Текст книги "Тестировщик миров"

Берр круглыми глазами смотрел вслед, но я похлопал его по плечу, возвращая в реальность. Чудеса кругом или нет – главное, что по пятам где-то движутся враги. В конце концов, возможно, именно в этом и состояла справедливость! Нас не убили, и мы не убили… Что еще ждать от всего этого? Ушли – и слава богу!

В левой стене неожиданно обнаружился люк с кремальерой, как на подводной лодке. Не ожидая ничего хорошего от дороги, ведущей к пулемету, я метнулся к люку, уже не думая о том, куда находка нас приведет…

Убегая по новому коридору, представил президентских гвардейцев, которые вот-вот обнаружат в туннеле только бессмысленно улыбающегося пулеметчика, кучу гильз и ни одного трупа. Куча гильз и ни одного нашего трупа – это здорово, но, с другой стороны, это еще означало и то, что патронов у нас осталось не так уж и много.

Потянулось время. Я впал в то странное состояние, когда тело вроде бы движется само собой, а в голове бродят мысли. Я не знал, что делать… Игровая задача была, но этот вот баг что-то поменял в моем сознании. Если это очередная подстава от Алексея – одно. А если реальная прореха в программе? Сколько их таких еще тут? Это ведь выбираться отсюда сколько времени займет, сколько неприятностей я на себя намотать смогу? Ну да ладно. Надо встряхнуться и двигаться дальше, пока есть куда. А то запрут в каменный мешок и оставят…

Куда вел коридор, не представлял ни один из нас. Ушли живыми – и слава богу. В тот момент важным было не куда, а откуда. И все-таки больше всего раздражала не неопределенность, а то, что у нас почти не осталось боеприпасов, и то, что склад в магазине наверняка уже потрошат президентские. Конечно, бродя по подземельям, мы могли выйти прямо в пыточные подвалы Министерства Безопасности, от Алексея можно было ждать и не такого, и я даже не противился бы этому, но попасть туда хотелось с полным боекомплектом…

Мимо этого места прошло уже трое, и никто ничего не почувствовал.

Стена тут была как стена – ничем не лучше и не хуже, чем в других местах, но Берр что-то ощутил. Как он объяснил – от стены словно теплом потянуло. Я знал, что после того, как над ним производили опыты в Институте Мозга, у него появились какие-то странные способности, которых он и сам боялся. К невредным можно отнести способность иногда заглядывать в ближайшее будущее. Да голоса в голове, всегда неверно предсказывающие результаты скачек, а вот депрессия и головная боль по полнолунным пятницам точно вписывалась в минус. Когда я оглянулся, Берр стоял около стены, обхватив голову.

– Ну? – нетерпеливо спросил Чери, шедший за ним. Берр не ответил, только резко тряхнул головой. Раскрытой ладонью провел вдоль стены.

– Тут тепло… Тепло… Жарко!

– Что там у тебя?

Не отвечая, Берр вдруг резко шлепнул ладонью по кирпичам. Удар не поражал ни размахом, ни мощью, но человек охнул и тут же сунул руку под мышку. Я не успел вмешаться, и вдруг камни на моих глазах, словно они и не камнями оказались, а какой-то прессованной пылью, рассыпались, стекли ручейками пыли, открывая нишу, заполненную узнаваемыми ящичками и укладками.

В моей голове стало легко и прохладно. Словно кто-то невидимый опрокинул туда бокал мохито. Как же я не подумал! Это ведь стандартный ход для любой стрелялки. Идешь в какое-то место и находишь там все, что нужно. Кто не заметил – в таких вот играх есть множество стрелков и нет ни одного интенданта…

– Патроны. Пополняйте боезапас.

Никто ни о чем не спросил. Всех, однако, распирала гордость оттого, что Общество может и это – организовать склад боеприпасов прямо на территории врага, под самым его носом…

Патроны добавили уверенности, идти стало веселее. Теперь темнота не казалась такой уж опасной – с врагами мы могли обменяться выстрелом на выстрел. Подмывало скомандовать «Запевай!», но я благоразумно сдержался. Однако совсем скоро ощущение радости растворилось в бесконечности пути в этой темноте. По-моему, это чувствовал не только я. Вместе со мной его испытывали и товарищи по оружию.

