Текст книги "Авиатрисы"

Глава 33

Томас очнулся на грязном деревянном полу. Вокруг все тряслось, ржали лошади, шумели голоса, на голову надели мешок. Пахло землей и скотом, рот жег ржавый привкус крови.

Кибитка остановилась. Сквозь ткань Томас различил свет.

Кто-то запрыгнул внутрь, и советник услышал голос:

– Мы нашли твою подружку, ее уже везут сюда. Если хочешь сохранить ей жизнь, начинай говорить.

– Ты что, принимаешь меня за деревенского простачка? – отозвался Томас.

В живот ударил тяжелый сапог, и Томас задохнулся.

– Нравится, умник?

– Знаешь, как часто меня так ублажают? – Он рассмеялся сквозь кашель.

– Откуда столько спеси в вас обоих? – раздался другой голос.

Судя по тому, как повозка качнулась, туда запрыгнул кто-то еще.

– Иди займись костром, Брюинс. Оставь этого мне.

Первый голос зарычал, и человек слез на землю. С Томаса сдернули мешок.

Советник оценил лицо мужчины, стоявшего перед ним. Блестящие черные глаза, словно у пса. Густая борода, каких не носят в Империи. Томас прекрасно его помнил.

– Хатчис…

– Вот так встреча, да?!

– Зря я тогда тебя не задержал.

– Зря, советник.

– Так вы знаете, кто я?

– Конечно. Поэтому моя ячейка снялась с места сразу, как вы уехали. Ваши силовики никого не нашли в Валитене. Верно?

Томас стиснул зубы. Голова раскалывалась.

– Что вам нужно?

– Для начала информацию: о самолетах, авиатрисах, расположении войск, короче, обо всем. А главное – о вашей спутнице.

– Принесите воды, и я расскажу то, что вы хотите, – отозвался Томас.

– И почему я вам не верю?

– Вот уж не пойму. Надо больше доверять людям! – Советник расхохотался.

– В таком случае говорите. Где она?

– Никак в толк не возьму, о ком вы, я был один.

– Советник, предлагаю проявить немного взаимного уважения и перестать врать. Тогда я прикажу, чтобы вам принесли воды. Дело в том, что мне точно известно: на поезде находилась графиня де Локк. Ее тело найти не удалось, значит, вы ее спасли.

– Ваш отряд лесных гномов меня не пугает, Хатчис. Помощи ждать неоткуда. Скоро имперские войска вас найдут и сотрут в порошок за то, что вы сделали.

– Конечно, а вас спасет принцесса на белом коне?

– Я до сих пор гадаю, кого вы имеете в виду, – усмехнулся Томас.

Ему действительно жизненно важно спасти Эбигейл, и раз его допрашивали – вероятно, ему удалось. Он не боялся повстанцев, как не боялся смерти. За все, что сделал с близкими, рано или поздно придет пора расплачиваться. А если бы графиню схватили, Томасу отрубил бы голову сам премьер-министр. В кои-то веки личные чувства совпадали с политическими играми.

Хатчис подхватил Томаса под руку и выволок из кибитки. Со связанными ногами Биен не поспевал и периодически падал. Другие повстанцы глядели на него и посмеивались. Томас не сомневался, что это «Новый свет», который сам так долго выслеживал.

Хатчис привязал пленника к толстому дереву, болезненно заломив руки назад, и велел кому-то принести воды.

– Спать будешь так, – процедил он, – пока не начнешь говорить.

Но поспать ему толком не дали. Ярко горел костер, люди сновали туда-сюда между палатками, шумели. После полуночи начался ливень. Томас дрожал от холода. Лицо щекотали дорожки дождя. Если бы не сильный ветер, его бы защищала крона. Но порывы ледяного воздуха швыряли мокрую пыль прямо в лицо. Костер почти погас. Лишь двое дозорных сидели по другую сторону в плащ-палатках, периодически поглядывая на Томаса. В какой-то момент он вырубился.

