Текст книги "Субмарин"

18

Когда я на следующее утро высовываю голову из палатки, к нам с Плавает-Быстро со всех сторон бросаются субмарины из племени Серых китов, чтобы пригласить нас на завтрак. Вскоре после этого мы сидим с ними в кругу, уминаем водоросли и ароматную свежую рыбу и отвечаем на бесчисленные вопросы.

То есть отвечает в основном Плавает-Быстро, спрашивать меня они не решаются. Его просят рассказать о своем племени, о том, что он повидал, когда путешествовал как разведчик, и от этих разговоров он, похоже, немного оттаивает. Рассказывая о Всегда-Смеется и малыше, которого они ждут, он даже начинает улыбаться.

Но когда его спрашивают, хочет ли он присоединиться к племени Серых Всадников и не за этим ли он приплыл сюда, улыбка моментально исчезает с его лица.

– Нет, – отвечает он решительными жестами. – Я приплыл сюда только для того, чтобы защищать Посредницу.

Все благоговейно смотрят на меня. Я растерянно улыбаюсь и еще сильнее, чем обычно, чувствую себя самозванкой.

– Мое племя совершенно не планирует присоединяться к Серым Всадникам, – добавляет Плавает-Быстро.

– Но почему нет? – спрашивает кто-то другой. – Вместе мы сильнее. Посмотри, как нам хорошо живется!

Плавает-Быстро обрушивает на него испепеляющий взгляд.

– Нам тоже неплохо живется, – заявляет он. – Но при этом мы свободны.

Свободны – это слово не вызывает у Серых Всадников никакой реакции. Они дружелюбно кивают, переглядываются, пожимают плечами. И мирно продолжают есть.

Вскоре после этого приплывает гонец: меня зовут к королю. Он ожидает меня возле своей палатки, она больше всех остальных, ее охраняют два мощных субмарина с копьями. Однако после роскоши вчерашнего пиршества она выглядит довольно скромно. Убранство королевских покоев состоит из спального места не толще плетеной циновки, клетки с рыбками глофиш и трех деревянных сундуков, украшенных резьбой.

– Присаживайся. – Высокий-Лоб указывает на глинистое дно, рядом с собой.

Я опускаюсь на пол и решаю рискнуть еще разок.

– Сейчас – один из тех моментов, когда вы хотите рассказать мне о моем отце? – спрашиваю я.

– Да, – к моему удивлению, совершенно дружелюбно отвечает Высокий-Лоб. – Именно это я и хочу рассказать. По крайней мере кое-что. Все не так просто, как тебе кажется.

– Хорошо. – Я не буду его злить. – Я, правда, не могу этого понять, но рада любой информации. Король задумчиво смотрит куда-то в сторону и какое-то время молчит. Его лоб покрывается глубокими морщинами. Потом он начинает:

– Твой отец мог удивительно долго находиться на суше. Многие вдыхатели воды могут какое-то время дышать воздухом, одни дольше, другие меньше, но твой отец с этой точки зрения был уникален. Он был знаком со многими вдыхателями воздуха.

Я киваю.

– Например, с моей мамой.

Снова улыбка.

– Об этом он никогда не рассказывал, – говорит король, – но, по всей видимости, так оно и было.

– Как долго мой отец жил у вас? – спрашиваю я.

– Долго, – отвечает Высокий-Лоб. – Ему нравилось у нас. У нас почти всем нравится. Мы большой народ, и от того, что нас так много, мы сильны.

Теперь моя очередь хмурить лоб.

– Тогда почему же он покинул вас?

– Это, – отвечает Король, – одна из тех вещей, которые не так-то просто объяснить. Мне придется еще раз попросить тебя набраться терпения.

– Ну хорошо. Как скажете, – сдаюсь я.

Высокий-Лоб снова погружается в раздумья. Кажется, по его лбу можно наблюдать, как он вытаскивает на поверхность старые воспоминания.