Мы шли, шли, шли, но коридор так и не кончался.

– Как муравьи в слоновьих кишках, – пробормотал Зунда. Это сравнение оценили все, кто услышал. Он, похоже, рассчитывал, что хоть кто-нибудь засмеется, но ошибся. Все приняли слова всерьез, и никто не решился возразить. А я, наверное, смог оценить его юмор глубже других, припомнив этот анекдот.

Время исчезло. Стены по обе стороны как тянулись, так и продолжили тянуться, не обещая ничего нового, мы двигались вперед, продолжая путь в никуда. Я думал, что должно же быть какое-то правдоподобие в этой игре? Ее создавали-то не для того, чтобы этот мерзавец Алексей смог так мелко мне отомстить. Ее делали в соответствии с планами, с техническим заданием, а значит, она должна нести в себе главную функцию – интересно для игрока развиваться! Что с того, что мы сейчас топчемся по этим коридорам? Кому это интересно? Никому! А значит, где-то есть какой-то ключик, какая-то ниточка, потянув за которую мы выйдем на оперативный простор.

Я на всякий случай трижды хлопнул в ладоши – может быть, у тех ребят что-то новенькое готовится? – но ничего не вышло. Складывалось впечатление, что тут, в подвале, законы игрового мира не действовали…

Но с другой-то стороны, Берр – вот он идет. Наш детектор аномалий и неожиданностей! Теперь я шел рядом с ним, внимательно на поглядывая на коллегу – мало ли что может почувствовать мой товарищ?

И не прогадал! Тот снова остановился. В этот момент накрыло и меня самого. Я так и не понял, что именно нас остановило, но это ощущение пронзило меня, заставив ноги оцепенеть. Берр начал щупать стену, словно ему в голову пришла мысль написать что-нибудь именно на этом месте.

– Что? – насторожился Зорбич, почувствовав неладное. – Что там? Опять? Заначка?

Мой товарищ молчал и морщился, словно от боли, а я сумел сказать:

– Как-то все не так… Не так… Голову рвет…

Берра никто не успел подхватить. Почувствовав внезапное бессилие, он оперся рукой и… провалился внутрь. Я тронул камень рядом, и моя рука также беззвучно канула в него, словно в черную воду. От неожиданности меня словно парализовало. Несколько секунд я стоял неподвижно, опустошенной мыслью, что сунул туда руку, как мартышка сует лапу в дырку в тыкве.

Ругательством сбросив страх, я пошевелил кистью и неожиданно для самого себя, сложив пальцы в кукиш, показал его кому-то там за стеной…

Стена оказалась картонной. Ну, если и не картонной, то сделанной из какой-то дряни вроде прессованных опилок – наверняка. Во всяком случае, одного хорошего удара ногой хватило для того, чтобы пробить ее. То ли отчаяние Берром двигало, то ли надежда, то ли вовсе Провидение, но удар у него получился отчаянный. С треском, с грохотом кирпичи подались назад, и он встал враскоряку – одна нога в коридоре, а вторая – в стене. Камни осыпались, пыль вспорхнула в воздух, но не это оказалось главным – из стены, прямо из черноты рванулся поток яркого света.

Зунда отпрянул, ожидая неприятностей, но все обошлось. На секунду все замерли. Я стоял с обалдевшим видом, не представляя, что произошло, но свет дал возможность рассмотреть лица товарищей, и мне удалось сбросить недоумение с лица. Командиру следовало показывать пример выдержанности.

– Как там? – спросил Зорбич, явно имея в виду ногу Берра. – Не мокро?

Берр промолчал.

– Выход, кажется, нашелся… – ответил я и, чтобы не терять инициативы, скомандовал: – Встать вдоль стены…

Уже не стесняясь, стал помогать себе руками, расшатывая кирпичи и отбрасывая их в сторону. Если там прятались враги, то теперь ничего неожиданного для них в появлении народных мстителей не будет. А если там спрятался Алексей… Я сладко зажмурился и продолжил ковыряться в стене. Зунда, глядя на меня, тоже попробовал стену на прочность, и у него получилось еще лучше – он нажал посильнее и вывалился из проклятого коридора целиком. Ни стрельбы, ни воплей не последовало. Спокойно. Тогда и я шагнул следом.

