Текст книги "Чёрный сон. Ягура"

Гл.10

– Нам пора, – Никита нехотя поднялся на ноги. Пурпурная трава колыхнулась, вновь обнажились каменные плиты древней дороги.

Ребятня ринулась вперёд, попутно сворачивая с маршрута, врываясь в густой пурпур, со смехом сбивая багряную пыльцу с тяжёлых цветов. Никита озабоченно нахмурился, детишки не в меру расшалились. Он с тревогой огляделся. Это какая-та фантасмагория, их всюду окружали нереальные краски. Мир, словно пылал, но без слепящего огня и жара. Всё пронизано движением, но колыхалось без ветра. Призрачными смерчами в воздух взмывала пурпурная пыльца. А на огромной высоте мерцало розовое зарево, будто солнце застыло в точке соприкосновения с небом и с усердием плавило закат.

– Красиво, – Никита не смог сдержать эмоций.

Ягура задумчиво кивнула. Её молочно-белое лицо подсвечивалось багряным огнём и было загадочным, как и весь этот мир.

– Неужели и мародёры тоже используют этот путь? – в недоумении спросил Никита. Ему трудно было поверить, что сюда может забрести что-то непотребное.

Жрица сжалась, чёрные глаза полыхнули огнём. Она стремительно обернулась, но столкнувшись с его невинным и обалдевшим взглядом, старательно потушила гнев и даже вздохнула. Словно учительница младших классов, которой часто приходилось выслушивать глупости маленьких мальчиков, ответила:

– Ты хоть иногда думай, прежде чем говорить. С таким не подвешенным языком в нашем городе тебя быстро подвесят на крючья и вырежут печень. Мародёры в этом священном месте!!! – она театрально закатила глаза и подняла изящные руки.

– Я что-то не то сказал? – растерялся Никита.

– В последнее время ты часто говоришь непотребные вещи, – она сурово вздёрнула нос и, словно в размышлении, прикусила пухлые губы.

– Так получилось, – Никита старательно изобразил раскаянье и с трудом спрятал рвущуюся наружу улыбку, но Ягуру было не провести. Она мгновенно отследила его игривое состояние души, фыркнула, но без особой злости произнесла:

– И вот с такими мне приходится общаться. Ладно, изувер, разъясняю, но в последний раз. Мародёрам сюда путь заказан. Лишь посвящённые в таинства Огня могут пройти через эти пурпурные луга. Для любых других – неизбежная смерть.

Словно в подтверждении её слов, в гуще зарослей блеснул белый скелет, а чуть дальше лежала целая россыпь из костей. Сказочная пелена сползла с глаз. Не всё здесь так радужно и эти плазмоиды-джинны далеко не ко всем доброжелательны. Внезапно Никита споткнулся. Семён налетел на его спину, Ягура с неудовольствием обернулась.

– Так это, – заикаясь произнёс Никита, – мы тоже не посвящены в таинства вашего огня.

Ягура возвела чёрные очи вверх:

– У тебя совсем нет логики! Вы же со мной!!

– Ты хочешь сказать, что в твоём обществе нам опасность не грозит?

– Удивительная прозорливость! – жрица откровенно усмехнулась, но неожиданно вновь увидела его шрам на плече и мгновенно сбросила с губ язвительную улыбку. – Сдаётся мне вы и без посвящения в таинства Огня здесь желанные гости.

– Никита Васильевич, – Семён вытянулся в сторону плюшевых холмов, – если мне не изменяет зрение, то там какой-то храм.

– Храм? – Ягура неожиданно испугалась. – Даже я лишь слышала о нём, но никогда не видела. Считала, что это легенда, а ведь он действительно существует! Это центр силы пурпурного мира, а быть может и всей подземной цивилизации!

– Сейчас посмотрим, что это за постройка. Ждите меня здесь! – Семён скинул на каменные плиты дороги чудовищных размеров топор и решительно свернул с тропы. Раздвигая могучим торсом колыхающееся море из странных подвижных трав, уверенно побрёл к храму.

Никита решил задержать друга и уже сделал шаг вслед за ним, но из ближайших зарослей внезапно появилось странное растение, увешенное мохнатыми плодами. Оно угрожающе, а быть может предупреждающе поднялось на коротких отростках и растопырило ветви в разные стороны. Из мясистых плодов скатились янтарного цвета капельки, и земля вспучилась, как от соляной кислоты.

