Текст книги "Эпоха мертвых. Начало"

Пасечник Александр Васильевич

21 марта, среда, днем

В середине дня все люди, находившиеся в НИИ, погрузились в два «Лэндкруизера» и два автобуса «Форд Транзит». Маленькая колонна выехала с территории и направилась в сторону Рублево-Успенского шоссе. Здание подготовили к взрыву, и там уже тикал часовой механизм, установленный на задержку в два часа. А чтобы ни у кого не возникло соблазна остановить процесс, все закладки были установлены на неизвлекаемость. Любая попытка разминирования привела бы к взрыву. Следы решено было ликвидировать путем тотальной аннигиляции.

В городе болтались еще две группы. Засада на квартире Крамцова, четыре человека, которые и должны были взять на себя всю грязную работу, и еще продолжала работать пара оперов из ЦСУ,[15]15
  Центральное следственное управление.


[Закрыть] которых удержали на работе обещаниями дарения автомобилей, денег, оружия и всего, чего бы им ни пожелалось. О «Ковчеге» им никто не сообщал. Да и на то, что они сумеют раздобыть требуемый адрес, надежда была мала. Фактически он махнул на них рукой, а по поводу засады на квартире решил так: пусть сидят до следующего утра максимум. Если окажется пустышкой, а к этому и шло, то пускай прорываются к усадьбе Бурко.

Именно эту команду он терять никак не хотел. Люди, обученные получше, у него имелись, те же «преторианцы» Дима с Васей. А вот настолько же беспринципные и душевно уродливые – уже нет. Эти могли убивать кого скажут, пытать как скажут, и никакая совесть их бы не беспокоила. Двое из них в прошлом работали в зонах, «кумовьями», одного бывшего опера из МУРа сам Пасечник спас от тюрьмы, куда тот уже почти уехал за пытки подозреваемых и вымогательство, еще один в прошлом служил в ОМОНе и тоже отличался редкими художествами. Такие люди бывают нужны, если ты хочешь, чтобы твоя организация действовала максимально… разносторонне.

В нынешнем случае предполагалось убийство женщины и двух девочек, едва достигших совершеннолетия, поэтому поручать такое дело человеку обычному было бы ошибкой. Рука бы дрогнула или потом начались кошмары, раскаяние. В любом случае повредило бы делу. А «команде уродов», как мысленно именовал эту компанию Пасечник, поручать можно было что угодно.

Неожиданно во внутреннем кармане кашемирового пальто затрепетал вибровызовом мобильный. Пасечник достал телефон из кармана, отставив от глаз подальше, посмотрел на экранчик. Интересно. Вызывали как раз еще работавшие опера.

– На связи, – лаконично сказал он в трубку.

– Есть адрес! – произнес торжествующий голос. – Записывайте. И когда расчет?

– Я в дороге, записать не могу, – ответил он. – Телефон Еременко есть?

– Конечно.

– Звони ему. Встречайся. Дашь ему координаты, а сам заберешь что положено. Я его предупрежу. Договорились?

– Лады! – ответил радостный голос.

Собеседник отключился. Анатолий Еременко, отвечавший за «дела повышенной скользкости», которому непосредственно подчинялась группа из засады, сидел сейчас в одном из автобусов, едущих следом. Пасечник вызвал его по рации.

– Толя, тебе сейчас эти опера будут звонить. Надо адрес клиента взять, а с ними… сам знаешь.

– Знаю, – подтвердил тот.

– Молодец. Не подведи меня.

Теперь уже Еременко набрал со своего мобильного номер «засадной группы». Ему сразу же ответили, и он сказал в телефон:

– Есть адрес клиента. Работаем.

Затем добавил:

– Назначайте встречу, скажите, что для передачи двух машин и денег. И решите с ними вопрос.

Он еще произнес несколько ничего не значащих для стороннего слушателя фраз, после чего отключился и вызвал по рации Пасечника, которому сказал:

– Сделают как надо.

