Текст книги "В ловушке сна: маранта"

Глава 11

Призрак Джек ставит шоу много лет,

Салют, Джек, повелитель тыкв!

М/ф «Кошмар перед Рождеством»

– Что происходит? – ледяным голосом в кромешной темноте зала прозвучал вопрос Соломона, в котором с трудом, но всё же угадывались нотки недовольства.

Только спокойно сидящий в своём кресле Аделион знал, что происходит на самом деле. Он был осведомлён об отсутствии у Эмита склонности к какой-либо театральности. Повелитель льда не любил эффектные появления, предпочитая действовать незаметно, и его ледяной вихрь, лишивший зал освещения, скорее всего, был идеей Карины. Похоже, его маленькая рабыня решила разыграть целый спектакль.

И Аделиону ничего не стоило подыграть ей. По крайней мере, до тех пор, пока комедия не начнёт превращаться в трагедию. Испортить свою репутацию лерат не позволит никому, даже собственной строптивой рабыне, которую он ценил и к которой относился весьма… благосклонно.

Ни капли не удивившись осознанию своего истинного отношения к этой необычной девушке, темноволосый лерат взмахнул рукой, молчаливо призывая огонь в камине, который мгновенно подчинился своему властителю и заполыхал неимоверно ярко, ровным светом освещая зал и заметно насторожившихся лератов.

Только его люди были настороже, но не подавали виду. А лераты Соломона же повскакали со своих мест и уже успели обнажить оружие. Чем вызвали насмешливый взгляд Аделиона и негромкие слова, обращённые в сторону соседнего кресла. Свой взгляд он не отводил от ярко пылающего камина.

– Ты жаждал увидеть мою маранту, Соломон? Разреши удовлетворить твоё любопытство. Она здесь.

Хмыкнув в ответ, блондин развернулся в сторону входа, как и многие другие, кто расслышал слова старшего из наследников. Самому же Аделиону убеждаться в присутствии Карины не было никакой нужды. Он ясно расслышал знакомый цокот острых когтей по каменному полу – звук, к которому привык уже давно. И распознать сейчас спокойную поступь дархара легко позволяла воцарившаяся тишина, сравнимая едва ли не с гробовой. Вся знать вглядывалась в полумрак, с затаённым нетерпением ожидая появления рабыни Лиона, а сам он спокойно потягивал вино, ожидая дальнейших событий.

Первым, кто дал ему понять, что всё идёт своим чередом, стал появившийся в поле зрения Эмит. Задержавшись около кресла, где сидел его друг, он на миг остановился и склонил голову в знак приветствия и уважения. А после, незаметно улыбнувшись краем губ, не дожидаясь ответа, занял своё место за столом – с краю, поближе к Аделиону.

Полукровка явно пребывал в хорошем расположении духа. Но, увы, распознать это могли лишь единицы.

Аделион словно не заметил того момента, когда и маранта, и её защитник оказались стоящими прямо перед ним. Не отрывая спокойного взгляда от камина, лерат равнодушно заметил:

– Ты опоздала.

– Это больше не повторится, – раздалось тихое в ответ.

В её словах не было никакой наигранности и неправдоподобности, однако удивило мужчину совсем не это. Сказать его маленькая строптивая девчонка могла что угодно, в том числе и то, что первым взбредёт в её умную головку… Но её эмоциональный фон, на данный момент невероятно спокойный, напоминающий на грани восприятия нежный морской бриз, выходил за рамки обычного. Такого поведения за Кариной ещё не наблюдалось.

Наконец-то обратив внимание на главную фигуру сегодняшнего вечера, Аделион удивлённо вскинул бровь, на какой-то миг не поверив увиденному. От его непослушной и своевольной рабыни не осталось и следа. За какие-то несколько часов красивая, но диковатая молодая провидица ухитрилась превратиться… в нежную, хрупкую и ухоженную девушку. Никаких кричащих цветов, яркого макияжа, которым любили злоупотреблять знатные лератки, тонны драгоценностей или откровенного декольте. Совсем наоборот, маранта выглядела сейчас на их фоне довольно… свежо.

