Текст книги "Особо опасная особь"

– Разобрались? – Макс усмехнулся. – Да тут неделю разбирайся – не разберешься. Аппаратура уникальная, причем половина ее – производства оборонной американской промышленности, а еще четверть – русской сборки. Ума не приложу, как все это можно было купить или, украсть, и вывезти сюда, и не привлечь при этом никакого внимания. Большой вопрос: зачем Дельгадо все это затеял?

– Я же говорила – он хотел переделать себя. Чтобы стать совершенным и наслаждаться жизнью.

– Он так тебе и говорил? – прищурился Симонов.

– Ну да, конечно.

– А о колонизации планет разговор был?

– И об этом тоже. Но потом оказалось, что это враки.

– Похоже, все-таки не враки. Пойдемте, кое-что вам покажу.

Они прошествовали через третий блок, где содержались стансовские ксенобионты. Симонов сообщил, что герметичность контейнеров сохранилась, автономность их работы не нарушилась, но некоторые животные, увы, погибли. Они прошли мимо стеклянных террариумов – маленьких, средних, больших и просто огромных. Лина уже видела это инопланетное чудо, и все же сердце ее снова громко забилось от восторга. Стансовские растения напоминали земную подводную фауну – такую, какая встречается на коралловых рифах. Анемоны, кораллы, морские лилии, губки причудливых форм и пышной яркой расцветки – вот на что это походило. Растения выжили, и мелкие зверюшки тоже, а вот крупные животные умерли. Пальцеглаз лежал на спине, запрокинув уродливую голову, раскинув ноги и задрав вверх когтистые передние лапы. Он не разложился, а высох, превратился в мумию. Он умер, но сила его осталась. Он передал ее Лине, сила осталась жить в ее мышцах, ее переделанных генах.

Лина остановилась, постучала пальцем по толстому стеклу, словно надеясь, что зверюга вдруг оживет и вскочит на ноги.

– Пальцеглаз равнинный… – проявил эрудицию Симонов. – Кластеры этого хищника – главный компонент геноприсадки при создании форсфайтеров.

– Я знаю, – печально произнесла Лина. – Он здесь, у меня внутри. Он спасал меня много раз. Жаль, что он умер. Его надо было отвести обратно на Станс и выпустить на свободу. Он заслужил это.

– Представляю, во сколько обошлась бы такая гуманная акция… – улыбнулся Симонов.

– А русские на Станс летают? – спросила Лина. – Или только китайцы?

– Русские летают куда угодно, – встрял в беседу один из спецов КБК. – Я вот, к примеру, был на Стансе два раза. Здорово там, красиво, экзотика всякая – супер, глаз не оторвешь! Только ходить трудно – сила тяжести в полтора раза больше, чем на Земле. И обработка долгая – каждый раз, когда на корабль возвращаешься, час в скафандре паришься, пока его снаружи отскребут и щелочью отмоют. Они, эти стансовские организмы, опасные очень, но щелочи они не выдерживают.

– И как же вы туда попали? – поинтересовалась Лина, умирая от зависти.

– Посылали меня, – туманно сказал спец.

– Кто посылал?

– Подразделение Комитета биологического контроля в составе официальной российской научной экспедиции, – пояснил Симонов. – Для изучения планеты и сбора образцов. Международный лимит для каждой страны – четыре недельных экспедиции в год. Я тоже был на Стансе. Один раз, правда. Но впечатлений хватило.

– А на Мирте был?

– На Мирте? Что там делать? – Макс пожал плечами. – Там же нет жизни. Все летают на Станс, остальные планеты малоинтересны.

– Это неправильно, – категорично заявила Лина. – Мирта – самая интересная планета. Там нет жизни, зато есть вода и кислород. Нужно только засеять все это…

– Слова Дельгадо цитируешь? – спросил Макс.

– Откуда ты знаешь?

– Сейчас сама поймешь. Пойдемте дальше.

Они прошли через несколько блоков – спецы суетились в них как муравьи, деловито разбирали аппаратуру и складывали в пластиковые ящики.

– А почему в восьмом блоке ничего не разбирают? – спросила Лина. – Там же живые звери со Станса, это самое ценное.

