Текст книги "В ловушке сна: маранта"

Глава 9

Скажешь «раз», скажешь «два» —

Так и с плеч голова…

М/ф «Кошмар перед Рождеством»

Тяжёлая дверь, обитая кованым металлом, негромко скрипнула в тишине, впуская запоздалого ночного гостя. Раздались лёгкие шаги, скользнула по поверхности пола размытая тень, и в пустующее кресло устало опустился молодой мужчина.

Аделион и бровью не повёл.

Будущий правитель лератов продолжал медленно вращать между пальцев золотой колокольчик с ошейника его рабыни, самой ценной из тех, что у него были когда-то. Он не сводил немигающего, отсутствующего взгляда с неяркого пламени, горевшего в камине. Только сегодня мужчина наконец полностью осознал, насколько же великолепный дар был ему преподнесён племенем северных орков…

– Что за внеплановый вызов? – С трудом подавив зевок, босоногий повелитель льда, одетый в простую рубашку из выбеленного льна, медленно откинулся на высокую спинку, прикрыв глаза. – Неужели твоё дело столь важно, что не могло подождать до рассвета? Я надеялся поспать хоть немного после долгой дороги.

– Пара часов ничего не решают, – хмыкнул Аделион равнодушным тоном, чем заставил второго лерата открыть глаза и удивлённо на него посмотреть.

Словно чувствуя или же предугадывая подобную реакцию, мужчина поднял руку с зажатым между пальцев золотым колокольчиком, опираясь локтем о мягкий подлокотник. Но голову не повернул.

– Колокольчик с ошейника Карины? – удивлённо вскинул светлые брови молодой лерат и с внезапным волнением сел ровно, потом приподнялся, опираясь на руки и напряжённо оглядывая погружённую в полумрак спальню. – Где она?

– Спит, – негромко усмехнулся Аделион. – Можешь не понижать голос, в ближайшие сутки маленькая маранта вряд ли очнётся.

– Лион, только не говори мне, что ты снова не сдержался. – Разглядев опущенный балдахин в конце спальни и вздохнув, Эмит вновь опустился в кресло, безнадёжно махнув рукой: – Хотя это было предсказуемо. Я так понимаю, её эмоции от появления дархара перекрыли все доводы твоего разума? Её душа осталась цела?

– Ошейник вовремя сработал, – таким же ровным и безэмоциональным голосом ответил наследник Амил Ратана, не сводя пустого взгляда с камина. – Но предупреждение можно было не вплетать вовсе – оно бесполезно. Меня остановила только защита.

– И как далеко всё зашло? – Светловолосый лерат неспешно и задумчиво постучал пальцами обеих рук по подлокотникам, хмурясь и смотря куда-то перед собой. – Странно… Я мог бы поклясться, что всё рассчитал верно… Где я мог допустить ошибку?

– Неверно, – перебив его размышления, насмешливо отозвался Аделион и, вновь подняв руку, провернул колокольчик между пальцев. – Здесь находится магический потенциал ста сильнейших человеческих магов Рос’шата.

– Твою… – Повелитель льда поперхнулся словами. Так и не озвучив свои мысли, он тряхнул распущенными волосами. – Не может быть. Трудно найти магов сильнее наших: твой отец подбирал их несколько веков на тот случай, если у лератов закончится подпитка эмоциями, что уже случалось не раз в самый неудачный момент. Их потенциал огромен, кому, как не мне, знать об этом? А сейчас ты вдруг заявляешь, что за один вечер маленькая маранта фактически лишила их должности на ближайшее будущее, запросто создав запас эмоций для всего магического отряда лератов? Аделион, я не привык сомневаться в твоих словах, и всё же… Ты понимаешь, насколько… странно это звучит?

Наследник Амил Ратана не стал отвечать. Вместо этого сделал то, что посчитал нужным, – он просто медленно повернул голову, предоставив повелителю льда увидеть его глаза.

Не сумев совладать с собой, Эмит вздрогнул.

В них была чернота.