– Твой отец многое рассказал нам о мире людей воздуха, – говорит он. – Удивительные вещи, которые мы не всегда были в силах понять. Я думаю, ты бы смогла рассказать нам еще больше о жизни наверху. И сделать это так, чтобы мы поняли.

Он предлагает мне сделку? Информация в обмен на информацию? Я осторожно киваю.

– Да, очень может быть.

Он внимательно смотрит на меня.

– Где ты уже успела побывать? На суше, я имею в виду.

Ох, вот одно из моих слабых мест. Тут я мало что могу ему предложить.

– До сих пор я путешествовала довольно мало, – признаюсь я. – По большей части я жила в одном-единственном городе. – Я показываю направление и надеюсь, что мое чутье меня не слишком подвело. – Он называется Сихэвэн. – название мне приходится показывать по буквам, от чего Высокий-Лоб удивленно поднимает брови. – К сожалению, – объясняю я, – я никак не могу показать это по-другому.

– Не беспокойся, – отмахивается он, – я его прекрасно понял. Подожди-ка. – Он подплывает к одному из сундуков, поднимает крышку и что-то достает. К моему огромному изумлению, это планшет!

– Когда-то его принес твой отец, – объясняет король, возвращаясь на свое место. – Он нашел его на суше, и я научился читать ваши значки.

Он протягивает мне планшет. Я беру его, на автомате нажимаю на кнопку включения – и удивительным образом экран загорается!

– Но ведь это было давно, – говорю я. – Шрам-на-Подбородке сказала, что мой отец уплыл больше полугода назад. Почему он всё еще работает?

Король кивает.

– Я отдаю его своим Серым Всадникам, чтобы они подержали его для меня на солнце. Каждый раз, когда значки исчезают.

Я открываю библиотеку, просматриваю книги, сохраненные на планшете. Это гремучая смесь: старые романы, технические инструкции к метановым насосам, буровым установкам высокого давления и системам управления шлюзовых камер, газеты за 2146 и 2147 годы, пара учебников истории. Утверждение, что мой отец этот планшет «нашел», кажется мне откровенно сомнительным. Модель слишком громоздкая для устройства, которым пользуются обычные люди. И простой планшет без защиты на такой глубине получил бы повреждения. Он скорее похож на те планшеты, которыми пользуются работники рудников. Этим объясняются и технические инструкции в библиотеке.

– Меня интересует мир людей воздуха, – объясняет Высокий-Лоб. – Я хотел бы лучше понимать его. Чтение ваших книг очень в этом помогает, но многие из них приносят больше вопросов, чем ответов.

Я киваю. Интересно: из всех книг чаще всего он читал биографию французского короля Людовика XIV. Не из нее ли Высокий-Лоб почерпнул свои представления о том, что такое король?

– Охотно верю, – отзываюсь я. – Это действительно не так просто.

Он даже и не подозревает, что всё может быть еще сложнее: хозяин планшета наверняка заявил о его пропаже. Это значит, что, если он когда-нибудь снова поймает сеть, всё, что на нем есть, тут же исчезнет.

Высокий-Лоб величественно жестикулирует.

– Я бы хотел, чтобы все люди моего королевства умели читать и писать. Взрослым это тяжело, но дети легко учатся, так сказал Выходит-Наверх. И да, у нас есть краски, которые держатся на коже, но, к сожалению, кожи у нас мало и ее трудно добывать. Под водой мало животных, кожа которых годится для этого.

Я возвращаю ему планшет и вспоминаю о дневнике моей мамы.

– Раньше для письма люди воздуха использовали бумагу. К сожалению, вам бы это не слишком помогло, бумага в воде намокает и разваливается на части.

Я не уверена, что он понял жест «бумага», но он кивает:

– Я знаю. Но бывают такие листы, которые не растворяются. Их используют вдыхатели воздуха, работающие под водой. Нам нужно только придумать, как их раздобыть.

Я вспоминаю про миссис Бреншоу. Ее муж руководит компанией, снабжающей подводную промышленность всем необходимым для работы. Наверняка они поставляют на рудники и пленку для письма, или по крайней мере он знает, где ее взять.