Проснулся в предрассветной мгле. Туман окутал лес, клубился меж папоротников и поднимался вдоль стволов деревьев. Хатчис пинал его по ноге. Он принес завтрак – кусок сырной лепешки. Помог советнику высвободить руку.

– Как щедро, – проронил Томас, хотел взять паек, но пальцы так свело, что ими невозможно было пошевелить.

Хатчис засунул ему кусок в рот.

– Я не дам тебе сдохнуть от голода, пока не узнаю все, что нужно.

– Как дальновидно, – согласился советник, жуя, – рад, что мы перешли на «ты».

Хатчис ухмылялся.

– Я отправил отряд обратно в пещеру. Мы найдем девушку.

– Да что вы вбили себе в голову эту ерунду?!

– У меня веские основания предполагать, что графиня де Локк находилась в бронепоезде.

– Неужели? – неподдельно изумился Биен. – Тогда на вашем месте я бы искал тщательнее. Она – весьма ценный трофей.

– Не боитесь за нее?

– Могу пожелать вам удачи. – Томас пожал плечами.

– А пока расскажи мне, – продолжил Хатчис, – сколько у вас на самом деле сейчас самолетов и авиатрис?

– С чего бы?

– Как жест доброй воли. Я ведь принес завтрак. Могу даже послать за горячим чаем и сухой одеждой.

– Спасибо, обойдусь.

Хатчис разозлился, склонил лицо к Биену и прошипел:

– Знаешь, у меня ведь тоже есть лихие люди вроде твоего дружка Левикота. Предпочитаешь общаться с ними?

– Левикот мне не друг. И такими товарищами меня не запугать. Угрозы не делают тебе чести.

Мужчина выпрямился и ударил Томаса кулаком в лицо. Тот сплюнул кровь с остатками лепешки на траву.

Кровь – всегда хороший след. Жаль, недолговечный. Хатчис отвязал Биена и поволок к повозке. Томас успел вытереть рот рукой и оставить отметину на коре дерева. Ему на голову снова надели мешок.

Он не особенно надеялся, что кто-то станет спасать лично его. Однако премьер-министр не пожалел бы сил отомстить за бронепоезд. Таких масштабных акций сопротивление давненько не устраивало. Сколько же у них мощи? И откуда?

– Эй, Хатчис, – напоследок спросил Томас, – как вы пробрались на поезд?

Но тот лишь расхохотался.

– Я рад, что ты до сих пор гадаешь.

Томас был умен и умел читать между строк. Кто-то из «Нового света» внедрился в армию и проник на поезд. Интересно, сколько там человек, – в одиночку сложно провернуть подобное. Похоже, первым делом повстанцы заложили бомбы и отцепили вагоны с солдатами, чтобы лишить офицеров помощи. Наверняка вынесли взрывчатку с какой-то базы, заплатив старшему офицеру. А может, взяли динамит у старателей. Вероятно, хотели взорвать пару самолетов вместе с авиатрисами, а заодно внести сумятицу в действия на этом участке фронта – от маневренности бронепоезда зависел исход боевых действий.

Если бы «Новый свет» и впрямь знал про Эбигейл, ее бы искали в первую очередь. Они давно поставили себе задачу – убрать графиню. Хотели одним выстрелом убить двух зайцев: графиню и самолеты? Глупцы посчитали, что, избавившись от Эбигейл, можно уничтожить всю кампанию?

Значит, кто-то из сообщников на бронепоезде видел графиню и передал информацию своим после взрыва.

Премьер-министр тоже верил, что графиня важна для политиков. Речи Эбигейл по радио и в газетах имели власть над людьми. Быть может, повстанцы хотели схватить ее живой и заставить говорить то, что нужно им.

Томаса засунули в кибитку. Когда отряд тронулся, Хатчис подъехал на лошади.

