Текст книги "Аляска золотая"

Глава двадцать вторая
Калейдоскоп неожиданностей

Когда распутица угомонилось, вешние воды отступили, а всё вокруг слегка подсохло, к Бонанза-Крик прибыли атабаски.

– Александр Данилович, пора к Доусону! – заявил Ухов. – Всех вещей забирать, конечно же, не будем, чтобы мужики не заподозрили лишнего…. Предлагаю – выходить завтра с утра!

– Подождём несколько дней, – невозмутимо ответил Егор.

– Но, почему? Чего ждём?

– Сам не знаю. Просто мне внутренний голос советует, мол, не надо торопиться. Он, голос – то есть, конечно, иногда и ошибается, но редко…

К Доусону отряд подошёл только через неделю. Ледоход на Юконе уже прошёл, на серых водах не наблюдалось ни единой льдины. Шли налегке, с собой прихватив только оружие, сменную одежду и обувь, да ещё атабаски тащили – для пущей конспирации – порядка восьми пудов пирита, набранного на Медном склоне.

Посёлок встретил путников звенящей тишиной и ощущением заброшенности.

– Вещи всюду разбросаны, мать его! – подметил Ухов. – Вон, в грязи лежит почти новый полушубок, там – меховые унты, под кустом валяется опрокинутый бочонок без крышки, из него на землю вытекает икра нерки…. А куда, спрашивается, подевались люди?! Может, сюда наведывалось торнадо?

Два дома смотрелись абсолютно целыми, а вот в третьем, предназначенном для офицерского состава экспедиции, где хранилась «золотая казна», были выбиты все стёкла, а дверь оказалась заколоченной снаружи толстыми досками.

– Эй, люди! – громко позвал Егор. – Есть кто-нибудь живой?

– Здесь мы, Александр Данилович! – прилетел откуда-то глухой ответ.

– Это из офицерского дома кричат, – определил Ухов. – Голос, определённо, знакомый…

Они быстро отодрали доски от дверного косяка, распахнули дверь и обнаружили в избе сына и отца Лаудрупов. У Людвига под глазом красовался старый, жёлто-фиолетовый синяк, голова Томаса была обмотана полосами светло-серой ткани. Глаза обоих датчан блестели хмельно и тревожно.

– Дайте, пожалуйста, водицы! – хриплым голосом попросил Людвиг. – Уже четверо суток глотаем только ямайский ром…

Вволю напившись родниковый воды, адмирал приступил к рассказу:

– Извини, Александр Данилович, я не досмотрел, моя вина! Неожиданно так всё произошло, внезапно….

– Что произошло-то? – вмешался нетерпеливый Ухов. – Ты толком говори, не мямли!

– Бунт произошёл! Солдаты и крепостные учудили…. Внезапно напали на нас с Томасом, повалили на землю, отобрали пистолеты и ножи, избили, связали. Потом заперли в доме. Через сутки Томасу удалось развязаться, он и меня освободил от пут. А, толку? Наружу всё равно не выбраться: дверь надёжно заколочена снаружи, окна оказались очень узкими – не пролезть…. А золото – порядка двенадцати пудов – исчезло. Зимой на собачьих упряжках было вывезено ещё около двадцати…. Эти злыдни загрузились в шлюпки, и пошли вверх по течению Юкона, к Александровску.

Ванька укоризненно посмотрел на Егора:

– А всё, господин командор, ваш внутренний голос! Пришли бы мы в Доусон на неделю раньше, глядишь, и бунта не было бы…

– Не факт, Ваня, совсем не факт! – ответил Егор. – Может, и был бы бунт, только кровавый. Так-то мужики ограничились только мордобитием. А будь и мы здесь? Кровью всё могло закончиться…. А если бы бунт не состоялся, то пришлось бы – мужикам объяснять: почему они все на одной шлюпке и катамаране отплывают к Александровску, а мы задерживаемся здесь. Согласись, это выглядело бы странным. А так – всё разрешилось само собой. К нашему удовольствию.