– Ему ничего не грозит, – нервно передёрнувшись, но уверенно произнесла Ягура. – Перед ним расступается трава, его пускают в святая святых!

– Чего он туда попёрся? – в некотором раздражении произнёс Никита, разглядывая странное растение. Оно, словно в недоумении развело ветви в стороны, съёжилось и исчезло в пурпурных зарослях.

– Ты с кем разговариваешь? – с опаской спросила Ягура.

– С ним, – Никита указал на заросли.

– В такой ситуации ты ещё можешь шутить, – жрица отвернулась, взглядом попыталась отыскать Семёна, но тот был уже далеко и затерялся на просторах пурпурных лугов. Возможно, он на подходе к храму. По крайней мере роскошное здание стало чётче и уже не было похоже на мираж, а приобрело стационарную форму, словно приготовилось к встрече с гостем.

– Дядя Никита, – Светочка обняла его ручонками, – зачем дядя Семён пошёл к этому дворцу?

– А почему мой папа топор с собой не взял? – требовательно спросил Игорёк.

Никита хотел сказать, что у дяди Семёна мозги поплыли, но столкнувшись с ясным взглядом мальчика, сконфуженно пожал плечами:

– Наверное, его пригласили в гости, – высказал он догадку и увидел решительный кивок Ягуры.

– Но зачем? – теперь Никита спросил жрицу.

– А я почём знаю.

– Придёт и расскажет, – неуверенно сказал Никита.

– Если ему это позволят сделать, – не меняясь в лице, спокойно произнесла жрица.

– Чушь какая! – почему-то обиделся Никита.

– Не завидуй, – усмехнулась Ягура. – Иная тайна такое бремя, хоть на стену лезь или в омут бросайся!

– Как образно и знакомо, – рассеянно произнёс Никита, впившись взглядом в храм.

Внезапно зубчатые стены и круглые купола стали наливаться синим огнём, непривычным в этом мире цветом.

Игорёк со Светочкой не могли усидеть на месте. Они носились у самой кромки пурпурных зарослей, и Никита уже устал посылать им сердитые окрики, но в душе он сильно не беспокоился. В нём гнездилась уверенность, что невероятный мир, окружающий их со всех сторон, не тронет детей. Но, увидев, как Игорь влез в пурпурную траву и потянул густо покрытую янтарными бугорками гибкую лиану, ещё раз окрикнул. Мальчик нехотя отпустил растение. Оно проворно спряталось под защиту толстых листьев и, словно испуганный дикобраз, выставило наружу длинные иголки, а Игорёк, довольно смеясь, подарил Светочке горсть янтарных бусинок.

Томительно тянулось время. От безделья Никита начал рисовать в своём воображении картины. Он словно наяву видел, как Семён бродил по храму и в удивлении рассматривал резные своды, огромные колонны, увенчанные голубыми шарами. Прямо из пустоты появились узкотелые существа, состоящие из чистого огня…

И тут наяву храм стал пронзительно синим. Он выбросил в разные стороны розовые лучи и небо над ним взорвалось радужным огнём. Зубчатые стены потекли, как расплавленный воск, но быстро восстановились, но уже в других формах. Купола преобразовались в остроконечные шпили, и заполоскались на ветру узкие длинные флаги.

– Как красиво! – Светочка захлопала в ладоши.

Игорёк нахмурился:

– Папка что-то задерживается, – мальчик неожиданно спрыгнул с дороги и отпихнул в сторону поднявшееся на дыбы растение с мясистыми мохнатыми плодами. Никита оцепенел от ужаса. Но ничего не произошло. Странное существо отступило, и внезапно появился Семён. Он шёл в зарослях, как атомный ледокол среди покорённых айсбергов. Пурпурные сучья и ветки в панике разлетались в стороны. Он обнял за плечи подбежавшего к нему приёмного сына, так и вышли из зарослей. Светочка не преминула повиснуть у Семёна на шее. Он чмокнул её в лоб и подарил чудесной красоты цветок, а Игорю резную палочку с дырочками, поразительно напоминающую обычную флейту. Затем спокойно подвесил к левому плечу топор:

– Чего стоим? – с невозмутимым видом обратился он ко всем.