На той стороне был свет и был воздух. Много света и много воздуха… И конечно, Беррова нога. Одна.

Нога осталась ногой, а вот свет, после многочасового блуждания по подземным коридорам, казался ослепительным братом света, только что родившегося в мире после слов Создателя «Да будет свет». Через несколько секунд глаза попривыкли, и он стал обычным светом, а коридор обычным коридором. Одна странность только ощущалась, и я точно ее уловил. Свет казался мне каким-то не таким. Только что мы брели по подвалу. Да что там «только что брели»? Все, кроме меня, Зунды и знаменитой Берровой ноги так и оставались там, а вот я уже стоял в коридоре, и, судя по виду из окна, этаж этот был никак не меньше пятого-шестого. Через окно напротив лился поток солнечных лучей и виднелись крыши домов.

Я, не откладывая важное на потом, сунул голову в пролом и сообщил:

– Тут чисто, но чудно. Выходим.

Зорбич подналег и вместе с остатками стены тоже вывалился в свет. Коридор. Свет из окон упирался в двери. Между окнами и дверями по стенам висели копья вперемежку со щитами, какие-то деревянные маски. Зорбич тронул ближний щит, поскреб пальцем.

– Декорация. Больше всего это похоже на…

– Гостиница. Это – гостиница.

– Чудо…

– Я же говорил – Господь выведет…

За окном послышался шум подъехавшего автомобиля. Я осторожно выглянул. Точно. Пятый этаж. Внизу, перед зданием, дорога и маленькая площадка, к которой только что подкатил лимузин. Из распахнутой дверцы вышли двое гражданских. Не доверяя глазам, я снова сунул голову в пролом. Подвал. Темно.

Вытащил. Светло. Пятый этаж.

Ну, игроделы! Ну, косоручки! Или все-таки премию им выписать?

А с другой стороны, как бы я из подвала выбрался? А так сразу наверх и без ожидания лифта… Так… С местом, с пространством понятно… Но вдруг эти ребята закинули нас в прошлое или в будущее игры? Судя по замашкам, такое у них могло получиться… Я хотел уж эмоционально высказаться по этому поводу, но тут пришла мысль. Припомнилась фраза из рекламы о том, что компьютер формирует новые планы игры… Неужели это не программистская месть, а реальный, сформированный компом полигон?

Гражданские внизу вытащили из багажника чемоданы и покатили их под длинный козырек, прикрывающий вход. Точно гостиница. Похоже, что и впрямь – новая игровая площадка, иначе как объяснить наше перемещение из универмага сюда?

Или очередной косяк?

В любом случае нужно было что-то предпринять. В сиюминутное преследование я не верил – если уж мы бродили там бог знает сколько времени и никого не встретили, то маловероятно, что те, кто нас преследовал, найдут такую же необычную дыру точно в это же самое место. Что-то было странное во всем этом. Неужели Бог все-таки есть? Есть баг и есть Бог?

Да… Тот факт, что мы вышли из подвала сразу на пятый этаж, говорил о многом. Новое чудо, не иначе. Еще одно звено в цепи странных, необъяснимых событий и ощущений, которые крутятся вокруг нас с самого начала.

– Черт знает что, – выразил общее настроение Зорбич.

– Или Бог знает что, – поправил его Зебб. – Меня, по чести скажу, больше устраивает второй вариант.

Я поднял руку, останавливая дискуссию пикселей. В коридоре людей не было видно, но это вовсе не означало, что их нет во всем здании. Это, судя по всему, самый настоящий отель, и не из худших, а жизнь в таких не прекращается ни днем ни ночью. Даже сейчас мы слышали неподалеку мощное гудение, работал какой-то механизм.

Чудо, только что произошедшее с нами, не могло длиться долго. Век чудес, как всем известно, короток, а это означало, что после чудесного выхода неизвестно куда для нас начнется обычная жизнь – с врагами, засадами и прочими прелестями подпольного существования.