– Пожалуй, что и так, – неохотно согласился Иван. – Всё само собой сладилось…

– О чём это вы, господа? – не выдержал Людвиг. – Что, собственно, сладилось бы? Почему крепостные и солдаты должны были отплыть к Александровску, а мы – задержатся здесь?

Егор достал из кармана заранее набитую табаком фарфоровую трубку, невозмутимо прикурил от фосфорной спички, выпустил в небо пару колец ароматного дыма, и приступил к объяснениям:

– Мы знали, что намечается мужицкий бунт. Более того, предполагали, что и со стороны шведов можно ожидать всяких гадостей. Поэтому мной и княгиней Александрой был разработан…, скажем так, план спасения. Суть этого плана: в Александровск этой весной мы не возвращаемся, а фрегат «Александр» будет встречать нас совсем в другом месте. А, именно, в устье Юкона. Солдаты и крепостные взяли себе обе шлюпки? Ничего, доплывём до устья на плотах, благо идти придётся по течению. Сколько километров от Доусона до устья Юкона? Ерунда, где-то около двух тысяч…

– А как же золото? – удивлённо воскликнул Томас Лаудруп. – А как же выкуп за моряков, томящихся в японском плену? Мы что же…, что же…, – голос молодого человека задрожал.

Пришлось коротко рассказать Лаудрупам о ручье Бонанза-Крик и о шестидесяти пудах золотосодержащего песка и самородков, хранящихся в тайной пещере.

– Всё это, безусловно, хорошо, – тут же надулся адмирал. – Но почему я был не в курсе? Чем я заслужил ваше недоверие, сэр Александэр?

– Ты же, Людвиг, постоянно общался с крепостными и солдатами. Если бы ты знал все детали плана, то мог бы – ненароком – повести себя неправильно, – объяснил Егор. – Улыбнуться ни к месту, например. Ещё что-то аналогичное, могущее вызвать подозрение…. Понимаешь? Не обижайся, старина….

Через час выяснилось, что бунтовщики увезли с собой весь плотницкий инструмент, большую часть продовольственных запасов и прочие вещи, представляющие маломальскую ценность. А всё, что увезти не смогли (за нехваткой места в шлюпках), попортили и поломали: бочонки с икрой, китовым салом и моржовым мясом разбили о камни, а их содержимое выбросили в реку, вяленую нерку и сухие грибы разбросали по окрестным кустам, лишнюю одежду порезали острыми ножами во многих местах. Составные же части катамарана, включая скаченные воздушные пузыри, были безжалостно изрублены топорами.

– Узнаю исконно-русский принцип: – «Ни себе, не людям!», – криво усмехнулся Ухов. – Хорошо ещё, что у нас в лагере на Бонанза-Крик имеется и плотницкий инструмент, и запасы продовольствия.

– Айна! – обратился Егор к индианке. – Посылай своих атабасков к Бонанзе. Пусть они за три-четыре ходки вынесут оттуда всё – до последней золотой крупинки. Но, первым делом, нам требуется плотницкий инструмент и гвозди. Мы же, соратники, – посмотрел на Ухова и Лаудрупов, – займёмся строительством двух плотов. Для этого разберём на отдельные брёвнышки один из домов.

Стояли тёплые майские дни 1706 года. По тёмно-серым водам Юкона плыли длинные плоты. На каждом из них располагалось по два шалаша: первый служил укрытием от дождя продовольственным припасам, разным инструментам и мешочкам с золотой крупой, второй прикрывал от непогоды спальные места матросов. Команда передового плота состояла из Егора, Людвига и Томаса Лаудрупов, на втором находились супруги Уховы и волчица Вупи.

Плоты, пользуясь светлыми северными ночами, сплавлялись вниз по течению реки по двадцать два часа в сутки, проходя при этом порядка ста километров и делая всего одну остановку – для приёма горячей пищи.

На третьи сутки после отплытия из Доусона густые смешанные леса сменились лесотундрой: островами кустарников и хвойного мелколесья, окружёнными болотистыми равнинами. Ещё через шестьсот-семьсот километров началась тундра – царство камней, мхов, разноцветных лишайников, карликовых берёз и осин.