Биен не видел его, лишь слышал издалека голос:

– Я не настроен тебя убивать. Но не все здесь разделяют мои миролюбивые взгляды. Так что, когда приедем, начинай говорить.

* * *

Но Томас помалкивал. Промокнув под дождем, он заработал лихорадку и несколько часов трясся в бреду. На воспаленное сознание накатывали отрывки воспоминаний. О маме, о детстве, об учебе в элитной школе для мальчиков. Он участвовал в императорском конкурсе, чтобы получить стипендию. То было время либеральных перемен, возможностей, которыми он никогда не пренебрегал. Выдающийся ученик. Потом о работе – сначала в той же школе учителем, затем в Министерстве юстиции и у премьер-министра.

Бесконечная вереница толстощеких чиновников, пренебрежение, а позже – зависть. И под конец – восхищение. Однажды, послушав одну дуреху, Томас связался с Юджином Левикотом, и вот что получилось: теперь на его глазах начинался новый этап войны.

Он вспомнил красивое правильное лицо Эбигейл. Серебряные глаза, ее нежность, трепетность и силу. Запах и губы. Последние мгновения, когда они были вместе. Почему же он такой дурак – не поцеловал ее на прощание, не прижал к сердцу. В безопасности ли она? Черты расплывались.

Возможно, он никогда ее не увидит. От жара голова готова была взорваться, тело ломило. Каждый сустав выворачивало. Он боялся сболтнуть лишнего в бреду, отгоняя грезы об Эби и думая о чем-то безобидном, к примеру о детстве. Но тогда ему начинало мерещиться, что они с Эбигейл виделись раньше и абсолютно все предначертано судьбой.

Мысленно он уже попрощался с жизнью. Но Хатчис остановил повозку и заметил, что пленник болен, Томасу дали лекарственный отвар. Вскоре ему полегчало.

Наверное, Хатчис действовал вовсе не из жалости – просто не мог допустить его гибели. Или не считал, что в бессознательном состоянии от него есть польза. К следующей остановке Томасу стало лучше, его, как обычно, выволокли и привязали к дереву. Подошел один из повстанцев. Половина лица была обожжена. Единственный здоровый глаз источал столько злобы, что даже советнику стало не по себе.

– Ты, что ли, говорить не хочешь? – спросил повстанец.

– Наглая ложь, – попытался отшутиться Биен. – Я человек общительный, охотно болтаю. К сожалению, не с кем. Вы составите мне компанию?

– Да ты остряк. – Мужчина ударил Томаса под дых. – Ты был с женщиной. Она – графиня де Локк?

– Не знаю таких. – Чистая ложь. Любому, кто читает газеты, известно, что они знакомы и работают вместе.

Повстанец снова ударил Томаса, из-за связанных рук и ног тот не сумел сохранить равновесие и повалился на колени перед нападавшим.

Несколько человек стояли поодаль, сложив руки на груди и ухмыляясь.

Кто-то крикнул:

– Полегче с ним, Пип, не то Хатчис расстроится, что ты помял его подстилку!

Тот, кого назвали Пипом, схватил Томаса за волосы и запрокинул голову.

– На поезде был один самолет! Где остальные?! Отвечай, мразь!

Биен прикрыл глаза и молчал. Нет ничего такого, чем эти неотесанные болваны могли бы его запугать. Он с детства привык к боли и лишениям.

– Твои люди отобрали у меня дочь, – продолжал Пип. – Ей было восемь лет! Два года назад она пропала. И я точно знаю, что она погибла от экспериментов. Думаешь, преступления тебе сойдут с рук?!

– Меня можно во многом обвинить, – засмеялся Томас, – но я никогда не участвовал в экспериментах.

– Решил, я тебе поверю?! – взревел Пип и опять несколько раз ударил.

Томас завалился на бок. Завитки волос намокли, кровь капала в грязь, в рот попала влажная земля. Вкус возвращал к реальности, не давая сознанию уплыть в небытие.