– Возможно, я могла бы помочь с этим, – осторожно говорю я.

– Наверняка, – соглашается Высокий-Лоб. – Ты могла бы выходить на сушу и добывать для нас вещи, которых нам не хватает. Тебе это не составило бы труда. Может быть, тебя потому и называют Посредницей.

Ну вот, мы опять пришли к тому, с чего начали: в конечном счете вся эта история с «предсказанной нам Посредницей между мирами» сводится к службе доставки для субмаринов.

– Возможно, – соглашаюсь я.

Король смотрит на меня серьезно.

– Я помогу тебе найти отца.

– За это я была бы очень благодарна, – послушно откликаюсь я.

– А ты поможешь нам, – продолжает он. – Мы поможем друг другу. Как и должно быть.

Меня внезапно посещает чувство, что я ввязываюсь во что-то куда более масштабное, чем кажется сейчас. Надо быть очень осторожной, не обещать слишком многого. Поэтому я отвечаю:

– Я помогу вам как смогу.

– На это я и надеялся, – говорит Высокий-Лоб.

С этим он меня отпускает. Объясняет мне, что у него еще очень много дел, но вскоре мы снова встретимся. После чего гонец провожает меня обратно в лагерь.

Днем за нами снова приходят и зовут разделить с ними трапезу, на этот раз это другая группа субмаринов. Похоже, их уже предупредили, что Плавает-Быстро легко разозлить, поэтому теперь они концентрируются на мне. Меня спрашивают, кто самый могущественный король людей воздуха, и очень скептически воспринимают мой ответ о том, что у людей воздуха уже очень давно нет никаких королей.

Затем меня просят рассказать о моей жизни на суше. Интереснее всего им кажется такое явление, как школа. Они уже наслышаны, что их король хочет устроить для них что-то подобное, но пока не поняли, как к этому относиться. Вот только я не совсем тот человек, кого стоит об этом спрашивать. В школе мне часто было скучно, и я не понимала, для чего мне зубрить то, чему меня учат. Только сейчас, попав в подводный мир, я вынуждена признать, что мне было бы существенно проще ориентироваться здесь, если бы в школе я меньше хлопала ушами.

В тот самый момент, когда я пытаюсь объяснить это племени Серых Всадников, они вдруг округляют глаза и благоговейно склоняются. Это еще что? Что я такого сказала? После секундного замешательства я осознаю, что дело совершенно не во мне, а в принце, который показался у меня за спиной и приближается к нашей группе.

– Если ты уже поела, – обращается он ко мне, – то я бы хотел представить тебя китам.

Плавает-Быстро награждает принца взглядом, который мог бы обратить в бегство акулу, и ехидно замечает едва заметными жестами:

– Китам? Почему бы тогда не представиться еще и устрицам и водорослям?

Я его игнорирую. А Шесть-Пальцев, похоже, вообще его не замечает.

– С удовольствием, – отвечаю я. – Я уже наелась.

– Тогда поплыли, – говорит принц. Он снова излучает эту странную смесь обаяния и неприязни. Я благодарю всех собравшихся, прощаюсь и следую за ним. Почему-то я предполагала, что киты находятся в непосредственной близости от лагеря, а значит, плыть нам недалеко, но всё совсем не так. Мы покидаем палаточный город, мы плывем и плывем, а китов всё не видно.

– Шрам-на-Подбородке была права, – констатирует принц через какое-то время. – Ты действительно очень медленно плаваешь.

Это переполняет мою чашу терпения. Я прекращаю грести и отвечаю ему гневными жестами:

– Я это знаю! Нет совершенно никакой необходимости меня постоянно этим попрекать. Или ты думаешь, что мне это нравится?

Он ошарашен моей реакцией и так широко распахивает свои голубые глаза, что кажется, будто они светятся.

– Прости, – наконец произносит он. – Это было глупо с моей стороны.

Кажется, от неожиданности он забыл свою холодность.

– Мы торопимся? – спрашиваю я чуть более миролюбиво.

