Текст книги "В ловушке сна: маранта"

Глава 18

Просто служба. Здесь она

И опасна, и трудна.

М/ф «Кошмар перед Рождеством»

– Вам не стоит заходить туда, леди Трейд, – послышался резкий голос Къяры, полный каких-то странных интонаций, плохо различимых из-за прикрытой двери. – Для вас найдутся места куда более… подобающие.

– Мне плевать, что это кухня, – парировал чистый, звонкий и уже знакомый мне голос. – Я сказала, что найду его, и я это сделаю, пускай он решит спрятаться хоть на конюшне!

Я даже не успела поинтересоваться у своей же скромной персоны, кого так жаждала разыскать настырная леди, как дверь со стороны крепости распахнулась и в помещение невозмутимо вплыла… Да-да, та самая рыженькая девушка, что не так давно решила «мило» почирикать со мной на досуге. Кто б, собственно, сомневался, что законы жанра работают и в этом мире и в совсем не выгодную для меня сторону.

– Аделион! – Обведя хищным взглядом всех присутствующих, кучерявая особа быстро определила жертву будущих разборок и, подобрав подол изумрудно-зелёного платья, стала продвигаться в нашу сторону, пылая от праведного гнева. – Объясни мне, какого Грента я должна тебя искать? Отец давно ждёт!

Все взгляды за столом, естественно, устремились на виновника торжества. Однако сам лерат, облокотившись о подоконник, молча созерцал приближение «грозной» лератки, иронично вскинув брови. Отвечать на её вопрос он вовсе не собирался, судя по смешинкам, пляшущим в глазах.

Остановившись позади меня, леди упёрла руки в бока и уверенно напомнила:

– Я жду ответа, Аделион. Почему ты здесь, когда наместник ожидает тебя в твоём кабинете?

– А чего ж сразу не в спальне-то? – насмешливо вклинился Соломон, со вкусом прихлёбывая чай. – Раз уж в кабинет наследника заходит, как к себе домой, может, и в люлю к нему прыгнет без предупреждения?

– А, и ты здесь, – обернувшись к блондину, разочарованно заметила лератка, ни капли не задетая издёвкой в его голосе. Разве что презрительно скривила носик, смотря в сторону сидящего рядом с ним Эмита. – Да ещё и в столь сомнительной компании.

– Я тоже рад вас видеть, леди Трейд, – спокойно отозвался повелитель льда. И едва слышно пробормотал, с видимым разочарованием отодвигая от себя полупустую тарелку: – Весь кайф обломала.

Я поперхнулась чаем. Что б хорошее Эмит запомнил из моей неконтролируемой временами речи!

Естественно, своим покашливанием я привлекла ненужное внимание, и лератка, взметнув косами, встала сбоку от меня, недобро сощурившись:

– А ты что здесь делаешь?

Я промолчала. Вступать в полемику не хотелось абсолютно, да ещё при свидетелях. И дело не в том, что у меня и данной мадам разные весовые категории, а в том, что я её совсем не знала. А посылать невесть кого на хрен, извините, полнейший моветон. Да и вообще, по-моему, пришла пора сделать то, что издревле положено всем слабым барышням, – свалить все проблемы на куда более сильного мужчину.

В своём мире я предпочитала решать свои дела самостоятельно, но здесь подобный фортель провернуть вряд ли удастся. Нет, я могу попробовать, но кто ж потом будет отвечать за последствия? Лератка-то уж слишком свободно ведёт себя с обоими братьями, а это кое о чём говорит. И раз уж изначально её целью был Аделион, пусть он сам со всем и разбирается!

Да-да, я тоже иногда хочу быть беззащитной, ранимой и хрупкой, хотя не признаюсь в этом. Да и не получается: то кони бегут, заразы такие, то избы пылают олимпийским факелом…

Ладно, тут мужики есть, вот пусть они и самоутверждаются. И мне не накладно, и им приятно. А рыжей дамочке за доставленные хлопоты плюсик в карму, так уж и быть.

Неожиданно Аделион, не сводящий с меня внимательных глаз, запрокинул голову и расхохотался. Ему, как ни странно, с другого конца стола вторил Соломон, и даже Эмит не удержался от короткого смешка.

