умышленно навёл полицию на Кристину Фелдт, рассчитывая, что полицейские совершенно неверно оценят её роль во всей этой истории. Расчёт его полностью оправдался – полицейские подхватили брошенную кость, назвали Кристину «тайной страстью» убийцы, нож посчитали орудием убийства и даже обнаружили на нём «следы крови» и некие «волокна живой ткани». Разумеется, не было на том ноже ни первого, ни второго – в данном случае перед нами очередная полицейская провокация, следствие шаблонной полицейской логики.

Предложенная автором версия событий прекрасно объясняет все странности и нестыковки «дела Лютгерта». Если посмотреть на него под таким углом, то становится понятно нежелание бывшего «колбасного короля» финансировать розыск собственной жены. Во-первых, ему было жаль денег на эту чепуху [поскольку денег действительно оставалось к концу года немного], а во-вторых, Лютгерт, как никто другой, знал, что найти Луизу невозможно в принципе! Понятно, почему Лютгерт бросился с кулаками на Фейбера – он прекрасно понимал, что перед ним лжесвидетель, подготовленный полицией, врущий нагло и бодро… Сёстры Шимке обознались в условиях плохой видимости, а кроме того, они говорили о паре, которую видели вне территории фабрики, а вот Фейбер прямо утверждал, будто видел супругов Лютгерт на фабричном дворе. Это была циничная ложь, и Адольф знал это, как никто другой – отсюда и такая несдержанная реакция.

«Дело Лютгерта» интересно для нас своей парадоксальностью – для борьбы со злом правоохранительные органы использовали бесчестные приёмы и руководствовались при этом отнюдь не высоким долгом служения общественному благу. Согласитесь, Глеб Жеглов, подбросивший кошелёк в карман «Кирпичу», кажется на фоне руководителей чикагской полиции эталоном безупречности. Вместе с тем история разоблачения «колбасного магната» рисует весьма наглядную картину того, как именно проводились расследования сложных уголовных дел в условиях несовершенства криминалистических познаний и навыков, недостаточности судебно-медицинских технологий и общей отсталости оперативно-полицейской тактики.