Текст книги "Авиатрисы"

Глава 39

Замок Винтервью хоть и был новостроем, но выглядел древнее и мрачнее многих старых дворцов. Возведенный из черной скальной породы, он казался пятном на фоне снежной пустыни и будто чего-то ждал. Когда дирижабль приземлился на площадке, к нему кинулся взволнованный персонал. Первым к прибывшим подбежал молодой мужчина в теплом плаще и очках.

– Рейра! Надо же! Могла бы и предупредить, что приедешь. Привет, Эби!

Эбигейл дружелюбно кивнула в ответ и приобняла старого приятеля.

– Оливер, последние самолеты вышли из строя. Нужно проверить, где допущена ошибка, – строго сказала Рейра.

– Сколько?

– Три. Соберите команду. Все проанализировать. Эбигейл должна осмотреть производство и доложить в столицу.

– Хорошо. Пройдемте со мной?

– Сначала надо зайти к Дангару.

– Конечно. Он в третьей операционной.

Замок, темный и гнетущий, нависал над людьми. Заснеженные утесы вокруг замела поземка, в небе клубились густые серые тучи. Колоннада тонких башен словно упиралась в рыхлый свинцовый купол.

– Мы сумеем улететь, если начнется метель? – спросила Эби, поежившись.

Она не была в Винтервью несколько лет, потому что не любила это мрачное место. После смерти родителей она приезжала сюда по приглашению Дангара Глосса. Он купил замок, чтобы проводить исследования и строить совершенно новый, уникальный летательный аппарат. Эбигейл думала, что навещает подругу, переживающую так же, как и она сама.

Но свекор Рейры и Томас Биен уже строили собственные планы.

Дангар горевал о потере сына и внучки по-своему. Он являлся владельцем крупнейшей аэростроительной компании и пустил изрядную долю средств на различные научные разработки. Когда он узнал, что только Рейра может пилотировать его изобретение, то принялся и за других подопытных. Методом проб и ошибок вывел формулу идеальной крови, дарующей авиатрисам власть над небом, и придумал тесты, которые позволяли определить идеальных кандидаток.

Затем пришел к соотношению силы и веса.

Эбигейл была среди подопытных недолго. Тогда Дангар держал себя в рамках, ограничиваясь общеизвестными медикам анализами. Томас быстро забрал девушку и отвез в столицу для официального назначения. С тех пор графиня здесь не появлялась.

В замке вроде бы ничего не изменилось. Только сотрудников прибавилось. Инженеры, биологи, врачи и другие исследователи сновали по коридорам с кожаными папками документов в руках.

Рейра направилась прямиком к Дангару.

Третья операционная представляла собой анатомический театр. Рейра открыла дверь верхнего яруса. Эбигейл прошла следом.

Дангар стоял к ним спиной – в самом низу помещения, склонившись над телом, прикованным к столу. Эбигейл сразу узнала Лили. Она была обнажена, без ног, волосы растрепаны, глаза открыты и подернуты пеленой.

На руках и бедрах проступали синяки и кровоподтеки, ясно дававшие понять, что прежде она пыталась вырваться. Эби от ужаса закрыла рот ладонями, чтобы не закричать. Рейра спряталась за ее спину.

Их замутило, голова кружилась.

Эбигейл оперлась рукой о спинку ближайшей скамьи, чтобы не упасть. Дангар орудовал скальпелем, ему помогали две медсестры. Остальные мужчины, человек пять, сидели вокруг на нижнем ряду. Грудная клетка Лилиан была вскрыта. Сердце сжималось, продолжая разгонять кровь.

Дангар приподнял ее легкие и, держа в руках, торжественно произнес:

– Поразительно. Все-таки разгадка не в них. Хотя обратите внимание, на вид достаточно крупные. – Он опустил орган и скомандовал: – Приведите в чувство.

Одна из сестер поднесла ватку к носу Лилиан, та дернулась и моргнула.

– Я все чувствую, – прошептала она сухими губами.

– Не выдумывай, я тебя обезболил, – строго сказал Дангар.

– Мне больно.

– Замолчи. – Дангар зажал ей рот и нос, глядя, как трепещут легкие.

Эбигейл дернулась, чтобы спуститься, но Рейра схватила ее за локоть.

