Текст книги "Тестировщик миров"

Отмычкой я открыл обезьяний домик. На наше счастье, приматы, нахватавшись от людей скверных привычек, предпочитали ночевать под крышей. Дверь слегка скрипнула. Держа в одной руке фонарь, а в другой пистолет с глушителем, я заглянул к нашим предкам:

– Порядок… Сонное царство.

Но как оказалось – ошибся. Едва я отошел от двери за мешками, темный комок метнулся из наружной части вольера на волю. Обезьяна сбила с ног Берра и пропала в темноте. Я только выругался. Прошляпили, упустили…

– На улице спал. На свежем воздухе… – Берр потрогал кровенившую царапину на щеке. – Что делать будем? Их ведь поутру пересчитать могут…

Дрянная обезьянка поставила план подполья под удар. Я пробежался лучом по клетке. Яркий овал натыкался на ведра, банановую кожуру и тряпки. В одном из углов вольера обнаружился большой деревянный ящик. Под крышкой нашлись несколько ярко раскрашенных мячиков, кольца.

Открыв вентиль баллона, я поочередно стал подносить его к мордам спящих приматов. Тем временем Берр, осматривая площадку, искал беглянку.

– Вон она… Далеко не ушла…

– Да для нас разницы нет… Все одно в клетку ее теперь не заманишь…

– Это точно.

Игра поставила мне свои условия и ждала ответного хода. Мяч на моей стороне… Ну ничего. Попробуем надуть сторожей. Что жалеть чужое? Я взмахнул ножом, отрезая обезьяний хвост, и прижал его крышкой ящика. Со стороны должно было показаться, что одна из обезьян, наигравшись, забралась в ящик и там уснула.

– Глупо, конечно, – согласился со мной Берр, – но может сработать.

Весь план покушения попахивал авантюрой, и тут малая прибавка авантюризма ничего не могла испортить. Распаковав мешок, я вытащил шкуру орангутана. С помощью Берра, хоть и немного повозившись с ней, я наконец натянул ее на себя. О чем только думали эти про-граммеры? Тут больше подошла бы шкура гориллы.

Берр, словно прочитав мои мысли, покачал головой, а потом не сдержался, хихикнул:

– Красавец… Верный друг Тарзана. Вооружен и очень опасен.

Чуть попрыгав, я забросил автомат за спину и на четвереньках прошелся по вольеру.

– Похоже?

– Похоже, только вот на что – не знаю, – честно ответил Берр. – Макака с автоматом – это сюрреализм какой-то…

Насколько я в данный момент знал созданную игроделами легенду Берра, большая часть его жизни прошла в городе. Он работал и грузчиком, и типографским рабочим. То есть видеть-то обезьян ему приходилось, но запоминать, как они двигаются, ему в голову не приходило. Как, собственно, и мне самому.

– Я всегда считал, что они больше по веткам прыгают. И автоматов с собой не носят. Главное отличие мартышки от человека – отсутствие автомата!

Я пожал плечами. Ствол калашникова поднялся и опустился.

– Светает…

Пока мы возились, ночь подошла к концу.

– Удачи нам, – сказал Берр.

Я в ответ кивнул. Мы почти беззвучно соприкоснулись ладонями, желая друг другу удачи, и напарник вышел из клетки. Закрыв замок, Берр дошел до задней стены, и я услышал, как он поднялся на плоскую крышу вольера. Вдоль всей крыши по периметру протянулся невысокий бортик. За ним тот и залег, прикрывшись накидкой.

Оставалось ждать. Течение событий теперь от нас не зависело, но мы были готовы ко многим неожиданностям.

* * *

Ждать рассвета было скучно, и я трижды хлопнул в ладоши – надо же быть в курсе того, что творится вокруг.