– Приказано их уничтожить, – флегматично отозвался спец – тот, который летал на Станс.

– Уничтожить? Зачем?

– А что с ними еще делать? Их так просто не увезешь – и корабль нужен специальный, и работы на несколько дней. А нам америкосы на хвост наступают – через пять часов, говорят, уже здесь будут. К тому же у нас в России этих ксенобионтов уже пруд пруди. В московском зоопарке не были?

– Нет.

– Сходите. Там уже два года их показывают. Специальный отдел открыли. Билеты, правда, дорогущие, по тыще рублей, но народ дуром ломится. Там даже гравитацию сделали как на Стансе – а то эти зверюги при нашей силе тяжести дохнут слишком быстро, внутренности у них раздуваются. Пальцеглазов там целых пять штук, и все разных цветов – представляете?

– А черви в них есть, в этих пальцеглазах? – Лина брезгливо передернула плечами.

– Почему вы спрашиваете про червей?

– Я понял почему, – вмешался Макс. – Лина имеет в виду хиту, лентеца, оказавшегося разумным.

– Ага. Непонятно, как так получилось – вы возите со Станса зверюг чуть ли не тоннами, и до сих пор не наткнулись ни на одного разумного глиста. А может, уже наткнулись, только не подозреваете об этом. И там, в вашем зоопарке, в каком-нибудь из зверюг находится самый настоящий свистун, только затаился, ждет возможности убежать. Знаете, что он может натворить…

– Знаю, Лина. Знаю. История с хиту обсуждалась у нас на ученом совете. И конечно же сразу были обследованы все экземпляры стансовских хищников – и в России, и в Союзе, да и по всему миру тоже – мы не вправе держать такую опасную информацию в секрете.

– И что? Нашли других хиту?

– У нас нет. В Европе – нет. В США – нет. В Китае нашли сразу пятерых, и сразу же уничтожили. К счастью, они еще не успели адаптироваться, их привезли меньше месяца назад. Тому хиту, который жил в Тутмесе, а потом в Викторе, на адаптацию к человеку понадобилось, насколько нам известно, не меньше чем полгода. Догадываетесь, почему разумных червей нашли именно в Китае?

– Контрабанда?

– Совершенно верно. Это были контрабандные особи хищников, не прошедшие стандартной обработки. Во-первых, в крупных стансовских хищниках всегда полным-полно внутрикишечных паразитов разных видов, и все образцы, отловленные для транспортировки на Землю, обязательно проходят дегельминтизацию, очистку от глистов. Возможно, это одна из причин того, что мы до сих пор не натыкались на хиту. Во-вторых, по международным договоренностям все ксенобионты, вывозимые на Землю, отлавливаются на Клюгге – самом крупном из материков Станса, из остальных мест вывоз запрещен. Но контрабандные экспедиции иногда привозят животных, выловленных на других трех материиах. Где именно был выловлен пальцеглаз, находившийся на Элефанте, мы уже никогда не узнаем, но то, что он контрабандный – безо всякого сомнения.

– Понятно…

Лина надулась, дальше шла молча. Надо же, как, оказывается, ушлые русские преуспели в межпланетных делах. Она знала, что американцы – основные потребители стансовских биообразцов – посылали на Станс не больше одной экспедиции в год, и даже за это правительство упрекали в непозволительной роскоши. Освоение космоса считалось в Штатах делом неперспективным, не оправдывающим затрат. Выгоднее было покупать биоматериалы у китайцев (особенно контрабанду, хотя об этом вслух не говорилось). Про космическую промышленность русских в США отзывались пренебрежительно – мол, у этих отсталых дикарей скиперы на дровах летают. И вот тебе на – в московском зоопарке целый стансовский отдел… Обидно.

Чем ближе подходили к пятому блоку – былому месту обитания Виктора Дельгадо, тем хуже чувствовала себя Лина. Сама аура блока заставляла Лину содрогаться от отвращения. Отсюда паучина Вик командовал всем. Тут он сидел в одиночестве и наблюдаЫ за жизнью астероида по мониторам, подглядывал через видеокамеры, натыканные через каждый метр. Здесь, а своем кабинете, он убий Тутмеса и почти убил ее, Лину.