– Еще не время. Помнишь? – выговорила она одними губами.

– Как мы видим, секрет авиатрис не в силе легких, что доказывает мою гипотезу и необходимость продолжать эксперименты с кровью, – говорил Дангар со своей импровизированной сцены.

Эбигейл молча пыталась вырваться.

– Доктор Глосс, но ведь есть гипотеза о сердце… – начал один из мужчин.

– Верно. В этом направлении будет работать вторая группа. Принесите формалин. – Дангар перекрыл артерии хирургическим зажимом, взял в руки сердце и поглядел Лилиан в глаза.

– Ты славно потрудилась для Империи, дорогая.

– Нет! – закричала Эбигейл и рванулась по лестнице вниз.

Двое мужчин преградили ей путь.

– О, кого я вижу! – Дангар аккуратно опустил сердце обратно в грудную клетку и повернулся к девушкам.

Рейра до сих пор стояла наверху, растерянная и напуганная.

– Эбигейл, милая! Какими судьбами?

– Меня прислал премьер-министр. И, как вижу, вовремя. Лилиан Барт нужна мне в академии.

Девушка, несмотря на распоротую грудину, была в сознании и повернула голову к директрисе. В глазах мелькнуло узнавание и проблеск надежды. Сейчас ее спасут. Но широкоплечие мужчины в белых халатах преградили Эби путь.

– Невозможно! – воскликнул Дангар. – У меня есть бессрочное разрешение на операции над подопытной.

– Она не просто подопытная, а обученная авиатриса. Она важна для академии. Зашивайте, – скомандовала Эбигейл. – Я ее забираю.

– Красота моя, подойди к нам, – обратился изобретатель к невестке. – Тебе что-то известно?

Рейра неуверенно спустилась по соседнему, свободному проходу.

– Да, я была в академии, когда Эби получила письмо от премьер-министра.

– То есть он решил, что ампутантка необходима академии? И для чего же?

Рейра не умела врать. И до полусмерти боялась свекра. Она аккуратно шла по лестнице, пересчитывая ступеньки и собираясь с мыслями. По другую сторону анатомического театра поднялся мужчина, которого Эби с Рейрой прежде не замечали.

– Это совершенно точно невозможно, – сказал он, как обычно, слащавым тоном, растягивая слова. – Давайте продолжим, господин Дангар. Я тороплюсь в столицу.

Эбигейл смотрела на него с яростью. Рейра с испугом.

– Позвольте нам в таком случае уйти? – пролепетала Рейра.

– Лучше присядьте, – велел Левикот, выходя из тени в середину аудитории. На лице расплылась спокойная улыбка, уголки глаз лучились глубокими морщинами.

Рейра повиновалась. Один из мужчин, преграждавших Эбигейл путь, положил тяжелую руку ей на плечо, принуждая сесть.

Дангар повернулся к Лилиан. Медсестра шагнула к нему, держа в руках емкость с прозрачной жидкостью.

– Вы совершаете ошибку! – крикнула Эбигейл. Мужчина держал крепко, не давая вырваться.

– Ее сердце надо передать для дальнейшего изучения. Это последнее, что от нее требуется.

Лилиан дернулась, из глаз потекли слезы. Эбигейл попыталась освободиться, но мужчина заломил ей руку. Дангар взял скальпель и несколькими точными движениями вырезал еще сокращавшееся сердце. Рейра вскочила и опрометью выбежала из операционной. Эбигейл вырвало.

– Какие нежности! – брезгливо бросил Левикот. – Уведите ее.

Мужчина схватил Эбигейл за плечи и выволок из аудитории. Дотащил почти на себе – ноги ее не слушались – до гостевой спальни.

– Посидите здесь. Я велю принести вам мятного чаю, – буркнул он и вышел.

Руки Эбигейл тряслись. Лилиан умерла у нее на глазах, а она ничего не сделала. Если бы они приехали на несколько дней раньше, то смогли бы все предотвратить. Еще и Левикот! Его трудно одурачить. Да и вообще, как притворяться после такого?

Служанка принесла поднос с чаем и сладостями, но Эбигейл даже представить не могла, что пригубит напиток. Она столько лет закрывала глаза на то, что творил Дангар. Даже став свидетелем, ничего не предприняла. Не смогла его остановить.