Пожалуй, забыться сейчас было бы куда лучше, но Томас отчетливо ощущал на языке мерзкие коричневые комья. Он никогда не помогал Дангару Глоссу и первым рекрутерам. Его стезя – политика, далекая от прикладной науки. Пип бил его в живот, по ногам и рукам, по голове. К нему присоединились еще несколько человек.

– Разойдитесь сейчас же! – прогремел голос Хатчиса. – Толку от него не будет, если вы его убьете. Хватит! Все хотят отомстить за родных, Пип. Но есть более важное дело. Нужно доставить его к Агафоре живым.

День за днем они ехали, на ночь разбивали лагерь, пока наконец не добрались.

Агафорой оказалась пожилая женщина. Она поселилась на окраине какого-то городка в домишке, огороженном от лишних глаз забором.

Постройка стояла впритык к лесу, и что интересно – именно в эту сторону были обращены ворота. Томаса поместили в полуподвальную комнату без единого окна. Судя по убранству, прежде хозяйка была женой торгаша средней руки, который увлекался печатной периодикой. Повсюду развесили вырезки из газет, разные номера «Теней правды». Томас даже разглядел репортаж под названием «Загадочная серия преступлений в правительственном квартале». Томас помнил, кто проводил то расследование. Тогда он еще работал аудитором.

Занятно, что бы сказал журналист, узнав, что перед смертью Томас увидит тот самый репортаж, с которым когда-то и помог.

Периодически советника пытали. Обычно не Хатчис. Лицо смазывали заживляющей мазью и били в основном по телу, из чего Томас сделал вывод, что его хотят использовать. Продать или обменять. Наверняка «Новый свет» хотел бы за него что-то ценное, но премьер-министр не согласится на выкуп, дабы не создавать прецедент.

* * *

Томас дремал, привязанный накрепко к стулу, его разбудили автоматные очереди. Люди снаружи кричали, ругались. Шум сперва почти оглушил его – не столько громкостью, сколько неожиданностью. Он впервые обрадовался отсутствию окон в комнате – так сложнее словить пулю.

Томас не знал, что в предрассветном тумане дом окружили имперские войска. Размытые фигуры словно плыли в молоке, безошибочно уничтожая врагов. Советник знал, что рано или поздно его найдут, – император и премьер-министр слишком беспощадны, чтобы спустить с рук уничтожение бронепоезда. Он даже надеялся не сдохнуть раньше времени, снова поймать удачу за хвост, выбраться из нелепой передряги, а потом в министерстве высказать свое недовольство этой поездкой и угрозами, которым подвергалась графиня де Локк. Томас сделал несколько глубоких вдохов, чтобы вернуть самообладание. Скоро все будет кончено.

Внезапно появился Хатчис и отвязал его.

Приставил к голове револьвер:

– Шагай!

– Тебе не выбраться живым, – предупредил советник.

– Еще посмотрим. Прекратить огонь, у меня заложник! – завопил он, когда они поднялись к выходу.

Сквозь белую пелену смутно проступали очертания других людей, но невозможно было разобрать, где свои, а где чужие. Никто не слышал команды Хатчиса. Внутренний двор усеивали трупы повстанцев. Томас резко ударил затылком и попал Хатчису в нос. Не ожидавший удара, тот разжал руки. В одной была привязь, и Томас вырвался. Револьвер из другой упал в высокую траву.

Биен побежал в лес, в сторону от выстрелов, на ходу распутывая веревки. Хатчис метнулся за ним. Ноги затекли, Томас ослаб и не мог быстро передвигаться. Хатчис почти сразу же догнал советника, повалил на землю, ударил.

Томас вцепился противнику в шею, и тот уже не мог вырваться. Томас перекатился на него сверху и тоже ударил. Немного высвободившись, Хатчис рванулся и скинул с себя Биена. Они поднялись, каждый попятился.

– Беги, пока можешь спастись, – прохрипел советник. – Военных слишком много, они перебьют всех вас.

– Ничего страшного, если захвачу тебя с собой.

– Куда делось твое миролюбие?

– Для тебя закончилось. Если вернешься к своим, война продолжится с новой силой.

– Что-что, а война точно не на моей совести!

– Вы с графиней – главное зло. Вы оправдываете все, что творят военные. Пудрите людям мозги.

– Может, у них в головах мозгов не так уж много, поэтому их легко запудрить?

– Неважно! Вы не защищаете людей! Не делаете ничего хорошего.

– Когда мы умрем, на наше место встанут другие.

– Аналогично. Сопротивление вы никогда не сломите.

– Так давай разойдемся сейчас? В знак того, что в каждом из нас еще осталась честь? – выкрикнул Томас. – Ты еще можешь убежать. Я прикажу тебя не искать.

– Боишься, что прикончу тебя до того, как солдаты нас найдут?

Хатчис пятился к деревьям. Если бы он сейчас набросился на Томаса, мог бы его убить. У советника не осталось сил драться. Но по Хатчису было видно, что он не хотел рисковать и умирать здесь. Слишком рано. Многое не сделано.

Если они не прикончат друг друга, то наверняка еще встретятся – сведет вместе их противостояние.

Повстанец скрылся среди густой поросли. Томас рухнул на колени, затем повалился на спину. Он старался не закрывать глаза, наблюдал, как жухлый лист, кружась, опускается на землю, а над ним в вышине бегут облака.

Томас слышал выстрелы совсем рядом. Веки тяжелели. Скоро его найдут военные.

Только бы дождаться.

Глава 34

Эспер задерживал Шаю как мог и постоянно уговаривал остаться в безопасности. Однажды Вивьен спускалась из спальни в сад и услышала разговор в гостиной.

– Все равно это нелепо. Чего ты добьешься, если тебя убьют? – сердито спрашивал сенатор.

– Не позволю мужу гнить в тюрьме. А у «Нового света» в Империи есть сведения о лагерях военнопленных.

– И что ты сделаешь, дитя?

– Не называй меня так! Я многое повидала в жизни и не стану терпеть твою снисходительность! Мне нужно просто до них добраться. Пойми, Эспер, мне без него не жить! Лучше погибну, пытаясь, чем сдамся. Я не сплю по ночам, думаю, как он, что с ним! Я обязана ему жизнью.

– Он бы не хотел, чтобы ты погибла напрасно…

– Ты не понимаешь! Он вытащил меня из лап смерти. Мой черед отплатить тем же. Иначе что я за человек? – Девушка вскочила с места, ее щеки пылали.

– Ладно, Шая! Сдаюсь! Устрою встречу послезавтра. Контрабандисты могут доставить тебя в Тарт, ближайший город по ту сторону границы, где есть ячейка «Нового света».

– Спасибо! Знай, даже если умру, в этом нет твоей вины. Я сама приняла решение. Я не могу иначе поступить. Я найду мужа.

– Как скажешь, Шая. С моей совестью разберутся Небеса. О, Вивьен! – Эспер заметил подошедшую девочку. – Хочешь перекусить?

– Нет, спасибо. Я Акила ищу.

* * *

Эспер устроил для гостей прогулку в парк «Каскад». Они следовали живописной дорогой меж уютных домов. Все в городе было наполнено зеленью и энергией жизни. Во дворах играли малыши. Влажный теплый воздух позволял дышать полной грудью.

– Мы живем за счет солнечной энергии. У нас совершенно другая культура, но вы скоро привыкнете, – говорила Авилла. – Правда, Бэт?

– Да. Вспомни, как в Валитене жарко и пыльно.

– А как же рассказы о том, что в Республике в одночасье отбирают все, что имеешь?

