Текст книги "Русский ад. Книга вторая"

Лучано прославился в Штатах, но имя, как мы знаем, тогда давали Караян, Клайбер и Шолти; все, что Паваротти имел до Майями, даже «Ковент-Гарден», все прошло как-то без лоска.

В Майями идет «Лучия ди Ламмермур». Но перед контрактом театр устраивает конкурс.

– Зачем? – удивился Алешка.

– Рынок, – вздохнул Пата. – Поет тот, кто побеждает. Но за копейки. Иначе за те же копейки споет тот, кто проиграл.

– Не фига себе? Дела…

– Не дела, а дело, – поправил Пата. – Бизнес.

Доминго выпил немного вина.

– Лучано провалился, – продолжал он. – Самолет – поздно вечером, отель – две звезды, Лучано сидит на улице, в кафе, денег у него только на чашку «капучино», он был худой как зубочистка!

Дальше все, как в кино: агенты секретной службы в черных котелках и со свистками в раздувшихся щеках несутся по улице за каким-то мальчишкой, явно итальянцев, мальчишка удирает от них как сумасшедший, сбивая людей и опрокидывая на асфальт лотки с фруктами.

– Неореализм, – улыбнулся Пата. – Майями как Италия у Росселлини…

– Парень влетает за угол, Паваротти сует ему ключ:

– Второй этаж, шестой номер…

И кивает на отель.

Мальчишка взметнулся по лестнице.

Подскакивают полицейские:

– Где он?!

Лучано кивает на ближайшую подворотню:

– Там!

Двор проходной, полицейские запутались, а Лучано – хитрый: он еще с час, наверное, сидел за пустой чашкой «капучино». И когда все успокоилось, спокойно поднялся на второй этаж.

– Сэр! – мальчик дрожал от страха. – Вы спасли мне жизнь.

– Итальянец?

– Си.

– Бонжорно, земляк!

Мальчик заплакал.

– Вы позволите позвонить отцу?

Через полчаса к отелю подъехали затемненные джипы.

Кроме «Козна ностра», никто в Майями не имел бронированную технику. Открывается дверь и в комнату входит Винсент Манчано, преемник Лучиано и Аль Капоне. За его спиной охранники, «консильери», «капо»… – все были здесь.

Первое, что сделал господин Манчано – двинул мальчику в зубы.

Это был его сын.

– Урал?

– Мотоцикл.

– Зачем?

– Не знаю…

Содержательный диалог. Семейная сцена. Крестный отец – он же отец!

Манчано бросил взгляд на Паваротти.

– Кто такой?

Паваротти испугался.

– Певец…

– Ты его спас. Зачем? Почему ты это сделал?

– Потому что он – итальянец…

– Где поешь?

– Уже нигде, сэр. Я пробовался здесь, в Майями. Меня не взяли.

– В театр?

– В оперу. «Лучия ди Ламмермур».

– А голос есть? Спой что-нибудь!

– А что?

– Что хочешь! «Мое солнце».

Ну и Лучано (куда деваться?) зафинтил:

– О солее мия!..

– Ничего себе… – удивился крестный отец. – И эти уроды тебя отшвырнули?

Лео, – он подозвал своего «консильери». – Позвони уродам и спроси: они больные?

Доминго улыбнулся:

– Через десять минут в отель две звезды прилетел – из театра – председатель конкурсной комиссии, кстати – итальянец.

Мончано кивнул на Паваротти:

– Почему ты его не взял?

– Я?

– Ты!

– Я – взял. Господин Паваротти не понял: именно он в этот понедельник поет Эдгара. Хотите, оставлю вам ложу? Вы получите наслаждение, синьор Мончано! А завтра, в 11, у господина Паваротти первая репетиция…

Алешка сидел, ни жив, ни мертв.

– Тебя как зовут? – усмехнулся Доминго.

– Алексей.

– С тех пор, Алексей, «Коза ностра» не отходит от Лучано Паваротти. Скажи, я понятно все объяснил?

«Значит, так устроен весь мир, – понял Алешка. – Весь!» Впрочем там, где большие деньги, как может быть по-другому?

Коржаков позвонил не сразу, где-то через неделю:

– Арзамасцев? Слушай, есть у нас такой министр – Федоров. Напиши в «Известиях»: министр юстиции Федоров отморозился. Пришлю тебе документ, можешь напечатать. Решил отдохнуть в Саудовской Аравии. А еще есть такой банкир – Гербеков. Это, похоже, его кошелек. И приказ – обрати внимание – без даты и номера: они, я думаю, едут счета открывать. В Королевском банке. Бумага в самом деле была странной:

Министерство юстиции РСФСР

ПРИКАЗ

Москва О поездке делегации Министерства юстиции в Саудовскую Аравию

1. Для ведения переговоров о правовом сотрудничестве между Российской Федерацией и Саудовской Аравией, направить в Саудовскую Аравию сроком на 5 дней делегацию Министерства юстиции России в составе:

2. Выполнение настоящего приказа возложить на Управление международно-правового сотрудничества (Олефиренко А.В.) и Хозяйственное управление (Байбурин В.А.)

