Текст книги "Тестировщик миров"

– Chesterfild. Неплохие сигареты тут курят… – сказал полковник. Он успел справиться с недоумением или вовсе не испытал шока от увиденного.

Пока я соображал, чем это все можно объяснить, из зарослей высунулась чья-то рогатая морда, сеньор Редисоно осторожно поднял пистолет, но ветер, дунувший нам в спину, погнал на морду волну дыма, и незваный гость убрался обратно. Честно скажу – растерялся я от такого. Видя мою растерянность, полковник и сам вернул челюсть на место и спокойно поинтересовался:

– Где террористы, майор?

– Это трава, – тупо повторил я, не совсем понимая, что хочет полковник.

– Я понял, майор. Это трава. А где враги?

У меня не нашлось ответа на этот вопрос. Я посмотрел, как по зеленому желобу лесной травинки катится капля величиной с человеческую голову, и смог только повторить:

– Это трава. А та вмятина, скорее всего, – след от каблука…

– Это ничего не меняет. – Полковник оказался неумолим. – Размер обуви террористов для меня безразличен…

За нашими спинами грохнул взрыв, застрекотали автоматы. Мы разом рванули назад.

– Воздух!

С зудом, от которого зачесались зубы, над головами пронеслась стрекоза. Воздух над прогалиной звенел от грохота автоматов и треска прозрачных крыльев. Огромные, с человека размером стрекозы сновали над травой, ныряя вниз и стараясь ухватить кого-нибудь из бойцов. Но те не сдавались. Одну стрекозу уже разнесли в клочья, и ее останки трепетали рядом со сломанными травинками, но четыре других не оставляли попыток добраться до людей. Рядом с нами рявкнуло. Какой-то боец, дождавшись момента, выстрелил из гранатомета. Зависшее над головой насекомое взорвалось и рассыпалось фрагментами тела на десантников. Рядом с полковником упала огромная – с хороший баскетбольный мяч – голова стрекозы с кривыми жвалами и иллюминаторами глаз. Присмотревшись, я увидел там свое отражение, и меня передернуло, словно сама смерть глянула на меня оттуда.

Это все было настоящим – и мы сами, и твари, что сновали вокруг. Только как это могло быть? Что же это, черт побери, за место такое, в котором все это соединилось? В любом случае людям тут не место… Полковник пришел к той же мысли секундой раньше.

– Майор! Командуй отход!

– Отходим! Все назад!

Портал, приведший нас в этот мир, оставался на месте, но добраться до него без приключений не удалось. Вдруг со всех сторон из зарослей на прогалину хлынули мелкие и крупные твари. Казалось, что они наконец-то разобрались, кто тут друг, а кто враг, и записали пришельцев в чужаков.

Тяжелый, словно древний броневик, жук-рогач вылез из зарослей и неторопливо побрел по тропе, подминая под себя стебли. Здоровенный, словно деревенский новобранец, и такой же тупой. Переставляя суставчатые лапы, раздвигая мордой траву, насекомое проталкивало себя сквозь заросли, сокрушая все, что противилось. Полковник выстрелил в него из пистолета. Легкая пуля скользнула по хитину. Тогда я присел на одно колено и, тщательно целясь, выпустил обойму по жучиным лапам. Со скрежетом, словно не живой тот был, а металлический, жук завалился на бок и пополз кругами. Десантники отскакивали, пока кто-то не сообразил добить его, вбив в голову гранату из подствольника.

– Назад! Все назад! Отходить к точке входа!

Люди не побежали, но, отстреливаясь, отходили, прикрывая друг друга. Только местная фауна не хотела отпускать нас. Между порталом и десантниками шевелилась трава, скрывая хитиновых врагов.

– Огонь!

Волны насекомых разбивались о свинцовый шквал, устроенный людьми, но на смену одной живой волне тут же вставала другая. Я понял, что нам не устоять. Тут нужны не люди, а танки. Тем не менее группа медленно продвигалась вперед, гася все живое перед собой.

