Текст книги "Марлезонский балет"

Распорядительные шлюхи

Кризис либидо (полового влечения) в том, что утрачен индивидуальный опыт единства эроса и смерти

Г. Джемаль

В Европе чудом ускользнувший из лап правосудия Роберт Озерок практически полностью воспроизвел для себя богемный стиль существования, к которому приучил его Джефф. Сначала как ему казалось, он жил припеваюче, благо голос партнера становился все тише. Но очень скоро Боб почувствовал в себе неприятную готовность снова называть свою жизнь Марлезонским балетом.

По старой привычке, возникшей за долгие годы доминирование в его теле духовного лидера террористов, Боб обращался к Джеффу, как к старшему партнеру, за советом, особенно когда ему хотелось пофилософствовать. Как-то раз, после посещения элитного борделя он разбудил партнера:

«Меня мучает один вопрос, Джефф, вот послушай».

К его удивлению, Джефф, всегда такой общительный, ответил гробовым молчанием.

«Джефф, ты спишь?»

«Я никогда не сплю, ты же знаешь. Говори».

«Я был в борделе».

«Это я заметил».

«Джефф, казалось бы, это проститутки, пусть и высокооплачиваемые. По идее, они должны вызвать отвращение у нормального мужчины, однако мы все испытываем острое наслаждение в их постели. Как будто огонь пробегает по жилам!»

«Ну да, особенно, если попадется нимфоманка, – нехотя подтвердил партнер».

«И все же, почему так происходит?»

«А ты знаешь, что представляет собой оргазм, партнер?»

«Ну да, чай не мальчик», – впрочем, Боб и теперь не был в этом вполне уверен.

«Как объясняет тот русский духовный учитель, оргазм – это подарок».

«Подарок? – этот тезис оказался для Боба отчетливо новым и в чем-то загадочным, – Но подарок кому и от кого? И в чем этот подарок заключается?».

«Твой оргазм – есть не что иное, как подарок другому человеку в виде своей жизненной силы».

«Под другим человеком понимается, надеюсь, женщина?», – в растерянности уточнил Боб.

«А ты что, гей?», – сделал ответный выпад Джефф.

«Ты хочешь сказать, что мы не только платим деньги шлю-хам, но еще и делаем им такие дорогие, поистине царские, подарки?»

«Именно так, Боб. Именно дорогие и неадекватные подарки, ты очень точно подметил».

«Скажи мне, Джефф, а почему эти пошлые шлюхи все, как на подбор, такие распорядительные? Они же командуют нашим братом, как хотят! – похоже, в борделе Боб испытал своего рода осознавание, если не прозрение, – Может быть этот Великий русский и на эти тему нашел время высказаться?»

«Ты напрасно иронизируешь, Боб. Если бы мы все понимали ту картину мира, которую рисует тот Русский, и если бы жили в соответствии с этим пониманием, то мы все не оказались бы в таком дерьме, в котором мы находимся сейчас. Я имею в виду не только и не столько нас с тобой, партнер, речь идет обо всем человечестве, ни больше, ни меньше».

«Про общую картину деградации, наверное будет долго, ты мне расскажи подробнее про этих командиров в юбке! Как это трактует твой Великий русский?»

«Он говорит, что у современного человека личность – типа противоположного пола по отношению к его физическому телу. То-есть у женщины личность мужская, а у мужчины – женская. Эго-система создала и всячески поддерживает такое положение дел, чтобы сформировать у людей самодостаточноть, при которой Зов слабеет, мы становимся самодостаточными, нам уже становится не нужной наша вторая половина и мы во все большей степени ведем себя как негуманоидные создания, которым половые разлиия неведомы, – машины, роботы».

«Зов второй половины?! Ведем себя как роботы?! – повторил за партнером Боб, – Ну, удивил, так удивил! Что ни говори, а у меня сегодня день открытий!»

«Да. И чем больше эгоист, тем более у него проявлены черты противоположного пола».

«Так значит, эти вульгарные шлюхи большие эгоистки, да еще и скрытые мужики?»

«Нет, конечно, не в полном смысле слова мужики, но их личность хочет выглядеть, как мужик. И ведет себя, подобно мужику. Личность вульгарной шлюхи хочет выглядеть даже бо́льшим мужиком, чем ты. Более сильным, более решительным, более мужественным… Не быть, но выглядеть. А возможно, и быть».

«Казаться более крутым!», – догадался Боб.