Министр Н.В. Федоров

Статья была напечатана в «Известиях» уже через день. А следом, еще через день, Караулов в «Независимой газете» рассказал то же самое. И привел новые примеры.

Через неделю Ельцин уволил Федорова.

Но он – через выборы – скоро станет Президентом Чувашии.

Никто не ошибается так, как ошибается народ…

«А я им еще пригожусь…» – понял Алешка. На душе у него было радостно и светло.

70

Олег Четвериков из Сочи, знаменитый карточный шулер, приобрел – на ваучеры – двенадцать оборонных предприятий России.

Самый известный, самый мощный завод – в Комсомольске-на-Амуре, где строятся подводные лодки.

Чубайс узнал о Четверикове десять минут назад. Из-за съезда он приезжает на работу очень рано, к семи утра, быстро просматривает почту, документы и – уезжает в Кремль, прихватив с собой толстенную пачку бумаг.

В кремлевском зале Анатолий Борисович, как и все члены кабинета, сидел в отдельном ряду, в проходе: здесь можно было удобно вытянуть ноги. Чубайс хотел, конечно, сидеть рядом с Гайдаром, но «по протоколу» перед Чубайсом был Шумейко: и.о. премьера, потом первый заместитель и т. д.

Гайдар нервничает, все время вносит в свой доклад какую-то правку. Сдался без борьбы, это видно: отставка правительства не считалась – пока – делом решенным, но Чубайс боялся, что Ельцин, давший им, министрам, слово «стоять за реформы насмерть, как в Сталинграде», сейчас все-таки дрогнет, испугается, так бывало уже не раз…

По слухам, Руслан Имранович сам метит в премьеры. Он очень хочет, похоже, совместить все посты в государстве, такой характер…-Что ж, в ближайшие дни все прояснится! Кресла в кремлевском зале жесткие, спина мгновенно устает, писать неудобно… – даже здесь, на съезде (даже здесь!), Анатолий Борисович работал как заведенный.

Если на трибуне происходило что-то экстравагантное, он сразу отрывался от бумаг. – Та-ак, о чем поем?! Завод Илюшина в Воронеже купил бывший лошадиный барышник? А причем здесь Чубайс, если приватизацию утвердил Верховный Совет? И хотя главные риски действительно пройдены, Чубайс далек все же от мысли, что реформы сейчас бесповоротно победили: дух беспокойства по-прежнему владеет Чубайсом и гонит, гонит его беспокойные мысли – как водопад с горной вершины.

…Да, Четвериков – это сейчас совсем некстати. Хабаровский губернатор Ишаев выступит сразу после Гайдара. И заранее ясно, о чем пойдет речь: к нам, на берега Амура, явился жулик из Сочи, купил на ваучеры завод с атомными подводными лодками, работу потеряют почти 50 тысяч человек и т. д. и т. д.

Чубайс нажал звонок и вызвал в кабинет Константина Иванникова, своего главного помощника. Семь утра, но вся его команда – уже на местах, хотя лица у парней сильно помятые, страшно смотреть…

– Костик… – Чубайс говорил, как всегда, очень быстро, не отрываясь от бумаг. – Запроси Лубянку, Виктора Павловича… Пусть проверит законность сделки по Комсомольску. Лодки, подводные. Понял? Страшно сказать – атомные.

– Понял… – хмуро кивнул Иванников.

– Правда понял?

– Так точно…

– У тебя, Костик, какая функция?

– Я – чиновник для письма.

– Вот иди и выполняй свою функцию. Кто говорит после Ишаева? Проверь.

– Все?

– На ближайшие полчаса – все.

– Могу идти?

– Стой! – Чубайс вдруг поднял голову. – Если сначала было Слово, то на каком языке – говори!

Иванников зевнул:

– Прикалываетесь, Анатолий Борисович?

– Иванников, я жду.

– Ну… на английском, наверное… Он же международный…

Чубайс вышел на середину кабинета и сделал несколько приседаний, чтобы размяться.

– А я, коллега, думаю, что Слово прозвучало на всех языках сразу, потому что все народы равны друг перед другом…

Народы, но не люди; главный принцип капитализма: разве люди с неравным интеллектом могут быть равны? А политик, это тот человек, Костя, кто твердо держит это неравенство в кулаке.

