Текст книги "Марлезонский балет"

– Каким же образом? Вы говорите загадками, Ваша Светлость, – несколько небрежно сказал Джефф, – В нашей сфере по собственной воле никто пост покинуть не может по определению, это карается досрочным и принудительным переселением в мир вечно охоты. Независимо от должностей, званий и заслуг.

– С этим трудно не согласиться, таковы принципы технократической реальности. Но учитывая именно Ваши заслуги, Вам предоставляется поистине уникальный шанс уйти со сцены террора без всяких негативных последствий для себя. Резко сменить при этом поле деятельности и сделать это при поддержке всего мирового сообщества, во всяком случае, наиболее влиятельной его части, – князь не отрывал от лица партнеров своего испытующего взгляда.

– Но о чем же идет речь, князь? Какое непаханое поле мы должны поднять? Где мы можем пригодиться мировому сообществу на этот раз, такие криминальные и насквозь террористические? – Его Светлости была хорошо знакома эта молодежно-авантюристическая струна в характере Джеффа, она сохранила чистоту своего звучания и в новом физическом теле. Собственно, на эту струну старшие партнеры князя и рассчитывали. Князь Альбер вздохнул с облегчением и перешел к финальной части беседы.

– Речь идет о том, чтобы заместить Ваш неслыханный и в равной степени невиданный террористический артистизм политическим, – Его Светлость, очевидно, был не лишен авантюристического задора, который был Джеффу тоже хорошо знаком. Это не ускользнуло от внимания Боба.

«Вы с князем разговариваете как подростки, многократно совершавшие совместно невероятно мужские по их представлению паскудства», – не без иронии, смешанной с завистью, заметил он.

«Да, собственно, так оно и есть, мы в свое время неплохо повеселились вместе, – флегматично ответил Джефф, – Но это было очень давно, в прошлой жизни, когда Альбер был всего лишь наследным принцем Монако, маркизом де Бо».

«И все это роскошество происходило, разумеется, под строгим контролем великолепной Сюзанны Мора́ндри», – отметил для себя Боб.

«Но сейчас князь говорит о деле, и деле самом серьезном. И все же пока непонятно, чего же эта бестия от нас хочет? Что нужно от нас этому пройдохе?».

Между тем, князь продолжал свои разъяснения.

– В течение 1000 лет после провозглашеного российским царем Иваном Грозным под влиянием европейских священников отказа от Одиновой веры, шла негативная селекция русской элиты. В прошлом веке конце восьмидесятых годов в России к власти пришла организованная преступная группировка, молодая и самая борзая из тех, с кем нам приходилось работать. Это шайка шутов, скоморохов, лиц с пониженной социальной ответственностью. В результате незаконной приватизации к ним «на голову» свалились несметные богатства, получая сверхдоходы, они держат громадное большинство электората в состоянии нищеты, убыль населения достигает двух миллионов в год. Это гопота, гутаперчевые люди, они живут в нереальном мире и ничего не боятся! И вот, они слишком сильно возомнили о себе.

«Ну, сукины дети, – воскликнул папенька Гилберт, – Имеют сверходоходы и не хотят поделиться с рядовыми гражданами. Это беспредел!», – похоже, он все еще находился в плену устаревших масонских представлений о справедливости, не выходивших за пределы иерархическоого уровня смотрителя построек.

«Это сукины дети, но это наши сукины дети», – живо отреагировала маменька Герда. В противоположность супругу, она остро ощущала незримую, почти родственную связь со всеми другими персонажами капиталистического рая, в том числе и российским олигархатом, находившимся, как она небезосновательно полагала, на соизмеримом с ней высочайшем уровне финансовой обеспеченности. Интеллектуально посрамленный папенька был вынужден уступить ей внутриличностную трибуну.

Разбушевавшаяся маменька еще продолжала вдохновенное политическое вещание, когда неимоверным усилием воли партнеры разотождествились с негативно-эмоциональным состоянием старейшин внутриличностной общественности и продолжили внимать установками светлейшего князя, который тщательно и скрупулезно выстраивал безупречную логику принципиальной позиции истинных, по выражению Дизраэли, хозяев истории, которых он в данный момент имел честь представлять.

