Текст книги "Проект «Сфинкс»"

– Бей сильнее! – голос коменданта был тверд, как скала. – Сними это с его головы! Если понадобиться, то оскальпируй его, черт побери!

Солдат снова занес руку для удара, но в этот момент биомасса начала собираться в какой-то мерзкий бутон, стягиваясь к макушке. Эсэсовец поспешно отпрянул назад.

– Ах, черт! – воскликнул вмиг охрипшим голосом солдат. И поглядел на Штольца широко раскрытыми, словно под действием гипноза, глазами. – Она двигается! Эта сволочь двигается! Что мне делать, господин штандартенфюрер?

Вопрос повис в воздухе.

Все замерли.

Лицо профессора медленно открывалось, и в нем не было ни кровинки. Оно стало похоже на гипсовый слепок с лица покойника, на котором остались жить лишь одни глаза. Глаза в красных прожилках, переполненные болью и страданием. Черепная коробка была сломана, височная кость прорвала кожу и торчала слева. Из самой головы обильно текла кровь и желтая, напоминающая гной, жидкость. Эрих рассмотрел серовато-белый мозг, пульсирующий сквозь пролом в черепе.

– Господи, да у него дыра в голове, – произнес солдат, державший штык-нож. Его рука заметно дрожала.

Майер вздрогнул, его глаза мигнули, и стали слепо водить вокруг, словно что-то ища.

Они встретились взглядами: профессор и доктор Фогель. Эрих почувствовал странное, смешанное с ужасом облегчение. Он знал, что даже при поврежденном мозге человек может жить – это вселяло слабую надежду.

Губы Майера скривились в какой-то мертвой усмешке и едва заметно шевельнулись.

– Это вы… Эрих… – то ли прошептал, то ли простонал профессор. Глаза на миг приобрели живой блеск, наделенный какой-то потусторонней силой. Из пролома в голове выплеснулась очередная порция мозговой жидкости.

Люди поморщились.

– Что вы сказали? – спросил Фогель и склонился над профессором. – Вы узнаете меня?

Молчание.

– Вы меня слышите? – снова спросил доктор.

Фогель уставился на профессора, не веря самому себе.

«Что это было – слуховая галлюцинация? Майер не мог этого сказать! Не мог! Чудес не бывает! Человек с такой травмой головного мозга не способен на подобное!» – подумал он. По телу снова прошла зябкая дрожь. – Да, он произнес несколько звуков, но это могла быть лишь злая шутка моего подсознания, соединившая их в нечто связное в соответствии с моими мыслями и желаниями. Такое бывает. Особенно после контузии».

Но все-таки Эрих решил не отказываться верить услышанному, поэтому склонился еще ниже и повторил вопрос:

– Вы меня слышите?

Наполненные кровью глаза профессора дрогнули, отсутствующее выражение в них вновь изменилось.

– Эта тварь… контролирует меня… – с трудом прошептал Майер. – Так всегда…

– Что, что вы имеете в виду? – от страшной догадки, засевшей в голове Эриха, ему становилось жутко. Страх ледяной рукой держал сердце. – Как этот паразит может контролировать ваши действия?

Из отверстия в голове Майера снова потекла булькающая жидкость.

Штандартенфюрер Штольц приблизился и стал внимательно прислушиваться к диалогу ученых.

– Мы растим то, что затем пожинает нас, как плоды… – шептал Майер. – Как все глупо, Эрих, как глупо… Эта штука на голове – паразит… Он питается моим мозгом и держит мой разум под контролем… Голоса… Я слышу голоса. Они иногда принимают довольно странную форму, но я их понимаю. Паразит, прилипший ко мне, заставляет прислушиваться к этим звукам. Вы должны убить меня вместе с ним и поскорее убираться с базы. Очень скоро это место превратится в кромешный ад, который для всех вас станет надгробием …

– Мы освободим вас от паразита! – выпалил Эрих. – Я обещаю вам, слышите?!