Я только хмыкнула, хлебнув остывшего чая. Как говорится, факир был пьян и фокус не удался… скрыть эмоции за сарказмом не получилось. Да, чёрт побери, я ревную! И можно было бы столь открыто над этим не ржать!

Неожиданно чашка оказалась выбитой из моих рук. С громким звоном ударившись о плиту, хрупкое фарфоровое изделие осыпалось на пол мелкими голубыми осколками, а на запястье сжалась обманчиво слабая на вид ладонь, до боли выворачивая мою руку. Я чуть не взвыла!

– Как же ты меня бесишь, – раздражённо прошипела мне на ухо лератка, ещё сильнее выкручивая запястье, заставляя едва ли не уткнуться лицом в стол. – Ненавижу зарвавшихся рабов!

– Точно так же, как я ненавижу своевольность и самодовольство некоторых лератов, – раздался ровный, но жутковатый по тону голос, и меня мгновенно отпустили.

Потирая запястье, я бросила хмурый взгляд на стоящую рядом парочку. Возвышаясь над ошеломлённой девицей, удерживая её руку, Аделион рассматривал её лицо долгим пристальным взглядом, а на дне его чёрных глаз бушевала буря. Мне даже показалось, на замершей кухне вдруг ощутимо похолодало…

– Я требую её наказать, Аделион, – уже намного спокойнее, но все так же непоколебимо произнесла лератка. – Она посмела дважды меня проигнорировать!

– Какое коварное преступление, – переглянувшись с Эмитом, иронично протянул Соломон. Поднявшись из-за стола, он со смешком заметил: – Я бы посоветовал быть осторожнее с требованиями. Видишь ли, маленькой маранте нравится, когда мой суровый старший братец ласково наказывает её в своей постели. Ты им только услугу оказываешь своими воплями.

– Что?! – откровенно изумилась леди Трейд, на пару секунд опередив меня.

Правда, моя реакция оказалась бы не столь… цензурной.

– Он сам сказал, – развёл руками блондин, продолжая скалиться. Наскоро протерев руки салфеткой, второй сын Повелителя лератов подошёл и, взяв в ладони лицо рыженькой, запечатлел на её щеке смачный поцелуй. – Не злись, Таилина. Я пойду развлеку твоего отца.

– Соломон! – почти взвизгнула девица, с отвращением касаясь щеки, на которой блондин жирными после драников губами размазал тщательно наложенный грим.

Йес! Справедливость, что называется, восторжествовала!

Злорадствовала я недолго. Кухня как-то незаметно опустела, я даже понять не успела, когда на ней никого не осталось, в том числе и Эмита с блондином. Только Оттика в углу у открытого окна попыхивала своей трубкой, Маруна суетилась у дальнего стола, недовольно поджимая губы, да Аркана, то и дело оглядываясь, торопливо собирала осколки разбитой чашки.

В дверном проёме мелькнула и исчезла фигура подслушивающей Къяры, а я поняла, что сейчас являюсь лишней возле наследника Амил Ратана и дочери какого-то непонятного наместника. Трейд, Трейд… где-то я уже это слышала…

А это не тот ли лерат с медными волосами, которому Соломон отдал на пиру свою эльфийку?

– Это неприемлемо, – тем временем спокойно, но с ноткой злобы проговорила лератка, продолжая мериться с брюнетом взглядами. – Рабы должны знать своё место. Мне плевать, маранта она или кто там ещё, законы едины для всех! Если ты сейчас же не накажешь эту…

– Я не желаю ничего слушать, Таилина. – Аделион предупреждающе вскинул ладонь и усмехнулся, обнажив клыки. – Тебя это должно касаться в последнюю очередь.

– Но я, – начала было с превосходством говорить лератка и осеклась, когда в поле её зрения попала алая лента, завязанная на запястье наследника Тёмной крепости. Не знаю, как она не заметила её раньше, но девицу как подменили. Побледнев так, что стало заметно даже сквозь тонкий слой белой пудры, рыженькая отшатнулась, в ужасе глядя на Аделиона. – Нет… Ты не мог!

– Почему же? – иронично вскинул брови лерат, явно забавляясь странной реакцией леди Трейд.

