Текст книги "Звериный круг"

– Значит, исходил… А почему?

– Вы ему давали бумажку для врачей, так вот он ее, кажется, потерял.

– Бумажка не проблема, можно достать другую. – Валентин с интересом покосился на Гошу. Черт возьми! А ведь, похоже, Николай доверял Гоше значительно больше, чем ему! И про визитку успел рассказать… Или так оно и должно быть? Кто он для них, в конце концов? Еще один пришелец из внешнего мира, своенравный властитель и опекун, возможно, менее гадкий, возможно, более справедливый, но все равно не «свой». И с сожалением Валентин подумал, что не располагает временем для долгой и обстоятельной беседы. Так получалось всегда.

Свой главный задушевный разговор с Николаем и Гошей он постоянно откладывал.

– Хорошо, к этому мы еще вернемся. – Валентин поставил приемник на скамью и щелкнул тумблером. – Кто сейчас в кабинете?

Ответа не последовало. Гоша виновато ерзал, и было ясно, что он не знает.

В жесте вокзального попрошайки было больше достоинства, чем в его улыбчивой гримасе. Валентин отвел глаза. Достав визитки, легко отыскал нужную.

– Коля, бросай свою лопату и беги к врачу. Прямо сейчас. И обязательно покажи ему эту карточку.

Николай взял визитку и послушно поднялся, двигаясь как робот, шагнул к двери.

– Гоша, проводи его. Пожалуйста.

Выждав немного, Валентин приблизился к двери, сунул брошенный Николаем черенок за металлическую ручку. Проверив прочность импровизированного запора, вернулся к скамье. Кладовая располагалась практически под кабинетом Сулика.

Прижав приемник к уху, Валентин скорректировал частоту и чуть повернул регулятор громкости. Голоса, возникшие в наушниках, заставили его улыбнуться.

Беседовали двое: Сулик и Алоис.

* * *

Все, что он хотел услышать, он услышал. Алоис клюнул на приманку, «стукач» позвонил в нужное время. Об операции не было еще объявлено, но фактически она уже началась.

Часы были запущены. Он чувствовал, как напрягся весь организм, проверяя сейчас боеготовность всех своих систем перед опасной и тяжелой работой.

Психологи говорят, что перед рисковым делом настраиваться надо на победу.

И тогда победишь. Впрочем, Валентин знал это и без психологов – слава богу, провел на ринге не один бой, и что такое психологическая подготовка, объяснять ему было не нужно. Он стремительно шел по коридору пружинистым шагом. Чтобы не мандражировать, очень полезно быть в движении. «Все получится, дело выгорит», – настраивал он себя. Дело выгорит, и тогда они уедут отсюда навсегда. И тогда…

А как же Виктория? – вдруг, словно пламенем, обожгло сознание.

Но нет, он не должен задавать себе этого вопроса сейчас! Не должен! Пусть все закончится, и тогда… тогда он сможет все это как-нибудь решить.

Как-нибудь…

Он заглянул к Зое. Его встретили запахом духов и зазывно влекущим взглядом. Оставшись равнодушным ко всему перечисленному, он прошел прямиком к столу секретарши:

– Что там еще за паек? Или Чапа решил меня разыграть?

– Ни в коем случае! – Выпорхнув из-за стола, Зоя кокетливым шагом продефилировала мимо. Шелковая юбка шуршаще прошлась по его ногам. Валентин не отстранился, но и не проявил оживления.

– Маленький презент от начальства. – Секретарша одарила его улыбкой.

Распахнув встроенный в стену холодильник, выхватила из заиндевевшей глуби внушительных размеров пакет. Белоснежная дверца захлопнулась раньше, чем он успел что-либо разглядеть.

– Где-нибудь нужно расписаться?

– Тебе не надо. – Первое слово она заметно выделила. Отдав ему пакет, опустилась на стоящий возле стола высокий табурет. Вытянув красивые длинные ноги, с интересом посмотрела сначала на них, потом на Валентина. В руках у нее появилась пачка американских сигарет. Аккуратно работая наманикюренными пальцами, она сняла целлофановую упаковку, умело щелкнула ногтем по дну коробки. Нежно прикусив фильтр, высекла огонь из миниатюрной зажигалки. Розовый язычок пламени потанцевал некоторое время в ее темных глазах, исчез, подчиняясь воле хозяйки. Все было проделано с подчеркнутым изяществом, словно сцену репетировали исключительно для рекламы «Мальборо». Зое нравился отнюдь не никотин, ее волновал сам процесс демонстрации.

– Это Яша занес тебя в списки, – с ленцой произнесла она. Выпустив дымное облако, прищурилась. – Лично заходил и интересовался.

– Поблагодари его от меня. – Валентин покосился на пакет. – А что там такое? Килограмм бубликов?

Она снисходительно улыбнулась:

– Мартини, коньяк французский и черная икра.

– Польщен. – Валентин надорвал пакет, вытащил бутылку коньяка. – Где-то я подобное уже видел.

Зоя продолжала молча курить. Красивые глаза, нос, волосы – все в меру и все на положенном месте. Если бы не хищная ярко-красная улыбка, можно было бы даже залюбоваться… Валентин опустил бутылку обратно, с безразличным видом спросил:

– Как думаешь, чего хочет от меня Яша?

– Вероятно, того же, чего хотят все. Любви и дружбы.

– Любви? – Он медленно приблизился к окну, рассеянно выглянул наружу. На складе полным ходом шла выгрузка очередного товара. Какая-нибудь тушенка из Петропавловска или Семипалатинска. А может, минералка из Уренгоя. Валентин вздохнул. До чего, должно быть, трудно этому самому рефери помогать нам.

Разберись-ка в мирских пакостях, отдели зерна от плевел… На подоконнике высился все тот же обезвоженный аквариум, и он сунул пакет в него.

– Некогда мне сейчас. Может, как-нибудь потом.

– Так мне что-нибудь передать Яше?

Он обернулся, заметив, что поза ее изменилась. Те несколько секунд, что он не глядел на нее, не пропали даром. Изогнутая спина с запрокинутой головой, разметавшиеся волосы, на лице – неприкрытое ожидание. Прямо подходи и бери.

– Это насчет чего?

– А насчет любви. – От гимнастической позы блузка на ее груди натянулась, прочертив пикантные подробности. Лифчиков Зоя не носила.

Валентин подошел к столу, взяв женщину за кисть, потянул на себя. Зоя и не думала сопротивляться. Доверчивой лодочкой поплыла навстречу. Черт ее знает, о чем она сейчас думала. Он ощутил ярость. Заломив ей руку за спину, швырнул на стол – так, что перламутровые пуговицы на блузке с треском отлетели, покатившись с костяным стуком по полу. Ткань разошлась, обнажив полную белую грудь. Зоя лежала на столе, с испугом и любопытством взирая на Валентина. В глазах ее и сейчас читалась неприкрытая похоть. Дамочка из тех, что кропотливо ведут боевой счет. Может, и зарубки даже где-нибудь ставит – на любимой пудренице, к примеру.

– Значит, насчет любви? – Он наклонился к ее лицу, борясь с желанием хлестнуть Зою по щеке.

– Валечка, только не здесь, ладно? Здесь нельзя, Валечка! – страстной скороговоркой зашептала она. Горячие ее руки, противореча словам хозяйки, обхватили плечи Валентина. То ли она пыталась его обнять, то ли удерживала на месте. И с неожиданным отвращением совсем близко он разглядел припухшие розовые соски. Точно пара изюминок, выжатых внутренним соком из спелых булочек.

Странно, но даже в этих вполне симметричных полусферах проглядывало нечто вульгарное, более животное, чем человеческое.

Отшатнувшись, Валентин разжал пальцы. Порывисто сунул дрожащие руки в карманы, двинулся к выходу.

Прикрывая за собой дверь, внимательно взглянул на удивленную секретаршу.

Все та же поза соблазнительницы, глазки ненасытной самочки. В отличие от Гоши и Николая, жалеть ее не хотелось, и, не удержавшись, он ляпнул:

– Кошка драная! Кому ты нужна!..

Глава 16

Дрофа пропал. Вместе с парой подручных, вместе с машиной. Именно по этой причине, как рассудил впоследствии Валентин, его и решил взять с собой Яша.

Подобному стечению обстоятельств можно было только порадоваться. Впрочем, не случись этого, он отправился бы на операцию с Алоисом. Так или иначе, на одиночку-стукача со спорткомплекса выехала целая армада бойцов. Сулик с Малютиным размахнулись не на шутку. В окружении угрюмых молодцев на стадион заявился и сам Ароныч. Его попросили представлять силы «централов», и «третейский судья» кротко согласился. Алоису ничего не оставалось делать, как подтянуть потуже ремень и стянуть к месту событий все свои бригады. Дело уже было даже не в стукаче – решались вопросы иного порядка. Выстроившись друг против друга, «авторитеты» мерились ростом, решая, кому быть целым, а кому съеденным. И это чувствовали все, вплоть до рядовых участников операции.

Шел дождь. Вытянувшись неровной колонной, машины мокли – темные, лоснящиеся, похожие на гигантские шляпки грибов. Неоновая вывеска булочной мигала чуть впереди, и там же за поворотом прятался дом, определенный под наблюдение.

Зонтов у них не было, резиновых сапог – тоже. Единственное, что они могли делать, – это стараться обходить наиболее глубокие лужи. Впрочем, это уже не спасало. В обуви у всех хлюпало, одежда промокла насквозь. Втянув голову в плечи, Сазик с ожесточением выругался.

– Придержи язык! – Яша хмуро оглянулся. Сазик слизнул стекающую по лицу влагу.

– Знать бы, кого ловим…

– Узнаешь в свое время. А заодно согреешься.

– Это с удовольствием. Только укажите, догоню кого угодно. – Сазик зябко вздрогнул. – Замерз как собака.

– Вот и хорошо, быстрее бегать будешь.

Сазик промолчал. Они шли с Валентином, приплясывая на ходу, стараясь унять мерзкую дрожь. Прогулка выдалась не из приятных, и оба невольно завидовали Яше, продолжавшему двигаться с фацией самоуверенного хищника. Непогода этому крепышу была нипочем. В отличие от сопровождающих он принарядился как следует.

Авиационная куртка с капюшоном, непромокаемые штаны, высокие десантные ботинки.

Следуя за «железным человеком» и поглядывая на его ноги, они успели досконально изучить хитроумную обувку. Плотная воловья кожа, изобилие ремней, мощная подошва с подковками. В таких ботинках можно гулять всю ночь напролет – хоть в дождь, хоть в снег.

Люди находились в оцеплении уже более трех часов, и ни одна живая душа по-прежнему не проявила интереса к заветному дому. Там за радиатором, на площадке между вторым и третьим этажами, в присутствии Ароныча были упрятаны пятьдесят тысяч баксов – монета от Папика за сведения. Чуть раньше оговоренного времени квартал взяли в плотное кольцо. «Бойцы» сидели в машинах и на чердаках, покуривали в подъездах соседних домов, изображали припозднившихся прохожих. С дома не спускали глаз. Несмотря на дождь, несмотря на слякоть. Валентин мог с уверенностью сказать, что большинство участников операции к завтрашнему дню начнут чихать и кашлять. «Греться» было категорически запрещено. Никто из руководства не ожидал такого дождя и уж тем более столь затяжного дежурства.

Люди мерзли на постах, оставаясь в полнейшем бездействии. Назревал взрыв, и Валентину подумалось, что Яша тоже об этом догадывается.

Завершив очередной обход, они свернули в боковую улочку и, оскальзываясь на раскисшей глине, тронулись вдоль вереницы бревенчатых избушек. За одним из заборов приглушенно залаяла собака. Вероятно, даже не вылезла из конуры, тявкала скорее для проформы. Дождь не был густым и крупным, но, может, оттого и вызывал особое раздражение. Он лип к щекам, проникал в гортань и легкие. В карманах, куда они прятали озябшие руки, давным-давно плескалась вода. Минутой раньше Валентин выкинул насквозь промокшие автобусные билеты, случайно оказавшуюся в кармане карамель сунул в рот, радуясь тому, что не курит и что нет необходимости спасать от вездесущей влаги сигареты.

В темном промежутке между ветхими сараями прятались машины, к которым они направлялись. Неспешным шагом Яша подошел к ближайшей, костяшками пальцев деликатно постучал по капоту. Одно из стекол опустилось, и в полумгле салона бледным пятном выступило напряженное лицо Алоиса. Ароныч сидел справа от него, сложив коротенькие руки на животе, насуплено глядя прямо перед собой.

– Какие-нибудь новости?

– В том-то и дело, что нет. – Яша склонился к машине. – Или эта сука почуяла нас, или решила заскочить за деньжатами попозже.

Ароныч медленно повернул голову, очки его тускло блеснули.

– Попозже за деньгами уже никто не придет! – с насмешкой произнес он. В это короткое предложение Ароныч, несомненно, вложил и свой, особый смысл.

Глянув на соседа, Алоис криво улыбнулся. Должно быть, они успели крепко повздорить, и подошедший Яша теперь мог оказаться меж двух огней. Впрочем, хозяином для него являлся Ароныч, и именно к нему он обращался сейчас за указаниями.

Лысоватый, маленького роста, Ароныч не зря занимал место порученца при Сулике. Валентин знал, что этого мрачноватого крючкотвора неоднократно пытались переманить иногородние группировки. Но ничего у них не вышло. Одну из черт Ароныча составляла любовь к постоянству. Не то чтобы он испытывал какие-то особые чувства к Сулику, но он не испытывал этих чувств и по отношению к другим. Судя по всему, и деньги его не слишком интересовали. Нелюдимый Ароныч любил свое дело и, один раз избрав хозяина, служил ревностно, хотя и не демонстрировал особого раболепства. Никто и никогда не видел его улыбающимся.

Даже в казино, за игорным столом или бутылочкой ликера лицо Ароныча хранило угрюмую сосредоточенность. Он и на подружек своих глядел подобным образом.

Таким его, вероятно, сделала работа. По долгу службы Ароныч обязан был ввязываться в «безнадежные» переговоры – с людьми, которые по каким-либо причинам начинали артачиться и играть в свои самостоятельные игры. В теневом мире затяжной дипломатии не любят, и когда последний из миротворцев, вернувшись после очередной стрелки, пассивно поднимал руки, место его тотчас занимал Ароныч. Он был всегда там, где пахло жареным, – в качестве судьи и палача, в качестве последнего аргумента повздоривших сторон. Действовать Ароныч предпочитал по собственным программам, выводя на арену своих мрачноватых гладиаторов, и обычно лед, как говаривал знаменитый Остап, трогался, а на спорных местах появлялись верные товарищи, «неверные» загадочным образом исчезали. Ароныч умел распутывать узлы, и наличие под рукой такого человека было для Сулика весомым преимуществом перед прочими паханами.

– Надо еще подождать, – не очень твердо произнес Алоис.

– Ждать? – Унизанная перстнями кисть сделала замысловатый жест.

Яша понял это как надо, посмотрев на Валентина с Сазиком, негромко приказал:

– Погрейтесь пока в том «жигуленке».

Они не стали спорить, покорно отошли. Уже в кабине, растирая ладони, Сазик сипло хохотнул:

– Дальнейшее, как говорится, не для детского нежного уха! А посему начнем греться. – Выудив из кармана клетчатый платок, он трубно высморкался. – Подстава – она и есть подстава, чего там обсуждать! Забили стрелочку, блин!

Лохи долбаные!

– Это ты про кого?

– Это я вообще. Для разрядки, так сказать, организма. Мне-то, конечно, по фигу, но обидно, блин. Что бы они там ни решили, для меня эта слякоть реально кончится соплями.

– От насморка не умирают, – успокоил его Валентин. – Сунешь ноги в таз с горячей водой, разотрешься камфарой – и всех делов.

– Вот уж хрен! – Сазик зашмыгал носом. – Первым делом водяры вмажу – граммулек двести, а потом в сауну завалюсь – с девочкой погорячей.

– Только не наклюкайся. А то засмеет девочка. – Валентин умолк, увидев, что Яша возвращается.

– Что-то, блин, быстро они. – Сазик чихнул и снова потянулся за платком.

– Ты бы прикрывал пасть, – недовольно пробурчал водитель, утирая затылок.

– Слюни во все стороны летят.

– Хлебало заткни! – посоветовал ему Сазик. – А то тоже чихать начнешь.

Шофер проглотил оскорбление молча. Сазик был сейчас человеком Яши, да и вообще спорить с такими – себе дороже. Сегодня он тебе ровня, а завтра, глядишь, – в бригадиры вылезет…

Дверь распахнулась, в салон заглянул Яша.

– На выход, удавы! Забираем монету и сворачиваемся.

– Ясно! – Сазик радостно прищелкнул языком.

Снова выбравшись под дождь, они побрели знакомой дорогой. Уже возле дома из крайнего подъезда навстречу шагнула знакомая широкоплечая фигура.

– Все, Жонглер, отыгрались! – Яша махнул ему рукой. – Собирай ребят – и по домам.

Кивнув, мужчина скрылся в подъезде.

На этот раз красться не было нужды. Сазик остался внизу, Валентин с Яшей, прыгая через две ступени, поспешили на второй этаж. Остановившись возле батареи, Яша пригнулся и бережно закатал рукав. Черный провал окна равнодушно следил, как он шарит за радиатором. Секунды тянулись ленивой чередой, время наигрывало на нервах дьявольскую мелодию.

– Где же они?! – Голос «железного человека» прозвучал задушенно.

Валентин изобразил на лице удивление:

– Кто они?

– Да пакет с бабками! – Губы у Яши дрогнули. Он ничего не понимал. – Сюда же клал! Собственными руками!

Шмыгая носом, к ним поднялся Сазик, замер за спиной Валентина.

– Вот сука!.. Он же тут был! – Яша опустился на корточки, заглядывая под батарею. – Куда он мог деться?

– Может, провалился куда-нибудь? – предположил Сазик. – В щелку там или еще куда.

– В какую шелку? Что ты городишь?! – Поднявшись, Яша сграбастал Сазика за ворот и рванул к батарее. – Сам убедись, пустозвон!

– Не психуй, Яша, – тихо сказал Валентин. —Нужно пораскинуть мозгами.

Исчезнуть он ведь не мог, правда? – Догадливый! – Яша язвительно фыркнул.

– Никто не входил в подъезд, никто не выходил, значит, пакет по-прежнему здесь. Как и тот, кто его присвоил.

– Ты же говоришь, никто сюда не входил!

– Верно. Этот человек мог укрыться здесь заранее. До нашего приезда.

– Он не мог этого сделать. Мы осмотрели эту халупу от фундамента до крыши.

– Вот именно – осмотрели. Возможно, не очень внимательно.

– Вот курва! – Сазик все еще ползал на коленях, подлезая под радиатор со всех сторон. – Действительно нет… Чо же теперь будет, Яша.

– Заткнись! – «Железный человек» напряженно смотрел на Валентина. – Ну же!

Продолжай. Где, по-твоему, эта гнида могла спрятаться.

– Не знаю. Надо еще разок пройтись по подъезду.

– Черт! У нас нет времени, ты понимаешь? Если мы сейчас выйдем из подъезда с пустыми руками… Там такое начнется!

Выпрямившись, Сазик отряхнул колени.

– Вот вляпались, елы-палы…

Вышло у него это дурашливо, на хохмаческии манер, но он вовсе не хохмил.

Тон и выражения были самыми естественными для Сазика. Однако начальник взорвался. Его правая описала стремительный полукруг, и Сазик не успел даже ойкнуть. Клацнув зубами, он отлетел к стене, и здесь его достала нога Яши.

Колотнув затылком в раскрошенную штукатурку, незадачливый шутник сполз вниз. С противоречивыми чувствами они глядели, как он ворочается на полу, силясь подняться. Кровь бежала из разбитого носа, из разбитых губ.

– .За что, в натуре?.. Я же ничего такого…

С брезгливой гримасой Яша протянул руку, рывком помог наказанному встать.

– Все! Болтовня окончена! – объявил он. – Будем искать, и прямо сейчас!

Сазик, начинай с первого этажа, ты, Валек, дуй наверх. Гадом буду, но эту тварь найду! Из-под землю вытащу!

На подкашивающихся ногах Сазик покорно заковылял вниз. Он неловко опирался о стену и шмыгал пуще прежнего, пытаясь платком унять кровь. Покосившись на своего недавнего спарринг-партнера, Валентин поспешил наверх. Яша, включив фонарь, остался у батареи. Возможно, он еще надеялся на чудо…

Поднявшись на лестничную площадку последнего этажа, Валентин задержался.

Некоторое время стоял, прислушиваясь. Затем оценивающе осмотрел завал из старых школьных парт и ногой подцепил ближайшую. Баррикада из деревянных обломков с грохотом осела.

– Что там у тебя?

Это спрашивал Яша. Не отвечая, Валентин нагнулся и рванул на себя широкую столешницу. Он так долго городил все это, что разбирать завал без шума было попросту обидно. А через несколько секунд Яша с Сазиком стояли уже рядом.

Валентин показал им на узкую щель между потолком и нагроможденным хламом.

– Вот там, прикрывшись парой досок, он вполне мог прятаться. И туда же, вероятно, ушел.

Яша с ревом метнулся вперед. Валентин с Сазиком отпрянули. Когда носорог атакует, лучше держаться от него в стороне. Грохоча по ступеням, парты одна за другой полетели вниз. «Железный человек» вгрызался в завал, как бульдозер в мягкий чернозем. Сазик попытался было помочь ему, но Валентин предупреждающе дернул напарника за рукав. В этой тесноте Яша запросто мог пришибить их.

– А ведь ты прав, черт возьми!..

Наконец грохот стих. Шумно дыша, Яша стоял среди обломков, освещая фонарем разбитую стену. Несколько расстеленных газет на полу, пара окурков. А дальше глазам открывалась широкая брешь в стене, через которую вполне мог протиснуться взрослый человек.

– Что это? – Валентин шагнул ближе.

– Дымоход. – Яша нервно усмехнулся. – Дом-то старый.

– Обычно внутри таких штук расположены поручни. Вроде лесенки. Он мог подняться на крышу, если, конечно, там не зацементировано…

– Быстро! – Яша рванулся к пролому. – Всех, кого встретите, – на крышу!

Если он еще здесь, мы возьмем его!

Оставив Сазика с Яшей, Валентин помчался вниз. На улице его остановил Жонглер. Он уже сунулся было с ребятами в подъезд, но кому-то из них основательно попортило черепушку слетевшей партой. Выслушав Валентина, Жонглер отреагировал мгновенно. Дымоход – значит, возможный выход в котельную, в соседние подъезды и на крышу. Далее – пожарные лестницы, улица и пустырь…

Жонглер вытащил из кармана мобильник и что-то торопливо забубнил. Люди бежали к дому со всех сторон, словно брали приступом враждебную крепость. Впрочем, вряд ли кто-нибудь верил в успех внезапного аврала. Три часа – срок немалый. Даже на своих двоих можно уканделять достаточно далеко, но об этом сейчас никто не задумывался. Желание действовать, продемонстрировав «командирам» готовность и энергию, перечеркнуло все. Тягостное ожидание выплеснулось в нервный и злой поиск несуществующего.

* * *

Грузный, с облетевшей штукатуркой на боках, дом горбился в ярком свете.

Фары полутора десятков машин били в упор по изношенному временем фасаду. Ароныч стоял под дождем и кривил бесцветные губы. По лицу его было видно, что он взбешен. С дрожью Сазик, Валентин и еще с десяток бойцов натягивали на себя окончательно промокшую одежду. Всех, кто так или иначе приближался к роковому подъезду, заставили раздеться, обшарив шмотье тщательнейшим образом. Всех, включая и Яшу. «Железный человек» был настолько потрясен процедурой стриптиза, что не замечал ни ветра, ни холода. Обнаженный по пояс, мокрый, он не сводил горящих глаз со своего хозяина. В свете фар мускулистое тело его казалось отлитым из темного стекла. Он походил на древнего гладиатора, изготовившегося к схватке. Но схваток не предвиделось, да и на роль рядового гладиатора лучший бригадир Сулика не претендовал. Подобного унижения Яша не испытывал, должно быть, с самого своего рождения. Впрочем, унижению подвергли всех. Массовым шмоном руководили Бугда и Жонглер, но и их предварительно ощупали с ног до головы. Версия о чужаке, проникшем в пролом через дымоход, Ароныча не устраивала. В этом богом забытом месте, орошаемом нескончаемым дождем, затевалось какое-то безумие. Присутствующие подозревали, что обыском дело не завершится. Атмосфера накалялась с каждой секундой, и Валентину пришло на ум сравнение с языческими временами, когда перед людьми вставал вопрос о выборе жертвы. Алтарь пустовал, святоши неистовствовали, и в круг выталкивали либо самого слабого, либо конкурента, всерьез угрожающего жрецам собственным растущим авторитетом. Потирая плечи и тщетно стараясь согреться, Валентин притопывал каблуками по земле.

– Это был твой план, стратег доморощенный! – зловеще прошипел Ароныч.

Алоис нервно вскинул голову и попытался расправить плечи. Как он ни старался, выглядеть невозмутимым ему не удавалось.

– Мой, и что с того?

– Значит, ты и ответишь. Считай это предъявой, понял? От всей братвы.

Носом перепашешь все развалины, пока не найдешь бабки.

– Деньги я, разумеется, верну…

– К чертям капусту! Я говорю о другом!

– Не ори на меня. – Алоис тоже понемногу закипал. – Операцией руководил ты! И если стукач не явился, моей вины тут нет.

– Что такое? – Ароныч угрожающе приподнял лобастую голову. Казалось, в любую минуту он готов кинуться на соперника с кулаками. Правая рука его порывисто нырнула в карман, и этого скупого движения хватило, чтобы невидимая черта разом поделила мокнущих под дождем людей. Бойцы начали стягиваться в две отдельные группы, и, заметив это, Алоис воспрял духом. Силы были примерно равные.

– Ты хочешь затеять бойню? – Он холодно улыбнулся. – А может, ты с самого начала этого хотел?

Ароныч порывисто шагнул к нему. Ссора могла завершиться грязной потасовкой. Сражение генералов в присутствии рядовых. Редкостное, кстати сказать, явление. Во все времена и во всех странах генералы предпочитают сражаться чужими мускулами, чужими кулаками. И, проиграв, расплачиваются они также чужими жизнями.

Люди следили за авторитетами во все глаза, ожидая невозможного, но схватки и впрямь не получилось. Алоис готов был оказать сопротивление, и Ароныч почувствовал это. Исполняя свои кровавые поручения, он учитывал сотни различных нюансов, всегда рассчитывая на гарантированный успех, этот самый успех твердо обещая заказчикам. Война экспромтом его не прельщала.

– Хорошо, – процедил он. – Эту беседу мы отложим.

– Отложим, – эхом откликнулся Алоис.

Они и не догадывались, что откладывать или не откладывать что-либо было уже не в их силах. К месту событий спешили новые герои…

Сначала они услышали визг тормозов. По земле и по стенам здания метнулись голубые блики, и тотчас загремел усиленный мегафоном голос:

– Всем оставаться на своих местах! Оружие – на землю!..

Что-то мегафонный оратор собирался сообщить .еще, но затянувшееся напряжение не замедлило сказаться. Нервы у людей не выдержали, и десятки пальцев одновременно легли на холодный металл спусковых скоб. Нашелся и свой «дирижер», этакий массовик-затейник, первый из первых дернувший указательным пальцем. Хлопнул пистолетный выстрел, и горящий на крыше милицейского автомобиля прожектор погас. Защелкали дверцы машин, звонко заклацали передергиваемые затворы, и, не дожидаясь команды, боевики открыли по приехавшим огонь. Им ответили тем же – кровавая свистопляска началась.

Пригнувшись, Валентин зацепил Яшу за локоть, прыжками помчался по скользкой земле. Впереди, странно подскакивая, словно пересекать приходилось кочковатое болото, мчался Алоис.

Через пару минут они уже сидели в том самом «жигуленке», в котором еще совсем недавно отогревались после дежурных рейдов. Водитель торопливо заводил мотор. – Откуда взялись менты?! – рычал Яша.

– Может, патруль какой случайно заехал?

– Ага, и автоматы случайно? У них три или четыре ствола! И Ароныча там бросили.

– Не бросили. Пуля угодила ему вот сюда. – Алоис дрожащей рукой показал на свою переносицу.

Вторую половину фразы он проговорил дважды. Грохот канонады заглушил его слова. Судя по звукам, возле дома, поглотившего злополучные пятьдесят тысяч, творилось неописуемое. Мегафон уже не вмешивался в события. Разговор велся исключительно на языке стрелкового оружия. Где-то в здании грянул взрыв, на частые пистолетные хлопки коротко и жестко отвечали милицейские «малютки».

– Трогай же! Чего ждешь?

Тяжело раскачиваясь, машина развернулась по глинистой грязи, пошла вилять меж тесно расставленных гаражей.

– Куда?! Куда прешь?! Здесь слона утопить можно!

– Проедем, – буркнул водитель. – Если аккуратно, то проедем… Кто там сзади? Свои или чужие? Яша проворно крутанулся на сиденье.

– Вроде наши. Менты – те с мигалками подъезжали…

Яша снова посмотрел назад, дребезжаще рассмеялся.

– Вот же сука очкастая! Оружие, мобилы, одежду – все там заставил скинуть.

Берия паршивый! Обыск ему вздумалось проводить!..

Он продолжал бушевать и тогда, когда машина выбралась наконец на шоссе.

Свой унизительный стриптиз он не собирался прощать даже мертвым.

Водитель посмотрел на них в зеркальце, озабоченно проговорил:

– Если выставят заслоны на шоссе, придется туго.

– Не выставят! – Яша стиснул кулаки. – Сулику так и так стукнут о случившемся, а уж он знает, на какие рычаги жать.

– Пока ему сообщат, пока суд да дело…

– Не лепи горбатого! В главном гадильнике тоже есть свои люди. Обязаны предупредить!

– А если это вообще не менты? Какие-нибудь спецслужбы?

– Ерунда! Не до нас им…

В салоне повисло молчание. Дрожа от надсадного воя двигателя, «Жигули» мчались по дороге с предельной скоростью. Справа потянулись мрачноватые корпуса цементного комбината. Толстая змея трубопровода, вынырнув из-под земли, понеслась в параллель с кавалькадой машин. Пассажиры продолжали молчать. Да и нечего им было говорить друг другу. Чужими они были по жизни. Напрочь чужими.

* * *

Кордонов с гаишниками они так и не встретили. То ли милиция не проявила должной расторопности, то ли всеведающий Сулик и впрямь успел воспользоваться своими связями. По слухам, прокурор города числился у него в теплых приятелях.

Так или иначе, но остаток пути прошел без приключений. В сопровождении эскорта из легковых машин они выбрались из заводских районов и, покружив по городу, благополучно добрались до гаражей стадиона. Операция завершилась. До наступления рассвета оставалось еще немало времени.