Да. Пожалуй, чтобы описать её внешний вид, это было самым подходящим словом.

Тонкое чёрное платье обнажало точёные плечи, выставляя хрупкость ключиц, а алый ошейник с колокольчиками подчёркивал красоту лебединой шеи. Широкий лиф облегал упругую грудь, под которой тело маранты обвивала широкая лента в тон к ошейнику и браслетам. Дальше материя расходилась тонкими складками, давая простор воображению, открывая лишь колени и тонкие чёрные ремешки сандалий, расшитых крохотными красными камушками. Сзади же платье переходило в короткий полупрозрачный шлейф приемлемой длины, не дающий наступить на драпировку, позволяющую разглядеть сквозь паутинку ткани точёные стройные ноги девушки. Похоже, снять браслеты с лодыжек ей помог Эмит. До чего, впрочем, самому Аделиону не было никакого дела. Гораздо больше его занимал тот факт, что Карина сделала со своими волосами.

Не зная обычаев этой страны (что, как всегда, само по себе странно), маранта заплела тонкими прядями две косы, вплетя в них алые ленты. По традиции лишь незамужние девушки вплетали ленты в косу. Тем же, кто был связан брачными узами, надлежало собирать волосы или вовсе коротко стричься. Совсем короткая стрижка женщины, как правило, свидетельствовала о высоком статусе её мужа… И только рабыни ходили с распущенными волосами. И возможно, в глазах остальных внешний вид маранты сейчас намекал на что-то, на что лерату было откровенно наплевать. Новый облик пленницы пришёлся ему по душе. А остальные пусть строят догадки.

Поставив опустевший кубок на подлокотник, Аделион поднял руку и поманил Карину пальцем. И, к его очередному удивлению, маранта послушалась беспрекословно. Дархар уселся там, где стоял, склонив голову набок, слегка обмахиваясь пушистым хвостом, а девушка, приблизившись скользящим шагом, плавно опустилась на колени. Положив на них руки ладонями вниз, она вскинула подбородок.

И всё это Карина проделала без лишней резкости, своенравности и упрямства, как в своих движениях, так и во взгляде. Она оставалась всё такой же спокойной, и на лице не было ни малейшего намёка на сопротивление, когда мужчина протянул руку, чтобы привычно взять её за подбородок. Не стала она противиться, когда он слегка притянул её к себе, чтобы поцеловать.

И конечно же ответила на поцелуй… Но так, как никогда раньше.

Не с привычными эмоциями, но и о показном равнодушии и подчинении речи не шло. Присутствовали лишь некоторые оттенки удовольствия, но заметил их только Аделион, которому понравился медленный, неторопливый поцелуй, – остальные вряд ли могли понять и почувствовать, что же испытывала маранта на самом деле.

Опасалась? Нервничала? Наслаждалась? А может, и вовсе боялась до дрожи того, что могло произойти дальше?

Лератам такое поведение пленной провидицы было в новинку, особенно на фоне измученной эльфийки, принадлежащей Соломону. Но чувства той были вполне оправданны: о жестокости и равнодушии младшего сына Повелителя знали многие.

А Аделион… О том, что он думал и чувствовал на самом деле, всегда приходилось только догадываться. И, похоже, новую рабыню старший брат воспитал под стать себе.

Неспешно закончив поцелуй, темноволосый лерат едва заметно усмехнулся, пальцем погладив нижнюю губу девушки:

– Надеюсь на это.

Медленно кивнув, на миг прикрыв глаза, Карина встала и, отступив на пару шагов назад, вновь опустилась на пол, поджав ноги так, чтобы светлую, идеальную в неярком свете кожу стройных ног было видно всем присутствующим… но только не Соломону. Вдобавок дархар лёг слева от неё, заключив девушку в полукруг своего тела, положив крупную голову на её колени, таким образом скрыв от взгляда блондина практически всю фигуру маранты.

На какое-то мгновение Аделиону показался чей-то явный скрип зубов.