Многочисленные животные – на протяжении всего маршрута – с интересом и без видимого страха следили за передвижением непонятных объектов. На речных просторах плескалась крупная рыба, иногда к плотам подплывали речные выдры, тараща на путешественников круглые любопытные глаза.

Всё было совсем и неплохо: порогов, водоворотов и водопадов не наблюдалось, погода стояла отличная, короткие и редкие дожди совершенно не мешали путешественникам. А вот комары и тундровый гнус донимали от души. Все, кроме Айны, беспрестанно отмахивались от приставучих насекомых вениками, связанными из ветвей карликовых берёзок.

На восемнадцатый день пути на реке стали попадаться отдельные льдины, зацепившиеся за подводные камни и стволы деревьев, упавших с берега. Ещё через пятьдесят километров впереди показались сплошные ледовые поля, полностью перегораживающие речное русло.

– Пристаём к берегу! – велел Егор, отрываясь от подзорной трубы. – Надо же, всего несколько миль не доплыли до моря! Уже чётко видно, как устье Юкона начинает делиться на отдельные рукава.

– Ничего страшного, Александр Данилович! До морского побережья доковыляем и на своих двоих, путь не дальний, – успокоил Ухов, наваливаясь на кормовое весло. – Сейчас пристанем, остальные займутся костром и приготовлением обеда, а мы с вами прогуляемся немного…

Путь к морю пролегал через мшистое и топкое болото. Под сапогами противно чавкала подтаявшая вечная мерзлота, над головами путешественников висели неисчислимые тучи тундрового гнуса.

Потом пришлось преодолевать цепь крутобоких сопок. Они свернули в сторону, по каменистому склону, тяжело дыша, добрались до седловины.

– Фу! – облегчённо выдохнул Ухов, шедший первым. – Здесь хоть мошкары нет. Так её растак! Свежий ветерок, опять же…. Ага, вот оно – море. Александр Данилович! – неожиданно заволновался. – Там корабль стоит! Примерно в миле от берега, прямо за ледовыми полями…

Егор дошёл до Ивана, вытащил из-за голенища сапога подзорную трубу, через минуту облегчённо сообщил:

– Да, это он, «Александр»!

Через сорок минут они спустились к морю, на берегу – в пяти метрах от уреза воды – разожгли дымный костёр: из сухого прибрежного плавняка, с добавлением сырого мха. Когда дым – серым толстым столбом – устремился в бездонное северное небо, Егор и Ухов принялись поочерёдно палить из ружей.

Минут через семь-восемь чуткое морское эхо доложило об ответном выстреле.

– Из корабельной пушки пальнули! – широко улыбаясь, известил Ванька. – Поздравляю, Александр Данилович! Ваш план сработал…

«Александр» – длинными галсами – продвигался на юг.

– Николай Савич, и ты здесь! – удивлённо помотал головой Лаудруп-старший. – Какими судьбами? Ты же оставался в посёлке…

– И вам, господин адмирал, здравствовать долгие годы! – ехидно прищурился старик. – На «Александре» я обретаюсь уже с октября месяца. За двое суток до ухода фрегатов к острову Тайваню, мне Александра Ивановна передала письмо от господина командора. А в том письме мне предписывалось: прикинуться смертельно больным, возложить обязанности городского головы на Антипа Ерохина и тоже следовать на Тайвань – для поправки здоровья. Я рассуждать не стал, и приказ выполнил досконально…

– Разрешите доложить, господин командор! – обратился к Егору Емельян Тихий. – Я тоже получил ваше письмо и выполнил содержащийся в нём приказ: привёл «Александр» в первых числах июня к устью Юкона.

– Молодцом, шкипер! Спасибо за службу!

– Александр Данилович! Разрешите вопрос? А что было в письме, переданном Гансу Шлиппенбаху, капитану «Орла»?