Для меня странной – я происходящее вообще не понимала. И стала потихоньку вставать с табуретки, желая как можно тактичнее и незаметнее сделать ноги. Мне для полноты ощущений ещё разборок с неуравновешенной лераткой не хватало, ей-богу!

– Кто она? – сжав руки в кулаки, низким голосом протянула рыжая. – Как она посмела повязать свои ленты, зная, что ты принадлежишь мне?!

Какие, однако, интересные подробности… И, судя по иронично-насмешливому выражению лица Аделиона, он о них тоже слышит впервые! А вот ленты-то на лапку наследника Амил Ратана намотала как раз моя скромная персона, глупо отрицать. Я пока так и не выяснила значение своего поступка, но самое странное, что лерат эти предметы дамского обихода почему-то до сих пор не снял.

Попа чуяла скорые неприятности, и я машинально ускорила шаг. Неслышно скользнув назад ещё немного, попутно развернулась… и снесла ко всем чертям табуретку, которую отодвинул Эмит перед уходом.

Угу-м. А слона-то я и не заметил!

Леди Трейд, пылая гневным взором, резко обернулась, едва не съездив длинными косами по лицу своего визави и снова обращая внимание на африканского элефантуса в моём лице. С минуту она смотрела на меня, как на надоедливое насекомое, а когда взгляд упал на мой ошейник, глаза её сузились. Переведя взор на алые полоски на моих запястьях, она наверняка машинально сравнила их цвет с лентами… и прошипела, шагая вперёд:

– Так это была ты…

По уже сложившейся традиции я предпочла промолчать, едва сдерживаясь, чтобы гордо не задрать подбородок.

Ну, допустим, я. И что дальше? Виновата, каюсь, сама не ведала, что творила. Но не объяснять же всё это девушке, не соображающей на данный момент ничего из-за пылающей в глазах ревности пополам с яростью!

Шаг. Медленный, скользящий, плавный. Ещё один, идентичный предыдущему. И ещё один, окончательно убирающий промежуток между нами… и звонкая пощёчина, обжёгшая мне щёку.

Голова дёрнулась. Сжав зубы, я посмотрела на вконец обнаглевшую рыжую, но влепить ответную оплеуху не успела – позади меня с грохотом сорвалась с петель дверь.

Заполняя собой весь немаленький дверной проём, вздыбив шерсть на затылке, распахнув огромные крылья и оскалив жуткие клыки, в кухню ворвался мой красавец дархар.

– Мне твоя псина не страшна. – Мельком взглянув на вставшего позади меня Демона, лератка пренебрежительно дёрнула плечом, однако жест получился каким-то нервным.

– Повтори это, когда он отгрызёт тебе голову, – зло усмехнулась я, не сумев-таки промолчать.

Мы люди тихие, мирные, а питомцы у нас ручные, домашние. Только пока кто-то не лезет в наши чистые души своими грязными ручонками!

– Хватит, – вмешался Аделион, оборвав нашу тихую и скромную перебранку на самом интересном месте – то есть когда мне стало откровенно наплевать, кто эта рыжая такая и что она на самом деле собой представляет. Сделав шаг, лерат с силой сжал локоть раздражённой мадам и негромко произнёс, наклонившись к её уху: – Ты перешла все границы.

– Что?! – с истеричными нотками и вящим удивлением повернулась к нему рыжая.

Однако наследник Тёмной крепости лератов не дал ей договорить и, не удостоив меня даже взглядом, увёл леди Трейд с кухни, словно не замечая её активных попыток выбраться из его стальной хватки. Я только как-то отстранённо заметила, что по лицу лерата ходили желваки…

Хлопнула вторая входная дверь – та, что уцелела, и на кухне воцарилась тишина.

Не выдержав напряжения, я опустилась прямо на пол, глупо смотря в одну точку. Ярость и злость, вкупе с непробиваемой уверенностью в себе, испарились так быстро, будто их и не было вовсе.

Первым нарушил тишину Демон. Сложив крылья, мой дархар присел и на полусогнутых подполз ко мне, зажав хвост между задних ног, прижимая уши к голове. Жалобно поскуливая, огромный хаски ткнулся моськой мне в плечо и, не дождавшись реакции, пристроил свою голову у меня на коленях с виноватым видом.

– Ты думал, раз рядом Аделион, мне ничего не угрожает, – тихо усмехнулась я, опуская ладонь между острых ушей. Грустно усмехнувшись, почти жёстко добавила: – Ты снова ошибся, Демон.

– Нечего на собаку пенять, коль сама виновата, – послышался вдруг голос Маруны, полный открытого недовольства. – Знала же, что госпожа Трейд с господином молодым помолвлена, чего лезла-то?

– Чё? – невольно копируя гопников с родного района, повернулась я в сторону подошедшей кухарки, сложившей руки на груди. – То есть… как помолвлены?

– А как есть, – хмыкнула кухарка, в лице которой я машинально пыталась отыскать возможную поддержку. Но судя по упрямо сжатым губам, видимо, зря. – Их с измальства женихом да невестой считали. Росли они все вместе, господин Аделион, господин Соломон да госпожа Трейд. Её отец-то давным-давно пост высокий занял, а как случилось это, свадебка и вовсе делом решённым стала. На кой ты ленты свои господину навязала, я никак в толк взять не могу?! Неужто не слыхивала об их браке?

– Откуда ж мне, убого… рабыне… – сквозь зубы медленно протянула я, хватаясь за шерсть дархара. Малыш не взвизгнул, лишь жалобно заскулил, глядя на меня своими выразительными голубыми глазами. Усилием воли взяв себя в руки, я разжала пальцы и, погладив питомца, спросила: – А что означают эти ленты, Маруна?

– Дык как о них можно не знать-то? – удивилась полнотелая лератка, глядя на меня сверху вниз. – То обычай наш, предками заведённый. Девки наши простоволосые не ходют, позором это считается, тока рабыни волоса не заплетают-то. Остальные же косы наплетут, лентами повяжут да ждут, когда кто сердцу милый появится. Коль девка незамужняя мужчине ленты свои на руку повязала, значит, что в тот миг она себя ему отдала в вечное служение. Душу свою, преданность, тело и верность. Словом, вся принадлежит ему отныне и навсегда!

– То есть я охренеть как вляпалась, – мрачно резюмировала, изнывая от желания совершить привычный фейспалм. – Маруна, а эта традиция… ну, её можно как-то повернуть вспять?

– Можно, – глядя мне прямо в глаза, сурово ответила лератка, шлёпнув полотенцем по краю ближайшего стола. – Коль помереть решишь, то ленты и опадут с запястья суженого!

Ну прям не передать, как она меня сейчас осчастливила…

– Ты зазря девку не пугай-то, – укоризненно произнесла Оттика и, выстукав содержимое трубки прямо на пол, подошла ко мне. – Не знала она наших обычаев, видно же.

– Знала бы, никогда косы не заплела бы, – мрачно констатировала я, принимая протянутую мне руку от повелительницы вин. – Куда ж мне с этой красой рыжей тягаться-то!

– Ты не подумай, обидеть тебя не хотела, – слегка сбавив обороты, произнесла Маруна, глядя на моё застывшее выражение лица. – Девка ты хорошая. Ладная, справная, ловкая. Да только всё ж не чета господину нашему. Рабыня же, не сравнить тебя с молодой госпожой!

– Спасибо, – глухо и не сдерживая яда в голосе, отозвалась я, едва не отвесив лератке глубокий поклон. – За доброту твою, за правду. Истину глаголишь, Маруна.

– Ты вот что, – явно обидевшись на мою издёвку, глухо ответила кухарка, упирая руки в бока. – Хоть сколь злиться можешь, да всё равно ведь знаешь – не по тебе господин. Хорошо он к тебе относится аль нет, выше головы всё равно не прыгнуть. Как рабыней есть, так и останешься, женится он на другой, а тебя при себе век держать будет. Люба ты ему!

– Я прям в восторге, – саркастично огрызнулась я, уже и не думая скрывать своё самочувствие. Честное слово, в добродушной кухарке я видела лишь друга, соратника, поддержку и опору… И слышать теперь от неё нечто подобное было выше моих сил. – Даже и не знаю, что с такой любовью и делать! Пойду-ка я, пожалуй… пока другие, до сердца господина охочие, не явились!

Не обращая внимания на удивлённые, укоризненные и обиженные взгляды постепенно возвращающихся обитателей кухни, я резко развернулась и покинула помещение. Терпения больше не нашлось – уж слишком неожиданным оказалось мнение тех, в ком я видела для себя кого-то больше чем просто случайных знакомых. А оказалось, вон оно как… Ты, говорят, девка хорошая, но место своё знай и в чужое дело не лезь! Замечательно. Просто замечательно!

– Бесит, – мрачно выдохнула я, приваливаясь к стене на улице и складывая руки на груди.

Дархар, который не отставал от меня ни на шаг, уселся рядом, внимательно глядя в глаза. Когда он сидел, наши головы были примерно на одном уровне.

– Что, тоже думаешь, что я влезла туда, куда меня не просили совать свой нос? – зло хмыкнула я, глядя на огромного хаски фактически ненавидящим взглядом.

Долгий проницательный и понимающий взгляд стал мне ответом, и я не выдержала.

– Прости, – вздохнув, опустила руки и сделала шаг, обнимая дархара за крепкую пушистую шею. По щекам скользнули непрошеные слёзы. – Чушь несу, малыш. Просто это всё как-то слишком… неожиданно.

И вот кто-кто, а мой защитник точно меня понял, прижав уши, колотя хвостом по земле, разметав крылья и, интенсивно поскуливая, вылизывая моё лицо. Язык у него был хуже, чем самый крупный наждак, и потому, позволив дархару некоторую вольность, всё-таки отпихнула его от себя.

– Ладно, хватит, – тяжело вздохнув, я уткнулась своим лбом в его и, прикрыв глаза, невесело спросила: – Что будем делать, малыш? Пойдём попугаем жителей крепости своей кислой миной?

Демон фыркнул и, отстранившись, подпрыгнул, указывая головой куда-то вверх. Задрав голову, я рассмотрела один из возвышающихся над Амил Ратаном шпиль башни с круговым балконом под тёмной черепицей…

– А это неплохая идея!

На том и порешили.

Спустя минут сорок я сидела на обжитом балконе, прислонившись спиной к груди Демона, бездумно чиркая огрызком карандаша по листу пергамента. Малыш, в силу своей комплекции, не мог уместиться во всю длину поперёк ширины перил, поэтому устроился наискосок, свесив лапы по эту сторону, а хвост по ту. Я же расположилась между ними, надёжно охраняемая с двух сторон телом дархара, терзая листки местного аналога бумаги и предаваясь самым нелёгким размышлениям.

И потому не заметила внезапного гостя, хотя Демон, поднявший голову, ощутил присутствие чужака намного раньше меня.

– Я так и знал, что найду тебя здесь, – раздался знакомый, спокойный и умиротворённый голос. Но, вопреки всему, я не очень обрадовалась появлению его обладателя.

– Здравствуй, Эмит, – нейтрально поздоровалась я, не отрывая взгляда от наброска, накладывая последние штрихи на тень чьих-то жёстких на вид, но мягких на ощупь чёрных волос. – Чем обязана?

– Ты злишься, – мягко заметил повелитель льда, подходя ближе. Остановившись возле моих ног, блондин пристроил локти на перилах и протянул, задумчиво глядя вдаль: – Я понимаю…

– Да ну? – тихо хмыкнула я, добавляя к рисунку последние детали. – С чего бы это? Всё нормально, Эмит. Мне съездили по физиономии. Меня унизили. Мне указали на моё законное место… Всё в порядке вещей.

– Ты ревнуешь, – покосившись на мои резкие движения, чудом не оставляющие дыры на тонком материале, констатировал блондин.

– Чёй-то? – удивилась я в духе доктора Быкова из известного сериала «Интерны». – С чего мне ревновать? Я же рабыня. Никакого права на ревность не имею. И на чувство собственности. И на привязанность… я уж умолчу о таких громких словах, как верность, преданность и любовь. Я всего лишь вещь. Со стороны подруги детства Аделиона и Соломона было одолжением напомнить мне, как обстоят дела на самом деле. А то я уж… слишком многое себе напридумала.

– Я тоже не люблю леди Трейд, – усмехнулся Эмит, переплетая пальцы и устраивая на них подбородок. – У неё ненавидеть меня имеются определённые причины.

– И какие же? – вскинула я брови.

Ну ладно я, но повелитель льда чем ей не угодил?

– Мне было восемь, когда меня подобрал Аделион, – вглядываясь в лениво плывущие по небу низкие лохматые облака, спокойно отозвался Эмит.

Я чуть огрызок карандаша не проглотила!

– То есть как – подобрал? – недоверчиво уставилась я на лерата, роняя на колени набросок. – Как Чебурашку, что ли?

– Кого? – вскинул брови мужчина.

– Персонаж му… – начала я, но быстро исправилась, адаптируя описания под местную культуру: – Герой сказки. Милый такой, ушастый и… Ладно, сейчас!

Махнув рукой, чтобы повелитель льда продолжал рассказ, я вытянула из папки чистый лист пергамента, спрятав старый рисунок, и принялась выводить знакомые с детства огромные круглые ушки, покрытые мягкой коричневой шёрсткой. Мне проще показать, чем объяснять на пальцах, что же это за «странная игрушка безымянная».

– Не знаю, о ком ты, но Аделион действительно подобрал меня на улице, – подтвердил Эмит, вновь разглядывая солнечные лучи, путающиеся в клубившихся облаках. – Пожалел мальчика-сироту, бродяжничающего на городском рынке. Хоть ему самому тогда не было ещё и тридцати. У нас этот возраст означает совершеннолетие мужчины…

– Сколько же ему сейчас? – Невольно перебив собеседника, я оторвалась от прорисовывания чёрных глазок мультяшной зверюшки. – Только не говори, что…

– Много, Карина, – хмыкнул блондин, не обращая внимания на обалдевшую меня. – Жизненный ритм лератов не соответствует человеческому. Он продолжительней, чем у марант, и лишь немного уступает эльфийскому.

– Даже спрашивать не буду, с какими стариками связалась, – мрачно буркнула я, откидываясь обратно на бок флегматично дремлющего Демона. Сие знание станет последним, что я хочу заполучить!

Лерат только пожал плечами, принимая моё решение. Ну… хоть кто-то признаёт, что у меня всё-таки есть слабое подобие каких-то прав!

– Аделион принял меня в семью, обучал, воспитывал, тренировал, – продолжил блондин начатый рассказ, глядя в никуда. – Он дал мне всё. В его лице я обрёл друга, брата, учителя и даже отца. Золото, титул и власть пришли намного позже. Повелитель не возражал.

– А… Соломон? – осторожно поинтересовалась я, памятуя об алогичном поведении младшего наследника Амил Ратана.

От него-то как раз можно ожидать любую пакость, ибо тщательно лелеемые белокурые тараканы в его голове, по всей видимости, то танец маленьких утят исполняют, то в спячку впадают. Иначе как ещё объяснить его поведение?

По губам Эмита пробежала странная улыбка.

– Именно так, как ты думаешь. Однако продлились его издёвки недолго, в отличие от леди Трейд, с первого дня воспылавшей ко мне жгучей ненавистью… Видишь ли, Карина, Амил Ратан – не единственная крепость Рос’шата. Вторая – Истул Бей, Кровавая крепость, – находится на другом конце страны. На севере, на самой границе. Она издревле отражает набеги орков и других варварских и враждебно настроенных племён. Отсюда и название – большинство войн начиналось именно там.

– Вот прям не сомневаюсь, – негромко хмыкнула я, не отрываясь от рисунка. Плавные штрихи мягкого карандаша приятно успокаивали. – Но какое отношение вторая крепость имеет к тебе?

– Повелитель не может разорваться, – пояснил повелитель льда, никак не комментируя мою неосведомлённость. – По традиции он назначает наместником Истул Бея одного из своих самых сильных и преданных лератов. Им когда-то давно стал Атастар Трейд, повелитель меди и отец Таилины.

– Вот оно что… – задумчиво протянула, едва не добавив привычное «Михалыч».

Но вовремя прикусила язык – рисовать ещё и Галустяна с Дулиным не хотелось. Тем более, если персонажа советского мультика я могу как-то перевести на местный лад, то суровых челябинских мужиков – вряд ли!

– Вошедший на престол наследник назначает нового наместника, – добавил Эмит к уже имеющейся информации ещё пунктик. – Того, кто будет верен именно ему, кто разделит его взгляды. Тот, кому действующий Повелитель сможет доверять. За все годы Аделион не сблизился ни с кем, кроме меня…

– Поэтому рыжая и бесится, – понимающе усмехнулась я, не отрываясь от рисунка. – Она привыкла к власти, а после назначения наместником тебя головы уже будут склонять не перед ней. Ей самой придётся.

– Да ещё и передо мной, – как-то невесело хмыкнул лерат, выискивая среди облачного неба что-то только одному ему известное. – Безродным полукровкой.

– Но она же должна понимать, что её отец не может быть наместником вечно, – на секунду задумалась я о простейших вещах. – Или есть еще какие-то варианты?

– Есть, – кивнул блондин, скосив на меня взгляд. – Если Аделион женится на Таилине, то наместником Истул Бея останется старший Трейд, а после него должность займёт один из их сыновей.

– А, так вот почему её на Аделионе так переклинило! – понимающе рассмеялась я, чувствуя, как с груди свалился не хилый такой булыжник. – Нежная детская дружба и дальнейшая любовь… А я ведь почти поверила!

– Такие, как семейство Трейд, не умеют любить, – подтвердил мои догадки повелитель льда. – Вся её псевдопривязанность к Лиону основана лишь на желании её отца править вечно. Сначала Атастар, затем его сын, затем внуки, рождённые от настоящего наследника… Всё продумано на много столетий вперёд.

– И рыжей леди с детства внушали, что она должна заполучить Аделиона, – погрызла я кончик карандаша. И, не выдержав, обречённо застонала: – А тут я со своими лентами. Эмит, ну почему ты мне раньше не рассказал о ваших обычаях?

– Я думал, ты знаешь, – невозмутимо парировал лерат, пряча усмешку в уголках губ. – Раньше никто не решался повязать ленты наследнику Амил Ратана, зная о последствиях со стороны леди Трейд.

– «Как помереть решишь, так и спадут ленты с запястья суженого», – припомнила я недавние слова Маруны и хмыкнула. – Ну да. Нет живой невесты, следовательно, нет тряпочек на запястье объекта её мечтаний. Для рыжей бестии дорога снова открыта!

– Не совсем, – коротко хохотнул повелитель ледяной стихии. Повернувшись ко мне, он бедром опёрся на кладку перил и, сложив руки на груди, улыбнулся. – Можно обойтись и без крайних мер. Видишь ли, Карина, девушка уже не может снять повязанные ленты. Но сам лерат – вполне. Как и отказаться от предложения девушки заранее.

Родимая дискриминация по половому признаку… куда ж без неё! Особенно в фэнтезийном мире эпохи средневековья.

– Я понимаю, почему Аделион не отказался тогда, – тихо произнесла я, подставляя лицо порыву тёплого ветра. И чувствуя, как мелкие пряди, выбившиеся из заплетённой наспех косы щекочут лицо, серьёзно попросила: – Но сейчас… уговори Лиона их снять, Эмит.

– Карина, это не шутки, – неожиданно покачал головой лерат. – И не глупая традиция. Почти полноценный магический обряд, который разорвать можно лишь в нескольких случаях. Если лераты не равны по положению, если существует кровное родство или девушка пошла на измену. В особо спорных ситуациях приказать мужчине снять ленты может только Повелитель… Когда же наступает смерть лератки, ленты опадают сами, как ты уже правильно заметила.

– Не я, – едва не расхохоталась я, прижимая рисунок к коленям, чтобы его не сдуло поднявшимся ветром. – Маруна. Эмит, я рыбыня. О каком равном положении может идти речь?

– Мало ли? – иронично вскинул брови блондин. – Вдруг Аделион когда-нибудь захочет дать тебе свободу.

Вместо того чтобы рассмеяться от подобного предположения, я просто процитировала слова кухарки:

– «Не по тебе господин. Хорошо он к тебе относится аль нет, выше головы всё равно не прыгнуть. Как рабыней будешь, так и останешься, – женится он на другой, а тебя при себе век держать будет. Люба ты ему!»