Но Соломон на удивление быстро оправился. Откинувшись на спинку, он усмехнулся:

– Она неплоха, Аделион. Однако я предпочитаю наказывать рабов за их провинности, а не спускать им это с рук.

– Возможно, ты и прав, мой дорогой брат. – Темноволосый мужчина позволил себе лёгкую усмешку, привычно обнажая клыки. Удобно расположившись в кресле, закинув ногу на ногу и подперев щёку кулаком, он произнёс достаточно лениво, но многозначительно: – Иногда строптивые рабы заслуживают наказание, соизмеримое допущенным ошибкам. Моя непослушная маленькая маранта ещё непременно расплатится за то, что заставила меня ждать. Но… Видишь ли, наказывать можно по-разному, Соломон. И ради некоторых вещей иногда рабы специально злят своих владельцев. Не так ли, Карина? – Брюнет насмешливо вскинул брови, задавая свой вопрос.

Если он сейчас и сомневался в ответе маранты, то лишь самую малость.

Но и в этот раз девушка его не разочаровала. Медленно прикрыв глаза, Карина хитро улыбнулась, склоняя голову, подтверждая его слова с явным намёком. На её шее тихо звякнули колокольчики в знак согласия, а улыбка так и не сошла с губ, когда ладонь скользнула в густую шерсть на голове дархара.

Со стороны стола послышались тихие одобрительные смешки.

Пёс же тихо фыркнул, ненавязчиво выказывая отношение к происходящему, и легонько ударил хвостом по полу. Его словно и не заботило происходящее вокруг, он вёл себя как простая, спокойная и меланхоличная дворняжка. И вряд ли большинство присутствующих действительно догадывались, насколько такое поведение являлось обманчивым. Достаточно одного неосторожного выпада или угрозы в сторону Карины – и дархар стал бы по-настоящему опасен и неуправляем. Если его хозяйке будет грозить опасность, не поможет ни один приказ Аделиона, несмотря на созданную кровную привязку…

Многие сидящие в зале чётко осознавали, что охраняет рабыню старшего наследника не кто-то, а одно из самых сильных магических существ. Это внушало уважение и некий трепет перед мужчиной. Но зарождало и сомнения по поводу того, как Лион справляется с подобной… помехой.

Понимал это и Аделион. И у него уже возникли мысли, как развеять сомнения лератов в том, что ему подчинена не только маранта, но и её защитник. Оставалось просто дождаться подходящего момента.

Мужчина почему-то не сомневался, что Карина обязательно ему такой предоставит.

– Принеси вина, – не найдя, что сказать в ответ, равнодушно бросил Соломон, резко притянув к себе за ошейник эльфийку и тут же отпихивая в сторону.

Короткие шипы вновь оцарапали нежную кожу, но девушка, не издав ни звука, торопливо вскочила и, прихрамывая, под негромкий шёпот гостей засеменила в сторону столов, стоящих на другом конце зала. Постепенно шёпот перешёл в мерный гул, а смех и разговоры становились всё громче. Вечер должен был вот-вот войти в привычную колею.

Однако Аделион не сомневался, что все присутствующие наблюдают за ним и за его рабыней. Её же саму, казалось, ничто не волновало. Не смотря по сторонам, Карина сидела, спокойно поглаживая дархара, задремавшего от привычной ласки. А может, огромный пёс только делал вид. Он лишь слегка шевельнул ушами, когда раздался звон цепи, волочившейся по полу, – спеша принести требуемое своему хозяину, эльфийка не потрудилась подобрать цепь от ошейника. И когда до кресел оставалось всего ничего, она вполне предсказуемо наступила на неё.

Круглый серебряный поднос с грохотом упал, и кубок, бренча, покатился по полу, разливая багряное вино. Не удержалась и сама эльфийка, ослабевшая от побоев и потери крови, расстелившись в шаге от ног своего господина.

Лицо Соломона приобрело насмешливо-предвкушающее выражение. Ещё бы, на промах его «лучшей из рабынь» обратили внимание все! Некоторые отреагировали хохотом и сальными шуточками, глядя, как девушка, всхлипнув, пытается подняться. Но были и те, кто понял, что младший из братьев проиграл в тот самый миг, когда рабыня старшего вошла в зал.