* * *

Отражение, глянувшее на меня из оконного стекла, поставило все на свои места. Итак, я снова Президент Ригондо. За стеклом – ночь и какой-то двор. Там же отражается еще чья-то физиономия. Память президента услужливо подсказывает фамилию. Генерал Сортана выглядел бледноватым, но спокойным. Я не стал радовать его теплым обращением и после очень сухого приветствия поинтересовался:

– Что нового вы успели узнать? Вытянувшись, генерал доложил:

– Если вы помните, несколько дней назад силы Министерства Безопасности сорвали конференцию одной из нелегальных организаций террористического толка…

– Если вы имеете в виду Общество, то потрудитесь так его и называть. Я не смазливая журналисточка. Давайте по делу. Четко. Жестко. Правдиво…

– Да, мой президент, именно Общество Защиты Демократии Насилием. Я подал подробную докладную записку…

– Я читал ее. Новости. Меня интересуют новости. Сегодня, надеюсь, вы также не сидели без дела?

Я хорошо видел складывающуюся в стране политическую обстановку. Понимал, что по ряду не зависящих от меня причин ситуация выходит из-под контроля и все попытки как-то положительно повлиять на нее не приводят к заметным изменениям в нужную сторону. Надеясь услышать что-то новое, что-то такое, что позволит вернуть ситуации управляемость привычными методами, я смотрел на сеньора Сортану.

– Нам стало известно, что недовольные организовали так называемый Народный Оппозиционный Фронт. Шесть организаций и единая программа.

Что же он все говорит, да недоговаривает? Клещами из него тянуть? Сдерживая злое нетерпение, я прошелся по кабинету. Генерал провожал меня взглядом.

– Какова программа? Цели? Задачи?

Он замялся. Понятно… Сейчас начнет либо врать, либо изворачиваться. Менять его пора…

– Сведения третьей категории достоверности? Не перепроверенные?

Он не стал изворачиваться. Кивнул. По правилам – я же их сам и устанавливал – такие сведения не подлежали разглашению до проверки, но другой информации у него, похоже, на данный момент не имелось.

– Да, – вдруг зло сказал сеньор Сортана. – Неподтвержденные. Пока не подтвержденные, но ведь правда и не нуждается в подтверждении?

Тут он был прав. Я догадывался, чего добиваются бунтовщики, так что развития событий следовало ждать в русле их деклараций о смене режима, социализме и демократии. А злился генерал на себя. Что хорошо. Приободренный моим молчанием, генерал продолжил:

– Точных сведений пока действительно нет, однако по ряду косвенных признаков речь идет в конечном счете ни больше ни меньше как о национальном вооруженном восстании.

Я не выразил удивления. И министр понял меня правильно. Что ж. Политической интуиции ему не занимать.

– Что это за признаки?

– За последние несколько дней нами перехвачены три катера, груженные оружием. Внутри страны участились случаи захвата армейских складов и полицейских постов боевыми группами. Берут оружие, снаряжение…

Вот это действительно скверно.

– Получается, мы их еще и вооружаем за государственный счет?

– Мы противостоим этому.

– Хорошо. Что нового стало известно о покушавшихся?

– Это группа Общества. Численность группы устанавливается. Руководитель некто Масгер.

– Странное имя. Иностранец?

– Это не имя. Это кличка.

Я, не стараясь скрыть раздражения, сказал:

– В вашем распоряжении весь сыскной аппарат двух министерств, а вы кормите меня кличками, не в состоянии установить подлинных имен виновников!

– Нет, мой президент! Мы знаем, кто это. Под этой кличкой действует некто Бен Аслани. Это действительно иностранец. Не то курд, не то араб.

– Кличка?

– Да. Но даже ее хватило нам, чтобы проследить историю человека, ее носившего. Обретающий имя обретает вместе с ним и свою историю.

Я кивнул, разрешая продолжать.

– Впервые оно появилось в материалах Министерства около года назад, в связи с дерзкой акцией до тех пор неизвестной группы «Серые в яблоках» по освобождению из тюрьмы города Трено группы политических заключенных.

Я обозначил интерес, чуть повернув голову.

– Название группы – абсолютно несерьезно, но дела, творимые ею, заставляли с ней считаться. Помимо акции в тюрьме они осуществили захват телецентра в Кайзерклаце и уничтожение части архивов Президентской Канцелярии. После этой дерзкой операции три месяца группа не давала о себе знать, и вот теперь Бен Аслани снова объявился.

– Суммируя все сказанное, – сказал я после продолжительного молчания, – вот-вот должна начаться Большая Охота на Президента?

