Текст книги "Тайна проклятия"

– Это Сёмка Власов, – не оглядываясь на вошедшую девушку, произнёс коллега.

– Я по серьёзному вопросу, и не хочу выслушивать ваш бред, – отрезала Алёна, не собираясь обсуждать глупости.

– Вон посмотри, – кивнул Луцик на длинный развёрнутый лист бумаги, лежащий на его журнальном столе.

Алёна взяла факс. Это было официальное заключение английских экспертов, утверждающих, что тело погибшего человека принадлежит члену русской съёмочной группы господину Власову.

– Но вы же сами понимаете, что это абсурд, – вскипела девушка. – Вся съёмочная группа видела живого Власова, мы встречали его, а потом поднимали бокалы за его здоровье.

– То-то и оно, – многозначительно поднял указательный палец вверх её старший коллега.

– Что это значит? – не поняла девушка.

– Я только что разговаривал с руководством канала: им пришло официальное заключение экспертизы о том, что погибший является не кем иным, как Власовым Семёном Ивановичем, и англичане просят назначить ответственное лицо для перевоза останков на Родину. – В глазах Луцика читался животный страх. – Итак, Агрджин назначил меня сопровождать гроб с телом.

– Это какая-то ошибка, – опешила Алёна, – это не наш оператор.

– Ты же видела это лицо на видео. В нём же Дьявол. Он меня убьёт, если я повезу тело. – У мужчины началась истерика, он уже не слушал свою коллегу. – Забери эту проклятую флэшку, она принесет одно только горе.

– Так кто же тогда был среди нас? – пыталась Алёна простой логикой вопросов привести в чувство испуганного мужчину.

– Фантом. – Палец Луцика опять устремился вверх. – Это только доказывает проделки Дьявола. Он в его мёртвом теле. Теперь ты понимаешь, что мне предстоит?

Мужчина стал усердно креститься, словно пытаясь отогнать от себя тёмные силы, совершенно забыв про девушку, ещё вчера волновавшую его мужское либидо. Взяв флэшку, Алёна вышла от Луцика в шоковом состоянии. Она всё равно не хотела признавать, что лицо, горевшее на видео и исчезнувший оператор – один и тот же человек. Просто кто-то похожий. Не более. Она ведь, в конце концов, целовалась с этим мужчиной, и от него пахло потом и сажей. При чем тут духи и призраки? На самом деле ей было просто страшно поверить в то, что она могла целоваться с фантомом умершего человека.

Но спустя некоторое время, прочитав утренние газеты с официальными заключениями и соболезнованиями англичан русским коллегам, она смирилась с данностью. С неопровержимостью фактов. От этого девушка впала в жуткую депрессию. Страх завладел всем её существом. Страшные картинки детства стали оживать перед её глазами, рисуя ей повторение кошмаров в настоящем времени. Она вспомнила, чьё лицо искала в толпе приглашённых гостей. Ей привиделась Дарья, старшая подружка, по вине которой её чуть не лишили жизни на деревенском кладбище, чтобы принести в жертву Сатане. Словно от кошмарных воспоминаний, её запястья стало ломить, причём всё сильнее и сильнее. Эти фантомные боли были настолько реальными, что, словно стигматы, стали проступать в местах старых порезов кровавой испариной. Девушка уже испугалась за своё психическое и физическое здоровье, но её спас срочный вылет группы домой.