«Вот-вот. Образно говоря. И главные признаки мужчины, которыми шлюха стремится щегольнуть, – командный голос, руководящие указания, тюремная лексика и т. д. Я уже не говорю о куреве, спиртном и наркотиках».

«Слушай, а ведь некоторые из этих б…й и внешне выглядят мужиковато. Широкие плечи, узкий таз, короткая стрижка, брюки, галстуки и т. д.», – войдя в состояние просветления, провозгласил Боб.

«И низкий хриплый голос», – подтвердил партнер Джефф.

«И никакой тебе эмпатии, тактичности, гибкости, мягкости, верности… женственности», – завершил складывающуюся общую неприятную картину партнер Боб.

Партнеры помолчали, прислушиваясь к ощущению мужской солидарности. Но в полной мере насладиться пониманием глубины мужских страданий от мужиковатых шлюх им помешала, конечно, маменька Герда.

«А отчего же вы такие занудные, братцы кролики? Вы безосновательно исключили из своих рассуждений обабившихся мужиков! – поинтересовалась она, – Ведь вы же все болтливы, истеричны, лживы, мелочны, – и далее по списку негативных традиционно женских качеств. И где ваша хваленая доблесть, выдержка, великодушие, уже не говорю о смелости и интеллекте, масштабе мышления? Мы, женщины, стали забывать, что существовали когда-то мужские качества! Или я что-то путаю? И оправдания тем, что жизнь такая пошла и вся планета женская не принимаются!».

«Маменька, а ведь когда мужчины говорят, женщина молчит!», – дерзко заметил Боб. Партнеры снова помолчали, но прежняя глубина понимания так и не возвратилась.

«Вот ты многое знаешь, Джефф, – про Зов, про Вторую половину, про оргазм…, – встрепенулся Боб, – А почему ты сам не живешь в соответствии с тем, что знаешь? Ведь, объективно говоря, ты живешь, как большинство, как все люди. Ну, разве что иногда тормозишь».

«Это привычка, Боб. Привитая нам родителями, а потом закрепленная нашими многочисленными взаимодействиями в социуме. Тяжела власть привычки. Каждый из нас, может быть, и хотел бы вести себя по другому, но… В реальной ситуации мы автоматически выбираем самый простой способ ее разрешения».

«Какой же?»

«Тот способ, который для нас привычен. Тот, который наработан нашими родителями и всем социальным окружением. Мы ведем себя как все и как всегда, – так, как привыкли. Это стереотипы, клише, трафареты поведения. Современным человеком управляют простенькие, незатейливые поведенческие клише, Боб. И надо обладать не просто пониманием, но еще и огромной силой воли и концентрацией внимания для того, чтобы хоть чуть-чуть, хотя бы в отдельных ситуациях эти привычные клише преодолеть».

Ну, публика

Человек мыслит с помощью энергии времени

Из тибетского религиозного трактата

Боб под чутким партнерским руководством Джеффа развил до невероятности свою чувствительность к разлчного рода провялениям собственного физического тела, и одновременно – чуткость и восприимчивость к голосам внутриличностной общественности. В свою очередь, внутриличностная общественность росла как на дрожжах и настоятельно требовала структурирования и строго предварительно самопроизвольно разделились на несколько основных группировок, укрупненно они выглядели примерно так:

– могучие ближайшие родственники, впрочем, быстро теряющие большинство и энергетический перевес сил;

– экс-пассии Джеффа, впрочем, вечно ссорящиеся между собой;

– неместные барышни, опрометчиво откликнувшиеся на Зов Боба, а точнее, заслужившие более или менее пристальное внимание партнеров;

– коллеги по террористической работе.

Сопрано держалось, как обычно, особняком, не примыкая ни к одной группировке и прямо не высказываясь ни по одной актуализируемой для внутриличностной общественности проблеме.

Ближайшие родственники, полагая себя укоренившимися в этом привлекательнейшем из физических тел испокон веков, закономерно исполняли роль политической элиты, ничтоже сумняшися «строили» всех остальных и монополизировали идеологию, жестко пресекая малейшие попытки поставить ее под сомнение или подвергнуть корректировке.

Экс-пассии Джеффа выяглядели чуть менее статусно, их ослабляла острейшая внутригрупповая конкуренция, однако богатый и интегрированный опыт романтического общения с иконой террористического стиля, а затем и с его преемником, давал им неоспоримые преимущества перед остальными.