Они всё видели и слышали, наблюдали и сравнивали… и явно не в пользу блондина.

Что показал Соломон? Жалкую девчонку, избитую и замученную, боявшуюся собственной тени и каждого своего неверного шага? Её тело было едва прикрыто окровавленной тряпкой, выставляя на всеобщее обозрение то, что любой уважающий себя лерат предпочёл бы подчеркнуть, но скрыть от посторонних глаз. Таких рабынь, как эта эльфийка, не принято отдавать в общее пользование, девушка могла бы стать украшением коллекции Соломона, а стала… его позором.

Да, он показал свою силу тем, что угрозами и насилием добился её страха и беспрекословного подчинения. Но об этих его умениях и так все знали.

Соломона действительно боялись и уважали. За его силу, знания, непримиримый характер, острый ум, отсутствие жалости, решительные действия… Иногда даже слишком решительные. Но подобные черты были более уместны в политике, среди мужчин, которые приказы слабых не исполняли.

Соломон выбрал неверную стратегию, как делал это часто. Иногда даже казалось, что он нарочно допускает ошибки… но кто знает, что на самом деле творилось в голове у младшего из сыновей Повелителя.

А вот маранта Аделиона показала своего хозяина с новой и куда более интересной стороны. Без малейшего окрика или предупреждающего взгляда она делала то, что он скажет. При этом не проявляя чувства страха, будучи даже не униженной и избитой… Более того, лераты не могли не признать, что выглядела девушка великолепно. Обольстительно, но вполне приемлемо, без грамма пошлости и вульгарности, а главное – вполне подходяще её статусу. Не жены, не любовницы и даже не жалкой подстилки.

У Аделиона мало рабынь. Но эта, несомненно, являлась жемчужиной его коллекции. И лишний раз доказывала, что у темноволосого лерата хороший вкус, как и умение подчинить себе кого угодно. Старшему наследнику не понадобилось надевать на провидицу кованый ошейник с шипами, чтобы она полностью подчинилась его воле. Более того, у некоторых сложилось впечатление, что на всё это девушка пошла добровольно, без каких-либо угроз.

Но как? Имея в защитниках дархара, оставаться в добровольном рабстве у лерата, не предпринимая попыток сбежать на протяжении уже нескольких недель, не пытаясь натравить магического пса на своего хозяина и не будучи выпитой до дна? Как Аделиону это удалось?

Невольное уважение к старшему ран Дейлу почувствовали практически все. И если сегодня на пиру находилось в основном молодое поколение Рос’шата, никто не сомневался, что вести об успехах Лиона уже завтра облетят всю страну, а вскоре выйдут и за её пределы. Интересно будет услышать мнение старших и куда более уважаемых лератов, предпочитающих обходить посиделки «молодёжи» стороной.

– Тварь, – с силой наступив на руку эльфийки, тихо и как-то удовлетворённо протянул Соломон. Несмотря на некоторые недостатки характера, он прекрасно понимал, что ситуация складывалась не в его пользу. И, к сожалению, ему было нечего противопоставить своему брату, а потому оставалось только изобразить хорошую мину при плохой игре. Совладав со своими эмоциями, блондин наклонился и, жутковато улыбнувшись, взялся за конец цепи. Медленно накручивая её на руку, заставляя рабыню подползать к нему ближе, он негромко проговорил: – Ты же знаешь, дорогая, что ждёт тебя за такое поведение. Неужели тебе захотелось наказания, а?

– Нет, – всхлипнула девушка, но такой ответ Соломона только позабавил.

Схватив её за ошейник, блондин дёрнул его на себя и впился в губы девушки грубым поцелуем, разрывая потрескавшуюся кожу. По тому, как выгнулось и задрожало тело эльфийки, а по залу разлился быстро угасающий страх, стало понятно, что наказанием за провинность стало лишение её эмоций.

Лераты выказали одобрение довольным гулом.

