Текст книги "В ловушке сна: маранта"

– Нет, – отрицательно качнул головой мужчина и, протянув руку, легко щёлкнул пальцами по колокольчику на моей шее. – Я не должен тебе говорить, но эти колокольчики впитывают твои эмоции, не давая им распространяться вокруг. Сейчас по восприятию твоя душа практически не отличается от обычной маранты, но даже если что-то пойдёт не так, я думаю, Аделион успеет впитать излишки до того, как их почувствуют другие. Просто держись рядом с ним.

Ох, не знаешь ты, Эмит, о чём говоришь…

Я невольно спрятала лицо в коленях, подтянутых к груди.

Только недавно я узнала, почему повелитель льда никогда даже не пытался пробовать мои эмоции, – он был полукровкой. Всего одна пара клыков свидетельствовала об этом. Да, Эмит мог только чувствовать, но, даже обладая силой, и не малой, не нуждался в магической подпитке от внешнего «источника». Поэтому он меня не тронул, но и поэтому же не смог понять, что не работают колокольчики настолько, насколько хотелось бы. Или насколько было запланировано – я же помню, как треснул один от переизбытка эмоций.

Если я буду слишком волноваться сегодня вечером или здорово перепугаюсь, весь честной народ вмиг узнает, насколько действительно эмоциональны бывают маранты. А заодно ещё познают всю широту загадочной русской души!

– Но подожди, – неожиданно сопоставив все факты, вскинула я голову. – Если, по твоим словам, Аделион не очень-то опасается за раскрытие тайны мадридского двора, то что ж тогда его так напрягает в данной ситуации?

– Твоё поведение. – Несмотря на незнакомые речевые обороты, блондин легко понял, что я имею в виду, и не стал ничего скрывать. – Ты наедине не признаёшь его хозяином, всегда идёшь наперекор и поступаешь так, как считаешь нужным. Если ты продемонстрируешь нечто подобное на глазах у его брата…

– Репутации Аделиона придёт полный и безоговорочный писец, – выдохнула я и прикрыла глаза, чувствуя неимоверную усталость и дикое желание заменить в слове, обозначающем зверька, пару букв.

И произнести его вслух. Парочку раз. Громко и от всей души!

Вот это я влипла… Конкретно и не по-детски. И как теперь прикажете выворачиваться из этой зад… нижней задней части туловища, а?

Ну, Ловец снов, ну попадись мне, я ж тебя, родимая, на фрикадельки для моей любимой собачки пущу…

Хотя что тут думать? Выбора у меня, как такового, нет. Конечно, если задуматься, мне-то какое дело до дрязг и отношений наследников? Это их семейные разборки, пусть сами делят игрушки, как это делали раньше, до моего появления в их крепости. Как говорят у меня на родине: я никому ничего не должна.

Вот только…

– Я сделаю это. – Спустив ноги с перил, я спрыгнула на пол и, не глядя на Эмита, вытащила папку из-под дархара, который, почувствовав мои манипуляции, широко зевнул и потянулся, едва не отпихнув блондина. – Соломон хочет устроить соревнования рабынь? Он его получит.

– Подожди. – Повелитель льда придержал меня за локоть и спросил, внимательно глядя в глаза: – Что ты задумала?

– Не боись, – хмыкнула я многозначительно. – Он ещё пожалеет о сказанном. Своих в обиду не даём.

– С каких пор Аделион стал своим? – улыбнулся мужчина, отпустив меня, и я видела, что беспокоиться он действительно перестал, почему-то поверив мне с первого раза.

– Да знаешь, – невозмутимо пожала я плечами, сунув папку под мышку, – привязалась как-то. Неплохой парень всё-таки. Забавный… иногда.

Эмит усмехнулся, не став комментировать. За что всегда мне безумно нравился – я на его месте уже открыто сыпала бы ехидством и сарказмом… Но он – не я. И это радует.