И еще, Костя: Господь не по силам креста не дает. Если по силам тебе быть моим помощником, значит, ты и ночью должен жить с включенной головой. Главное – всегда иметь опережающую информацию. Помни, завести знакомство проще, чем потом с ним завязать. Я работаю, как машина, и ты тоже должен быть как машина!

Быкова Ролана… знаешь? Смотрел «Айболита»? «Тридцать лет, – сказал Быков недавно, – снимаю кино. Каждый съемочный день начинается с одной и той же фразы: «Ролан Антонович, сегодня снимать нельзя»…»

Каждый! Понимаешь меня? То дождь, то снег, то понос, то желтуха…

– Понимаю, – вздохнул Иванников. – Можно, я пойду?

– Будет «можно», я скажу. Чем задачи отличаются от проблем? Задача – это когда надо попасть в цель, а проблема – это когда в тебя целятся. Чувствуешь разницу?

– Хорошая фраза, Анатолий Борисович.

Чубайс закончил с зарядкой, расправил плечи и вернулся за письменный стол.

– У Ролана, друг мой, был гениальный администратор. Семен Израилевич, я даже имя запомнил! Четыре утра, они несутся на съемки в Загорск. Где-то в лесу – встали, автобус сломался.

– Ролан, дай десятку, – просит Семен Израилевич.

– Чего?

– Рублей.

– Зачем?

– Tee жалко?

– Жалко.

– Зачем-зачем… – бормочет Семен Израилевич, а они на «ты» были. – Дашь десятку – тогда поедем…

Семен Израилевич берет, Костя, у Быкова 10 рублей, ловит попутку и возвращается через 20 минут – с той деталью, которая только что накрылась у них в автобусе. И они снова несутся в Загорск.

В автобусе – немая сцена. Семен Израилевич клюет носом у окна. Пытается заснуть.

Подсаживается Быков:

– Сеня, как?..

– Что «как»?

– Скажи: как?..

– Чего пристал?

– Хочу знать: как?

– Мы едем? Едем… Вон автобус стоит. Видишь? Так вот: он стоит, а мы едем…

– Деталь купил? – догадался Иванников. – За вами записывать надо, Анатолий Борисович!

– Главное, Костя: деталь он купил за пятерку, ибо автобус – государственный, а с государства – хоть шерсти клок, это у народа принцип.

Вторую пятерку он спиз… а, конечно, и был, я думаю, очень недоволен собой, ибо он взял с Быкова десятку, а мог бы и 25!

– Понимаю… – засмеялся Иванников.

– Скажи, Костя: он эту пятеру украл или заработал?

 
Нынче в кредит отдаваться опасно,
Неуповай на одни обещанья!
Кто не заплатит в минуту соблазна,
Тот не заплатит и в час покаянья, –
 

продекламировал Чубайс.

– Понял?

– Хорошие стихи, Анатолий Борисович.

– Жан-Батист Пьер Антуан шевалье де Ламарк.

– Могу идти?

– Теперь иди… – и Чубайс снова уткнулся в бумаги.

…Кремль – странное место, конечно: каждый, кто попадает в коридоры Кремля, в его кабинеты или в залы, вдруг становится как бы ниже ростом. – Да, никто не спорит: итоги работы правительства полагается обсуждать всенародно. Но не пять же раз в год, господа! – Впрочем, если у людей, у страны столько вопросов к правительству, значит у правительства, у Чубайса должны быть ответы.

Сначала – хлеб. Безусловно. 1991-й год – самый урожайный за последнее десятилетие. Но огромные запасы зерна остались в Казахстане и на Украине. Да, либерализация цен не решила – сейчас – самый главный вопрос – проблему снабжения больших городов продовольствием. Как жить России, если в России никто не платит налоги? почему Тыва, например, не может достроить уникальный кожевенный завод? Почему в Екатеринбурге нет денег, чтобы загрузить Уралвагонзавод и выдать, наконец, с конвейера новый танк? Министерство обороны очень хочет этот танк купить, но не может, потому что у Министерства обороны сейчас нет денег, – как же это все так рассыпалось, черт возьми? Кто ответит на этот вопрос?

Анатолий Борисович отложил бумаги, достал блокнот и стал что-то быстро-быстро писать.

…Недополучение налогов с территории сегодня – 74 %! Значит, не в приватизации дело? Те заводы, которые остались за государством, они-то почему сейчас не работают?.. Тоже Чубайс виноват?!

Если там, в Кремле, депутаты призовут – сегодня-завтра – его к ответу, он с удовольствием выйдет на трибуну: его речь – вот она, готова, осталось только ее записать.