– Приказ следовать на всех парусах – по получению письма – к Александровску. Причём тихоходного «Александра» не ждать…

Во время праздничного обеда Егор поинтересовался:

– А вам, господа морские волки, как удалось избежать бунта на фрегате?

– Мы же были предупреждены – относительно боцмана Петровича, – слегка засмущалась Сашенция.

– А можно поподробней?

– На Тайване мы с Емельяном Тихим боцмана арестовали: по-тихому, не афишируя этого действа. Допросили – с учётом сложившейся ситуации – по жёсткой схеме. В конечном итоге Петрович во всём признался, повинился, подробно рассказал ещё о четверых заговорщиках. Я попросила у одного тайваньского вельможи два десятка солдат. Всех бунтовщиков арестовали. Боцмана и двух матросов расстреляли перед строем. Ещё двоим всыпали от души батогов. По идее, этих тоже надо было расстрелять, да на «Александре» и так матросов недокомплект…

По завершению трапезы шкипер Тихий уточнил:

– Господин командор, держать курс на японскую Иокогаму?

– Не совсем. Сперва сделаем небольшой крюк. Ты, Емельян, помнишь, где располагалось летнее стойбище морских эскимосов?

– Как не помнить!

– Так вот, надо пройти от этого поселения миль тридцать пять на юг, и встать на якоря – желательно под вечер – под длинным мысом, за которым находится Александровская бухта. Хочу я прогуляться до Александровска, узнать, чем дело закончилось. Любопытно, всё-таки…

На каменистый мыс отряд высадился за полчаса до рассвета. С собой Егор взял Ваньку Ухова и Томаса Лаудрупа. Вообще-то, всё это смахивало на откровенное мальчишество: зачем, спрашивается, нужен Александровск, вместе со шведами и русскими бунтовщиками, когда надо спешить к японским островам – выкупать пленных? Но внутренний голос настойчиво подзуживал, мол, надо узнать – что да как, иначе сомнения потом будут мучить до самой смерти, регулярно призывая на помощь бессонницу.

Они вышли на берег Александровской бухты, когда утреннее солнце уже оторвалось от линии горизонта.

– А это что ещё такое? – опешил Ухов. – Не иначе, как целая эскадра пожаловала в Александровск. Чья вот только?

В бухте чётко просматривались силуэты шести трёхмачтовых фрегатов. Егор достал подзорную трубу, с минуту покрутил чёрные колёсики, регулируя хитрую оптику.

«Мать моя женщина! – воскликнул внутренний голос с уховскими интонациями. – «Все фрегаты – под русскими флагами! И на мачте Александровска – вместо «чёрной кошки» – тоже поднят русский флаг…. Что это всё значит? Надо берегом подойти поближе, вдруг, что и прояснится…

Через полчаса Ухов, шедший первым, предостерегающе поднял вверх правую руку.

– Что случилось? – шёпотом спросил Егор.

– Стонет кто-то. Похоже, вон на той прогалине.

Через пять минут они наткнулись на Епифана, крепостного плотника Егора. Мужик, ноги которого были скованы кандалами, лежал под кустом ракитника, пребывая в бессознательном состоянии, и тихонько постанывал.

– У него пистолетная пуля в животе, – сообщил Ухов. – Не жилец, скоро кончится. Впрочем, попробуем привести в сознание, вдруг, расскажет чего.

Иван и Томас осторожно приподняли раненого, прислонили к стволу берёзы. Ухов отстегнул от пояса флягу с ямайским ромом, разбавленным кипятком, вынул деревянную затычку, поднёс горлышко к носу плотника.

Епифан заворочался, чихнул и приоткрыл глаза.

– Ага, очнулся! – обрадовался Ванька. – Ну-ка, глотни, братец! Ещё давай! Пей родимый, пей! Эй-эй, остановись! Вот же проглот, выхлебал две трети фляги…

Епифан, откинув голову назад, благостно улыбнулся:

– Здравствовать вам, барин, Александр Данилович!

– Спасибо, братец! Давай, рассказывай, что приключилось с тобой. Что это за корабли? Почему ты – в кандалах?