– Манипуляция фактами, – рассмеялся Эспер. – Здесь ты можешь быть кем пожелаешь, поэтому способен потерять или приумножить богатство. А после смерти половину нажитого передают в государственные фонды, которые развивают культуру, образование и городскую инфраструктуру. У нас нет дворянства, передающего золото из поколения в поколение, в то время как бедные навсегда остаются людьми без гроша.

– Звучит невероятно, – заметила Вивьен.

Они прошли сквозь ворота крытого парка, и перед глазами предстала захватывающая дух картина. Верхние этажи терялись в вышине. С потолка и вдоль стен струились бесчисленные водопады. Между ними росли яркие цветы, парили птицы. Свет лился отовсюду.

– Давайте сразу на аттракционы? – предложил Эспер, сворачивая вправо.

Там было множество каруселей. Лестницы вели к канатным трассам, по которым с визгами восторга скатывались люди. Вивьен увидела палатки с сэндвичами и вафлями, крендельками и сахарной ватой.

Вивьен чувствовала себя неуверенно среди такого количества счастливых людей. Будто она перенеслась в иной мир. Заснула. А может, и вовсе умерла на песке, где разбился ее самолет.

Эспер с Шаей, не удержавшись от споров, отправились в кафе, пообщаться за столиком. Оба считали себя слишком старыми и серьезными для детских забав. Бэтани и Авилла пошли на самые страшные горки, а Вивьен с Акилом отстали.

– Мне не хочется кататься, – сказала Вив.

Акил понимающе кивнул и задержал ее под водопадом. Они не спешили. Узкая тропинка вилась меж стеной и стеклянной перегородкой. Поток воды низвергался с огромной высоты, рассыпая вокруг радужные блики.

Брызги летели крошечными звездочками. Платье Вивьен – теперь такого же кроя, как у Бэт и Авиллы, светло-голубое – чуть намокло, покрылось темными пятнышками и подчеркивало цвет глаз девушки.

– Нам все некогда поговорить, – пробормотал Акил, положил руку Вивьен на плечо и тут же неловко отдернул.

– Прости, – отозвалась она. – Я не думала, что встречу сестру.

– Почему ты не говорила, что из Империи?

Вивьен как-то странно посмотрела в ответ.

– Боялась.

– Ничто не изменит моих чувств к тебе, – выпалил Акил и прижал Вивьен к себе.

Она слышала, как бьется его сердце, а глаза были широко распахнуты.

Вивьен отстранилась и поцеловала его в щеку.

– Спасибо. Я не представляла, что найду здесь что-то… – голос сорвался, – …такое.

– Какое? – улыбнулся Акил.

– Похожее на дом и семью. – Вивьен на секунду коснулась его губ своими, по телу пробежало тепло и приятное волнение.

Неподалеку дети в киоске, увитом лианами, покупали мороженое. Ребята громко смеялись, а солнечный свет, проникающий сквозь стеклянную крышу, блестел на лакомстве, тающем в стаканчиках.

Вивьен и Акил, взявшись за руки, пошли за остальными по живописному переходу.

– Выглядит невероятно.

Акил остановился около фонтанчика и пригубил воды.

– Что ты делаешь?

– Пить захотелось.

– Так разве можно?

– Конечно. Вода же питьевая. Что такого?

– Бесплатно?

– Да.

– В моем родном городе она была очень дорогой. Никто не мог позволить себе водопадов. И там вообще нет ничего бесплатного для людей.

– Но ведь вода, как и воздух, необходима для жизни. Нельзя брать деньги за то, без чего человек умрет.

– Звучит невероятно. Этрийцы скорее бы дали умереть с голоду, чем подали милостыню.

– Это не милостыня. Вода – природный ресурс, а значит, принадлежит всем. И солнечный свет тоже, поэтому энергия, которую вырабатывают личные солнечные батареи – бесплатная.

– В твоем городе так же было?

– У нас меньше рек, но в целом – да.