«Снова эти голоса! – раздраженно подумал Штольц. – Это уже не бред какого-то спятившего солдата. Нужно будет принять меры, чтобы обезопасить личный состав базы от гипноза этой твари».

– Нет, – простонал профессор. – Слишком поздно. Лишившись паразита, я мгновенно погибну, а паразит останется жить… Я, по сути, уже мертвец… Убейте меня. Сожгите. Не упускайте время. Что сделано, то сделано, и мертвец должен быть мертвым, а не слоняться среди живых…

Майер замолчал. Безобразный нарост-паразит зашевелился и безжалостно закрыл своим мерзким, влажным телом лицо профессора, погрузив весь окружающий его мир в безликую пелену, предвестницу чего-то страшного, необъяснимого. Ученый вновь стал похож на отвратительную страшилку из безумной сказки. Внезапно мускулы его судорожно напряглись, кто-то подтянул в них сухожилия, словно струны рояля.

– Отойдите от него! Немедленно! – настойчиво потребовал Штольц у доктора.

Солдаты отпрянули назад, бросив тело офицера.

Эрих обернулся. В тусклом свете его лицо было бледнее, чем обычно, и со стороны выглядело постаревшим лет на сто. В его глазах не было ничего кроме пустоты и отчаяния.

– Отойдите в сторону, – повторил требование более спокойным тоном Штольц. – Ему уже ничем не поможешь. Мои солдаты выполнят его последнюю просьбу, а нам пора подниматься наверх, господин Фогель.

Эрих неохотно выполнил приказ. За его спиной послышался хлопок воспламенительного патрона огнемета. Пламя из ружья-брандспойта окутало тело Майера, превращая его в бесформенный согбенный огарок.

Воздух стал горячим, напитанным отвратительным запахом.

«Сгорел ли паразит вместе с профессором?» – как-то отстраненно подумал доктор Фогель. Обернуться он был не в состоянии. Самые мрачные мысли будто парализовали его. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким маленьким и ничтожным как сейчас. Он больше не испытывал былого любопытства и этот вопрос прозвучал в его голове с таким отвращением, словно он спрашивал у себя, приятен ли на вкус жареный таракан.

10. Новые знакомые

Сентябрь 2010 года. Россия. Москва.

Их было четверо. Трое из них сразу же окружили Ника пристальным вниманием. Четвертый, заняв позицию чуть в стороне, развалился в глубоком кресле и читал газету, делая вид, что ему абсолютно наплевать на происходящее вокруг. Он лишь мельком взглянул на вошедших людей (Воронова и Шельгу), но от Николая не ускользнуло то, что после их появления его чтение стало беглым и отошло на второй план: глаза лысого крепыша то и дело стреляли в его сторону, а брови – хмурились. Газета совершенно не подходила к образу этого громилы, больше походившего на самца-гориллу, глубокомысленно почесывавшего зад.

Первое, что Воронову бросилось в глаза, приятно их и порадовало. Это была девушка лет двадцати пяти с пышными огненно-рыжими волосами, спортивной фигурой и чертами лица греческой богини. Ник едва не утонул в ее бездонных глазах цвета морской волны, яркость которых подчеркивал коричневый средиземноморский загар. Рыжая красавица курила ароматизированную сигарету и оценивающе взирала на него, слегка улыбаясь. И эта улыбка тут же окрасила щеки Николая легким предательским румянцем.

«Таких девушек редко встретишь, – отметил Ник, испытывая вполне естественное мужское любопытство, сопровождавшееся внутренней дрожью. – Конфетка, которую хочется сунуть в рот и съесть вместе с оберткой. Стоп!» – и остановил течение этих мыслей.

Рядом с девушкой стоял низкорослый, хлипкий мужчина с большим носом, на котором громоздились нелепой формы очки. За ним – высокий безликий шатен, прищуренные глаза которого бегали змейками по сторонам – ни дать ни взять огромная крыса, готовая к нападению.

Ник слегка улыбнулся, но улыбка получилась какой-то натянутой и кислой.