– Нет, – отвечает он. – Мы совершенно не торопимся.

– Ну вот давай и не будем торопиться.

И мы плывем дальше в расслабленном темпе. Как же приято плыть, когда не чувствуешь себя балластом. Местность вокруг красивая, хоть ей и далеко до буйства цветов Большого Барьерного рифа с его кораллами и рыбами. Размеренными движениями мы плывем над мягко колышущимися коврами из водорослей, нас с любопытством рассматривают крылатки и провожают груперы, их синие пятнышки мерцают как драгоценные камни. Солнечный свет льется на нас сверху и заставляет море вокруг нас светиться бездонно-голубым.

Я наблюдаю за тем, как плывет Шесть-Пальцев. Ему не стоит задаваться, у него самого перепонки совсем маленькие. Но он сильный – меня завораживает игра мускулов на его спине. А коса – это, похоже, и правда что-то вроде знака отличия Серых Всадников. Никто больше в племени Высокого-Лба так волосы не носит, хотя многие женщины наворачивают у себя на голове довольно безумные прически.

Синева вокруг нас становится темнее, морское дно исчезает где-то в глубине. И практически сразу же до меня доносится щелканье китов.

Их много. Гораздо, гораздо больше, чем я себе представляла. Они плывут нам навстречу, игриво окружают нас. Я перестаю считать их, добравшись до тридцати. Какое же это невероятное зрелище!

Наконец из их толпы выныривает Маленькое-Пятнышко – и первым делом поворачивается ко мне! Похоже, Шесть-Пальцев обескуражен.

– А ты ему нравишься, – говорит он.

– Ну хоть кому-то я нравлюсь, – отвечаю я и осторожно провожу ладонью по коже кашалота рядом с его глазом. Маленькое-Пятнышко покачивается из стороны в сторону, ему явно приятно мое прикосновение. И только тут он обращает внимание и на принца.

Шесть-Пальцев тоже гладит его, но мыслями он явно где-то не здесь. И тут же получает наказание за свою отстраненность: кит коротко стряхивает его руку, разворачивается мощным движением хвоста и уплывает.

– Киты выбрали это место, потому что недалеко отсюда дно становится глубже, а они ищут пищу на глубине, – рассеянно объясняет мне Шесть-Пальцев.

Я завороженно наблюдаю за прекрасными животными. Самая непривычная картина – сразу несколько китов плывут рядом вертикально, повернувшись друг к другу как беседующие люди: головы направлены вверх, а хвосты вниз. Отовсюду раздается щелканье и треск, и, если прислушаться, замечаешь, что все звуки разные. Наверное, это и правда настоящий язык.

Маленькое-Пятнышко возвращается. Похоже, он простил принца, дает ему себя погладить и при этом булькает, как будто смеется. Его глаз с любопытством изучает меня.

– Вообще-то Маленькое-Пятнышко – не единственный, кому ты нравишься, – внезапно говорит Шесть-Пальцев.

Его жесты отзываются во мне так, как никогда бы не смогли отозваться произнесенные вслух слова. У меня внутри вдруг что-то закипает, словно там начал извергаться подводный вулкан, а мои жабры трепещут, как никогда еще не трепетали.

– Что это значит? – спрашиваю я его тяжелыми, как свинец, и совершенно непослушными пальцами.

Шесть-Пальцев ничего не отвечает, только смотрит на меня. Мне это кажется или он действительно приближается? Я смотрю на его четко очерченные скулы, и у меня в голове звучит одна-единственная мысль: он сейчас меня поцелует! И – удивительное дело – я ничего не имею против. Даже если бы он сделал это, потому что он принц Серых Всадников и привык, что ему все можно. Даже тогда я бы не возражала.

Но с чего это вдруг? Я же думала, что он меня терпеть не может?

Теперь я совсем ничего не понимаю.

И всё-таки он меня не целует. Я всё придумала. Он смотрит на меня, внимательно изучает мое лицо, а потом говорит:

– Я хочу представить тебя Большой-Матери. Это их предводительница.

