Текст книги "Марлезонский балет"

Триумф Озерока

Всякий может выразить искренние чувства по поводу несчастий друга, но требуется поистине уточенная натура, чтобы выразить искренние чувства по поводу его успеха.

О. Уальд

После долгих колебаний Джефф привлек все-таки партнера к аналитической работе. Боб с энтузиазмом принялся за дело и проявил при этом недюжинные способности. Несколько дней работа кипела, и Джефф вместе с ней.

Аналитик Максимилиан по кличке Орхидея, в смысле Отсебятина, предоставил в качестве исходных данных массу полезной информации, прекрасно структурированной аналитики, некоторые выводы напрашивались сами собой. Он же взял на себя труд сотворить астрологический прогноз, исходя из которого и определялись оптимальные сроки проведения планируемой операции. Согласно прогнозу Отсебятины, смысл складывающейся глобальной ситуации будет определять сформировавшаяся в знаке Рыб констелляция Солнца с Меркурием и Венерой, которая образует квадрат с Марсом, расположившимся в знаке Стрельца. Эта планетная конфигурация будет сигнализировать о росте криминогенности, об опасности техногенных катастроф и, главное, о высокой вероятности и «успешности» масштабных террористических актов со значительными социально-политическими последствиями.

Дуремар предоставил Бобу по его запросам весьма ценные и необходимые дополнительные исходные данные, по целому ряду пунктов статистические, в разрезе регионов из глобальной сети.

Все это позволило Бобу достаточно глубоко изучить традиции и культурные особенности населения. Оценить настроения западных СМИ, истеблишмента США и так называемого мирового сообщества.

По рекомендации Джеффа Боб проконсультировался с экспертами, легендируя свой интерес масштабными социологическими исследованиями частного характера и щедро сдабривая завязавшиеся деловые контакты твердой валютой. Обсудил ключевые вопросы с экспертами по Востоку, видными богословами ислама Самуилом и Ахмадом, в мире террора имеющими псевдонимы Ревматизм и Рентген…

Озерок не только обосновал настоятельную необходимость серии террористических атак на Ближнем Востоке и в некоторых европейских странах, исключительно исходя из самых насущных интересов и безопасности глобального мира, но и существенно уточнил саму постановку задачи и уточнил состав адресатов, которым предназначено послание в виде теракта, сделал географическую привязку планируемых мероприятий.

Проведя неделю в обществе Мангуста, вербовщика и доки в области коммуникаций, и, конечно, Отсебятины, обосновал выбор объектов нападения, которым надлежит понести конкретный ущерб в результате теракта в виде потери собственности или жизни, с филигранной точностью определил масштаб каждого мероприятия. Привлек для решения некоторых тактических вопросов Орнитолога, спеца по террористической логистике, и Пластилина, взрывника экстра-класса.

Неоценимую помощь при планировании, подготовке и проведении всего комплекса мероприятий оказали Рене по кличке Троя, высочайшей квалификации снабженец, отвечающий за тыловое обеспечение. Кое-какие мероприятия пришлось организовывать и осуществлять на собственные средства команды Джеффа, в этом пришлось прибегнуть к помощи Исаака (псевдоним «Чепуха»), отвечающего за финансовое обеспечение проводимых акций. На законное недоумение Чепухи Джефф пояснил, что таким образом, они кредитуют американскую администрацию

Советуясь с пиарщиком Реставратором, выстроил безупречную последовательность мероприятий по связям с международной общественностью, самого разного плана, – конференций и форумов, серию интервью с наиболее рукопожатными персонами, теле– и радиопередач, серьезных научных статей и новостных публикаций в печатных СМИ, вбросов в социальные сети.

Определил основные требования к составу исполнителей, как на уровне конкретных неформальных организаций, так и физических лиц с учетом их этнической принадлежности, возраста, пола и некоторых других особенностей, имеющих принципиальное значение для успеха. В этих вопросах неоценимую помощь оказал Бенедикт по кличке Сержант, опытный инструктор, организовавший подготовку тысячи рядовых исполнителей.