– Личный кабинет Дельгадо, – провозгласил Симонов, не подозревая о переживаниях Лины. – Здесь мы нашли большой архив его записей в дисках – как ни странно, не уничтоженный. Такое впечатление, что он собирался вернуться на астероид через непродолжительное время.

– Ничего он не собирался, – сказала Лина. – То есть вообще ничего. Внутри него был червь, а червю по фигу человеческая логика. Уничтожение архивов, постановка Слона на охрану и все прочее были для глиста лишней тратой времени.

– Да, пожалуй так, – согласился Симонов. – Червь спутал все его планы. А какие у него были планы в действительности – сейчас покажу.

Кабинет Виктора был основательно разграблен – спецы выносили последние коробки. Симонов подошел к сержанту, командующему процессом, что-то сказал, и протянул руку. Сержант извлек из поясной сумки диск и отдал эксперту. Макс подошел к ноутбуку, стоящему на столе, вставил в него диск.

На экране появилось изображение. Вик Дельгадо собственной персоной, сволочь такая. Лина передернулась.

– Четырнадцатый день эксперимента, – произнес Виктор. – Лина успешно адаптировала присадку гипооксигенации, и это оправдывает наши надежды на то, что человек сможет дышать атмосферой Мирты. Конечно, сама Лина не попадет на Мирту никогда, – Виктор усмехнулся. – Я ожидал, что она окажется избалованной и капризной девицей, но не до такой же степени. Для тех, кто станет колонистами, биологические изменения – лишь минимальное и совершенно недостаточное требование. Не менее важны психологические характеристики – смирение, трудолюбие, дисциплинированность, готовность беспрекословно подчиняться вождю. Но это уже не моя работа. Преподобный Паддингтон подберет колонистов сам, и думаю, что в этом у него не возникнет особых проблем. Хай-стэнды не пригодны для такого вида колонизации, у них слишком развиты индивидуализм, стремление к комфорту и вера в то, что государство решает их проблемы. Насколько я знаю, у овечек-паддингтонитов таких пережитков нет – если их святой отец сказал, что Новый Иерусалим должен быть построен на Мирте, и места Храма Христа Свет Дающего именно там, то никакому сомнению сие не подлежит…

Изображение моргнуло и исчезло.

– Пока достаточно, – сказал Симонов. – Там еще два десятка записей, в которых он говорит практически одно и то же. Я думаю, вам все понятно, Лина?

– Ничего мне не понятно.

– Вы не знаете, кто такие паддингтониты? Вообще-то это ваша, американская секта.

– Меня никогда не интересовали секты.

– Реорганизованная Церковь Иисуса Христа Свет Дающего – такое вот название у этой секты, – пояснил Юрий. – Еще их называют паддингтонитами, по имени преподобного Стива Паддингтона, их духовного вождя, временного заместителя Христа на Земле, наделенного священством ангелами. Приходилось мне с ними сталкиваться… своеобразные ребятки. Всего их около пяти тысяч, все не старше тридцати пяти, все выходцы из деревенских мормонов, все, само собой, не испорченные биоприсадками – считай, элитный генофонд американской нации. Так вот, милая, основная идея этого самого Паддингтона такова: Иисус сказал ему при личной встрече, что Земля грязна и греховна, и надо отсюда сваливать. И работать денно и нощно, и отдавать деньги свои в Церковь Христа Свет Дающего, и не забывать молиться, и слушаться во всем преподобного отца Паддингтона – только его и никого больше. И тогда Иисус милостью и чудом своим перенесет всех достойных в другой мир, на Новую Землю, и будет заложен там Новый Иерусалим, далее по стандарту – план действий у всех мормонских сект, появившихся в последние двадцать лет, приблизительно одинаков. Вот уж не думал, что у Паддингтона появится желание привести свои планы в действие – он и так неплохо живет, денег у него просто море. Церковь Христа Свет Дающего – одна из самых богатых сект в Штатах. Вот, значит, на что они деньги копили. На колонизацию.

– Тогда получается, что есть две правды! – заявила Лина. – Первая: Вик заварил всю эту кашу, чтобы переделать себя, и вложил в это личные деньги. Вторая: он делал это для падме… паддингтонитов, на их бабки. Какая из этих правд более правдива?

– И то и другое вписывается в общую картину, – уверенно сказал Умник. – У меня были рабочие гипотезы на этот счет, я проверял их еще в Америке, и теперь они подтверждаются. Дельгадо обанкротил свое предприятие, потратил все деньги на то, чтобы превратить астероид в лабораторию и притворился убитым. Думаю, когда он отладил бы технологию, он непременно применил бы ее на себе – почему бы не стать совершенным, если сие возможно. Но отлаженная новая технология – это высоколиквидный товар. Дельгадо был искушенным дельцом, и думаю, что паддингтониты, с которыми он завязал дела, были не единственными его возможными клиентами. Виктор точно рассчитал время – через два года кончится мораторий на колонизацию, и вероятно, начнется настоящая гонка – кто наиболее успешно закрепится на других планетах. Имея несколько сотен переделанных наподобие тебя людей, паддингтониты имели бы хорошие шансы стать одними из самых удачливых.

– Значит, у меня не было шансов полететь на Мирту… – грустно произнесла Лина. – Я, значит, неподходящая. А покорные придурки из секты – подходящие…

– Ты так хочешь полететь на Мирту? – поинтересовался Макс.

– Очень хочу!

– Я думаю, у тебя есть шансы.

– А ты что, можешь помочь?

– Причем тут я? КБК начал готовить тебя по космической программе, там было прекрасно известно, с какой целью переделаны твои гены, а ты вдруг взяла и заявила о том, что ничего тебе не нужно, что хочешь жить спокойной семейной жизнью и сбежала.

– Ничего я такого не заявляла! – Лина метнула гневный взгляд на Юрия. – Это ты, Умник? Ты напортачил?

– Спокойно, Лина, – Юрий поднял руки в примирительном жесте. – Не кипятись.

– Почему ты не сказал мне? Почему никогда ничего не говоришь, шпион чертов…

– Лин, давай не будем устраивать здесь разборки. У нас будет время спокойно все обсудить.

– Нет, будем, будем! Вот что я тебе скажу…

– Общая тревога! – прогремело в наушниках. – Общая тревога! В десяти километрах от Элефанта вышли из скипа шесть кораблей американского военно-космического флота. Техгруппе КБК срочно покинуть астероид. Взводу ВКС занять оборону. Дальнейшие инструкции командному составу – по спецканалу.

– Опа, – сказал Юрий. – Началось… Я так и думал. У нас в запасе шесть часов… дурь какая. С какой стати америкосы станут ждать шесть часов? И шесть скиперов, мать их за ногу. Наверняка с командой форсфайтеров. Ловко, ничего не скажешь. Зажмут нас здесь и нашинкуют в мелкую стружку. А если не нашинкуют, то поджарят.

– И чего теперь? – ошарашенно спросила Лина. – Мы ведь даже ничего вытащить с астероида не успели.

– Нашла о чем думать, – отозвался Макс. – Все, что надо, вынесли. Теперь бы еще успеть ноги унести.

– Симонов, Ладыгин, Горны! – на экране появилось лицо Голубеньких. – Чего ждете? Бегом к выходу! Петраков и Носачев – обеспечить сопровождение!

– Так точно! – дружно гаркнули спецы.

Бежать пришлось долго – уже десять минут неслись они по коридорам и блокам, а до шлюза было еще далеко. Спецов КБК на их пути не наблюдалось – видимо, искусство драпания было доведено у комитетчиков до совершенства. Десантники космических войск изредка встречались – минировали помещения. Новости получали на бегу, и были они отвратными, хуже некуда. Один из русских крейсеров с ходу пошел в бой, начал обстрел американцев в момент выхода из скипа, самый неудобный для врага, подбил два корабля и сам был взорван. После этого сразу три штатовских скипера ломанулись к астероиду, открыли огонь по пришвартованному к шлюзу транспортнику, и тому пришлось немедленно уйти от Слона. Получил пару ударов в бок – не смертельных, но весьма ощутимых, в результате чего вынужден был сразу войти в скип и покинуть поле боя. «Альбатрос» утащил в себе тонну оборудования с астероида, почти всю группу КБК и двадцать из тридцати десантников ВКС. То, ради чего затевалась операция, теперь успешно неслось к Земле. Но тем, кто остался на Слоне, от этого было ничуть не легче. Они попали в ловушку. Два американских скипера оккупировали первый и второй шлюзы, шарахнули по ним из пушек, превратив в дыры, и начали высадку десанта. В третьем шлюзе, куда бежала наша пятерка, шел бой – Лина видела его на экране. Ей, непривычной к военным действиям, трудно было понять, что там происходит – сплошная пальба и взрывы.