Неместные барышни, опрометчиво откликнувшиеся на Зов Боба, в силу их многочисленности и очевидной пассионарности, образовывали, следуя современной, пусть и несколько устаревшей социологической терминологии, как бы средний класс этой самой общественности и серьезно претендовали на роль электоральной основы формирующейся властной внутриличностной вертикали.

Наконец, коллеги по террористической работе были сами по себе структурированы лучше других, однако образовывали типа социальные низы в силу своей изначальной энергетической немощи, их питала почти исключительно энергетика совершаемых террористических деяний, впрочем, и эмоциональная реакция на них представителей (главным образом, представительниц) остальных группировок.

Все эти субличности жили своей собственной жизнью, – как бы любили и ненавидели, определяли для себя цели и задачи, интриговали и держали нейтралитет, вступали в перепалки и объявляли бойкот. И делали это в строгом соответствии с мотивами и чаяниями, склонностями и предпочтениями своих «прототипов». И у каждого из них было свое специфичное чувство прекрасного, в особенности, у неместных Наташ. И это не добавляло определенности мировоззрению владельца многострадального физического тела – бедного Боб. Скорее делало его аморфным, а картину мира – размытой.

И все участники внутриличностной общественности требовали к себе все больше структурирущего внимания владельца физического тела, инстинктивно ощущая, что за его вниманием следует его же энергия. Произвольным и непредсказуемым образом делали акцент на событиях внешнего мира и собственных распрях, как следствие, формируя для Боба все более запутанные ситуации жесткого стресса и, хуже того, сильнейшего дистресса.

Закономерным образом возникало сложное переплетение взаимных симпатий и антипатий. Экс-пассии Джефа почти открыто враждовали с неместными Наташами. Впрочем, это не мешало им вместе сплетничать, при этом повод мог быть практически любой, чем мельче повод, тем жарче сплетни.

Группировку коллег по террористической работе почему-то возглавил Гиперболоид, который, к сожалению, откровенно пасовал перед неместными Наташами, не говоря уже об экс-пассиях Джеффа.

У Сержанта и неместной Наташи (которая Эммануэль) возникла общая мечта познакомиться в физической реальности и затем пожениться, не откладывая. Сержант для этого даже готов оставить хор мальчиков, а неместная Наташа – бросить заниматься проституцией.

Маменька продолжала покровительствовать вполне оперившемуся во внутриличностной политике Стиву. Стив продолжал свои фирменные провокации, пытаясь вызвать на принципиальный и откровенный разговор Джеффа с тайной мыслью заставить его раскрыть пин-коды и поделиться награбленным. Тот благоразумно отмалчивался.

Взбешенный нетолерантными антитеррористическими выкриками, Сержант объявил Стиву:

– Если ты, гаденыш, мне попадешься в физической реальности, с удовольствием перережу тебе глотку.

Сержант, очевидно, не шутил. Это нелицеприятное заявление навело Стива на нерадостные мысли и заставило его на некоторое время поумерить свой внутриличностно-политический пыл, однако ненадолго. Несложный математический расчет показал, что такая встреча в физической реальности крайне маловероятна в силу принципиальной разницы в интересах и увлечениях. Стиви теперь возлагал большие надежды на эту саму математическую вероятность, не оставляя попыток найти надежные способы минимизации рисков, желательно путем их передачи другим участникоам внутриличностной общественности.

Папенька Гилберт пробовал себя в роли судьи, разбирающего преимущественно сложные и многовекторные дела между экс-пассиями Джеффа и неместными Наташами. Клиенткам он доброжелательно разъяснял, что в самом ближайшем будущем все будет «чики-пуки».

Излюбленной темой неизбежно оставалось обсуждение фигуры Джеффри Полифейса, не столько в связи с ее террористическокй значимостью, сколько в силу неугасимой яркости. Не оставалась без внимания и обобщенная тематика террора.

Неместные барышни объясняли, что хотят просто спокойной, нормальной жизни, чтобы можно было зарабатывать, и все же террор необъяснимо привлекает их своим сладким ужасом, им очень хочется оказаться свидетелями теракта, общутить эту тончайшую грань между жизнью и смертью, но ни в коем случае не для себя, а только для жертв теракта. И обязательно заснять все ужасающие подробности теракта на камеру телефона.

Экс-пассии Джефа, стремсь привлечь к себе внимание коллег партнеров по террористической работе, объявляли, что они относятся к террору в целом романтически позитивно. Они говорили, что настоящий террорист – не убийца и не грабитель, на самом деле он – борец за свободу! Он захватывает заложников, грабит банки, устраивает взрывы в метро, чтобы добыть деньги на осуществление своей благородной цели освобождения народа. Он рискует жизнью во имя того, во что верит, он – храбрый человек.

Коллеги по террористической работе, слыша комплименты, не отпирались, но терпеливо разъясняли, что все зависит от того, кто стоит у власти и тогда их называют патриотами, мучениками, борцами за свободу и героями, либо мятежниками, преступниками и убийцами. С кривой убылкой они добавляли, что одна и та же сторона может одновременно и сама применять террор, и быть жертвой террора. И тогда собственные теракты будут всегда оправданы и прославлены, тогда как «чужие» акции – решительно осуждены. Джефф, как джентльмен, не уставал отмечать, что сердце настоящего террориста всегда вместе с ними, с Наташами.

Ближайшие родственники во главе с маменькой Гердой и папенькой Гилбертом охотно рассказывали, что когда-то, очень давно они были принципиальными противниками террора, однако теперь, когда их Бобби волею судеб стал видным террористом, они рассматривают террор, как такую же точно сферу деятельности, как и все другие, и при этом приносящую неплохой доход.

Стало доброй традицией подводить черту разгоревшейся дискуссии консеснусным заявлением о том, что массовый террор – это обратная сторона демократии.

В последнее время к удивлению Боба добавилась тема его предстоящей женитьбы. Так и не идентифицированное сопрано тщательно ублажало маменьку Герду, что не могло не вызывать серьезных подозрений.

Наиболее активные и демократически настроенные участники внутриличностной обществености додебатировали до того, что собрались учредить республику. Не парламентскую, но строго президентскую республику. На пост президента наметили было маменьку Герду, однако та с презрением отказалась, заявив, что сызмальства здесь была тоталитарная монархия, – трон, наследуемый по материнской линии. Бросились искать подходящего афроамериканца, чтобы хоть в чем-нибудь походить на Соединенные штаты, не нашли, но не растерялись, и остановились на братике Стиве и неместной Наташе, которая Эммануэль. В том смысле, что включили их в список для голосования. Основную массу электората составляли – пассии Джеффа и неместные барышни, откликнувшиеся в разное время на Зов Боба, таким образом, большинство склонялось в пользу Эммануэль. Впрочем, всю эту разношерстную массу уверенно уравновешивала маменька Герда, а в случае ожидаемой поддержки со стороны папеньки Гилберта, сплочения и должной организации ближайших родственников под ее крылом, победа Стива была предрешена.

Идеологическая, чисто предвыборная платформа братика Стива упирала на то, что Боб недостаточно прислушивается к голосу внутриличностной общественности и внимает исключительно старшему партнеру Джеффу, которому, в силу его специальности и рода занятий доверять не следует. Но ладно бы просто недостаточно прислушивался, еще более возмутительно простое следствие такого недопустимого положения вещей, состоящее в очевидной скудости энергетических дотаций в пользу постоянно растущей общественности, голос которой в силу изложенного очевидно слабеет.

Неместная Наташа, которая Эммануэль, указывала на ущемление прав подавляющей части электората, состоящего из неместных барышень и экс-пассий Джеффа, что противоречило толерантности и сильно отдавало сексизмом. Все руководящие позиции безосновательно захватили немногчисленные ближайшие родственники, многим из которых давно пора на покой, их в сложившихся условиях правильнее было бы назвать узураторами. Эти обстоятельства неизбежно подталкивают Боба к принятию неполиткорректных решений, что и намерена поправить кандидатесса неместного большинства в случае своего избрания на высокий пост.

Вся эта разноголосица сначала развлекала, но со временем стала все больше напрягать Боба, и теперь под руководством старшего партнера он приступил к изнурительным тренировкам для того, стобы научиться отстраиваться своим вниманием от этой внутриличностно-эгоистической какофонии и прекратить, наконец, бесполезную трату собственных жизненных сил, которые все-таки не безграничны.

Прощание партнеров

Мысль, которая не таит в себе опасности, недостойна называться мыслью.

О. Уальд

Последнее время Боб часто проводил за компьютером. Он забыл обо всем, искренне веселился, осмысливая очередной фейк, его вернул к действительности истошный крик партнера Джеффа:

«Боб, спаси! Мен…ня сск…качччивает какой-то зловредддный виррррус, откключччи компьютер… немедленннно!»