– Наши аристократические семьи этими нелегитимными российскими преступниками очень недовольны. Там, в России, в результате правления преступной группировки все прогнило насквозь. Но они располагают ядерным щитом, мощным военно-морским флотом, военно-космическими силами. И все якобы на законных основаниях. По имеющимся разведданным, скоро поставят на вооружение крылатые ракеты, имеющие на борту малогабаритный термоядерный реактор и летящие со скоростью в 20 махов, с возможностью изменения курса, и еще что-то аналогичное с подводным базированием. Это осложняет дело. Никто не хочет гарантированного ядерного уничтожения, или уничтожения систем управления и жизнеобеспечения с помощью высокоточного оружия. У русских других аргументов давно нет, и рано или поздно они могут поддаться искушению применить именно эти сомнительные, но имеющиеся у них аргументы. Мы не должны этого допустить.

– Вы расчитываете русских… денуклеаризировать?

– Мы расчитыаем применить боле тонкие инструменты таким образом, что этого не потребуется.

– Это логично. Но Вы же сами открыли для них каналы вывода капитала, дали убежище их деньгам, – невольно упрекнул князя в чужих грехах Джефф.

– Это было общее решение. Все сделано во многом в память о нашем кузене, императоре Николае II Романове, – нимало не смутившись, отвечал князь Альбер, – Кстати, наши династии ровесницы, у нас с Россией с давних пор были тесные связи и добрые отношения.

Но этот шаг был глубоко ошибочным, теперь мы это признаем. И все надо исправить как можно быстрее, времени остается все меньше. Это – общее мнение заинтересованных семей. Люди и их организации, – подобны вину: низкие со временем киснут, тогда как благородные – делаются еще благороднее. Власть и большие деньги со временем испортили русских отцов-командиров, они зазнались, потеряли обозначенные для них ориентиры. Кстати, Кристин Лагард, нынешний директор МВФ, удачно обрисовала выход из ситуации: надо подвести моральные и юридические основания для изъятия молодых капиталов, ведь они все грязные. Грязные и токсичные до безобразия, и это прискорбно.

– Сказанное Вами, – несомненно и прискорбно. Но корпорация «Hibris», – это ведь тоже молодые деньги в Вашей терминологии, не так ли? – Джефф всегда предпочитал сразу поставить все точки над «i», надо подстраховаться хотя бы виртуально.

– Молодые, это так, однако Вас, Джефф, мы хорошо знаем, Вы уже более двадцати лет живете и работаете на Западе и в интересах Запада. Вы стали западным до мозга костей. Вы наш, плоть от плоти. Пусть Вы зарабатываете в горячих точках по всему миру, это грязная работа, но Вы делаете ее на благо хозяев истории, живете здесь и здесь развлекаетесь. И Вас с бывшей Родиной ничего не связывает: ведь они не предприняли ни малейшей попытки вытащить Вас домой после ареста в США. А ведь перспектива электрического стула для Вас была тогда вполне реальной… Да и мистер Роберт родился в очень достойной семье, он знает, как вести себя в приличном обществе. В противоположность Вам, русские преступники-беспредельщики, волею случая и при попустительстве Запада дорвавшиеся до власти, зарабатывают, главным образом, дома, паразитируя на западной капиталистической системе, при этом больше не хотят нас слушаться, неумело имитируя суверенность, а отдыхать и жить продолжают предпочитать на Западе. Они рассчитывают, говоря дипломатическим языком, «отораться». Но мы их по-любому загоним под шконку.

– И каков выход из сложившейся ситуации?

– Даже в условиях цивилизационного кризиса нельзя дважды войти в одну и ту же воду, это известно. Но мы склоняемся к решению, предполагающему использование схемы, подобной той, которая существовала во времена СССР. Два полюса силы, ситуация борьбы равных по силе титанов, как раз то, что требуется для нашей, увы, технократической цивилизации. Это была устойчивая конструкция, опирающаяся на глобальную конкуренцию, на принцип борьбы.

Наши аналитики пришли к непростому выводу о том, что Россию пришло время сделать страной, за которой стоит призрак СССР. И ее должен возглавить лидер, за которым будет стоять мираж Сталина.