– Там уже форсфайтеры, да? – прокричала она Юрию.

– Пока нет. Дабылов говорит, что их запустили во второй шлюз. Сколько нам осталось до выхода, Лина?

– Метров пятьсот.

– Значит, выбегут на нас сзади, – резюмировал Юрий.

– Форсфайтеры?

– Да, они. Кто еще?

– И что тогда?

– Да ничего хорошего. Давай, жми во все лопатки и болтай поменьше.

Уж кто бы говорил… Лина давно бы обогнала Юрия, она бежала, считай, вполсилы, но вынуждена была двигаться сзади него. Впрочем, Юрий шпарил во вполне приличном темпе. А вот эксперт Макс Симонов уже выбился из сил, еле бежал сзади, подталкиваемый в спину спецом КБК.

Поднажать стоило – ситуация изменилась к лучшему. Боевой «Баклан», на котором находился подполковник Дабылов, с честью выдержал дуэль с крейсером США и разнес его на осколки. После чего напал на американский транспортник, дежурящий у третьего шлюза – не добил до конца, но основательно продырявил и отогнал от астероида. Каждая секунда ценилась сейчас на вес золота – путь к отступлению был свободен, но вряд ли это могло продолжаться долго. Второй транспортник с десантом держался на безопасном расстоянии – следовало признать, что в сегодняшней операции он оказался совершенно бесполезен. Вот бы вместо него второй боевой крейсер… Увы, «Баклан» остался всего один против двух скиперов американцев. Пока он отплевывался-отстреливался от них достаточно успешно, выставив защиту по максимуму, но боекомплект подходил к концу.

На экране внезапно появился коридор, через который Лина пробегала три минуты назад. Снималось все камерой, установленной в стене. Интересно, кто транслировал картинку? Впрочем, не важно – куда важнее было то, что там происходило. Лина увидела троих русских десантников, бегущих из всех сил – их скорости мог бы позавидовать любой спринтер. Еще два бойца стояли, повернувшись назад, и стреляли из автоматов. Миг – и на них налетела черная фигура – вполне человеческая, но двигающаяся с нечеловеческой скоростью. В грудь ей вошли сразу две автоматных очереди – отбросили назад и свалили с ног. На смену упавшему тут же набежал второй – такой же черный человек. Лина не поверила глазам – в руках у него был не пулемет, не автомат, а топор с двумя лезвиями – такой огромный, что им можно было, наверное, с одного удара отрубить голову быку.

– Форсфайтеры! – прохрипел, задыхаясь, Юрий.

Лина и сама догадалась. Все произошло молниеносно – форсфайтер наотмашь рубанул одного из десантников, и пока тот падал, прыгнул на второго, покатился вместе с ним по земле. «Боже, – молилась про себя Лина, – сделай так, чтобы они отбились, на них же четверной кевлар, что против него дурацкий топор»… Поздно. Набежали еще три форсфайтера, дружно замахали топорами и через пять секунд понеслись дальше. На полу остались лежать два жутко искромсанных трупа.

– Почему топоры? – крикнула Лина.

– Это же безмозглые твари, – отозвался Юрий, – с автоматом они не справятся. Да и не нужен им автомат – пока такого пристрелят, он десять человек на тот свет отправит. Силищи у них немерено. И топоры тоже будь здоров – мономолекулярное острие, кевлар рубит как картон.

– Мы успеем?

– Должны успеть…

Спасительная дверь шлюзовой камеры уже распахнулась впереди. Обессилевший Юрий запнулся было за порожек, попытался упасть, но Лина не позволила – поднырнула к нему сбоку, обхватила рукой за пояс и потащила вперед – к благодатному эвакуатору крейсера, торчащему из развороченных взрывом наружных ворот.