Вязкая, густая, пугающая, скрытая гладкой зеркальной непроницаемой поверхностью. Она закрыла и зрачок, и радужку, растянувшись на весь белок, полностью затопив глаза лерата. Она манила, притягивала и пугала одновременно, как и лицо, ставшее восковой безликой маской. На нём не шевелился ни один мускул, не кривились губы в усмешке, не двигались веки…

Даже для того, кто был воспитан Аделионом, кто был его учеником, другом и практически единственным членом семьи, то есть для Эмита зрелище было воистину жутковатым.

И означало только одно.

Перенасыщение.

Эмоции Карины, отданные лерату помимо тех, что до краёв заполнили собой магический накопитель, едва не сломав его изнутри (Эмит сумел разглядеть в полумраке комнаты небольшую трещину на поверхности колокольчика), были многим больше, чем сущность Аделиона могла в себя вместить. Наверняка его буквально разрывало изнутри, и лишь благодаря невероятной силе воли один из наследников Тёмной крепости смог держать себя в руках. Хотя и неизвестно, каким образом ему это удавалось – как вести себя в подобных ситуациях, не знал никто из жителей Рос’шата.

Уже много веков ни один из лератов не слышал о том, что эмоциями и магией можно реально пресытиться…

– Она не маранта. – Младший лерат тихо выдохнул воздух, ставший вмиг ледяным. Ему хватило нескольких секунд, чтобы, не выдержав, отвести взгляд от непроницаемых глаз Аделиона и произвести в уме некоторые сложные расчёты, известные только ему одному. – Создавая накопитель, я рассчитывал на эмоции обычных провидиц, усиленные в десятки, максимум в сотню раз. Этих колокольчиков вполне должно было хватить на несколько недель, даже если она каждый день испытывала бы эмоциональный взрыв. Но то, что я увидел сейчас… заставляет задуматься, что ни один из наших металлов не сможет удержать в себе подобное. Разве что…

– Меня не интересуют подробности, – пустым голосом ответил Аделион, вновь устремляя отсутствующий взгляд в сторону камина. – Сделай всё, что сможешь.

– Понял, – кивнул повелитель льда, прекрасно уловив намёк, прозвучавший в словах собеседника, точнее, в его интонациях. Рассеянно проведя рукой по светлым волосам, Эмит встал. – Я займусь им сейчас же, иначе ещё одно хорошее настроение Карины – и тебя просто разорвёт. Об остальном, я думаю, мы можем поговорить потом.

Лерат не ответил, но хоть какой-то оттенок эмоций всё же промелькнул на мгновение на его неподвижном лице. Приняв это за хороший знак, Эмит остановился уже у самой входной двери и как бы между прочим посоветовал:

– Будет лучше сбросить лишнюю энергию. Если тебе интересно, крепостная стена уже давно нуждается в ремонте.

И ушёл, кинув напоследок быстрый взгляд на закрытый балдахин, в одном из углов которого, как ему показалось, кто-то ворочался, пытаясь отыскать выход, недовольно порыкивая при этом. И, что немаловажно, мужчина успел заметить, как губы наследника Амил Ратана разошлись в неуловимой усмешке – похоже, он внял его совету.

Как ни странно, но стену вокруг Тёмной крепости действительно пора подлатать. Так почему не совместить эти два дела? Что же до остального…

Эмиту предстояла бессонная ночь. Хотя до рассвета времени оставалось катастрофически мало…

Не хотелось спать и Аделиону. Сила и впрямь, едва не разрывая, переполняла его. Вместе с ней бушевали и эмоции, и усмирить их, как и магию, удалось, лишь только загнав себя в состояние холодной, равнодушной отрешённости. Но только надолго ли?..

Обведя спальню невидящим взглядом, лерат негромко произнёс одно-единственное имя:

– Демон.

Копошение в углу кровати прекратилось, и в ночной тишине раздался лёгкий шорох, потом звук соприкосновения острых когтей о каменные ступени, и вновь всё стихло – шаги дархара заглушил толстый ворс ковра. Несколько секунд – и защитник маленькой маранты уже сидел напротив кресла, внимательным взглядом рассматривая того, кто его позвал. В слишком умных глазах подросшего существа не было ни тени насмешки или издёвки – он чувствовал, что на сей раз речь пойдёт о серьёзных вещах.