Оставив обезумевшего от страха Луцика в качестве сопровождающего тело, съёмочная группа приземлилась в Москве, и только на родной земле девушка почувствовала себя чуть лучше. Окончательно она пришла в себя в ближайшей церкви, куда заставила свернуть водителя, недовольного незапланированной остановкой. Однако перечить ей он не осмелился, так как члены съёмочной группы одобрили её решение и тоже захотели поставить в храме свечки за упокой Семёна Власова. В храме Алёна просила всех святых защитить её от происков лукавого, молилась Божьей Матери, Христу и наконец почувствовала, что позитивная энергия потихоньку возвращается в её тело. Дома, после маминой стряпни и заботы, она окончательно отошла от стресса и, уставшая, легла спать раньше обычного. Ночью ей снились кошмары, словно она подсудимая и на суде её обвиняют в поджоге оператора Власова. Она пытается оправдаться, апеллирует к судье, но замечает, что у судьи нечеловеческие, огненно-красные глаза, точно такие, как у Сатаны. Судейская мантия, воспламеняется огнём, и судья начинает гореть как факел. Кожа на его лице начинает лопаться, повторяя картину, отснятую в Лондоне, и сквозь неё всё явственней проглядывает звериный оскал Властителя тьмы. Девушка на скамье подсудимых начинает метаться в поисках выхода, откидывает дверку, но вместо свободы уши пронизывает звук тревожной сирены… Она подпрыгнула на кровати от раннего телефонного звонка. Звонил лично Валерий Агрджин.

– У нас очередное ЧП. Приезжай как можешь раньше и не забудь вашу видеосенсацию, – приказным тоном велел начальник.

– Сенсацию… – Девушка в очередной раз удивилась, что и Агрджин откуда-то узнал об эксклюзивной съёмке.

– Ну да, тот материал, о котором мне Луцик вчера докладывал, – подтвердил босс. – И не говори мне, что он у него остался.

– Хорошо. – Девушка взяла с собой флешку, но предварительно сохранила резервный видеофайл к себе на ноутбук.

Она никак не могла взять себе в толк, чем была вызвана такая ранняя побудка, неужели важностью отснятого материала? Ровно в восемь часов она была в кабинете у Агрджина.

– Видео, – первым делом протянул вместо приветствия руку за флэшкой глава Первого канала.

Алёна отдала материал. Продюсер тут же уселся за просмотр, велев секретарше принести девушке кофе. Пока Алёна пила крепкий напиток, она наблюдала за начальником, который не скрывал сильных эмоций – так его впечатлил просмотр видео.

Тихо и забористо матерясь, он взъерошивал волосы, вытирал пот, а когда увидел крупный план с «проглядывающим» сквозь обгорелую плоть Дьяволом, невольно захлопнул крышку ноутбука, перекрестившись.

– Откуда это у тебя? – Ошалелым взглядом он пытался проникнуть в тайные мысли подчинённой. – Неужели сгоревший Власов передал? А где записка?

– Дома в бумагах осталась, – пожала плечами девушка.

– Завтра привезёшь её мне в руки, – тоном, не терпящим возражений, приказал начальник.

– Хорошо, но, может, вы объясните, что произошло. – Девушка чувствовала, что продюсер что-то умалчивает.

– Сегодня утром над Белоруссией, в районе непроходимых болот упал английский военно-транспортный самолет, который перевозил гроб с телом погибшего оператора, – выложил трагическую новость начальник.

– Луцик, – охнула девушка.

– Ну да, Серёга был в самолёте, – скривился продюсер.

– Он знал, что погибнет, – вспомнила его страх Алёна.

– Все мы когда-нибудь… – начал было Агрджин, но быстро переключился: – Так вот, теперь, если тела не будут найдены, можно будет провести почерковедческую экспертизу, сравнив образцы почерка Власова с той запиской, которую он тебе оставил. Так, на всякий случай, хотя ФСБ не сомневается в компетентности английского заключения.

Вот оно что! Агрджин проговорился. Это дело курируют органы госбезопасности! Тогда и видео навсегда будет похоронено в подвалах Лубянки. Словно прочитав её мысли, Агрджин предупредил, чтобы она не распространяла никакой информации о событиях английской командировки.

– Надеюсь, ты не оставляла себе копию этого видео, – проницательно посмотрел на подчинённую глава телеканала. – Пока высшие органы государства не примут своего решения относительно этого видео, мне запрещено давать его в эфир. Мало того, я хочу тебе сказать, что если всплывёт, что ты что-то скрываешь, то нас могут посчитать врагами государства.