– Построиться в колонну. Оружие на виду не держать, но и не прятать. Спокойно идем вниз, ищем выход и исчезаем.

Про себя я добавил: «Если повезет…»

Везение прекратилось на третьем шаге. Одна из дверей открылась, и оттуда вышел молодой человек в униформе.

В руках стюард держал хобот пылесоса. Он занимался делом и поэтому заметил нас не сразу – пылесос сопротивлялся, не поддаваясь укрощению или же не желая покидать комнату. Товарищ стюарда оставался внутри, но, увидев перемены в лице напарника, тоже выглянул в коридор.

Глаза их распахнулись, но я движением руки остановил вал любопытства.

– Господа! Прошу спокойствия. Спецоперация, господа…

– А-а-а…

Я не дал вопросу покинуть горло коридорного, значительно повторил:

– Спецоперация… – и глазами показал на автомат. Аргумент сработал.

– А-а-а!

Коридорный сноровисто закивал, соглашаясь, что это хороший повод для того, чтобы почти десятку вооруженных и разномастно одетых людей бродить по гостинице. Ткнув в одного из уборщиков пальцем, я приказал:

– Покажи-ка нам, любезный, где тут самый короткий путь к запасному выходу…

Так. Поверил… Повел… А что у нас там у противника? Безо всякой надежды на успех я трижды хлопнул в ладоши…

И чудо произошло! Кажется, я все тот же майор.

– Сеньор майор! Дверь!

Те двое, каких я послал в авангард, были не деревенскими парнями-первогодками, которых могла удивить какая-то дверь. Повидали разного. Видимо, им попалась не просто дверь, а что-то особенное.

– И что?

Сержант развел руками и выдал минимум информации:

– Раньше тут таких не встречалось…

– Раньше тут вообще ничего такого не было, – проворчал кто-то из темноты позади меня.

– Разговорчики! – прикрикнул я.

Хождение по бесконечному лабиринту действовало на нервы не только мне. У младших чинов это проявлялось словесным поносом.

– Покажите…

Дверь и впрямь оказалась не от мира сего. В смысле – не от этого мрачного подземного мира. Меня ждал не грязный заляпанный люк, не металлическая преграда с поворотными рукоятками, не прочная дверь газоубежища а… дверь. Хорошего дерева, лакированная, с блестящей, словно только что начищенной медной ручкой… Такой не в подвале стоять, а…

– Это прям из подвала и в кабинет господина полковника… – пробормотал пораженный дверными излишествами сержант.

– Только что господину полковнику в подвале делать-то? – возразил ему кто-то.

– Разговорчики! – повторил я. – Выключить свет…

Не хватало еще обозначить себя фонарями и наскочить на засаду. Когда истоптанный нами коридор погрузился в темноту, я приложился ухом к дереву.

За дверью бурлила жизнь! Слышался говор, что-то звенело, то и дело общий шум перекрывали повелительные возгласы. Не став гадать, что там такое происходит, я потянул дверь на себя. В ту же секунду на меня обрушился водопад звуков и запахов. И каких!

Пахло едой. Не каким-нибудь скудным армейским пайком, а чем-то изысканным – фруктами, хорошим жареным мясом, даже цветами пахло и парфюмом! Музыка и женский смех добавили новых впечатлений, но… За дверью было все это, но не было света… Абсолютная тьма, покрывавшая зал, а, по всему судя, это именно зал ресторана, не давала ничего увидеть. Очень быстро эти два понятия «темнота» и «ресторан» сложились в моей голове в одно название «Эксельсиор». Я слышал, что только в этом отеле есть ресторан, в котором оригиналы обедают в полной темноте. Говорят, что вкус пищи при этом ощущается как-то по-особенному. Я потянул воздух носом, ловя запахи. Да… Не исключено, что в этом действительно что-то есть.

И все же я не мог исключить, что в этой вкусной темноте вместе с богатыми, орудующими столовыми ножами и вилками, прячутся люди с автоматами и пулеметами.

– За мной. Тихо!