Я нервно моргаю, сглатываю и не сразу могу прийти в себя.

– Конечно, – говорю я. – С удовольствием.

Я следую за ним среди постоянно движущейся толпы из многотонных туш, которые при этом так изящны, словно танцуют балет. Вновь и вновь я ловлю их взгляды, направленные на меня, и читаю в них расположение.

Несмотря на то, что я наполовину человек воздуха. Одна из тех, кто причинил их родичам столько зла. Может быть, они просто не знают об этом? Но что, если однажды они узнают? Эта мысль приводит меня в ужас.

Наконец мы подплываем к самому большому киту. Невероятный гигант, его толстая серая кожа испещрена шрамами и отметинами. Должно быть, это и есть Большая-Мать.

– Не делай ничего, – сигнализирует мне Шесть-Пальцев. – Пусть она сама.

Большая-Мать плавно опускает свой мощный хвост, чтобы встать вертикально, и при этом внимательно смотрит на меня сначала одним, а потом вторым глазом. Наконец она начинает медленно двигаться в мою сторону – в нашу сторону: Шесть-Пальцев остается рядом со мной.

Она подплывает все ближе и ближе. Ощущения такие, как если бы с тобой хотел поласкаться слон. Я должна была бы запаниковать, но я остаюсь совершенно спокойной и сама себе удивляюсь. Наконец ее огромный, покрытый шрамами живот касается моего, очень нежно, как лист, упавший с дерева. Какое-то время мы парим так. Неподвижно. Спокойно.

Потом она начинает щелкать. С такого близкого расстояния это уже не просто какие-то металлические звуки, а целое землетрясение. Я чувствую, как ее щелчки проходят сквозь мое тело, как от них вибрируют мои кости, грудная клетка, черепная коробка. И я по-прежнему не боюсь.

В школе мы много чего узнали о китах. Кашалоты относятся к зубастым китам, они самые крупные представители этого подотряда и самые неистовые. В наших учебниках были старые картинки, на которых кашалоты убивали людей, разбивали корабли и заглатывали гигантских спрутов. Они весят до пятнадцати тонн, у них четыре желудка и дыхало на голове, воздух они могут задерживать на девятнадцать минут – это шесть юнитов. Эти знания совершенно не подготовили меня к тому, что я буду парить в глубине Тихого океана живот к животу с исполинским животным.

Наконец Большая-Мать снова отстраняется. Она еще раз окидывает меня взором на расстоянии и, к моему удивлению, делает движение, похожее на плавный кивок. После чего царственно удаляется.

– Что это было? – спрашиваю я совершенно растерянно.

– Ты и ей понравилась, – отвечает Шесть-Пальцев.

Племя Серых Всадников тоже знает обряд Вместе-Вместе, его как раз проводят в этот вечер, по всеобщим заверениям – в мою честь. На том же месте, где вчера был пир, теперь, похоже, собралось все племя. По крайней мере все его взрослые субмарины: дети во Вместе-Вместе не участвуют.

Короля тоже нет, замечаю я.

Плавает-Быстро, конечно, отказывается. Я не вместе с ними, заявляет он и не желает сопровождать меня. Что меня, конечно, бесит, но, в принципе, не так уж и сильно: я уже достаточно уверенно чувствую себя в лагере Серых Всадников и могу прекрасно перемещаться без телохранителя. К тому же отсутствие Плавает-Быстро вряд ли кто-то заметит. Слишком уж много там народу.

Должно быть, сейчас полная луна, такая же яркая и серебристая, как и море, которое светится вокруг нас. Звучит первый голос, похожий на невероятно низкий орган, потом вступают другие, всё больше и больше, невозможно понять, сколько голосов здесь сливаются воедино.

Мне уже не приходится пересиливать себя, чтобы звучать вместе со всеми, петь вместе со всеми, наоборот, мне кажется, что звуки вокруг порождают звуки внутри меня.

Я покачиваюсь с закрытыми глазами в такт то накатывающим, то отступающим каскадам звуков, я наполняюсь гудением и пением и давно уже не могу понять, какой из звуков исходит от меня, а какие – от остальных. Да это теперь и не важно. Мы все – одно целое. Я могу быть чужой, Посредницей, наполовину человеком воздуха – но здесь и сейчас, сегодня вечером, я часть единого целого, я пришла, я здесь. И все печали, мысли, цели, желания и надежды отступают на второй план.

В какой-то момент я ощущаю импульс открыть глаза, и, когда я их открываю, я смотрю прямо в льдисто-голубые глаза Шесть-Пальцев.

Я понятия не имею, когда он появился и почему оказался напротив меня, шагах в двадцати, не больше, но сейчас это совершенно не важно. Я здесь и он здесь, наши взгляды встречаются, сливаются воедино, в точности как звуки, которые мы издаем. Всё хорошо так, как есть. Я не отвожу взгляда, и он тоже не отводит. Так мы и смотрим друг на друга до тех пор, пока я окончательно не перестаю различать, кто на кого смотрит, кто есть кто, не я ли он и не он ли я.

Внезапно мне становится ясно, что сегодня днем он действительно хотел поцеловать меня, просто не решился. Эта мысль должна бы вообще-то вызвать целый поток других мыслей, но ничего такого не происходит. Я просто крепко держусь за нее, и сейчас, по крайней мере в этот момент и в этом месте, я совершенно счастлива.

Позднее, по дороге назад к палатке, рядом со мной вдруг оказывается Высокий-Лоб.

Завтра мы отправимся на прогулку, – сообщает мне он. – Только я и ты. Мне нужно кое-что показать тебе. – Он раздумывает одно мгновение, но потом все же добавляет: – Что-то, что касается твоего отца.

19

И следующим утром мы отправляемся в путь, король и я, на украшенном фиолетовыми лентами ките, которым Высокий-Лоб правит сам, твердой рукой. Я впервые вижу его вооруженным: на спине у него висит копье, наискосок, как у разведчиков, только на его копье поблескивает стальной наконечник, так что это поистине королевское оружие.

Я нервничаю, потому что прошлой ночью плохо спала от волнения и бесконечных попыток разгадать, что же меня ожидает. Король протягивает мне петлю страховки, ждет, пока я надену ее на себя, и одобрительно кивает, видя, что я всё делаю правильно. Потом он слегка дотрагивается до огромной головы кита – совсем нежное касание, но его достаточно, – и начинается полет. Я на секунду закрываю глаза, кручу головой и прислушиваюсь к своему недавно обнаруженному магнетическому чутью. Если я не ошибаюсь, мы плывем на юг.

– Мы с кашалотами хорошо понимаем друг друга, потому что нас объединяет общая судьба, – объясняет мне Высокий-Лоб, пока мы плавно скользим над скалами и темными коврами водорослей в сопровождении стаек любопытных губанов. – Люди воздуха преследуют нас точно так же, как когда-то они преследовали их. Несколько человеческих жизней назад люди воздуха практически истребили китов, а киты такого не забывают. Это разумные и чувствительные создания, у них своя культура, во многом не так уж непохожая на нашу.

– Большинство людей воздуха даже и не подозревают о существовании людей воды, – вставляю я, хотя вообще то, что он рассказывает, конечно же, правда. На китов охотились почти вплоть до самых Энергетических войн, хотя было прекрасно известно, что эти животные находятся на грани вымирания, и не только из-за китобоев, но и из-за тогдашнего сильного загрязнения морей.

– Может быть, и так, – возражает Высокий-Лоб. – Но те, кто знает о нас, охотятся на нас так же, как когда-то охотились на китов.

– Не все, – возражаю я. – Некоторые люди воздуха помогают людям воды.

Он раздраженно мотает головой.

– Это не возмещает ущерба. Помоги одному человеку прожить один день, и ты подаришь ему один день. Убей человека, и ты украдешь у наго все те дни, которые были у него впереди.

Я удрученно киваю и тоже чувствую себя виноватой. В конце концов, я же наполовину человек воздуха. И мне особо нечего ему возразить. Да, «Гипъюн Чингу» – довольно многочисленная организация, и всё же ее влияние не слишком велико. Никто не знает, насколько силен противник, так называемые охотники. Если сейчас они ничего не предпринимают, объяснял мне мистер Бреншоу, это совершенно не означает, что они не могут, это говорит о том, что концерны, тайно создавшие и поддерживающие охотников, на данный момент просто не считают необходимым действовать.

– Поэтому мы объединились, Серые Всадники и киты, – продолжает Высокий-Лоб. – Мы должны быть в состоянии защититься от людей воздуха, иначе однажды они уничтожат нас.

Тут он, к сожалению, тоже прав. Именно этого и хотят охотники. Последнюю их попытку уничтожить субмаринов мы благополучно предотвратили в Сихэвэне всего несколько недель назад. Кстати, если бы их план удался, против их атаки Высокий-Лоб со всеми китами в мире оказались бы совершенно бессильны.

Я не знаю, что тут можно сказать, поэтому опускаю руки.

Наша прогулка продолжается, но мы больше не разговариваем.

Высокий-Лоб сидит, наклонившись вперед, обе ладони на голове кита, погруженный в себя. Я наблюдаю за ним с растущим беспокойством. Похоже, маршрут нашему кашалоту не по душе, и Высокому-Лбу приходится всё время уговаривать его, чтобы мы не повернули назад. И каким бы странным это ни казалось, но я могу понять кита.

Подводный ландшафт полностью изменился. Теперь морское дно стало голым и белесым. Рыб больше не видно, водоросли исчезли, а в воде чувствуется нездоровый привкус, что-то такое, от чего пощипывает жабры. Кажется, будто мы покинули Землю и плывем над поверхностью Луны.

– Посмотри внимательно вон туда, – командует мне Высокий-Лоб быстрыми, скупыми жестами. – Посмотри, что это такое белое под нами.

Кит опускается глубже, но он ведет себя беспокойно, точно упрямится. Я крепко держусь за упряжь и наклоняюсь вбок, чтоб лучше рассмотреть дно.

Белое нечто, казавшееся сверху чем-то вроде рассыпанной известки, – это кости животных. Здесь лежат сотни тысяч рыбьих скелетов, между ними то и дело попадаются скелеты животных крупнее, может быть, дельфинов, может, акул, может, китов. Мы плывем над гигантским кладбищем, оно простирается во все стороны, насколько хватает глаз.

– Что здесь произошло? – спрашиваю я.

– Это было очень давно, – отвечает Высокий-Лоб. – Я тогда еще не родился. Люди воздуха принесли сюда машины, и эти машины сеяли смерть. Сначала умерли животные, потом растения. По сей день на большой территории ничего не растет, и животные избегают этих мест.

У меня внутри всё сжимается. Метановая шахта. По всей видимости, он говорит о метановой шахте. Я много раз слышала о том, что на много миль вокруг метановой шахты страдает природа. Вот только я даже и не подозревала, как это выглядит.

– Ужасно, – сами собой говорят мои руки.

– Я хотел, чтобы ты это увидела. Чтобы ты поняла, почему я считаю, что вдыхателям воздуха нечего делать в море. Они всё равно не могут здесь жить, как это делаем мы, им для этого нужны машины и костюмы. Но так как море – не их среда обитания, они не берегут его. Выбрасывают в него свой мусор, разливают свои яды и ездят по нему своими машинами, которые издают такой шум, что нашим друзьям китам становится больно.

Я могу лишь кивать. Всё, что он говорит, – правда.

– Великий Отец создал нас, людей воды, чтобы мы населили океаны, – говорит король Серых Всадников. – И это было мудрым решением. Место обитания вдыхателей воздуха – суша, место обитания вдыхателей воды – море. Если мы все будем помнить об этом, мы будем жить в мире и согласии.

