Электронная библиотека » Андрей Воронин » » онлайн чтение - страница 18


  • Текст добавлен: 8 апреля 2014, 13:33


Автор книги: Андрей Воронин


Жанр: Боевики: Прочее, Боевики


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Глава 17

Играть нужно по правилам. Они есть в любой игре, и тот, кто их нарушает, подлежит удалению с поля и дисквалификации.

То, что справедливо для спорта, верно и для профессии – любой, и в особенности профессии наемного убийцы. Здесь правила особенно жестки и незыблемы, поскольку дисквалификация в данной сфере человеческой деятельности означает потерю не только репутации и хорошего заработка: с игрового поля тут не просто удаляют, а выносят вперед ногами – если останется, что выносить.

Одно из основополагающих правил этой профессии гласит: если предоплата получена и заказ принят, он должен быть выполнен – во что бы то ни стало, даже вопреки переменившемуся желанию заказчика. И это справедливо: думать надо до, а не после того, как обратился к серьезным людям за помощью в решении своих проблем. Такие вопросы не решаются сгоряча; такие решения не подлежат пересмотру и отмене.

Как сотрудник спецслужб, пусть себе и бывший, подполковник Молчанов понимал: в свете информации, полученной у ночного костерка под коньячок и печеную картошечку, дальнейшее выполнение задания представляется не только бессмысленным, но и неоправданно опасным. Но спецслужбы распрощались с ним уже давно, выкинув на помойку, как пришедшую в негодность вещь. С тех пор он являлся членом другого профессионального сообщества, жил по его правилам и не собирался от этих правил отступать. В связи с резким изменением оперативной обстановки командование могло передумать и отменить отданный приказ. Но это было не его командование, и приказы этого командования для подполковника Молчанова оставались просто заказами – теми самыми, которые во что бы то ни стало нужно выполнять до конца.

К тому же остановить его пока никто даже не попытался – почему, он мог только гадать. Причин могло существовать множество, но на поиски ромашкового поля и обрывание лепестков у Молчанова не было ни времени, ни желания. Приняв в качестве рабочей ту версию, которая нравилась ему больше других: случается ведь, что отдельные генералы соображают медленнее рядовых в окопах, а его нынешний работодатель явно не семи пядей во лбу, – Черный Подполковник выбросил всю эту чепуху из головы. Выбросил и забыл, потому что никакого воздействия на ход событий она оказать не могла: играть надо по правилам. Заказ должен быть выполнен, а если заказчик дурак и сам роет себе яму, это его, заказчика, личные проблемы.

И потом, чего греха таить: подполковнику нравилась его работа, и правило, согласно которому заказ должен быть выполнен, невзирая ни на какие привходящие обстоятельства, тоже нравилось.

К визиту в квартиру, где содержали генерала Потапчука, он подготовился основательно: во-первых, клиент был важная птица, целый, понимаете ли, генерал ФСБ, во-вторых, не просто генерал, а генерал, взятый под стражу – то есть под круглосуточную вооруженную охрану; а в-третьих… В-третьих, временное пристанище опального генерала наряду с домом майора Барабанова являлось одним из немногих мест, где неуловимого Черного Подполковника (это прозвище ему, кстати, тоже нравилось) могла подстерегать засада. Подполковник был неглуп и понимал: с того момента, как он переместил театр боевых действий с Припяти на Москву-реку, его действия сделались предсказуемыми – отныне их можно было предугадать заранее и подготовить ответные меры.

Причем сделать это мог не только противник в лице генерала Тульчина, но и так называемые союзнички подполковника, они же – заказчик и посредник. Когда кто-то так старательно, не щадя ни своих, ни чужих, прячет концы в воду, исполнитель должен быть последним идиотом, чтобы не понимать: рано или поздно очередь дойдет и до него. Если кто-то начал действовать по старому как мир принципу «мертвый не выдаст», он не остановится, пока не останется в гордом одиночестве – сидеть на горе трупов и, покуривая, подсчитывать барыши.