Сеньор Сортана кивнул:

– Думается, она уже началась.

Этот вариант развития событий предполагался как один из самых скверных, но кое-какими возможностями вылезти и из этого кризиса власть располагала.

– Что вы предлагаете?

Генерал шагнул ко мне:

– Я думаю, необходимо отменить вашу поездку по стране. Продолжая ее, вы подвергаете себя чрезмерному риску.

Я задумался. Что ни говори, а большую часть своей жизни я прожил все-таки не политическим деятелем, а профессиональным военным – человеком, обученным и убивать, и умирать, но при этом жизнь для меня еще не стала обузой, от которой хотелось бы поскорее избавиться. Мнение генерала дорогого стоило, однако имелся у меня еще один человек, которому сложившаяся ситуация добавляла головной боли. Нажав кнопку на селекторе, вызвал начальника личной охраны.

– Для вас, полковник, как человека, лично отвечающего за мою безопасность, есть любопытные новости.

Пока сеньор Сортана повторял для полковника новости, я стоял у окна, оценивая двор как позицию для обороны. Никуда не годное место – слишком много цветов и брусчатки. Когда голоса за спиной смолкли, я повернулся:

– Что скажете, полковник? Сможете обеспечить мою безопасность в изменившихся условиях?

– Конечно, – без колебаний ответил полковник, – хотя в президентском бункере дворца мне сделать это было бы стократ легче. Я не знаю, насколько для вас важна эта поездка, и поэтому не говорю о том, продолжать ее или закончить. Просто если вы захотите продолжить ее, то я прошу вас не посещать общественных мест.

– Это очень верная мера, – поддержал полковника генерал.

– И начинать надо прямо сегодня. У вас в планах посещение зоосада. Его следует отменить.

– Нет, зачем же отменять? – возразил сеньор Сорта-на. – Это может породить различные слухи. Лучше послать туда… Ну… Министра Народного Образования. Мы, разумеется, предпримем все надлежащие меры, но… Мало ли что… Если мы правы в отношении Большой Охоты, то даже провалившаяся попытка покушения даст нам возможность развернуть пропагандистскую кампания в прессе. «Левые мстят правительству за заботу о благе народа…»

Генерал и полковник переглянулись, и каждый из них, это я видел по выражению, мелькнувшему на лицах, додумал и остальное. Генерал как мог изящно выразил эту мысль:

– Ну а если что-нибудь пойдет не так, то мы что-нибудь выжмем и из этого… В любом случае мы ничего не потеряем.

– Пожалуй, – подумав, согласился я и, не откладывая дела в долгий ящик, снял трубку: – Роже?

– Да, я. Слушаю вас, сеньор Президент, – донесся до генерала и полковника искаженный мембраной голос Министра Народного Образования.

– У меня к вам просьба, Роже.

– Я к вашим услугам, сеньор Президент.

Взяв в руки аппарат, я отошел к окну. Не хотелось говорить на глазах подчиненных. Мало ли что могут подумать?

– Сегодня я обещал штатским посетить местный зоосад. Об этом уже раструбили газетчики, но обстоятельства складываются так, что я не смогу сдержать обещания. Не могли бы вы заменить меня в этом важном деле? Или мне поискать кого-нибудь другого?

– Хорошо, сеньор Президент, – ответил бог весть что подумавший Министр Народного Образования.

Я невольно усмехнулся. Хоть он и пиксельная сущность, а жалко отдавать его себе на растерзание.

– Ну и отлично! Благодарю вас. В 11:00 вас будет ждать мой автомобиль.

Положив трубку на рычаг, я посмотрел на собеседников:

– Утка у нас есть. А вот будут ли охотники?

«Ничего не поделаешь, – подумал я. – Вон они как завернули… Одно хорошо, что в меня стрелять не будут…»

Я трижды хлопнул в ладоши, возвращаясь в тело подпольщика, и тут же сообразил, что ошибся. Стрелять-то будут именно в меня… О господи! Алексей, гадина…

* * *

К полудню я окончательно сомлел. Под обезьяньей шкурой я исходил потом, но не жаловался на судьбу. Работники зоосада уже заходили, поудивлялись навалившемуся на обезьян сну, но ничего не заподозрили. Да что там смотрители – в меня поверили даже блохи! Почуяв незаселенную территорию, они распространились на нее, к немалому моему неудовольствию. Время шло. Несколько раз давал знать о себе Берр – стучал по крыше, показывая, что не спит.