На сердце у меня становится тяжело. Всё это звучит просто и разумно, но, к сожалению, я точно знаю, что так не получится. Мир людей воздуха не может существовать без энергии метановых электростанций на шельфе и пневмоаккумуляторов на глубине. Люди воздуха не оставят море в покое, никогда.

– Ну а ты? – внезапно спрашивает Высокий-Лоб. – Где ты видишь свое место? Здесь, в море, или наверху, среди людей воздуха?

Я вздыхаю. Если бы я сама это знала!

– Однажды тебе придется сделать выбор. – Его взгляд становится строгим. – Большинству людей не нужно принимать такого решения, но тебе придется.

Понимает ли он, что попал в самое мое больное место?

– Да, но это не так просто, – соглашаюсь я. – Большую часть жизни я прожила на суше, хотя и чувствовала себя там чужой. Долгое время я даже и не подозревала о существовании людей моря. Но теперь я здесь, я путешествовала с племенем Плавает-Быстро… – Я подбираю слова. – Но и там я чувствую себя чужой. И я не знаю, это потому, что я привыкла к жизни на суше, или же дело в том, что я только наполовину человек воды?

Высокий-Лоб смотрит на меня взглядом строгого, но справедливого учителя.

– Это не так тяжело, как тебе кажется. Твоя ошибка в том, что ты думаешь, будто можно получить ответ, не принимая самостоятельного решения. Но как тебе кажется, будут ли когда-нибудь люди воздуха относиться к тебе так, чтобы ты не чувствовала себя чужой среди них? Те самые люди воздуха, которые сотворили с морем такое?

Я вспоминаю то, что мне рассказал Пигрит: что я теперь стала «знаменитой», в смысле, создала спорный юридический прецедент. Что меня хотят депортировать, чтобы соблюсти Принципы неотрадиционализма.

– Нет, – признаю я. – Никогда они не будут относиться ко мне как к одной из них.

Высокий-Лоб кивает.

– Вот видишь? Но ты можешь разрешить эту дилемму, это очень просто, причем сделать это можно прямо сейчас. Для этого нужно просто принять решение. Ты можешь оставить мир наверху в прошлом и стать одной из нас. Племя Серых Всадников приняло тебя как гостью, они будут рады, если ты присоединишься к нам насовсем. – Какое-то время он держит руки над моей головой, почти как Белый-Глаз, когда благословляла меня, а потом добавляет: – Тебе нужно только захотеть.

Я потрясенно смотрю на него. Мне никогда не приходило в голову взглянуть на это таким образом. Но ведь он прав! Я действительно могу просто принять решение. В этот момент я могу представить себе, как это будет. Я вижу свою жизнь среди Серых Всадников, вижу, как учусь их ремеслам, ставлю свою собственную палатку, пою и танцую вместе с ними. Может быть, какой-нибудь кит даже принял бы меня в качестве всадницы. Может быть, я учила бы детей Серых Всадников читать и писать, как того хочет король. Может быть, у нас даже могло бы что-нибудь получиться с Шесть-Пальцев…

Тетя Милдред поймет меня. Мой выбор ее не то чтобы очень обрадует, но она его примет. А Совет зоны пусть катится подальше.

– Да, – подтверждаю я. – Я этого хочу.

Высокий-Лоб торжественно кивает.

– Тогда добро пожаловать!

Меня прошибает пот, когда я понимаю, что только что это свершилось: я сделала выбор. Я теперь Серая Всадница! Иными словами, я наконец нашла свое место в мире. Более того: я выбрала его сама.

Высокий-Лоб опускает руки.

– Теперь я хочу рассказать тебе о том, что я слышал, – продолжает он с серьезным лицом. – До меня дошли слухи, что в этой постройке впереди держат в плену вдыхателя воды, который много общался с вдыхателями воздуха. И кое-кто утверждал, что имя этого человека – Выходит-Наверх.

Когда его руки выписывают знаки этого имени, меня будто пронзает током.

– Мой отец?

Высокий-Лоб смотрит на меня с состраданием.

– Теперь ты понимаешь, почему я не хотел говорить тебе об этом в первый же вечер?