Поэтому засада могла поджидать везде, где появление Черного Подполковника было прогнозируемым. С Валерой-по-Барабану он управился достаточно ловко, и после смерти майора импровизированная тюрьма Потапчука осталась последним местом, где Молчанов мог нарваться на группу захвата или просто на пулю в затылок – последним, а значит, самым опасным.

Полученный из надежных (до поры, до времени) рук дубликат ключа от квартиры лежал у него в кармане. Не мудрствуя лукаво, подполковник подъехал к дому на такси. Он был одет в камуфляжный костюм, резиновые сапоги и широкополую панаму с накомарником – естественно, тоже камуфляжной расцветки. На плече у него висел наполовину расстегнутый чехол для удочек – тавтология тавтологией, но из песни слова не выкинешь: чехол тоже был камуфляжный, хотя и иного, чем костюм и шляпа, оттенка. Из чехла веером торчали норовящие выпасть и потеряться удочки и сачок с какими-то приставшими листьями и травинками. Лицо подполковника обрамляла густая рыжеватая борода, скрывая то, чего не могли спрятать поля низко надвинутой панамы, а самого его окружало облако алкогольных паров, такое густое, словно он не пил, а принимал водочные ванны. (Ванны не ванны, а на влажное обтирание это смахивало больше, чем на выпивку: то, что уцелело от втридорога купленной у мимоезжего бомбилы чекушки после продолжительного полоскания рта, Молчанов старательно втер в шею, лицо и одежду, так что разило от него, как из открытой канистры со спиртом).

Было самое начало четвертого, когда такси остановилось около углового подъезда того самого дома, в котором коллеги содержали взятого под стражу Потапчука. Машина наружного наблюдения – на этот раз это был зеленый «фиат» – торчала, как приклеенная, под окнами конспиративной квартиры. Возможно, это было не все; возможно, этот старый пыльный двор с припаркованным в тени казенным «фиатом» был последним, что Черному Подполковнику предстояло увидеть перед смертью. Гадать было бессмысленно, а узнать всю правду он мог только одним способом: открыв дверцу и продолжив игру по правилам.

Кое-как расплатившись с таксистом, который мог подвергнуться, а мог и не подвергнуться допросу в связи с безвременной, при не до конца выясненных обстоятельствах, кончиной арестованного генерала, Молчанов-номер-два не столько вышел, сколько вывалился из машины. Его удочки при этом все-таки выскользнули из расстегнутого чехла и с дребезгом раскатились по асфальту, наглядно демонстрируя всем желающим (а желающие были – как минимум, трое в зеленом «фиате»), что, кроме рыболовных снастей, в чехле ничего нет. Таксист поспешно дал газ и покинул место событий: клиент ему попался разговорчивый и не жадный, но уж больно пьяный, а от такого можно ждать чего угодно, в том числе и резкой, вплоть до вспышки агрессии, перемены настроения. Старательно покачиваясь и довольно громко бормоча какую-то пьяную чепуху, подполковник собрал и с грехом пополам затолкал обратно в чехол удочки. Его эффектное появление, несомненно, вызвало ряд иронических комментариев в салоне зеленого «фиата»: одуревшие от бессонной скуки мужики наверняка порадовались бесплатному развлечению и обменялись мнениями по поводу того, как встретит вернувшегося в такое странное – ни два, ни полтора – время, да еще и пьяным в лоскуты, добытчика заждавшаяся хранительница домашнего очага.

Поддатый «добытчик» подошел к двери углового, дальнего от машины наружного наблюдения, подъезда, поковырялся непослушным пальцем в клавиатуре домофона и, наконец, ввалился внутрь, шумно зацепившись за дверь многострадальным чехлом. Потеха кончилась, оперативники в «фиате» закурили, и один из них для порядка зафиксировал время описанного выше события в прикрепленном к приборному щитку блокноте. Особенной необходимости в этом не было, все подробности происшествия вместе с прозвучавшими комментариями зафиксировал видеорегистратор, но надо же чем-то себя занять до пересменки!