Некоторое время я забавлялся, играя хвостом. Кто постарался – ученые, сочувствующие Обществу, или программисты, – я не задумывался. Шевелится хвост – и замечательно. От него даже польза была – через какое-то время я наловчился чесать им спину.

Около полудня поток посетителей прервался, и по саду прошла охрана. Стало ясно, что ждать осталось недолго.

* * *

Свернувшись калачиком, я смотрел, как приближается к клетке группа людей. Почетного гостя окружали и гражданские, и военные, и тот купался в лучах всеобщего внимания. В памяти всплыл голос персонажа, когда тот разговаривал с президентом по телефону.

«Сидел бы на месте, диктанты сочинял или президентские речи редактировал… – подумал я. – Так ведь нет – славы захотелось! Будет тебе слава! Все газеты завтра о тебе напишут…»

Ну и что, что это не президент? Это ведь только мне известно о подмене, а игрок об этом знать не будет и, следовательно, надо отыгрывать за него по-настоящему.

Кто из подходивших к клетке почти полутора десятков людей являлся моей целью, мне пока было неясно. Не удосужились программисты подсунуть фото Министра Народного Образования. Выход оставался один – проявить не присущую мне кровожадность и перестрелять всех. Журналисты, охрана, сотрудники… Только одного из этой толпы у меня получилось достаточно точно идентифицировать. Этот точно не был посланцем президента, а являлся, скорее всего, директором зоопарка. Кто он такой, я сообразил, когда, построив перед соседней клеткой экскурсантов, пожилой человек с внешностью ординарного профессора биологии принялся что-то с жаром рассказывать, взмахивая руками. Похоже было, что он призывает слушателей беречь дикую природу.

«Как кстати, – подумал я с благодарностью. – Он ведь и перед моей клеткой их смирно поставит. Поберегу его… Лишь бы он собой главную фигуру не загородил».

Все получилось, как и предполагалось. Около клетки они встали, и, отследив того, к кому директор обращался с особой почтительностью, я поднялся и шагнул к сваленным в углу клетки коврикам. Там, среди тряпок, я припрятал автомат…

В следующий раз обязательно поиграю за президентских – очень хочется понять, что ты чувствуешь, когда неожиданно перед собой видишь обезьяну с автоматом. Мне такого в своей жизни видеть не приходилось, и охранникам тоже. Из-за этого они потеряли несколько драгоценных секунд, а я, выцелив министра, всадил в того длинную очередь.

Та-та-та-та-та-та-та…

Что тут началось!

Охранники выхватили оружие, но что-то у них там перемкнуло в мозгах – не складывались в одно целое обезьяна и автомат. Они крутили головами, отыскивая стрелка, никак не увязывая обезьяну в клетке с угрозой для себя. У меня возникло детское желание бросить оружие и посмотреть, что там будет дальше, сообразят ли? Но, вспомнив, какая бывает боль от попадания в меня пули, передумал. Не веселиться следовало, а помочь Берру, считай в одиночку сейчас воевавшему с охраной, и поскорее валить отсюда.

Растерянность охраны сыграла нам на руку.

Сверху, с крыши, бил автомат моего товарища. Пока он прижимал охранников к земле, я, ногой распахнув дверцу клетки, выскочил наружу. Но я не успел еще ничего предпринять, как меня кто-то сшиб на землю. Сноровисто перевернувшись, успел увидеть, что это друзья-приматы очень вовремя пришли в себя и рванули на волю. Теперь нас, обезьян, на воле обитало сразу несколько штук. Это добавило суматохи. Охране еще предстояло понять, какая из обезьян стреляла в министра, но вражеские пиксели себя утруждать не стали и принялась палить по всему, что двигалось. Зоопарк наполнился грохотом выстрелов, воплями потревоженных зверей.