– Утопия какая-то.

– Тебе не нравится?

– Нравится. Просто сложно поверить.

* * *

Ночью Шая покинула дом. Ни с кем не попрощавшись, отправилась навстречу судьбе – или, скорее, наперекор – вызволять мужа из плена. Когда утром Вивьен услышала об этом, внутри у нее что-то перевернулось.

Шая не боялась ни имперцев, ни смерти, ни пыток. Или просто не знала, на что идет.

Последний подслушанный разговор Эспера и Шаи крутился у Вив в голове.

Всю следующую ночь ее мучили отступившие раньше кошмары. Но к ним прибавились смерти родителей. Она не могла перестать думать и представлять себе последние минуты их жизней. С папой хотя бы была Бэт. А мама погибла в полном одиночестве, страхе и отчаянии…

Сможет ли Вив когда-нибудь выяснить, что происходило с ней в тюрьме? Это могут знать Биен, Левикот или директриса.

Проснувшись утром, Вив увидела рядом лицо – копию своего.

Так всегда было в детстве.

– Ты чего ночью ворочалась? – не разлепляя глаза, спросила Бэт.

– Кошмары.

– Расскажешь?

– Да. Но сначала давай пойдем к Акилу. Ему тоже надо это услышать.

Сестры вылезли из кровати и прямо в белых ночнушках пробрались в соседнюю комнату. Вивьен тихонько постучалась – никто не ответил.

Она открыла незапертую дверь.

– Акил?

Девушки присели на кровать, и Вивьен потрясла его за плечо.

– Акил?

– Что? – пропыхтел он. Но увидев напротив одинаковые лица, вздрогнул и подскочил. – А, вы здесь! Напугали… Что случилось?

– Надо поговорить, – выпалила Вивьен. – Тебе до сих пор не все обо мне известно. Но вы с Бэт должны узнать. – Вивьен помолчала, собираясь с мыслями, и добавила: – Я была пилотом в Этрийской империи. Авиатрисой. Я убивала людей и не заслуживаю жизни в Республике.

– Ты чего?! – разозлилась Бэт. – Конечно, заслуживаешь.

– Дай ей закончить, – перебил Акил. Его взгляд помрачнел, плечи ссутулились.

Занавески развевались на открытом окне, в комнате было свежо. По рукам и спине Вивьен ползли мурашки.

На улице с рассветом просыпались и начинали петь птицы.

– Я должна искупить все, что натворила. В Империи остались мои подруги, которым я должна помочь. Мне нужно сделать что-то хорошее, иначе не смогу себя простить. – Вивьен подумала про папу, в смерти которого, скорее всего, была виновата.

Она не сможет признаться. Если бы Бэтани спросила прямо, то Вив бы сразу ответила.

Но Бэт не спрашивала.

– Ты можешь делать хорошее здесь. Выучиться бороться с этрийцами.

– Нет, невозможно. Война длится много лет, линия фронта сдвигается то на восток, то на запад, гибнут тысячи людей.

– Думаешь, ты сможешь это остановить? – серьезно спросил Акил.

– Даже если не смогу, хоть попытаюсь. Я поняла, что Империю можно уничтожить только изнутри.

– И что ты будешь делать?

– Найду контрабандистов, которые перевезли Шаю через границу.

– Эспер не отпустит, – заметила Бэт. – Мы для него как дети, он несет за нас ответственность.

– Не ему решать. Я намереваюсь уехать и уеду. Мне тут не место. Я привыкла работать, бороться…

– И страдать? – перебила Бэт. – Это больше не обязательно. Родители пожертвовали жизнями не для того, чтобы ты убивалась в Империи. У тебя появился шанс спастись. Папа хотел, чтобы мы жили именно здесь.

– Знаю, родители не хотели бы для меня такого. Но они не успели меня спасти, – с горечью бросила Вивьен. – Я выросла и решаю сама. Пришла пора чем-то пожертвовать.

– Разве ты жертвовала недостаточно? Хочешь лишиться жизни?

– Нет, только помочь друзьям, которые остались там.

– Оно того стоит?

– Разумеется.

– Я с тобой, – вырвалось у Акила.

– Что?

– Я же говорил, что не оставлю тебя. – Он сжал ладонь Вивьен. – Если тебе не жалко себя, то не жалей и меня. Давай отправимся в то чудовищное место и вместе погибнем. Почему бы и нет?

– Не надо так!

– Разве не этого ты хочешь?

– Нет! Я собираюсь хоть кому-то помочь!

– Вив, – вмешалась Бэтани, – в Республике у тебя есть реальная возможность что-то изменить. Пойдем со мной в школу. Эспер давно предлагал вас записать. Посмотришь, как живут наши ровесники.

– Бэт! Не начинай!

– Прости. – Бэтани взяла сестру за другую руку. – Ну что? Дашь нам шанс переубедить тебя? Какая специальность интересует? Если хочешь влиять на военные действия, то нужно стать стратегом.

– Нет. – Вивьен думала, и никто не мог понять, на что она ответила отказом.

– Пожалуйста, – взмолился Акил.

– Я хочу учиться медицине. – Вивьен кивнула и крепко сжала ладони, не давшие ей сорваться в пропасть. – У меня есть опыт.

Бэтани и Акил радостно заулыбались.

* * *

Бэтани продолжала ходить на занятия по стратегии, а Акил выбрал инженерию. Вопреки надеждам сестры и друга Вивьен чувствовала себя не в своей тарелке. Другие ученики смотрели на нее с подозрением. Девушку мучил их непривычный акцент. В классе вместе с ней учились человек сорок. Часто стоял гвалт.

Медицина пользовалась популярностью. Хоть уроки и длились по пятьдесят минут и после каждого была перемена, Вив все давалось сложнее, чем в академии. Она имела представление о том, как остановить кровь или перевязать рану, но в теоретических познаниях по анатомии и биологии значительно отставала от сверстников.

Неделю за неделей она ходила на уроки, пытаясь втянуться, но не могла. У нее не оставалось сил на домашние задания или прогулки с новыми знакомыми. По ночам все сильнее мучили кошмары. Вязкие сны бросали то в жар взрывов, то в холод смерти. Вивьен казалось, что она умирает в огне, а потом ее бездыханное тело гниет на одиноких мраморных скалах, и никто не может ее найти.

Под глазами залегли синяки, но на все расспросы Вивьен отвечала односложно. А что сказать? Что совесть не дает спать по ночам? Чувство вины вот-вот сожрет живьем, а она не хочет пользоваться выпавшим шансом?

Вивьен лежала и глядела в открытое окно, пытаясь сосчитать листья на дереве по их теням в свете луны. Ночь разорвал вопль, жуткий, нечеловеческий. Вив испугалась, вскочила с кровати. Проснулась Бэтани.

– Что это? – бросила Вивьен.

– Воздушная тревога! – перекрикивая сирену, ответила Бэт.

– Здесь? Разве такое возможно?

Дверь распахнулась.

– Скорее, девочки, – в бомбоубежище! – скомандовал Эспер.

– У вас есть бомбоубежище? – удивилась Вивьен.

– Общее на квартал. Нужно добежать. У нас еще никогда не было атак, мы слишком далеко от границы. – Эспер подталкивал их вперед. – Не бойтесь, все будет хорошо.

Из своей комнаты выскочил одетый Акил. Лицо в полутьме коридора казалось серо-фиолетовым. И Вивьен подумала, что парню, наверное, очень страшно. Однажды он уже пережил бомбардировку и вряд ли думал, что придется снова.

Она взяла Акила за руку.

Авиатриса тоже испугалась. Она никогда прежде не бывала жертвой. Лицо горело от стыда и от осознания того, что случится дальше.