Очутившись в подъезде, рыбачок мгновенно протрезвел, застегнул чехол и, придерживая его рукой, чтоб не бренчал, широко, через две ступеньки, зашагал вверх по лестнице. На пятом, последнем этаже он не прекратил восхождение, а взобрался по отвесной железной лесенке к люку, ведущему на чердак. Массивный навесной замок, украшавший собой дверцу люка, только выглядел запертым; бесшумно вынув его из проушины, Черный Подполковник осторожно открыл люк, забросил в темноту неосвещенного квадратного проема до смерти надоевший чехол с удочками и ловко пролез следом. Люк тихо закрылся, тускло освещенная лестничная площадка опустела. Через положенное время сработало оснащенное фотоэлементом реле, и свет на площадке погас.

Очутившись в темноте технического этажа, где стоять можно было, только согнувшись в три погибели, подполковник включил фонарик и, осторожно ступая, пробрался к выходу на плоскую крышу. Там, на крыше, было намного светлее; погасив фонарик, пригнувшись, он быстро и все так же бесшумно перебежал к тому месту, где у парапета, замаскированный обрывками старого рубероида, кусками битума, серыми от старости обломками деревянных строительных козел и еще каким-то мусором, лежал заранее принесенный рюкзак со снаряжением.

Наскоро проведенная проверка показала, что рюкзак никто не трогал. Прочная нейлоновая веревка, карабины, какими пользуются альпинисты, портативный генератор электромагнитных помех, небольшая дрель с аккумулятором и старый (старый только по возрасту, а в действительности вряд ли хоть раз побывавший в настоящем деле) немецкий «вальтер» модели тридцать восьмого года – все было на месте, в целости и сохранности. «Стечкин», как обычно, находился при нем – торчал за поясом брюк, прикрытый полой куртки, – но сегодня ему предстояло отдохнуть. Подполковник выщелкнул из рукоятки «вальтера» и проверил обойму, которая тоже оказалась в порядке, сунул пистолет в просторный карман штанов и принялся за дело.

В ходе подготовки он установил (установил самостоятельно, без посторонней помощи, а значит, тут все было чисто), что жильцы одной из квартир в нужном ему подъезде в данный момент отсутствуют (отсутствуют здесь, в Москве, а в городе-курорте Сочи, наоборот, присутствуют – флаг им в руки и приятного отдыха!). Это было очень удобно, тем более что временно пустующая квартира по счастливой случайности располагалась на пятом этаже. Подполковник легко мог спуститься по веревке хоть до первого, не говоря уже о четвертом, где содержали Потапчука. Но следы взлома на окне квартиры, в которой обнаружен труп, вряд ли пошли бы на пользу запланированной инсценировке, поэтому подполковник решил последовать примеру персонажа старого детского фильма, который обосновал предпринятый тактический маневр словами из песенки: «Нормальные герои всегда идут в обход!»

И он пошел в обход: надежно укрепил веревку прямо над выбранным окном, перелез через парапет, спустился, завис и, вынув дрель, быстро и точно просверлил два отверстия в пластиковой раме стеклопакета. Этим видом взлома он почти никогда не занимался, но мастерство не пропьешь – окно послушно и почти бесшумно открылось, впустив подполковника в еще хранящий слабый запах женских духов и стряпни, слегка разжиженный светом далекого уличного фонаря сумрак чужой квартиры. Освободившись от альпинистской сбруи, он первым делом с наслаждением ободрал с лица и сунул в карман накладную бороду и усы.

По словам тех, кто его знал, реальный прототип Молчанова-номер-два недурно видел даже в полной темноте. Сам Черный Подполковник этим сомнительным даром не обладал и потому, очутившись в прихожей, куда свет уличного фонаря уже не проникал, был вынужден снова включить фонарик.

Беглый осмотр входной двери показал, что здешние жильцы – большие лентяи. По крайней мере, возиться с ключами они точно не любили, и оба дверных замка изнутри были оснащены барашками. Судя по некоторым признакам, квартира была съемная, и люди в ней жили не шибко богатые, оттого-то и не стали тратиться на охранную сигнализацию. А уж хозяин, жлобяра, не стал и подавно: в крайнем случае, если воры унесут что-то, принадлежащее ему, стоимость утраченного имущества можно содрать с жильцов. У, козел!

Подполковник вернулся к дверям гостиной и, прикрывая сверху ладонью и без того узкий луч светодиодного фонарика, еще раз осмотрелся. Да, небогато… Даже стыдно как-то, а главное, непонятно, что тут брать. Самая ценная вещь, похоже, телевизор – да нет, ребята, никакой не плазменный и даже не LCD, а самый обыкновенный, с трубчатым кинескопом, очень немолодой и вдобавок отечественный. Воры, конечно, не брезгуют ничем, но лезть с этой дурой по веревке на крышу – слуга покорный! Н-да… И что прикажете делать? Взять-то все равно что-то надо – ну, хоть что-нибудь, чтобы дать формальный повод списать это проникновение со взломом на рядовую квартирную кражу… О! Да вон же оно, на полке древнего серванта – плоский, широкий, явно недавно купленный – даже защитную пленку с крышки еще не сняли – ноутбук…

С этого и начнем, подумал он, глядя, как за окном над восточным горизонтом сереет, обещая скорый рассвет, ночное небо. Сперва начнем, а там видно будет – может, этим и ограничимся, некогда мне тут в потемках по углам шарить. Что я им, в самом деле, – домушник?

Вернувшись к входной двери, он вынул из кармана «вальтер», надел на ствол глушитель и, оттянув затвор, дослал патрон. Потом спохватился, достал из-за пазухи свернутый в тугую трубку клетчатый баул и положил на пол около двери: на обратном пути надо будет сунуть сюда ноутбук и еще что-нибудь ценное, если таковое удастся обнаружить в этой съемной лачуге. А не удастся, так и ладно: еще всего один меткий выстрел, и заказ будет выполнен, после чего эти упыри его ни с какими собаками не найдут. Пускай тогда предъявляют свои вонючие претензии, буде таковые возникнут, друг другу…

А может, стоит самому их найти? Просто так, для полного спокойствия. А?..

Вынув из рюкзака, он поставил прямо на пол в прихожей и включил генератор помех. Картинка на мониторе в аппаратной видеонаблюдения покрылась рябью, пошла косыми полосами и пропала. Молчанов очень надеялся, что этого никто не заметил. Кому, в самом деле, охота в четвертом часу ночи бдительно таращиться в мониторы, на которых нет ничего, кроме пустой квартиры и мирно дрыхнущего в постели или в кресле перед телевизором старика! Как бы то ни было, время пошло, теперь следовало пошевеливаться.

Генератор подполковник рассчитывал перенести в квартиру этажом ниже после того, как управится с основной работой. Ясно, у Тульчина и его команды потом возникнет законный вопрос: а откуда, интересно, у находящегося под круглосуточной охраной генерала взялась эта штуковина? В кармане-то ее не пронесешь! Ответ на него уже был готов: да оттуда же, откуда и старый фрицевский пистолет, из которого его превосходительство застрелился. А пистолет откуда? Сообщники принесли. А как им это удалось – об этом, ребята, спросите коллег из группы наружного наблюдения. Может, они и есть сообщники…

Он по очереди, один за другим, отпер оба замка и боком выскользнул из квартиры. «Вальтер Р38», грозное оружие Вермахта – морально устаревший, но настолько популярный, что кое-где его продолжают выпускать еще и сегодня, – был у него в руке. Этот «вальтер» ему достался от того же верного до поры до времени человека, что и ключ от конспиративной квартиры, и многое, многое другое – словом, от подполковника с генеральскими замашками, которого Молчанов-номер-два давно мечтал шлепнуть. А что, придет время – шлепнет обязательно. В целях сохранения собственной жизни, а еще потому, что ему так хочется. Как хочется? Да вот так! Очень сильно – ну, прямо невтерпеж!