Над ухом нехорошо вжикнуло…

Краем глаза увидел, как какой-то благообразный старик повис на руке охранника, не давая стрелять в меня. Нет. Это не был кто-то из наших. Скорее всего, это геройствовал какой-нибудь сотрудник зоосада. Ба! Да это же директор! Ну, молодец дедушка. Придется ему после Революции медаль выписать за активное участие в борьбе с диктатурой. А и правильно – нечего тут стрелять в редких животных! Это президентов у нас как собак нерезаных, а вот каких-нибудь краснозадых макак – раз-два и обчелся… Да еще поди поймай их в лесу-то.

Я присел за ящиком с игрушками. Пули посвистывали вокруг, но в меня, к счастью, не попадали. С противным звуком рядом что-то отрикошетило. О! Они взялись за ум!

Сразу двое бросились ко мне. Я нажал на спусковой крючок. Автомат впустую щелкнул, словно кашлянул, но не выстрелил. Я чего-то такого ждал – стрельбы в игре много, а вот рукопашки не хватает. Получается отсутствие баланса, что не есть хорошо.

Первого я остановил, попав в лоб тяжелым каучуковым мячиком из набора обезьяньих игрушек. Я уж не знаю – программисты этим озаботились или обезьяны насовали чего-нибудь в этот мячик, но охранник после попадания им в лоб опрокинулся навзничь и выпал из борьбы. Это повысило мои шансы на выживание в текущей локации, но ненамного – коллега оглушенного вытащил нож. Серьезный такой ножичек, показавшийся мне никак не меньше абордажной сабли…

Руки сами нашли в ящике палку. Зачем ее дали обезьянам в игрушки – непонятно. Может быть, надеялись, что у них хватит ума привязать к ней камень, сделать каменный топор и перейти на следующую ступень эволюции? Надо будет как-нибудь потом поговорить с программистами.

Противник нанес рубящий удар, я увернулся и с размаху ударил палкой… Не важно куда – главное попасть. Теперь увернулся он, и палка со звоном врубилась в металлические прутья. Мне пришлось отпрыгнуть назад и снова оказаться внутри клетки. Осторожно, стараясь не сокращать расстояние между собой и безумным пикселем с ножом, я отступил к столу, на котором стояли чашки с едой.

Вспомнив про хвост, попытался оплести им ногу противника, но тот резко дернулся, и моя пятая конечность оторвалась. Черт! Как не вовремя! Хорошо хоть, что не больно…

Но нет худа без добра. В нарушение всех законов и здравых смыслов, мой оторванный хвост, словно змея, завернулся вокруг ноги моего врага… Программисты вообще свихнулись, но я им за это благодарен.

Противник отвлекся, и тут моя рука нащупала одну из стоящих на столе чашек. Я подхватил ее и плеснул густой овсяной жижей в лицо несостоявшегося убийцы.

Пока он оттирал залепившую глаза кашу, я наконец дотянулся до него палкой… В ней тоже оказалась частичка программистского волшебства – несильный вроде бы удар расколол голову. Все. Отыгрался. Теперь – наружу и три хлопка в ладоши…

* * *

Так. Картинка изменилась. Непонятно… Почему так тихо? Там ведь вовсю стрельба идет, а тут…

Что, очередной косяк? Даже два – совершенно непостижимым образом я оказался не в теле какого-нибудь вояки с автоматом, готового перестрелять всех врагов своего президента, а в теле Пуго, а само тело сидело за столиком какого-то бара. Я хотел удивиться – с какой стати? У нас тут стрельба и покушение, а он… Но увидел забор зоосада, кое-где испачканный надписями непристойного содержания, и все у меня в голове стало на свои места. Тут, за забором меня, того, который был в клетке с обезьянами, ждала группа прикрытия.

Ну а второй косяк – сдвиг во времени. Тут сейчас может быть и не далекое, а все-таки прошлое…

Ну-у-у, товарищи, так дела не делаются. Это уж ни в какие ворота не лезет!

– Плохо у нас дело обстоит с образованием молодежи, – заметил Гекча, прочитав, что пишут на заборе. – Вон сколько мерзостей написано и то с ошибками…

Лихо грохнув дверью, он соскочил с подножки грузовика. Оправив форму, огляделся по сторонам. Все пока шло как надо. За столиком кафе, развалившись в кресле, сидел Зебб, а напротив него в десятке шагов прямо на земле расположился Зорбич. Все занимались своими делами. Первый пил пиво из большой стеклянной кружки, а второй, прикрываясь от солнца грязным зонтом, клянчил милостыню у прохожих.

Не спеша я поднялся, подошел к стойке, тоже взял кружку и, вернувшись на место, уселся рядом с Зеббом. В горле еще жила сухость моего только что исчезнувшего обезьяньего воплощения, и я с удовольствием приложился к пиву. Как же вкусно, черт побери!

Тут к тому же оказалось прохладно – терраса находилась в тени жилого дома. Не настолько, к сожалению, высокого, чтобы там нельзя было посадить снайперов. Предвидя это, я приказал Зунде еще с ночи установить там заряд взрывчатки. Маленькая коробочка радиовзрывателя лежала в нагрудном кармане… Конечно, снайперы могли быть на любой крыше, но при всем желании заминировать все крыши вокруг зоосада мы не могли.

«Было бы время и люди… – подумал я, лениво прикладываясь к кружке. – Я бы устроил им тут…»

От благостных мыслей меня оторвал Зебб, наступив на ногу. Я проследил за его взглядом. На углу, там, где наша улица вливалась в проспект Единения Нации, остановился микроавтобус с зашторенными окнами.

– Перегруз.

Я кивнул. По просевшим рессорам машины было видно, что загружена та под завязку.

– По нашу душу прибыли, голубчики…

Из автобуса вышли двое со спортивными сумками. Оживленно переговариваясь, они принялись осматриваться, изображая, видимо, туристов.

«Идиотизм, – подумал я. – Нашли главную достопримечательность города – забор зоосада…»

Поставив сумки на капот, выходцы из автобуса продолжили оживленно обмениваться репликами. Потом один показал в сторону ресторана. Краем глаза, стараясь не привлечь к себе внимания, я следил за ними.

– Этих – в первую очередь, – напомнил я Зеббу.

– Эти нам на один зуб, – презрительно скривился тот. Его тоже покоробил непрофессионализм охраны.

– Эти-то да, – согласился я, – только вот сколько их еще в автобусе? А то ведь и зубов может не хватить.

– Хватит, – успокоил Зебб, тронув под столом сумку, только малость поменьше тех, что тащили с собой гости. – С божьей-то помощью… У меня тут на всех припасено. Я запасливый…

За стеной царила тишина, и мы продолжили прихлебывать пиво. Хорошо так вот по ясной погоде, в жару посидеть спокойно с пивком и чипсами, только вот нервы натягивались все сильнее и сильнее. Зебб, унимая напряжение, начал кормить орешками голубей.

Хотя из всех сидящих под тентом посетителей только мы знали, что должно произойти, выстрелы оказались неожиданными для всех. Первое мгновение мы прислушались, не доверяя своему слуху, но треск двух автоматов и резкие хлопки пистолетных выстрелов быстро рассеяли все сомнения. Охрана среагировала быстро. Кто-то из них, сбивая кружки, вскочил на стол.

– Всем лечь! Не двигаться! Министерство Образования!

В руках у «туристов» появились маленькие автоматы.

Такой глупый приказ я исполнять не собирался. Нам следовало не лежать, а бежать к своему автомобилю, но народ, уже ученый и не желающий неприятностей, повалился на асфальт. В поднявшейся суматохе я нажал кнопку взрывателя. Над головами громыхнуло, добавляя воплей. Крыша дома окуталась облаком кирпичной пыли. Кто мог – задрал голову. Воспользовавшись людским любопытством, мы свалили кое-кого из охранников и метнулись к грузовику.

Из микроавтобуса полезли люди в гражданском, но с автоматами. Выполняя какой-то свой план, они стали рассредоточиваться вдоль стены. Один из них подбежал к Зорбичу.

– Руки! – заорал громила, стволом-коротышкой показывая, что надо сделать с руками.

Зорбич затрясся, скривил лицо. Зонт, прикрывавший его от солнца, упал на землю, и псевдонищий от бедра дважды выстрелил. Охранник с удивленным лицом осел, а Зорбич, отбросив уже ненужную маскировку, откатился под машину. Оттуда он увидел, как падают, подсеченные Зеббовыми пулями, люди с автоматами. Двое оставшихся в живых залегли за фонарями, в два ствола поливая улицу перед собой. Под этим огнем я все-таки успел добежать до машины и юркнул в кабину.

В этот момент на заборе показался Берр. Держа в одной руке плюющийся свинцом автомат, другой швырял в сад гранаты. Оттуда отвечали пистолетными выстрелами. За стеной загрохотали взрывы, перекрывая шум стрельбы, вверх полетели осколки камня, ветки и листья. Те двое, что постреливали из-за фонарей, сообразили, что на заборе у них друзей нет, переключились на него. Берр ухватился рукой за грудь, на которой сошлись две автоматные очереди, и начал заваливаться вниз, на асфальт.

Он не сдался. Опускаясь на землю, держался за веревку, таща ее за собой и помогая еще остававшемуся в саду Масгеру подниматься.

Тот появился на заборе через секунду. Он попытался поддержать падающего Берра, но не успел. Раненый выпустил веревку и рухнул с забора на мостовую. Из-за ближайшего фонаря в него всадили очередь. Тело дернулось и застыло.

Положение-то аховое! Надо спасать всех, кого можно. Хочется надеяться, что не окажусь в шкуре какого-нибудь другого майора. Как-то мне стали близки мои электронные товарищи, надо сказать…

Три хлопка! Удача! Я ощутил себя стоящим на заборе…

* * *

От получения порции свинца в грудь и соответствующих ощущений меня спасло только удивление врагов. Увидев на стене обезьяну с автоматом, те растерялись. Такого в своей жизни им видеть еще не приходилось. Воспользовавшись этим, Чери одной длинной очередью пристрелил двух лежащих к нему спиной автоматчиков, выцеливавших меня.

– В машину, быстро! – заорал я.

Из-под колес выкатился Зорбич. Задорно подпрыгивая на здоровой ноге, он ухватился руками за борт и перебросил себя в кузов. Зунда бросился к Берру.

– В машину! – снова проорал я.

Подхватив тело товарища, он забросил его в кузов. Глянув на другую сторону, заметил прячущегося за перевернутым столом раненого Зебба. За забором слышались крики и беспорядочная стрельба.

– Вон он! Вон! – орало сразу несколько голосов, перекрывая вопли растревоженных животных. Охрана видела, как по деревьям мечутся выбравшиеся из вольеров обезьяны. Автоматов у них, конечно же, не было, все-таки программисты не дураки, но ведь именно обезьяна стреляла в президента! Так что и им тоже досталось от охраны. Ну и ничего. Нам полегче будет…

– Помогите Зеббу! – крикнул я, терзая стартер.

Чери бросил одноногому оставшийся без хозяина автомат:

– Держи забор. Они сейчас сообразят и полезут… – и побежал к Зеббу.

Он едва успел добраться до поваленных столиков, как застрекотал автомат одноногого. Чери наклонился над товарищем, и – вовремя. Кружки над головой смело очередью. Осколки брызнули в небо – уцелевшие охранники залегли за микроавтобусом и, прикрытые бронированным корпусом, принялись стрелять очередями вдоль улицы.

Ничего больше они не успели. Наш грузовик подпрыгнул, выпустив из укрепленных под днищем гранатометов гранаты, и микроавтобус, вспыхнув, развалился на части. Я развернул машину, подав ее поближе к кафе.

– Живы?

– Зебб ранен.

– Его в кузов, сам в кабину.

Спустя мгновение грузовик выскочил из переулка на улицу. На наше счастье, поток машин там оказался не плотен.

Я с остервенением крутил баранку, и автомобиль бросало то вправо, то влево. От такой езды сидевшие в кузове болтались туда-сюда, словно монетки в копилке у скряги, но это был не худший исход. Мы вырвались! Мы вырвались, и теперь оставалось только оторваться, а в том, что нас будут преследовать, никто и не сомневался. Как и все варианты покушений, этот имел свой план отхода группы. Хотя, откровенно говоря, план был хорош только теоретически – у Общества не имелось достаточного времени и ресурсов, чтобы привязать его к Сан-Тефалю, и я отчетливо представлял, чем все это может закончиться. Риск, однако, был оправдан.