Раненый заговорил, делая между фразами болезненные паузы:

– Отошли мы от Доусона вёрст на сто пятьдесят, встали лагерем…. Ночью налетели шведы, начали стрелять. Почти всех перебили…. Меня и ещё троих пощадили, взяли в плен, руки связали…. Оно и понятно, дельные плотники всем нужны. Йохансен, он с понятием…. Приплыли в Александровск. Шведы, первым делом, Антипа Ерохина и ещё одного нашего, который там зимовал, вздёрнули на берёзе…. Через день в бухте заякорился «Орёл». Стали грузиться…. А на утро в море началась пушечная канонада. На берегу загремели ружья…. Это подошла с моря русская эскадра. Начала палить по «Орлу». На берег высадила десант….

– Подожди, Епифан! – прервал плотника Егор. – Откуда здесь взялась русская эскадра? Из Охотска?

– Из Питербурха, барин. Из Питербурха…. Шведский Карлус совсем плох, там началась смута. Ихний Сенат заключил с нашей Россией мир…. Вот русская эскадра и прошла беспрепятственно датскими проливами. За полтора года добралась до этих мест…. «Орёл» наши потопили. Шведов взяли в плен. Только капитан Йохансен скрылся в лесу…. Шведов-то потом расстреляли. А нас четверых заковали в кандалы…. Били сильно. Всё выпытывали: где вы? Как вас отыскать? Заставляли на бумаге рисовать планы…. Вся эта территория теперь объявлена вечными российскими владениями. Наместник – сам царевич, Алексей Петрович…. Вас, барин, ищут. Готовятся посылать к Клондайку большой отряд…. Нас четверых задействовали на валке леса для новых изб. Били сильно…. Я уже отвык от этого. Решил бежать…. Думал разбить камнями цепь на кандалах и прибиться к атабаскам. Лучше индейцем быть, чем крепостным…. Бросился на поручика, шею ему свернул. Да он успел пальнуть из пистолета…. Я тогда пошёл на север. Думал, что скоро в заливе эскимосы должны объявиться…. Видно, не судьба. Помираю…. Спасибо тебе, господин командор, за всё хорошее…

Вскоре Епифан умер. Похоронив плотника, Егор с соратниками вернулись на борт фрегата.

Только когда полностью стемнело, «Александр», пользуясь свежим северо-восточным ветром, тронулся дальше. Сперва путешественники пошли на запад, отдаляясь от русской эскадры, и только на рассвете повернули на юго-запад.

– Курс – на Иокогаму! – велел Егор.

Ещё через неделю, когда фрегат находился на полпути к японским островам, над океанскими просторами установился полный штиль.

«Двадцать второе июня, братец, день для нас с тобой очень неудачный», – заканючил внутренний голос. – «Будь осторожен и ничего не предпринимай. А, ещё лучше, даже не высовывай носа из каюты…».

Егор только презрительного ухмыльнулся и после завтрака велел спустить шлюпку.

– Хочу немного порыбачить, – объяснил он Саньке, целуя её в упругую щёку.

– Порыбачь дорогой, развейся! – покладисто кивнула головой жена. – Только далеко не отплывай от фрегата.

Он развернул шлюпку кормой к «Александру и погрёб, любуясь, как солнечные лучи отражаются от платиновых волос Сашенции.

«А наша Александра Ивановна ещё больше похорошела!», – торжественно объявил внутренний голос и сделал смелое предположение: – «Может, она опять беременна? А что, всем известно, что беременность красит женщин.…Кстати, ты заметил, что Айна сегодня какая-то странная: молчаливая, хмурая, осунувшаяся. Напрасно, братец, ты затеял эту рыбалку…».

Егор не стал спорить с внутренним голосом, тем более что халцедоновый медвежонок был тёплым и не подавал никаких тревожных сигналов. Отойдя от фрегата метров на четыреста, он прекратил грести, вынул весла из уключин и положил их на дно шлюпки. Потом настроил удочку и приступил к рыбной ловле.