Остановилась я только на лестнице, когда до входа в спальню оставалась одна ступенька и площадка длиной в несколько шагов. Прислонившись плечом к стене, потёрла ладонью лоб, пытаясь привести мысли в порядок. Конечно, несмотря на все шуточки, я понимала, что ввязываюсь в сомнительную и, более того, действительно опасную авантюру. Опасную в первую очередь для меня, ведь против сотни лератов, причём далеко не последних и не самых слабых, один-единственный дархар меня вряд ли спасёт. Да, то, что я задумала, было опасно.

Но поступить по-другому я не могла.

Аделиону намекнули, что он слаб. А слабый, как известно, править не может. Не появись я сегодня вечером на местной тусовке или, придя, буду вести себя так, как привыкла наедине с наследником Амил Ратана, этот самый наследник потом столько выпадов услышит в свой адрес… Он потеряет уважение, репутацию и будет пытаться восстановить её всеми силами. А как заставить других себя уважать? Правильно, силой. Причём эта сила может применяться как в отношении обидчиков, так и в отношении меня, родимой.

Я же, как ни крути, первопричина всех бед.

И даже если каким-то чудом Аделион меня не тронет, то вызовет того же Соломона на дуэль, или что у них там? А если погибнет, что будет со мной?

Буду считать, что делаю всё это не ради уязвлённого мужского самолюбия, а для себя, любимой, единственной и неповторимой. Так думать определённо проще, нежели допускать хотя бы малейшую крамольную мысль, что этот чёртов лерат стал мне как-то небезразличен…

Фыркнув и покачав головой, я преодолела последнюю ступеньку, а затем и оставшееся пространство. Притормозила, только взявшись за ручку двери, всё ещё раздумывая, а действительно ли мне всё это нужно? Да, помогать Аделиону мне выгодно. Но нужна ли помощь самому лерату? Он мальчик большой и наверняка в состоянии укоротить язык своему братцу. Но опять же, если вспомнить его сегодняшнее состояние, то терзают меня смутные сомнения…

Обдумывать и дальше внушительный список противоречий мне не дал Демон. Тяжко и совсем по-человечески вздохнув, умная псинка просто боднула головой под колени! Итогом этого своеволия стала встреча моего лба с тяжёлым кованым железом: раздался гул, истинный источник которого я не сразу распознала. То ли это дверь гудела, то ли моя многострадальная головушка.

Но хуже всего, что по инерции я распахнула эту чёртову железяку и буквально ввалилась в комнату, распластавшись на пороге из-за всё той же повреждённой лодыжки.

Да уж… не так я планировала встретиться с Аделионом и предложить ему помощь! Она, кажется, теперь понадобится мне.

– Вот гадость с крыльями, – прошипела я сквозь зубы, садясь на пятую точку, потирая пылающий лоб. Узрев умильную мордяху дархара перед собой, я разозлилась ещё сильнее. – Слушай, защитник несчастный, ты покалечить меня решил? Или показалось, что я слишком медленно иду?! Я ускорения не просила!

– Видимо, он решил иначе, – раздался короткий смешок сверху.

Не сомневалась ни секунды, что жалости от этого лерата можно не ждать!

– Заметно, – недовольно прокряхтела я, пытаясь встать.

И тут мне решили наконец помочь, да… своеобразно так. А попросту взяли за руку, потянули вверх, а когда я встала, резко дёрнули и, вцепившись в подбородок, крепко поцеловали. Властно так, сильно, с оттенком страсти и… В общем, к своему же собственному удивлению, я растаяла и тут же простила всех и вся. Более того, сама ответила на поцелуй, чувствуя, как лерат вроде бы ненавязчиво, но довольно ощутимо прижимает меня к себе, не давая освободиться.

Ну что ж… Не очень-то и хотелось.

Только вряд ли я когда-нибудь в этом признаюсь!

– И?.. – громко выдохнула я, когда мужчина, оторвавшись от моих губ, провёл костяшками пальцев по моему лицу, слегка касаясь щеки, всматриваясь в явно затуманенные глаза, словно давая время прийти в себя. – Что это было?

– Правильно будет звучать: «Что тебе от меня нужно?» – усмехнулся Аделион, уже привычно показывая клыки. – Не так ли ты говоришь?

– Допустим, – кивнула я, с трудом удержавшись, чтобы не фыркнуть от возмущения в адрес собственной предсказуемости. – Ну, раз уж ты сам начал эту тему, я, пожалуй, возьму на себя смелость её продолжить. Ты хочешь, чтобы я сегодня присутствовала на пиру, не так ли?

– Верно, – немного помолчав, уже совершенно иным тоном произнёс лерат, и, как мне показалось, его руки на моей талии будто окаменели, хотя выражение лица ничуть не изменилось. Разве что взгляд снова стал нечитаемым. – У тебя есть выбор, Карина. Или ты идёшь туда по своей воле и делаешь всё, что я скажу… или мне придётся привести тебя туда силой.

Я невольно поморщилась, опуская руки с груди мужчины. Оба варианта были мне противны до зубовного скрежета, и на данный момент очень хотелось банально обидеться и послать Аделиона туда, где Сусанин заблудится. Многие бы поступили так на моём месте, и у меня самой язык чесался от скопившегося сарказма, да только хватило мозгов понять, что подобные условия наследник Амил Ратана выставляет отнюдь не из-за природной жестокости. Просто у него не было выбора. Он же далеко не дурак и прекрасно понимает, что ухудшение наших с ним отношений не принесёт ничего хорошего: пока я свежа, бодра и весела, сильных и положительных эмоций он получит куда больше, чем если из меня будет переть один сплошной негатив. К тому же люди на удивление легко «ломаются» под гнётом обстоятельств…

Да, я маранта, но душа-то у меня человеческая. И пусть мужчина этого не знает, кое-какие особенности он уже успел изучить. Уж в чём, в чём, а в его умственных способностях сомневаться ещё не приходилось.

– Ну зачем же так кардинально-то, – чуть насмешливо протянула я, разглаживая на просторных рукавах серебристой рубашки лерата несуществующие морщинки, медленно поднимая руки к плечам и в который раз мысленно удивляясь крепости и силе мышц, сейчас сильно напряжённых (он явно ждал от меня подвоха). Я заглянула в чёрные глаза, мягко улыбаясь: – Я ведь вполне могу пойти тебе навстречу и добровольно сделать всё от меня зависящее, чтобы местные сплетники раз и навсегда прикусили язык. Такой вариант тебя устроит?

– С чего такая благотворительность, Карина? – вскинул брови Аделион, и в его глазах на миг мелькнула тень удивления, а может, мне просто показалось. – Ты рабыня, которая никогда не признавала своего положения. Теперь ты готова доказать обратное?

– Благотворительность? – Я машинально повторила его финт бровями и, встав на цыпочки, поцеловала в губы. И усмехнулась: – Не. Ты слишком хорошо обо мне думаешь, Аделион. Корысть, корысть и ещё раз корысть. Мне невыгодно портить с тобой отношения, я от тебя слишком зависима. Так что ради сохранения некоего… нейтралитета, возникшего между нами в последнее время, я готова разыграть небольшой спектакль.

– И ради жалкой иллюзии этих отношений ты готова пойти на унижения? – насмешливо спросил лерат, отпуская наконец мою талию. – Весьма сомнительно, маленькая маранта. Что ты задумала?

– Аделион… – Я тяжело вздохнула, понимая, что убедить будущего владельца Тёмной крепости будет не так-то просто. Мерный стук хвоста по полу, раздающийся, как всегда, где-то за моей спиной, сейчас придавал некое ощущение поддержки и защиты. И потому я продолжила, аккуратно подбирая слова: – На унижения я не пойду, об этом можешь даже не заикаться. Доказать обратное твоему брату можно совершенно иным путём… Блин, я не знаю, как объяснить! И понимаю, что это практически невозможно, но доверься мне, ладно? Я всё сделаю, как надо, и…

И меня заткнули поцелуем, не дав закончить мысль.