Не снижая скорости, я бросил машину на красный свет, через трамвайные пути, сквозь поток автомобилей.

Машины яркими пятнами вплывали в сознание, и руки сами собой делали все нужное… «Шевроле» слева, уходим… Ярко-красный «кадиллак»… У женщины за рулем широко раскрытые глаза… Мимо… Увернулись от небольшого фордика… Впереди, через ряд – черный проем переулка. Туда, туда… На пути вырастает еще один «шевроле»… Ого! Неужели «Лада»? Нет… Всего лишь «фиат»… Слабое касание бампером, и его закручивает, вынося на тротуар. Итальянец врезается в витрину, и неслышным за ревом мотора водопадом на асфальт летят осколки.

Но этого я уже не вижу. Поворот в переулок, потом в следующий… Машина встала под деревьями одного из городских скверов. За ними высились несколько жилых тридцатиэтажных башен. Только сейчас у Чери нашлось время для самого главного вопроса. Хотя я-то знал, что президента там не было, но разочаровать его не мог.

– Как?

– Сделали!

Все-таки неплохая игра, если, конечно, в тебя пуля не попадает. Как заводит-то! Словно в настоящей перестрелке побывал! И еще один плюс – не знаю, сколько я там позади себя разбитых машин оставил, но ни в одном случае ни страхового агента дожидаться не стал, ни сотрудника полиции! Вот это жизнь!

Я выбрался из кабины, заглянул в кузов:

– Все живы?

– Кого живым положили, тот живым и остался… – мрачновато отозвался Зорбич. – Чем все кончилось-то? Удалось?

– Удалось…

– Молодцы! – улыбнулся одноногий инсургент. Он повернулся к Зеббу: – Слышишь, Зебб, им удалось!

– Господь с нами… – Голос Зебба еле слышался.

– Теперь каша заварится!

– Как он там?

Зорбич понял, что я спрашивал про Зебба. С Берром все было ясно еще там, у стены зоосада. С такими ранениями не живут. Не повезло товарищу. Делегат выразительно скривил лицо:

– Не так чтобы насмерть, но…

«Еще нашего полку убыло, – подумал я. – Теперь-то осталось нас шестеро активных штыков…»

Подумав об этом, я остановился. А ведь я и правда стал думать о них как о живых людях, точно таких же, как и я сам… И что это тогда? Ну да ладно. Это я потом обдумаю. Надеюсь, что хоть какая-то удача тут сегодня с нами была. Если не Президент, так хоть Министр Народного Образования… Для игры это не так уж и важно. Главное – действие идет, патроны тратятся!

Поделиться своей радостью мне было не с кем – сквер пустовал. Ни детей, ни стариков, ни мамаш с колясками… Трудно представить, что совсем рядом с центром города товарищи отыскали для нас такой укромный уголок. Я сделал несколько шагов к кустам, но меня остановил тихий возглас товарища:

– Стой!

Я обернулся.

– Шкуру сними, Кинг-Конг недоделанный…

Зорбич откровенно скалился, разглядывая меня. Улыбнувшись в ответ, я посоветовал товарищу:

– А ты ногу отстегни и выброси…

Тут товарищ даже слегка обиделся:

– А ты мне что, свою отдашь?

– А ты со мной ничем не поделишься? – в свою очередь поинтересовался я. – Ты подумал, как я голышом выглядеть буду?

Зорбич уяснил ситуацию и довольно заржал. Разговор прервал шум мотора. Микроавтобус, мелькнув между деревьями, вырулил на аллею. Мы среагировали молниеносно. Я в два прыжка запрыгнул в кабину, к автомату. А Зорбич, так и не выпустивший оружия из рук, приспустил брезентовый тент.

– Свои! – крикнул он, узнав водителя.

– Но в странной компании, – отметил я.

Компания и действительно приехала странная. В машине вместе с одетым во фрак женихом сидела невеста. Настоящая. В фате, с флердоранжем и прочими причиндалами. Зорбич смотрел на остановившуюся машину сверху вниз. Через пару секунд на въезде в аллею снова послышался шум мотора и показался еще один автомобиль.