– И все же, при чем же здесь мы? Что может корпорация «Hibris» в этой запутанной ситуации?

Взгляд князя Альбера стал еще более обольстительным, прежде, чем он продолжил:

– Ваша миссия – помочь нам окончательно разобраться с этими токсичными русскими. Сыграть роль Сталина и одновременно троянского коня. Вы меня понимаете?

– Пока не вполне, – признался Джефф, хотя это было и нелегко.

– Меня попросили выступить посредником в подготовительной фазе переговоров по этому деликатному и непростому вопросу. Как Вам хорошо известно, правители Монако традиционно берут на себя функции медиатора в контактах между аристократическими семьями и международным криминалитетом.

– Это нам известно, и мы высоко оцениваем эту Вашу высокую и непростую миссию. Но на чем основывается решшение обратиться именно к нам? Ресурсов корпорации «Hibris» явно недостаточно для решения обрисованной задачи.

– Господа, Вы безупречно исполняете предписанную Вам роль, технично вытеснили с рынка террористических услуг поднадоевшего всем Бен Ладена, благодаря Вашим титаническим усилиям на ниве террора померкла слава и поблек авторитет аятоллы Хомейни. И Вы всегда были в самой гуще событий, делите с рядовыми бойцами тяготы службы и радости побед.

Вследствие этого в один прекрасный момент Вы переросли роль криминального авторитета, стали крупной политической фигурой. Более того, сумели подняться на уровень международной политики. Это с одной стороны. Но есть и другая сторона: одновременно Вы, Джефф, стали бельмом в глазу мирового сообщества, а они видят все в розовом свете это же большой детский сад, только с большими официальными полномочиями. И здесь, в международной политике, далеко не все вопросы и заморочки способны разрешить спецслужбы, даже такая мощная, как ЦРУ США.

Получается, что если Вы останетесь в своем прежнем качестве, то неизбежно станете игрушкой в руках могущественных сил, при этом у Вас не будет полноценного покровителя. Вас мигом сожрут эти изголодавшиеся капиталистические акулы, Джефф. При первом удобном случае. Как Бен-Ладена. Или как Каддафи. Или как Милошевича. Несмотря на все Ваши частные армии, тяжелое вооружение, боевые самолеты и полезные контакты в преступном мире. Не поможет и Ваш «хор мальчиков», и рекламно-виртуальные террористические игры.

– Печальная картина. И какой и этого всего следует вывод?

– Вывод простой: Вам надо переходить на новый операциоьнный уровень, обретать новое качество, завоевывать новые, существенно более серьезные позиции, которые сами по себе, в сочетании с проделанным Вами к этим позициям путем, дадут Вам требуемого покровителя. Самого большого, который только существует на этой планете. И это неизбежно произойдет, если Вы поможете нам взять под контроль, а потом и нейтрализовать этих токсичных русских. По общему мнению, Вы обладаете некоей витальностью. Вы – человек – мессия, а значит, будете облечены дополнительными правами. И мы на Вас рассчитываем.

– И с каких позиций нам это предложено сделать? Взять русских под контроль?

Князь снова держал паузу. Партнеры терпеливо ждали продолжения.

– С позиций нового Президента России. Или Верховного правителя, как Вам будет угодно. На Ваш выбор. Если это не отчетливо ниже Вашего чувства собственного достоинства.

– Лихо. Крутой оборот, даже кульбит. Но как со сроками? И потом: потребуется предвыборная кампания! Нужна какая-то идеологическая платформа, программа и все такое…

– Именно кульбит. Политический кульбит. В России как раз скоро выборы, однако времени для того, чтобы заявить себя в каччестве кандидата, для сбора подписей и регистрации достаточно. Ваша идеологическая платформа в общих чертах уже имеется, с программой и другими предвыборными деталями проблем не будет.

– Но за нами должна стоять какая-то политическая организация, политическая партия?

– Наш замысел исходит из того, что Вы пойдете как самостоятельный кандидат. Народ России устал от либерально-силовой политической тусовки, оборзевшей от жадности. От одних и тех же лиц на экранах телевизоров, которые говорят совершенно разное, но делают одно и то же. Вы – совершенно новое лицо, новый образ, в равной степени брутальный, изворотливый, авантюрный, – типично русский характер. Финансирование – из сумм, поступающих в качестве пожертвований. Необходимая почва для этого нами подготовлена. Русские олигархи жаждут профинансировать нашего кандидата, из них уже выстроились в очередь. Да и Федеральная резервна система неплохо освоила печатный станок, надо находить новое применение их изделиям.