В гроте было абсолютно пусто. Ни души. Посреди зала стояло нечто, напоминающее двухметрового ежа с иглами-ракетами – каждая длиной в полметра, толщиной в три пальца.

– Форсфайтеры! – просипел на последнем издыхании Юрий. – Вагиф, там форсфайтеры, мать-перемать. Сейчас здесь будут…

– Знаю, – ответил голос Дабылова. – Падайте на пол, быстро. Прикрой девчонку. Запускаем «Смерть зомби».

– Да ты с ума сошел, Вагиф! Ее же убьет!

– А что я могу сделать? Ты хочешь, чтобы форсфайтеры до «Баклана» добежали? Они добегут, не сомневайся. Тогда всем нам кирдык!

– Вагиф, мать твою, ну подожди еще чуток! Нам сто шагов осталось…

– Блядь, да ты назад посмотри!!! – крикнул Дабылов, ужас прорвался в его голосе. – Я отчаливаю. Спасай Лину, подполковник. Спасай как можешь. Запускаю салют через тридцать секунд…

Они не успели добежать до эвакуатора – тот втянулся в задницу крейсера, корабль резво отскочил от астероида и тут же вступил в перестрелку с налетевшим скипером противника. Умник рухнул на пол и повалил за собой Лину. Лина обалдело крутила головой, пытаясь понять, что происходит. Форсфайтеры уже ворвались в шлюз, недоуменно озираясь, не видя целей. Симонова и двух спецов КБК в зале не было – можно не сомневаться, что они не добежали, погибли. Впрочем, Лина и Юрий тоже не успели. Не хотелось думать о том, что сейчас с ними сделают…

– Лина, сейчас ты встанешь и побежишь, – прошептал Юрий. – Беги так быстро, как только можешь. Наружу не прыгай – улетишь к чертовой матери. Переползи через край, уцепись там снаружи за что-нибудь, если получится, и сиди тихо. И не вздумай совать голову внутрь.

– А ты?

– Я останусь здесь.

– Почему?

– Так нужно.

– Юра… Пожалуйста, давай вместе. Нас подберут…

– Замолчи. Приготовилась?

– Юрка. милый…

– Готова?

– Да.

Лина огляделась: от зияющей пасти ворот ее отделяло всего лишь пятьдесят метров. До ближайшего форсфайтера, рыскающего в поисках добычи – метров сто пятьдесят. Успеет?

– Беги! – скомандовал Юрка.

Лина вскочила и побежала, не оборачиваясь.

Конечно, она не успела затормозить – это всегда давалось ей с трудом. Вылетела в открытый космос и понеслась вперед, размахивая по инерции руками и ногами. Желудок взмыл вверх, сердце дало перебой, накатила тошнота – искусственная гравитация кончилась, началась невесомость. Лина попыталась повернуться назад, лицом к астероиду. Не тут-то было – так и продолжала мчаться в черноте, усыпанной звездами, чувствуя, как разматывается трос.

– Юрка, Юрка! – позвала Лина. Умник не отозвался.

Она вперилась глазами в экран, моля Бога о том, чтобы он переключился на шлюзовую камеру. Так оно и случилось – неизвестно, кто был телеоператором сегодняшнего действа, но картинки он давал вовремя, исключительно в контексте. Она увидела «ежа» – тот выпускал иглы-ракеты одну за другой. Ракеты носились в воздухе, выписывали сложные траектории, гоняясь за бегающими форсфайтерами. Юрия в поле зрения не было.

Снаряды находили свои цели – втыкались в форсфайтеров, освещая их на миг краткой мранжевой вспышкой. Пораженные зомби останавливались, застывали ненадолго, а потом валились навзничь.

Черт! Bloody shit!!! Изображение замутнилось, изошло сиреневыми полосами, моргнуло в последний раз и пропало. Остался черный провал космоса, испещренный бесчисленными белыми точками звезд. С правой стороны в поле зрения вторгались синие сполохи – там «Баклан» русских сражался с двумя штатовскими скиперами. Лина повернула голову вправо до упора, насколько это позволял костюм, попыталась скосить глаза в том же направлении… Бесполезно. Он так и не увидела ничего, не получила информации, кто побеждает. Наши или не наши.

Она вдруг с удивлением осознала, что НАШИ – это русские. До сих пор она не отождествляла себя с рашенами, всегда понимала, что она лишь американская девчонка, закинутая волей обстоятельств в Евразию и попавшая в невесты к самому милому из славянотюркских шпионов. И вот тебе на… Лина попыталась вызвать в себе хоть долю симпатии к тем людям, что сидели сейчас в американских кораблях и сражались сейчас против «Баклана» – вовсе не безобидного, смертельно опасного, утыканного современнейшими пушками, плюющегося торпедами, ракетами и лазером. Симпатия возникла… Слабая. Гораздо меньше, чем симпатия к тем, кто находился в «Баклане».

Лину резко дернуло и начало разворачивать вокруг оси. Похоже, что пуповина, свяЧывающая ее с Умником, выбрала всю свою длину. Хороший оказался фал – нежно амортизировал рывок, не закрутил Лину подобно волчкс. Повернувшись влево на девяносто градусов, Лина обнаружила, что к ней не спеша подплывает форсфайтер.

Он был мертв. Он медленно вращался, из спины его торчала игла-ракета, выпущенная ежом. Лина могла рассмотреть форсфайтера во всех подробностях. Толстенный скафандр – по складкам видно, что не просто кевлар, а многослойка, прошитая полосами из пуленепробиваемых сплавов. Лина видела такой костюмчик в каталоге, в Нью-Йорке, такой скафандр можно было заказать, купить за кучу тысяч баксов, но носить его нормальному человеку не представлялось возможным – для этого нужно было иметь силу слона. Или силу форсфайтера. Скафандр был устроен просто, даже примитивно – ни пульта управления, ни кислородных баллонов, ни экзоскелета. Дешево, сердито и архипрочно. Шлем имел широкое прозрачное оконце, сквозь него виднелось лицо – оно было вполне обычным, только вот слишком зеленым. Лина увидела, как физиономия форсфайтера начала вздуваться, как тонкие фиолетовые прожилки поползли по ней. Мертвый зомби распухал там, в своем скафандре, с ним происходили метаморфозы. Когда расстояние между форсфайтером и Линой сократилось до двух метров, лицо его лопнуло, забрызгав шлем изнутри зеленой слизью. Ракета вывалилась из спины трупа, вытолкнутая внутренним давлением, из дыры в скафандре ударила струя густой жидкости блевотного цвета, распалась в невесомости на шарики. Лина взвизгнула, опомнилась, оторвалась от жуткого зрелища, двинула обратно к астероиду, перебирая фал руками. Через полминуты оглянулась – форсфайтер летел уже далеко от нее, продолжая выбрызгивать свое содержимое в мировое пространство.

Вот почему Юрка выгнал ее из шлюзовой камеры. Еж назывался «Смерть зомби», и ракеты его были самонаводящимися. Наводились они именно на форсфайтеров, реагировали на какое-то специфическое их свойство. Похоже, что иглы ежа были шприцами – кумулятивным зарядом они пробивали броню и впрыскивали в тело некую субстанцию – она запускала метаморфозы и превращала суперубийц в белковый кисель. Русские использовали кровь Лины –изучили ее гены, создали присадку, воздействующую на них, и начинили ей ракеты ежа. Нетрудно догадаться, что Лина была для ежа такой же целью, как и прочие носители форсфайтеровских утилит.

Теперь Лина видела русский крейсер во всей его красе. Краса была подпорчена множественными вмятинами и кусками оторванной наружной обшивки, однако скипер бодро двигался к астероиду и никто не стрелял по нему. Стало быть, «Баклану» удалось отбиться. Во всяком случае, хотелось на это надеяться.

В наушниках щелкнуло, левый экран осветился и на нем появилась физиономия Гришанина.

– Лина, оставайтесь на месте, – сказал майор. – Сейчас мы вас подберем.

– Как там Юрий? – крикнула Лина. – Он в порядке?