– Миледи, попейте чаю, – обратилась к ней девушка, – мята снимает тошноту.

– Ты видела, что там? – Эбигейл не узнала свой голос.

– Нет, миледи. Но слухи ходят.

– Почему ты тут работаешь?

– Родители продали.

Графиня взглянула на нее: миловидная девушка лет девятнадцати. Глаза карие, добрые – похожие на глаза Лили.

– С тобой здесь что-то делали?

– Как и всем, анализ крови, когда покупали. Но я не сгодилась для великого дела, теперь работаю служанкой.

– Великого дела?

– Так господин Глосс называет то… что делает.

– Поди спроси, когда он сможет меня принять. Вопрос срочный.

Служанка поклонилась и вышла. Рейры не было. Эбигейл гадала, куда могла запропаститься подруга.

Графиня нашла среди своего багажа револьвер – маленькую женскую модель, таких в Империи совсем немного. Девушкам ведь не полагается иметь оружие. Томас подарил его Эби, дескать, на всякий случай, для самозащиты.

В лесу около академии Биен учил ее стрелять. Она неплохо попадала в деревья, но, конечно же, не в белку и не в яблочко. Рука дрожала. Эби открыла барабан, проверила, что пули на месте – где же еще им быть, – и как-то невпопад усмехнулась.

Эби ходила взад и вперед, обдумывая, что делать дальше, потом присела и отпила чай. Она представила себе, что находится в анатомическом театре, целится в Дангара и тех мужчин, что задержали ее.

Левикот бы ее пристрелил, он не расстается с оружием. Но она могла успеть…

Могла ли?

На подносе стоял колокольчик. Эбигейл позвонила, и через минуту появилась служанка.

– Чем могу помочь, миледи?

– Проводи меня к Дангару сейчас же. Полагаю, он закончил с операцией и примет меня.

Девушка поколебалась, но затем ответила:

– Не уверена, что он свободен.

– Нам срочно нужно поговорить!

Служанка испуганно поклонилась и повела графиню за собой. Они прошли узкими коридорами. Замок отличался от академии, словно та дышала жизнью, а он – смертью.

Ладони Эбигейл вспотели, она спешно вытерла их об юбку.

– Что Дангар делает? – спросила Эбигейл.

– Разговаривает с господами-учеными и будущими рекрутерами.

Так вот кто был в белых халатах – слишком крепкие для здешних врачей. Левикот притащил их поиздеваться над девочкой. Натренировать… на что? Какие-то новые методы одобрены в министерстве?

– А ты передала Дангару, что я хочу с ним поговорить? И Рейра тоже.

Служанка снова растерялась. Она совсем не знала Эбигейл и не хотела делать что-то, что помешало бы хозяину. Внезапно в коридоре появилась компания новоиспеченных рекрутеров.

– Найди Рейру. И побыстрее. Скажи, что я тебя прислала.

– Хорошо, миледи. – Девушка поклонилась.

Рекрутеры прошли мимо, однако Левикот задержался.

– Что вы задумали, дорогуша? – спросил он с ухмылкой.

– Мы с Рейрой привезли неисправные самолеты.

– Неужели? А с каких пор вы устроились подрабатывать? По-моему, быть директрисой академии – дело хлебное. И хлопотное, что еще важнее. Вы и так много пропустили. Не боитесь, что от вас избавятся за ненадобностью?

– Юджин! – Эбигейл подняла на него ясные серебристые глаза, зная, какое действие они оказывают на мужчин, но Левикот не поддавался чарам. – Вы видели Томаса?

– Да.

– Как он?

– Сердечные дела весьма мучительны, – неопределенно ответил главный рекрутер. – Почему вы лично его не проведали?

– Мне не позволили приехать в столицу.

– Что ж, неспроста. Такое ощущение, будто все вокруг что-то замышляют… Верно?

– Извините, я тороплюсь. – Эбигейл пожалела, что позволила себе слабость – спросить про Томаса.

Советник с ней не связывался, ее письма оставались без ответа, да и приехать она не могла. Эбигейл могла лишь мучиться в неведении. Левикот явно не тот человек, на которого можно положиться. Он не станет помогать. Но она ошибалась.