– Ты ничего не хочешь нам рассказать! – возмутился Никита.

– А чего рассказывать? Ну, сходил. Посмотрел изнутри храм… Так, ничего особенного: колонны, залы, винтовые лестницы…

– И всё?

– И всё, – Семён опустил взгляд.

– Не приставай к нему. Я же тебе говорила, ничего он не скажет, – хмыкнула Ягура.

– Так я ничего и не скрываю, – театрально развёл руками Семён и вновь отвёл в сторону взгляд, он никогда не умел скрывать свою ложь.

– Ладно, проехали, – миролюбиво произнёс Никита. – Твоя тайна и настаивать на её разглашении не собираюсь.

– Так я ничего…

– Хватит, Семён. Не делай из меня болвана. Я наверняка знаю, что ты встречался с джиннами.

– С кем? – у Семёна так искренне отвисла челюсть, что у Никиты появилось нестерпимое желание дать ему подзатыльника.

Храм потускнел. Радужные лучи поредели. Узкие флаги последний раз трепыхнулись на ветру и все башни, шпили, зубчатые стены стекли вниз, словно воск под раскалённым солнцем. Потемнело. Малиновое небо окрасилось в зловещие багровые тона. Подул влажный ветер. Где-то на горизонте возникли целые рои непонятных существ. Чувство безопасности улетучилось. Никита с вопросом посмотрел на Ягуру.

– Мы никогда не наблюдали таких перемен, – ответила она на его взгляд. – Я бы покинула эту страну как можно быстрее.

Семён с пониманием кивнул. Он посадил Светочку на плечи, взял Игоря за ладошку и быстро зашагал по дороге.

Как во сне маленький отряд миновал Пурпурную страну. У мокрых скал её владения закончились. На пути, как злобные тролли, торчали причудливой формы сталагмиты, а под сводами с резким писком носились крылатые создания. Пахло сыростью, птичьим помётом и… будущими неприятностями.

Скользкая дорога с ходу упёрлась в стальные прутья и размазалась в виде ровной площадки. Из стены торчала похожая на китовый ус металлическая решётка. На петлях свисал обычный замок на заклёпках. Сквозь мелкие ячейки стальных прутьев с трудом просматривался извилистый ход.

Ягура выудила из ранца длинный ключ. Замок ностальгически скрипнул. Дуги разошлись:

– Добро пожаловать в страну людоедов, – её губы недобро раздвинулись. – В принципе для тревог нет причин. От их владений мы огородились решётками.

В подземелье гулко звучали шаги. Малыши притихли, даже не шептались друг с другом, они очень боялись страшных дикарей, хотя всем видом старались этого не показывать. Никита периодически поглядывал на Ягуру. Она была напряжена, изящные пальцы цепко обхватывали автомат, огненные зрачки заполнили почти всё пространство глаз и из них струился красный свет.

«Не хрена ж себе с нами чудище идёт!» – непроизвольно выскочила у Никиты мысль.

Ягура рассерженно фыркнула и на чистом русском языке произнесла:

– На себя посмотри, рыбий потрох!

– Извини, – дико засмущался Никита. – Это издержки нашего мироощущения.

– М-да, всё же мы очень разные, – в раздумье сказала она.

– Всё же ты чего-то не договариваешь по поводу складывающейся для нас ситуации, – Никита постарался переключиться на другую тему.

– Какой проницательный, – злобно усмехнулась она. – Не людоедов вам надо бояться, а моих соплеменников. Они пострашнее будут.

– Весело.

– А то!

Тоннель неожиданно быстро закончился, и маленькая группа оказалась в тесном ущелье. Казалось, нависающие скалы стремились сомкнуться между собой, но почему-то на секунду передумали и дали шанс людям быстрее убраться.

– Там владения дикарей? – Никита указал на поблёскивающие прутья решёток.

– Да.

– Мы увидим их?

– Вряд ли. Скоро дорога станет шире. Если ничего не изменилось, за тем поворотом будет стоять машина.

– На ходу? – удивился Никита.

– На колёсах, – язвительно заметила жрица.

Сразу за поворотом, у осколков обвалившихся глыб, в ожидании застыл обычный вездеход с приплюснутой кабиной и широкими гусеницами по бокам.