Оптимизировал распределение обязанностей между исполнителями конкретных мероприятий. Джеффу пришлось внести только несколько корректировок совсем некритичного характера.

Получив принципиальное одобрение Джона Смита младшего и его руководства, партнеры приступили к реализации разработанного Озероком огромного комплекса мероприятий.

Когда накал экспертно-аналитических страстей, по общей оценке, несколько спал и Боб облегченно вздохнул, Джефф завел с партнером разговор о шансах привести все это громадье террористических сил и средств в движение. Осуществить их оперативную координацию и взаимодействие, и с минимальными потерями выпутаться из всей этой истории.

«Ну что, вопросы решаются?»

«Каналы финансирования в рабочем состоянии. Завершаем с вербовщиками. Не так все просто, как хотелось бы», – рапортовал Боб.

Все шло действительно не так уж и гладко, жизнь вносила серьезные поправки в самые детально отработанные планы, однако возникавшие препятствия разрешались, иногда в самый последний момент.

Спустя ровно три месяца после начала операции партнеры инкогнито и со всеми предосторожностями инспектировали некоторые ключевые точки, по итогам проверки Джефф сказал:

«При наличии твоей аналитической методики, если ее апробация пройдет успешно, мы выходим на уровень услуг полного цикла по корректировке реальности. По скорости претворения в жизнь стратегического видения заказчика благодаря нашим специфичным средствам и методам, мы сможем конкурентно обойти даже такого монстра, как Рэнд-корпорейшн. Не говоря уже о действующем в интересах Демократической партии пуле как универсальных, так и специализированных аналитических агентств, меньших по масштабам и поэтому менее заметных и авторитетных».

«Ведь Рэнд-корпорейшн – это «мозг» Республиканской партии США, я ничего не путаю? Изначально созданный при ВВС США для анализа деликатных проблем, возникавших при организации «воздушного моста» в Западный Берлин?».

«Точно так, партнер. Точно так», – со всем благодушием, на которое он был способен, подтвердил Джефф.

Партнеры совместно с ведущими специалистами из хора мальчиков триумфально реализовали задуманное в течение полугода, все строго в запланированные сроки.

«Ты побил все рекорды, партнер, и по качеству, и по срокам, – сказал Джефф с одобрением. Похвала из уст партнера звучала для Боба почти как от Всевышнего, – Мы финансово обеспечили себя до конца жизни. Не нашей – наших правнуков. Я горжусь тем, то имел честь присутствовать при рождении нового мастера формирования событийного потока. И даже в определенном смысле способствовать его появлению. Кстати, такая работа всегда оплачивается по самому высокому тарифу».

Новые суммы со многими нулями на секретных счетах в полной мере подтвердили справедливость и своевременность ремарки террориста номер два в мире.

Джон Смит младший, ссылаясь на самое высокое руководство, на зашифрованном «птичьем» языке сообщил при телефонном разговоре, что партнеры вывели их общее дело «на уровень искусства». Особенно сильное впечатление на уважаемых и заинтересованных лиц произвела элегантность серии информационных вбросов в социальные сети, – как по содержанию и по форме, так и с точки зрения своевременности их осуществления. «Это действительно, высочайшее мастерство» – процитировал Смит кого-то из особенно великих и заинтересованных и предложил встретиться на нейтральной территории для более развернутого обмена мнениями и суждениями о происшедшем.

Семейные ценности

Входи молча. Если ушел в себя, возвращайся молча

Авессалом Подводный

Время от времени Боб ощущал дискомфорт от обилия внутренних голосов, каждый из которых стремился привлечь его внимание, удержать его беседой, что-то просило или даже требовал. В любом, даже самом мелком и незначительном вопросе стремился занять собственную, не похожую ни на что, позицию. Эти голоса говорили то медленно, то быстро, то по-очереди, то вдруг все вместе, они галдели и шипели, ругались и смеялись. Радовались до ликования, обижались, смущались, подвергали сомнению, подозревали, даже ненавидели. И в ответ на все эти свои состояния и движения ожидали соответствующей и желательно немедленной реакции Боба. А когда такая реакция отсутствовала или задерживалась, выражали свое возмущение, пользуясь любым предлогом, провоцировали на бесконечный внутренний диалог. Ведь внутренний диалог, уж если он начинался, очень трудно было остановить.