– Прошу любить и жаловать, – услышал Ник голос Василия. – Николай Воронов.

Носатый коротышка подошел к Воронову, предложив руку для рукопожатия:

– Крот, – коротко сказал он и представил остальных: – А это Лиса, Малыш, а тот здоровяк в кресле – Змей.

Воронов учтиво кивнул каждому из присутствующих и пожал сухую руку Крота. Голос этого человека показался Николаю очень знакомым. Он определенно где-то раньше слышал его. Но где – вспомнить не мог.

«Детский сад какой-то, – подумал Ник. – Только Карлсона и трех поросят не хватает в этот театр абсурда. Все не как у людей. Одни животные клички».

Шельга, заметив, что Николай замешкался и не знает, как вести себя дальше, вмешался:

– Это не прозвища, а скорее позывные каждого сотрудника. Настоящих имен друг друга они и сами не знают – так проще и безопасней.

– Они тоже офицеры разведки? – поинтересовался Воронов.

– Не совсем… – ответил Василий. – Как бы вам это объяснить… Они не являются официальными сотрудниками нашего Управления. Но свою работу выполняют безукоризненно и профессионально.

– Наемники? На службе у государства? – искренне удивился Ник. – Но чем могут быть полезны люди, работающие за гонорар? А что, если кто-то заплатит больше?.. Я бы не смог полностью доверять им. Неужели в вашей организации своих специалистов не хватает, дабы не прибегать к помощи энтузиастов?

Крепыш в кресле отложил газету, хмыкнул и пробуравил Николая недобрым взглядом.

– Уместный вопрос. – Шельга успокоил жестом Змея. Тот еще раз недовольно хмыкнул и демонстративно отвернулся. – Понимаете ли, Николай, в некоторых делах не всегда рационально привлекать к работе обычных диверсантов или агентов вроде пресловутого Бонда. Все они где-то да числятся. Сейчас на карту поставлено слишком много, чтобы безрассудно рисковать.

– Они наемники. Что же может быть важней денег для наемника? – брови Воронова театрально подскочили вверх.

– Чувство патриотизма, долг, честь, – ответил Шельга без тени помпезности, перечисляя те вещи, которые, как казалось Николаю, давно канули в небытие после развала Советского Союза. – И… адреналин, как бы пошло это не звучало. Все эти люди довольно состоятельные граждане в обычной жизни, и игра в казаки-разбойники с краскопультами в загородных лесонасаждениях или на развалинах какого-нибудь завода им не доставляет никакого удовольствия.

– Игра со смертью за свой счет с возможностью угрохать кого-нибудь, зная, что впоследствии можно уйти от ответа перед законом? – в голосе Ника скользнула презрительная ирония. Шельга уловил это и недовольно наморщил лоб.

– Да, – майор ГРУ закусил нижнюю губу: похоже, что Ник начинал выводить его из себя своей придирчивостью и занудством.

После короткой паузы Шельга пояснил:

– Возможность убивать, как вы выразились, иногда возникает по нескольким причинам. Две из них я вам назову. Первая – необходимость. Вторая – обстоятельства. Вопрос всегда стоит ребром: кто – кого? И в том и в другом случае, если это совпадает с интересами государства и направлено на его защиту, то может вызвать осуждение лишь у долдонов-политиков или же у матерых врагов.

Разумный довод, мысленно согласился Николай.

Шельга положил руку на плечо Ника и примирительно предложил, перейдя на приятельский тон:

– Ладно, Николай. Я вижу ты и так не в своей тарелке после всех приключений. Побывали мы с тобой явно не в Диснейленде. На первый день впечатлений более чем достаточно. Пока побудешь здесь, приведешь себя в порядок, заправишь калориями свой организм и хорошенько выспишься.

– Спасибо, – поблагодарил Ник, – но набивать желудок в такое время, я не привык. Чертовски устал и очень хочу спать. Если можно, то я хотел бы просто отдохнуть, чтобы мне никто не мешал.

Василий пересек комнату и подошел к двери у противоположной стены:

– Прошу. В этой комнате тебя никто не потревожит.

Когда Воронов приблизился, майор слегка придержал его за рукав и прошептал в самое ухо:

– Николай, я не собираюсь стягивать с тебя ботинки и забирать то, что находиться в твоем правом носке. Надеюсь, к завтрашнему утру наши отношения будут более доверительными, чем прежде. Ты со мной согласен?

Николай кивнул, вошел в предложенную ему комнату и закрыл за собой дверь.

Здесь было уютно. Обстановка располагала и к отдыху, и к работе. Возле окна стоял рабочий стол, на котором находились ноутбук, сканер и лазерный принтер. В правой половине помещения – большой мягкий диван, накрытый пледом, на котором лежала подушка. Слева от стола – стеллажи с книгами и кадушки с цветами, источавшими тонкий аромат. Воздух – прохладный и свежий, отфильтрованный кондиционером.

Усталость и напряжение минувшего дня сразу сказались на Николае. Едва коснувшись щекой подушки, он погрузился в беспокойный сон.

* * *

Проснулся Воронов ближе к полудню, почувствовав, что у него вот-вот лопнет мочевой пузырь. Никто из присутствовавших в квартире людей его сон не беспокоил, как и было обещано. Но отдых все-таки не до конца снял напряжение и усталость. Ощущение разбитости и скованности осталось. Все тело болело, как после многочасовой тренировки в спортзале. Спал он очень чутко, то и дело просыпаясь. Снились кошмары: призрачная тень, наделенная желтыми глазами… убийство на даче… умерший дед, склонившийся над ним, а за его спиной лежала пустыня, подсвеченная луной… и прочие отвратительные воспоминания и видения, лишавшие последних сил.

Ник вскочил с дивана, наспех натянул джинсы и обулся. Ему безумно захотелось отлить. На негнущихся ногах прошел в холл, где во все той же позе сидел Змей. Здоровяк усмехнулся, заметив расстегнутую ширинку и молящее выражение глаз Ника, понял, куда ему надо, махнул головой в направлении туалета, и добавил: «Лиса ждет тебя на кухне. Пора завтракать. И прими душ».

* * *

На кухне Воронов застал Лису, стоявшую возле электропечи, и Змея, с аппетитом уплетавшего здоровенный бутерброд с семгой и запивая его кофе.

Лиса обернулась, оценила внешний вид Николая, слабо (но в то же время мило) улыбнулась и сказала:

– Проходите, садитесь за стол.

Улыбка этой девушки вновь вернула эмоциональный барометр Николая в нормальное состояние. Он уселся на предложенный стул и, спустя минуту, с удовольствием ощутил запахи куриного супа, жареного бекона и яичницы, исходившие от блюд, которыми Лиса сервировала стол.

– Кушайте, приятного аппетита, – сказала она мягким голосом и отошла в сторону, к кофеварке.

– Спасибо, – поблагодарил Ник. Ротовая полость обильно заполнилась слюной, которую он тут же сглотнул.

– Вы что предпочитаете: кофе или чай? – поинтересовалась Лиса.

– Какао… со сгущенкой.

– Этого у нас нет.

– Тогда можно и кофе. – Николай закинул в рот первую ложку супа и оценил кулинарные способности девушки. Суп был замечательный: острый, с натуральным бульоном, обилием зелени и в меру соленый. Для многих коренных москвичек, привыкших к питанию полуфабрикатами, приготовить что-либо подобное считалось чуть ли не подвигом и заслуживало искреннего уважения. Вот только была ли эта девушка одной из них? Этого Ник не знал.

– Не пересолила? – с хохотком спросил у него Змей, косясь на Лису.

– В меру, – буркнул Ник, приняв намек здоровяка за неуместную издевку в свой адрес. И тут же исправился, чтобы не задеть девушку столь низкой оценкой: – Никогда не ел ничего вкуснее… Разве что у мамы.