Тут все оказалось настолько не так, что поневоле я ощутил в себе нечто чужое, что-то такое, чего никогда в себе до этого момента не ощущал, словно что-то липкое мазнуло по ладоням и осталось там. Я тряхнул ладонями, словно сбрасывал с них эту липкость, но вместо капель с ладоней сорвались зеленые нити.

Они выскользнули из пальцев и, словно осенние паутинки, полетели по ветру. Я успел удивиться происходящему, но тут меня захлестнуло удивление еще большее. Тонкая зеленая нить коснулась муравья, и тот замер над телом десантника. Мгновенная судорога пробила меня. Я ощутил себя… муравьем. Ум насекомого пытался сопротивляться напору моего разума, но где там муравью устоять против целого майора!

– Смирно стоять! – скомандовал я.

Муравей, только что по-собачьи трепавший вовсю оравшего спецназовца, застыл. Боец, почувствовав, что в их отношениях с муравьем что-то изменилось, случая не упустил – изловчился и громыхнул ногой по муравьиной морде. Башка застывшего насекомого отлетела, и воин с руганью повалился на землю.

Покуда спасенный разжимал жвала, освобождая ногу от башки насекомого, другая ниточка улетела вперед. Громадный жук тоже попробовал сопротивляться, но я одолел и его. Теперь я словно сам стал этим жуком. Две картинки совместились в моей голове, добавляя обзор поля боя.

Я почувствовал себя кукольником, в подчинении которого оказались живые марионетки. Слава богу, мне не нужно было дергать за веревочки. Я знал, что должен только передать им свое настроение, свои чувства. От меня требовалось лишь транслировать их…

Несколько секунд я формировал для себя команду, способную решить задачу прорыва к порталу. Ниточки летали, касаясь то одного насекомого, то другого…

С сожалением отпустив от себя медлительную гусеницу, выстроил свой отряд «свиньей». Первым встал тот самый тупой жук-рогач с огромными, почти оленьими рогами. По бокам – два и два – бронированные муравьи. Для симметрии я поставил их парами черный с рыжим. За ними еще два жука, помельче первого, но тоже ничего. Юркие, бойкие и с рогами.

Треск наверху. Стрекоза. Не теряя контакта со своей командой, я дернул большим пальцем правой руки, и последняя свободная зеленая нить послушно взлетела вверх, прикрепляясь к блестевшему сталью брюху. Картина в моей голове тут же изменилась. К взглядам девятки подчиненных моей воле жуков добавился еще и вид сверху. Стало видно, что жуки стоят неровно. Я поправил строй. Сейчас я чувствовал свою силу, и мои жуки чуть вздрогнули от тщательно скрываемого желания броситься на врагов. На всякий случай я приказал стрекозе сделать круг, надеясь увидеть террористов, и не пожалел. Человеческие фигуры уходили в сторону солнца. Нормальные человеческие фигуры. Один их шаг равнялся, наверное, сотне моих шагов. Догонять их сейчас не имело смысла. Была нужна помощь.

Но еще важнее – добраться до портала, сберечь людей. – Вперед!

Жук-олень, словно застоявшийся в стойле бык, пару раз скребнул лапой по земле и тронулся с места.

Примитивный здравый смысл, похоже, присутствовал и у муравьев. Первые ряды раздвинулись в стороны, словно куски льдин перед носом ледокола, и я уж обнадежился, что мы так вот и дойдем до портала, но это оказалось мелкой тактической хитростью.

Крик за спиной взвился в воздух. Я обернулся. В десяти шагах стрекоза, подхватив кого-то из бойцов, медленно тянула его вверх. Воин орал и болтал ногами. Парочка поднялась уже метров на пять, но тут с земли росчерком взлетела ракета. Огненный клубок ударил тварь в брюхо и прилип там. Стрекоза рванула вверх, позабыв о добыче, и человек рухнул на землю. Я проводил его взглядом до того момента, как тот коснулся широкого листа и покатился по нему вниз, в траву…

– Санитар! – скомандовал полковник. Он если и обалдел от происходящего, то никак не больше меня самого, и головы не потерял.

Боец с санитарной сумкой бросился к раненому.

– Огнеметчики! Прикрыть тыл и фланги!

И началась мясорубка.