Среди многоголосия личностей маменьки и папеньки, близких и дальних родственников, череды встречавшихся на его пути женщин, друзей и иногда просто нехороших знакомых, в этом нестройном хоре борющихся друг другом, вступающих в коалиции и конфронтации голосов, Боб время от времени различал это негромкое сопрано. Оно казалось мягким и обволакивающим, ничего не требующим конкретного, но всегда настойчиво и неутомимо зовущим куда-то в даль, в приятное будущее.

Боб попытался в уже апробированной манере идентифицировать это чарующий голос, но нет. Он обращался к сопрано с прямым вопросом «Как твое имя? Ты кто, вообще?». Уж на этот вопрос голоса, которым «поголовно» был свойственен интерес к самоутверждению, авторитету и статусности, всегда давали четкий и недвусмысленный ответ. Как можно самоутверждаться, если окружающие не знают твоей фамилии, имени и отчества? Но даже на этот вопрос сопрано ответа не давало, оно начинало ускользать, рассуждая о нравственности, традициях, семейных ценностях, любви к детям, чувстве долга не только перед предками, но и перед потомками.

Даже на естественные вопросы типа «Чего тебе надо от меня, божественное сопрано?» и «Я могу что-то сделать для тебя? Чего тебе хочется вообще?» сопрано ответа не давало. Вроде надо, как и всем, – все и, главным образом, все правильное, полезное и хорошее.

Во всем этом была какая-то загадка, попытки привлечь Джеффа к ее разрешению не дали ничего. Партнер по непонятной причине отнекивался под тем предлогом, что это якобы личное дело Боба.

Надо признать, Боба все больше привлекал этот негромкий голос своим спокойствием и уверенностью, обозначаемой им перспективой чего-то стабильного и долговременного. Особенно его привлекала источаемые голосом дружелюбие и ласка.

Боб даже стал отличать некий ранее неизвестный ему запах, исходящий от его собственного тела, когда сопрано звучало особенно явственно.

Он пускался на мелкие хитрости, пытаясь разговорить загадочное сопрано и по характеру ответов определить его принадлежность.

Он начинал перебирать своих самых давних знакомых, преимущественно из числа женщин. И начинал разговор с ними. Но ведь это мог быть и изощренно маскирующийся мужчина? Какой-нибудь дальний родственник или хороший знакомый? Все было напрасно.

От волнующих размышлений время от времени его отвлекал голос маменьки: «Когда Джефф доминировал, а ты медитировал, он связывался с кем-то по электронной почте. Это женщина, он называл ее то Анной, то Лилией. Долго перебрасывался с ней краткими сообщениями, наверное, получал инструкции. Употреблял непонятные слова, наверное, на чужом языке. Потом уничтожил в компьютере все следы своего общения с ней. Упоминал твое имя, Боб».

«И что они говорили обо мне?»

«Ничего особенного. Ничего плохого, и на том спасибо. Но они все, во главе с Джеффом, от нас, несомненно, что-то скрывают. Не нравится мне все это, Боб».

Иногда, в самые трудные моменты, погрузившись в медитацию, Боб слышал пение сопрано. Он не мог разобрать слов, хотя и пытался, ему казалось, что именно так звучит музыка сфер. Пение сопрано навевали на него мечты о тихой семейной жизни, о детях, семейных радостях.