Несмотря на все усилия Боба, компьютер не отключался.

«Нажжжми на иккконку «Дуренар», впрочем, он уже ниичччего ннне успеееет…»

На экране высветилось: «Сопротивление бесполезно, Джеффри Полифейс. Тебя ждет скамья подсудимых». И подпись: «Желающие тебе только добра».

Влекомый дружескими чувствами, Боб сгоряча вызывался сопровождать партнера на бескрайних просторах виртуальной реальности, он это объяснил так:

«Вдвоем нам будет легче душить вирусы и всякие зловредные программки. Глядишь, разыграем комбинацию и внедримся в физическое тело какого-нибудь высокопоставленного генерала спецслужб, – ЦРУ или ФСБ…»

«И приспособим его для террористической работы», – подхватил Джефф.

«В виртуальной реальности, если что, мы встанем спина к спине!», – говорил Боб.

«Охолони, мы и в этой-то реальности располагаем всего одной спиной, а в виртуале будет не до спин!», – нерадостно отвечал Джефф.

И все же Боб стал собираться, партнеры решили уже максимально перемешать свои личностные энергии с тем, чтобы перемещение в виртуальную реальность Джеффа одновременно и автоматически сопровождалось аналогичным перемещением личности Боба. И тут Джефф спохватился:

«А как же Сюзанна? На кого мы ее покинем? Что будет с ней? И она же не в курсе!»

Боб задумался.

«Придется остаться одному из нас! – грубо прервал его затянувшуюся медитацию Джефф,

«Бросим жребий!?»

«И этим одним можешь быть только ты, Боб. Ведь похищают меня!», – Джефф, безусловно, был прав. Партнеры стали прощаться.

«Прощай, Боб, не держи зла».

«Прощай Джефф, спасибо за маменьку Герду, ты был так добр к ней».

«Я не мог иначе. Она же для меня как теща и как свекровь», – дал простые разъяснения Джефф.

«Я буду скучать без этого мерзавца Джеффа!», – не сдержала эмоционального порыва растроганная вконец маменька.

«Прощай Джефф, ты был моим единственным другом в этой жизни».

«Бобби, я тебе должен кое-что сказать напоследок, – голос Джеффа дрогнул, – Приходи к нотариусу на улицу Принцессы Каролины, 8, ну ты помнишь, Монте-Карло. Сделай это с 10 до 11 часов утра. Нотариусу скажи два волшебных слова: «Бубен Полифейса». Он тебе передаст конверт, в нем – номера счетов в швейцарском банке. Это мой неприконсновенный запас, чуть более половины миллиарда».

Добрый Боб чуть не заплакал.

Прощание партнеров несколько затянулось.

На экране появилась новая надпись: «Вы что, педики? Хорош Вам прощаться. Все уже закончилось. Дуренар».

Партнеры молча уставились на монитор, они читали, но не могли понять написаное.

«Какой-то Дуремар пишет, что все закончилось, и что Вы – педики», – залилась глупым смехом непримиримая маменька Герда.

Партнеры нехотя и недоверчиво приостановили процедуру прощания.

«Кажется, я возвращаюсь в физическое тело, Боб. Спроси Дуренара, что это было?», – отдуваясь, попросил Джефф.

«Что это было, Дуре?», – набрал на экране Боб. Дуренар не замедлил с ответом.

«Гспода, происшедшее имеет две стороны. Во-первых, это вредоносное программное обеспечение, выполненное в виде вируса, предназначено для поиска, выявления подселенных личностей и высасывания их через монитор из физического тела и помещения их в специально созданную для этого виртуальную среду».

«Это что-то невероятно сложное!», – предположил Боб.

«Но не слишком сложное, – с очевидным удовольствием разъяснял Дуре, – За основу взято знакомые Вам программные средства подселения личности, оно уже неплохо отработано. Эти программные средства нарастили за счет фрагментов, осуществляющих поиск подселенных, их идентификацию и вытягивание из физического тела донора».

«Идентификация личности через экран компьютера – это невероятно!»

«Вот как раз идентификация здесь – самое простое, это же спецслужба, у них же есть все параметры подселенной личности. Самое сложное – это фрагмент, реализующий анализ энергетики сидящего за компьютером или пользующегося гаджетом подселенца. Все дело в том, что его энергетика как бы смешивается с энергетикой владельца физического тела. Более того, с течением времени и само тело обычно подвергается существенным изменениям под воздействием чужих энергетических полей. Особую сложность составляет различение двух личностей и вычленение искомой».