И только Аделион скрыл усмешку за бокалом вина. Он знал, сколько сил приносят и какое удовольствие доставляют положительные эмоции тех, кого пьёшь. Питаться одним страхом и ужасом быстро надоедает, как, очевидно, опостылело и самому Соломону, раз он использовал подобный метод в случае самого «страшного» наказания. Конечно, для эльфийки, возможно, сия кара и являлась одной из самых ужасных, вот только действенность этого метода была под большим вопросом…

Невольно переведя взгляд на Карину, которая по-прежнему не обращала ровным счётом никакого внимания на происходящее вокруг, мужчина невольно задумался над тем, как ей удавалось контролировать собственные эмоции. Он признавал силу её характера и волю, однако, чтобы добровольно загнать себя в состояние отчуждённости, должна быть хорошая мотивация. И вряд ли помощь ему стала таковой.

Так в чём же дело?

Аделион знал, насколько Карина боится процесса лишения своих чувств и эмоций. И не мог себе представить, что же заставило её никак не отреагировать на происходящее в двух шагах от неё. Мужчина не нашёл ни единого признака того, что девушка воспользовалась дурман-травой… И её ровный эмоциональный фон всё так же оставался для него загадкой.

– Умница, – улыбнулся Соломон одними губами, в то время как его серые глаза холодно блеснули. Резким движением он отпихнул от себя эльфийку и приказал: – А теперь будь добра, обслужи гостей… Да поживее! Господа, надеюсь, вы не против? Думаю, вам придётся по вкусу личная проверка того, насколько неплохим может оказаться тело простой рабыни.

Одобрительный свист и улюлюканье стали ему ответом.

Обычное дело, как и то, что своих рабынь хозяева часто предоставляли гостям в услужение… Похоже, Соломон решил воспользоваться этой традицией, проявив неслыханную «щедрость». Пожалуй, никто не удивится, если ответ на просьбу одолжить эльфийку на пару ночей будет положительным.

Что станет огромной глупостью.

Аделион вновь перевёл взгляд на Карину, которая перебирала пальцами шерсть на загривке дархара, слегка прикрыв глаза.

Отдать её кому-то другому? Позволить, чтобы её касались чужие руки? Допустить, чтобы она отвечала на чей-то поцелуй? И просто смотреть на то, как её кто-то уводит?..

Никогда.

Маленькая дерзкая маранта – только его собственность, и он никому не позволит и пальцем до неё дотронуться. Кажется, пришло время чётко показать это всем присутствующим.

В то время как Аделиона посещали столь… интересные мысли, несчастная эльфийка приняла от слуг большой поднос с кубками, наполненными вином, и, шатаясь, попыталась выставить их перед гостями. Но, на свою беду, начала с той стороны, где сидели люди Соломона, получившие официальное разрешение на «дегустацию» ценного товара. И они с радостью принялись за дело.

Громко смеясь и переговариваясь, они то и дело щипали бедную девушку за подвернувшуюся часть тела, хлопали её чуть пониже спины, трогали волосы, а кто-то и вовсе пытался притянуть эльфийку к себе на колени. В тёмных углах зала прятались слуги, искренне жалеющие рабыню, и служанки, тихо радовавшиеся, что на сегодня подобная участь досталась не им. Хотя многие были бы только рады оказаться на её месте.

Но ровно до тех пор, пока эльфийка, не дойдя и до середины стола с одной стороны, после очередной попытки увернуться от жадных рук лератов, вновь расстелилась на полу, опрокинув поднос с оставшимися кубками на одного из гостей. Невезучего придворного постигла участь быть прилюдно осмеянным, но очень скоро в его глазах разгорелся огонёк удовлетворения, когда Соломон наигранно печальным голосом протянул:

– Какая жалость, дорогой лорд Трейд… Обидно, что моя рабыня испортила ваши парадные одежды. Но, думаю, ночь с нерасторопной рабыней заставит забыть столь неприятный инцидент?

– Конечно, милорд, – усмехнулся лерат, отбрасывая назад длинную косу волос медного цвета, выдающую способность мужчины повелевать конкретным видом металла.