Ай да игроделы! Оказывается, человек сильно выигрывает, что вблизи всяческих мелких тварей не рассматривает. Как на какого-нибудь живого жука глянешь, так реально страшно становится… Настоящая машина для убийства – клешни, жвалы, крючья и какие-то стилеты в пасти… Где же они такого насмотрелись? У кого-то там наверняка бремовская «Жизнь животных» – настольная книга. Или вообще – атлас насекомых.

Кровищи тут пролилось немерено, и пусть она зеленая, но ничего это не меняет. Сильная сцена! Очень сильная! Особенно красочным момент получился, когда полтора десятка жуков решили отрезать нас от портала… Но у нас нашлось чем всю эту наглую биомеханику встретить!

Мы двигались к точке возврата, а на нас волнами накатывалась здешняя живность. Отойдя от азарта, я попытался вспомнить, что могло послужить для компа базой для создания локации, но так и не вспомнил. Чудят программисты…

Медленно двигаясь обратно, мы приблизились к порталу, когда началось самое интересное. Танки выплывали из синего ледяного тумана степенно, словно старшие братья, неспешно подходящие к месту схватки сопливых младшеньких, не оправдавших надежд. Командир взвода выскочил из головного танка и вытянулся передо мной. Вместо того чтобы бодро отрапортовать о прибытии, он, застыв, смотрел за мою спину. Я не стал его торопить с докладом. Пусть поглядит и проникнется, чтобы ненужных вопросов не появлялось.

Просеку, а точнее, теперь это было совершенно ясно, – тропу, по которой ушли террористы, в этом месте завалили ошметками и еще шевелившимися телами тварей. Не отводя кончиков пальцев от шлема, капитан-танкист смотрел за мою спину круглыми глазами. Я знал, что там, куда он смотрит, лежат какие-то огромные жуки, точнее, то, что от них осталось, – слизь, куски хитина, лапы. На этих хватило гранат, а вот что там будет дальше, гадать не хотелось. Это даже хорошо, что он смотрит. Лучше прочувствует то, с чем придется столкнуться.

– Посмотрите, посмотрите, капитан. Это того заслуживает…

Я поднял с земли чью-то лапу, больше похожую на холодное оружие, чуть покачал в руке, прикидывая, хорошая ли дубинка из нее получится, и бросил ее в кучу хитинового хлама.

– Вот это и есть ваш противник. С таким вы наверняка ведь еще не сталкивались?

Я подумал, не показать ли капитану уже переставший дымить окурок и след каблука, но решил пока не перегружать информацией. «Во многих знаниях много скорби», а я предчувствовал, что нам еще предстоит узнать много об этом странном мире… Но ничего, ничего… Цивилизованный человек всегда подчинял себе Природу. И тут будет то же самое…

– Сообразили?

Тот заторможенно кивнул.

– Тогда принимайте десант на броню – и вперед!

* * *

Погрузились быстро и без суеты. Ни один навигатор тут, разумеется, не работал, но по ощущениям мы прошли около двухсот метров. Я сидел за башенным пулеметом головного танка, наблюдая за воздухом. Похоже, что схватка с людьми чему-то научила здешних тварей. Получив урок, те не высовывались больше, предпочитая оставаться в джунглях. Изредка только в воздухе перепархивало что-то мелкое, на что не хотелось тратить крупнокалиберную пулю, да проносились метеоритами сумасшедшие кузнечики. Жаль, что армия не располагает гусеничными газонокосилками.

Танки подминали стальными носами траву, она позади отряда вставала прежней стеной. Но главное – они двигались! Двигались за террористами.

Каньон преградил нам путь буквально через четверть часа. Заросли сперва поредели, а потом сквозь них плеснуло голубым, и обнаружился резкий спуск. Танки остановились.

– Что там, капитан? Почему стоим? – поинтересовался я по переговорному устройству.

– Не знаю, сможем ли спуститься? Надо посмотреть…

Только посмотреть не получилось. Над канавой поднялась огромная человеческая голова и с удивлением уставилась мне прямо в глаза.

Я сообразил быстрее других. Сигаретный окурок и оттиск каблука подготовили меня к этому.

– Огонь!