Осторожно, стараясь не скрипеть дверью, мы полезли наружу. Спустя несколько секунд я уже понял, что ошибся. Ощущение самосохранения, которое меня еще никогда не подводило, подсказывало, что нет тут опасности для нас. Эта изысканная темнота могла бы послужить прологом к чудесной ночи в изумительной компании длинноногих обладательниц дорогого парфюма, а не к ночному марш-броску или автоматной очереди в спину.

– Что угодно господам военным? – раздалось у меня над ухом. – К сожалению, к нам с оружием нельзя… – В голосе скользнула насмешка. – Из оружия у нас допускаются только ножи и вилки.

Я повернулся на голос и схватился за чье-то плечо. Мне хватило мгновения, чтобы выстроить логическую цепочку – нас видят в темноте, значит, у голоса есть прибор ночного видения, следовательно, это официант или кто-то из обслуги – как-то ведь должны тут обслуживать толстосумов, не обливая вином и не опрокидывая соусники на их фраки и вечерние платья…

– Спецоперация, – сказал я, стягивая очки с чужой головы. – Молчать. Паники не поднимать. Стоять смирно.

Мир вокруг меня волшебным образом наполнился движением. Люди обозначились зеленоватыми силуэтами, столики, посуда…

– Как вы вообще сюда попали, господа?

– Не ваше дело. Где здесь выход?

Обитатель тьмы ориентировался тут даже без очков, а возможно, у него имелся в голове сонар, как у дельфина. Во всяком случае, он провел нас по залу, аккуратно огибая столики.

– Давно тут работаешь?

– Три года, – отозвался провожатый.

– А можно подумать, что ты тут родился…

Тот хмыкнул, оценив шутку. Держась друг за друга, мы обошли огромный стол, заставленный вазами с фруктами.

– Это «Эксельсиор»? – спросил я на всякий случай.

– Разумеется, сеньор майор. Другого такого зала в городе нет! – с гордостью повторил повелитель вкусной темноты.

Надо же! Он и знаки различия увидел!

– Лучшая кухня, классное облуживание!

С городской географией я имел знакомство и прикинул расстояние, разделявшее ресторан с секцией мягкой игрушки, и только плечами пожал. Как мы тут очутились, я даже не представлял, но это пусть у ученых голова болит объяснять необъяснимое.

Темнота перед нами расступилась, пропуская людей к свету. Я сорвал очки, прищурившись, осмотрелся. Какая-то подсобка. Скорей всего, запасной выход. Вон ступени вверх и вниз.

– Может быть, господа задержатся и отобедают? – несколько насмешливо, но все-таки учтиво предложил наш проводник. – Нам сегодня завезли удивительные фрукты!

Я проморгался. Глаза быстро привыкли к свету. Кухня как кухня – котлы, плиты, шеренги холодильников и запах специй. Запахи тут стали отчетливее, обрамленные звоном посуды и стуком ножей по разделочным доскам. Позади меня щурились товарищи.

– Извините, друг мой. С радостью бы, но некогда. Служба… – Погладил ствол автомата. – В другой раз как-нибудь.

– В таком случае до встречи.

Наш проводник вполне дружелюбно помахал рукой и изобразил что-то вроде полупоклона.

– Если хотите, можете подождать товарищей. Другая ваша группа уже спускается вниз.

– Другая? – не поняв, о чем речь, переспросил я.

– Да. Они тоже проводят спецоперацию… Да вот они! Нам хватило трех секунд, чтобы узнать друг друга.

– Огонь! – скомандовал я.

Взрыв гранаты отбросил меня назад, в дверь, и враги ринулись следом, видимо полагая, что уж я-то знаю дорогу отсюда.

Как и мы совсем недавно, террористы опешили от навалившейся тьмы, и я, спасая штатских, успел прокричать:

– Все на пол! Спецоперация!

Надежды, что жующие деликатесы, уверенные, что именно они правят этой жизнью, толстосумы послушаются, почти не было, но я хотел дать им хотя бы шанс.

– Всем на пол! – подхватили мой вопль сразу несколько голосов, мгновенно перебитые женскими визгами. То, что сейчас произойдет что-то плохое, они сообразили быстрее мужчин.

Все это время я сидел в голове майора, не вмешиваясь в игру и попросту наблюдая за происходящим. Я не помогал и не мешал ему действовать в соответствии с программой, но тут что-то произошло. Пришло ощущение, что я снова не один. Меня двое. Непонятное ощущение… Как и там, в универмаге. С этого мгновения я словно бы видел себя по отдельности каждым глазом. Левым видел президентских десантников, а правым – группу вооруженных террористов.

Все это смешалось в моей голове, как части салата оливье. В голове словно заработал стробоскоп – вспышки-фотографии фиксировали движение.

Грохот, женский визг, звон разбиваемого стекла… А после того как в дело вступил пулемет, все стало походить на дискотеку. Вспышки выстрелов заставали разбегающихся людей в самых неожиданных позах, отпечатываясь в глазах сериями моментальных фотографий: застывший в неестественной позе толстяк; падающий со стула, ошалелый официант, на чьем подносе фонтанировала бутылка розового шампанского; женщина, в подоле платья которой запутались сразу двое штатских…

Я-десантник постарался достать себя-пулеметчика, но я-пулеметчик устроился за колонной и бил, бил, бил оттуда короткими очередями…

Наконец кто-то из обслуги сообразил включить свет, и мой выстрел сбил кепку с моей же головы. Я-подпольщик стремительно, не прекращая нажимать на спуск, обернулся. Огненная струя, каждая капля в которой могла стать чьей-то смертью, метнулась ко мне-десантнику, по пути задев фуршетный столик. На наших глазах вверх взлетели куски экзотических фруктов, прилипли к стенам и поползли вниз сочные ошметки киви и манго. Выстрел подбросил вверх ананас. Тот вдруг ослепительно вспыхнул, заискрился, и все вокруг содрогнулось от взрыва. Взрывная волна прокатилась по залу, сбивая с ног людей и опрокидывая чудом уцелевшую мебель. А в стене образовалась дыра, из которой несло едкой кирпичной пылью.

И тут картинка престала прыгать туда-сюда. Я снова стал майором спецназа. На моих глазах кто-то из террористов выглянул в дыру, призывно взмахнул рукой, и через несколько секунд все они исчезли из зала.

Вокруг визжали женщины и кричали мужчины. Я на карачках – по-другому не получалось – подполз к пролому, выглянул. Совсем рядом подо мной простирался закатанный в асфальт кусок земли, а вдалеке скрывались за поворотом наши враги…

– За мной! – Голос не слушался, но, выхаркав из себя комок кирпичной пыли, я смог прохрипеть: – Тут невысоко… Второй этаж…

Только продолжалось это недолго. Несколько секунд, и я снова без всяких хлопков стал руководить группой инсургентов. Мы выскочили на задний двор отеля. На этой непарадной стороне все оказалось проще и неприглядней – несколько грузовиков, бульдозер и горы деревянных поддонов вдоль кирпичной стены. Тупик. Назад хода тоже не было – из пролома на втором этаже уже лезли ребята в камуфляже. Значит, все-таки придется перебираться через стенку.

Уходящими в небо ступенями вдоль нее тянулись стопки старых поддонов. Я прыгнул вперед. Кипа под ногами ворохнулась, зажила своей жизнью, и к страху получить пулю в спину добавился страх сломать себе шею. К моим ощущениям это по большому счету ничего не добавило – стрельба и вопли преследователей и так давили на мозг, но тело, которому не хотелось ни разбиться об асфальтированный двор, ни потяжелеть на десяток свинцовых граммов, решило все само.

Первый прыжок вышел неуклюжим – вперед и вверх на точно такой же штабель.

– За мной. Делай как я!

Я прыгнул на третью стопку. Та зашаталась, словно стебель цветка под порывом ветра. Снизу пошла волна – поддонам не понравилось, что их топчут, – и заставила меня не оглядываясь прыгать вперед и вперед. И еще раз, и еще…

Волна адреналина схлынула только тогда, когда я взлетел на стену. Там пришлось остановиться. С той стороны стены оказалась площадка с железной лестницей, зигзагами уходившей вниз.