Он видел небольшой домик у моря, среди буйной растительности. И любимую жену, которая всегда с ним и никогда не надоедает своими бесконечными вопросами. Он рисовал себе долгие вечера, которые они будут проводить в беседке у моря или просиживать у камина в уютной гостиной. Из окна в гостиной – прекрасный вид на вечерний закат, солнце садится прямо в море. Он в кресле с книгой в руках или что-то сочиняет и записывает в блокнот. В нем растет умиление, когда он бросает беглый взгляд на нее, расположившуюся у резного журнального столика и листающую женские журналы или занятую шитьем. Абажур частично затеняет ее лицо, делая его загадочным и еще более красивым. Когда они встречаются взглядами, он видит в ее глазах сияние любви.

Они с женой растят сына, он очень подвижен, любознателен, читает самостоятельно и уже выражает твердое намерение учиться в школе, а потом в университете.

Образы и ситуации медленно наплывали друг на друга, он чувствовал себя захваченным их настроениями, они сменяли друг друга под волнующее пение сопрано. В какой-то момент Боб испытал неприятное чувство, услышав голос маменьки, которая с небывалым смирением и самоотверженностью подпевала этому таинственному сопрано.

В его воспалившемся от непривычных переживаний мозгу возник довольно ясный образ сына, ему уже немногим более пяти лет. Мальчик просит маму напомнить ему, как зовут его папу, спрашивает, где сейчас его папа, почему его так долго нет. Задает непростые вопросы о смысле жизни и о том, какие компьютерные игры любит его папа, как правильно надо выстраивать стратегию морского боя, чтобы одержать победу над военной флотилией приехавшего к ним погостить мальчика с соседнего острова, которого зовут Фредди. Мама отвечаеет, что его папа носит красивое имя Роберт, что папа находится в заграничной командировке, на задании, он выполняет важную миссию в других странах.

Особенно Бобу пришлась по душе фраза мальчика о том, что, когда вернется папа, то все ему объяснит – и про смысл жизни, про стратегию и тактику морского боя, и про то, почему его так долго не было. Тихий голос отвечавшей мальчику женщины сильно напоминал Боб так часто посещавшее его в последнее время сопрано.

Боб пытался вызвать в своем воображении образ женщины – матери малыша, но к его разочарованию, все попытки оказались безуспешными.

Сакральная жертва

Говорят, что политика – вторая древнейшая профессия. Но я пришел к выводу, что у нее гораздо больше общего с первой.

Рональд Рейган

– Совсем неплохо провели серию операций в Сирии и в Европе, Боб, мое руководство чрезвычайно довольно Вами, – сказал Джон Смит младший. Он лучился оптимизмом. Коллеги по террору снова встретились в ресторане, в том же, что и всегда. Джон Смит рассматривал это как признак стабильности и взаимного доверия.

Праздничный стол был сервирован на двоих. Настолько щедро, что у Боба даже мелькнула мысль, а не является ли и Джон Смит младший скрытым русским, ведь стол ломился от явств. «Этот Смит ужасный скряга, – засмеялся Джефф, – для встречи он меня всегда приглашает в ресторан, а оплачивать расходы приходится мне».

– А уж заказчик просто в восторге, все поставленные им цели достигнуты полностью. У европейцев поубавилось спеси, вызываемой любованием своими генеалогическими деревьями, соглашение с турками не решает проблем с иммигрантами. Сирийцы, наконец, убедились, что русские калибры могут быть вполне уравновешены острыми акциями в их городах. Турки поняли, что до Османской империи им далеко, как до Луны. Иранцы – что далеко не все оценивается с позиций религиозного сознания и не все им определяется, при этом временное снятие санкций еще не означает для них окончательного прощения. У русских возник новый всплеск недоверия к гастербайтерам из Средней Азии и, в целом, к исламу.

– Мы сразу поняли, что это заказчик геополитического масштаба.

Джон Смит младший широко улыбнулся, насколько мог, конечно.

– Более того, это террористический гурман. А Вы, конечно, великолепно поняли поставленную им задачу. Наши инициативы позволили лишний раз заставить плотно соприкоснуться лбами госпожу Меркель и хулигана – Эрдогана, усилить антагонизм между королем Асадом и Эрдоганом, заронить взаимные сомнения между Путиным и Асадом, вбить новый клин между курдами и Россией.