– Спасибо, – ответила на комплимент Лиса, бросила на Змея укоризненный взгляд, лишенный всякой злости, и игриво показала ему язык. – Съел? – Кофейный аппарат загудел, как гигантская муха. – Мне приятно слышать это от женатого мужчины. Холостяки зачастую врут, чтобы замылить девушкам мозги своей наигранной галантностью.

В этом умозаключении Николай с ней согласился, так как и сам неоднократно прибегал к подобным ухищрениям.

В глазах Лисы блеснул странный огонек.

Ник промолчал, вздохнул. Он знал, чем может закончиться дальнейшая дискуссия на эту тему, и ему совсем не хотелось выслушивать высокие слова, рожденные моралью женской солидарности. Но Лиса неожиданно удивила его.

– Хотите, я найду ее и убью? – предложила она. – Я это сделаю в свободное от основной работы время и абсолютно бесплатно.

– Кого? – опешил Ник.

– Вашу бывшую. Тогда вы сможете забрать девочку себе и…

Змей вновь хохотнул.

Ник едва не подавился.

Что это было? Месть за его высказывание по поводу безнаказанной любви к убийству? Злая шутка? Или реальное предложение? Поверить, зная, кем являлись эти люди, было проще простого.

– Нет, спасибо. Давайте на «и» и закончим. – Николай закружил ложкой по тарелке. – Со своими проблемами я сам как-нибудь разберусь… И без контрольных выстрелов в голову можно найти общий язык. Я не Господь Бог, чтобы лишать человека жизни. Закроем эту тему, хорошо?

– Ну вот, обиделись, – сказала Лиса и обезоруживающе улыбнулась. – Вот видите, как тяжело принимать решение кого-то убить. Вы кушайте, кушайте, не то остынет.

Николай застучал ложкой по тарелке и вскоре, поменяв ложку на вилку и нож, приступил к яичнице с беконом.

Лиса стояла у кухонного стола и попивала мелкими глотками кофе.

Молчание нарушил Змей.

– Док, вы не обижайтесь на Лису, – сказал он, – она у нас большой специалист по всяким психологическим штучкам и может подловить на лжи любого. Готовы открыть душу, Док? Лиса умеет подштопать там, где надо, да и отрезать, где лишнее. – И обратился к девушке: – Правда, а?

«Понятно, – подумал Ник. – Значит, все-таки и у меня прозвище есть – Док… Ну что ж, это в любом случае звучит лучше, чем «Ботаник». Неужели Лиса – психоаналитик?»

– Правда, – согласилась она, достав из пачки сигарету. – В отличие от тебя, Змей, у Николая еще есть шанс на нормальные взаимоотношения со слабым полом, как вы, мужики, называете нас, женщин. Ты, к примеру, мог бы чувствовать себя превосходно, если бы жил в каменном веке в первобытной пещере и таскал женщину за волосы в свободное от швыряния камней время. А Николай не страдает подобным комплексом.

– Угу, – пробасил Змей. – Я люблю оружие больше, чем всякие там модные сумочки, парфюмерию и храп на театральных представлениях, за который меня вечно мурыжила моя бывшая супруга.

Лиса ничего не ответила, закурила, и, пустив облачко дыма к потолку, отвернулась к кофеварке.

Здоровяк поднялся, поблагодарил Лису за приготовленный обед и вышел.

Воронов остался с девушкой наедине. И это обстоятельство его почему-то порадовало. Змей явно был лишним. А у Николая собралось слишком много вопросов, ждущих ответа.

Николай, пережевывая сочный кусок бекона, поневоле залюбовался девушкой. Она волновала его. В паху как будто развернулась пружина. По телу прошла теплая волна страсти. Он пришел в возбуждение от мысли, что если бы она позволила заняться с ней любовью – прямо сейчас, здесь! – то он наверняка бы не сплошал. Весь мир расходился перед глазами от одолевавших его сознание фантазий. Овладеть такой девушкой – это то же самое, что лишиться девственности после сорока. Это заводило физически. Будоражило воображение.