И мысль эта, естественно, уплыла в далёкие дали, потому как целовался мужчина действительно потрясающе…

С трудом через некоторое время придя в себя, я только и успела прошептать что-то вроде «чёртов лерат», на большее меня не хватило, увы. В голове царил сумбур, глаза съехались в кучку, но лоб, после прикосновения губ Аделиона к нему, саднить неожиданно перестал.

Проведя тыльной стороной ладони по моей щеке, мужчина как-то странно на меня взглянул и спокойно сказал:

– Будь готова к десяти.

И ушёл, напоследок потрепав чем-то безумно довольного Демона по его лохматой голове. Только когда раздался звук закрываемой двери, в моей голове что-то щёлкнуло.

Ёкарный бабай, неужели наследник Амил Ратана действительно решил мне поверить и дал полный карт-бланш? Вот это неожиданный поворот колеса Фортуны! Если мой план выгорит, я смогу многое получить для собственной выгоды. Итог, конечно, предсказать не могу, даже обладая неким даром, но то, что ошибиться нельзя ни в коем случае, и ежу понятно. А раз так, нужно, не мешкая, приступать к тщательной подготовке. И начну я, пожалуй, с самого сложного и трудоёмкого процесса…

– Демон, – повернулась я к любимой псинке, у которой на морде до сих пор сохранились остатки счастья, полученного в результате удачно совершённой диверсии. – Ну что, мой хороший, пришла пора расплатиться за все твои прегрешения.

Дархар замер, перестав подметать хвостом пол, и, прижав уши, настороженно, с опаской посмотрел на меня. Он прекрасно понял, что я задумала, когда начала приближаться неспешными шагами, предвкушающе скалясь:

– Да, мой дорогой! Ты всё правильно понял. Не смотри на дверь, тебе не удастся избежать кары небесной. В качестве искупления ты, мой пушистый и крылатый… пойдёшь мыться!

От тоскливого воя, кажется, содрогнулись стены. Уж что-что, а купаться этот хвостатый терпеть не мог!

На то, чтобы затащить эту тушу в ванну и как следует его отмыть, ушло чёрт знает сколько времени. Загубив тройку полотенец, чтобы с этой повышенной лохматости не стекала вода, я выпнула дархара в спальню сушиться около камина и устало опустилась на ступени, оглядывая «поле боя». Да уж… Здесь как будто не одного крупногабаритного пёсика помыли, а в бане женский день прошёл. С пятидесятипроцентной скидкой для всех желающих!

На уборку ушло полчаса, а спустя ещё десять минут я наконец сама «растеклась» по дну ванны, по шею утопая в ароматной воде и пушистой пене. И тут, как говорится, на меня снизошла благодать…

Думать о том, что мне предстоит сегодня вечером, не хотелось совершенно. Поэтому, мысленно накидав примерный план действий, я принялась за отмывание уже себя, любимой, мурлыкая под нос песенку, в моём мире уже порядком набившую оскомину: «Она сумасшедшая! Но она моя, танцует до утра, поёт шалалалала!»

А что? Подходит. Я ведь действительно слегка не в себе, раз думаю, что легко смогу ввести в заблуждение десяток-другой лератов, причём сильнейших из их круга…

Но кто не рискует, тот не пьёт шампанского, верно?

Отжав густую массу волос и закутавшись в полотенце, я вернулась в спальню, где всё ещё мокрый дархар встретил меня обиженным взглядом. Хихикнув над этой потрясающей физиономией, я уселась рядом, промокая волосы последним сухим полотенцем:

– Не дуйся, как мышь на крупу. Ты же понимаешь, что мы с тобой сегодня должны быть великолепны?

Привычно возведя глаза к потолку, Демон кивнул и, облизнувшись, кровожадно и показательно оскалил клыки. Я хихикнула, поглаживая его по мокрым ушам:

– Верно, малыш. Покажем этим снобам, где раки зимуют. А-а! По полу не стучи! Хвост мокрый, а за чистоту пола я не ручаюсь! На ещё один заплыв меня уже не хватит.

Возмущённо фыркнув, дархар принялся совсем по-кошачьи вылизываться, пытаясь ускорить процесс сушки. Я занялась примерно тем же, жалея, что до изобретения электричества и фена процесс в этом мире не то что не дошёл, но даже ползти не собирался. Хорошо хоть, здесь знали, что такое часы, и оные, стоящие на каминной полке, как раз показывали ровно шесть часов вечера.

Времени оставалось не так уж и много, а фронт работы впечатлял. Первым делом нужно продумать гардероб… Хотя откровенно лень, если честно. Дефицита в одежде я не испытывала уже давно, да и мысли текли как-то вяло и безэмоционально: как раз в том настрое, что мне нужен. Выбивать себя из этого состояния не хотелось, и потому, высушив шевелюру, я взялась за расчёсывание малыша, от которого теперь не пахло мокрой псиной – совсем наоборот, его густая пушистая шерсть источала тонкий, едва ощутимый аромат. А после тщательной «укладки» лоснилась, красиво переливаясь в отблесках камина всеми оттенками чёрного.

Поправив кулон на его шее, протёрла крылья мягкой тряпочкой, отошла в сторону и, оглядев Демона с головы до хвоста, удовлетворённо кивнула. Самый загадочный и мистический зверь Тёмной крепости к первому выходу в свет был готов.

Осталось дело за малым.

Подойдя к огромному сундуку, стоящему возле кровати, я с трудом откинула тяжёлую крышку и, оглядев содержимое, крепко задумалась, во что же мне одеться, чтобы выглядеть эффектно, но не вызывающе…

В этот сундук легко мог спрятаться Демон. Эту махину мне приволокли на следующий день после того, как Аделион обещал снабдить меня подходящей одеждой. И, к его чести, своё обещание он выполнил. Даже более того! С внутренней стороны крышки на крючках висело с десяток пар обуви, немного однообразной, но чрезвычайно удобной. Это были всё те же открытые сандалии с длинными ремешками. Менялась только высота подошвы, материал, отделка, цвет да и сами ремешки. На одной паре вместо них вообще были шёлковые ленты.

А в самом сундуке… мама родная! Целый ворох платьев и туник из тонких и явно дорогих тканей. Какие-то из них открывали или плечи, или спину, или с декольте и длиной были в районе колена. Они до ужаса походили на летние вещи моего мира, и это не могло не удивлять. Сравнивать с модой местных барышень мне, понятное дело, не светило, но даже если на Амирране такая одежда достойна лишь рабынь, наложниц и считается крайне неприличной для знати… Я от такого обычая просто в восторге!

И кстати, ничего пошлого, вульгарного и просто откровенного среди вещей не было.

Внутри сундука, кстати, обнаружилась ещё парочка сюрпризов: маленький сундучок с местным подобием косметики и второй, чуть побольше… с драгоценностями. Там были и серьги, и кулоны, и браслеты, не нашлось только колец. И, несмотря на то что среди камней я легко угадала изумруды, сапфиры и рубины, все украшения были лёгкими, изящными и красивыми. Никакого показного шика и помпезности, как и кричащей дороговизны.

У Аделиона действительно хороший вкус.

Перебирая сейчас все предоставленные мне сокровища, я лишь утвердилась в собственном решении. Наследнику Амил Ратана стоило помочь хотя бы потому, что он в своей манере, но всё же сделал всё, чтобы мне было удобно и комфортно. Не знаю, может, он и сам по себе таков, но… догадался, что, будучи разряженной как кукла, я себя ощущала бы так же погано, как нацепи на меня тяжёлый рабский ошейник из настоящего железа.

Эх, Аделион, Аделион… Гад такой, ты начинаешь нравиться мне всё больше и больше. И почему ты не мог родиться в нашем мире? Как там говорят: «И пусть судьба несправедлива, но жизнь – игра, играй красиво!»