Девушка с удивлением посмотрела на шефа.

– Да, меня тоже, поскольку я твоё начальство, – ответил на её немой вопрос Агрджин. – Меня предупредили, что уровень угрозы безопасности страны настолько высок, что любое несанкционированное действие с нашей стороны может вызвать соответствующую предупреждающую меру. Вплоть до ликвидации источника опасности.

– Это как, – поникла девушка, – могут убить?

– Кто ещё знает об этом видео? – уклонившись от очевидного ответа, задал следующий вопрос Агрджин.

Девушка вспомнила про звонившего ей адвоката. Сказать или нет? Что-то удерживало её от поспешных признаний. Ей самой предварительно хотелось встретиться с молодым человеком, чтобы приподнять хоть одну завесу в этой полной мистическими тайнами истории.

Президент страны выслушал официальный доклад секретаря Совета безопасности России о недавних событиях в Лондоне. Кроме уже известных фактов, освещённых информационными агентствами, доклад состоял и из секретной части, проработанной службами внешней разведки и безопасности государства, в том числе и по личным поручениям Президента. В частности, в ней уделялось много внимания возможным изменениям в международной политике Фонда «Новый порядок» в связи с тем, что новый член королевской семьи станет президентом этой влиятельнейшей мировой монополии. Докладчик лил одну воду. Ничего заслуживающего внимания. Анализ возможных последствий для России в связи с этим событием также показывал незначительные изменения в мировом продовольственном рейтинге, что и без этого постоянно происходило по целому ряду объективных причин. Президент стал нервничать и, стуча ногой под столом, намекать на то, что пора переходить к интересующей его части.

– Есть ещё очень неприятная и тревожная информация, – решился секретарь Совбеза, предъявляя карту памяти. – На этом видео немыслимые кадры, которые нашими экспертами признаны подлинными.

– Что ещё там? Откуда? – Глава государства не понял, о чём говорит государственный чиновник.

– Получено от Агрджина, материал снят во время пожара его корреспондентами, а о чём – так просто не скажешь, нужно смотреть, – многозначительно протянул флешку докладчик.

Президент, недовольный, что его продолжают отвлекать от интересующей его информации, быстро вставил карту и открыл видеофайл. Следующие три минуты он сидел молча, не отрываясь смотря на экран ноутбука.

– Хичкок отдыхает, – откинулся после просмотра с задумчивым выражением лица Президент. – А мой Сменщик видел?

– Как можно. Только после вашего разрешения, – сделал обиженное лицо государственный муж.

– Покажите ему! Посмотрим, что он скажет, – усмехнулся действующий Президент.

Чиновник сделал непонимающее лицо.

– Ну, там же сборище всех его друзей-масонов, которых он так любит, – засмеялся Президент. – Теперь можно будет поздравить его ещё с одним «приобретением».

Секретарь Совбеза откликнулся робким смешком.

– А как быть с телевидением – вспомнил он о вопросе руководства канала. – В эфир это можно давать?

– С ума сошёл?! Чтобы нас обвинили в дискредитации принца Харольда, ставшего после спасения людей самым популярным человеком на планете? Почти святого? Гарри Поттер, одним словом. Тьфу! – Президент стал нетерпеливо «отбивать чечётку», стуча пальцами по столу показывая, что он не намерен больше обсуждать это видеонедоразумение.

Докладчик перешёл к информации о Даратэе Скрипник. Почасовой отчёт её пребывания в Англии. Фотографии, нарезки видео.

– Не удалось полностью отследить, что с ней происходило. Нет информации только во время её нахождения в горящем шатре, – виновато признал недоработку подчинённых докладчик.

Пока загружался диск с видео, Президент жадно просматривал фотографии любимой женщины, сверкающей во всей красе в свите принца Харольда. Фото до пожара, затем фото счастливых людей, спасённых от неминуемой смерти. Даратэя вся мокрая и улыбающаяся. Папарацци сделали очень эротичные фото, на которых мокрая, облегающая тело одежда предъявила миру всю её женскую красоту. А это что? На фотографии Даратэя впилась глубоким поцелуем в губы принца Харольда. Президент отбросил фото, не в силах сдержать охвативший его гнев.