– Если хотите, – проронил он, – ему от вас прилетит весточка. Тайно, разумеется.

– Передайте: я рада, что он жив.

– И все? Я ему то же самое сказал. Могли бы написать письмо.

– Этого достаточно, – сухо отозвалась графиня и пошла вперед. Уж личную переписку она бы никогда не доверила рекрутеру. Эбигейл остановилась, чуть повернула голову и добавила: – Благодарю.

* * *

В покоях, где Дангар принял Эбигейл, царила невыносимая духота. Камин коптил, будто забилась труба. За окном занялась метель. Снежные хлопья носились вверх и вниз, закрывая небо.

– Я слушаю.

– Дангар, вы знаете, я вас бесконечно уважаю, но я недовольна вашей работой, – издалека начала Эбигейл. Нужно казаться уверенной, ее влияние ничуть не меньше, чем у него.

– И чем же?

– У нас сломались три самолета. Вместо того чтобы следить за качеством производства, вы увлеклись пытками?! – Голос дрогнул на последнем слове.

– Невозможно!

– Еще как возможно. Мы с Рейрой привезли их обратно. Необходима проверка.

– Безусловно. Вы говорили с Оливером? Последнее время задачи по производству на нем – спущу шкуру с паршивца!

– Рейра отдала нужные распоряжения, пока вы торчали в операционной.

– Вы обе должны помнить, что в первую очередь я ученый. Не счастливый отец и дедушка, не богатый промышленник… Все отобрала Республика!

Эбигейл сглотнула, сдерживая возражения. Уж бросить свои аэростатные заводы на управляющих и потратить состояние на Винтервью – его собственная идея.

– Сейчас ключевая задача, – продолжал Глосс, – создать сыворотку. Ведь проблемы связаны не с тем, чтобы наладить производство, а с недостатком пилотов!..

– Вас понесло не туда, – отрезала графиня.

– Не дерзи, девчонка!

– А то что? – Эбигейл вскинула подбородок.

Дангар шагнул к ней. Ее пальцы дрожали, сжимая револьвер за спиной. На лбу выступили капельки пота. Наверное, Дангар думает, что она боится, но на самом деле графиня пыталась собраться с духом. Еще секунда – она прицелится и спустит курок. Спрячет тело и побежит искать Рейру.

Эбигейл почти готова была взмахнуть рукой, как дверь открылась. Вошли Рейра и Левикот. Девушка выглядела напуганной, а рекрутер заинтересованным. Его неприятная физиономия оживилась, будто он надеялся застукать здесь графиню за чем-то непристойным. Но он разочарованно вздохнул.

Эбигейл спрятала револьвер поглубже в складки юбки.

– Не стоит ссориться, – примирительно начала Рейра. – Давайте разберемся с самолетами, и Эби сможет отчитаться в столице.

Дангар отвернулся и прошел к окну, Эбигейл ступала за ним. Белая пелена затянула все, даже ближайшие очертания башен и моста угадывались с трудом. Эби закусила губу.

Не успела. И что теперь?

– Ума не приложу, что случилось с самолетами, – сказал Дангар, поворачиваясь к собеседникам.

– Инженеры уже работают, – мягко отозвалась Рейра, – думаю, к утру разберутся. Давайте поужинаем, и мы с Эби пойдем отдыхать. Устали с дороги. Я распорядилась накрыть стол в парадном зале.

– Что? Но мы никогда им не пользуемся! Лучше в малой столовой, – заявил Дангар. – Не хочу видеть чужих людей. Я слишком соскучился по тебе, моя дорогая. Ты должна поведать мне, как поживают девочки в академии.

– О! – подал голос Левикот, хищно облизнувшись, – я бы тоже послушал о приключениях юных девиц.

– Извращенец, – процедила Рейра и вышла из комнаты.

Все отправились на ужин.

В коридоре Рейра прошептала подруге в ухо:

– Я говорила, что нужно ехать скорее. К сожалению, мы опоздали.

– То есть это моя вина?