Первой попалась крупная рыбина, похожая на обыкновенную треску. Потом клюнула плоская камбала. А потом…

А потом с неба опустилась странная, светло-синяя мгла, наполовину скрывшая «Александр». Всё тело Егора охватила предательская слабость, захотелось спать, мысли в голове текли медленно и заторможено.

Он сидел на лодочной скамье, понимая, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой и вяло наблюдал, как на неподвижную гладь океана опускается летающая тарелка.

Именно, что классическая летающая тарелка: серебристый диск диаметром метров двадцать пять, а толщиной метров семь-восемь.

Егор, словно прибывая во сне, созерцал, как серебристый диск приблизился к его шлюпке вплотную. Где-то на верху открылся люк, из которого показались щупальца механического манипулятора.

Ещё через минуту Егор почувствовал, что его перемещают по воздуху. Тёмное отверстие люка, гул в голове…

Он очнулся от болезненного укола в левую руку, усилием воли разлепил неожиданно-тяжёлые ресницы и взглядом встретился с многознающими глазами Координатора.

Егор понял, что сидит в каком-то металлическом кресле, ноги пристёгнуты к ножкам кресла кожаными ремнями, руки – к подлокотникам, голова – налобным ремнём – к узкой спинке. Вокруг шумело – как в большом самолёте, летящим на высоте десяти тысяч метров.

«Ага, похоже, они тебя достали! – тихонько пропиликал внутренний голос. – «Ты, братец, главное держись и не нервничай понапрасну…».

Координатор отодвинулся от Егора на несколько метров, уселся в такое же неуклюжее кресло и положил в металлическую ёмкость, стоящую на обычном журнальном столике, стандартный медицинский шприц. После этого он улыбнулся – всеми морщинами – и доброжелательно попросил:

– Спрашивайте, Егор Петрович, спрашивайте!

– Мы куда-то летим?

– Можно и так сказать, летим. В 2011 год. Удивлены? Вы пробыли в Прошлом почти девятнадцать лет. По нашему исчислению – почти девятнадцать месяцев. Ещё вопросы?

– Мне нельзя…, – Егор начал слегка заикаться. – Вернутся…, в мой 1706 год?

– Нельзя! Вы нужны в нашем – 2011-ом.

– А как же…мои?

– Когда мы опустили над океаном «синий купол», то на фрегате все заснули. Когда они проснутся, то будут смутно помнить гигантскую волну, потом найдут вашу перевёрнутую шлюпку…. Надо продолжать?

Егор молчал, пытаясь хоть как-то осознать произошедшее.

– Я от вашего имени написала княгине Александре письмо, – сообщил глубокий голос.

Пожилая женщина, подойдя откуда-то сбоку, встала за спиной у Координатора.

«Судя по лицу, ей лет девяносто, если не больше», – прокомментировал внутренний голос. – «А походка и глаза – молодые. И одета – в стильный брючный костюм…».

– Айна Афанасьевна? – спросил Егор.

– Она самая, – скупо улыбнулась странная бабушка. – Мы с вами, Егор Петрович, знакомы – в некотором смысле. Видите ли, в последнее время я иногда наблюдала за вами – глазами Айны из племени атабасков. Она – моя прародительница, так сказать. Пользуясь этим, мне удавалось проникать в её сознание. Что поделать, операция по вашему перемещению в Настоящее была отнюдь непроста – с технической точки зрения. Необходимо было переместить Капсулу не только во Времени, но и Пространстве. Так что мы должны были точно знать, где вы, Егор Петрович, будете находиться двадцать второго июня 1706 года – по исчислению вашего мира…. Нет, та Айна ничего не знала. Может, и ощущала что-то, не более того…

– Письмо, – напомнил Егор. – Вы говорили о письме…

Старушка шутливо хлопнула морщинистой ладошкой по морщинистому лбу:

– Извините, забыла. Но это простительно, мне недавно исполнилось девяносто шесть лет. Итак, письмо…. Я ведь за вами, молодой человек, достаточно давно наблюдала глазами индианки Айны. Успела вас изучить немного. Вот и написала – от вашего имени, вашим почерком, за вашей же подписью…. Прекрасная Александра Ивановна найдёт это письмо в кармане жакета, прочтёт, после чего бумажный лист рассыплется в пыль. Ничего хитрого, специальные технологии…. Итак, текст. Слушайте, – старушка, вспоминая, прикрыла глаза: – Санечка, милая, любимая! Прощай навсегда! Они меня достали, тащат в Будущее. Я тебя любил, люблю, и буду любить всегда! Поцелуй от меня детишек. В моём саквояже найдёшь фарфоровую табличку с чёрными значками. В Иокогаме покажешь её дайме Ишидо. После Японии плывите к берегам Аргентины. Это очень хорошая страна. Купи там дельную асьенду. Если встретишь достойного человека, то забудь про меня и выходи замуж. Вот и всё. Прощай. Твой навек, Егор.

После десятисекундной паузы Айна Афанасьевна обеспокоено поинтересовалась:

– Что-то ни так, молодой человек?

– Всё верно, – вздохнул Егор. – Словно бы я сам писал…

Повисла неловкая и тягучая тишина.

Через пару минут Координатор досадливо кашлянул:

– К-хм! А не посмотреть ли нам кино? Насквозь документальное, – он достал из кармана пиджака крохотный пульт, нажал на кнопку.

Вокруг стало темно, перед глазами Егора возник – сам собой – плоский экран.

Улицы какого-то провинциального города. Из троллейбуса выходит очень красивая девушка: высокая, стройная, длинноногая…

«Господи, это же наша Санька!», – зачарованно выдохнул впечатлительный внутренний голос. – «Только волосы не платиновые, а иссиня-черные, цвета воронова крыла…».

Девушка, весело помахивая крохотной сумочкой, идёт по улице, улыбается прохожим, присаживается на корточки, чтобы погладить бездомную кошку. Вот она встречается с двумя подружками, что-то говорит, звонко и беззаботно смеётся, до боли знакомым движением поправляет выбившуюся прядку…

«Точно – наша Александра Ивановна!», – объявил внутренний голос. – «Только очень молоденькая, лет шестнадцати-семнадцати. И мини-юбка эта…. Чёрт знает что!».

Экран погас, в помещении загорелся мягкий светло-зелёный свет.

– Что это было? – напряжённо спросил Егор. – Шутка такая? Комбинированные съёмки?

Координатор чуть насмешливо поморщился:

– Плохо же вы про нас думаете, уважаемый Егор Петрович! Съёмки самые натуральные, сделаны прошлой осенью, город Воронеж. Девушку зовут – Александрой…. Фамилия? Извините, не запомнил. Обычная русская, ни чем не примечательная фамилия…. Сейчас «наша» Александра готовить сдавать школьные выпускные экзамены и собирается поступать в медицинский ВУЗ. Обычные совпадения, я думаю…. Ладно, хватит лирических отступлений! Предлагаю поговорить сугубо по делу…. Итак, условия Контракта вы нарушили. Соответственно, ни о каких миллионах Евро и острове в Карибском море даже речи быть не может…. Вы, когда служили на ливийско-алжирской границе, получали чистыми примерно две с половиной тысячи Евро в месяц? Ну, и мы с вами рассчитаемся, исходя из этого…. Так, что ещё? При прибытии в Настоящее вам предстоит пройти недельный карантин: всякие анализы, тесты, витаминные прививки…. После этого предлагаю вам – за счёт нашей конторы – три недели отдохнуть на острове Бали, в очень хорошем санатории. Профильном, конечно же…

– Не надо – санатория! – прервал Координатора Егор. – Вы, по завершению карантина, закажите, пожалуйста, на моё имя – билет на самолёт. До Воронежа…

Сергей Николаевич понимающе улыбнулся:

– Конечно же, закажем! Обязательно!

А про себя Координатор секретной международной службы «SV» подумал: – «Молодец, всё-таки, наш Ли Хо! Похоже, намечаются весьма интересные варианты. Даже интересно – что же будет дальше?».

Действительно – интересно…