Текст книги "Его Уязвимость"

Глава 49

Возвращение в родные края проскальзывает мимо меня. Самолет, автомобиль. Димитрий…

Работает. Непрестанные звонки и стук клавиатуры, а я сижу напротив и смотрю на собранного мужчину.

Все такой же далекий.

Прикусываю губы.

По нему не понять, что между нами произошло сумасшедшее пекло порочной страсти.

Сконцентрирован на ведении бизнеса.

Как на контрасте. Утро, когда проснулась в его постели. Безумная страсть, а затем уже одетый Димитрий, застегивающий верхние пуговицы рубашки.

Один взгляд в мою сторону.

– Одевайся, Катрин. Завтрак на столе. Мы скоро вылетаем.

Все. Несколько слов и босс смотрит в свой дорогой мобильник, сверкнувший входящим сообщением.

Звонок и голос Каца возвращают в реальность.

– Завод зачищен. На местах отобранный мною персонал. Думаю, много времени не займет. Система налажена.

Много времени не займет…

Вот и все. Скоро босс свинтит, как бы сказал Федька…

От этой мысли внутри меня неприятно щелкает.

Он мне ничего не обещал и не должен.

Пожалуй, лишиться девственности с этим мужчиной это… лучшее, что могло произойти.

Не так, конечно, все это рисовалось в моем мозгу. Хотелось иначе.

Я спровоцировала его агрессивную страсть, могу сказать, что хотела всего, что он со мной вытворял.

С ним именно так. Остро. Резко. Больно настолько, что сладко.

Черт.

Встаю, прикрываясь покрывалом, и чувствую огненный взгляд, оборачиваюсь.

– Я тебя достаточно рассмотрел, малышка, тебе нечего стыдиться и прятать.

– Но это не отменяет моего смущения.

Приближается, касается рукой моего подбородка, заставляет столкнуться с ним взглядом и на мгновение сердце щемит от ласки большого пальца, которую ощущаю на подбородке.

Смотрит мне в глаза, не говорит ничего, а я просто опускаю лоб и упираюсь им в дорогой шелк сорочки, под которой прячется тело, выкованное из стали.

Так и стоим в тишине. И мне не нужно его слов. Я прекрасно понимаю, с кем именно имею дело, он тот, кто он есть.

Наконец, отпускает меня из своих сильных рук и не сводит с меня глаз, пока я передвигаюсь по спальне. Расторопные служащие отеля уже принесли в его номер мой собранный чемодан.

И за это я благодарна.

Изорванной Пашей тряпки в номере нет. Как и бывшего друга в моей жизни. Я ошиблась в нем и то, что он попытался взять меня в туалете, это было мерзко.

Босс успел вовремя и получил свою награду за спасение…

Одеваюсь под прицелом его взгляда. Выбираю мягкую ткань и хлопковые трусики. После всего, что было, тело излишне чувствительно и мне очень хочется уюта и тепла.

Смогу ли я когда-нибудь подпустить к себе другого мужчину?!

Этот вопрос зияет раной, ведь теперь все будут проходить под призмой магната и … проигрывать.

Вдруг ловлю отголосок странного воспоминания, обрывок разговора, слова матери:

Не напоминай мне о нем больше… 

Главное, Катьку мне уберечь, чтобы такого же не повстречала, а то у нас, у Елецких, судьба, видишь, какая…

Опять смотрю на Димитрия и отворачиваюсь.

Все хорошо. Я справлюсь. Нужно вести себя так, словно мне не больно…

Перелета я не замечаю. Все смотрю на проплывающие за окном облака, пытаюсь просто свыкнуться с мыслю, что мне нужно жить дальше.

У любой истории есть начало и конец, а моя…

Подъезжаем к особняку, когда уже начинает смеркаться.

Впереди ночь. Мне нужно немного времени наедине с собой, чтобы собраться, чтобы прийти к компромиссу и убедить себя в том, что все хорошо…

И пусть у меня в груди цунами, Катрин – так он меня называет, только это торнадо сейчас заворачивается у меня внутри.

Автомобиль останавливается у особняка босса.

Бросаю взгляд в противоположную сторону.  Мне бы переночевать в коттедже, переспать со всеми своими мыслями, чтобы к утру обзавестись гранитной маской, хоть немного скрывающей мои чувства.

Но вспоминаю, что там брат, и пересекаться сейчас с ним не хочется. Он может почувствовать перемены во мне. Я не готова к вопросам.

Не сейчас.

Мир приоткрыл свою завесу. Друзья не всегда надежны, ты веришь в то, чего и в помине нет, а в итоге пожинаешь плоды своей глупости и доверчивости.

И на контрасте. Димитрий. Жесткий. Жестокий. Но…

Именно он дал мне невероятные чувства, все же не сделав ничего против моих желаний.

Всего слишком много. Мыслей много. Я захлебываюсь в своих безответных расшатанных чувствах.

И знаю, что мне не на что надеяться. Шансов нет.

Он меня так и не поцеловал…

А поцелуй для него, как я понимаю – это больше, чем секс.

Это проявление чувств, которых у него ко мне нет…

– Я хочу сегодня остаться в одиночестве.

Впервые подаю признаки жизни и заговариваю с Димитрием. В этот момент он открывает дверь автомобиля, но не выходит.

Бросает на меня цепкий взгляд. На руки, которые побелели от той силы, с которой их сжала, смотрит на мои колени, я их свела до боли в опухшей промежности.

Все тело как один сплошной пульсирующий нерв.

– Нет.

Короткий ответ и он выходит из автомобиля, а я не выдерживаю, выскакиваю за боссом. Подлетаю к нему.

Спокойно, Елецкая, держи лицо! Держи лицо, черт возьми!

Не могу!

Хватаю его за рукав пиджака и тяну, наверное, охранники, заметив буйство помощницы, резко отвернулись и вообще отошли.

Боятся увидеть лишнее?

Или мне кажется?!

Да к лешему!

Цежу слова, поднимаю голову и смотрю в необыкновенные яркие глаза.

– Мне нужно побыть одной… Пожалуйста.

Я же не бронебойная машина, как ты!

Кричу мысленно.

Мне страшно, что ты можешь повторить все, что делал со мной…

У меня паника. И не от того, что больно, а из-за того, что мое любящее сердце не выдержит.

Я просто свихнусь от чувств, от наслаждения и от него…

И как жить потом, когда он уедет?! Как существовать без него?!

Пауза длится и длится. Димитрий смотрит на меня и впервые в его глазах цветут чувства, но я просто не успеваю их прочитать.

Кац вышибает из меня дух.

Хватает на руки. Не дает права выбора. Несет в дом.

Все происходит неожиданно. Безапелляционно. Хватаюсь за мужскую шею на автомате, он высокий и если я упаду…

Отговорки. Я просто всем существом тянусь к нему, обнимаю и вдыхаю его запах. Пальцы на ногах поджимаются, меня окутывает флером нашей буйной ночи и сердце пускается вскачь.

Димитрий быстрым шагом преодолевает расстояние и заходит вместе со мной в дом, ставит меня на лестницу.

Всматривается в меня. Держит. Хоть и стою наверху, все равно он гораздо выше и приходится запрокидывать голову.

Его взгляд пылает. Я не могу понять, что именно творится между нами.

– Не трону, малышка. Не бойся.

Димитрий сильно напряжен.

– Иди в свою комнату. Катрин. Мне нужно закончить еще пару дел. Нельзя отвлекаться.

– Так не нянькайся со мной!  – шиплю и топаю в порыве злости ногой.  – Ох…

От резкого движения больно становится в интимной части женского тела, морщусь, прижимая руку к низу живота.

Да, я побывала в постели со зверем и тело напоминает о перегрузках, которым было подвергнуто.

Отслеживает мою мимику, зеленые глаза фокусируются на моей ладони.

– Завтра с утра ты едешь в клинику.

Проговаривает сухо.

– Я тебя не порвал. Не бойся. Тебя должен осмотреть врач.  Последствий не будет.

На мгновение хочется верить, что ко мне проявляют заботу.

Тело обдает жаром.

А потом догадка грохается на мою голову, заставив мысленно заскулить.

Он не предохранялся и последствия ему не нужны…

Петрович тоже меня усиленно к гинекологу направлял. Совпадение?! Нет.

Дура ты, Катя. Сердце пропускает удар, и я отстраняюсь от мужчины.