Аккуратно прикрыв за собой дверь, он выскользнул на площадку, тихо спустился на четвертый этаж, секунду постоял, прислушиваясь, и, не услышав ничего подозрительного, вынул из нагрудного кармана и водрузил на переносицу «хамелеоны» в тонкой стальной оправе. Выгружаясь из такси, он успел заметить, что в гостиной конспиративной квартиры горит свет. Возможно, генерал перед сном забыл его выключить, а то и просто задремал в кресле перед телевизором – со стариками это случается частенько. Но на тот случай, если жертве почему-то не спалось – это тоже не редкость среди пожилых людей, – следовало привести внешний вид в соответствие с легендой. Вряд ли Потапчук способен принять чужого дядю с пистолетом за своего собственного агента, но за миг до смерти солнцезащитные очки подскажут, кто именно явился его порешить. Возможно, это доставит ему дополнительные страдания – правда, очень кратковременные, но все же… Пусть знает, козел, как выбрасывать профессионалов на помойку! Пусть хотя бы за мгновение до смерти поймет, наконец, чем это иногда оборачивается…

Очутившись на жиденьком электрическом свету, прозрачные стекла «хамелеонов» с неуловимой для глаза скоростью сделались дымчато-коричневыми. Держа наготове «вальтер», Черный Подполковник вынул из заднего кармана дубликат ключа – блестящий, как новенький пятак, потому что тоже новенький, ни разу не бывший в употреблении, – и аккуратно вдвинул его в замочную скважину. Ключ трижды провернулся, всякий раз издавая чуть слышные маслянистые щелчки, и уперся в ограничитель – дверь была отперта.

Молчанов-номер-два еще немного постоял, прислушиваясь и держа пистолет стволом вверх на уровне плеча, а затем, так ничего и не услышав, осторожно повернул вниз латунную ручку и толкнул беззвучно отворившуюся дверь.

* * *

Отбросив простыню, которой прикрывался, Федор Филиппович одним беззвучным, плавным движением поднялся с кровати и, как был, в трусах и босиком, на цыпочках выбежал в освещенную горящей в зале люстрой прихожую.

Инсценировка самоубийства, для которой надо, как минимум, выстрелить в упор, была писана вилами по воде. Слепой-номер-два, даром что копия, стрелял быстро и метко, и рисковать жизнью, экспериментальным путем выясняя, что именно на уме у этого чокнутого упыря, генерал Потапчук не испытывал ни малейшего желания – ну, вот совсем никакого!

Он был уже на пороге спальни, когда ключ вторично щелкнул в замке. Третий щелчок, как пуля в спину, настиг генерала в узком коридорчике, который вел к кухне, и куда выходили двери туалета и ванной. Ему подумалось, что, если оператор следящих камер действительно работает в тесной связке с киллером, его, генерала Потапчука, шансы на выживание очень малы: камеры натыканы в каждом углу, а при таких условиях, да еще и на столь ограниченной территории, игра в прятки продлится недолго. Затем последует дуэль в стиле классического вестерна, и не надо долго думать, чтобы догадаться, кто выйдет из нее победителем – находящийся на пике карьеры профессиональный стрелок со способностями выше средних или никогда не претендовавший на высокое звание снайпера постаревший генерал с вислым брюшком, дряблой кожей, с плохим зрением и в сатиновых «семейных» трусах.