Спокойно выдержав взгляд пса, Аделион вытянул вперёд руку ладонью вверх и позволил дархару подойти, чтобы он обнюхал лежащий на ней предмет. Им оказался небольшой флакон из тёмно-зелёного стекла. Когда Демон вновь сел на задние лапы, лерат почти незаметно усмехнулся и… с силой сжал в кулаке пузырёк. Тонкое стекло, не выдержав, хрустнуло, разрезав кожу мужчины и окрасив её в ярко-алый цвет.

Уши дархара встали торчком. Склонив голову набок, истинный защитник Карины наблюдал, как стекло, повинуясь воле наследника Амил Ратана, начинает вновь собираться в единое целое, заключая в себя багряную жидкость, которая не просто осталась внутри, но теперь была и в стенках хрупкого сосуда.

Несколько мгновений – и на абсолютно целой ладони стоял всё тот же флакон, разве что цвет его стал чуть ярче. Подняв вторую руку, Аделион провёл ногтем большого пальца по подушечке среднего, словно скатывая что-то по коже. И на пальце появилась густая тёмно-алая капля, которую мужчина сбросил во флакон, добавив к своей крови.

Кровь Карины, частичку которой он сумел сохранить, когда лечил укус дархара, смешанная с его кровью, позволит будущему владельцу Тёмной крепости иметь возможность влиять… нет, не влиять, скорее, иногда, по мере необходимости воздействовать на магическое существо. Зная упрямый характер своей маленькой рабыни, лерат не сомневался, что подобное умение может пригодиться.

Понимал это и дархар. И только ради возможности защитить свою хозяйку, даже таким, своеобразным, способом, он позволил мужчине надеть на свою шею тонкий кожаный шнурок с флаконом, внутри которого слабо мерцала алая капля. Она и была залогом того, что если по каким-либо причинам сама Карина не сможет отдать приказ своему защитнику, за неё это сделает Аделион.

Это было необходимо. И это отчётливо осознавали они оба, даже дархар, который уже успел перенять некоторые черты характера своей хозяйки. В этот раз угрожающе рычать и огрызаться он не стал, лишь подарил лерату долгий, внимательный взгляд слишком умных и понимающих глаз, едва уловимо вильнул хвостом и неспешно направился к кровати – выполнять свою главную обязанность.

Наследник Амил Ратана не сомневался, что Демон защитит свою хозяйку от чего бы то ни было. Даже от того, что таилось сегодняшним вечером в спальне.

Это была не паранойя, не последствия пережитого стресса и даже не игра воображения после привидевшегося девушке ночного кошмара, нет, всё намного серьёзнее. Мужчине ничего не стоило воссоздать гнетущую, давящую и пугающую атмосферу с присутствием чужого взгляда, исходящего из ниоткуда. И как выяснилось, Карине действительно не показалось. Впрочем, мужчина и не сомневался в другом исходе этого… эксперимента, коли его можно так назвать. Он прекрасно знал кое-что, о чём она могла только догадываться…

Не только Аделион умел наблюдать через зеркала. Повелителей зеркал в Рос’шате всегда было предостаточно, но только некоторые из них, самые отчаянные и достаточно сильные лераты рискнули бы вот так, без предупреждения, проникнуть в личные покои одного из наследников Амил Ратана. Только самонадеянные глупцы или же…

Второй наследник.

Аделион не сомневался, что поиграть на нервах его маленькой рабыни решил именно Соломон ран Дейл. Причём именно поиграть, раз маранта почувствовала исходящую от зеркал угрозу, но чуткий дархар не уловил никакой опасности.

Пока, во всяком случае.

Черноволосый лерат, неуловимыми движениями пальцев выводящий сейчас сложный узор защиты на комнате и зеркалах, ни на секунду не сомневался, что его младший братец в ближайшем будущем зайдёт намного дальше, чем хотелось бы.

И любые попытки навредить провидице пойдут прахом – слишком уж ценна она стала для Аделиона, чтобы вот так просто позволить брату хотя бы испугать девушку. Нет, Соломону не стоит на это даже рассчитывать. Хочет того сама Карина или нет, но она всегда будет принадлежать наследнику Амил Ратана.

Всегда.