Лиса обернулась и посмотрела на Николая. Он чуть не подпрыгнул на месте от неожиданности. Его мысленное любовное обжорство сразу отошло на второй план. Потупив глаза, он стал задумчиво созерцать нанизанную на вилку ветчину и прилипшую к ней яичницу. Со стороны он походил на человека, застигнутого врасплох за чем-то нехорошим. Он понял: она почувствовала его фривольный взгляд на своем теле, почувствовала, что он припарковал свое внимание в неположенном месте. На источник чьей-то обжигающей страсти женское чутье срабатывает мгновенно – почти так же, как органы тепловой чувствительности у змей.

– Выпейте кофе – это успокоит и отвлечет ваши физиологические рефлексы, – отрывисто сказала Лиса и поставила на стол чашку ароматного напитка.

– Что вы… я и не думал об этом… – попытался оправдаться Николай. – Все мои мысли заняты предстоящей работой.

– Но ведь вы не будете отрицать, что любовались мной и вас посещали шальные мысли? – Она пододвинула стул и присела рядом с ним, не сводя с него глаз.

Ник не знал, что и ответить. Волна стыда накрыла его. Какой-то глубокосидящий в нем инстинкт говорил ему, что если он сейчас продолжит и дальше оправдываться, то еще больше выставит себя посмешищем. Чувствуя, что возбуждение не оставило его, мельком посмотрел вниз на предательский бугор в штанах. Он занервничал и в его глазах застыло выражение, как у попавшего в западню зайца.

Девушка хихикнула, совсем как школьница, и воскликнула:

– Хорошее алиби, только в подобном случае оно вызывает еще большее подозрение. Какие вы все-таки мужчины наивные! Никогда не теряете времени даром. Сначала подбираетесь к намеченной цели маленькими крабьими шажками, а затем начинаете тарабанить в дверь, забывая, что ключ может лежать под ковриком у входа. Если честно, то вы мне тоже симпатичны, и я рада, что в вас нет горьких мстительных фантазий по отношению к тем людям, которые успели насолить вам в жизни. Доброта всегда украшает. Нужно сохранять чистоту в себе и помогать в этом другим.

Ник слегка вздрогнул от неожиданного признания девушки. И удивился ее откровенно религиозным чувствам.

– Мне очень приятно, что вы хорошего обо мне мнения, – проговорил он, – но эти слова странно слышать от девушки, которая столь же далека от пацифизма, как я от небесной канцелярии. На роль святоши явно не подхожу.

– Не в этом дело. – Девушка выпустила изо рта колечко дыма и затушила сигарету в пепельнице. – Вы слишком уж скованы. Я понимаю, что события последних дней положили вас под пресс и мануальный массаж пятого-шестого позвонков здесь не поможет. Но ослабить это напряжение можно и доверительной беседой, а не разглядыванием чьей-то аппетитной попки. Вы ведь хотите что-то спросить у меня, не правда ли?

Воронов повольготнее расположился за столом. Внутренне напряжение, вызванное сомнениями и неуверенностью, прошло, и он вновь почувствовал, что удача бродит где-то рядом. «Еще несколько усилий, несколько шагов – и мы найдем с ней друг друга, – подумал он. – Вопросов у меня действительно накопилось немало. И услышать на них ответы не помешает».

– Давайте поговорим, – сказал он уверенным тоном. – Я не буду спрашивать – замужем вы или нет, так как боюсь, что мое любопытство может наткнуться на скалку. – Лиса улыбнулась и утвердительно кивнула. – Вопрос первый: как вы могли допустить смерть моего деда, ведь он мог бы пригодиться в нашем общем деле как ценный свидетель?

– Мы не смогли просчитать все комбинации действий противника, – ответила Лиса, нисколько не смутившись. – Для охраны вашего деда был выделен человек, но он не успел предотвратить его смерть и сам едва не погиб. Согласитесь, ваш дедушка был не совсем обычный человек. Кто мог предположить, что он пойдет на такие крайние меры? Он спасал вас, и его квартира стала ловушкой для одного из врагов.