– Что уставился? – рыкнул он на свидетеля своей слабости. – Пошёл вон отсюда!

Когда секретарь Совбеза вышел, мужчина опять взял фото. Фотография, казалось, жгла ему руки, словно передавая жар, с которым Даратэя целовала молодого принца.

– Сука! – в сердцах выкрикнул мужчина, словно она могла его услышать. – Стерва! Ты ещё пожалеешь, что променяла меня на этого сосунка. На коленях будешь ползать, вымаливая прощение.

Эта тирада принесла ему временное облегчение, но вскоре он опять вскочил и, подбежав к фотографии, разорвал её на мелкие кусочки. Нет, он не собирался сдаваться просто так. Эта женщина была нужна ему сейчас больше всего на свете. Больше своей семьи. Больше своего народа, больше самой жизни. Не зная, как ему быть, он решил посоветоваться с бывшим Президентом. Их отношения были не просто партнёрскими, они были достаточно доверительными, ведь каждый знал друг о друге всё. Этой информации было бы достаточно, чтобы каждого упрятать в тюрьму на долгий срок. Но статья Уголовного кодекса России о злоупотреблении должностными полномочиями не подразумевала возможности привлекать за это высшее должностное лицо по Конституции – Президента России.

Не откладывая дело в долгий ящик, он набрал нужный номер по «вертушке». Сменщик добрался быстро. Помогла дорожная полиция, перекрыв половину центра Москвы. Перебираясь из одного государственного здания в другое экс-президент через затемнённое стекло «мерседеса» чувствовал злобу и раздражение очутившихся в пробках москвичей. Ему было их немного жаль. Ровно настолько, чтобы ощущать себя хорошим человеком. Идя по кремлёвским коридорам, экс-президент России почувствовал лёгкую ностальгию по былым временам, когда был здесь полноправным хозяином. И хоть встречающийся персонал отдавал честь или подобострастно здоровался, всё же это было не как раньше, когда все просто вжимались в стенку, стараясь раствориться, если оказались у него на пути…

Они поздоровались почти непринуждённо. Почти… Несмотря на давние дружеские отношения, они оставались и самыми заклятыми врагами. К этому их обязывал совместный «бизнес». В каждом взгляде друг на друга сквозила подозрительность. Именно подозрительность, словно плесень на продукте, портила их партнёрство. Первый подозревал второго в желании подсидеть его раньше оговорённого срока, а экс-президент, и того более, опасался, что действующий Президент воспользуется государственным ресурсом и устранит его навсегда со своего пути. Каждый подозревал другого в нечестности, потому что сам проворачивал в голове подобные варианты. Но пока смена власти, её преемственность была больше похожа на смену менеджмента в коммерческой компании. Словно два собственника учредили Закрытое акционерное общество «Россия» и по очереди брали на себя функции исполнительного органа. Спокойно, no-домашнему назначая друг друга на отведённый Конституции срок, словно по Уставу предприятия.

Впрочем, «принятые на работу сотрудники» предприятия не возражали, или, по крайней мере, те, кто хотел работать в этой разветвлённой структуре на «сладких» местах, не возражали против такого руководства. Особо отличившиеся отсутствием моральных принципов получали частичку власти от ЗАО «Россия» и входили в государственную систему либо назначались на управление финансовыми потоками или торговлей природными ресурсами. Критикующих власть и её методы выдавливали из государственного тела, как прыщики, а на остальных, не входящих в штат ЗАО «Россия» и имеющих к этому предприятию отношение лишь по случаю рождения, «компания» обращала внимание исключительно как на плательщиков податей. Они выживали сами как могли, кто на нищенские социальные подачки, кто на то, что Бог пошлёт… Действующий Президент рассказал Сменщику о мерзавке, которая спуталась с молодым Виндзором, прельстившись его чудесами.