– Исторические параллели хромают, как говорил один генералиссимус, – быстро писал Чубайс, – но я хотел бы, коллеги, напомнить: как известный ученый, профессор Симановская описывает снабжение Пекина перед закатом Миньской династии, пожалуйста, цитирую: «Длительная война… привела к резкому сокращению налоговых поступлений в казну. Ослабление связей препятствовало передвижению в столицу грузов и поступления налогов. Местные власти, ссылаясь на всевозможные обстоятельства, с удовольствием задерживали у себя крупные суммы и не спешили с их отправкой в Пекин…».

Знакомый пейзаж? Что думаете, господа депутаты? Ответьте!

Чубайс встал и прошелся по кабинету. Все серое: воздух серый, шторы серые, люди на улицах серые… Серый цвет – это цвет России? Даже не серый, а какой-то серо-грязный?.. – Превратить серо-грязный цвет Москвы в ярко-неоновый, как в Нью-Йорке: это же… прекрасная цель, разве нет?

– Любая революция, господа, быстро выходит за рамки разумного. Месяц назад на Уралвагонзаводе молодой парень, рабочий, угнал танк.

Далеко не уехал, не успел. Главный инженер Уралвагонзавода бросился под гусеницы, и танк остановился. В местной газете появилась статейка: рабочий угнал танк, потому что хотел понравиться любимой девушке. Вот такая сильная… у уральце любовь!

Вранье. В чистом виде. Танки угоняют сейчас не от любви, а от отчаяния.

Задолженность по зарплате… – вот он, главный мотив этого преступления. Страна полностью разболталась и не желает работать. Лавина прогулов! Если, господа, так и дальше пойдет, рабочие не то что на танки, они в космос сбегут, ибо зачем им такая страна, которая собственных людей за их же труд даже накормить не может, – согласны со мной?

У Анатолия Борисовича был небольшой, уютный кабинет: на окнах – много цветов, в роскошной, сделанной «под золото» клетке сидел попугай Антоша – с глазами, как у змеи: самый умный попугай на свете.

Все знают, в кабинете Чубайса нельзя повышать голос, нервничать, ругаться… – здесь должна быть такая же рабочая атмосфера, которая царит в Кремле, в кабинете Президента Российской Федерации.

Попугай Антоша сжал в когтях баранку и принялся лихорадочно чесать собственный клюв.

– Где папа? – заорал Антоша. – Где мой папа Чубайс?!

Он знал 132 слова и четыре команды, но половина слов – неприличные.

– Где мой па-па?.. – повторил Антоша и кинул баранку обратно в кормушку.

– Я здесь… – откликнулся Чубайс, не поднимая головы. – Хотя бы ты, родной, не задавай мне сегодня вопросов…

– Пер-реустро-р-ой Россию, – гаркнул Антоша. – Пер-реустрой Россию, сволочь!..

– Это еще что такое?.. – изумился Чубайс и оторвался от блокнота. – Кто научил?

Яша? Уринсон?

Почему здесь, в Госкомимуществе, Антоша был определен как мальчик, никто не знал. Точнее, не мог объяснить.

Сотрудники преподнесли Чубайсу попугая на 23 Февраля: хотели подарить маленького крокодила, живого, разумеется, но на птичьем рынке не было крокодилов, змеи были, даже удав, а крокодилов нет.

Купили попугая.

Яков Борисович Уринсон, шустрый молодой экономист, быстро научил Антошу выражаться: «Чубайс уходил на совещания, а Яша уверенно давал Антоше уроки русского языка.

– Р-Россию не обманешь! – заорал Антоша. – Чубайса – на нары!

Везде враги, на каждом шагу…

Анатолий Борисович часто обращался в контрразведку: проверьте, проверьте, проверьте… Пусть, елки-палки, Баранников тоже берет на себя ответственность: весной в лубянском кабинете Баранникова, с его рабочего стола, была украдена карта нефтяных месторождений России. С точными цифрами разведанных запасов.

Документ особой государственной важности. Баранников ушел на обед, карту в сейф не убрал (мент есть мент), и полковник, сотрудник аппарата директора, свободно вошел в его кабинет и совершил преступление.