– В порядке, – ответил Гришанин голосом настолько фальшивым, что Лина поняла – случилось что-то совсем плохое.

– Что с Юркой? – сипло спросила она. – Почему он не отвечает? Я пойду в шлюз, я ему помогу!

– Лина, немедленно прекратите движение к «Элефанту»! – рявкнул Гришанин. – Держитесь подальше от шлюза, вам там не место.

– Там Юрка…

– Мы в курсе. Сейчас заберем его. Оставайтесь на месте.

Ну что тут делать? Только подчиниться приказу, болтаться на привязи в пустоте, мучиться от неизвестности и ждать, пока все кончится.

Ждать пришлось недолго. Скипер потратил на маневры меньше минуты – подошел задом к шлюзу и почти сразу же отчалил, драпанул от астероида во все лопатки. Фал Лины дернулся так резко, что перехватило дыхание. Скипер помчался сквозь космос, потащил за собой Лину на веревке как спортсменку на водных лыжах. С той только разницей, что спортсменки-лыжницы не кувыркаются через голову со скоростью пять оборотов в минуту. И веревка у них гораздо короче, чем триста метров.

Несмотря на кувырки, Лина видела, от кого драпал «Баклан». Из-за астероида вынырнул американский крейсер – целехонький, во всеоружии, с явным намерением продолжить драку.

Юрка уже там, на «Баклане» – это ясно. Также понятно, что русские не имеют ни малейшего желания продолжать бой – ни к чему это им, нужно всего лишь войти в прыжок, в состоянии скипа их никто не достанет. Вот только что случится с Линой, если ее не успеют затащить на корабль до прыжка?

Понятно что. Кордыбец. В лучшем случае фал лопнет и она останется болтаться здесь, в вакууме, до конца дней своих, и придет тот конец достаточно скоро. Если же фал выдержит и ее затянет вместе с кораблем в скип, то будет гораздо проще, без мук – она умрет через сотую долю секунды. Но самый вероятный вариант такой: она так и не узнает, от чего умерла, потому что вовремя рывка при уходе в скип ее позвоночник переломится пополам, а сосуды лопнут от запредельной перегрузки.

– Эй, люди! – крикнула Лина. – Вы что там, с ума сошли? Забыли про меня? Разгоняетесь для скипа, да?

– Так точно, – на экране возник подполковник Дабылов собственной персоной. – Уходим в скип.

– А как же я? Я уже не нужна? Выкинете меня как мусор? – срывающимся голосом спросила Лина.

– Отставить сопли, – скомандовал Дабылов. – Слушай сюда, Лина. Сейчас мы затянем тебя на скипер, и сделаем это достаточно быстро. Ощущения будут неприятными, но ты не пугайся, и главное, руки-ноги не растопыривай. Сгруппируйся. Готова?

– Да, – Лина оглянулась на американский скипер – тот уже приближался к рубежу атаки. – Давайте быстрее!

– Поехали.

Лину снова дернуло, потащило вперед. Она едва успела свернуться, обхватить руками колени, как ее втянуло в задницу скипера и влепило во что-то мягкое. В глазах потемнело. Лину кувырком протащило сквозь трубу и выплюнуло на пол. Тошнотворный ком встал в горле и перекрыл дыхание.

Два дюжих бойца схватили ее за руки и попытались поставить на ноги. Не получилось. Ватные нижние конечности отказывались слушаться.

– Идти можешь? – проревел голос в правом ухе.

– Ы-ы, – Лина замотала головой, пытаясь выдавить из себя хоть слово.

– Понятно. Тащи ее, Гоша. Бегом. До скипа – сорок секунд.

Один из бугаев схватил Лину, перекинул ее через плечо как мешок с картошкой и резво ломанулся вперед. Лина моталась вверх-вниз при каждом шаге, не понимала уже ни черта, не видела ничего, кроме мигания фиолетовых сигналов тревоги. Через полсотни шагов десантник скинул ее с плеча в кресло, пристегнул ремнями, сам шлепнулся рядом. Содрал с Лины шлем. Лина втянула ртом воздух скипера – чистый, кондиционированный, и закашлялась, выхаркнув ярко-красный сгусток крови.