Поднявшись со своего места под одобрительный гомон, лорд Бастиан Трейд, большой любитель кровавых развлечений, резко поднял с пола всхлипывающую эльфийку и впился ей в губы поцелуем, полным нескрываемой похоти и жестокости. Неудивительно, что когда мужчина уводил девушку из зала, она вся дрожала от животного страха и напряжения. У некоторых из присутствующих появились мысли, что вряд ли рабыня одного из сыновей Повелителя доживёт до рассвета…

Соломон промахов не прощал никому. Ни рабам, ни старшему брату. Это хорошо знали все, в том числе и Аделион.

Но он-то как раз был уверен, что в произошедшем крылся тонкий расчёт: его братец не мог не знать, что покалеченная и ослабленная эльфийка не удержит тяжёлый поднос. Она уже показала себя не с лучшей стороны, и предпочтительнее было просто убрать её из зала. А как отослать рабыню, чтобы не допустить глупых сплетен и ненужных слухов? Естественно, одолжив её на время одному из своих людей, сыграв на публику радушного и щедрого хозяина.

Аделион не сомневался, что эльфийку брат заберёт ещё до рассвета, когда лорд Трейд уже «наиграется», но ещё не успеет превратить девушку в кусок окровавленного мяса, как это обычно бывало с теми, кто попадал в его руки. Почему-то темноволосому сыну Повелителя казалось, что Соломон ещё не раз выставит именно белокурую эльфийку в качестве своей пешки.

А пока он продолжил играть в самовлюблённого принца, произнеся преувеличенно грустным тоном:

– Какая досада, дорогой брат. Наши гости остались без вина… Некрасиво заставлять их ждать. Не будешь ли ты столь любезен и не избавишь ли присутствующих от неприятной обязанности принимать прекрасный напиток из грубых рук наших слуг?

Аделион лишь хмыкнул, прекрасно уловив намёк. Похоже, его брат уже успел просчитать дальнейшие действия. Соломон, следивший за Кариной, явно подозревал, что сейчас в её поведении есть какой-то подвох, и решил вывести её, а заодно и брата на чистую воду. И, возможно, ему это удалось бы, ведь Лион не позволил бы никому коснуться провидицы даже пальцем, машинально отреагировав намного резче, чем следовало бы. Вот только…

Соломон даже не догадывался, что на самом деле представляла собой рабыня старшего наследника.

Подняв голову, Карина спокойно, внимательно и даже как-то мягко посмотрела на своего хозяина. И тот понял, что в рукаве у неё припасено ещё немало козырей… Что бы ни случилось, она выкрутится. И, пожалуй, даже самому Аделиону будет весьма интересно на это посмотреть.

Слегка склонив голову, Лион вопросительно изогнул бровь, насмешливо протягивая:

– Карина?..

Улыбнувшись, девушка легко встала. Дархар, лишившись своей «подушки», лениво зевнул, показав полный набор острых зубов, и, потянувшись, сел, постукивая хвостом по полу, наблюдая за тем, как его хозяйка, обогнув кресла, приняла из рук расторопного слуги круглый поднос, уставленный кубками.

Аделион был почти уверен, что выполнить поставленную задачу Карине если и удастся, то с заметным трудом: вряд ли провидица, не достигшая своего совершеннолетия, была приучена к тяжёлым физическим нагрузкам. Конечно, он слышал от Эмита, что она потихоньку тренировалась на балконе, но никогда не воспринимал всерьёз эту информацию, думая, что Карина занимается ради красивой фигуры, не более того.

Однако было видно, сил девушке не занимать. Глядя на то, как маранта ловко обходит его людей, сидящих за столом, легко удерживая тяжёлый поднос на одной руке, второй проворно выставляя кубки с ароматным вином перед слегка удивлёнными гостями, складывалось впечатление, что этим она занималась всю жизнь. Казалось, поручение не доставляет ей никаких хлопот, наоборот – иногда девушка даже улыбалась краем губ…

И эта улыбка не покинула её даже в тот момент, когда пустой поднос сменился наполненным и сама рабыня направилась на другой конец стола, пройдя мимо Аделиона, приближаясь к тем, кто сидел спиной к стене, практически не скрывая предвкушающих усмешек.