– И твоя тоже. Придерживаемся плана. – То ли вопрос, то ли утверждение. Рейра незаметно передала Эби флакон. – Не подавай виду, позже выпьешь. Только не слишком рано. Лучше перед сном. Это снимет с нас подозрения.

– А он будет начеку.

– Дангар ничего не видит дальше собственного носа. Для него мы просто впечатлительные девчонки.

– А Левикот?

– Вот он как раз опасен. Если повезет, тоже сдохнет.

Эбигейл спрятала в кармане флакон.

Зал ярко освещал огонь камина и три лампы – каждая на сотню свечей. Они свисали над столом на толстых железных цепях. Несмотря на жарко протопленное помещение, по спине Эби пробежал мороз. Со стен смотрели остекленевшие глаза чучел медведей, лосей и волков. До того как посвятить жизнь самолетам, Дангар любил охотиться. Вероятно, привез сюда чучела из фамильного поместья. Графиня поспорила бы с тем, что это придает уюта.

Дангар сел напротив Эбигейл, а слева развалился Левикот. В таком окружении она чувствовала себя ужасно. Еда даже на вид казалась отравленной.

Графиня осторожно ковыряла вилкой в тарелке, которую поставил слуга. Интересно, как Рейра отравила блюда? Подговорила кого или сама? Вдруг их разоблачат или противоядие не подействует? Она заставила себя положить в рот кусок мяса, приготовленного, как любил хозяин замка, – с кровью.

– Как вкусно, – похвалила она.

– Благодарю, дорогая, – отозвался Дангар. – Продолжим насчет самолетов или расскажете про девочек?

– Нам с Рейрой хотелось бы послушать про успехи в Винтервью. Что мы пропустили?

Левикот не притронулся к пище и внимательно глядел на Эбигейл. Вокруг мельтешили слуги. Рейра ела сдержанно и спокойно. Дангар – жадно, а еще увлеченно болтал с набитым ртом. Он давно забросил манеры светского человека.

– Жаль, что ты заболела! – отвечал он. – Работа идет полным ходом. Закончено двадцать новых самолетов, три экспериментальные – в каждом исполнена новая технология. Моя особенная гордость – автопилот и самонаведение. И в исследовательской деятельности мы не отстали! Ты же видела Лилиан. Прелестная девушка! Всегда шла на контакт. Ее сердце и кровь еще долго нам послужат. Однако от легких никакой пользы!

– Никакой? – У Эби закружилась голова. Еще мгновение – и она упадет со стула.

Левикот повеселел, Эбигейл не могла перестать думать, что он о чем-то догадывается. Но и он принялся за еду, как и другие гости.

– Совершенно! – продолжал Дангар. – От препаратов, которые испытывали на Пеловер, наконец-то появился толк. Посмотрите на нее – небо и земля! Я считаю, мы должны давать его каждой авиатрисе.

– Толк? – едва дыша, прошептала Эбигейл и заметила, как Рейра мотает головой: не стоило спрашивать.

– Да, медикаменты ей очень помогли. Мы полностью сломили волю, она предана лишь тому, чтобы защищать Империю.

– Но зачем?

– Разве не такой результат – наша общая цель? – На старчески бледном лице Дангара проступило неподдельное изумление. Контрастные тени то заостряли, то сглаживали морщины.

– Они защищают родину по доброй воле…

Слуги подбрасывали уголь в огромный камин, воздуха не хватало. Эбигейл не выдержала и вскочила из-за стола. В груди что-то болело, опускаясь в живот.

– Что с тобой, дорогая? Ты говоришь ерунду, – заметил Дангар.

Эби рассматривала его, и ей казалось, что секунды длятся целую вечность. Она помнила Дангара на свадьбе Рейры и Эрика, счастливого, доброго, успешного. Он до сих пор носил эту маску, а под ней скрывалась сгнившая душа. Графиня медленно выдохнула, села и аккуратно перевела беседу в другое русло.

Они еще долго обсуждали дела. Очутившись в спальне Эбигейл сразу же выпила противоядие. Ей казалось, что прошло слишком много времени, яд, ложь и смерть овладели телом – и ей уже не выбраться.

Она погружалась в вечный сон, липкий, непроглядный и беспробудный.