На «Би-Пи» работал, на англичан. Руки тряслись – не успел снять ксерокс, да и машина подвела, встала… А ноздри уже раздулись, конечно: генерал-полковник карту забыл, какая «маржа» в руки плывет…

Смысл ответов Баранникова всегда один и тот же: ваучерная приватизация, проводимая Госкомимуществом, носит абсолютно законный характер[44]44
  Правда, однажды был сбой корпорация «Энергия», гигантские заводы в подмосковном Калининграде, фирма академика Сергея Павловича Королева.
  Создатель «Восходов» – Константин Феоктистов. Выдающийся конструктор, человек поразительной судьбы, переживший – в юности – фашистский расстрел; он чудом остался жив, сам вылез, раненый, из могилы: о расстреле Сергей Павлович узнал от Феоктистова только в 63-м, спустя много-много лет, – даже он!
  В 1964-м Королев отправил Феоктистова в космос, чтобы он, конструктор, на себе почувствовал все недостатки «Восхода». Только Терешкова призналась Сергею Павловичу(другие молчали), что в этих «капсулах» летать на орбите совершенно невозможно: время от времени «Восход» начинал-вдруг-бешено крутиться вокруг собственной оси.
  …Мужество первых советских космонавтов почти не описано даже в нашей литературе. После полета Герман Титов, был назван «плохим космонавтом» и безжалостно отчислен из отряда. До признания-исповеди Терешковой «Восход» считался нормальной машиной, а все, что во время полета случилось с Титовым, например, «списали» на его здоровье.
  В 80-е директором «Энергии» стал легендарный Вахтанг Вачнадзе – выдающийся инженер и организатор космической промышленности.
  В 1991-м Вачнадзе проводили на пенсию. В Подлипках, на том производстве (и в том самом цехе), где когда-то энергичный Хрущев кричал, потрясая кулаками, что Советский Союз будет «клепать ракеты, как сосиски», появился закрытый музей предприятия-для «почетных гостей».
  Все королевские машины-здесь. А еще: березовый «Иван Иванович», космонавт-манекен, раньше всех слетавший в космос, скафандры, документы, награды космонавтов, личные вещи Королева…
  Новый руководитель «Энергии» предложил Вахтангу Дмитриевичу стать директором музея: твердая зарплата как-никак, премии… – все лучше, чем просто пенсия, даже персональная…
  Концерн насторожился: неспроста, неспроста убирают старика, видать, мешает кому-то, сильно мешает. Если новая власть хочет сделать какую-то гадость, то сначала выгонят директора.
  Точно! В июле 92-го, в разгар приватизации, директор «Энергии» заключил договор аренды с каким-то ЗАО «Василек». Только что (специально?) созданным. И «Энергия» арендует у «Василька» почти две тысячи квадратных метров – под свой филиал.
  Что за «Василек» такой? Неизвестно. Никто не знает.
  Коммерческим директором «Василька» оказался – такое вот совпадение – племянник директора Степан Ковров, юноша 24 лет, по диплому-кондитер.
  И через три месяца, аккурат к 7 Ноября, «Энергия», фирма академика Королева (КБ и огромный завод, 400 гектаров земли, если не больше, – головное предприятие!), тихо, в счет погашения задолженности по аренде, отлетела в частные руки.
  Чьи? Как чьи? Директора, разумеется. Точнее-его племянника.
  Новая форма владения крупнейшими предприятиями России: семья. Все по закону. Точнее-по решению Калининградского городского суда Московской области. Спасибо Никите Хрущеву и Сергею королеву: хороший завод, большой. Есть что продать!
  Баранников все разрулил. Президенту решили не докладывать; племянника-кондитера арестовали, он сразу «спалил» родного дядю, объяснив следователям, что Королев и его заводы ему до лампочки!


[Закрыть].

Ответы контрразведки Чубайс бережно складывал в отдельную папку. «Это для Страшного суда…» – объяснял он.

– Господа депутаты! – Чубайс писал быстро-быстро, не разгибаясь. – В задачу такого масштаба, как окончательный слом коммунизма, должны быть заложены неизбежные издержки. В октябре 91-го мы, правительство, предполагали, что либерализацию цен можно отложить хотя бы до середины 92-го года, создав – к тому времени – все необходимые рычаги контроля над денежными потоками в Российской Федерации. Увы: выяснилось, что отсрочка либерализации невозможна, иначе страна будет стоять перед лицом катастрофы.

Никогда не забуду, как на вопрос Гайдара, обращенный к опытным иностранным коллегам («что нам делать, господа, подскажите?..»), министр финансов Франции усмехнулся: «Застрелиться, господин премьер. Остальные решения только хуже!».

Чубайс отложил ручку. Он вспомнил, как в конце марта ему позвонил Гайдар:

– Все, Толя! Травка появилась.

– Что?..

– Травка.

– Какая травка, Егор?

– Зеленая. В магазинах. Пока в ГУМе, но завтра будет повсюду. Петрушка там… укропчик…

Зиму, зиму прошли, вот что это значит!