– Я тебе сейчас покажу видео, как этот сопляк с нечистой силой ведёт переговоры, ахнешь, – решил поразить он сенсационными кадрами.

– Не надо, я уже видел, – отказался Сменщик.

– Когда успели? – разозлился Президент, удручённый тем, что экс-президенту принесли раньше, чем ему.

– Не простой мальчик, а с учётом, что он сейчас возьмёт в руки контроль за финансами и продовольствием большей половины Земли, я бы не стал с ним конфликтовать: у нас с Фондом непростые отношения, мы ему должны около ста миллиардов, – напомнил экс-президент.

– А мне насрать на это! – психанул Президент. – Это моя баба, и я её ему не отдам.

– Что, войну объявишь? – усмехнулся Сменщик. – Тогда подожди немного, а то на два фронта, боюсь, не потянем.

– Что, – не понял Президент, – ты на кого намекаешь? Опять на китайскую экспансию на Дальнем Востоке и в Сибири?

– По свежей информации, Китай разрабатывает секретный план миграционной войны, в которой отводит место и силовым действиям, вплоть до полномасштабного конфликта с Россией.

– Вот ты этим вплотную и займись, – предложил ему Президент. – Следующий президентский срок – твой, тебе и думать, а мне предоставь свои личные вопросы порешать напоследок.

– Хорошо, что потребуется от меня? – примирительно произнёс экс-президент.

– Возьми на себя вопросы по подготовке и проведению международного продовольственного кризисного форума и слетай в Пекин, обговори с китайцами все финансовые вопросы по строительству трубопровода «Байкал-1». Только, пожалуйста, как мы с ними ранее договаривались – под их гарантии отказа от подписания договора о военном сотрудничестве с США.

– Это само собой, – кивнул экс-президент, – хотя я думаю, что хитрые азиаты заверят Россию в вечной дружбе, а после подписания контрактов на поставку питьевой воды всё равно заключат военный договор.

– Чтобы быть уверенными, что Америка не воткнет им нож в спину, когда они перейдут наши границы, – больше утвердил, чем задал вопрос Президент.

– Тогда, может, не торопиться прокладывать к ним трубу? – предложил экс-президент.

– Боюсь, тогда это только ускорит военное вторжение, – покачал головой Президент, – надо тянуть время со строительством трубопровода. Пока воду не дадим – они не нападут…

– Чего-чего, а затягивать стройки мы умеем, – невесело усмехнулся экс-президент.

– Мы из русского православного союза «Братья и Сёстры», – представился скромно одетый мужчина.

Пришедшая вместе с ним женщина молча, но с достоинством кивнула в знак приветствия, словно не собиралась перебивать говорившего мужчину. Адвокат Соболев предложил посетителям присесть.

– Я, писатель Виктор Мохов, вхожу в Совет организации и возглавляю наш одноимённый журнал, а это госпожа Смирнова Наталья Андреевна, она у нас и юрист, и завхоз, и редактор – одним словом, «универсальный солдат».

Женщина в подтверждение сказанного опять кивнула.

– Да, я много слышал о вашей организации и даже заходил на ваш интернет-сайт, – кивнул адвокат, показывая им своё расположение.

– Если вы знаете, мы организовались из прихожан храма Спаса на Крови, по благословению настоятеля храма отца Пантелеймона. В Москве наша организация подвизается у храма Николая Угодника. И так во всех городах у нас есть свой «дом». Основной целью нашей общины было и есть проведение в России Русского православного собора. Мы выступаем с этой инициативой, поскольку мир и страна стоят на пороге глобальных войн и потрясений, и мы хотим предпринять попытку если не спасти нацию, то хотя бы избежать многочисленных жертв.

– Да, я читал ваш журнал, – дал понять адвокат, что ему знакома позиция общины, – и поддерживаю полностью эту инициативу. Я даже перечислил на ваш счёт деньги на проведение Собора.