Неожиданно наткнувшись на кое-что интересное, я, блестя глазами, аккуратно вытянула тонкую ткань из плена остальной одежды. Вот в этом-то я и сыграю красиво для вас, достопочтимая публика…

Аделион, надеюсь, ты это оценишь!

* * *

Пир только начался, но молодой наследник Рос’шата уже чувствовал, что хочет покинуть его как можно скорее. Окружающая, в некоторой мере даже привычная обстановка раздражала, как никогда раньше.

Конечно, Аделион понимал, в чём основная причина столь отвратительного настроения, и скрывал от присутствующих своё дурное расположение духа. Но, к сожалению, к нему добавлялось ещё несколько не менее раздражающих факторов.

Пригубив лучшего из вин погребов Тёмной крепости, лерат медленно обвёл взглядом зал.

Слева от камина стоял богато накрытый стол, за которым по традиции расположилась приглашённая знать. На другом конце относительно небольшого зала стояло сразу несколько столов, куда слуги приносили из кухни еду и выпивку, чтобы подавать гостям, не томя их долгим ожиданием. Несколько больших окон были закрыты, не давая проникнуть в помещение прохладному вечернему воздуху, на стенах висело с десяток незатейливых канделябров, в которых потрескивало по тройке толстых свечей. Света от них было достаточно лишь для того, чтобы слуги, разносившие блюда с жареной птицей и фруктами, в полумраке не налетали друг на друга.

Основное же освещение давал колоссальный камин, возле которого лежала шкура огромного горного медведя, убитого ещё прапрадедом нынешнего Повелителя. Шкура была старой, изрядно побита молью и буквально трещала по швам, давным-давно пылясь в кладовой. И для какой цели Соломон велел сейчас притащить эту реликвию и расстелить её возле кресел, где, по обычаю, сидели оба наследника, для Аделиона осталось загадкой.

Хотя…

Провернув между пальцев ножку золотого кубка, черноволосый мужчина подавил усмешку, неспешно разглядывая гостей, сидящих в отдалении от него.

Младший братец явно хотел показать старшему, как и всем остальным присутствующим, насколько у него шикарный вкус, подобающий истинному представителю правящего рода. Что ж, отчасти он был прав.

Этот зал был предназначен для обычных вечеров, на которых едят убитую на охоте дичь, жирное мясо, приготовленное на вертеле, свежие овощи и запивают это элем и медовухой, травя старые охотничьи байки, хвастаясь покорёнными девичьими сердцами, разбавляя это пошлыми шуточками и пьяными выкриками. Иногда к этому добавлялись и стоны из особо тёмных углов: взять какую-либо служанку прямо во время пира, фактически у всех на глазах, никогда не считалось среди лератов зазорным. Да и сами служанки не всегда особо сопротивлялись как хозяевам, так и гостям.

Сейчас же Соломон превратил обыденный и привычный вечер в настоящий званый ужин. Вместо мяса была птица, замысловато приправленная пахучими травами, с ней подавали также фрукты и десерты, которые раньше готовились в основном для женщин. Эль сменили вина, далеко не последние по стоимости, а обычную посуду заменили даже не на серебро… От обилия золотых кубков, тарелок и столовых приборов рябило в глазах. Как и от разодетых в пух и прах гостей.

Слегка наклонив голову, Аделион сдержал ещё одну усмешку.

Всего одного взгляда было достаточно, чтобы понять, с какой стороны стола находятся его люди. Дорогая, но вполне обычная одежда, спокойная речь, лишь лёгкая тень брезгливости в глазах у тех, кто сидел спиной в сторону тёмного зала.

Разряженные гости Соломона заняли места у стены. А их так называемый предводитель и господин…

Сохраняя высокомерие и равнодушие, с ледяным взглядом, Соломон, который предпочёл для этого вечера свои цвета в одежде, а именно слоновую кость и серебро, периодически дёргал короткую цепь, подтаскивая ближе порядком измученную и забитую рабыню.

Что ж, он сдержал слово: лучшей из его рабынь оказалась высокая светлая эльфийка, с копной белокурых волос и неплохой фигурой, едва прикрытой полупрозрачным шёлком куска ткани, который с натяжкой можно назвать платьем. Её тело, может, и могло восхищать когда-то, но сейчас вызывало лишь отвращение, которое росло по мере того, как алые потёки крови из тонкой шеи, разодранной шипами тяжёлого ошейника, смывали с бледной кожи наспех нанесённую пудру, выставляя напоказ до конца не залеченные рубцы и синяки.

Соломон никогда не ценил то, что имел. Однажды ему ещё придётся поплатиться за это, но сейчас он, как и всегда, наслаждался своей безнаказанностью и властью, откровенно издеваясь над рабыней, в глазах которой уже давно и навсегда поселился страх. Он был столь очевиден и неприкрыт, что будоражил всех присутствующих лератов с самой первой минуты появления младшего наследника в зале. Между негативными эмоциями промелькивало что-то ещё, что не смог разобрать даже Аделион.

За любое неверное движение девушку ждал удар по лицу, а после особо сильного, когда на её губах выступала кровь, Соломон впивался в них жёстким поцелуем, оставляя рукой уродливые синяки на хрупком подбородке. Он откровенно и показательно издевался, молчаливо и с насмешкой давая понять своему брату, что это и есть тот самый урок по обращению с рабынями.

И нравилось происходящее если не всем, то многим. Остальные испытывали лишь равнодушие и брезгливость: светлые эльфийки продавались или находились в плену лератов достаточно редко. И многие из людей Аделиона предпочли бы куда более… бережное обращение с ценным товаром, чтобы наслаждаться попавшей им в руки девушкой как можно дольше. Не говоря уже о напрасной потере той суммы, что была бы выложена на невольничьем рынке за эту эльфийку.

Сейчас, как никогда раньше, Аделион испытал огромное внутреннее удовлетворение оттого, что Карина в руки его брата не попала. Не откажись Соломон тогда от неё, девушка, с её-то характером, уже давно была бы мертва. Старший наследник умел ценить то, что находилось у него. Особенно столь хрупкий дар, как несовершеннолетняя маранта…

Только дар этот действительно с характером и должен был появиться на пиру с минуты на минуту. Стрелки часов уже давно отсчитали положенное время, но ни Карины, ни Эмита в зале ещё не было. Соломон уже давно начал отпускать тонкие издёвки, оставшиеся пока без внимания: все были заняты едой.

Темноволосый лерат понимал, что это лишь вопрос времени, и уже начал жалеть, что на какой-то миг решил поверить ершистой провидице. Возможно, было бы лучше привести её сюда сразу, в кои-то веки силой сломив упрямство. Сейчас был не тот момент, когда Аделион мог позволить себе блажь считаться с её чувствами и желаниями.

Однако, когда в зале вдруг из ниоткуда возник порыв ледяного ветра, задувший все до единой свечи, как и огонь в камине, мужчина отбросил напрасные сомнения и решил довести начатое до конца. Несмотря на всю серьёзность ситуации, он хотел посмотреть, что стоит верность маленькой маранты и оправдает ли она оказанное ей доверие. Мужчину интересовало, заслуживала ли девушка снисхождения к своему положению, которое проявлял наследник Амил Ратана, повинуясь внезапным и порой необъяснимым порывам.

Предугадать дальнейшие события было не в его силах, но, по крайней мере, Карина, как и обещала, явилась в зал почти вовремя: лерат легко распознал магию Эмита, что погрузила зал в полную темноту, к вящему удивлению всех присутствующих. Во тьме раздался только испуганный всхлип светлой эльфийки да звон натянувшейся цепи. Возле кресел в очередной раз разлился запах страха и аромат свежей крови, а следом за ним все нижние этажи Тёмной крепости заполнил леденящий душу вой дикого и опасного животного…

Откинувшись на спинку кресла, Аделион удовлетворённо улыбнулся в темноту. Карина пришла на пир не одна, а в сопровождении дархара. Что ж… это будет даже интересно.

Представление начинается, Соломон. Посмотрим, что ты на это скажешь.