И только ему одному.

И остальным не стоит переходить ему дорогу…

* * *

Слава всем богам этого мира, что в этот раз мне ничего не снилось. Ни кошмаров, ни пророческих снов, ни каких-то обрывков… не было даже обычных сновидений. Просто спокойный, крепкий и долгий сон уставшего физически и вымотанного морально человека.

Который, правда, был резко и неприятно прерван приличным ударом чем-то крепким прямо в живот!

От неожиданности перехватило дыхание, и о дальнейшем сне не могло быть и речи. Пару минут лёжа на спине, перевёрнутая толчком, я судорожно глотала ртом воздух, изображая выброшенную на берег рыбу. Хвостом, конечно, не била, но выпученные глаза в наличии были точно.

И не успела я толком отдышаться, как получила ещё один удар, в левый бок. Разнообразия ради, на сей раз я чуть не свалилась с кровати, а к удару добавилось глухое рычание, затем и короткий тявк. И тогда только до меня дошло, кто же конкретно решил, что на меня сегодня спокойного отдыха хватит.

– Демон? – всё-таки навернувшись не только с кровати, но и со ступенек после ещё одного толчка в уже пострадавший бок, я встала на колени, упираясь одной рукой в пол, а второй потирая отбитый при ударе о ступени копчик. – Малыш, ты чего вытворяешь?

В ответ на мой вопрос дархар, лежащий на краю кровати, неожиданно… зарычал. Так как за прошедшую ночь он снова увеличился в размерах и теперь тянул уже не на щенка, а на конкретного годовалого поджарого пса, рык его получился довольно впечатляющим, низким и глухим, с рокочущими нотками. Я против воли шарахнулась назад.

Не скрою, я немного испугалась: Демон уже не казался милым пушистым щеночком с забавными крыльями, каким он выглядел ещё вчера. И его поведение было по меньшей мере странным.

Увидев мою реакцию, дархар неожиданно прижал острые уши к голове, лёг на пузо и пополз ко мне, слегка помахивая хвостиком, тихонько поскуливая и строя самую виноватую моську из всех возможных. Спустившись по-пластунски с кровати, сполз по ступеням, уже отчаянно стуча пушистым хвостом по камню, подобрался ко мне и устроился на ногах, уткнувшись мокрым, холодным носом в колени и преданно заглядывая в глаза.

Я на несколько секунд опешила. Даже оглянулась, машинально выискивая взглядом лерата, чтобы тот подтвердил, что меня не глючит…

Но Аделиона в спальне не было, а вот виноватая и полная непритворного раскаяния морда щенка имелась. Причём настолько умильная и полная эмоций в умных голубых глазах, что я улыбнулась и погладила Демона по уже довольно крупной голове:

– Всё хорошо, малыш… Ты встал не с той лапы? Или проголодался?

Поняв, что он прощён, дархар поднялся и, коротко тявкнув и махнув хвостом, облизнулся… и, внезапно заскулив, принялся тереться головой о мои ноги, а потом с силой царапать свою морду лапами. Досталось и мне: коготки у Демона оказались весьма острыми, намного острее, чем у обычной собаки, а лапы его то и дело соскальзывали с плотно сжатой пасти.

Я моментально взвыла, отпихивая от себя невесть с чего взбесившегося пса:

– Демон, ты чего, одичал, что ли?

Вместо ответа, дархар рыкнул и вцепился зубами в край рубашки, которая была на мне.

Я обалдела, честно. Но ещё больше испугалась, когда щенок стал теребить несчастную ткань с такой силой, что она затрещала, а отпихнуть бушующего питомца у меня смелости не хватило. В конце концов, когда когти внезапно ошалевшего малыша в очередной раз оставили следы на моих ногах, я не выдержала, психанула и просто дала дархару по загривку с криком:

– Да ты вконец ошалел?!

То ли от удивления, то ли от неожиданности Демон выпустил из пасти изрядно пожёванный и обслюнявленный край рубашки и, с силой оттолкнувшись лапами от моих ног, отчего я буквально взвыла, как угорелый понёсся по комнате. Крупными скачками пролетел вокруг кресел, натурально боднул одно из них, припал на передние лапы, рыча на потухший камин, а затем закрутился волчком, пытаясь схватить свой хвост. А когда ему удалось смачно его цапнуть, заскулил и, выпустив его из зубов, как метеор полетел по комнате, комкая ковёр задними лапами на резких поворотах.

Шипя сквозь зубы от боли, я осторожно обогнула кровать, попутно прячась за неё, чтобы наворачивающий круги дархар не снёс на ходу банально свою шокированную хозяйку. Я действительно не понимала, что с ним творилось и по какой причине милый ручной питомец вдруг одичал. Причём настолько, что лишь по прошествии получаса полностью выдохся и наконец успокоился.

Ну как сказать – успокоился… Просто рухнул неподалёку от входной двери на бок, тяжело дыша, накрыв морду лапой и тихо порыкивая. И только когда он стал не так тяжело дышать, не так интенсивно дрыгать задней лапой и подёргивать крыльями, а рычание перешло в поскуливание, я решилась к нему подойти.

Поджилки, конечно, тряслись, не без того, но что поделать? Демон – мой питомец, а значит, мне за него отвечать, в том числе и за его здоровье, и за самочувствие. И ничего против я не имею, вот только…

Где носит Аделиона, когда он мне действительно нужен?

Он-то, в отличие от меня, наверняка знает, что происходит с дархаром. Я же с подобной живностью никогда не сталкивалась, ветеринарные курсы не заканчивала да и вообще не имела тесных контактов с животными.

И всё же одно я могла утверждать наверняка: то, что сильно беспокоило малыша, было у него во рту. Он тёр пасть, рычал и скулил, когда что-то кусал… Язык, зубы, нёбо – что из этого болело? И что конкретно этот неугомонный щенок успел с ними сделать, пока я спала?

Я короткими шажками, медленно и осторожно подкрадывалась к дархару. На меня он внимания не обращал, всё так же лёжа между кушеток, накрыв морду лапами и слегка подрагивая распахнутыми крыльями. Скулёж его перешёл на такие жалобные интонации, что у меня защемило сердце, и последние несколько шагов я преодолела уже куда быстрее и увереннее. Опустилась на корточки и протянула руку, тихо и ласково позвав своего дархара:

– Демон… Малыш, что с тобой?

Издав самый натуральный мученический вздох, дархар дрыгнул задней лапой. Легонько поглаживая мягкую шёрстку на крупной голове, я негромко спросила, параллельно опуская руку ближе к его пасти:

– Что тебя беспокоит, солнышко? Что ты съел? Дай я посмотрю, мой хороший…

Ветеринар из меня оказался хреновый. Стоило мне прикоснуться к морде малыша, задев пальцем его нижнюю челюсть, как дархар мгновенно оказался на ногах, припав на передние лапы и утробно рыча. Сердце в груди испуганно замерло, плечи покрылись холодными мурашками, а глаза округлились, глядя, как мой питомец скалится на меня, распахнув немаленькие уже крылья и вздыбив на загривке шерсть. Я только каким-то чудом смогла выдавить из себя тихое:

– Демон… Малыш, ты чего? Это же я…

Эти слова подействовали не так, как мне хотелось бы. Правда, скалиться он перестал, даже опустил крылья и морду, виновато заскулив и махнув хвостом, но… Ненадолго. Стоило мне чуть шевельнуться, как он задрал голову, протяжно завыл и снова закрутился волчком. Я отпрянула, а Демон опять принялся бегать кругами, то и дело запрыгивая на кушетку.

И как долго он так скакал бы, не знаю, дальнейшее развитие событий я предсказать не могла, даже имея дар маранты. Но в один прекрасный момент дархар, заходя уже на пятый круг, в очередной раз вскочил на кушетку и, подпрыгнув, резко распахнул крылья, грозно рыча. И теперь я испугалась до жути, но не громких звуков. Одно из зеркал, висевшее в тяжёлой бронзовой оправе над Демоном, опасно закачалось, задетое его крылом. Малыш этого не заметил, продолжая скалиться, а вот я как раз видела прекрасно – оно вот-вот рухнет. Не задумываясь ни на миг о последствиях, я бросилась вперёд и лишь каким-то чудом, извернувшись, успела сдёрнуть с кушетки взрослого, но всё-таки щенка, за секунду до того, как старинное зеркало упало со стены.

Питомца-то я спасла, а вот сама…

От сильнейшей боли потемнело в глазах, и звона разбившегося зеркала я почти не услышала. Сжав зубы так, что они заскрипели, я вцепилась в спинку кушетки, на которую по инерции села, пережидая боль и чувствуя, что слёзы сдержать попросту не могу. Давненько я подобного не переживала… Вся правая сторона горела огнём и невероятно саднила – удар пришёлся где-то между плечом и лопаткой, совсем недалеко от основания шеи. Как бы мышцу не перебило.

Чёрт. Почему, если я вляпываюсь в неприятности, так от души и со всего размаху? Даже с собственным подарком не могу наладить отношения, не говоря уж о его странном дарителе.

К сожалению, ответа на этот вопрос я не знаю, но твёрдо уверена в одном. Когда эта грёбаная Ловец всё-таки объявится, список, что я буду ей предъявлять, заметно пополнится… И денежной компенсацией вряд ли отделается, я из нитей ее нервной системы натуральный плед свяжу!

– Скотина… – сквозь зубы прошипела в адрес этой загадочной личности (или сущности?), сползая на пол и сжимая повреждённое место ладонью.

Не знаю, почему так получалось, в анатомии я не сильна, но после такой манипуляции становилось, как правило, легче. Вот только глаза открывать не хотелось совсем. А желание угробить Ловца снов, наоборот, росло в геометрической прогрессии. И когда боль достигла пика, я уже созрела до самого что ни на есть настоящего убийства.

Но слава богу, вскоре меня стало отпускать. Правда, боль уменьшилась не настолько, насколько хотелось бы, но зато теперь я хотя бы могла её терпеть. И разлепить наконец мокрые от слёз ресницы.

В лежащую на полу раскрытую ладонь ткнулось что-то мокрое и холодное. И даже если бы я не услышала тихий виноватый скулёж, я всё равно поняла бы, кто пытался извиниться оригинальным способом, облизывая мои конечности.

– Всё хорошо, малыш, – хрипло выдохнула, смотря в полные раскаяния ярко-голубые умные глаза дархара. – Ты не виноват.

Пёс заскулил ещё отчаяннее, быстро-быстро виляя хвостом и прижимая крылья к бокам. Глядя на это, я даже попыталась улыбнуться, хотя улыбку пришлось выдавливать сквозь слёзы:

– Ничего страшного, Демон. Мне не больно…

– Ложь. – Холодный голос скользнул по нервам, отдавшись дрожью где-то в районе лопаток.

Даже не поворачивая головы, я узнала, кому он принадлежал, да и спутать с другим его весьма проблематично. Во всяком случае, конкретно для меня.

Аделион вернулся немного не вовремя.

С тоской оглядев поджимающего хвост и скулящего Демона, жмущегося ко мне, осколки зеркала вокруг, пустую бронзовую раму, пожёванную рубашку, окровавленные ноги со следами когтей, я шмыгнула носом, невольно морщась от боли в плече.

Кому я вру?

– Да я правду сказала вроде как, – фыркнула я, в последний момент удержавшись от пожатия плечами, что было бы неосмотрительной глупостью с моей стороны. Только невольно наморщила нос, а Демон, умница, шумно вздохнул и окончательно успокоился, пристроив голову на моих коленях, преданно смотря в глаза и слегка постукивая хвостом по полу. – Извини за беспорядок. Не понимаю, что с ним творится, он с утра как одичавший. Осколки я уберу чуть позже.

Вместо ответа, лерат вошёл в комнату, плотно притворив за собой дверь. Я внутренне напряглась, хотя вроде причины особой не было. Я не сказала бы, что Аделион выглядел недовольным: его лицо было спокойным, расслаб ленным, а выражение глаз, как и всегда, нечитаемым. Движения плавные, неспешные, пальцы в кулаки не сжаты. И всё же…

Что-то с ним не так.

Склонив голову набок, я наблюдала, как из-под ног мужчины, когда он подходил, разлетаются в разные стороны крупные и мелкие осколки, образуя небольшой чистый коридорчик на полу. Это было… красиво, что ли?

Нет, пожалуй, не то слово. Скорее даже не хвастовство и не банальная показуха, а проявление силы… Ненавязчивое проявление, может, даже не осознанное, но довольно впечатляющее. И я вдруг поняла, что не так с Аделионом.

Он стал сильнее.

Со вчерашней ночи по какой-то причине он вдруг стал намного сильнее, и я даже не знаю, в чём именно. Внутренне, эмоционально или магически. Непонятно, но факт, что ни говори. Я просто чувствую. Он стал другим, каким-то более… спокойным?

Не знаю, я не могу это описать. Просто вижу, что с Аделионом что-то не то. Неужели мои вчерашние эмоции на него настолько повлияли?

– Одичал? – Опустившись на одно колено, лерат протянул руку к щенку.

Я хотела предупредить, что не стоит повторять мою ошибку, но остановила себя. Думаю, он лучше знает, что ему делать, а что нет. Я ему не указ, тем более в том, что касается дархара. Наследник лератов не из тех, кому следует указывать, как поступить, а уж тем более пытаться оградить от возможной опасности, что он может принять за сомнение в его… состоятельности, назовём это так. Так что я лучше благоразумно промолчу и посмотрю, что будет дальше.

– Ну да… – подтвердила я, продолжая зажимать горящее от боли плечо.

Вдобавок к нему саднили ноги, но эти ощущения терялись на фоне остальных. И я их попросту не заметила, дёрнувшись, когда в ответ на предупреждающий рык Демона мужчина вдруг резко схватил его, сжав одной рукой сомкнутые челюсти.

Пёс дёрнулся, рыча и пытаясь высвободиться, но мгновенно зашёлся в жалобном скулеже, вновь царапнув лапами мои ноги. Пару раз трепыхнувшись в напрасной попытке отвоевать себе свободу, он смиренно лёг, разметав крылья, крепко удерживаемый лератом. Только его яркие глаза были полны невысказанной боли и обиды, причём такой, что у меня защемило сердце. И вмешаться бы мне в тот момент, встать на защиту моего питомца, но… я опять промолчала, чувствуя, что влезла бы, как ни странно, не в своё дело.

Аделион явно знал, что делает.

Не прошло и секунды, как мужчина, продолжая сжимать пасть дархара одной рукой, второй провёл над ней раскрытой ладонью, которая, как мне показалось, неярко светилась и вроде даже мерцала. Наверняка какое-то магическое воздействие – не привыкнув к подобному до сих пор, я как-то слабо верила, что всё это происходит всерьёз. А оно, наоборот, мгновенно принесло свои плоды: Демон тонко взвизгнул и дёрнулся, зажмурившись, а из-под его прикрытых век покатились крупные слёзы. Но возмутиться и, как говорят у меня на родине, «наехать» на лерата я не успела, чувствуя, как собственные глаза практически в прямом смысле слова лезут на лоб.

Демон уже часто моргал, лучась счастьем и весельем, довольно стуча хвостом по полу, терпеливо ожидая, когда его отпустят. Что наследник Амил Ратана и сделал, спокойно усмехаясь и не обращая внимания на мой ошарашенный взгляд.

– Это что такое было?! – не выдержав, резко выдохнула я, глядя на подскочившего малыша, довольно крутившегося вокруг своей оси.

Растопырив крылья, дархар сложил их и, усевшись на задние лапы, шумно задышал, высунув язык и махая хвостом из стороны в сторону. Причём выглядел довольным донельзя – я впервые на своей, а также заимствованной памяти видела столько эмоций на морде обычной, пусть и не совсем, собаки.

М-да… А восприятие-то потихоньку с каждым днём, проведённым здесь, меняется, и я начинаю это понимать.

Ляпни я что-то подобное о памяти в моём мире, давно ехала бы на белой машинке в милый, но скучный серый домик в сопровождении улыбчивых дядей-санитаров. Иными словами – дурка по мне плакала бы, слёзно зазывая к себе в гости. А то и на ПМЖ, что было бы вполне логично, учитывая собственные мысли.

Но здесь другой мир и другие правила. А посему некоторые вещи стоило принимать как данность… нервные клетки определённо будут целее.

– У него резались зубы, – негромко ответил лерат, улыбаясь одними губами. Протянув руку, он стал почёсывать шею ни капли не возражающего щенка и с нотками насмешки пояснил: – Это естественный процесс, он длится несколько недель при правильном, равномерном росте дархара. Однако из-за последних событий и твоего испуга Демон посчитал нужным ускорить физическое созревание: все его силы и энергия были затрачены на рост тела и укрепление магических способностей. На остальное их просто не хватило.

– Вот как? – Моему удивлению не было предела, в самых смелых фантазиях я не смогла бы придумать подобное объяснение! И если бы не оно, вряд ли я стала бы сыпать вопросами, сообразив вовремя, что чрезмерное любопытство маранты о её родном же мире может рано или поздно сыграть со мной злую шутку. – Так это из-за меня… Подожди, так ты помог им прорезаться? И как он это тебе позволил?

– Спроси у него, – усмехнулся мужчина, показав на миг клыки.

Что удивительно, страшно мне не стало, как и не возникло желания продолжить допрос с пристрастием.

И всё же…

Пальцы лерата, гулявшие по сильной шее моего питомца, словно невзначай коснулись небольшого тёмно-зелёного флакончика, висевшего на шее дархара на тонком шнурке, скрытом густой шерстью. Я могла поклясться чем угодно – раньше там его не было! И скорее всего, именно он послужил причиной столь неожиданного «примирения» мужчины с моим малышом. Насколько я уже успела изучить натуру Демона, чёрта с два он позволил бы дать себя почесать, даже в качестве благодарности за избавление от мучений, вызванных прорезывающимися зубками. Скорее Демон просто огрызнулся бы, но вот так реагировать точно не стал бы…

Нет, мне всё-таки стоит признать, что этот лерат совершенно невозможный, абсолютно невыносимый и вместе с тем очень невероятный мужчина. Он в очередной раз каким-то чудным образом сделал то, что не удавалось никому и никогда: не задел ни своё, ни моё самолюбие, при этом оставив за собой право проигнорировать интересующий меня вопрос. Проще говоря, он всем своим видом показал, что не собирается идти у меня на поводу и не считает нужным объяснять что-либо глупой рабыне. Но одновременно дал вполне очевидную подсказку, где мне следует искать нужный ответ.

Чёртов лерат… как ему это удаётся?!

– Замнём для ясности, – недовольно буркнула я, опуская глаза, дабы не смотреть на насмешливую полуулыбку мужчины, которому, как мне казалось раньше, были чужды какие-либо эмоции. Наткнувшись взглядом на окровавленные ноги, я тихонько присвистнула, разглядев наконец в полном объёме довольно глубокие борозды, оставленные Демоном, да приличные ранки, в большинстве которых поблескивали зеркальные осколки. К счастью, вошли они не глубоко, но их было много. – Вот это живопись по телу!.. Креативный боди-арт, что ни говори.

– Зачем ты кинулась его защищать? – осматривая то же, что и я, мужчина нахмурился, и взгляд его тёмных глаз снова стал непроницаемым. – Подобный удар не способен причинить дархару ни малейшего вреда. Он не простая собака, Карина.

– Да знаю, – ответила я с унылой гримасой, раздумывая, как бы выпросить у лерата пинцет, чтобы вытащить осколки из ног. – Я никогда не имела с ними дела, и мне… сложно принять его магическую сущность. К тому же он ещё щенок. Да, подросший и окрепший, но всё-таки щенок и… Подожди, Аделион… а ты-то откуда знаешь, что именно здесь произошло?

– Защищать тебя – его обязанность, – произнёс лерат, ещё больше хмурясь.

На миг он прикрыл глаза, а когда распахнул их, белок оказался сплошь залит чернотой, матово отсвечивающей непроницаемой гладью зеркал. Но и она показалась лишь на мгновение – практически сразу глаза наследника Амил Ратана вернулись к прежнему состоянию: непроглядная мгла просто «втянулась» в зрачок и радужку настолько быстро, что я не успела даже вздрогнуть от неожиданности и испуга.