– Как и его смерть – фактом, – с горькой иронией добавил Николай, тяжело вздохнув.

– К его смерти мы не имеем отношения. Трагическая случайность. Еще вопросы ко мне имеются?

– Да. – Ник отхлебнул из чашки кофе. – Сигареткой угостите? А то мои закончились еще ночью.

Лиса протянула Воронову открытую пачку сигарет и зажигалку.

– Спасибо. – Ник достал сигарету, закурил. – Расскажите о себе… то есть о вашей группе. Я имею право на подобную информацию?

– Безусловно.

Девушка вкратце рассказала об обязанностях членов команды.

– А вы? – спросил Ник. – Что входит в ваши обязанности?

– Видите ли, Николай, на самом деле у нашей организации более широкие задачи, чем банальные убийства. – Лиса обворожительно улыбнулась. У Николая по пояснице пробежали приятные мурашки. – Я – решаю эти задачи. Это моя работа. Я сотрудник организации, которая занимается анализом научных разработок, попадающих в поле зрения спецслужб, которые в будущем могут быть использованы для нужд национальной безопасности. По совместительству занимаюсь психоанализом сотрудников, чтобы успеть вовремя предупредить какой-нибудь безумный фортель с их стороны. В тренировочном процессе, проводимом нашей группой, я занимаю должность инструктора по выживанию и провожу специальный психологический курс включения резервных возможностей организма в экстремальных ситуациях. Надеюсь, полностью удовлетворила ваше любопытство?

– Почти, – ответил Ник и задал вопросы, которые давно крутились у него на языке: – Что будет дальше? Какую роль во всей этой истории отвели мне?

– Полагаю, роль проводника по воспоминаниям вашего дедушки, – Лиса сказала это так умиротворенно, как мать говорит ребенку, меняя пеленки. – Я была против вашего непосредственного участия в этой миссии, но получила отказ от Шельги. Чем-то вы ему приглянулись. Вы должны сделать перевод текста рукописи и передать эту информацию Василию Ивановичу. Нам нужен компас и человек, создавший его. К тому же на вас возлагается еще одна обязанность: разбавить нашу команду двумя-тремя толковыми учеными, которые умеют держать язык за зубами. Подадите список этих людей вместе с расшифровкой текста дневника сегодня вечером. Кофе допили?

Ник кивнул.

– Тогда приступайте к работе, – продолжила девушка. – У нас слишком мало времени. Надеюсь, наш разговор останется между нами. Шельга приедет сегодня к пяти часам. Завтра вечером вас отвезут в наш тренировочный центр.

– Центр? – встрепенулся Ник. – Зачем?

– Пройдете спецкурсы по упрощенной схеме.

– А без этого никак нельзя обойтись?

– Нет. Хотите выжить – учитесь, пока не поздно. Забыли рекомендацию Суворова?

– Тяжело в учении – легко в бою? – Ник вспомнил крылатую фразу легендарного генералиссимуса.

– Так точно, – по-военному подтвердила Лиса. – К тому же вам не помешает ознакомиться поближе с кое-какой техникой. Малыш поможет с этим. И не переживайте так сильно. Рядом будет подготовленная команда, способная постоять за себя и помочь другим. – Девушка взяла руку Николая и развернула ладонью вверх. Ради этого прикосновения он готов был поехать куда угодно, хоть на край света, лишь бы и дальше чувствовать тепло этих пальцев. – Да и линия жизни у вас очень длинная.

– А любви? – поинтересовался Ник.

Ответа не последовало. Девушка поднялась со стула и ушла, закрыв за собою дверь.

Николай почувствовал себя одиноким, словно солнце ушло на другую сторону планеты, окутав землю мраком. Он сидел на кухонном стуле и усмехался. Левый уголок рта усмехался. Некоторые из чувств обладают разрушительным потенциалом. И одно из них – отображала линия на его ладони.