Из жерла танковой пушки выхлестнуло пламя, застрекотали автоматы, и чудовищная голова исчезла, но мгновением спустя на колонну обрушился грохот, словно кто-то часто-часто бил молотком по железному листу. Трава вокруг заколыхалась. Пули, настоящие полновесные пули пронизывали заросли, обрушивая на людей листья и стебли. Десантники ссыпались с брони и скрылись в траве.

Танк выстрелил еще раз, но тут же последовал удар, перевернувший машину. Обалдев от грохота, я слушал, как еще несколько секунд автомат террориста грохотал над головой. На карачках умудрился выбраться из башни. На моих глазах из-под земли, точнее, из канавы поднялся огромный человек и, подхватив головной танк, скрылся за краем откоса.

Я заскрипел зубами от бессилия, но быстро успокоился. Чего это я завелся? Да еще за врагов переживаю! Ну-ка… Что там у наших?

Три хлопка, и я погружаюсь в ощущения главы инсургентов…

* * *

Усталость… Самая настоящая усталость… Если человек бежит, спасая свою жизнь, он не может не устать. Он ведь все понимает и бежит на совесть, не давая себе скидок и поблажек.

Сзади что-то захрипело. Не сбавляя темпа, я оглянулся:

– Что?

– За нами бегут, – пропыхтел Пуго мне в спину. – Слышь, командир…

Я остановился и, чуть согнувшись, задышал, восстанавливая дыхание. Бег в гору – не большое удовольствие, и я втайне обрадовался отдыху.

– Кто?

– Не знаю… Я слышал крик…

Прикрыв глаза от солнца, я посмотрел назад:

– Точно?

Глаза не улавливали внизу никакого движения.

– Точно…

Бежать за нами могла только президентская гвардия. Получалось, что не вышло у товарища задержать спецназ даже на четверть часа…

Бой я не видел, но слышал – он уложился в короткую автоматную очередь. Короткий треск и – тишина. Не хотелось верить, что товарищ так бесславно погиб. Нет, не мог такой опытный боец пропасть без хорошего боя… Значит, что-то случилось.

Хотя о чем это я?

Наверняка это нас одноногий догоняет. Я догадывался, с какими вестями он бежит, но не стал портить игру и представляться всезнайкой перед товарищами. Пусть уж все идет, как и должно, по сценарию.

Извлек бинокль из чехла, посмотрел вниз.

Только что пройденный склон приблизился. На нем конечно же обнаружился Зорбич. Со всей возможной поспешностью он бежал к нам, размахивая одной рукой, вторая придерживала на плече тяжелую сумку. Я проследил его путь. Его вроде бы никто не преследовал, но он явно торопился что-то передать.

– Смотреть по сторонам…

Одноногий еще не успев добежать до нас, принялся орать во весь голос:

– Все нормально, командир! Все в порядке!

Я пробежался вооруженным оптикой взглядом по полю. Неужели преследователей не будет? Неужели нам все простили? Не верил я в это. В президентском спецназе не детишки служат, и уж они-то если вцепятся, от штанов не оторвешь, если только с мясом, с кровью… Да и обидели мы их только что серьезно, по самолюбию сапогами прошлись, а это настраивает. Скажете «маленькие»? А что, у маленьких совсем самолюбия нет?

Не добежав десятка шагов, Зорбич остановился отдышаться. Опершись рукой на камень, он несколько секунд хрипел, толкая воздух туда и обратно. Справедливо посчитав, что есть вопросы, для ответа на которые совершенно нет необходимости говорить, я спросил:

– Нас преследуют?

Кивок.

– Много?

Еще частые кивки.

– Что случилось? Где они?

– На коротких ножках! – выдохнул Зорбич заготовленную фразу. – Они маленькие!

– Что значит – маленькие? – не понял Чери.

Зорбич раздвинул пальцы, показывая размер небольшого огурца. Он наконец отдышался.

– Вот такие. А еще у них три танка, размером с коробку из-под обуви! – наябедничал он, сдерживая радостный смех.

– Спокойно. По существу, – приказал я. – Численность, вооружение…

Что странное чудо, что сошедший с ума товарищ, ни то ни другое не добавляло уверенности в будущем.

– Нас преследуют люди маленького размера, вооружение разглядеть не успел, ввиду его микроскопичности. Из тяжелого вооружения – танки. Кажется, М6. – Он почему-то улыбнулся: – Я штучку, кстати, захватил…

Рука нырнула в сумку, и на свет появился танк. Он был как настоящий! На свету машина сразу заворочала башней и затрещала гусеницами. Только сейчас мои товарищи поняли, чему радуется наш одноногий друг. Враги остались, их по-прежнему хватало на всех, но этих врагов мы могли не опасаться!

– И ты их не разогнал? – удивился Гекча. Танк в руке товарища стал наглядным подтверждением такой возможности. – Не передавил ногами?

– Нет, – смущенно признался Зорбич. – Как-то даже в голову не пришло… Они ж крохотные… В траве попрятались.

Танк в руках товарища дергался, пытаясь освободиться, непоседливо крутил башней.

– Гуманист… – с легким удивлением протянул Чери.

А Гекча посоветовал:

– Выкинь его подальше. Пользы никакой, а нагадить может. Или того хуже – разведает что-нибудь и к своим перебежит.

Вспомнив, как совсем недавно такая же вот штука, а может быть, и вовсе эта же самая пыталась намотать нас на свои гусеницы, и я высказался:

– Будь у меня такая игрушка, я бы ее в костер бросил…

Зорбич посмотрел по сторонам. Костра, разумеется, тут не нашлось, но удачно стояли два камешка.

– Не перебежит. Ножки у него для этого слабенькие…

Инсургент, приноровившись, заклинил танк между камнями, положив набок. Моторчик обиженно взревел, но кроме рева ничего вредного танкисты изобразить не смогли. Не их сегодня день, не их…

Я скупо улыбнулся. Не верить товарищу у меня оснований не было. Преследователей я не видел, да и танк доказывал, что все сказанное Зорбичем – правда. Нам повезло. С этим фактом нельзя было спорить. Преследователям – нет. И это оспорить было не менее сложно. Почему так случилось, я не задумывался. Думать сейчас следовало о другом – как использовать подаренный судьбой шанс.

– Держи. – Я бросил товарищу флягу. – Я же говорил, что у нас целее будет…

С легким сердцем оглядев свое воинство, скомандовал:

– Отдохнули? Теперь вверх! Темп не снижать!

Мы еще немного поднялись вверх, и вот впереди перевал…

Слева уходила вниз пропасть, справа – каменная стена, загораживающая половину неба. Тропа в этом месте огибала гору, удлиняя путь, но двигаться по прямой сейчас мы не могли – в этом месте гора нависала над тропой, и козырек пришлось обходить.

Никто не знал, что ждет нас там, за гребнем, но хотелось надеяться, что за ним конец самого тяжелого участка пути. Дальше нужно будет двигаться вниз…

– Все, ребята… Скоро станет легче… – объявил я. – Вскоре мировое тяготение перейдет на нашу сторону.

Шедший за мной Гекча заулыбался, явно представив, какое это облегчение – двигаться вниз, когда мировое тяготение не висит на тебе неподъемным грузом, а, напротив, подталкивает в спину, помогая еще быстрее уйти от преследователей.

К свисту ветра и стуку соударяющихся камней прибавился новый звук. Чери первый услышал его и остановился, пытаясь разобраться. Поскольку ничего хорошего ждать не приходилось, то источник звука определили быстро.

– Вертолеты!!!

Стрекот стал явственнее, приблизился, только определить, где враг, я не мог – звук отражался от камней, и через секунду воздух вокруг загудел, словно мы ненароком потревожили осиное гнездо.

– Летят, милашки…

Гекча приподнял автомат, пытаясь сообразить, куда стрелять.

– Почему это «милашки»?

– А была у меня подружка из швейной мастерской… – поделился Чери. – Такой мы с ней под эдакий стрекот, бывало, кордебалет устраивали…

Он ухмыльнулся, вспомнив что-то, безусловно, приятное.

– Вон они… Ниже нас на десять часов… – Глазастый Пуго обнаружил то, что нужно.

Действительно, внизу серебристо посверкивали корпуса вертолетов. Маленькие – под стать здешним танкам, – величиной с индюшачью тушку, вертолетики и впрямь стрекотали, как швейные машинки.

– Ну. Это не страшно…

С одной стороны, и вреда вроде большого не принесут, а с другой – как попасть в такого? Выстрел. Мимо… Еще, еще… Мимо, мимо…

– Патроны беречь!

Ветер стал для нас одновременно и врагом, и союзником. Хотя, пожалуй, скорее все-таки врагом. Вертолеты порывами ветра кидало туда-сюда, и скупые автоматные очереди стегали воздух, никому не причиняя вреда. Вертолетчики заметили нас, и теперь с нашими выстрелами смешались ответные очереди маломощных вертолетных пулеметов.

Я только хотел повторить, что это все не страшно, как под днищем одной из машин вспухло маленькое облачко, и к нам потянулась нитка с иголкой на конце.

– Ракета!

Инстинкт и здравый смысл заставили нас метнуться в стороны, и ракета ударила в камни над нашими головами. Это уже не легкое стрелковое… Гора ухнула от удара и обрушила на нас осколки камней.

Вид рушащейся скалы, похоже, прибавил нахальства пилотам. Вертолеты замельтешили перед глазами с удвоенной резвостью и вдруг бросились в лобовую атаку. Не жалея патронов, они поливали нас свинцовым ливнем, с каждым мгновением становясь все ближе и все крупнее. В моей душе ворохнулся страх. Все-таки атака воздушной кавалерии – это зрелище не для слабонервных. Приходилось мне уже вот так вот под вертолетами лежать, и уж больно все происходящее походило на самую взаправдашнюю хреновую жизнь. Что хотели пилоты – понятно. Подобраться поближе и ударить ракетами…

В двух шагах от меня завозился Зорбич. Зло скалясь, старый вояка подмигнул мне, хлебнул из возвращенной фляги и… фыркнул. Зажигалка сыпанула искрами, и огненное облако рванулось навстречу мелким дюралевым хищникам.

Вот этого они не ожидали… Не было у пилотов навыка бороться с огнедышащими тварями! Опасаясь огня, вертолетики шарахнулись в стороны, но ветер не дал им свободы маневра. Две машины, не рассчитав, задели лопастями друг друга и, беспорядочно крутясь, полетели вниз. Через секунду ветер донес до нас глухие звуки взрывов.

«Вот так рождаются легенды об огнедышащих тварях, – подумал я. – И никакой магии не нужно. Только физика и пиротехника…»

Гекча лег на живот и заглянул за край. Далеко внизу, там, где с земли острыми клыками росли скалы, в воздух поднимался дым. Третья искорка, признавая поражение, улепетывала прочь от горного хребта…

– Отбились?

Сомнения никто не выразил. Я взял у Зорбича фляжку, побулькал, хлебнул хороший глоток и передал Чери.

Зорбич проводил свою посуду взглядом. Стирая с губ жгучий вкус спирта, я объяснил товарищу:

– А вот нечего добро переводить…

Мы простояли там целую минуту, вслушиваясь в ветер. С очередной проблемой справились, но в запасе у жизни оставалось немало неприятностей.

Что там у врагов? Не может же быть такого, чтобы мы друг друга потеряли. Иначе это не игра будет, а непонятно что… Поскольку прячемся мы, то найти нас должны они.

Я трижды хлопнул…

* * *

Ага. Что-то новенькое… Капитан. Кто это меня в звании понизил? Или это еще одна локация? Так надо разбираться. Что там у персонажа в мыслях?

То, что в Природе ничего не исчезает без следа и ниоткуда не появляется само собой, капитан Базанда знал с самого раннего детства. Эту философскую максиму папаша вкладывал в него ремнем каждый раз, когда обнаруживал, что из его кармана пропала мелочь, или держал в руках полегчавшую сигаретную пачку…

Когда Базанда по молодости и глупости связался с малолетними бандитами из своего района и в папашиной сараюшке появился новенький мопед, тот кулаками вбил в него убеждение, что даже если что-то появится «из ничего», то радости это не принесет. Слава богу, папашино воспитание помогло капитану поумнеть, бросить сомнительные знакомства и посмотреть на жизнь серьезно. Следствием этого стало его сегодняшнее положение: капитан, кавалер орденов, академия…

– Ничего не появляется просто так, – пробормотал он, машинально потирая спину, вспомнившую папашин ремень, – и тем более не исчезает…

Это сейчас значило только одно – боевики Общества не могли взять и раствориться в воздухе.