– Спасибо, – поблагодарил Мохов, – но дело в том, что совсем недавно власть начала нас преследовать и чинить препятствия в организации Собора и сборе денежных средств.

– И что самое обидное – это произошло именно тогда, когда мы определились с датой Православного собора, назначив её ровно через год, – наконец-то услышал адвокат голос молчаливой гостьи, – и напечатали эту дату в своём очередном номере журнала.

– А его утром изъяла полиция, – перебил её Мохов. – Приехали на грузовиках, предъявили какое-то непонятное постановление и вывезли весь тираж.

– А потом заблокировали нам сайт и арестовали банковский счёт, – добавила Наталья Андреевна.

– То есть полностью лишили нас возможности организовывать Православный Собор, да и поставили под сомнение и само наше существование как общины, – подвёл черту писатель.

– Какие-то пояснения полиция дала своим действиям? – поинтересовался первоочередной информацией адвокат.

– Нет, они только сказали, что возбуждено уголовное дело и на послезавтра меня вызывают на допрос, – пожал плечами Мохов. – Предложили мне подыскать себе адвоката, вот поэтому мы и оказались у вас.

– А почему именно у меня? – поинтересовался Соболев.

– Потому что вы оказались единственным известным нам адвокатом, – опять подала голос женщина.

– Я? Что-то не припомню нашего с вами знакомства, – виновато улыбнулся Соболев.

– Ну как же, помните, вы мне позвонили, когда разыскивали журналистку Алёну Рощину, – напомнила женщина. – Вы тогда мне представились, вот я и запомнила.

– А вы… – начал догадываться адвокат.

– А я её мама.

Александр немного растерялся, не ожидая увидеть у себя в кабинете мать своей возлюбленной.

– Чаю или кофе не хотите? – попытался взять себя в руки адвокат, но не сумел сдержать волнения.

Посетители переглянулись, согласившись на чай…

…Подполковник Федеральной службы безопасности России Сергей Сергеевич Иванов возглавлял оперативный отдел по особо важным делам, отвечающий и работающий по специальным заданиям директора ФСБ. «Спецназ в спецназе», как его назвали сослуживцы. Их отдел был «за штатом», поэтому коллеги даже не догадывались, какое денежное содержание отводилось этой команде «спецпорученцев». Техническое оснащение и комплектация спецресурсами был не хуже, чем в ЦРУ или ФБР. Объяснялось это тем, что все сотрудники отдела прошли длительные стажировки в этих силовых органах США и по сути являлись службой, на которую была возложена функция совместных операций со спецслужбами Америки и стран НАТО. Поэтому и было такое обеспечение, чтобы не ударить в грязь лицом.

Сергею Сергеевичу, или СС, как называли его подчинённые за зловещие инициалы и наличие фашистской наколки, было около тридцати лет. Своей стремительной карьере он был обязан не только «волосатой» руке, которая, как только могла, толкала его по карьерной лестнице. В первую очередь он, сам по себе, проявил себя в чеченских кампаниях, где прошёл путь от снайпера до замкомвзвода специальной группы ФСБ России. Его взвод выполнял задания по уничтожению главарей бандформирований, и действовал настолько успешно, что уже к концу первой кампании Сергей Иванов был награждён медалью за отвагу и боевым орденом. Вскоре ему было сделано предложение поступить в школу ФСБ, учёбу в которой он активно совместил с новыми боевыми командировками в Чечню.