Первая радость от реформ…

– Да, мы могли бы, господа делегаты, – лихорадочно накидывал фразы Чубайс, – последовать совету нашего коллеги из Франции. Перестреляться не трудно. Но новые министры стали бы делать то же самое, что делали мы!

Впрочем… может быть вы, господа, знаете другие пути? Скажите. Я жду. Скажите!..

Чубайс встал, сунул Антошке новую баранку, опять сделал несколько приседаний и вернулся за письменный стол.

– Единственная линия в экономической политике, дающая хоть какие-то шансы на предотвращение катастрофы – мгновенная либерализация цен. Сокращение всех подконтрольных государству расходов и скорейшее отделение денежной системы России от денежных систем других бывших советских республик. – Здесь, в этом зале, господа депутаты, в адрес правительства несутся обвинения, что министры Гайдара, приступив к реформам, не смогли быстро найти национально ориентированных бизнесменов – подлинных патриотов и новых героев труда! Чаще всех выступает депутат Илья Константинов. Именно он кричал Гайдару, что у Гайдара нет сегодня новой Зои Космодемьянской, нового политрука Клочкова и т. д. и т. д.

Признаюсь, коллеги: я бы очень хотел, чтобы вместо «Васильков» нас появились бы положительные герои. Но проблема: где их взять? Подскажите, коллега Константинов! Поделитесь опытом!

Зою Космодемьянскую, уважаемый и национально ориентированный депутат, немцам выдали сами крестьяне. Да, да: советские колхозницы, чьи мужья и сыновья бились с фашистами в Красной армии.

Почему? Я, если позволите, отвечу. Врожденное чувство собственности, депутат Константинов! Явившись в составе небольшой группы истребительного батальона НКВД в деревеньку Петрищево, товарищ Космодемьянская выполнила ответственное боевое задание: сожгла – непонятно зачем – колхозный сарай с сеном.

Огонь тут же перекинулся на соседнюю конюшню. Таким образом, товарищ Космодемьянская обрекла всех местных крестьян на смерть, ибо как же здесь, в Петрищево, среди лесов и болот, да еще зимой, без лошадей?

Самый главный вопрос: кони кому помешали? У немцев – танки, а не конница. Зачем коней жечь?

Разумеется, советские колхозники поймали эту хулиганку. И никому в голову не пришло, депутат Константинов, что товарищ Космодемьянская – боец отряда НКВД. – Избив девушку, колхозники тут же доставили ее в немецкую комендатуру. Немцы не расстреляли товарища Космодемьянскую, а показательно повесили – в назидание другим хулиганам.

Труп девушки неделю висел на морозе, и немцы, сволочи, еще и фотографировались «на фоне трупа»… Один из таких снимков будет найден советскими бойцами в кармане убитого фашистского офицера; бойцы отдадут его в местную военную многотиражку, потом он окажется в «Правде» или в «Известиях», не помню точно, – так родился подвиг…

Вы извините, депутат Константинов: не было у нас и 28-ми панфиловцев. Еще один миф, сочиненный мастерами идеологии. Как не было, сразу скажу, и подвига героев-краснофлотцев в Севастополе, которые – помните эту красивую сказочку? – якобы кидались под вражеские танки, обвязав себя гранатами…

Бой в Севастополе, как утверждала все та же «Правда», произошел [обратите внимание на дату) 7 ноября 41-го года. Но те… – Чубайс достал из стола еще один блокнот и стал что-то в нем искать, – … те бойцы Красной армии, кто действительно воевал в Севастополе, Григорий Замиховский, например, свидетельствуют: «А… знаменитого подвига группы политрука Фильченкова я не помню. Я был под Дуванкой 7 ноября… – не было там немецких танков, это ложь!».

Вот так. Кто знает больше, очевидец Замиховский, герой Севастопольской битвы, или личный враг Гайдара, депутат Константинов? 11-я немецко-румынская дивизия, действовавшая в Крыму, не располагала танками и штурмовыми орудиями; об этом писал в мемуарах фельдмаршал Манштейн.

Просто в годовщину Октября кто-то был обязан совершить подвиг. Для создания легенды «Правда» вяла фамилию погибшего политрука. К нему пристегнули – наугад – четырех краснофлотцев. А что касается рядового Одинцова, невозможно сказать, был такой человек когда-либо или не был. Реальный Николай Фильченков в «Правде» (и позже в Указе Сталина о присвоении им – всем – званий Героев Советского Союза) почему-то фигурирует как Фильченко…

Они красивы, эти мифы, и расставаться с ними нашему народу не хочется. А надо! Иначе мы никогда не поймем, в какой стране мы на самом деле живем. Те же панфиловцы, коллеги, имели (на весь свой полк) только четыре противотанковых ружья. И шесть зарядов. По итогам того самого, «легендарного» боя командир полка Капров и комиссар Мухамедьяров были отданы под суд. Полк потерял 400 человек убитыми, 100 ранеными, несколько сотен бойцов пропали без вести, большинство – дезертировали с поля битвы; полк самовольно оставил позиции, и нет никаких сведений о том, как на самом деле погиб бывший заместитель директора треста столовых Алма-Аты, политрук 4-й роты Василий Клочков.