– А ты говорила на колёсах, – подколол Ягуру Никита, но она даже не отреагировала на его реплику.

Вездеход был достаточно уютным. Сидения обтянуты кожей, удобные подголовники, место водителя оборудовано системой рычагов без руля.

Светочка с Игорем в восторге запрыгали на мягких сидениях. Никита прикрикнул на них, но жрица разрешила им проказничать.

Семён с удовольствием снял с плеча боевой топор, с интересом осмотрелся и глубокомысленно изрёк:

– Эти пещеры не перестают меня восхищать. Не удивлюсь, что и самолёты есть, – он заёрзал на сидении, стараясь удобнее расположиться.

– Вряд ли, – уверенно высказался Никита.

– Пару штук есть, – взметнув роскошной гривой, высокомерно заявила жрица.

– У вас своды низкие! – вскричал Никита.

– В главных городах в высоту до километра, – ехидно заметила она. Ягура вновь, словно к себе домой, залезла Никите в мозги. От неожиданности Никита забыл их заблокировать. Она увидела картинки роскошных авиалайнеров и погрустнела. – По крайней мере они у нас тоже летают.

Никита понял, у них не самолёты, а планеры, но для подземного мира и это даже слишком.

Ягура уверенно отжала один из рычагов. Как матёрый наглый кот, двигатель довольно заурчал, и вездеход резво сорвался с места.

Вездеход долго скакал по камням, словно мячик по лунной поверхности. Дети в восторге визжали, им поездка чрезвычайно нравилась. Внезапно вездеход резко затормозил. Никита с беспокойством принялся осматриваться. Ягура была напугана, она стискивала в руках автомат. Семён протиснулся к ней и зачем-то поднял топор. Игорь и Светлана Аскольдовна мигом присмирели и уже не смеялись. Дорогу намертво преграждала упавшая на землю стальная решётка, а сбоку виднелся ход, ведущий в черноту.

– Людоеды её смогли сломать. Проехать дальше не получится. Всю дорогу перекрыла, – к жрице вернулось самообладание. – Ничего, мы поедем через их страну! И пусть попробуют сунуться, кишки на гусеницы намотаю, – её глаза вспыхнули, как раскалённые угли, потревоженные ржавой кочергой.

Вездеход резко развернулся и, как в омут, нырнул во тьму. Громко ревел двигатель, гусеницы скребли камень, напряжение было страшное. Словно космос без звёзд, за окнами была сплошная чёрная пустота, но Ягура видела всё. Она виртуозно управлялась машиной и ни разу не зацепилась за стены. Было ожидание, что в этом мрачном тоннеле в любое мгновение можно столкнуться с чем-то жутким и кошмарным, но бог миловал. Вездеход с победным скрежетом вырвался из темноты и застыл у поля, густо засаженного культурными злаками.

Было даже очень светло. Ягура зажмурилась и злобно зашипела, для неё свет был слишком ярким. Перед глазами открылся весьма милый пейзаж. Всё ухоженно. Вдоль поля змеились аккуратные дорожки. На шестах торчали несуразные чучела, которые якобы отгоняли от урожая маленьких злобных птеродактилей. Вдали, в сизой дымке, виднелся посёлок. В густой растительности стояли каменные избы, крыши под красной черепицей. Кое– где из труб вился дымок. На просёлочной дороге показалась повозка, запряжённая смирными лошадками. А вон и крестьяне. С добродушными лицами они закидывали сено под навес. Какая идиллия!

– Здесь обитают людоеды? – не поверил Никита.

– Они, родимые, они, – нахмурилась жрица.

– А давно вы с ними контактировали? – осторожно спросил Никита.

– Может сто лет назад, или двести, – ещё больше нахмурилась она.

– Мне кажется, – Никита сделал смелое предположение, – те людоеды давно вымерли. Сейчас здесь живут милые люди.

– Не верь глазам своим, – прищурилась Ягура. – Это вас можно сбить с толку, но не меня.

– Здорово, какие корабли, паруса все надуты! А вон кит! – совсем не впопад выкрикнул Семён.

Никита отпрянул от друга:

– У тебя жар! Какие корабли? Крестьяне с сеном возятся! Вон, из-под коровы лепёшка шлёпнулась, да прямо на одуванчики… какая прелесть!

– Дядя Никита, дядя Семён! – завопила несчастная девочка. – Неужели не видите? Это же площадь, а на ней торгуют игрушками!

Холодом обдало с ног до головы. Это было уже не смешно, все видели разные картинки.

– А ты что видишь? – спросил Никита Игоря.

– Лес. Волки играют со щенятами.

– Понятно, это морок, – догадался Никита. – Что делать будем? – спросил он жрицу.

– Я единственная кто знает, что здесь происходит в действительности, – мрачно ответила она. – Здесь заброшенные каменоломни.

Как только она произнесла эти слова, пронёсся ветер и сдул иллюзии. Все увидели заброшенные выработки камня. Отвесные стены обрамляли огромный котлован, на дне которого темнела вода. Множество дорог и дорожек пересекали крутые склоны, а в вырубленных в скальной породе нишах виднелись пустующие клетки, словно их приготовили к заполнению. Не наблюдалось ни одной живой души. Но кто-то ж напустил морок? Никита огляделся и заметил струйку дыма, слабо сочащуюся из трещины в скале. Ветром её сильно отклоняло в сторону, но вот направление вновь поменялось, и она потянулась к людям. На миг вновь появились странные картины, но Никита быстро заделал щель тряпкой, а сверху засыпал землёй и каменной крошкой.

– Умно, – непонятно кого похвалила Ягура, Никиту или тех, кто пустил сюда галлюциногенный газ. С невозмутимым видом она продолжала знакомить с этой местностью. – В своё время здесь добывали гранит. За каменоломнями имеется дорога. Она ведёт к другим воротам и от них у меня тоже есть ключи, – Ягура вновь завела вездеход. Он медленно пополз по крутой дороге вдоль выработок.

Рёв мотора тонул в мрачных скалах. В карьере блестело озерцо. Камнережущие механизмы обнажили водотоки подземных источников. Вода постепенно заполняла низины и вскоре будет озеро. Совсем скоро заплывёт туда рыба, поселятся мокрицы, заквакают амфибии и забурлит жизнь.

Вездеход прополз мимо пустующих клеток. Кто в них содержался? Мысли рисовали ужасающие картины, даже чудится запах тлена. Суровые места, скорее б их проехать. Как назло, машина едва карабкалась. Из-под гусениц срывалась каменная крошка. Иной раз вездеход зависал над обрывом, ещё мгновенье и он мог рухнуть в пропасть. Частота толчков сердца зашкаливала, захватывало дух. Никита в ужасе посмотрел на Ягуру. Ни один мускул не двигался на решительном лице железной леди. Умелой рукой она вела машину над пропастью. Никите она всё больше и больше нравилась, даже несмотря на необычные глаза. Впрочем, к ним он уже начал привыкать. Что касается Семёна, то у него от восхищения в глазах появилось серебро. Он смотрел на пещерную женщину, как подросток на свою первую любовь. Ягура иногда ловила его взгляды, загадочно улыбалась и ещё больше проказничала с машиной. Никите эти детские шалости надоели, так хотелось дать Семёну по уху, чтобы не сильно пялился на соблазнительные прелести удивительной женщины и не отвлекал её от кошмарной дороги.

Они ехали долго, а каменоломни всё не кончались. Внезапно на дороге появился завал. Ягура напряглась и мигом забыла о Семёне. Её лицо в тревоге окаменело. Она нехотя остановила машину и принялась нервно озираться по сторонам.

– Дальше пешком, – заявила жрица, обхватив изящными пальчиками холодный корпус автомата.

Детишки притихли, они правильно оценили ситуацию. Паршиво. Светочка неожиданно шмыгнула носом. Игорь, обеспокоившись, прижал её к себе. Девочка мигом отпрянула и с вызовом заявила:

– Ты неправильно всё понял, я не испугалась, а так… слегка простыла, лёгкий насморк.

Ягура первая полезла через завал. Никита быстро стянул её. Не женское дело подвергать себя опасности, когда есть мужчины. Она от злости зашипела, но Никита был непреклонен. Он заставил её занять место между ребятами и замыкающим Семёном.

Перебрались через завал без проблем, но кто-то ж его устроил и не просто так. Всюду виднелись открытые настежь клетки. Кое-где валяются человеческие кости и в мерзких оскалах белые черепа. Невыносимо воняло разложением, где-то валялись трупы.

У Светочки от ужаса остекленели глаза. Игорь вытащил нож, его губы раздвинулись, блеснули острые клыки. Он взял девочку за плечо, но она не стала возмущаться, что мальчик заметил её страх и даже прижалась к нему.

Отряд двинулся по дороге. Неизвестность давила на психику. Никита лихорадочно шарил взглядом по сторонам, даже глазные яблоки запекло. Впереди возник ещё один завал, заполненный до самого свода, но рядом виднелся ход, ведущий вниз. Они спустились по ржавой лестнице и вышли на следующий уровень. Это был довольно чистый тоннель. Клетки так же пустые, но ухоженные. Было такое ощущение, что их подготовили к заполнению. От этих мыслей стало жутко, а ужасный запах преследовал повсюду. Боже, когда это всё закончится! Внезапно Никита ощутил сильный удар по голове. В глазах вспыхнул взрыв огня, сознание померкло, и он провалился в черноту.

Никита очнулся, словно проснулся после сильной попойки. Конечности дрожали, во всём теле ощущалась слабость. Он глотнул что-то солёное, и его едва не вывернуло наизнанку, это была кровь. Никита с трудом открыл заплывшие глаза и понял, что он внутри клетки. Рядом стонал Семён. На спине без движения лежала Ягура, а детей не было. Никиту ударило, словно током. Удивительно, но боль быстро отступила, ярость выступила в роли прекрасного обезболивающего. Он подошёл к двери и принялся трясти решётку. Семён подполз к другу. Скрипнув зубами, нервно произнёс:

– Детей забрали.

Зашевелилась Ягура. Со стоном перекатилась на живот и попыталась встать. Семён, забыв о боли, мгновенно оказался рядом и помог ей подняться. Жрица одной рукой держалась за живот, а другой прикрывала рассечённую губу. Алая кровь стекала на подбородок и капала на выпирающую из материи комбинезона упругую грудь, задерживалась у выпуклости сосков и срывалась вниз, оживляя серую каменную крошку.

– Недооценила этот скот, – зло скривилась она.

– Любого противника надо уважать, – не к месту заявил Никита.

Жрица одарила его взглядом, полным ненависти. Никита даже передёрнулся, словно он был во всём виноват.

А вот и они, из темноты выплыли долговязые фигуры. Ничего общего с людоедами в их облике не было. Осанки гордые, белая кожа блестела, словно благородный мрамор. Излишеств в украшениях не было. Лёгкого покроя одежда прикрывала тела вплоть до голых пяток, а на поясах сверкали острые клинки из стали.

Они приблизились к решётке и принялись внимательно изучать своих пленников. Их лица были бесстрастными, глаза холодные, но в них светилось нескрываемое удивление, было очевидно, что с такими людьми как Никита и Семён они ни разу не сталкивались. Никита подошёл совсем близко и впился взглядом в их глаза. Они с трудом вынесли его взгляд, нечто улыбок скользнули по их лицам.

«Вы что, нас съедите?» – без обиняков послал им мысль Никита.

Они засмеялись столь весело, что на душе потеплело, их мысли, как бабочки, порхали в пространстве. «Мы не будем вас есть, вы добыча мутантов», – «бабочки» обломали крылья и рухнули на землю.

«Сволочи!» – жрица плюнула в них кровью. Один из долговязых с удовольствием слизнул кровь.

«Где дети?» – Никита потребовал от них немедленного ответа.

«А они причём? Мутантам их не отдадим. Воспитаем и они будут одни из нас. А за вами скоро придёт господин Бросс из нижних уровней. Он передаст вас мутантам».

В глазах потемнело. Ярость вновь овладела Никитой. От прилива крови болью вспыхнул шрам в виде короны на плече. Он вновь схватился за решётку, к нему тут же присоединился Семён. Клетка застонала от их бешенного напора, но стальные прутья не раздвинулись даже на миллиметр. Людоеды отступили. Испуг выплеснулся наружу, но поняв, что у пленников ничего не получилось, язвительно улыбнулись.

«Ничего, смеётся хорошо тот, кто смеётся последним!» – мстительно подумал Никита.

Они ушли. Пленники сгрудились друг возле друга. Мысли хаотично скакали в голове, но идей не было. Никита горько усмехнулся, он пришёл к неутешительному выводу, ну и дилетанты они, Аскольд бы никогда на это не попался. Как жаль, что его нет рядом. Ловушку поставили столь очевидно, ещё табличек не хватало: «прямо, чуть левее, а вот за эти камнем вам по голове дадут». Никита внимательно осмотрелся. Клетка была изготовлена со знанием дела, всё добротно, с любовью подогнаны прутья, строго выдержаны все зазоры, допуска. Вверху закреплена сеть с острыми крючьями. Это сделано на случай, если нужно было обездвижить строптивых узников. Наблюдения совсем расстроили Никиту, шансов выбраться не было. Придётся ждать. Вряд ли долго они будут находиться в этой клетке. Людоеды ушли за каким-то господином Броссом, который и передаст их мутантам. Никита содрогнулся от того, что их сожрут, причём не их родные земные хищники, а нечто чуждое. Послышался звук подкованных в железо сапог, шлёпанье босых ног и заискивающий лепет. Из темноты показались их долговязые знакомые, а рядом шло коренастое человекоподобное существо. Тяжёлая, словно оплывший воск, голова без признаков шеи покоилась на плечах. Прорези для глаз едва виднелись из многочисленных складок на морде. Руки были перекручены жгутами выпуклых мышц, на пальцах короткие треугольные когти. На нём была кольчуга, как у рыцарей средних веков. На коротких толстых ногах сидели сапоги из грубой кожи. За поясом торчал Никитин карабин. Никита сразу его окрестил гоблином. Неужели такие уроды могли существовать на Земле? Он явно не относился к человеческой расе, скорее всего к рептилиям. Ну точно жаба-переросток! Был бы булыжник, Никита, не раздумывая, впечатал бы в эту безобразную рожу! Но его глаза были просто ужас! В них светился не дюжий интеллект. Какая гадость! Почему не тупость и обычная злость? Это было бы более естественное для такого гада, но в его взгляде просматривалась мудрость и нескрываемая насмешка. Эти мгновенные наблюдения совсем вывели из себя Никиту. Усилием воли он сдержался и придал своему выражению полное безразличие.

Гоблин вплотную подошёл к прутьям. От его мощного дыхания всё заполнилось звериным запахом. Существо внимательно разглядывало людей. Сильно испугавшись, Ягура отползла вглубь клетки. Семён, наоборот, поддался вперёд. В его глазах светилась ненависть, а по телу бугрились тугие мышцы. Если б они сейчас сошлись один на один, шансов у гоблина не было б никаких.

Но господина Бросса интересовал прежде всего Никита. Он сверлил его взглядом и ни каких эмоций не отразилось на его безобразной морде. Никита демонстративно выдержал тягучий взгляд. Чудовищу это не понравилось, толстые губы разошлись, в чёрной щели рта мелькнул раздвоенный на конце фиолетовый язык. Никита услышал его мысли:

«Хм, мяса совсем нет. Что за герои пошли? Столько сил бросили ради этого недоношенного. Как необычно видеть на его плече Корону власти», – он не сводил взгляда с его шрама.

Никита с раздражением прикрыл плечо курткой и пустил язвительную мысль:

«А ты глуп, жабья твоя голова, мозги твои в брюхе, вот-вот шлёпнутся на землю и расплывутся, как коровья лепёшка. Как жить будешь без них?» – он сознательно издевался, желая вывести гоблина из себя, чтобы найти его слабые места.

«Не обделён юмором, хотя он и примитивный, но очень забавно. Ещё придумаешь нечто похожее?» – это было сказано с таким спокойствием и насмешкой, что наоборот, Никита едва не вышел из себя.

Господин Бросс откровенно ухмылялся, он понял, что в словесной дуэли он одержал победу. Но и Никита был в некоторой степени удовлетворён, сильные стороны гоблина теперь были понятны, это тоже плюс.

«Надеюсь, ты осмотрелся», – прозвучала липкая мысль. «Понимаешь, дёргаться бессмысленно. Мы сейчас вас свяжем и проводим в другие хоромы. Жаль, не мне решать твою судьбу. Хотел бы с тобой пообщаться. Ты не похож на других героев… тщедушный какой-то. Странно, что из-за тебя возникла такая возня. Неужели твой шрам в виде короны имеет для мутантов такое значение?»

«А ты что, многих героев видел?» – Никита постарался окрасить свою мысль в пренебрежительные тона.

«Не поверишь, многих. Видишь, пузо отъел».

«А ты вообще кто? Мутант?» – Никита в упор бросил мысль в гоблина и тот неожиданно вздрогнул.

«Я? Землянин», – Никите показалось, что чудовище, словно очнулось и сейчас пребывало в каком-то замешательстве.

«Ты весьма неглуп, хотя рожей не вышел и смердит от тебя. Ты говоришь, что ты землянин. Значит дышишь тем же воздухом, что и мы. А теперь подумай, чем дышат мутанты. Я уверен, вывод ты сделаешь правильный. Они чужды как тебе, так и мне».

«Странный ты герой, слюной не брызжешь, на стены не бросаешься, меня смущаешь. Веришь, мне даже стало стыдно. Что делать с тобой?»

«Отпусти».

«Интересная мысль, но никак не можно. Вон верёвки, связывайте друг друга… иначе сеть скинем».

«Послушай», – не унимался Никита. «У тебя есть женщина, такая же красивая как ты, с такой же рожей? Вижу есть. Подумай на досуге, а ведь и она дышит нашим с тобой воздухом. Надеюсь, для тебя не секрет, атмосферу на Земле мутанты будут менять под себя. Как же твои будущие жабята смогут дышать? Давай союз заключим?»

У гоблина глаза налились непонятной синевой:

«Не в тему говоришь», – пустил он рассеянную мысль. «Лучше расскажи какой я мерзкий, противный и что мордой не вышел. Вяжите себя верёвками и не пытайся меня больше вербовать».

Никита усмехнулся, он интуитивно понял, что задел за живое это непонятное существо. Поэтому решил продолжить:

«Конечно, ты не человек и нас не любишь».

«Почему не люблю? Очень люблю!» – чудовище демонстративно облизнулось фиолетовым языком.

«Вот и я об этом говорю. Ведь так приятно драться с нами на свежем воздухе. Может и победы будут. Глядишь, царство себе отгрохаешь, жабье государство. Перспектив, целое море. Герои на поклон станут ходить. А мутанты тебе этого не дадут. Ты пока нужный, но в итоге расходной материал. Когда их задачу выполнишь, ваше племя уничтожат. Ты умная жаба, сам всё прекрасно понимаешь».

«Связывайте себя, иначе сеть с шипами сбросим», – флегматично произнёс господин Бросс. Но Никита неожиданно понял, дрогнуло его безобразное сердце и в конвульсиях забилось. Программа запустилась, теперь надо ждать результатов.

Больше давить на психику Никита не стал, иногда это может привести к отрицательным результатам. Он подчинился. Пленники связали себя верёвками и дверь открылась. Долговязые бесцеремонно выволокли их из клетки. Ягура заартачилась, но сопротивление жёстко сломили ударом в рассечённую губу. Семён взревел, словно пещерный медведь, но и ему врезали под дых, но сероглазый богатырь лишь сплюнул и даже дыхание не сбилось. Никита с трудом сдержался и бросил взгляд на идущего рядом гоблина. Тот доброжелательно улыбался и демонстративно облизывался раздвоенным языком.

«Скажи своим шестёркам, чтоб не зарывались», – Никита впился взглядом в тёмные глаза господина Бросса.

Гоблин проанализировал его мысль, понял значение и безобразно усмехнулся: «Никак не могу, это часть ритуала. Прелюдия, пытки будут впереди. Ты о своих друзьях не беспокойся, судьба их предрешена. Если они быстрее издохнут, меньше страдать будут».

«Как ты заметил, я беспокоюсь и не только о них… и о тебе тоже, хоть ты и безобразный, как раздавленная консервная банка. Но мы с тобой в одной лодке, мы земляне. Поэтому если не станем союзниками против мутантов, все обречены. А после победы над мутантами можно с удовольствием подраться друг с другом. Ты ведь воин, а не надзиратель. Для тебя каждый бой интереснее, чем возня с заключёнными. Неужели я не прав?».