Мое воинство послушно следовало за мной, только у самого начала этой необычной лестницы остался Зорбич. Пристроившись за бульдозерным щитом, он безостановочно бил в сторону узкого проулка, из которого вот-вот должны были показаться преследователи. Я вставил в подствольник гранату.

– Зорбич! Отходи! Прикрываю!

Нам удалось оторваться от преследования и на этот раз. Без потерь и приключений мы добрались до очередной явки.

…Площадка для нашего очередного геройства назвалась «Кайзерклацкая психбольница», а чтобы быть точным – отделение буйнопомешаных Кайзерклацкой психиатрической лечебницы. Там следующим утром мы узнали, что Президент Ригондо покинул столицу.

Время тянулось, как стократно пережеванная жевательная резинка. Я не знаю, как программистам удалось передать эту ауру неспешно идущего времени, но, по моим ощущениям, прошло никак не меньше трех дней. Нам пришлось ждать информации, где тот объявится. Три дня мы смотрели, как санитары то гоняют психов, то вместе с ними бродят по госпитальному саду, три дня разбирали, чистили, собирали оружие под крики безумцев и трескотню радиоприемника. Все радиостанции очевидно врали, что, прервав свою поездку по стране, Президент отправился на отдых на модный морской курорт. Не верили прессе не только мы. Общество располагало собственной информационной сетью, и оно бросило свои лучшие силы на то, чтобы поставить президента под плотное наблюдение, что дало свои плоды…

Я не знаю, сколько вариантов было отброшено, но в конце концов нам сообщили, где можно повстречаться с нашей целью. Это оказался один ничем не примечательный город на севере страны.

На четвертый день из лечебницы выехала санитарная машина. Облаченные в белые халаты, в ней сидели мы с Пуго. Врач и санитар. Все остальные, вместе с комплектом смирительных рубашек, разместились в закрытом кузове. Добравшись до железнодорожной станции, группа пересела в поезд и к концу дня без приключений добралась до Сан-Тефаля.

На окраине города нас ждал небольшой двухэтажный домик. К моменту нашего появления в городе подполье уже располагало сведениями, что Президент планирует посетить городской зоосад, и руководство Общества дало добро на новую попытку. Когда группа собралась в большой комнате, я принялся раздавать указания:

– Расклад будет такой. В саду работают двое. Я и Берр. Берр привстал и кивнул, показывая, что внимательно слушает.

– Группа прикрытия – Зебб, Зорбич и Гекча. На время моего отсутствия старшим по группе назначаю Пуго.

На пару секунд я замолчал, ожидая соображений команды, но голоса никто не подал. Тогда я положил на стол план зоосада.

– План покушения настолько примитивен, что имеет все шансы на удачу. Даже странно, что никто не реализовал его раньше.

Лампа опустилась ниже. Круг света теперь лежал только на плане, высвечивая прямоугольники клеток с названиями животных.

– Я забираюсь в одну из клеток и жду, когда сеньор Президент нанесет мне визит. Сверху меня подстраховывает Берр. Ну и… Дальше все обычным порядком. Ясно? Пока шум, стрельба и паника, мы перебирается через стену и скрываемся.

– А нас там не заметят? – нейтрально поинтересовался Берр, наклоняясь, чтобы посмотреть, на какую клеточку указывает мой палец. – А то кто-нибудь глазастый найдет меня среди крокодилов…

– Нас ждет компания орангутанов.

– Подходяще, – еще не все понимая, отозвался Берр. – Крокодилом притворяться было бы сложнее.

Он не стал расспрашивать, каким образом обезьяны в клетке признают его за своего, понимал, видимо, что этот вопрос уже решен и у Общества имеется свой человек и в зоосаде, чтобы обеспечить если не дружелюбие, то хотя бы лояльность наших далеких предков.

Берр, глядя на план, пальцем потыкал туда, где кто-то написал «выход»:

– Всего двое ворот… Перекроют ведь…

Пуго, гордый от свалившейся ответственности, ехидно спросил:

– Ты же ведь не рассчитывал, что тебя будут ждать с незабудками?