Подобная усмешка была и на лице Соломона, который, сцепив пальцы в замок, положил на них подбородок и рассматривал развернувшуюся перед ним картину, предвкушая занимательный финал. Каждый шаг маранты приближал его к победе…

Шаг, второй, третий. На стол выставлен первый кубок, за ним ещё и ещё. Потом ещё один. Кто-то уже протянул руку, чтобы потрогать рабыню второго наследника… И негромкие перешёптывания прервал тихий, но предупреждающий рык, от которого по спине поползли мурашки.

Во главе стола, распахнув огромные когтистые крылья, оскалив острые как бритва клыки и вздыбив шерсть на загривке, стоял дархар. И уже ни у кого не возникло сомнений – перед ними отнюдь не милая дворовая псина…

Все, как по команде, замерли, и только Карина, продолжая незаметно улыбаться, легко и быстро расставляла кубки на столе.

В воцарившейся тишине послышался насмешливый голос Аделиона:

– Я ценю твою заботу о наших гостях, дорогой брат. Но ещё больше ценю сохранность того, что принадлежит мне. Видишь ли, Соломон, некоторые вещи из моей коллекции довольно хрупкие… не хотелось бы, чтобы небрежное обращение испортило столь редкий экземпляр.

– Похвальная забота. – По тону блондина казалось, что его подобный поворот событий ни капли не расстроил. А может, он просто умело это скрывал. – Однако один момент будит во мне нездоровое любопытство. Как же ты сам управляешься с украшением твоей коллекции, имеющей столь ярого защитника? Неужели эта вещь из разряда тех, что годится только для любования и сдувания пылинок?

– Ну почему же? – Вскинув брови, но сохраняя усмешку, Аделион неспешно поднялся с кресла, оттолкнувшись руками от подлокотника. – Без сомнения, на неё приятно смотреть. Но только этим я не привык ограничиваться.

– Да неужели? – насмешливо отозвался Соломон в спину своего брата, глядя, как тот спокойно подходит к дархару.

Зверь по-прежнему скалил клыки, время от времени издавая глухое предупреждающее рычание, даже несмотря на отсутствие видимой угрозы его хозяйке. А она сама, отдав подбежавшему слуге пустой поднос, встала возле пса, положив ладонь на его загривок, наблюдая за тем, как при приближении Лиона рык стал громче.

Со стороны казалось, что ещё шаг – и дархар бросится на лерата, чтобы перегрызть ему глотку…

И только трое из всех присутствующих знали, что поведение животного – хорошо разыгранный спектакль. На самом деле своевольный пёс, конечно, мог скалиться в сторону Аделиона, вот только причинить ему какой-либо вред ему не удастся благодаря флакону-привязке, висящему на его шее. В данной ситуации Лиона очень позабавило, что подобные вещи Карина вряд ли могла предугадать, а значит, и заранее отдать приказ своему защитнику. Нет, здесь дело в другом: сам по себе дархар достаточно умён, а это качество напрямую зависит от владельца.

Остановившись в шаге от дархара, припавшего на передние лапы, скалящегося всё больше и рыча всё громче, Аделион вскинул брови и, опустив руки, иронично произнёс, не добавляя в голос ни нотки угрозы:

– Демон.

И – о, чудо! Огромный матёрый пёс уселся на задние лапы, махая хвостом, как комнатная собачка, быстро дыша, высунув язык и свернув крылья. И он с удовольствием задрал морду, когда Аделион, спокойно улыбаясь, почесал его под подбородком.

– Иметь в распоряжении маранту доставляет огромное удовольствие, Соломон, – негромко произнёс лерат, продолжая почёсывать довольного пса. – И я намерен растянуть его как можно дольше. Но с моей стороны было бы наивысшей глупостью оставить без охраны провидицу, одну из тех, чьи души славятся широким диапазоном эмоций. Как в той же степени глупо думать, что, ничего не предпринимая, самый надёжный охранник никогда не восстанет против меня. Видишь ли, дорогой брат… Этот дархар набросится на любого, кто посмеет прикоснуться к маранте без моего ведома. На любого, кроме меня.