«Команда уродов»

21 марта, среда, днем

Они сидели в квартире уже больше суток, и им это сидение осточертело. Старший группы, бывший «кум» Васильев, средних лет седоватый мужчина с невыразительным лицом, прекрасно сознавая тщетность любого ожидания, разрешил всем курить, спать, смотреть телевизор, только пить разве что не давал, хоть бывший омоновец Балкин на таком разрешении настаивал. Машина стояла на противоположной стороне улицы, так, чтобы ее было видно из окна, и кто-то постоянно на нее поглядывал. Рисковать единственным транспортом они никак не могли.

Сам Васильев, человек обычно педантичный и аккуратный, несколько раз проверил оружие всей группы, средства связи, несколько раз подзаряжал рации – в общем, искал себе занятие, а такового не было. По телевизору тоже несли то, что Васильев обыкновенно определял как «пургу», и слушать это не хотелось. Команда маялась, Балкин, ставший раздражительным, успел поругаться со всеми, и в конце концов Васильев, на правах старшего, пригрозил тому, что отошлет его пешком к Пасечнику, и пусть тот разбирается. Это сработало, Балкин если и не успокоился, то заткнулся.

Когда же зазвонил телефон и Еременко предупредил о том, что переадресует звонок от опера из ЦСУ, Васильев обрадовался. По крайней мере, они снова в деле, а не сидят на заднице в чужой тесной квартирке.

– Все, подъем, подъем, собрались все! – заторопил он своих.

Все действительно засиделись, поэтому уже через минуту, натягивая форменные куртки «бомберы» на ходу, вся группа неслась через улицу к машине. Подбежав к внедорожнику, Васильев с ходу застрелил из табельного «ижака» попавшегося на дороге мертвяка, все забрались в салон, и усевшийся за руль бывший муровец Лиханов рванул тяжелую машину с места. На всякий случай он включил синие проблесковые маячки под решеткой радиатора, разрешение на которые было вполне официально оформлено.

Машина быстро выбралась по почти пустым улицам на Кольцевую, проехав мимо безлюдного поста ДПС, оттуда, разогнавшись до ста пятидесяти в час, они доехали до поворота на Ленинградское шоссе. Проскочив длинную параболу вдоль шумооталкивающего зеленоватого барьера, черный внедорожник помчался по шоссе в сторону от города, сгоняя мигалками и ревуном машины беженцев. Еще через двадцать минут «команда уродов» свернула с Ленинградского шоссе на отходящую в сторону двухполоску и вскоре тормознула рядом с серой «Сонатой» с частными номерами, возле которой стояли двое в кожаных куртках. «Лэндкруизер» остановился прямо за ними, мигалки погасли. Все четверо «уродов» вышли из машины и подошли к ожидавшим операм, как будто невзначай взяв их в полукольцо.

У самого Васильева в руках была картонная коробка, которую он позаимствовал в квартире Крамцова, бросил внутрь несколько книг для увесистости, а снизу к ней прикрепил ПБ.[16]16
  Пистолет бесшумный на базе пистолета Макарова ПМ.


[Закрыть] У всей его команды помимо основного, легального оружия имелись совершенно не отслеживаемые никем такие же бесшумные ПБ, еще из старых военных запасов. Попробуй их проследить, и след увел бы в одну из бывших братских социалистических республик, а там потерялся.

Не давая ничего не подозревавшим операм сильно задуматься, Васильев спросил, добавив деловитой озабоченности в голос:

– Точно знаете, куда ехать?

– Точно, – ответил тот, что постарше, и протянул листок бумаги. – Вот карта, там адреса нет, только по ней доедете. До поселка. А как там будете дом искать – хрен его знает.

– Найдем, – ответил Васильев.

Стоявший правее Лиханов взял бумагу из руки опера, кивнул.

– Все в порядке. Найдем. Это прямо по этому шоссе?