– Осталось включить в нашу схему США, чтобы снять все сомнения относительно их глобального лидерства и управления, посеянные успехом Трампа на выборах, – сказал Боб, – И, конечно, ни в коем случае не следует забывать о Китае.

– Гораздо сложнее решать подобные вопросы с этим новоиспеченным экономическим гигантом, Китаем. Увеличение масштаба терактов не бесконечно, точечные акции не так эффективны, как в западных странах и даже на Ближнем востоке. Для них это – комариные укусы, все дело в их количестве, в их масштабах, – заметил Джон Смит.

– Понимаю, – глубокомысленно изрек Боб.

– Кстати, на Ваш счет полетела кругленькая сумма, как договаривались. Рекордная для нашего скромного геополитического бизнеса. Конечно, плюс семизначная премия за качество и своевременность. Но думаю, это еще не все, акции получили требуемый резонанс, даже выше того, на что рассчитывал заказчик. Он в восторге от естественности и элегантности реализованной композиции, действенности всего комплекса спланированных и проведенных Вами мероприятий, поэтому совершенно не исключаю и дополнительные бонусы.

– Благодарю за Вашу высокую оценку, слаженно сработала вся наша команда, – Боб сразу понял, что это была хорошая новость, теперь он ждал плохую.

Смит кивнул официанту, тот предложил гостю на выбор вино, шампанское, коньяк, виски. Джефф предпочитал коньяк.

«Мы же договорились, что не пьем, партнер!» – Боб удивился легкомысленности Джеффа, – Ты же знаешь, для меня это принципиально, вплоть до расторжения контракта».

«Надо, партнер. В нашей ситуации выпить придется, это неизбежно. Ситуация слишком серьезна, потом все объясню», – устало пояснил лидер международного террора. Боб выбрал коньяк.

Джон Смит произнес затейливый тост за высочайшее мастерство профессионалов, поднявших их необычный, но чрезвычайно важный для торжества демократии бизнес на уровень настоящего искусства.

– Это люди серьезные, они взяли Вас на заметку. Наверное, будут еще масштабные заказы, – Смит улыбнулся в своей отвратительно загадочной манере.

– Надеюсь, в хорошем смысле, – отозвался Боб, смакуя огромную клешню тихоокеанского краба.

– Исключительно в хорошем смысле. Но есть еще мое руководство. А его подходы несколько меняются, мое руководство требует, чтобы в каждом нашем мероприятии было новаторство, типа инновация. И чтобы в каждом акте был виден свой почерк, индивидуальность, они жаждут легко идентифицируемого авторства. Они говорят, что последний фейерверк был откровенно безлик.

– Но этому фейерверку в свое время была ими же дана наивысшая оценка? Или я что-то путаю? – демонстративный сарказм источника всегда выводил Смита из себя, однако на этот раз он был на удивление мягок и терпелив.

– Наверное, произошла серьезная качественная переоценка. Так бывает, – с готовностью пояснил Джон Смит, было видно, что он тщательно готовился к этому диалогу.

Они замолчали, каждый старался ощутить умонастроение своего визави. И каждый активно этому сопротивлялся. Смит снова дал знак официанту, тот с готовностью повиновался. Они снова выпили, поприветствовав друг друга жестом.

– Для чего все это им, то-есть, Вашему руководству надо? – прервал затянувшееся молчание Боб.

– Для чего? Неужели ты не понимаешь? Конечно, все делается исключительно для того, чтобы облегчить взаимодействие спецслужбы со СМИ. И чтобы поднять ее авторитет в глазах общества. Если пустить все на самотек, эти деятельные, оттого что недокормленные упыри-журналюги все представят исключительно в черном цвете.

Джон Смит с глубокомысленным видом занялся своей раритетной курительной трубкой.

– Ну-ну. Скоро всю политику в мире террора будут определять СМИ, заказы на теракты будут приходить из главных редакций газет, – Боб уже чувствовал себя достаточно уверенно и свободно в подобного рода пикировках на грани фола.