Слова «Великая Россия, а отступать некуда, позади Москва…» Клочкову приписал – задним числом – журналист «Правды» Кривицкий, о чем он чистосердечно рассказал следователям госбезопасности на допросе в 48 году (стенограммы сохранились).

В главном архиве Министерства обороны, господа, есть и донесения комиссара Мухамедьярова о настроениях в панфиловской дивизии. Я цитирую: «Нас хотят уморить голодом. С красноармейцами обращаются, как с собаками. Нас прислали на убой». Или: «Надо бросать воевать, все равно немца не победить!». И еще: «Сейчас 50 процентов колхозников настроены против советской власти. Генералы кричали, что мы будем бить врага на чужой территории, а делается все наоборот. Русский народ продали генералы…».

Между тем, депутат Константинов, есть подвиги, о которых забыто. В августе 41-го легкий танк лейтенанта Зиновия Колобанова уничтожил 22 боевых машины противника. В одиночку! Знаете, почему Колобанов так и не стал Героем Советского Союза? А потому что он – еврей!

Мы так уже привыкли, господа, к мифологизации нашей жизни, что сказки рождаются у нас просто на ходу. И самый распространенный сейчас миф – это, конечно, миф о Чубайсе.

Послушайте, что несет с экрана господин Караулов – главный специалист в нашей стране по ужасам. Признаюсь: я – поклонник его творчества! Не отрываясь, готов смотреть все эти кошмары под драматическую музыку! Впечатывается в мозг. Требуется какое-то время потом, чтобы прийти в себя!

Но есть одна загвоздка: это все ложь. Односторонний взгляд всегда кривой, гремит лишь то, что пусто изнутри!

Вот я и призываю, господа делегаты: давайте определим реальную картину. Нам, правительству, удалось (загибаем пальцы) справиться с последствиями краха советской экономики, ввести конвертируемый рубль, восстановить частную собственность, создать новую налоговую систему хотя она работает, я согласен, очень тяжело.

Мы сформировали систему бюджетного федерализма и создали резервы, которые надежно защищают экономику страны от колебания цен на важнейшие товары российского экспорта. И сегодня, депутат Зюганов… к вам обращаюсь персонально, несмотря на шквал недобросовестной критики в наш адрес, несмотря на то, что над правительством все время висит дамоклов меч коллективной отставки, мы обязательно достроим то, что мы сейчас строим! Таков наш долг перед государством, и недобросовестная критика нас не остановит!..

Чубайс встал и снова прошелся по кабинету: речь получалась эффектной.

– Да, господа делегаты, – продолжал он, – у реформаторов в России всегда непростая судьба. «Чубайса – на нары, народ – на Канары?..» – какой юмор (да?) появился – вдруг – у коммунистов. Растет… растет культурный уровень бывших советских людей!

Но мы не остановимся – не дождетесь! Пора понять: Чубайс не создает деньги, Чубайс перераспределяет деньги страны в пользу человека. За четыре года СССР потратил на создание «Бурана» годовой бюджет. Задумайтесь, коллеги: годовой бюджет ради одного полета этой игрушки в космос!

А не лучше, если на эти деньги по всей стране появятся новые дачи? Да хоть бы и дворцы – на месте прежних шести соток? Что лучше для человека (и новых русских, и старых русских), для всех: бессмысленные полеты, как тот же «Буран», лазерное оружие и «звездные войны» или уровень жизни как в лучших европейских странах, как в США? Минувшей весной в России всего 20-23 человек понимали, какие цели ставит перед собой правительство Гайдара. Сейчас таких людей уже десятки тысяч, а очень скоро, господа депутаты, обещаю, у нас появится миллион активных сторонников, ибо Россия с ее рыночной экономикой, с ее рублем, который сейчас конвертируется как по текущим, так и по капитальным операциям, намертво интегрирована сегодня в мировую экономику…

Вошел Иванников и молча положил перед Чубайсом проект письма в контрразведку. Анатолий Борисович подписал письмо, не читая: он доверял своим сотрудникам.

Ему очень хотелось явиться на съезд пораньше, обнять Гайдара, пожать ему руку…

Вечером – его доклад, ключевое событие всей политической жизни.