В фургончике оперативного штаба дышалось тяжело. Ворот форменной рубашки давил на горло, словно удавка, и капитан посмотрел на вентилятор. Тот, разумеется, вращался, но пользы от этого не наблюдалось никакой. Душно было везде, даже под самим вентилятором. Спертый воздух носился по салону, не принося облегчения. Глаза резало от яркого света галогеновых ламп. Нащупав пачку сигарет, капитан знаком подозвал заместителя:

– Я у входа. Покурю.

Предвкушая первую за два часа затяжку, он протиснулся между сидевшими спина к спине операторами и вышел из машины. Мелькнула мысль – пора завязывать с куревом.

Ночь. Тишина. Только где-то негромко работает генератор. Сигарета, спички… Капитан прикрыл глаза, когда спичка зажглась, и через секунду отвел от лица тлеющий огонек… Сигаретный дымок спиралью уходил вверх. Ветер принес откуда-то запах леса.

– Лес, луна, девушки, – пробормотал капитан. Он смотрел на луну и на звезды, и вполне могло так получиться, что эти чертовы бомбисты так же, как и сам капитан, любовались в эту минуту небесной иллюминацией.

«А может, бросить это все к чертовой матери?»

А что? Пенсия уже выслужена. Вполне мог бы покинуть службу и бизнесом каким-нибудь заняться. Или мир посмотреть не только сквозь прорезь прицела, а как все нормальные люди… Разве плохо мотануть куда-нибудь в Европу, повстречать там утонченную девушку, чтобы любила классику и ходила в очках… Обязательно в старомодных очках…

За спиной распахнулась дверь.

– Есть, сеньор капитан!

Есть! Этого слова он ждал. Недокуренная сигарета улетела в темноту, и воин рванулся обратно в салон. На пороге оглянулся. Нет, не луна там плыла в небе, а разведывательный геликоптер!

Ну вот и снова поиграем, побегаем друг за другом… Пока в меня пули не попадают и штыки не суют, это весьма даже неплохо, несмотря на косяки…

Я хлопнул в ладоши…

* * *

Та-а-к… А собака откуда? И кто я теперь?

Да что ж они тут накосячили-то? Получается, что я не военный даже, раз без мундира… Кстати, кто это я? Штатский… Я ныряю в память персонажа. О господи! Я – профессор Самомото! Один из тех двоих, что уже мне встречались.

Память персонажа под моим напором расступается, и я погружаюсь в нее, словно в воду. Может быть, это нужно для прохождения? Посмотрим. Позволю игре вести меня…

Дом, в котором мы жили, внешне ничем не походил на оплот агропиротехнической науки. Построили его лет сто назад, как загородную резиденцию какой-то значительной клерикальной персоны, и в те времена он играл роль политического салона, однако со временем, ввиду то ли смерти, то ли опалы епископа, перешел в ведение светских властей. Открытые семьдесят лет назад по соседству с ним горячие источники превратили его в модный курорт. Первое время народ валом валил, но отсутствие каких-либо сдвигов в здоровье лечащихся не позволило санаторию стать в один ряд с Баден-Баденом и Санкт-Морицем. Лет десять санаторий хирел, пытаясь как-то приспособиться, но это не удалось, и заведение медленно угасло. Позже комплекс зданий побывал в руках у пары-тройки частных владельцев, пока не попал в наши руки. Деньги у нас в то время появились, и следовало их куда-нибудь вложить. Дом нас привлек не сам по себе – не нашлось в нем ничего удивительного, – а его расположение. Достаточно уединенное, чтобы сохранить минимальную секретность, и довольно близкое к городу, что тоже было немаловажно. С дороги дом оставался незаметным. К нему вела простая лесная дорога, петляющая двумя поворотами. Место оказалось безлюдным, а с тех пор, как мы там поселились, оно и вовсе стало пользоваться дурной репутацией. Время от времени к нам захаживали бродяги, но все-таки чаще тут приходилось видеть людей в форме или в штатском, но с армейской выправкой.

И тех и других интересовал лабораторный огород, на котором мы выращивали свою взрывчатую продукцию, но если для бродяг такой визит чаще всего становился первым и последним, и их поток довольно быстро иссяк, то военные тут не переводились. Они наезжали небольшими компаниями, и в такие дни окрестности содрогались от взрывов.

Хлопот у нас хватало. Кроме всего прочего, жители лабораторных огородов отличались от ящика с динамитом еще и тем, что активно размножались, сохраняя свою взрывоопасность до третьего-четвертого поколения. Несмотря на предпринимаемые нами меры предосторожности, взрывоопасные растения появились в окрестных лесах. Почти полгода назад ураган «Зизи» задел лабораторию своим краем. Дорога над континентом истощила его, но все же оставшихся сил хватило на то, чтобы порвать пластиковые полотнища, покрывавшие лабораторные грядки, и разбросать щедро уродившиеся семена по округе. Теперь, расхаживая по окрестностям, мы внимательно смотрели под ноги, высматривая в траве своих питомцев. По необходимости обнаруженные беглецы или переносились в лабораторию, или подрывались на месте. Во избежание, так сказать. Ближние окрестности мы уже исходили, и теперь приходилось описывать по лесу круги немаленького диаметра…

Такой вот прогулкой, соединяющей в себе полезное с приятным, то я, то мой коллега начинали почти каждый рабочий день. Вместе с терьером, тащившим в зубах моток детонирующего шнура, я шел по лесу, внимательно смотря по сторонам, а особенно внимательно – под ноги. Их у меня было две, и ни одну я не считал лишней.

Настроение было отменным – Военно-Техническое Бюро наконец-то пообещало выдать деньги на новое оборудование! Собака, чувствуя настроение хозяина, прыгала вокруг. Улыбаясь, я высматривал знакомые очертания листьев в лесной траве. Терьер убежал в кусты. И бегал там, опустив нос к земле. Несколько секунд пес трещал ветками, потом тоненько, с подвыванием залаял.

Я осторожно подошел. Так и есть! Между собачьих лап торчал хвостик довольно большой морковки.

– Молодец, собака!

Морковка действительно оказалась хороша, но, к сожалению, уже не транспортабельна. Пока собака хрустела кусочком сахара, я поджег шнур и по своим следам добежал до кустов. Шнур горел секунд тридцать, затем вместо струйки дыма вверх взлетел фонтан земли. Грохот рванулся в небо, но, задержанный кронами деревьев, упал назад на поляну.

Я не спеша поднялся и, отряхивая брюки, с нескрываемым удовлетворением посмотрел на почти метровой глубины воронку. Морковка оказалась хоть куда! Удовлетворение сменилось недоумением, когда земля в двух шагах от воронки вспучилась и оттуда выскочил человек с автоматом. К этому я оказался не готов и оторопел. Этим и спас свою жизнь. Несколько секунд чертиком выскочивший из-под земли человек осматривался, цепким взглядом вырывая любую подозрительную мелочь.

* * *

Профессор отпустил меня, и я снова оказался командиром инсургентов. Как-то странно. Даже без хлопков в ладоши. Непорядок…

* * *

В ушах немного звенело, как и полагалось после такого взрыва почти над ухом, но ничего… Нормально…

– Профессор! – наконец сказал я. – Какая встреча! В глухом лесу!

Несколько секунд близорукий профессор всматривался в меня. Узнав, успокоился и не без ехидства спросил:

– Глухой лес? Кто это вам наплел, что тут глухой лес?

– Конечно глухой, – подтвердил вылезший следом за мной Зорбич, мизинцем пытаясь выковырять звон из ушей. – Я в вашем лесу чуть не оглох. Каким же ему быть?

– Это не глухой лес, – упрямо повторил профессор, – это частное владение.