Выполняя архисложные задания по ликвидации врагов государства, среди которых были не только чеченские бандиты, но и другие неугодные власти оппоненты, он проявлял чудеса военной выучки, хладнокровия. Список его жертв давно перевалил за сотню, когда ему, капитану ФСБ, предложили возглавить новое подразделение, которое должно было стать скрытой защитой действующей власти. Как когда-то опричники при Иване Грозном. Тайная опричнина. Даже опознавательной наколкой этого спецподразделения стала собачья голова, застывшая в смертельном оскале. Теперь его работа стала ещё тоньше и изощрённей, поскольку «отрабатывать» теперь приходилось другой человеческий материал. Всё больше коммерсантов, банкиров, губернаторов, правозащитников. Поначалу Иванов заскучал и стал прикладываться к рюмочке. Ему вспоминались его 100 граммов боевых, зашкаливающий адреналин перед зачисткой села, дуэли с чеченскими снайперами, но со временем всё изменилось. Неожиданно он понял, что в новом положении можно находить не меньшее удовлетворение. Только в другом. В решении более сложных заданий.

В мирной жизни ему приходилось, как охотнику за дичью, не спеша разрабатывать план, учитывая не направление ветра и настройку прицела, а делая определённые поправки на хитросплетение государственных интриг, борьбу межправительственных кланов, дожидаясь оптимального момента, чтобы устранить неугодного человека не менее действенным способом – «спустить курок» контролируемого правосудия. Он понял, что убрать человека из вида можно, засадив его по сфабрикованному делу, а затем ликвидировать его с помощью уголовников или начальства зоны. Тихо, без лишнего шума. Ни газетной шумихи, ни уголовных расследований. Поняв, что такие меры давно в приоритете над традиционными способами ликвидации и пользуются большим спросом, он стал осваивать и успешно освоил весь спектр душегубства, став непревзойдённым мастером «устранения проблем». Теперь он снова был в своей тарелке, перестал скучать о «боевых» ста граммах, заменив их французским коньяком.

Однако и квалификацию главного специалиста по физическому устранению традиционными способами он не терял. По мере необходимости он возвращался к своей снайперской винтовке, залегая на чердаках домов, и, «вспоминая молодость», укладывал на асфальт то бандитских авторитетов, дерзнувших к власти, то надоедливых правозащитников. Его же отдел занимался последующим прикрытием, находя «виновных» и направляя правосудие в нужном направлении на обвинение и осуждение ни в чём не повинных людей. Часто таким образом они «убивали двух зайцев», одного из снайперской винтовки, а другого засадив за убийство первого.

Сегодняшний день для СС начался как обычно, с утра он со своим подразделением проводил тренировочные стрельбы. Однако закончить тренировку он не успел, так как ему позвонил его старый друг Владилен Мерзавой и назначил встречу в московском парке «Покровское-Стрешнево». Именно ему СС был обязан и своей успешной карьерой, и своим последним назначением. Он это не забывал и поэтому всегда старался по возможности отплатить другу, отработав в его интересах. Встреча состоялась на возвышенности, у старого поваленного дерева. С этого места открывался красивый вид на дамбу, маленькую речушку и крутой спуск к родникам, по которому не переставая двигались люди с ёмкостями для воды. По своей привычке СС появился со спины, предварительно оглядев окрестности и убедившись в полной безопасности. Однако Владилен каким-то кожным чутьём почувствовал его приближение и окликнул, не поворачивая головы.

– Я всегда удивлялся твоей колдовской интуиции, – поприветствовал его по-приятельски офицер ФСБ.

– А ты, Тихоня, всё продолжаешь подкрадываться с загривка, словно впиться хочешь, – рассмеялся статс-секретарь.

– Тебе вопьёшься, пожалуй, – разочарованно вздохнул приятель, – ты сам кого хочешь загрызёшь.

– Правильно говоришь, – посерьёзнел Мерзавой, – загрызу, и ты мне поможешь.

– Слушаю, – стал внимательным Сергей Иванов, понимая, что Владилен будет говорить о важном деле.

Через час Молчун уже понял, насколько серьёзное задание ему предстоит выполнять. Рассказ статс-секретаря напомнил ему об их юношеском увлечении сатанизмом.

– Значит, эта девка стала той журналисткой, к которой мы приходили по поводу газетной статьи, – стал укладывать у себя в голове всю мозаику прошедших событий офицер ФСБ.

– Да, а тот попик стал тёмной сущностью, оборотнем, который принял на себя внешность Президента и собаки, – кивнул Мерзавой.