Глава 40

Биен не ждал радушного приема, но рассчитывал на некоторое снисхождение от премьер-министра. Первым делом Томас узнал, что графиня де Локк жива. Остальные новости оказались не такими приятными: Эбигейл сильно болела, и где ее держали, ему не сообщали. После бронепоезда прогремело еще несколько взрывов, уничтоживших тактические объекты, на которых базировались самолеты.

Полный провал всей работы по «Новому свету». Томасу не удалось раскусить их секрет: совершенно неуловимые, будто с неиссякаемым финансированием. Вместо дурацкой поездки на фронт стоило заниматься повстанцами.

Томаса поселили в Белом замке – главной зимней столичной резиденции императора. Построенный из белоснежного мрамора, он в любую погоду сверкал словно жемчуг. Биен счел бы это честью, если бы не приставленная охрана. Он наблюдал из окна, как по дворцовой площади маршируют военные, и развлекал себя чтением книг и документов, которые приносили.

Дважды приходили посыльные министров, расспрашивали и все записывали. А однажды Биена вызвали на военный совет в Министерство мира. То было огромное здание из красного мрамора. Советник заявил охранникам, что может пройти две улицы сам, но приставленная стража, естественно, сопроводила его в карете.

Кортеж был словно у опасного преступника.

В зале заседаний Томас приветствовал всех, кого знал среди присутствующих. В одном конце кабинета за длинным столом восседал премьер-министр, по обе стороны от него расположились: министр мира, министр юстиции, министр просвещения, цесаревич и министр процветания.

Томаса подвели к кафедре справа от стола. Помимо влиятельных чиновников, в огромном зале сидело всего несколько человек. Отличная акустика разносила грозные голоса под потолком так, чтобы вызывать ужас в робком докладчике. Или подсудимом.

– Томас, мы готовы вас выслушать, – высокопарно произнес премьер-министр.

– Благодарю за оказанную честь, – отозвался советник, он давно понял: ни робость, ни скромность не приводят к успеху.

Царевич занимал его место за столом, что не могло не напрягать Биена. Новый министр просвещения – сводный брат императора, а значит, влияние царствующей семьи вот-вот могло перевесить влияние премьер-министра.

Императора вполне устраивало положение дел, сложившийся уклад, но вот его семья могла взбунтоваться. Правитель, конечно, относительно молод, но всякое могло произойти. Кто знает, чего захочет наследник, когда займет трон.

Да и брат – темная лошадка. Сын прошлого императора и шлюхи. Лишь Небесам ведомо, по какой сентиментальной причине его высочество отыскал бастарда и устроил при дворе.

Томас поведал обо всем, что произошло в последние недели. На лицах министров блуждали скука и пренебрежение. Советник обещал, что они с графиней де Локк развернут мощную пропагандистскую кампанию, но как бы ни юлил, закончить рассказ пришлось историей о провале.

– И вы провели в плену три недели? – уточнил премьер-министр.

– Я не могу знать точных дат, но полагаю, что да, – согласился Биен.

– Советник, вам ничего не показалось странным?

– Почти все время я был связан и с закрытыми глазами…

– Однако как бы вы объяснили их прорыв?

– Я думаю… – Томас собирался выдвинуть тягостную, спорную, досадную идею, которой никто не обрадуется. Он обвел взглядом присутствующих и выдохнул: – У них есть влиятельный спонсор.

– Что вы имеете в виду?

Сидящие рядом мужчины зашептались. Лишь царевич не отрывал взгляда от Томаса, и они переглянулись. Премьер-министру пришлось стукнуть кулаком, чтобы привлечь внимание.

– Кто-то близкий к нашим кругам, – пояснил советник, – кто обладает финансами и связями. Иначе как бы они выяснили местоположение бронепоезда и авианосцев?

– Неслыханная дерзость! – воскликнул брат императора.

Премьер-министр постучал пальцами по столу:

– Серьезное обвинение, Томас. У вас есть доказательства?

– Пока нет, но я убежден, что мы все это время действовали неправильно, разыскивая корень проблемы в Республике. «Новый свет» уничтожает нас изнутри, и у них точно есть влиятельные сообщники.

– А может… – осмелился подать голос цесаревич. Юный и неопытный по сравнению с присутствующими, его голос звучал как щебет синички. – Может, именно господин Биен нас все время водил за нос?

Лицо Томаса вспыхнуло, он не нашелся что возразить. Но, к его приятному удивлению, премьер-министр встал на защиту своего советника.

– Томас, – сказал он, – много лет работает у меня и ни разу не давал повода усомниться в его верности.

Царевич равнодушно пожал плечами, будто тема его не волновала. Но Томас чувствовал, юноша не просто так посеял зерно сомнений в головы министров.

– Я бы хотел немедля отправиться в академию, – быстро продолжил Томас, – чтобы обсудить с графиней де Локк нашу тактику и передать ей полномочия касательно пропаганды. А я вплотную займусь «Новым светом».

– Вы уже занимались им вплотную! – не выдержал министр процветания. – Довольно. Экономика не справляется с вашими запросами и военными делами. Нужно пересмотреть некоторые моменты.

– Сейчас не время, – заявил следующий министр, в котором Биен тотчас узнал графа Бойна.

– Наоборот, – продолжил первый. – Все в сборе. Я часто поднимал эту тему. Рабочие на заводах мрут от изнеможения, мужчины отправляются на фронт тысячами. По официальным данным, гибнет каждый десятый. Но мы-то понимаем, что в действительности каждый седьмой или даже каждый шестой. Скоро некому будет производить военную технику и оружие. И я не говорю о дефиците казны.

– Нужно только добраться до месторождений в горах Карлипхен, – раздраженно парировал премьер-министр. – Сколько можно говорить об одном и том же?

– А что толку повторять? Сколько лет мы не можем занять даже предгорья? А теперь еще и порт потеряли! Цель – недостижимая. Необходимо умерить аппетиты…

– Вот и умерьте! Это ваша работа! Урежьте финансирование других министерств. Направьте все силы на юг. Слышите, министр мира? Нужно прорвать проклятые горы и уничтожить всех местных. Лерийская Республика слишком глупа, чтобы добывать ценнейшие ресурсы. Откуда же у них берутся силы сопротивляться нам?

Томас подумал, что это и вправду занятный вопрос. Если бы премьер-министр пошел на переговоры, которые иногда предлагает вражеская страна, появился бы шанс узнать. Но император категорически запретил это, а тех, кто хотя бы заикался на тему мира, ждала незавидная участь.

– Вы, Томас, займитесь пропагандой. Только языком у вас получается хорошо работать. Сейчас нам как никогда нужно продемонстрировать силу. Пока у вас не будет предложений, которые бы меня вдохновили, не показывайтесь мне на глаза! А расследованием по «Новому свету» займется его высочество Октавиан Август: отец поручил найти для цесаревича занятие.

* * *

Через несколько часов Томаса отпустили уже без охраны. Около выхода его поджидал Левикот. Белый форменный плащ с металлическими пуговицами сверкал как новенький.

Главный рекрутер был доволен собой. Сложив руки на груди, он стоял в арке, и свет падал на него сзади, будто на кучевое облако в летний день.

– Хорошо, что ты не помер, Биен, – бросил он небрежно, будто упоминал о том, что съел на завтрак.

– Благодарю.

– Твоя графиня просила передать.

Глаза Томаса на секунду вспыхнули:

– Ты ее видел?

Левикот кивнул и сменил тему, явно показывая Томасу, что говорить о женщинах он не намерен.

– Премьер-министр дал понять, что теперь, когда ты вернулся, я снова отчитываюсь тебе, советник.

– Надеюсь, у тебя нет с этим проблем. – Томас кинул на него короткий взгляд.

– Нет. – Юджин сделал театральную паузу. – Кстати, я вернулся из Винтервью с группой рекрутеров. Хотел их просветить.

– Наверное, у Дангара происходит что-то интересное, раз ты решил сорваться в такую даль?

– Оперировал авиатрис вживую. Я урвал последний шанс взглянуть, – ответил главный рекрутер, а советника передернуло от отвращения. – Потом и вовсе началось настоящее шоу. Удивлен, что тебя не посвятили в детали.

– О чем ты?

– Поспрашивай у премьер-министра. Не хочу, чтобы мне влетело, если сболтну лишнего. Начальник давно не в духе.

Томас, измученный вынужденным заточением, решил прогуляться по столице, даже встреча с Левикотом не испортила его настроения. Наконец-то свобода. А ошибки всегда можно исправить.

Он направлялся в ювелирную лавочку на проспекте. Самая длинная и широкая улица прочертила город пополам. Она то и дело прерывалась мостами и переулками. Но Томас без труда нашел нужный магазин.

Томас давно не делал графине подарков. Ему казалось, что их отношения «не такие». Но сейчас вспомнилось, как он впервые очутился в родовом поместье де Локк – с огромной корзиной цветов. Конечно, то был тщательно продуманный план – втереться в доверие к осиротевшим сестрам и сделать их марионетками. Богатство и влияние их семьи не раз сослужило Биену хорошую службу.

Он никогда не хотел жениться на ней, отстранить от опасных дел, заботиться, завести детей. Думал об этом, но не хотел. Однако сейчас какая-то неведомая сила несла его к ювелирным витринам.

Желтое золото отталкивало. Нет, солнце Эби не к лицу, словно дневное светило пытается переплюнуть ее своим сиянием и не может.

– У вас есть что-то серебристое, но не серебро? – прямо спросил он у продавца.

Тот оценивающе взглянул на дорогой шерстяной костюм советника, изучил благородное лицо Томаса и сказал:

– Пройдемте.

В соседнем зале тускло горел свет. Витрины находились за узкими решетками.

– Здесь платина, родий и другие благородные и редкие экземпляры.

Томаса заворожило лунное сияние металлов. Под стать глазам Эбигейл.

– Мне нужно что-то с синим сапфиром, – без раздумий, не давая себе передумать, выпалил он. – Кольцо.

Продавец показал разные варианты. Затем долго выбирал размер, поскольку руководствовался только объяснениями Томаса. Но в итоге советник вышел из магазина с заветной коробочкой в кармане.

* * *

Советник не собирался терять времени. Дорога до академии – длительная и муторная, но, к его величайшему сожалению, пришлось задержаться. Цесаревич изволил посетить кабинет Биена, когда тот вернулся за необходимыми для Эбигейл документами. Томас знал, что, промедлив лишние двадцать минут, опоздает на поезд, но при всем желании не мог прогнать самодовольного малолетнего придурка.

– Я поражен уровнем поддержки, которую вам оказывает премьер-министр, – выдал с порога сын императора.

Томас учтиво склонил голову, но промолчал. Юнец, задирающий нос, выглядел смешно. Он не имел опыта ни в переговорах, ни в государственных делах. Все, что он умел, – развлекаться и тратить деньги из казны. И этот человек когда-нибудь сядет на трон. Для чего? Хорошо, что власть в руках таких людей, как премьер-министр и Томас Биен.

– Чем я могу вам быть полезен, ваше сиятельство? Мне бы очень не хотелось занимать ваше время.

– Я опасаюсь, что вы чересчур долго пробыли с повстанцами и они могли запудрить вам мозги, – издалека начал он.

– Не беспокойтесь. Я предан Империи всем сердцем.

– Вот как? А я думал, ваше сердце принадлежит графине де Локк.

– Боюсь, вы были слишком юны, когда мы с графиней начали работать над проектом академии, и, пожалуй, не помните, какие смутные пришли времена. Но нас связывают исключительно деловые отношения.

– Вы знаете, что врать своему повелителю – это измена Родине? – фыркнул царевич, поморщившись. Его гордость была уязвлена.

Томас старше, сильнее и опытнее. Но, в конце концов, что есть у него за спиной, и что – у царевича? На языке вертелся простой ответ – молокососу еще очень далеко до того, чтоб повелевать им или Эби, – но советник вновь благоразумно промолчал.

– Как вы смеете меня игнорировать?

– Простите, ваша светлость, я получил ранение головы и плохо слышу, – усмехнулся Биен. – Знаете, побывать в плену – крайне неприятно.

– Вы мне угрожаете?

– Ни в коем случае. – Томас вскинул брови, не понимая, к чему клонит собеседник.

– Я сомневаюсь в вашей благонадежности, Биен, – процедил цесаревич презрительно. – Я не спущу с вас глаз, а стоит вам оступиться… – Октавиан сжал кулак.