Партнеры задумались, да и было о чем. Где-то глубоко внутри трепыхалась маменька. К счастью, она еще была не готова оформить свои разнонаправленные впечатления и беспощадно терзающие ее мысли в подобающую вербальную форму и представить на суд внутриличностной общественнойсти соответствующий случаю монолог. Это было партнерам на руку.

– И какая перед нами будет стоять задача? – спросил Джефф.

– Перед Вами будет стоять непростая задача восстановить или сформировать заново мотивацию элит в России. Если надо – создать там новые элиты. Это один из сложнейших вопросов, Вам придется поработать над ним серьезно. Это дело весьма хлопотное, но необходимое. Если потребуется – организовать культурную перекодировку многонационального населения России, но это только если потребуется. И главное: быть готовым сделать свой вклад в расширение «зоны хаоса» в Сирии, на Украине и в остальном мире, – если свои позиции сохранит либеральное крыло мировой элиты, или создать собственный макрорегион, имитируя мировоззренческую альтернативу Западу, – в случае победы консервативного крыла мировых элит.

Высокие договаривающиеся стороны оказались едины в стремлении взять небольшую театральную паузу для осмысления состоявшегося обмена мнениями и суждениями. «Они хотят раздербанить Мировой остров, всю Евразию? Но это же их рынки!», – недоумевал Боб.

«Как все это негуманно», – сказала маменька. Партнеры сочли собственную реакцию на ее чрезмерно неопределенный, а в ситуации переговоров и неуместный тезис преждевременной.

– Вы хотите уничтожить Россию? – задал прямой вопрос Джефф, когда партнеры вполне усвоили услышанное от князя, – Окончательно решить русский вопрос? Построить новый мир без России, за счет России и на костях России?

– Уже нет, – после знакомства DoubleRo[22]22
  DoubleRo (жарг.) – кулуарное уважительное обозначение руководителей кланов Ротшильдов и Рокфеллеров, остро соперничавших друг с другом вплоть до 2000 года, когда они заключили договор о стратегическом партнерстве.


[Закрыть] и других старейшин аристократических родов с известным Вам Русским. Тот, кого называют Огненным учителем, имеет Проект Будущего. Его подходы относительно путей преодоления цивилизационного кризиса, возрождения человеческой реальности создают для нас для всех неожиданные перспективы, позволяющие обрести надежду…

– Множатся заявления видных представителей западного истеблишмента о том, что Россия – враг, что они исходят из того, что на месте России будет, рано или поздно, океан!?

– Вы же понимаете, это отношения государств, а проблема давно вышла за рамки такого рода отношений и стала даже не геополитической, – поистине глобальной…

А возвращаясь к нашей основной теме, скажу так: российские элитарии устарели и прогнили насквозь. Настало время оздоровить российский управленческий класс, очистить его от оффшорной аристократии. И направить страну по правильному пути.

– Но я же для них, в России, давно чужой, – удрученно сказал Джефф.

– Это ничего не меняет. Скажете, что давно мечтали вернуться на Родину. Изобразите ностальгию, русский электорат это хорошо воспринимает. И вот теперь нашли удачный момент. Можете даже сослаться на наше нынешнее предложение, это будет похоже на искренность. Поверят или нет – неважно. Объясните, что решили просто использовать нас. Каждый судит по себе, они это тоже отлично поймут. И эта Ваша новая миссия даже еще более рискованна, чем нынешние Ваши занятия, – последняя реплика, возможно, была адресована в большей степени Бобу.

– Есть один пикантный момент, – спохватился Боб, – И этот момент заключается в том, что нам придется покинуть корпорацию «Hibris». А это означает, что акции корпорации стремительно пойдут вниз. От биржевой общественности ничего не утаить. А «про себя» добавил: «И добрая внутриличностная общественность во главе с маменькой такой шаг явно не одобрит».

«Акции не просто пойдут вниз, они рухнут во мгновение ока!», – возмутилась притихшая было финансово-опытная маменька, это полезное качество она приобрела при первом посещении партнерами Монте-Карло. Никакие титулы Его светлости не смогли бы отвлечь ее от собственного, пусть и опосредованного физическим телом сына, серьезного финансового интереса.

Князь Альбер, желая широко и расслабляюще улыбнуться, грозно нахмурил брови:

– Такого поворота событий мы ни в коем случае не допустим. Специально предназначенные для этого люди позаботятся о котировках акций корпорации «Hibris». Отныне акции корпорации «Hibris» будут только расти, естественно, только в случае Вашего согласия на наше предложение. В скором времени с Вами свяжутся уполномоченные на то лица, с ними можно будет обсудить все нюансы.

Итак, господа, на Вас с великой надеждой устремлены взгляды всех аристократических родов Запада. Слишком многое стоит на кону.

– У меня вопрос! – сказал Боб, – Для Вас и Ваших старейшин это бизнес? По результатам задуманного Вами проекта Вы расчитываете заработать Денег? Или расширить сферу своего влияния?

«Деньги, при определенном их количестве уже не имеют значения. Это давно всем известно. А у этих господ денег, судя по всему, – немерянно!», – печально суфлировал папенька Гилберт. Беседа близилась к своему окончанию, маменька Герда пребывала в полуобморочном состоянии о предвкушения нового счастья.

– Нет, это не бизнес, – необычайно мягко отвечал князь Альбер, – И дело даже не в том, что мы хотим сохранить Власть. Отнюдь. Видите ли, господа, как это ни пафосно звучит, не так давно к нам пришло понимание, что истинная ценность – это Жизнь, и главное – это сохранить Жизнь. И в этом нам помог некий русский мыслитель, просветленный, духовный Учитель, – неважно как его назвать, в этом разбираются наши старейшины.

Зазвенели часы с боем, Его светлость дал понять, что аудиенция окончена.

И при чем здесь партнеры?

Кто отпрыгнет дальше всех,

Сможет прыгнуть еще раз

Конфуций

«Почему ты не рассказал князю о русском космизме, о справедливости, и мессианстве русских?», – вскинулся Боб, – Ведь ты сам говорил, что в мире велика надежда на русское слово! Что от русских ждут «человека, смысла и истории»?

«Это был бы полный бенц, как выражается твоя матушка, – рассмеялся Джефф, – Ведь если бы я завел такие речи… откуда князю знать, что я его не мистифицирую? Он просто решил бы, что мы над ним изощренно издеваемся! И тогда его взгляд на нас, как на инструмент решения их актуальных задач сменился бы пониманием нас как обстоятельства, непонятным способом мешающего реализации их неожиданного сценического решения, – со всеми вытекающими отсюда последствиями».

«Ладно, на последствия мы не подписывались… Но может быть, нам через Альбера действительно удастся уйти из мира террора? Уж больно тут стремно!»

«Как мне помнится, кто-то жаждал вкуса борьбы, хотел риска и драйва, стремился ко всему такому, даже требовал риска! Или я сильно преувеличиваю?»

«Хотел и жаждал, но не настолько же!»

«Ты что, уже видишь себя президентом Озероковым? На этом поле ты сможешь в полной мере проявить свои не только аналитические, но и артистические способности», – засмеялся Джефф.

«Ради такого дела не раздумывая, соглашусь изменить фамилию на русский манер. Но мне слышится в твоих словах неприкрытая ирония?!».

«Если бы все было так просто! Никто и никогда на Западе не забудет, что Джеффри Полифейс – на самом деле разведчик-нелегал, заброшенный на территорию США с понятно каким задаиием. Не забудут и не простят моих подвигов на ниве террора, несмотря на то, что моими руками они успешно решали непростые задачи. В том числе, и во взаимоотношениях с Россией. Шлейф всегда остается. Кому надо и когда надо будет, – напомнят. Альбер предлагает нам квазивыход, в котором больше опасностей, чем достоинств. Для нас это будет настоящий кошмар, историки когда-нибудь назовут это кошмаром баллотирования».

«Но внешне все выглядит довольно просто…», – пытался возражать Боб.

«Это в США все просто, и так будет до самого конца, а в России – хаос!», – воскликнул Джефф.

«Объясни!»

«Объясню… Хорошо, конечно, что уничтожать Россию они уже не намерены…»

«Но…», – подсказал Боб.

«Мы можем сделать то, что они просят, однако просто не в состоянии осуществить то, что они ожидают», – устало сказал Джефф.

«А это разве не одно и то же?» – усомнился Боб, его еще многому предстоит научить.

«Это совершенно разные вещи. Они просят нас выступить в качестве кандидата на выборах президента в России, – мы легко это осуществим, при наличии обещанной ими поддержке – информационной, финансовой и организационной. Они просят нас победить на выборах, – мы в состоянии это сделать, шансы у нас, действительно, неплохие, однако в этом вопросе все же далеко не так очевидно. Дело в том, что эти люди никогда не ставят на одну лошадь. Не удивлюсь, если окажется, что они уже пообещали свою помощь одной из крупнейших оппозиционных партий, и еще двум-трем так называемым независимым кандидатам на разных политических флангах. Какому-нибудь современному председателю совхоза или рейтинговой ведущей… И мы легко их выявим по повышенной предвыборной активности. Наверняка западники создали в России новую политическую партию, можно предположить и ее название, – что-то вроде «Союзной партии регионов», это навеивает ностальгические ассоциации с СССР. По имеющимся у нас данным, и правящая партия, по крайней мере, на уровне их наиболее видных деятелей, уже находится у них на иждивении. Они просят нас изменить новую мотивационную структуру у правящих элит России, это тоже не так уж и невероятно при всесторонней поддержке Запада и правильной расстановке приоритетов и акцентов», – Джефф замолчал.

«А что же они от нас ожидают, если не именно и только этого, – то-есть того, что просят?»

«Эти могущественные люди хотят, чтобы мы сделали из России их покорного сателлита, причем внешне изображающего из себя полную самостоятельность и независимость. Как это было во времена российской империи и, с небольшим перерывом во времена сталинского правления, начиная с так называемой хрущевской оттепели и вплоть до наших дней. Но именно это нм неподвластно, времена – уже не те.

«Не поверю, что они так глупы!

«А кто сказал, что они глупы? Они умны и осведомлены настолько, насколько это возможно в современном мире. И все же они размышляют и рассуждают в жестких рамках имеющейся у них картины мира, присущего им мировоззрения. А это – технократическое мировоззрение, оно исходит из необходимости построения эгрегоров примерно равной силы, находящихся в состоянии постоянной конкуренции и борьбы – за ресурсы, за статус, за доминирование. Только такая структура более или менее устойчива».

«И главное, ты им не доверяешь», – меланхолически заметил Боб.

«Повторяю, никогда нельзя доверять коронованным, титулованным и царственным особам. Они продадут с потрохами, если им это будет выгодно. Они ведь хотят, чтобы мы с тобой прыгнули в котел с кипящей водой, и вылезли оттуда красавцами-молодцами, только действовать нам придется на свой страх и риск. А факторы риска мы не контролируем, не можем на них даже повлиять. И возникающие риски мы с тобой ни передать, ни разделить с третьими сторонами, ни нейтрализовать, ни даже понизить, – не в состоянии».

«Но ведь Альбер, как никак, твой давний друг?»

«Не горячись, партнер, подобная терминология в нашем контексте неуместна. Моим другом, точнее напарником в поиске приключений, он был в туманной юности, когда он считался престолонаследником. Сейчас – другое. Сейчас Его Светлость не принадлежит себе, он тупо выступает официальным представителем могущественных сил».

«Настолько могущественных, что одинаково почетно быть их другом или врагом!?», – с горечью заметил неунывающий Боб.

«Фраза произнесена именно об этих людях. Но все это совсем не означает, что по их указке мы с тобой должны броситься в котел с кипящей водой».

«Джефф, скажи, действительно все так плохо с Россией?», – Боб не понимал, почему, но этой стране он остро сопереживал. Джефф отделался метафористичной фразой, впрочем, в полной мере понятной только в России:

«В Россию можно только верить, как сказал поэт», – вот только разделял ли эту уверенность он сам?