Федор Филиппович отчетливо, как в замедленном воспроизведении, слышал едва различимый, распадающийся на отдельные щелчки скрип пружины, когда киллер поворачивал дверную ручку. Прижавшись лопатками к стене у входа в кухню, генерал поднял на уровень глаз отсвечивающий зернистым серебром ствол, спохватился, что забыл передернуть затвор, но тут же увидел, что вороненый курок взведен – пистолет был готов к бою, хотя Потапчук, хоть убей, не помнил, когда успел произвести все необходимые манипуляции.

Он опять вспомнил про камеры. Если Тульчин все-таки ни при чем и честно пытается установить истину, если оператор на посту и не спит в шапку, ребята из машины наружного наблюдения уже должны со всех ног мчаться к подъезду. Если… Если они не убиты, и если у киллера нет такого же генератора помех, каким давеча воспользовался Глеб. А тут ведь одно из двух – либо то, либо это. Потому что киллер явно не на помойке себя нашел и знает, надо полагать, куда, в какую именно квартиру собрался нанести визит. Такие дела с кондачка не делаются, а значит, как уже было сказано, одно из двух: либо – либо.

Вот ведь напасть, подумал он. На старости-то лет! И – с внезапным раздражением: а что, интересно, сейчас делает наш многоуважаемый Глеб Петрович – дрыхнет в объятиях законной супруги? Хорошо ему, небось, там, в объятиях. Уж наверняка получше, чем Федору Филипповичу здесь – в трусах, с пистолетом и так далее. Это, как говорится, даже к гадалке не ходи…

Дверь тихо отворилась, и киллер вошел в прихожую. Он был одет, как рыбак – в камуфляжный костюм, панаму с накомарником и резиновые сапоги. Кисти рук были синеватые, как у лежалого покойника, и Федор Филиппович не вдруг сообразил, что видит самые обыкновенные медицинские перчатки из подкрашенного (да, наверное, еще и ароматизированного) латекса – практичную одноразовую вещь, весьма удобную не только при проведении хирургических операций и медицинских процедур, но и там, где умудренные опытом люди не считают нужным оставлять отпечатки своих пальцев.

Левая рука киллера осторожно, без стука, прикрыла дверь, правая так же осторожно опустила, нацелив в сторону освещенной гостиной оснащенный длинным глушителем пистолет – не «Стечкин», а, судя по очень характерному силуэту, немецкий «вальтер» времен Второй Мировой. На переносице киллера поблескивали дымчатыми стеклами солнцезащитные очки в тонкой стальной оправе. В полутемной прихожей сходство было полным прямо-таки до жути, и Федор Филиппович поймал себя на том, что сомневается: а вдруг это и вправду Глеб?

Эта секундная растерянность едва не решила дело. Внезапно киллер, будто что-то почуяв, резко развернулся всем корпусом вправо и увидел то, что должен был увидеть: голого, в одних мятых трусах и дряблых складках незагорелой кожи, взъерошенного с постели генерала Потапчука, целящегося прямо ему в лицо из многозарядного автоматического пистолета.

Рефлекс тренированного убийцы сработал раньше, чем мозг осознал увиденное. Черный Подполковник нажал на спусковой крючок, безотказный, заведомо заряженный «вальтер» издал металлический щелчок, в районе затвора появился и сейчас же растаял слабенький, как от детского пистона, синеватый дымок, и это было все – выстрела почему-то не последовало. Не тратя драгоценного времени на возню с этим обломком Третьего Рейха, таким же вероломным, как и те козлы, что без объявления войны перешли границу в четыре часа утра, Молчанов-номер-два просто разжал ладонь. Тяжелый «вальтер» глухо брякнул, упав на покрывающий пол прихожей истертый, вытоптанный ковер, рука в перчатке из тонкой голубоватой резины с почти неуловимой для глаза скоростью метнулась к поясу, ухватив торчащую из-под ремня рукоять «Стечкина».

Все это заняло какие-то доли секунды, но этого хватило, чтобы генерал Потапчук разглядел лицо того, кто явился по его душу, пришел в себя и нажал на спуск. Не особенно доверяя своему изрядно поистрепавшемуся за десятилетия кабинетной работы мастерству, он выстрелил три раза подряд, и все три пули поразили находящуюся на расстоянии двух метров крупную мишень – надобно заметить, к некоторому удивлению Федора Филипповича.