«Понятно. А какова вторая сторона происшедшего?».

«Вторая? Я всегда говорил, что злоупотребление виртуальной жизнью всегда ведет к реальному геморрою. Джеффу надо поменьше висеть в глобальной сети».

«Спроси, как это ему удалось», – Джефф все еще не пришел в себя окончательно.

– Как ты это сделал, Дур? Как это тебе удалось? – с энтузиазмом набрал на экране повеселевший Боб.

– Это ПО, которое тебя скачивало…, – замялся Дуренар.

– Кто это такое ПО?

– ПО – это программное обеспечение.

– Так что с этим ПО?

– Оно, это ПО, ведь само уязвимо. Когда я понял, что не успеваю заблокировать его работу у тебя на компе, я просто сам стал скачивать и уничтожать это зловредное ПО, – появилось на экране в ответ.

– Гениально! – набрал на экране Боб.

«Конгениально, то-есть родственно по духу!», – подтвердил Джефф, у него еще не исчезли небезосновательные опасения за свою личностную целостность.

– Это ПО уникально, его разработчики строго следят за тем, чтобы оно не распространялось. С другой стороны, это ПО искусственного интеллекта очень высокого уровня, и оно само имеет интеллект, не всем может управлять человек-оператор.

– И ты выступил в роли супероператора?

– Да нет. Когда враждебное ПО обнаружило, что его скачивают и уничтожают прямо на компе оператора, оно проявило благоразумие, решив, что для него будет лучше отпустить свою жертву – личность Джеффа и вернуть его на место постоянного проживания в твое физическое тело, Боб. Сработал инстинкт самосохранения.

– Ну, дела, высокоинтеллектуальное ПО! Да еще с инстинктом самосохранения!

– Но как ты узнал, что меня скачивают? – окончательно пришел в себя Джефф, он взял на себя управление клавиатурой.

– Все просто. Мною давно поставлено на все твои комьютеры и гаджеты защитное ПО, типа антивирус. Коллеги из спецслужб проболтались, что у них появилось специализированные интеллектуальные программные средства для выявления и принудительного скачивания личностей, внедренных в чужое физическое тело. Ну, я и принял превентивные меры. Установил на твои компы маячки, тормозящие фильтры и другие примочки.

– А почему сразу не сказал мне, Дур? – бросил легкий упрек Джефф, – Почему не предупредил?

– Извини, ты и так все время на нервах. Не хотел тебя беспокоить. Ладно, попраздновали избавление, давайте перейдем к делу. Тебе, Джефф, пользоваться Интернетом больше пяти минут нельзя ни в коем случае, если на компме отсутствует моя защита.

– А если присутствует?

– Если присутсвует… То и тогда не более пяти минут. На тебя началась охота, просто так он это не бросят. ПО все время совершенствуется. Береженого Бог бережет.

– Печально. И возьмем это за правило.

– Конечно, маячков и тормозящих фильтров недостаточно, однако горевать рано. Не исключаю, что мне удастся встроить полномасштабный защитный фрагмент в твою личность.

– А что за фрагмент?

– Хотя бы виртуальный генератор шумов, затрудняющий идентификацию личности. Еще лучше – имитирующий несуществующую личность. А в идеале – предъявляющий вредоносному ПО каждый раз новую несуществующую личность. Я как раз над этим сейчас работаю.

– Работай быстрее, Дур, – попросил Джефф.

– Хотелось бы быть уверенным, что против встраивания защитного фрагмента не будет возражать партнер, – после этой фразы Дуренар поместил несколько смайликов с извиняющимся выражением.

– Партнер не возражает, – заверил Боб, – У меня нет никого ближе, чем Джефф. И с некотрых пор никого дороже.

– Но что надо тебе еще для работы? – вернул разговор в сугубо деловое русло Джефф.

– Для этого мне надо подобрать в ней, то-есть в твоей личности, наиболее близкие к программным кодам вибрационные частоты. Надо будет сканировать Ваши внутренние органы.

– Наши внутренние органы – к Вашим услугам, – послушно заметил Боб, за физическое тело все еще отвечал он.

– Но мне почему-то кажется, лучше всего для внедрения защитного фрагмента подойдет кишечник», поделился своими предположениями Дуренар.

– Кишечник жаждет оказаться максимально полезным для джентльменов», – сформулировал общее мнение партнеров Боб, – И для корпорации «Hibris».