– На цветы не рассчитываю. Лучше б уж какую-нибудь щелочку оставили, – очень серьезно ответил Берр.

Я не дал разгореться дискуссии:

– Ворота для нас – излишняя роскошь. – Я показал на плане: – Вот стена обезьянника. За ней нас будет ждать группа прикрытия на армейском грузовике. Раз уж войдем туда без билета, то и уходить надо не по правилам. Зато быстро. Нам только и придется перебраться через забор.

– Какая машина? – деловито поинтересовался Берр.

– Другой там не будет.

* * *

…В три часа ночи конспиративную квартиру покинули я, Берр и Гекча. Каждый тащил на плечах мешок.

– Как Президента убивать будем – понимаю. Как отходить – тоже. Но как вас эти мартышки к себе пустят – не соображу… – сказал Гекча.

– Всему свой срок.

Я перебросил мешок на другое плечо. Правильно немцы говорят: «Что знают двое – знает и свинья». Не то чтобы я товарищу не доверял, но точно знаю, что Бог бережет только береженого… Ничего с ним не случится. Поймет в конце концов, что не из вредности молчу.

– Нам бы для начала через ограду перебраться.

Берр оглядел высокую – метра три, не меньше – каменную стенку.

– Ну это-то просто…

Мы прошли мимо горящих фонарей. Улица оказалась пустой, но лезть прямо тут, внаглую, было бы нечестно. Удача, она, конечно, смелых любит, однако любовь эта проистекает от уважения к смелости воинов, а не к наглости дураков, меры не знающих. Через сотню шагов стена изогнулась и ушла в сторону от освещенной магистрали. Мы свернули туда и вскоре добрались до ориентира – негоревшего фонаря. Метров на пятьдесят в обе стороны от него все заливала темнота.

– Тут.

На другой стороне улицы подмигивала неоном вывеска ресторана. Рядом – кинозал.

– Дело сделаем, – сказал Гекча, кивая на вывески, – тут же и отметим…

– Ноги бы унести… – проворчал Берр, не разделяя оптимизма товарища.

Я его понимал. Хотя все мы и верили в расчеты, да и успели убедиться, что, чем проще и незамысловатей план, тем больше у него шансов на успешное завершение, тем не менее завтрашний день внушал и мне беспокойство. Второе покушение – это второе покушение. Опаснее его может быть только третье и четвертое. С каждым разом риск будет только возрастать, и ничего поделать с этим нельзя…

Ну и разумеется, Алексей…

Гекча вытащил веревку с небольшим обрезиненным якорем на конце и, раскрутив, забросил его в крону стоявшего на территории зоосада дерева. Первым на стену забрался я. Свесив ноги по обе стороны стены, надвинул на глаза инфракрасные очки. Темнота мгновенно наполнилась фосфорическим блеском – нагретая за день земля отдавала тепло.

Ничего подозрительного я там не увидел и, встав на край, поднял наверх рюкзаки и помог подняться Берру. Молча мы помахали Гекче. Махнув в ответ, тот поспешил убраться.

– Кажется, обезьянник впереди, – сверившись с планом, сказал Берр.

– Открыл Америку! – потянув носом, отозвался я. – Оттуда так несет, что ни с чем не спутаешь… Проще не по плану, а по запаху искать.

Мы хоть и стояли за кустами цветущей акации, но цветами рядом и не пахло. Около задней стенки нужного павильона я жестом отправил Берра налево, сам же пошел направо. Мы встретились, как и ожидалось, с другой стороны павильона.

– Тихо… Никого.

– Конечно никого, – не удержался Берр. – Тут без противогаза не выстоять.

Я ничего не ответил. Он-то электронная душа – просто набор единичек и нулей. Ему по сценарию так говорить положено, а я-то все это реально чувствую… Вместо ответа, развязал один из мешков.

Там хранился ответ на вопрос Гекчи о том, как это мартышки примут нас за своих. Да никак. В мешке ждал своего часа баллон с усыпляющим газом. Не прошло и минуты, как газ уже заполнял внутренность обезьянника. На всякий случай – мало ли что – мы простояли еще минут десять, хотя нам обещали чуть ли не мгновенное действие.