Сиверов номер два рухнул, как сброшенный с плеча мешок с дровами, напоследок, словно трех пуль ему показалось мало, ударившись виском об угол стены. Панама с накомарником свалилась с головы, соскочившие с переносицы «хамелеоны» отлетели к входной двери, пыльный затоптанный ковер начал быстро пропитываться темно-красной жидкостью. Теперь, без шляпы и очков, Федор Филиппович хорошо разглядел лицо убитого и окончательно уверился, что знает этого человека – вернее, когда-то знал.

– Ах ты, поганец, – пробормотал генерал, глядя на покойника поверх слабо дымящегося ствола.

Нужно было решать, что делать дальше. Где-то – не в квартире, но где-то совсем недалеко – скрипнули половицы, и тревожный, заспанный женский голос раздраженно произнес:

– Ты с ума сошел! Сейчас же убери руки, как можно быть таким трусом?! Ты что, не понимаешь… Алло! Алло, полиция? Мне кажется, в соседней квартире только что стреляли…

Гражданская сознательность, подумал генерал Потапчук. На нее, родимую, у нас нынче весь расчет, вся надежда. Только вот мне, лично, она сейчас как-то не в жилу. М-да, есть-таки женщины в русских селеньях…

Он додумывал это уже на бегу, по-прежнему держа в руке пистолет и прижимая к груди и животу впопыхах собранные в охапку брюки, рубашку и туфли со свисающими из них носками. Сбежав на две ступеньки вниз, он спохватился, развернулся и прыжками, как молодой, бросился наверх, мысленно повторяя: «Дурак, старый дурак… Вот дурак-то! А еще генерал!»

Это, действительно, напоминало рассказ Конан-Дойля – тот самый, где Шерлок Холмс и доктор Ватсон впервые отважились на кражу со взломом и, несмотря на высочайшую квалификацию знаменитого сыщика, наследили на месте преступления, как корова в валенках – вернее, как целых две коровы. Очертя голову нестись с пистолетом в руке прямо в объятия охраны – это было, без преувеличения, сильно.

Он остановился: дальше бежать было некуда. Впереди была только железная лесенка, ведущая на крышу, да запертый на большой амбарный замок люк. Такие замки с легкостью сбиваются одним выстрелом из пистолета, и очень жаль, что происходит это только в кино. Да если бы и в жизни, что с того? Дальше-то что? Бегать без штанов по крыше, размахивая пистолетом, и орать: «Живым не дамся!»? Это в его-то годы!

Внизу, на первом этаже, негромко лязгнула, закрывшись, железная дверь, и Федор Филиппович с некоторым опозданием осознал, что, кажется, слышал пиликанье домофона. Он задержал дыхание и прислушался, но на лестнице было тихо. Только женщина из квартиры на четвертом этаже что-то объясняла оператору дежурной части – уже не взволнованно, а раздраженно. Вскоре замолчала и она, а еще через пару секунд Федор Филиппович понял, что оперативники из группы наружного наблюдения не придут – вероятнее всего, потому, что их давно нет в живых.

Ситуация резко переменилась. Если еще две минуты назад ему оставалось лишь пассивно ждать развития событий, то заварившуюся теперь кашу генерал мог расхлебать, только находясь на свободе. А то ведь, того и гляди, повесят на тебя всех собак и умоют руки…

По босым ногам ощутимо тянуло сквозняком. Сквозило из приоткрытой на палец двери одной из квартир, и, не успев ни о чем толком подумать, Федор Филиппович понял, как фальшивый Слепой проник в подъезд – тихо, так, что даже домофон ни разу не пискнул. Но где же тогда охрана?