– Блин, а я как дурак выяснял, кто заказал этой сучке статью против Фонда, – разочарованно покачал головой Тихоня. – Что же ты сразу не дал полной информации? Я бы не под «Братьев и Сестёр» копал, а под этого Оборотня уже операцию готовил.

– Тогда мне ещё не всё было ясно, – объяснил Влад, – только несколько дней назад всё окончательно подтвердилось.

– Так его нужно как можно быстрее ликвидировать, он же огромная угроза для безопасности страны, – вскочил с места подполковник, – для Президента, в конце концов, он же может таких дел натворить в его обличье.

– Да, его нужно ликвидировать, но не для безопасности российской власти, – посерьёзнел статс-секретарь, – он должен быть уничтожен, чтобы не стать препятствием приходу к власти нашего Бога. Сына нашего Хозяина, которому мы присягнули в 1999 году надеюсь, не забыл?

– Такое не забудешь, – спокойно произнёс Тихоня. – Я в Чечне только и выжил благодаря его помощи. Чем больше лил крови, тем меньше был уязвим. Словно приносил ему нескончаемую жертву.

– А теперь ты можешь сослужить во сто крат больше, чем сделал за всю свою жизнь, – перебил его Мерзавой, – если уничтожишь оборотня, быть тебе директором ФСБ, это я тебе обещаю.

– Что же, стоит попотеть, – радостно потёр руки Тихоня, зная, что статс-секретарь Фонда «Новый порядок» всегда выполняет свои обещания.

– И ещё, – добавил напоследок Мерзавой, протягивая собеседнику флешку. – Мне с Первого канала Агрджин привёз интересное видео, которое ему показала его подчинённая, снятое Оборотнем в Лондоне во время пожара. Этим видео можно дискредитировать принца Харольда перед христианским миром. Агрджин заверяет, что у девчонки больше записи нет, но я не верю. Кумекаешь?

– Кумекаю, – кивнул офицер ФСБ, – видеокомпромат не должен оказаться в эфире.

– Головой ответишь, – пригрозил Мерзавой, давая понять серьёзность этого дополнительного задания.

Вернувшись в отдел, подполковник Иванов сразу же загрузил личный состав, поставив задачу подключить прослушивание телефонов и установить наружное наблюдение за Рощиной, установив все её личные связи.

Узнав от мамы, что они с Моховым были у адвоката Соболева и заключили с ним соглашение на защиту писателя в сфабрикованном уголовном деле, Алёна поняла, что встречу с этим вездесущим адвокатом откладывать больше нельзя. Она позвонила, чтобы договориться о встрече в его офисе, но Соболев предложил встретиться в ресторане, заявив, что приглашает её на ужин. Это было слишком, но отступать было поздно, и Алёна настояла на более демократичном кафе. Взглянув на себя в зеркало, она решила, что этого отражения недостаточно, чтобы произвести нужный эффект, и поэтому отправилась наводить лоск в салон-парикмахерскую. В семь часов вечера, в полном блеске, она входила в популярное среди творческой интеллигенции заведение, где её уже ждал адвокат. Они поздоровались.

– Только давайте сразу договоримся, что у нас деловая встреча, и не будем выходить за эти рамки, – предупредила девушка.

– Вы что имеете в виду? – удивился адвокат.

Девушке стало стыдно как в детстве, словно она попалась на краже конфет.

– Вы извините, просто у меня была трудная командировка в Лондон, – нашлась Алёна. – А там наши мужики словно взбесились, вот я на автомате и с вами в оборонительную стойку зачем-то встала.

– Не нервничайте, пожалуйста, Алёна Игоревна, я вам не враг, – мягко попытался успокоить её мужчина.

– А кто? Друг? – пристально всмотрелась ему в глаза девушка. – Тогда скажите, откуда вам стало известно про эксклюзивную видеозапись? На тот момент о ней было известно только двоим людям: мне и погибшему Луцику.