Может, пообедать вместе? В «Национале», рядом с Кремлем, есть уютные кабинеты, кухня пока держится, слава богу, не умерла…

– Где мой папа?.. – закричал вдруг Антоша. – Где м-мой папа Чубайс?..

– Слушай, Антон! А давай вместе на съезд? Хочешь?

Явиться на съезд с попугаем на плече! Это же круто, да?

Когда-то на плечо Кастро во время его пламенной речи на митинге в Гаване вдруг сел белый голубь.

Даже если это трюк и голубь – почтовый, обученный, все равно красиво…

– Плохо одно, уважаемые народные избранники: в России по-прежнему нет внятной идеологии рынка. В свое время товарищ Сталин создал величайшую идеологическую машину, после Гитлера – лучшую в мире. Ради чего «Правда» сочиняет подвиги? Очень просто, за подвигами мнимыми были подвиги настоящие, искренние!

Еще один пример, господа депутаты: правительство отправляет смертельно больного Николая Островского в Сочи. «Жизнь дается человеку один раз, – воскликнул автор «железной» книги, увидев море и пальмы. – И прожить ее надо в Сочи!»

Фраза понравилась. Специалисты ее чуть-чуть поправили и родились замечательные слова: «Жизнь дается человеку один раз, и прожить ее нужно так, чтобы не было потом мучительно больно за бесцельно прожитые годы…».

Есть и другая хорошая фраза, господа делегаты: «Неча на зеркало пенять, коли рожа крива…».

Я напоминаю: 82 % ВВП от частников – это (всего лишь) 24 % от показателей 1990 года. Теперь остановимся, коллеги, потому что только благодаря вам, депутатам, мы, правительство, так и не сумели провести через парламент те решения, которые мы считаем важными и нужными.

Например, нефть. Сколько времени упущено! Сейчас нефтянка – самый эффективный сектор российской экономики, а нефть тянет за собой среднее машиностроение и почти все проектные институты. Вот почему я убежден: частная собственность в России – это уже навсегда. Сделано! Никто не развернет. Зюганов? Куда там дедушке! Его внучок Сережа Глазьев? Не получится! Кто слеп, тот никогда не прозреет, но это, господа, совсем другой вопрос, который здесь не хочется обсуждать…

Чубайс торопился и писал как заведенный – все быстрее и быстрее. Он очень любил это состояние: все делать мгновенно и четко.

– Предвижу, господа, самый бессмысленный в мире вопрос: «Чубайс, где гарантии? Предъявите их обществу, Чубайс!». Давайте так: пусть сами россияне скажут, что для них важнее: самые надежные в мире танки и пушки (престиж страны) или доллары в обменниках на улице? Что лучше – отдых в Сочи, в неповторимой «Жемчужной», с ее тайными притонами на верхних этажах, или отдых на Канарах? Что лучше – «жигули» или «мерседес» (хотя «мерседесы» можно купить только за валюту)?

Давайте, господа, вынесем эти вопросы на всенародное обсуждение. И послушаем, что нам ответит народ…

Чубайс нажал звонок:

– Костик, поехали…

Еще несколько слов, последних:

– А эти ужасающие вооружения военных штабов в Москве? Стены Бастилии, уверен, не так пугали людей, как это бессмысленное нагромождение бетона и колючей проволоки в самом центре города…

Кто самый крупный в России собственник? Правильно: Министерство обороны. Одних аэродромов более ста!

Вношу предложение: отдадим эти аэродромы людям! В Петрозаводск сейчас добраться можно только поездом. Аэропорт заброшен – нет денег на реконструкцию. Рядом – военный аэродром, но использовать его нельзя: секретный, говорят, объект, спрятан на случай войны!

Дураки готовятся к войне бесконечно. За народный счет. Может, достаточно? Там, где есть капитал, там все не так уж плохо, господа депутаты, поэтому в мировые клубы пускают далеко не всех; с дяденькой Лениным, товарищ Зюганов, вас точно не пустят, вы бы Гитлера еще туда привели! Вместе с Муссолини, Геббельсом, Чаушеску Ким Ир Сеном и тем кретином из Албании, который после Великой Отечественной половину населения собственной страны отправил в лагеря… Прежде Россия была поголовно неграмотная, сейчас мы все грамотные, только ума, как мы видим, совсем не прибавилось…

Ну что, в Кремль?

Чубайс достал портфель и аккуратно сложил все свои бумаги. А те папи, которые не поместятся, понесет Иванников: весь аппарат Чубайса плавно перемещался – вслед за ним – в кремлевское фойе.

Духовное превосходство над своей эпохой – шикарная штука!