Одеваться не было времени, но босиком он не бегал уже сто лет и успел основательно отвыкнуть от этого приятного занятия. Оказалось, что один носок где-то потерялся; натянув туфли на босу ногу, генерал устремился по лестнице вниз, навстречу свободе.

На площадке между четвертым и пятым этажами лежал его потерянный носок. Федор Филиппович злобно пнул его, загнав в самый дальний и темный угол площадки, и при этом опять вспомнил ночной визит Шерлока Холмса и доктора Ватсона в дом профессионального шантажиста… как бишь его звали, этого неприятного типа? Сейчас, поди, и не вспомнишь, да и кому это надо – вспоминать? Тоже нашел проблему! Главное, очень вовремя…

Не имея информации, а значит, и возможности что-либо рассчитать, он сбежал по лестнице на первый этаж. Местная управляющая компания, чтоб ей ни дна, ни покрышки, в целях экономии электроэнергии понатыкала на каждой лестничной площадке датчиков, которые включали свет, только когда их фотоэлементы засекали на лестнице движение. Поочередно загорающиеся при появлении Федора Филипповича лампы служили дополнительным демаскирующим фактором, информируя всех, кому это могло быть интересно, о направлении и скорости его движения. Только теперь он вспомнил, что точно так же свет включился и на площадке пятого этажа, и с опозданием сообразил, что прятаться там было бессмысленно: одного взгляда с улицы хватило бы, чтобы понять, где искать беглеца.

В железной двери подъезда было прорезано небольшое, забранное слегка помутневшим плексигласом и фигурной металлической решеткой прямоугольное окошечко. Генерал приник к нему, чтобы осмотреться, и увидел стоящий на прежнем месте под каштаном «фиат» группы наружного наблюдения. Три из четырех его дверей были распахнуты настежь; видно было не так, чтобы очень – ночь ведь, четвертый час утра, – но Федору Филипповичу почему-то показалось, что охранников в машине нет – ни живых, ни мертвых. Это обстоятельство добавило к уже имевшимся у него вопросам дюжину новых, не внеся в ситуацию никакой определенности. Действовать, таким образом, опять предстояло наобум, чего генерал Потапчук очень не любил.

Одеваться было некогда. Федор Филиппович ткнул пальцем в обведенную светящимся оранжевым колечком кнопку электрического замка и, проклиная идиота, который придумал оснащать домофоны звуковым сигналом, выбежал на ярко освещенный люминесцентной лампой пятачок перед подъездом – как был, взъерошенный, в трусах, в модных длинноносых туфлях на босу ногу, с охапкой мятой одежды в одной руке и с пистолетом в другой. В темноте дворового проезда сверкнули фары, взвыл мощный двигатель, и выскочившая невесть откуда машина, взвизгнув покрышками, как вкопанная остановилась прямо перед генералом. Правая передняя дверь распахнулась, и первым, что услышал Федор Филиппович, было раздавшееся в темном салоне неуместно жизнерадостное ржание.

– Ну и видок у вас, товарищ генерал, – с явным трудом оборвав непочтительный смех, сказал Глеб Сиверов. – Жаль, фотоаппарата нет, первое место по количеству просмотров в интернете было бы гарантировано… Садитесь уже, не вводите народ во грех. А то какая-нибудь вдовушка точно не устоит. Такой мужчина пропадает – и генерал, и с пистолетом, и, главное, уже готовый к употреблению, без штанов…

Федор Филиппович дослушивал эту тираду, уже захлопывая дверцу. Сделать это оказалось неожиданно сложно, и он не сразу понял, что ему мешает до сих пор зажатый в руке пистолет. Генерал раздраженно швырнул его через плечо на заднее сиденье, с ненужной силой хлопнул дверью и ворчливо скомандовал:

– Гони, хохотунчик. Нашел время и место для веселья!

– И повод, – подсказал Слепой, весело хрюкнул и резким рывком бросил послушный «БМВ» в темноту узкого, заставленного припаркованными на ночь машинами проезда.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации