Текст книги "Завещание Джона Локка, приверженца мира, философа и англичанина"

Вторым важным моментом, на который обращает внимание Дж. Милтон, является способ оформления библейских ссылок. В своих ранних работах, еще до путешествия во Францию в 1675–1679 гг., Локк везде, ссылаясь на главы, использует арабскую нумерацию (например: Judg. и. 27). В «Опыте о человеческом понимании» и других работах, написанных после 1680 г., везде используются в основном римские цифры (например: l Tim vi. 17). Милтон указывает также на позднюю работу Локка «Парафраза и примечания к посланиям св. Павла», в которой, комментируя «Послание к Ефесянам», он использует арабские цифры. Переводчику «Парафразы» хорошо видны и другие особенности текста, структурные и стилистические, которые отличают комментарии на «Послания к Ефесянам» от комментариев Локка на другие послания святого Павла. Это может служить еще одной «аналогией» – вдобавок к тем, что привел Милтон. Если ее развить, то можно сделать вывод, что комментарии на «Послания к Ефесянам» могли быть написаны задолго до всех остальных комментариев из «Парафразы и примечаний к посланиям св. Павла».

По заключению Милтона, Локк использует «старый стиль» до 1678 г., а затем, по возвращении в Англию в 1679 г., арабские цифры встречаются редко: в период с 1679 по 1683 г. из нескольких сотен библейских ссылок не более десятка даются в арабской нумерации. «Эти выводы… поднимают серьезную проблему: оба трактата из „Двух трактатов“ содержат очень большое количество ссылок в старом стиле. По меньшей мере можно предположить, что [гипотетический. – А.#.] набросок „Второго трактата“, включающий материал из глав III, VI и VIII, был сделан до 1675 г.»[225]225
  Milton J.R. Dating Locke’s Second Treatise. P. 373.


[Закрыть] Арабскую нумерацию библейских ссылок содержит и глава V.

Наконец, еще одним существенным аргументом, говорящим в пользу гипотезы о различных временных слоях в тексте «Второго трактата», является характер главы V. Об особом статусе этой главы говорилось неоднократно и до появления специальных текстологических и археографических изысканий. Много раз отмечалось, что эта глава («О собственности») выглядит чем-то чуждым в общей аргументации «Второго трактата». И поэтому неудивительно, что именно к этой главе был применен новый, «структурно-контекстуальный» подход. Теперь, вместо того чтобы заниматься поисками одного или, скорее, двух контекстов, по числу трактатов, историк должен был бы заняться поисками такого их количества, которое соответствует числу выявляемых текстуальных и временных слоев. Первой в поисках такого рода стоит именно глава V. Кроме того, с ней связана вторая важная работа, включенная Де Мезо и Коллинзом в их «Коллекцию», а именно «Основные законы Каролины».

Локк служил неофициальным секретарем лордов-собственников колонии Каролина[226]226
  Первая заявка на американскую землю была сделана сэром Хамфри Гилбертом в 1583 г., а еще через три года сэр Уолтер Рал и основал колонию на острове Роанок («пропавшую колонию»), однако эти попытки оказались неудачными. В 1606 г. Яков I выдал патент на восточное побережье Северной Америки (от 34 до 35 градусов с. ш.) так называемой Виргинской (или Плимутской) компании, после чего началось активное заселение американских земель. Не менее активно англичане осваивали острова Карибского бассейна – Барбадос, Бермуды. Английские поселения возникли на островах Сент-Китс, Невис, Барбуда и Антигуа, Ангилья. В 1655 г. войска Оливера Кромвеля под командованием Уильяма Пенна-старшего изгнали испанцев с Ямайки. Управление колониями постоянно вызывало нарекания, и поэтому в период между 1650 и 1657 г. правительство создало несколько Комитетов по торговле, которые были заменены в 1660 г. Советом по торговле и Советом по плантациям. В 1672 г. эти два совета были объединены в Совет по торговле и плантациям.


[Закрыть] с 1669 по 1675 г., будучи членом «семьи», или «дома», графа Шефтсбери, а в 1673–1674 гг. – официальным секретарем и казначеем государственного Совета по торговле и зарубежным плантациям. Согласно патенту на территорию, занимавшую большую часть современных Северной и Южной Каролины, а также Джорджии, и пожалованную в 1663 г. Карлом II лордам-собственникам, в числе которых был Антони Ашли Купер, они должны были «перевезти [поселенцев] и создать многочисленную колонию из наших подданных… в частях Америки, земля которых доныне не культивировалась и не засеивалась, а лишь была заселена неким варварским народом, не имеющим представления о Боге Всемогущем»[227]227
  Цит. по: Armitage D. John Locke, Carolina, and the “Two Treatises of Government” // Political Theory. 2004. Vol. 32. No. 5. P. 618.


[Закрыть].

В апреле 1671 г. Локк был возведен лордами-собственниками в наследственное дворянское звание ландграфа Каролины, получив соответствующий патент, в котором отмечались его благоразумие, знания и усердие в выработке формы правления колонии. Согласно патенту, ему было выделено четыре баронских владения по 12 тысяч акров каждое, что ставило его в очередь на получение титула лорда-собственника в случае смерти одного из пожизненных владельцев Каролины. Именем Локка в 1674 г. был назван остров в устье реки Ашли, впоследствии переименованный в остров Эдисто (Южная Каролина).

Кроме того, в 1672–1676 гг. Локк получил немалые доли в компании «Багамские предприниматели» («Bahamas Adventurers»), которая вела торговлю между Багамскими островами и американским материком, в Королевской африканской компании (Royal African Company) – английской монополии на торговлю рабами на западном побережье Африки[228]228
  О вложениях Локка в компании, занимавшиеся работорговлей, а также о его взглядах на рабство см. работы Джеймса Фарра: FarrJ. “So vile and miserable an Estate”: The Problem of Slavery in Locke’s Political Thought // Political Theory. 1986. Vol. 14. No. 2; FarrJ. Locke, Natural Law, and New World Slavery // Political Theory. 2008. Vol. 36. No. 4.


[Закрыть]. По подсчетам Германа Лебовица, к концу жизни половина всех доходов Локка была получена с помощью этих инвестиций[229]229
  Lebovics H. The Uses of America in Locke’s “Second Treatise of Government” //Journal of the History of Ideas. 1986. Vol. 47. No. 4. P. 576.


[Закрыть]. Наконец, в 1696–1700 гг. он был назначен на пост «комиссионера» в Совете по торговле, образованном Вильгельмом III по образцу Совета по торговле и зарубежным плантациям, и занимался вопросами, связанными с делами колоний.

Ссылки на Америку встречаются в семи из восемнадцати глав «Второго трактата», и более половины из них приходятся на главу V («О собственности»). Встает вопрос, когда именно появились эти ссылки. Если согласиться с аргументацией Милтона, то и эти ссылки, и части текста, в которых они встречаются, могли быть написаны ранее 1675 г. (хотя вставлены в текст «Двух трактатов» они могли быть и после 1683 г.), а сам текст писался частями начиная с 1669 г. Глава «О собственности» могла быть вставлена на позднем этапе написания «Двух трактатов», поскольку по содержанию она весьма отличается от предыдущей главы IV («О рабстве») и последующей главы VI («Об отцовской власти»), а если представить себе, что ее как бы вообще нет на ее теперешнем месте, то аргументация Локка выстраивается более логичным и «бесшовным» образом. В главах IV и VI обсуждаются общие для них темы форм власти и разновидностей свободы и равенства. В главе V эти темы вообще не затрагиваются. Это служило постоянным камнем преткновения для историков, пытавшихся привести весь текст «Двух трактатов о правлении» к контексту «кризиса исключения» 1679–1683 гг.[230]230
  По словам Дэвида Армитеджа, по сравнению с предыдущими главами Локк в главе о собственности использовал совершенно иной язык: «Понятия власти и права, свободы и равенства поразительным образом отсутствуют в главе V, ключевыми терминами которой вместо них служат „труд“, „усердие“ и „собственность". Эта непоследовательность в словаре заставляет предположить, что глава „О собственности" была написана независимо [от других частей „Второго трактата"], и Локк вставил ее там, где ему удалось найти место в уже существовавшем рассуждении» (Armitage D. John Locke, Carolina, and the “Two Treatises of Government” // Political Theory. 2004. Vol. 32. No. 5. P. 617.


[Закрыть]

«Колониальный» контекст прослеживается начиная с 1669 по 1700 г., т. е. присутствует в работах Локка на протяжении более 30 лет, охватывая все его главные труды и концепции. Джеймс Фарр обращает внимание на американский контекст в «варианте В» «Опыта о человеческом понимании», датируемом 1671 г., а также считает, что к этому времени относится еще один написанный Локком текст, условно названный «Рассуждением о Каролине»[231]231
  Farr J. Locke, “Some Americans”, and the Discourse on “Carolina” // Locke Studies. 2009. No. 9. P. 19–96.


[Закрыть].

Дэвид Армитедж подчеркивает постоянный интерес Локка к конституции Каролины, что доказывается его перепиской с Николасом Тойнардом и Анри Жюстелем в 1679–1681 гг., а также записными книжками, в которых эта тема имеет сквозное наименование «Atlantis» (1676–1679). В переписке несколько раз обсуждается вопрос о «бегстве» в Каролину, правда в шутливом тоне; пребывание Локка во Франции, по мнению Армитеджа, может быть объяснено своего рода сельскохозяйственным шпионажем в пользу лордов-собственников Каролины, вылившемся, в частности, в трактат о вине, оливах, фруктах и шелке[232]232
  Armitage D. John Locke, Carolina, and the “Two Treatises of Government” // Political Theory. 2004. Vol. 32. No. 5. P. 602–627.


[Закрыть].

Однако это, конечно же, было стандартное поведение гартлибианца и члена Лондонского королевского общества с целью сбора информации и ее дальнейшего распространения. Объем и характер официальной переписки Локка в годы его службы в качестве секретаря лордов-собственников Каролины и Совета по торговле и плантациям позволяют сделать вывод, что политическая часть его работы была подчинена главной цели – сбору полезной информации, и прежде всего информации о Новом Свете.

Среди корреспондентов Локка – преподобный Джеймс Блэйр из Виргинии; заместитель Шефтсбери на острове Нью-Провиденс на Багамах, губернатор Каролины и компаньон Шефтсбери Джозеф Уэст; один из лордов-собственников Каролины, а также собственник одной из крупнейших невольничьих плантаций на Барбадосе сэр Питер Коллетон (член Лондонского королевского общества с 1677 г.). Все они писали Локку не только о политической ситуации в Америке, но и о ее природе, о необычных явлениях, растениях, животных и минералах.

Локк получал соответствующие письма и отчеты, а также образцы растений и лекарственных средств. Например, Коллетон сообщал ему о разнообразии растительного мира Барбадоса, используемого в медицине америндов, и отослал «китайский корень» (сегодня называемый корой хинного дерева), «битумное масло», которым местные лечат ишиас, и «корень тарара» (маранты), используемый в качестве противоядия. Еще один корреспондент с Багамских островов сообщал о «маслах», получаемых из змей и аллигаторов, прекрасно помогающих при подагре, а также о ядовитых рыбах – весьма интересовавших Локка[233]233
  Подробнее см.: IrvingS. Natural Science and the Origins of the British Empire. – London: Pickering & Chatto, 2008. P. 120–125.


[Закрыть]. Локк настолько интенсивно занимался сбором информации о Каролине, что приобрел репутацию эксперта по этой колонии и другим заморским территориям.

Известен также постоянный интерес Локка к сельскохозяйственным культурам, образцы которых он, будучи во Франции, а потом в Нидерландах, регулярно отправлял своим друзьям, а те, возможно, переправляли за океан (хотя, скорее всего, по большей части оставляли в Англии: создание коллекций было одной из главных целей Лондонского королевского общества). Примечательна цитата, приводимая Армитеджем: многие гугеноты, прибывшие в колонию в апреле 1680 г., «были искусны и имели опыт в производстве вин, шелков и масел»[234]234
  Haley K.H.D. The First Earl of Shaftesbury. – Oxford: Clarendon Press, 1968. P. 533. См.: Armitage D. John Locke, Carolina, and the “Two Treatises of Government” // Political Theory. 2004. Vol. 32. No. 5. P. 611.


[Закрыть], что наводит на мысль об одной из целей пребывания Локка во Франции. Более того, когда Шефтсбери освободился из Тауэра в 1681 г., его первой заботой стала ревизия «Основных законов Каролины» в направлении, которое способствовало переселению потенциальных мигрантов, а именно французских гугенотов и шотландских пресвитериан[235]235
  Armitage D. John Locke, Carolina, and the “Two Treatises of Government” // Political Theory. 2004. Vol. 32. No. 5. P. 612.


[Закрыть].

Одна из самых интересных трактовок «Двух трактатов о правлении» принадлежит Ричарду Таку, по мнению которого «Второй трактат» был написан в полемике с «Системой правления Пенсильвании» Уильяма Пенна, которому Карл II пожаловал грамоту на колонию в 1681 г. в счет огромного долга короны его отцу, сэру Уильяму Пенну[236]236
  Tuck R. The Rights of Peace and War: Political Thought and the International Order from Grotius to Kant. – Oxford: Oxford University Press, 1999. P. 177–178.


[Закрыть].

Не исключено, что при жизни и какое-то время после смерти Локка воспринимали прежде всего как идеолога колониализма и империи, во всяком случае об этом свидетельствуют некоторые оценки его современников. Сторонники Локка подчеркивали идеи веротерпимости, заложенные в эту конституцию (несмотря на то, что англиканская церковь называлась там государственной, в документе имелся пункт, согласно которому группа в семь и более человек могла создать свою собственную церковь, а «евреи, язычники и другие диссентеры, расходящиеся с чистотой христианской религии», получали религиозную свободу[237]237
  Locke J. Political Writings /Ed. by D. Wootton. – Indianapolis: Hackett Publishing Company, 2003. P. 41–43, 228–229.


[Закрыть]). Противники Локка имели не столь радужные о нем представления. «„Основные законы“ предполагали существование рабства и закрепляли за рабовладельцами абсолютную власть над жизнью и смертью рабов. В „Основных законах“ устанавливалась также первал на североамериканской земле наследственная аристократия. Что могло быть хуже для репутации философа, чем план антидемократического рабовладельческого общества с доминирующей ролью „тиранической аристократии“?»[238]238
  Armitage D. John Locke, Carolina, and the “Two Treatises of Government” // Political Theory. 2004. Vol. 32. No. 5. P. 607.


[Закрыть]

В рамках полемики с Ашкрафтом в 1992 г., когда «колониальный контекст» только начинал широко обсуждаться, Вуттон писал: «В каком вообще смысле Шефтсбери был радикальным эгалитаристом в традиции левеллеров? Даже если предположить, что он был таковым… на момент своей смерти, можно ли себе вообразить, что это было в 1667 г. (когда он был в правительстве) или в 1675 г. (когда он защищал привилегии палаты лордов)? <…> До 1660 г. он являлся убежденным противником левеллеров и республиканцев. В 1660 г. был членом специальной комиссии, приговорившей цареубийц к смерти. В 1669 г. вместе с Локком установил для Каролины, колонии, находившейся практически под его единоличным контролем, систему правления, которая предполагала не только рабство, но и наследственное крепостное право, аристократию (крепостные, называемые в „Основных законах Каролины“ литменами, не имели даже права на апелляцию вне рамок суда своего лорда, в котором и должны были разбираться все дела об их преступлениях: таким образом, они находились даже в худшем положении, чем крепостные английского средневековья). „Основные законы Каролины“ знамениты тем, что предусматривали религиозную терпимость… оговаривая, что даже рабы могли пользоваться религиозной свободой. Но это не должно заслонять от нас того, что в них полностью отвергается понятие неотъемлемых юридических и политических прав индивида»[239]239
  Wootton D. John Locke and Richard Ashcraft’s “Revolutionary Politics” // Political Studies. 1992. Vol. 40. No. 1. P. 82.


[Закрыть].

Более того, по мнению Вуттона, даже «Письмо знатного лица» должно рассматриваться в контексте защиты наследственных прав палаты лордов: «Письмо защищает ту самую социальную группу, которую Шефтсбери хотел видеть у власти в Каролине, – наследственную аристократию»[240]240
  Ibid. P. 85.


[Закрыть]. В 1674 г., когда лорды-собственники начали испытывать беспокойство по поводу колонистов в Каролине, которые не смогли оправдать вложенные в них деньги, губернатору Андрю Персивалю были даны указания создать новую колонию на «острове Локка», которая находилась бы в полной власти лендлордов, а точнее, тех, кто был способен выплачивать лордам-собственникам долги и обеспечивать доходы. Колонисты могли (имели право, согласно указаниям Шефтсбери и Локка) продать себя в литмены, чтобы избежать голода. Губернатору поручалось склонять к этому наиболее бедных колонистов[241]241
  Ibid.


[Закрыть].

* * *

Кратко обозначим еще одну линию рассуждений, имеющую отношение к вопросу о датировке главы V. По мнению Патрика Хайда Келли, решающее влияние на экономические взгляды Локка оказал его бывший начальник в Совете по торговле и плантациям Бенджамин Уорсли, которого Локк сменил на посту секретаря после того, как Уорсли отказался пройти процедуру проверки на лояльность церкви. Впрочем, и после того, как это произошло, Уорсли, возможно, не перестал работать на Шефтсбери, а Локк был своего рода проводником идей подавшего в отставку и якобы удалившегося от дел Уорсли.

Одним из главных выводов Келли, который пытался разобраться в логической связи экономических идей Локка, стало то, что глава V «Второго трактата о правлении», «О собственности» (1689), должна логически следовать за его работами о ссудном проценте (1691). Таким образом, последние должны были существовать, в том или ином виде, прежде, чем глава о собственности. А поскольку, как мы знаем, эти идеи (о ссудном проценте) были вчерне сформулированы в 1668 г., то почему бы не предположить, что будущая глава V «Двух трактатов о правлении» создавалась в том же самом или очень близком по времени контексте?

И глава о собственности, и работы о сссудном проценте могли быть написаны сразу после окончания второй англо-голландской войны (т. е. в конце 1660-х гг.). В это время происходило дипломатическое урегулирование спорных вопросов о собственности, в частности касавшихся английской колонии Суринам, основанной в 1651 г., а к 1663 г. имевшей уже 4 тысячи поселенцев. В марте 1667 г. колония была захвачена голландцами, затем в октябре отвоевана англичанами. Однако по условиям мирного договора, заключенного в Бреде, Суринам отошел Нидерландам (в обмен на Новый Амстердам, захваченный англичанами в 1664 г. и переименованный в Нью-Йорк в честь герцога Йоркского), причем голландское правительство лишило английских поселенцев не только собственности, но и права покинуть колонию.

В конце 1668 г. вопрос о Суринаме поступил на рассмотрение Совета по торговле, и тот заявил о нарушении условий передачи колонии, среди которых, в пункте V договора, были записаны права поселенцев на свободную продажу собственности и выезд за пределы колонии. Результатом работы Совета стала подача петиции Карлу II в мае 1669 г., а затем ответ Яна де Витта в июле 1669 г. Это послание было передано из королевской канцелярии лорду Арлингтону, который в свою очередь поручил Бенджамину Уорсли составить ответ голландцам. Написанный Уорсли документ под названием «Критика документа милорда де Витта» был затем переписан Локком в одну из записных книжек вместе с рядом других текстов, принадлежавших секретарю Совета по торговле.

В своем ответе Уорсли, высоко оценивая зрелость и силу аргументации де Витта, которую он называет «De iure Grotium» (т. е. составленной «по Гроциеву праву»), соглашается с тем, что суверенитет неделим, и отмечает, что альтернативная его трактовка противоречила бы и английским интересам в Новом Амстердаме. Однако, хотя сам суверенитет не может быть ограничен, он не может распространяться на права собственности и свободу передвижения, а посему английские поселенцы могут апеллировать к Карлу II по вопросам, касающимся их собственности и свободы выезда, не задевая голландского суверенитета[242]242
  Leng T. Benjamin Worsley (1618–1677): Trade, Interest and the Spirit in Revolutionary England. – Woodbridge: A Royal Historical Society, 2008. P. 157–159.


[Закрыть].

Напрашивается аналогия с главой V «Второго трактата о правлении», где обсуждается тот же комплекс вопросов в рамках того же «ius Grotium», однако в применении не к Суринаму, а к Англии, только что оккупированной Вильгельмом. Отличие этих двух случаев состоит в том, что англичане в Суринаме могли апеллировать к Карлу II, в то время как англичанам в самой Англии не оставалось ничего другого, как апеллировать к Богу, как об этом и говорит Локк, в частности, в главе XIX «Второго трактата о правлении».

Призыв к Вильгельму III не нарушать «консенсуса» с оккупированной нацией сопровождается на всем протяжении «Второго трактата» аргументами, доказывающими право на сопротивление «магистрату», «неоднократно» («неоднократно» оставляет возможность для отдельных, «законных» для оккупанта экспроприаций) нарушающему законы страны и «консенсус» и, как следствие, вполне подлежащему «высшему» суду – революции, судить победителей в которой может один только Бог в последний день.

Локкова «теория» вряд ли могла противостоять захватническим побуждениям нации, пережившей на протяжении последних сорока лет три войны с Англией, и это соображение, по-видимому, лежало в основе решения в срочном порядке произвести Вильгельма Оранского в короля Вильгельма III, превратив факт оккупации в факт провиденциального наследования короны[243]243
  В дополнение к идентичной с Гроциевой теорией собственности Локк оправдывает права собственности «трудовой теорией стоимости», под которой имеется в виду риторическая фигура – «труд поколений». См. об интерпретации Локком понятий и самого строя рассуждений «De iure Grotium»: Olivecrona K. Appropriation in the State of Nature: Locke on the Origin of Property // Journal of the History of Ideas. 1974. Vol. 35. No. 2; Olivecrona K. Locke’s Th eory of Appropriation // The Philosophical Quarterly. 1974. Vol. 24. No. 96.


[Закрыть].

Изучение идей и деятельности Бенджамина Уорсли – ключ к пониманию того, что делал Локк в 1690-х гг. на службе в акцизном ведомстве, а затем в Совете по торговле. Приведем краткое его жизнеописание, в котором можно обнаружить нити, связывающие идеи Уорсли с идеями Локка. Само включение Уорсли в контекст «Двух трактатов о правлении» дает основание и для предположений о датировке целого ряда локковских текстов, в частности – фрагментов «Двух трактатов о правлении».

Карьера Уорсли на государственной службе началась в 1640 г., когда он стал членом «дома Страффорда», лорда-наместника Ирландии, а затем занял пост генерал-хирурга английской армии в Дублине. После падения и казни Страффорда Уорсли не был изгнан, но остался в армии и продолжил службу, однако затем переехал в Лондон. В 1648–1649 гг. находился в Амстердаме, где пытался наладить сотрудничество с Рудольфом Глаубером, алхимиком и изобретателем плавильных печей новой конструкции, а также был приобщен Адамом Борелем и Иоганном Морианом к каббале, познакомился с Менассе бен Израэлем, трудами ремонстрантов Епископия и Арминия[244]244
  В сохранившемся каталоге его библиотеки можно увидеть также труды английских арминиан: Джона Козена, Ричарда Монтегю, Томаса Джексона, Генри Хаммонда, Уильяма Чаппела, Джорджа Сандиса, Джона Хейлса, Томаса Броуна. И одновременно – Джона Уилкинса, Эдварда Фоулера, Эдварда Стиллингфлита и Джона Тиллотсона. См.: LengT. Benjamin Worsley (1618–1677): Trade, Interest and the Spirit in Revolutionary England. – Woodbridge: A Royal Historical Society, 2008. P. 47.


[Закрыть].

Его служба в период Республики началась в 1650 г., когда он по протекции Самюела Гартлиба (с которым познакомился в 1645 г.) стал секретарем недолго просуществовавшего республиканского Совета по торговле (1650–1651) и опубликовал анонимный и выражающий точку зрения государства памфлет «Адвокат» в защиту Акта о мореплавании 1651 г., в подготовке которого участвовал. В состав памфлета входил отчет Совета по торговле перед государственным советом, а предисловие было написано в столь агрессивно-милленаристском духе, что это заставляет некоторых современных историков называть Акт о мореплавании примером «апокалиптической экономики». И все же это был всего лишь инструмент светской политики, направленной на избавление от торговой зависимости в ситуации недостаточно ясной «провиденциальной судьбы» нового режима[245]245
  См.: LengT. Benjamin Worsley (1618–1677): Trade, Interest and the Spirit in Revolutionary England. – Woodbridge: A Royal Historical Society, 2008. P. 75–77.


[Закрыть].

Нет ничего удивительного, что примером для подражания при этом для Уорсли служили Объединенные Провинции, а также республики Флоренция и Генуя. В то же время, поскольку Нидерланды являлись главным препятствием на пути торгового могущества Англии, у Бенджамина Уорсли формируется необычное для круга Гартлиба (с его идеалом протестантского единства) сочетание восхищения Голландией с английским патриотизмом, диктовавшим как единственный выход объявление войны и уничтожение голландской монополии на транспортировку товаров из английских колоний.

В то же самое время Уорсли при поддержке Гартлиба и Джона Дьюри (обратившихся с этими идеями к президенту государственого совета Джону Брадшоу, посланнику парламента в Гааге Уолтеру Стрикланду, а через него к сэру Генри Вейну) выступил за развитие самих колоний, прежде всего Виргинии, и изменение принципа их управления в сторону усиления роли метрополии и парламента и в ущерб влиянию крупных частных торговцев. По мысли Уорсли, не частные торговцы, а государство должно иметь решающий голос в осуществлении «государственного интереса»: государство – отец и мать народа, защищающие благополучие каждого отдельного гражданина[246]246
  Ibid. Р. 155.


[Закрыть].

В период существования Совета по торговле в него поступило предложение соратников Гартлиба Уильяма Поттера и сэра Чейни Калпепера об учреждении национального банка, земельного банка (к идее последнего Уорсли относился со скепсисом) и о введении кредитных инструментов, таких как государственные облигации. Фигурой, на которую опирались Уорсли и другие члены круга Гартлиба в период Республики, был сэр Генри Вейн, республиканец, толерационист и сторонник отделения церкви от государства. Судьба самого Совета по торговле, вынашивавшего планы тесного союза Англии и Нидерландов, была предрешена начавшейся в июле 1652 г. войной.

В период протектората, в октябре 1653 г., Уорсли был назначен генеральным инспектором по оценке природных и экономических ресурсов и землемерной, геодезической и топографической съемки в Ирландии, проводившейся по указанию Кромвеля. Изначально речь шла о перераспределении земли, конфискованной у ирландских мятежников, однако затем этот проект стал полигоном для аналогичной оценки других территорий, в том числе и колоний. Пост генерального инспектора Уорсли занимал до января 1658 г., хотя в процессе работы эта задача была «перехвачена» другим членом круга Гартлиба – Уильямом Петти (членом Лондонского королевского общества с 1660 г.).

В 1659 г., в борьбе против кромвелевского режима в Дублине в лице Генри Кромвеля (секретарем которого стал Петти), Уорсли встал на сторону республиканца сэра Генри Вейна. Несмотря на то что он фактически выступил против кромвелевского режима, в котором другие гартлибианцы видели надежду на воссоединение протестантов, а также несмотря на подозрения в подготовке мятежа (что привело к аресту Уорсли в 1661 г. вместе с квакерами, баптистами и членами секты «Пятая монархия» и заключению его в Ньюгейтскую тюрьму), в период Реставрации ему удалось вернуться в правительство благодаря связям с семьей Роберта Бойля. В 1660–1664 гг. Бойль служил, как и ряд других членов Лондонского королевского общества (таких, например, как Генри Ольденбург), комиссионером Совета по иностранным плантациям.

Важную роль в судьбе Уорсли сыграла сестра Бойля Екатерина Ранелэ, с которой он начиная с 1640-х гг. и в течение всей жизни состоял в дружеских отношениях. Тетка Екатерины Дороти вышла замуж за Джона Дьюри, и Уорсли сблизился и с этой парой, и с более широким семейным кругом, в который входил старший брат Роберта Бойля Роджер, лорд Брогхилл, ставший графом Оррери в награду за свою роль в реставрации Стюартов. В близкий круг леди Ранелэ издавна входили также неоплатоник Джон Садлер и его патрон лорд Брук. Этот круг Екатерины Ранелэ оказал в начале 1650-х гг. влияние на молодого Роберта Бойля, только начинавшего свою карьеру экспериментатора.

Таким образом, несмотря на то, что Уорсли давно отошел от научного сообщества, он был поддержан ключевыми фигурами Лондонского королевского общества и будущим «кабальным» правительством (Шефтсбери, Арлингтоном, Бекингемом), которые пытались перенять опыт республики и протектората в области торговли с колониями и строительства империи. Большую роль сыграли и личные усилия Уорсли, которому удалось получить аудиенцию у короля и убедить его в «полезности» своего проекта выращивания «александрийского листа», сенны, на Барбадосе, а не импортировать ее, как и целый ряд других товаров подобного рода, из Турции и других стран, главным образом – из Голландии, этого универсального склада, «магазина» всех товаров мира. По мысли Уорсли, такой «магазин» следовало устроить в Англии.

Уорсли настаивал также на необходимости развития в Вест-Индии, в частности на Ямайке, производства сахара, которым, в случае правильной организации дела, можно было бы обеспечить не только Англию, но всю Европу («сахарный проект» Уорсли пытался продвинуть через Бекингема).

Следует также заметить, что, находясь в Ирландии в 1652–1659 гг., Уорсли не прекращал занятий своей «сельскохозяйственной химией» и изучения полезных для роста и плодородия растений свойств селитры и поддерживал постоянную связь с Гартлибом и «философом-садовником» Джоном Билем (членом Лондонского королевского общества с 1663 г.), обсуждая проекты совершенствования земледелия.

В 1657 г. Уорсли написал свое самое известное натурфилософское сочинение «Физико-астрологическое послание» («Physico-Astrological Letter»), опубликованное анонимно в посмертном и подготовленном к печати Локком труде Бойля «Общая история воздуха» (1692). В этой работе Уорсли предлагал реформу астрологии. Исходя из убеждения о влиянии небесных тел на земные организмы, в частности на растения, он составил проект натуральной истории, основанной на наблюдении различных метеорологических и атмосферных явлений в соотнесении с положением звезд на небе. По его замыслу, это позволило бы оценить влияние планет на погодные условия и вывести полезные для сельского хозяйства рецепты плодородия. В какой-то мере эти идеи получили выражение в произведении Бойля «Трактаты о космических качествах вещей» («Tracts about the Cosmical Qualities of Things», 1671).

В письме Бойлю в конце 1658 – начале 1659 г. Уорсли обрисовал также свое понимание реформы медицины, предложив тщательно изучать течение болезней и составлять их «истории», что напоминало подход, развитый позднее Томасом Сиденхемом. На взгляд Уорсли, главным вопросом является «причина смерти в каждом человеке». В самом конце жизни он заявлял, что бессмертие достижимо и человечество уже стоит на пороге этого открытия.

В постановке этого вопроса Уорсли следовал Джону Эверарду («Some Gospel-Treasures Opened», 1653) и его идее достижения «богоподобия» (deiformity), или единства с Богом, а также Иоганну Генриху Альстеду, Коменскому и множеству других мыслителей, видевших задачу человечества в возрождении совершенства человеческих способностей: через «энциклопедическое образование» (пансофию) и внутреннюю работу духа, направленную на восстановление образа Божия в его первоначальном виде, через духовную рефлексию, внутреннюю реформацию, духовную битву и победу над мраком внутри человеческого «Я», через восстановление духовного «центра». Победу над смертью можно одержать, но это предполагает глубокую внутреннюю работу, направленную на достижение «целебной воды вечного источника», энергии, «сперматической жидкости, производимой природой для питания всех вещей. Освобождение человека от смерти вернет его в состояние до грехопадения, и реформация индивида может стать основой для реформации мира.

Во второй половине 1660-х гг. Уорсли стал советником по торговле у лорда Ашли Купера, герцога Бекингема и лорда Арлингтона. В 1668 г. – членом образованного в октябре Совета по торговле, а в 1670 г. – помощником Генри Слингсби (члена Лондонского королевского общества с 1663 г.), секретаря Совета по иностранным плантациям под председательством графа Сандвича (член Лондонского королевского общества с 1663 г.). После смерти в 1672 г. Сандвича, ставшего одной из первых жертв третьей англо-голландской войны, Совет по иностранным плантациям поглотил остановивший работу Совет по торговле и затем был преобразован в Совет по торговле и иностранным плантациям во главе с Шефтсбери, а Уорсли был повышен в должности до секретаря с жалованьем в 500 фунтов в год. Его помощником стал Джон Локк.

Будучи диссентером, в 1673 г. Уорсли, как и герцог Йорк, отказался от присяги в соответствии с процедурой Акта о проверке и в сентябре подал в отставку, объяснив это расхождением во взглядах на пресуществление с англиканской церковью, после чего удалился в свое поместье и занимался алхимическими опытами, в конце концов заявив в письме Бойлю от 25 августа 1677 г.[247]247
  См.: Leng T. Op. cit. P. 182–183. По предположению Томаса Ленга, Уорсли сделал Бойля наследником своих достижений в алхимических исследованиях, что, возможно, является нитью для поисков его архива.


[Закрыть], что нашел «дух жизни», некое философское «зеленое масло». Кроме того, он был занят сочинением изданного в Лондоне труда «Третья часть чистой правды» («The third part of naked truth», 1681), в котором отстаивал идею отделения церкви от государства, обосновывая это государственными же интересами.

В этом трактате можно обнаружить примерно те же обвинения англиканского духовенства в расколе нации, что и в памфлете Шефтсбери «Письмо знатного лица своему другу в деревне» (1675). В своей критике политики репрессий как очевидном признаке «ложной церкви» Уорсли повторял Роджера Уильямса и предвосхищал идеи Локка, изложенные в полемике с Джонасом Простом в 1690-х гг. Как позже и Локк, Уорсли возлагал главную ответственность за исправление положения на «государя», который, по его мнению, должен поставить духовенство на подобающее место. Речь в его трактате идет не об угрозе «папства и произвольного правления», но о необходимости соответствующих шагов со стороны высшей светской власти, а именно о возвращении к политике снисхождения и толерантности образца 1672 г. Как и Локк, Уорсли видит в католицизме воплощение «духа гонений», которым, по его мысли, оказался заражен и протестантизм, рискующий в результате стать «протестантским папством».

Умер Уорсли в 1677 г., оставив после себя огромную библиотеку. Поскольку у него не было наследников, неясно, кто стал хранителем его архива, который до сих пор не обнаружен. Известно лишь, что, помогая нуждающемуся Уорсли, Бойль купил за 250 фунтов долю в его библиотеке, поэтому после книжного аукциона, устроенного в 1678 г., по меньшей мере часть книг и рукописей могла отойти именно ему.

В декабре 1683 г. Бойль получил письмо от Бенджамина Ферли, главной темой которого была «книга г-на Уорсли», по-видимому, небольшой анонимный памфлет под названием «Опыт об улаживании разногласий между христианами», с предисловием, имевшим свое собственное название – «Призыв к христианскому единству» и помеченным датой 13 июля 1678 г. Впоследствии в книжных каталогах этот до сих пор не найденный памфлет приписывался Роберту Бойлю[248]248
  Ibid. Р. 175–176.


[Закрыть].