– Естественно, – кивнул опер. – А чего мы здесь встречу назначили? Сервис! Давайте теперь по оплате. Тачки где?

– Вон они, – кивнул Васильев за спину операм.

Те непроизвольно оглянулись, и Васильев, не вынимая пистолета из-под коробки, быстро расстрелял весь магазин. Залязгал затвор, захлопали задавленные глушителем выстрелы, гильзы сыпанули под ноги, у обоих оперов в коже курток появилось по кучке отверстий. Согнувшись, оба свалились на колени, лишь один из них глухо застонал, выпустив тягучую струйку крови из рта. Васильев отбросил в сторону уже ненужную коробку, быстро сменил магазин, затем сказал:

– Больно? Сейчас полечим.

После этого он дважды выстрелил каждому в голову. Тела вытянулись на каменистой грязной обочине, кровь разливалась в лужи и быстро впитывалась в песок.

– Давайте в машину их и отгоните в сторонку, чтобы не маячили, – скомандовал он, вынув из кармана коробку с патронами и сразу начав набивать пустой магазин.

«Команда уродов» действовала быстро, и уже через десять минут на дороге от «Сонаты» и трупов остались лишь две кровавые лужи. Брать с трупов из всегдашней своей осторожности он ничего не стал и рвавшемуся обшмонать «двухсотых» Балкину тоже запретил. Они сверились со своей картой, в очередной раз убедились, что это совсем недалеко, километров пять по двухполоске и еще столько же по грунтовке. Загрузились в машину и поехали вперед.

Асфальт закончился быстро, а грунтовка поразила их своей невероятной грязью и разбитостью. Однако следы колес, обутых во внедорожную резину, в грязи виднелись, так что дорога все же была проходима. Действительно, «Круизер» довольно бодро переваливался с кочки на кочку, и вскоре справа от проселка появилась ветхая надпись «Садовое товарищество «Институтское». Ворота были закрыты, справа от них, за забором, виднелся небольшой домик. «Наверняка сторож», – подумал Васильев.

– Балкин, Хвост, сторожа проверьте, – скомандовал он. – Узнайте, где дом, кто там, и в проводники его.

– Понял, – буркнул Хвостов, бывший коллега Васильева, труженик питерского СИЗО Кресты.

Балкин как самый молодой и дурной перелез через забор, отпер изнутри калитку и запустил туда Хвоста. Оба они исчезли из поля зрения и появились минут через пять, бесцеремонно таща за собой пьяненького рыжего мужичка лет около пятидесяти, одетого в штаны с майкой, обрезанные резиновые сапоги и наброшенную на плечи телогрейку. Мужичка явно только разбудили, от него несло перегаром, и он ошалело вертел головой, пытаясь понять, что происходит.

– Федеральная служба безопасности, старший помощник заместителя главнокомандующего в Нанайском федеральном округе Попидоркин, – представился вполне серьезным голосом Васильев и даже козырнул, когда мужичка подвели к машине. – Дом Крамцова знаешь?

– Сереги-то? Знаю… – ошалело сказал мужичок.

– Отведешь, – распорядился Васильев. – Назад его.

Мужичка затащили в «Круизер», усадив на заднем сиденье между Балкиным и Хвостом, откуда он распространял запах водочного перегара. Балкин уже успел отпереть ворота, и внедорожник поехал вперед по узкой аллее, на которой непонятно как должны разъезжаться встречные машины. Под колесами плескались лужи, свисающие ветви деревьев хлестали по крыше и лобовому стеклу.

– Сам Крамцов там? – спросил Васильев.

– Уехал… сам ему ворота отпирал, – сказал сторож.

– А бабы?

– Там, наверное, – кивнул сторож. – С ним не выезжали.

– Все, молодец, – кивнул Васильев. – Теперь тихо сиди.

В полном молчании они доехали почти до конца главной аллеи, оказавшейся неимоверно длинной, и у последнего переулка сторож пискнул:

– Направо тут.

Машина завернула, и Васильев скомандовал:

– Стой, выходим все.

«Круизер» остановился, мотор заглушили. Все вышли, Балкин вытащил, удерживая за плечо, сторожа. Васильев огляделся. Было тихо, пусто, лишь где-то в отдалении каркали вороны.

– Ну что, какой дом? – тихо спросил сторожа Васильев.

– А вон тот! – показал сторож рукой. – С зеленой крышей.

– Понял, – кивнул старший, – Хвост, проверь.

Прижимаясь к забору и стараясь не высовываться, Хвостов прошел мимо двух участков до угла забора третьего, аккуратно заглянул во двор. Затем в рации послышалось:

– Во дворе никого не видно. Вообще чисто.

– Нормально. В доме сидят, наверное, – ответил Васильев и показал Балкину на сторожа.

Бывший омоновец кивнул, толкнул мужичка вперед и, вытащив плавным движением ПБ, выстрелил тому в затылок. Сторож как шел, так всем своим небольшим ростом упал лицом вперед, в грязь.

– Пошли, – скомандовал Васильев. – И не маячить.

Все трое прижались к забору и, стараясь не показываться из-за него, направились к присевшему у калитки Хвосту. Распределились парами по обе стороны калитки, взяв оружие на изготовку. Тут на шум из-за забора залаяла собака, немалая, судя по голосу. Васильев поморщился, сейчас перебулгачит всех баб, гоняйся потом за ними.

– Значит, так: заходим быстро, – начал отдавать он приказания, – Балкин, Хвост, осматриваете двор и баню, потом оба в дом, Балкин остается на дверях. Лихой, мы с тобой сразу в дом, собаку валю я, если дверь заперта – выбиваешь ты, ты здоровее. В баб не стрелять, всех согнать в кучу. Все. Вопросы?

– А баб поиметь? – сразу спросил Балкин. – Не мимо же?

– Получим ответы, и имей, – усмехнулся старший. – Нам все равно Крамцова ждать, хватит времени. Еще вопросы?

Все промолчали.

– Приготовиться! – скомандовал Васильев и вдруг ткнулся головой в неожиданно появившееся на заборе красное пятно и умер.

Мария Журавлева

21 марта, среда, днем

Когда худой высокий парень с короткой стрижкой сказал, что готов принимать людей в отряд, Маша решилась сразу. В Ковров так в Ковров, неважно, тем более если там армия и укрепленные заводы. Зато теперь она будет не одна, Лика с Сашкой тоже поедут в этих машинах на больших колесах, вокруг будут вооруженные люди, пусть даже это и не армия. Она оценила и то, что у них уже своя форма, что у них много оружия и что они решительно настроены. Такие не пропадут – они приняли факт Катастрофы, уже обдумали все, сделали выводы, готовы воевать и намерены выжить.

Чего стоит хотя бы то, как быстро и хладнокровно они расстреляли милиционеров-грабителей? Не задумались ни на секунду, не стали вступать в разговоры и беседы: несколько выстрелов – и трупы на асфальте. И как этот парень, которого зовут Сергей, застрелил раненого? Спокойно и быстро, никаких терзаний. А затем выстрелил каждому из мертвых грабителей в голову, чтобы те не превратились в зомби.

Поначалу она приняла их за военных, в этой одежде защитного цвета, черных вязаных шапочках, увешанных снаряжением и оружием. Затем обратила внимание на «Волгу» с людьми, на военных точно непохожими. Лишь в поселке, после приезда, симпатичная скуластенькая девушка по имени Таня, одетая в такую же форму, объяснила ей, что это всего-навсего компания друзей, коллег и их семьи. Все три молодых парня в отряде в прошлом воевали в Чечне, «там у них крыши посрывало», что и объясняло решительность и беспощадность их действий. Но как раз последнее Машу волновало мало. Доколе эта беспощадность направлена на защиту Лики и Сашки, она и сама сможет быть беспощадней любого зомби.

Когда Машу переодели в форму, ей тоже это понравилось, она как бы слилась с окружением. Ей не мешали ни тяжелые ботинки на твердой рубчатой подошве, ни увесистый дробовик, висящий на ремне через плечо, ни повисшая на плечах так называемая разгрузка, в которой в карманах разместились патроны, рация, фонарик и еще куча всего. Ей даже нож выдали в жестких ножнах, показав, как его можно превратить в кусачки. Сейчас он болтался на ремне сбоку.

Тем временем Сергей Сергеевич перегнал во двор напротив оставшийся во дворе джип, и все машины там укрыл за домом и сараем, и заровнял следы их проезда на мелком гравии дорожки. Сказал, что лучше пусть во дворе будет пусто – сложнее понять, кто дома. И пост в доме напротив окажется для незваных гостей сюрпризом.

Затем Сергей Сергеевич почти час занимался с ней освоением дробовика и хитрого прицела на нем, называемого «коллиматорным», в котором прицельный красный кружок никуда не смещался, под каким бы ты углом в прицел ни заглядывал. Они даже расстреляли по поленнице в соседнем дворе с десяток дробовых патронов. Дробовик сильно толкался в плечо, крупная дробь разносила поленья в щепки, но она на удивление быстро освоилась с этим брыкливым, но ухватистым оружием, хоть и отбила плечо.

Потом они разобрались, как пользоваться рацией, что тоже оказалось совсем несложным. Во всем этом процессе самое живое участие принял Сашка, а вот Лика выстрелов пугалась.

Затем Сергей Сергеевич ушел, как он выразился на «фишку», Катя пошла помочь Алине Александровне на кухне, а к Маше пришла высокая, тоненькая и очень красивая девочка, которую звали Ксенией. Ксения была грустна, но Маше все же удалось ее разговорить, и они сели за стол во дворе, положив оружие перед собой, и принялись болтать о чем-то докатастрофном, а дети с криком носились вокруг, с ними играла круглолицая веснушчатая девочка-подросток, которую звали Катя, ее мама пила чай вместе с Алиной Александровной, болтая, что удивительно, о пустяках, и Маша действительно почувствовала себя среди своих, защищенной.

Аня Дегтярева

21 марта, среда, днем

Ане досталась смена на «фишке» вместе с совсем недавно появившимся среди них немолодым спокойным мужчиной. Еще с первой минуты, когда он приехал с ребятами, она пыталась понять, кого он ей напоминает. И лишь когда он переоделся в такую же «горку», как и у нее, и натянул на себя разгрузку, она поняла – он все время напоминал ей военного, почему-то сменившего форму. Мужчину звали Сергеем Сергеевичем, но он попросил называть его или по имени, или по отчеству. Аня стала обращаться к нему как к Сергеичу, и он остался этим доволен.

Сергеич деловито проверил сектора обзора, пристроил на полочке под окном, сделанной Лехой, бинокль и ночной монокуляр. Затем уселся на табурет, автомат со складным прикладом-рамкой положил себе на колени. И принялся наблюдать за подъездами к их Базе, как все начали называть это место.

Она тоже уселась у окошка, уже привычно поставив «Вепрь» между обтянутых плотной тканью колен, прикрытых широкими пластиковыми наколенниками. Она видела сидящих во дворе напротив Машу и Ксению. Ксения выглядела оживленной, что-то рассказывала Маше. Та кивала своей невероятно рыжей головой, тоже улыбалась. Вокруг стола бегали дети, Мишка, помахивая хвостом, наблюдал за ними, и, если бы не лежащее на столе оружие, можно было бы подумать, что вокруг все хорошо.

– Кто-то едет, – чуть напряженным голосом сказал Сергей Сергеевич.

Вдалеке, в самом дальнем конце аллеи, ведущей к въезду в поселок, показалась машина. Большой черный джип, примерно то, чего Серега требовал опасаться больше всего. Машина катила по аллее в их сторону, разглядеть сидящих внутри не получалось – стекло бликовало, и по нему бежали отражения веток. Поэтому Аня, которой все уши прожужжали про бдительность, про то, что лучше объявить ложную тревогу, чем не объявить необходимую, чуть ли не крикнула:

– Это они!

– Всем внимание, – даже не взглянув на Аню, заговорил в рацию Сергеич. – Приближается большой черный джип. Возможно, что противник. Занять позиции, как поняли?

– Я поняла, буду на втором этаже, – мгновенно откликнулась Маша.

Ксения не ответила ничего, но обе они сорвались с места, схватили детей и потащили их в дом. Через несколько секунд свет в доме погас во всех окнах, а на втором этаже окна приоткрылись, хоть занавески были задернуты. Ксения помнила, чему обучал их Сергей, когда рассказывал, как надо защищаться. Он же определил эту позицию. Оттуда легко было стрелять через забор, который создавал всего метр или чуть больше мертвого пространства.

Через несколько секунд послышался голос Ксении:

– Мы на втором этаже, у окон.

Джип, оказавшийся «Лэндкруизером», действительно свернул в их переулок и почти сразу остановился. Уже подозрительно. Если едут к ним, то почему не подъехали к самому дому? А если не к ним, то кто это такие? О таких соседях Сергей не упоминал.

Двери внедорожника распахнулись, оттуда вышли четверо и рыжеватый бородатый дядек в телогрейке – сторож товарищества. Четверо остальных были одеты в нечто напоминающее форму американского полицейского спецназа SWAT, – все черное, невысокие, полицейского же типа, берцы, сверху надеты куртки типа «бомберов», с воротниками из меха. У всех четверых шевроны с какими-то эмблемами на руках и черные кепи, оружие в кобурах. Один из вышедших о чем-то спросил Петровича, и тот горячо закивал, показывая рукой на дом Сергея.

– Внимание, это к нам, – тихо сказал в микрофон Сергеич.

Аня навела светящуюся красным точку коллиматорного прицела на спину того, который говорил с Петровичем.

– Я целюсь в высокого, стоящего первым, – сказал Сергеич. – Ксеня, Маша, ваши цели – двое, стоящие сзади. Аня – второго.

– Ань… это точно они, как Серега и предупреждал. Надо отбиваться, – прошептала в эфир Ксения.

Аня искоса бросила взгляд на Сергеича. Тот уже пристроился у второго окошка с автоматом на изготовку. Тогда она снова посмотрела вниз. Один из людей в черном стоял, пригнувшись, прямо у их забора. Его коллега слегка подтолкнул Петровича в спину и, когда тот шагнул вперед, достал из-за пазухи пистолет с очень длинным и толстым стволом, навел его в затылок сторожу. Выстрела не было слышно, с улицы донесся лишь негромкий металлический щелчок, но Петрович упал вперед так, как будто его в спину ударили ногой.

– Сволочи… – прошептала Аня, чувствуя, как холодеет спина. – Вы видели?

Она первый раз в жизни увидела смерть человека, причем в результате такого подло-спокойного убийства.

– Спокойно. Дай им подойти ближе к калитке. Мой выстрел – сигнал к открытию огня, – заговорил Сергеич.

– Хорошо, – сказала Аня, чуть приотпустив спуск. Она действительно чуть не выстрелила.

Хотя у всех стоящих на улице были пистолеты в кобурах на поясе, никто не стал их вынимать. Застреливший Петровича так и держал в руках пистолет с глушителем, тот, которого выбрал себе в качестве цели Сергеич, тоже достал бесшумный пистолет. Затем двое других последовали его примеру.

– Это точно за нами, – прошептала в эфире Ксения.

– Точно, – согласилась Аня.

Все трое отставших направились к калитке, пригнувшись за забором, оставив мертвого Петровича валяться в грязи. Четвертый тоже переместился туда. У калитки они присели, по двое с каждой стороны, сидящие ближе к калитке держали свои пистолеты толстыми длинными стволами вверх. Который был за главного что-то сказал, ему ответил второй, который убил сторожа, затем снова заговорил главный, все четверо напряглись, но в этот момент раскатилась сухим треском очередь из автомата Сергеича, и возле головы главного на заборе расцвело большое вишневое пятно, а тело ударилось о доски и осело вниз.

И сразу же Аня нажала на спуск, одну за другой всадив две порции картечи в спину сидевшему крайним справа. Гулкие выстрелы дробовика разнеслись громом по чердаку, и Аня успела заметить, как из черной куртки летят куски ткани. Она перекинула ствол «Вепря» левее, поймав в прицел еще одного, ошарашенно крутившего головой, но двойной выстрел из окон второго этажа Серегиного дома, из двух дробовиков, снес половину этой головы и швырнул тело назад, чуть не на середину улицы.

Аня все же не удержалась и в азарте дважды выстрелила в упавшее тело, даже не воспринимая его как человека, а просто как в мишень. Сергеич тоже стрелял короткими очередями, но в кого и попадал ли он, Аня понять не могла, по улице плясали фонтанчики песка и гравия, выбитые пулями и картечью. Четвертого противника тоже кто-то свалил.

Она достреляла магазин «Вепря» по растянувшимся в грязи и крови телам в черной форме, сменила его. Затем снова навела на них оружие, но открывать огонь уже не стала. Там никто не шевелился.

– Прекратить огонь, – послышался голос Сергеича. – Засада удалась. Детей из дома не выпускайте. Катя, отвечаешь за них. Аня на месте, наблюдаешь за подступами, кто появится – даешь сигнал, не понравится – открываешь огонь. Маша с Ксенией идут со мной на улицу.

Сергеич тоже сменил магазин, встал на ноги, еще раз сказал Ане: «Смотри в оба!» – и спустился по лестнице. Она услышала, как гулко пробухали деревянные ступени под тяжелыми ботинками. Затем Аня увидела, как ее сестра и новая рыженькая женщина вышли из Серегиного дома, держа в руках оружие. Они медленно и осторожно подошли к калитке, а навстречу им шел Сергеич с АКС на изготовку.

Калитка открылась, и женщины вышли на грязную улицу. Аня увидела, что Маша держалась спокойней, а вот Ксению немедленно вырвало. Потом Аня вспомнила, при каких обстоятельствах Маша встретилась с его друзьями, и решила, что у той больше тренировки. Вдруг она с удивлением заметила, что одно лежащее тело зашевелилось. Тот самый шевельнулся, которому она дважды выстрелила в спину. Она вспомнила, как Сергей объяснял, что теперь любому трупу надо дополнительно стрелять в голову, потому что большинство людей в Москве уже инфицированы этим самым вирусом. И теперь убитый выстрелами в спину враг оживает.

– Сергеич! – взвизгнула Аня в рацию, опасаясь стрелять – ее друзья были близко к раскинувшимся на земле трупам.

– Вижу! – сразу же откликнулось радио.

Но прежде чем среагировал бывший военный, это сделала Маша. Она вскинула свой дробовик и выстрелила в голову уже поднявшемуся на локтях зомби. Голова его превратилась в красное облако, а тело упало в грязь. Затем та же Маша хладнокровно прицелилась в голову еще одного, убитого Ксенией, и снова выстрелила.

– Впечатляюще, – послышался голос Сергеича в рации. – Но впредь, Мария Николаевна, вы бы пользовались чем-нибудь менее… гм… мусорящим. Нам же еще убирать трупы придется.

У Маши головной гарнитуры не было, и Аня не услышала, что та ответила.