– Маруна? – нахмурился мужчина, опуская руки. – Не ожидал от неё.

– Ну почему же? – саркастично отозвалась я, чувствуя какое-то нелепое удовлетворение. – Всё именно так. Для чего Аделиону даровать мне свободу, если я и так принадлежу ему во всех смыслах? Нет, ему выгоднее оставить меня при себе, женившись на равной по положению ради сохранения статуса и репутации. Так будут и волки сыты и овцы целы…

– И пастуху вечная память, – закончил Эмит, смотря пристальным, немигающим взглядом льдисто-голубых глаз.

– Чему б хорошему от меня научился, – озвучивая примелькавшуюся за сегодня фразу, закатила я глаза и, фыркнув, протянула рисунок. – Держи. Тот самый Чебурашка.

Не глядя на изображение пушистого зверька, лерат сжал край пергамента в руке.

– Что? – Не выдержав пристального, слишком проницательного взгляда повелителя льда, я передёрнула плечами. – Что я сказала не так?

– Покажи второй рисунок, – неожиданно попросил лерат.

Я вздрогнула.

– Нет, – отрицательно покачала я головой, но, наткнувшись снова на этот взгляд, едва не застонала.

Милый, обаятельный, отзывчивый и спокойный Эмит? Забудьте! Когда ему нужно, он умеет быть не менее настойчивым и не менее властным, чем его будущий сюзерен.

Скривившись, я протянула лист пергамента, жалея о том, что внезапно стихший ветер не унёс эту чёртову бумажку!

К сожалению, как бы я ни старалась перенести на лист карикатурное изображение рыжей лератки, мои руки, живя собственной жизнью, вывели совершенно иное. Малейшие черты её совершенного лица, имеющего округлую форму. Аккуратные заострённые ушки, чуть прикрытые непослушными завитками, такая же непослушная грива кудрей, заплетённых в крупные косы, перевитые лентами. Острый подбородок, гладкая, идеальная кожа. Пухлые губки, изящно изломленные тёмные брови, густые ресницы, обрамляющие прищуренные глаза с открытым, вызывающим взглядом. Дорогие серьги с драгоценными камнями, красивый изгиб лебединой шеи, гордый разворот точёных плеч – с листа пергамента, развернувшись в полупрофиль, смотрела леди Таилина Трейд во всём своём великолепии.

А рядом с ней, слегка повернув голову в противоположную сторону от диагональной черты, разделяющей их, моя рука нанесла портрет Аделиона. Непроницаемый взгляд чёрных глаз, многозначительная улыбка на чувственных губах, густые брови, упрямая линия подбородка, крохотная горбинка на носу и тёмные, жёсткие на вид волосы с несколькими тонкими косичками. Лерат тоже получился как живой…

– Карина, Лион никогда не собирался жениться на Таилине, – заметил Эмит, добравшись взглядом, видимо, до последней части моего рисунка. Самой маленькой, в правом углу, под изображением наследника Амил Ратана. – В их браке не было никакой нужды.

– А сейчас есть? – ровно спросила я, устремляя невидящий взгляд туда же, куда и блондин недавно, – на раскинувшееся вокруг башни необъятное облачное небо.

– Только пока Повелитель находится в коме, – не отрываясь от моей работы, машинально ответил мужчина. – Видишь ли, наследники не имеют пока полной власти. А при условии, что Повелитель не успел назвать имя преемника, фактически на престол взойдёт тот, кому наместник окажет большую поддержку. Брак с Таилиной – прямая гарантия правления Аделиона.

– И Соломон смирится с таким раскладом? – иронично спросила я, чувствуя, как на душе скребут уже не кошки, а полноценные ягуары, леопарды и другие полноправные представители семейства кошачьих.

Если раньше в душе брезжила хоть какая-то надежда, то сейчас она была безжалостно скомкана и раздавлена после неосторожных слов Эмита.

– Это их личное дело и семейные дрязги, – как-то уж слишком многозначительно усмехнулся лерат, заставляя подозревать, что знает повелитель льда о чём-то важном, но тщательно скрываемом.

И хоть пытай его, хоть уговаривай – чёрта с два он скажет хоть слово. Ох, что-то здесь нечисто!