– Не надо впустую иронизировать, этим делу не поможешь. Я тебя, наверное, огорчу, – сказал Джон Смит.

– Зачем же огорчать, если все сложилось так удачно? И потом, если необходимо, мы переведем премиальные в наш с Вами общий страховой фонд, – попытался превентивно сыграть на жадности куратора Боб, обычно это удавалось.

– В этом пока нет особой необходимости. Руководство считает, что кого-нибудь из твоей команды надо отдать этим хищным СМИ. Они подняли вой, что разведка слишком давно не показывала конкретного результата по выявленным и задержанным террористам, – Смит, наконец, выпустил первую, довольно густую струю дыма, Предлагаю пожертвовать Бенедиктом… Тем, который любит величать себя Сержантом. Это, пожалуй, самая яркая фигура из тех, кем мы располагаем. И, что немаловажно, наиболее известная подвизающимся на теме террора представителям СМИ.

Боб слушал своего куратора не без оторопи.

– Джон, Вы же знаете, я своих не сдаю. Тем более, Бенедикт, ведь он с нами с самого начала.

– Знаю, Боб, знаю, – Смит пристально посмотрел на официанта, тот наполнил рюмки, – Но Вы рассуждаете неполитично.

– Мы не частим? – меланхолически предостерег куратора Боб.

– Нисколько, уж слишком крупная пошла игра. И нам с Вами нужен консенсус. Вы же профессионал, – наверное, Вы найдете устраивающий всех достойный выход, – собственное вероломство Смит лелеял, как милую, впрочем, неуникальную, особенность.

– Это же для Бенедикта пожизненное тюремное заключение, как минимум. Если не автоматически электрический стул. И потом, если мы сдадим хотя бы одного из команды, я уже не смогу управлять остальными, как раньше.

– Все с уважением относятся к корпорации «Hibris», но интересы Соединенных штатов выше интересов даже такой уважаемой команды. Уверен, что Вы, с Вашим громадным опытом работы, найдете рычаги воздействия на оставшихся в строю.

Джон Смит одним глотком опорожнил рюмку и терпеливо дожидался, пока то же сделает Боб. Куда-то делся неприятный запах, всегда исходивший от Смита. Стали ближе и понятнее задачи, которые он обозначал. Даже сдача члена команды не казалась такой уж изуверской и несправедливой. Не зря говорят: «каждый несет свой чемодан».

– Я, конечно, разделяю Ваши опасения, Боб. Но раз руководство промурлыкало, значит так надо. Спецслужбы должны время от времени демонстрировать общественности результаты своей работы. Надо жертвовать малым ради большого… Лотос зверствует, как никогда, у меня возникают сомнения, сможет ли меня защитить от него папенька. Впрочем, какое Вам до этого дело, – с неожиданной горечью сказал Смит и, спохватившись, добавил:

– Но в случае отказа у Вас наверняка будут неприятности.

По наблюдениям Боба всякое упоминание псевдонима координатора от ЦРУ, кем бы то ни было, всегда вызывало у Джеффа сугубо положительную реакцию, если не легкую эйфорию.

Между тем, Смит выпил, теперь он уже не дожидался аналогичного жеста от своего источника. Боб непроизвольно заметил, как что-то энергетически сдвинулось в фигуре Джона, он «поплыл». Подействовал алкоголь, теперь Смит несравненно более уязвим для аргументации партнеров. Но скоро что-то подобное произойдет и с ним, с Бобом, надо быть бдительным.

– Так может как обычно, мы сольем кого-нибудь из периферийных участников, вспомогательного персонала, из пособников, кого мы использовали «в темную»?

Джон Смит младший сделал квадратные глаза, как будто ему поступило непристойное предложение отдаться сексуальному маньяку за три цента.

– Но это же материал одноразового использования. Из периферийных на этот раз не получится. Мы с Вами давно влезли в высокую политику, – Смит опрокинул внеочередную рюмку.

– Вы убираете из-под себя стул, на котором сидите, – тихо сказал Боб.

– Стул, на котором я сижу, называется ЦРУ США. А постамент, на котором вполне уверенно стоит этот стул, – мой любимый и еще больше уважаемый папенька Джон Смит старший, – налился яростью куратор.

– Отдайте СМИ этого проходимца, Гибискуса. От него все равно никакого толку! В его операциях постоянно гибнут ни в чем не повинные люди, законопослушные американцы, в том числе.

– Это часть нашей работы. А Гибискус уже слишком крупная и раскрученная фигура.

– Гибискус – это раскрученное терапевтическое исключение, – тихо сказал Джефф.

Маленькие глазки Смита расширились от удивления.

– С каких это пор Вы перешли на терминологию ВАДА[17]17
  ВАДА – Всемирное антидопинговое агентство (англ. World Anti-Doping Agency – WADA), независимая организация, осуществляющая координацию борьбы с применением допинга в спорте, создана при поддержке Международного олимпийского комитета (МОК).


[Закрыть]? Терапевтическое исключение – это в смысле балуется наркотиками?

– Гибискус давно замечен в приеме мельдония, допинга, и вообще он астматик. А если серьезно, то наш герой не просто балуется, но увлекается, – уточнил Джефф, – Он не раз доказывал свою твердую приверженность веществам, изменяющим сознние, и вообще различного рода сомнительным субстанциям.

– Все равно, сейчас не время, – Джон Смит закурил и пытался выпускать дым кольцами, получалось недостаточно эстетично.

– А когда будет время? – не отставал Джефф.

– Придет время и для него.

– И для меня? – в тон Смиту вопросил Боб.

– Вы – это святое! Спросите у Джеффа. Вы же всемирно известная икона террористического стиля! И создатель корпорации «Hibris», а это дорого стоит, – Джон Смит умел делать комплименты. Когда хотел. Даже, когда был нетрезв.

– А если потребуется сакральная жертва? – подтрунивал Джефф.

– Ну, это раз в целое столетие! – легкомысленно изрек Смит, подливая, на этот раз только себе, – Как раз только-только началось новое столетие. Даже новое тысячелетие. Закончилась эра Лисы. Наступают новые времена, другая эра – справедливого санитара Волка. А без сакральной жертвы новые времена не приблизишь,

– Вы находите, мистер Смит? Но кого мы отдадим Волку, Смит?

– Ваш черный юмор Вам не идет, Боб, – Джону младшему не хотелось говорить ни о чем грустном.

– Допустим, давайте пройдемся по членам команды. Среди них просто некого выбрать для экзекуции. Возьмем, к примеру, Кристофера, который Реставратор, – его вклад был решающим по Бен-Ладену.

– Да, Бен-Ладен, был такой забавный персонаж в нашей общей биографии… Реставратора, пожалуй, действительно придется вычеркнуть из списка. А что с Пластилином? Этот Луи был бы, наверное, идеальным вариантом!

– Вы же помните, он великолепно проявил себя в точечных атаках в Европе. Вы лично убеждали нас, что от их успешности зависят судьбы мира! Президент намерен был лично вручить Пластилину медаль Свободы!

– Раз убеждал, значит, так оно и было. А что касается медали, президент, видимо, передумал, или в этом отпала необходимость. Вновь вынужден заметить, джентльмены, что так бывает…. Но вспомнил! Арчибальд!? Мы забыли об Арчибальде! Может, проще всего сдать его?

– Ему Вы всего три месяца назад обещали блестящую карьеру в ведущей американской IT-корпорации. И Вы прекрасно помните, за что. Как мне помнится, тогда Вы получили повышение в должности и были этим весьма удовлетворены. И все это произошло благодаря невероятным усилиям Арчибальда. Работая по Вашей наводке, он тогда в теение месяца спал по два-три часа в сутки!

– Помню прекрасно, было дело. И я чувствую глубочайшее удовлетворение тем повышением до сих пор. Но в корпорацию ему еще рано, Арчибальд не исчерпал себя на своем нынешнем поприще. Ну, тогда остается Филипп, то-есть, Чипполино, этот Ваш красавчик и чудо-детектив.

«Странно, что Смит назвал его последним в списке, он тупо завидует Филу и предпринимает регулярные попытки при каждом удобном случае избавиться от него. Ведь Фил на самом деле красавчик, а Смит – урод», – об этом партнеры подумали примерно одинаково.

– А Вы помните терро-кокаинистических зубров, которых Чипполино Вам принес, как на блюдечке? – без всякой надежды на успех заметил Боб.

– Не надо о грустном и страшном, – попросил Джон Смит, – Вы так и не смогли разбудить во мне жалость ни к одному из упомянутых Вами уважаемых джентльменов, приверженных риску.

– Но именно Чипполино дал исчерпывающую информацию, которая позволила Вам предотвратить покушение на президента США. Вы же сами закрытым указом наградили его за это.

– Конечно, наградили, мы всегда выполняем свои обещания. И кто остается? Все остальные, Эти Ваши Чепуха, Шарль по кличке Орнитолог, Троя, – слишком узкие специалисты, чтобы ими насытились СМИ. Не говоря уже о Ревматологе и Рентгене, они же арабы!?

– Остается некто, представляющийся в интернет как «способный принимать окончательное решение». Персонаж альтернативной террористической ориентации.

– А это что за персонаж? И что за окончательное решение? Вы начали говорить загадками, Боб, – Смиту уже трудно стало соображать. Он снова себе налил и, не раздумывая, выпил.

– Речь идет о том самом терапевтическом исключении, которому Вы по непонятной причине покровительствуете.

– Вы снова о Гибискусе? Я устал от дебатов про него.

– Это мягко сказано. Ваш любимец Гибискус – совершенно дезактуализированная личность, когда Вы это поймете, Вам будет легче.

– Ничего, поставим ему на вид. Он же гендерно-нейтральная персона, а в соответствии с установками высокого руководства это многое объясняет и извиняет! И в нем есть что-то подлинное. Подлинно либеральное.

– Это шарлатан от террора, террористический оборотень.

– Джефф, не захлебнитесь ядом. А оборотни нам не нужны, – устало сказал Смит.

– Этот прохиндей, пользуясь крышей ЦРУ, берет частные заказы на убийство, организацию взрывов, похищение людей, предоставление услуг наемников, торгует людьми. Совсем недавно именно этот бешеный персонаж похитил британскую модель прямо с подиума и потребовал выкуп. Всего-то каких-нибудь двадцать миллионов американских долларов. Об этом факте трубили все СМИ.

– Про модель с подиума я помню. Это зашквар[18]18
  Зашквар (жарг.) – перебор


[Закрыть]. И кто же наш таинственный похититель? Кто же он, такой турбулентный? Неужели снова Гибискус? Вы меня заинтриговали! – Смит вспомнил, что надо пожевать, набил рот до отказа и тупо, но не без интереса уставился на Боба. Алкоголь начал действовать в полную силу.

– Это Ваш любимец, исполнительный Гибискус! Совершенно никчемный в нашем террористическом деле персонаж. Все свои молодые силы он имеет наглость тратить теперь исключительно на побочный заработок, пользуясь Вашим покровительством и находясь на содержании у американской разведки. Кстати, если Вы не в курсе, наш великолепный Гибискус объявил, что хочет шарахнуть по Йеллостоунскому супервулкану? Собирается его взорвать? Неужели не в курсе? Он говорит, что супервулкан никак не может проснуться и надо ему в том помочь. Этот фуфел утверждает, что объем расплава в кальдере[19]19
  Кальдера – геологическое оседание, огромная круглая впадина


[Закрыть] все равно достигнет критической точки в недалеком будущем и тогда взрыв будет сильнее, – Джефф произнес свою маленькую речь совершенно обыденным тоном, однако эффект от нее превзошел все ожидания.