Быстро иду в свою комнату.

Всего лишь игрушка.

Коридор пробегаю.

Хлопок двери и я прячусь в лиловой уродливой темнице.

– Не реви, Елецкая! Не реви!

Приказываю себе, только не помогает. Слезы все-таки текут по щекам.

Последствий не будет…

Повторяет его голос в моей голове.

Детей от меня ему не нужно.

– Все понятно. Яснее ясного. Я знаю, что я для Димитрия никто.

Только мне становится то жарко, то нестерпимо холодно.

Смотрю на ужасного цвета комнату широко распахнутыми глазами.

Меня давят чувства.

Я полюбила Димитрия. Я жаждала ему отдаться. Я сама хотела его. Но я не думала, что это будет так мучительно больно.

Понимать, что ты для него ничего не значишь.

Просто секс.

Трогаю ладонью губы.

Вспоминаю, как он смотрел, как крепкая рука прикрыла мои уста.

В его постели, терзаемая его острыми ласками и горящая в омуте его изумрудных глаз, на какой-то миг я понадеялась, что он сорвется и…  поцелует…

Мне почему-то казалось, что между нами происходит нечто большее, чем просто секс…

Поцелуй для Каца, видимо, допуск к сердцу, а есть ли оно вообще у магната?!

Тереблю пальцами мамины часики, мой оберег и напоминание:

Судьба такая у нас, у Елецких…

Да, мамочка, судьба у нас такая – сердце свое не тем мужчинам отдавать…

Резкий звук грома, и я смотрю в окно.

Яркая вспышка молнии разрывает темные небеса, затем еще и еще одна молния рвет полотно небес на части ровно так же, как в моей груди рвется надежда.

На особняк обрушивается ливень, барабанит в окно и размазывает пейзаж, больше не вижу зигзагов вспыхивающих молний.

Только вспышки, освещающие все вокруг.

Хмурюсь.

Слишком яркие вспышки какие-то… Слишком.

Из-за дождя видимость плохая, но все же различаю какие-то силуэты.

Оглушительный звук рингтона на телефоне ударяет по напряженным нервам, быстро отвечаю, все еще рассматривая непонятное за окном…

– Беги, – надтреснутый голос в трубке заставляет застыть на месте, парализует страхом.

– Что?

– Идут за тобой…

Сердце пропускает удар.

– Я не понимаю… Федя, что с тобой?! Ты где?!

Рявкаю в трубку.

– Беги.

Опять повторяет, а у меня все внутри холодеет от черного предчувствия, когда слышу надсадный кашель брата.

– Федечка, что с тобой? Где ты, скажи, я приеду. Я прибегу. Скажи мне, где ты?!

С ним что-то случилось.

– Систер, уезжай, беги… опасен… босс твой…

Звонок обрывается. Со сбившимся дыханием рассматриваю дисплей.

Показывает, что у меня “нет сети”.

Не успеваю с раздражением отбросить трубку.

Хлопок. Яркая вспышка отдает резью по глазам.

В комнату влетают черные силуэты.

Меня грубо хватают и тащат, зажав рот вонючей рукой, пропитанной запахом тяжелых сигарет. Выкручиваюсь, лягаюсь ногами, упираюсь, но силы не на моей стороне.

Еще один звук. Щелчок. Грохот.

И дикий страх накрывает меня.

Глава 50

Федор Елецкий

Ранее

Как знал, что не нужно было соваться в этот дерьмовый клубешник.

– Хакер, ты развязаться, что ли, решил?!

Летит в спину, когда сую в рюкзак системку.

Разворачиваюсь. Надо же, сам главный снизошел. Плохо.

– Для начала, Плюгавый, я и не завязывался с вами, чтобы развязаться.

– Я – Пегий!

Лыблюсь. Как же я люблю доставать таких напыщенных индюков.

Мужик делает шаг в мою сторону.

Обдает едким запахом, щекочущим ноздри затхлостью.

Бабла немеряно, а зубы, желтые от никотина, гниют, как и он весь. Пегие волосы, залысины и пивное пузо.

На голову ниже меня, но разницу в росте скашивают пара мордоворотов, подпирающих стенку и играющих бицухами.

– Ты не соскочишь, Хакер. Понял, сосунок. Ты мне должен. Я тебя в хлам отделаю, больно резвый пацан, слишком много на себя берешь.

Выдыхаю. Чем от него так несет-то…

– Я не подсаживался, чтобы соскочить.

Спокойствие, только спокойствие. Мысленно бубню, как Карлсон. Тупость окружающих меня людей уже как-то приелась, набив оскомину.

– Ты сливаться надумал, когда Авдеев, сука, всем войну объявил?!

Надеваю рюкзак. Быстро осматриваю операционную комнатку, вроде все свое барахло забрал.

Больше здесь ноги моей не будет. Катькин босс сделал предложение, от которого не отказываются – быть не просто “кракером”, а отучиться, получить образование и в дальнейшем работать на миллиардную корпорацию, если потяну.

Покажу, что умею.

– Я с тобой говорю, щенок!

Опять на меня коротыш орет, плюется слюнями.

– Я слышу. Не глухой. Это, во-первых. Во-вторых, никому ничего не должен.

У нас с тобой уговор был, что я сваливаю, когда захочу. Ты его сейчас нарушаешь.

Смотрит на меня, зенки вывалил.

– Пацан. Ты отсюда ногами вперед выйдешь. Не ты один здесь основной!

Делает знак мужикам и те двигают в мою сторону. Пара дубинок в руках четко обрисовывают дальнейшее развитие ситуации.

Улыбаюсь

– Девочки, я смотрю, вы подготовились.

Злой рык в ответ и утырки набирают скорость, а я жму на одну штучку, что предусмотрительно все это время сжимал в руке.

Освещение подмигивает, а экраны за моей спиной активируются, пуская моих дружков-червей.

– На месте стоим, девочки, не двигаемся.

– Это ты?! Ты что творишь, выродок?!

– Ничего. Показываю, как дистанционно умею кракить систему. Твою. Знаешь же, Пегий, как я играть люблю. Станешь добропорядочным меценатом.

– Кем?!

– Детскому дому, говорю, с больницей поможешь. Пожертвование в размере всего своего бабла, что скрутил на офшоре.

– Ты кем себя считаешь, выродок?!

– Никем. Я ухожу. Сказал же. Так что уйди с дороги и девочек своих отзови. Если я не укачу на своем байке отсюда, – делаю паузу, смакуя охреневшие тупые моськи местной братвы, – через минуту, то ты, считай, грехи отмыл. Система настроена на удаленность. Не буду грузить, как и что. Просто поверь на слово, на то я и гений.

– Пошел вон отсюда!

Кричит, краснеет весь. Кажись, так и инфаркт схлопотать можно.

– С превеликим удовольствием, – делаю шутливый реверанс и выхожу, закинув рюкзак на спину.

Байк ждет меня прямо у входа, надеваю шлем и ударяю по газам. Мчу в сторону особняка, где последнее время ошиваюсь.

Проблема Хакера всегда одна – неподчинение. Я не терплю, когда меня хотят задвинуть в рамки. Человек, обстоятельства, сама жизнь. Я сам по себе, потому что с людьми мне тяжело.

Сложности перевода в башке и единственный, кто за все это время оставил больше вопросов, чем ответов – Катькин босс.

Не разгадать мужика. Не просечь. Этим и подкупил.

Перед глазами Кац этот с вопросом:

– Ты мне скажи, Хакер, тебя устраивает твоя жизнь?

Смотрит на меня в упор.

– Вполне. Я предпочитаю независимость.

Ухмыляется.

– Шариться по притонам и работать на мелких сошек  – это и есть твоя независимость?

– Только нотаций мне не нужно читать, с этим сестра моя хорошо справляется.

– Я далек от подобного. Но к тебе у меня предложение. Я хочу, чтобы ты на меня работал.

– С чего такие поблажки?!

– Напоминаешь ты мне одного человека. Когда-то он меня обучал особенностям выживания. Ломал так, что я мечтал вогнать нож в его глазницу.

Присвистываю.

– Мужик, да это любовь.

– Знаешь, что однажды он мне сказал?  Дословно:

“Иногда таких засранцев, как ты, нужно ломать. Ломать до тех пор, пока не снесет мозг. Пока не слетят ограничители, и система не вправится, став бронебойной. То, что не удалось сломать мне, не сможет сломать уже никто”.

Легко не будет. Хакер. И за все придется отвечать. Захочешь подписаться на подобный расклад, обратного пути не будет.

Не захочешь. Твое дело.

Вали в свой притон для неудачников.

Ну вот и свалил я.

Гоню по трассе, все раздумываю о словах Каца. Он не подкупает, не обещает.

Заставил сделать выбор.  Димон раскладывает партию и впервые я не могу досконально все высчитать. И систему его не пробить. Проверку мне устроил.

Его защита действительно бронебойная. Я мозг сломал, пытаясь пробиться в его личную базу данных, которую обнаружил как маленькое черное пятно в общей системе, и чем больше я бился над этой проблемой, тем сильнее становилась защита.

Когда, наконец, сломал. Ячейка оказалась пустой. Обманка.

А после меня пригласили в кабинет к боссу на вот этот разговор.

Меня проверяли.

Останавливаюсь на красный свет. Мотоцикл рычит и недовольно фыркает. Так и тянет заехать по газам, страсть к скорости у меня в крови, но принял решение быть пай-мальчиком.

Шанс. Впервые за долгое время мне дали шанс.

Смотрю в зеркальце и замечаю хвост.

А вот это недоверие меня подбешивает.

Сказал же, что развяжусь, а меня опять пасут.

Хочется поиграть, решаю выбесить народ, так, для проформы, чтобы не расслаблялись.

Срезаю путь и ухожу проулками.

Люблю байк за маневренность.

Мужики отстали.

Сбрасываю скорость. Хорош на сегодня. Минут через пятнадцать догонят.

Делаю поворот и в этот момент…

По ощущениям – таран ударил. Вес в тонну прикладывается, и я лечу на асфальт. Понимая, что вот и все, Хакер. Вот и все.

И странно, что перед смертью даже нечего вспомнить.

Никаких воспоминаний, ни черноты, ни света в конце туннеля.

Звук тела, ударяющегося об асфальт и боль. Во рту стальная вязкость крови. Взрыв боли во всех конечностях сначала оглушает, налетая сразу, вгрызаясь огненной иглой в каждый миллиметр, погружая в болевой шок, а потом уже откат, медленнее, словно иголки с подожженными концами вынимают из каждой поры.

Сглатываю кровавый ком в горле.

Умирать больно.

Но почему-то не страшно.

Отпускать невозможно не жизнь, а человека.

И перед глазами Катька. Как она без меня? Как переживет еще одну потерю? Как останется одна? Без меня непутевого, вечно треплющего нервы?

Сцепляю зубы и прежде, чем погрузиться в тьму, решаю, что не оставлю ее.

Рано мне еще.

Слишком рано.

За эту мысль цепляется сознание и мозг вырубает.

Открываю глаза, резко вынырнув из черного тумана. Моргаю.

Голова болит, ребра ноют. Такое ощущение, что я заглотил кусок мяса, не прожевывая, и эта дрянь застряла в районе солнечного сплетения: ни проглотить, ни выплюнуть.

Осматриваюсь и нахожу себя в какой-то засранной каморке.

Не похоже, что я в больничке, хотя у нас там разок я полежал с апендицитом, бадяга была еще та. Но не настолько же все фигово, что отечественные больницы стали смахивать на сарай.

Где зеленые стены с облупленной краской, в конце концов?

Хочу подняться и не могу.

– Хрена се, как весело.

Дергаю руками.  Запястья прикованы к железным поручням, расположенным по обе стороны от моей койки.

А еще большим потрясением становится штифт с камерой, который направлен на меня, и по лампочке, горящей красным, я понимаю, что аппаратура работает.

Либо меня записывают, либо идет онлайн-трансляция.

– Что за черт?!

Из горла раздается рваный хрип, когда дверь открывается и в комнату заходит мужчина.

Незнакомый.

– Беспалый…

Че за фигня?

– Я Елецкий, мужик. Ошибся фамилией. Елецкий Федор Владимирович. Рад знакомству, а ты, небось, хрен заморский. Будем знакомы.

Встает и подходит к камере. Вырубает. Дергаю за путы.

– Мужик, ты сейчас как хороший маньяк достанешь саквояж и начнешь полосовать меня ножичком?

Шучу, как всегда. Присматриваюсь. Пробую понять, во что я вляпался и кто меня повязал. Хакер многим дорогу перешел. Знаю.

Но незнакомец назвал меня другой фамилией. Ересь какая-то.

Вырубает камеру и получает звонок на телефон, отвечает на английском, направляясь к двери. Не таится. Может, считает меня уже трупом или уверен, что я не кумекаю на языке?

Только Федор Елецкий гений с ускоренной обучаемостью и с английским я уже разобрался настолько, что понимаю речь.

Выходит, дверь закрывает, но здесь все настолько старое и на ладан дышит, что остается зазор, до меня доносятся обрывки.

– Он, как видишь… Хитрая и расчетливая тварь. Все продумал. Кто бы мог подумать, что в свои помощницы возьмет дочурку Беспалова.  Хочешь спрятать – положи близко и держи на виду, и никто не просечет, что твоя охрана на самом деле защищает цель.

Да этот мужик гениален.

Все козыри на руках и киллер свистит как ему нужно. Редкостный ублюдок. Зачем сажать девку с пацаном на цепь, если их можно использовать вслепую.

– Да. Теперь очередь за девкой. Беспалова нужно продавливать. Без его показаний Ривз потонет. Этот молодняк Коулу как кость в горле.

Гюрза себе на уме. Может, он Ривзу башку снесет в итоге и все к рукам приберет. Враги они…

У Беспалова из слабостей только дети…

Если Димитрий девчонку не отдаст, то в расход ее по-любому…

Да… идем за ней…

Она у Каца.

Последняя фраза рвет все в клочья.

Катька в беде. Мозг еще не сильно функционирует, и раз мужик так спокойно обсуждает планы, значит, я не жилец.

При чем здесь КАЦ?!

В мозгу, как на повторе, слова Катькиного босса приобретают новый кровавый окрас:

Иногда таких засранцев, как ты, нужно ломать…. То, что не удалось сломать мне, не сможет сломать уже никто.

– Ломать, значит, сука. Хрен тебе.

Думай, Хакер. Думай. Надо рвать когти, предупредить сестру и бежать куда подальше.

На улице звук машин, хлопки дверей. Банда готовится слинять походу. Вряд ли оставят много народу присматривать за прикованным полудохлым пацаном.

Часовые только, скорее всего.

Осматриваю себя. Одежда та же. Джинсы не сняли. Ремень на мне.

Меня часто повязывали менты. Надоело уже. Теперь в джинсах на боковом шве ношу незаметный обрубок скрепки.

Сцепляю зубы. Пальцы не очень слушают. Мелкая моторика сложная вещь, а удар я схлопотал приличный.

Цежу ругательства, обливаюсь потом и посматриваю на вырубленную камеру.

Кто мой отец?!

Что за шпионские игры, вашу мать?

И сеструха перед глазами. Кнопка.

Дуреха влюбилась и опять разговор вспоминаю. Голос сестры в мозгах засел.

 – У Каца есть стандартный договор, свод правил. Один из пунктиков у магната в том, что его помощник должен работать двадцать четыре на семь. Скорее всего, я должна буду все время его сопровождать, учитывая, что языка он не знает, эта позиция становится незаменимой…

 – Рабство вроде давно отменили, нет?!

 – Прекрати ерничать!

Наконец, наручники поддаются. Ползу по стеночке. Пытаюсь не спалиться. Прокладываю свой маршрут наружу.

Вижу тачку и водилу, докуривающего бычок, стоящего ко мне спиной. Отлично. Как раз. Кто-то говорил, нечестно бить в спину. А вот хрен.

Удар по колену. Так, как учил америкос, проламывая чашечку. Затем долбаю его башкой об крышу тачки. Быстро шарюсь, достаю телефон.

Единственное желание обезопасить сестру.

Заваливаюсь в тачку. Жму педаль газа и звоню.

Пусть бежит. Не ждет меня.

Язык плохо подчиняется.

Может, челюсть вывихнул.

В глазах все вспышками и помехами, как из-под воды смотрю.

Катька отвечает.

– Беги!

Как на повторе, язык плохо слушает.

Абонент становится недоступным.

Вжимаю педаль в пол и мчу к поместью Каца, нам есть о чем побазарить.