– Вот даже как, – закинув ногу на ногу и прищурившись, задумчиво протянул блондин. – Какой неожиданный поворот событий…

– Рад, что сумел тебя не разочаровать, – усмехнулся Аделион.

Взяв за руку маранту, мужчина резко дёрнул её на себя, поднял её подбородок и всмотрелся в лицо. Погладив пальцем её нижнюю губу, он опустил руку ниже и провёл по шее, медленно лаская, заставляя запрокинуть голову настолько, что ей пришлось выгнуться, упираясь ладонями в край стола. А затем пальцы сменили губы, оставляя на нежной коже влажную дорожку. Неторопливо, чувственно, интригующе… Как и поцелуй, что последовал за этим.

Долгий, тягучий, невообразимо сладострастный…

И тут до присутствующих наконец дошло. Аделион не целовал свою рабыню, нет, он пил её, как самое дорогое, изысканное вино, наслаждаясь происходящим и растягивая удовольствие. И не нашлось на тот момент никого, кто не позавидовал бы старшему наследнику Тёмной крепости лератов.

И только один мужчина, сидящий на краю стола, невольно хмурился, пытаясь это скрыть.

По тому, как подрагивали пальцы Карины, он понял, что всё выходило далеко за рамки задуманного. Аделион действительно пил её эмоции, не трогая душу, прекрасно понимая, чем всё это может закончиться. Как понимал и Эмит – этого было не избежать. Уж в чём, но в подобного рода вещах лераты разбирались прекрасно, и обмануть их вряд ли удастся.

Темноволосому сыну Повелителя пришлось пойти на это, как бы ни хотелось портить отношения со своей рабыней. Маранта была далеко не глупой и прекрасно знала, на что шла, когда сама предложила ему помочь… Впрочем, вредить ей в планы Аделиона всё-таки не входило. И потому, закончив поцелуй, он усмехнулся, глядя в её затуманенные глаза, в которых, к всеобщему удивлению (правда, рассмотреть это гости смогли лишь позже), отсутствовала даже тень страха:

– Пожалуй, теперь и я не отказался бы от бокала вина.

– Конечно, – облизнув нижнюю губу, с некоторой хрипотцой отозвалась рабыня и, улыбнувшись, легко выскользнула из его рук и направилась к столам, скрывавшимся в полумраке.

Дархар, оставшийся на своём месте, внимательно проследил за маршрутом хозяйки и, убедившись в отсутствии возможной угрозы, потрусил к камину, возле которого в кресле удобно устроился Аделион. Признаваясь самому себе, он с трудом удерживал победную улыбку, не обращая внимания на пристальный взгляд брата.

Постепенно гости снова принялись за оживлённые разговоры, гул и смех набирали привычную громкость, а блондин всё не спешил задать очередной каверзный вопрос.

Карина остановилась перед Лионом, улыбаясь и ожидая, пока он заберёт золочёный кубок, и, пристроив поднос на столике с грубой резьбой, стоящем между креслами, вновь опустилась на колени. Подавшись вперёд, она положила руки на колени Аделиона прямо перед собой и, опёршись на них подбородком, смело и в то же время мягко посмотрела ему в глаза.

Мужчина, впервые за долгое время, не мог разобрать, что в них творилось. Более того, её эмоциональный фон если и изменился, то совсем немного. Теперь к чувству свежести добавилась лёгкая приятная нотка радости, но не более того. И Аделион отдал бы сейчас всё, чтобы понять, что творится в её очаровательной головке.

Но пока ему нужно продолжать игру, соблюдая правила, установленные своей пленницей. Одно из них он уже едва не нарушил, но, к счастью для них обоих, вовремя смог остановиться и избежать ненужных последствий.

Пригубив вина, лерат отставил кубок и протянул было руку, когда его остановил неожиданный вопрос Соломона, произнесённый негромким, но вполне серьёзным и равнодушным голосом: