Текст книги "Искупление пороком"

Стаффорд же не обращал никакого внимания на то, что Барендина очнулась. Казалось, он даже ждал этого. Острые лезвия полосовали её спину, грудь, бедра. Они срывали кожу с живота и рёбер, открывая кости и внутренние органы. Кровь стекала по её телу на постамент, попадала в тонкие желоба, которые, оплетая камень, казались теперь гигантскими венами, несущими кровь грешницы к серебряным чашам. Там, где кожа несчастной жертвы отделялась слоями, Стаффорд брал её голыми руками и с силой отдирал от тела Барендины. Куски плоти он бросал зрителями, которые хватали их на лету и, с невыразимой словами жадностью, разрывали на мелкие клочки, запихивая себе в глотку. Когда же «священные» чаши переполнились кровью, слуги подняли их с постамента и, отпив по глотку, отдали зрителям. Последние, следуя данному примеру, также по очереди отпивали из чаш и передавали их другим своим собратьям. Жажда крови распаляла их отнюдь не только в религиозном плане. Я видела, что во многих ложах перепачканные кровью жертвы люди предаются безумным оргиям.

Терзая тело Барендины, Стаффорд намеренно обходил стороной лицо и шею жертвы. Это было сделано для того, чтобы грешница не умерла раньше завершения церемонии казни. Когда же пришло время, он встал прямо перед ней и занёс окровавленную руку для удара.

Барендина обратила на него взгляд, умоляющий о скорейшей смерти. Измученная и обескровленная, она всё ещё была жива. Она страдала. Стаффорд смотрел на неё без тени улыбки, без капли удовольствия. Процесс казни не был для него источником наслаждения, это приходило позже. К церемонии же сэр Томас относился максимально серьёзно. Казнь не была для него игрой на публику. Для себя самого он был искренен в эти моменты. Его сознание менялось в минуты действа. Он ощущал, как ему казалось, некое единение с Всевышним. То был своего рода молитвенный экстаз.

Острые лезвия легко скользнули по лицу Барендины. Одно из лезвий задело левый глаз, и он, вывалившись из глазницы, лопнул. Следующий удар кошачьей лапы разодрал шею грешницы. Кровь потекла с новой силой. Теперь она заливала весь постамент и стекала по желобам на пол, где, образуя замысловатый узор, растекалась по рельефу камня. Это было ужасное и между тем завораживающее зрелище.

– Да будут подобно тебе наказаны все грешники, – возвестил Стаффорд и, наконец, вонзил своё орудие прямо в сердце Барендины. Женщина тихо всхлипнула, резко вдохнула и затихла. Её страданиям пришёл конец.

Аделрик не мог оторвать взгляд от этой чудовищной картины. Ужасы увиденного абсолютно отрезвили его, но тело Верстратена словно бы превратилось в камень. В течение всей церемонии казни он так и не шелохнулся, а Дориан не выпускал его из рук.

– Да будут наказаны все грешники, – вслед за Стаффордом прошептал Дориан на ухо Аделрику.

Слова эти не добрались до разума Верстратена. Он слегка повернулся, желая увидеть лицо Дориана, но, прежде чем это случилось, демон резким движением перерезал ему горло. Кровь Верстратена хлынула на балюстраду и забрызгала тех, кто сидел ниже. Впрочем, они, занятые страстями основной казни, даже не заметили этого. Тело Верстратена тяжело упало на каменный пол ложи.

Я с ужасом наблюдала за казнью. Лицо этой женщины казалось мне знакомым, но я не помнила, где и когда могла её видеть. Впрочем, знакома она мне или нет, была ли в этом разница? Даже врагу я бы не пожелала подобной кончины.

С невероятным трудом я оторвала взгляд от окровавленного куска мяса и костей, оставшегося после свершения правосудия Стаффорда, и взглянула на Самаэля. Он смотрел прямо на меня. Его лицо было холодно, а взгляд говорил: «Всё решено. Будущее Земли станет таким».

Спустя мгновение, удостоверившись в том, что я поняла его послание, Самаэль встал и пошёл прочь. Проходя через освещённое пространство, он презрительно и даже как-то с брезгливостью взглянул на останки жертвы, а затем скрылся в темноте.

Глава 40

На самом же деле будущее Земли было не столь предрешено, как это хотел продемонстрировать Самаэль. Заметив меня на закрытой церемонии, Дьявол действительно сначала испугался. До нашей встречи он был уверен в том, что смирился с собственным падением, что более его ничего не может потревожить или смутить и что разложение его души есть единственный путь, который ему остался. Тем не менее, обнаружив меня на церемонии, Самаэль вдруг испытал давно забытое чувство стыда, словно бы кто-то важный застал его за занятием весьма неблагородным. В общем-то, так оно и было, и осознание этого пробудило-таки в Дьяволе чувства, давно оставленные в прошлом.

Самаэль устыдился того, что вскоре, как он знал, должно было случиться. Он абсолютно не желал, чтобы я стала свидетелем сцен, ярко демонстрирующих то, насколько глубоко пала его душа. Самаэль даже сначала решил аккуратно вывести меня из театра Стаффорда.

Впрочем, острый стыд его резко сменился на злость. Дьявол рассердился на меня за то, что я никак не хочу оставить его в покое, и даже обрадовался тому, что я явилась на эту закрытую церемонию. Самаэль решил, что зрелище жестокости, которую источает Стаффорд, испугает меня настолько, что я быстро оставлю его самого в покое и вернусь-таки в Рай, прежде чем наступит окончательное падение человечества. В чём-то задумка его увенчалась успехом: после церемонии Стаффорда я и правда была напугана.

Когда же казнь была свершена, Самаэль отправился в необитаемое крыло усадьбы, туда, где предпочитал находиться чаще всего. Гости Стаффорда сюда забредали редко, и Дьявол мог чувствовать себя здесь вполне свободно. Первое, что он сделал, оказавшись в полном одиночестве, – сбросил чужую личину. Тело, в котором он находился в этом мире, сдавливало его, он не чувствовал сродства с ним, и поэтому при любой возможности стремился освободиться от него, словно от налипшего куска грязи. Времена, когда он свободно носил человеческое тело, канули в далекое прошлое.

Освободившись от телесных оков, Дьявол расправил плечи и устало вздохнул, снова погружаясь в воспоминания о прошедшем вечере. Самаэль прекрасно знал Стаффорда и видел много свершённых им жертвоприношений, но то, что произошло сегодня, заставило содрогнуться даже Дьявола. Слишком много крови, слишком много страданий и слишком много похоти. А ведь здесь, на этой церемонии, были едва ли не все самые влиятельные люди планеты! Все они были заражены влиянием сэра Томаса. Они, словно слепые котята, ползли на его зов, не понимая, в какую тёмную пучину он стремится их завести.

Это бездумное, безудержное поклонение сэру Томасу владык людского мира поражало Самаэля. Никогда, даже в самых своих смелых фантазиях он не мог вообразить подобного конца для человечества. Маниакальный безумец, выдающий себя за сына Господа… Неужели люди стали настолько слепы, что не могут отличить очевидную ложь от правды?

Самаэль почувствовал странный холодок внутри себя. Мысли, посетившие его сегодня, рождали смутную, необъяснимую тревогу. Ещё вчера судьба человечества нисколько не тревожила Дьявола. Он мечтал лишь о том, чтобы как можно скорее покончить со всем этим безумием и наконец предаться забвению. Его совершенно не интересовало то, каким образом это свершится, и ему было абсолютно всё равно, сколь мучительной станет агония планеты. Небытие – вот всё, что имело смысл для Самаэля. Вчера.

Но что же изменилось сегодня? Сегодня в его жизнь непрошенным гостем вторглось прошлое. Душа Дьявола, казавшаяся прежде ему самому мертвой, вдруг встрепенулась, затрепетала и как будто вновь ожила. На него нахлынули воспоминания о былых временах. О той жизни, что он вёл когда-то, о том, как согревало его душу наблюдение за простыми человеческими радостями. Душа, которая некогда вселяла в него крайне сильное вдохновение, внезапно снова оказалась рядом. Это явление казалось Самаэлю сном, игрой воображения. Он страстно желал и в то же время страшился поверить в реальность этой встречи.

Ещё вчера Дьявол полагал, что спустя столько столетий порока совершенно потерял способность что-либо чувствовать. Сейчас же с удивлением и страхом Самаэль осознавал, насколько иллюзорными были эти мысли. С какой-то немыслимой, невообразимой силой на него нахлынули прежние чувства. Казалось, они и не утихали вовсе, просто на время перестали кричать о себе, а заговорили шепотом. Теперь же, дождавшись своего часа, они вновь обрели силу и этим пробудили заснувшую ненадолго душу Самаэля. Вопреки всему: своим убеждениям, своим страхам, своей вере – он вдруг осознал, что на самом-то деле глубоко внутри всегда оставался прежним. Всё, чем он жил последние годы, было ужасным самообманом. Это открытие отнюдь не обрадовало, но испугало Дьявола, так как означало оно лишь одно – принять забвение он был совершенно не готов.

Моё появление на сегодняшнем приёме возродило в его душе и другие непривычные мысли. Он вдруг задумался над тем, все ли живущие сейчас люди достойны такой кончины. Нет, Дьявол всё так же не верил в сохранение духовной красоты людей. Все они, по его убеждению, содержали в себе массу пороков, число которых заметно превышало число добродетелей. Но всё же достойны ли были люди ТАКОЙ смерти? Быть может, стоило бы подарить им хоть малый шанс на спасение?

Эта мысль заставила Дьявола засмеяться. Спасение… Как много шансов на исправление получали люди за всю свою историю! Но они не смогут вспомнить и половины из них, ибо упустили все. Людям несвойственно исправление ошибок. Они способны меняться лишь в худшую сторону. Чтобы стать порочным, не требуется проводить большую работу над собой, а вот обрести праведность можно лишь большим трудом. Именно на этом и зиждилась популярность учения Стаффорда. Он не требовал от людей труда, но даровал им новые, недоступные прежде виды удовольствий. Люди во все времена были падки на наслаждения. Оно подобно наркотику для слабовольных созданий. И Стаффорд был первым из них.

О, как ненавидел Самаэль Стаффорда! Как презирал его! Дьявол мечтал о том дне, когда смерть настигнет это бездушное создание. Вот только причинить ему вред Самаэль не мог. Стаффорд был орудием собственной гибели Дьявола.

Глава 41

Сэр Томас Стаффорд был полностью удовлетворён прошедшим приёмом. В целом удалось всё, что он запланировал: и священная жертва была принесена, и те, кто должен был понести наказание, оказались наказаны.

Старинные часы пробили четыре утра, когда он, проводив всех гостей, отправился в кабинет, открыл бутылку виски и, задумчиво вдохнув аромат напитка, уютно развалился в любимом кресле. Свет лампы отражался от граней бокала и, казалось, заигрывал с сэром Томасом, придавая коричневой жидкости замысловатые, изменчивые полутона.

В дверь постучали. Стаффорд удивлённо посмотрел на часы, а затем перевёл взгляд на дверь, словно намереваясь увидеть непрошенного посетителя сквозь её деревянную поверхность. Сейчас ему отчаянно хотелось побыть в одиночестве. Ему необходимо было вновь пережить в памяти события сегодняшнего дня, по-новому насладиться ими, открыть в них то, что осталось прежде незамеченным. Стаффорд сомневался, стоит ли приглашать незваного гостя. Не оставить ли все беседы на завтра?

Стук снова повторился.

– Войдите, – со вздохом разочарования произнёс сэр Томас и недовольно отхлебнул виски.

Тихо скрипнув, дверь отворилась. В комнату вошёл Дориан. Увидев своего излюбленного приспешника, Стаффорд заинтригованно приподнял бровь и отставил в сторону бокал.

– Весьма неожиданно, – многозначительно произнёс он, поворачиваясь в сторону гостя.

– Неужели? – изобразив удивление, ухмыльнулся демон.

– Такой час, – пояснил Стаффорд. – А ты здесь… Не предаёшься разврату… Не соблазняешь невинных дев… Оставив все излюбленные забавы, ты пришёл ко мне… Зачем это?

Дориан дружелюбно засмеялся и опустился в кресло напротив Стаффорда. Ему нравилось неведение сэра Томаса, и он не торопился его разрушать.

– Что есть, то есть, – признал демон. – Но, может быть, мне хотелось отчитаться о проделанной работе?

Стаффорд хищно улыбнулся.

– Я уверен, она выполнена в лучшей форме.

Дориан довольно кивнул в ответ.

– Он видел всё? – полюбопытствовал сэр Томас.

– Более чем, – демон окинул комнату задумчивым взглядом. – Даже рвался спасти её, но как-то не вышло…

– Понимаю, – Стаффорд усмехнулся и вновь взялся за бокал. – Но пришёл ты сюда не для того, чтобы разговаривать о казнённых…

Дориан не торопился с ответом. Он не испытывал ни малейших сомнений в том, что задумал, но хотел, чтобы Стаффорд считал, будто бы он сомневается. Ему хотелось внушить сэру Томасу то, что решение, столь хорошо просчитанное и обдуманное Дорианом, всё же принадлежит самому Стаффорду. Демону нравилось рождать в этом человеке подобные заблуждения. Стаффорд полагал, что управляет Дорианом, но на деле же сам был всего лишь марионеткой инкуба.

– Меня посетила некая мысль, – осторожно начал свою речь Дориан. – Сегодня на балу я узнал одну очень любопытную вещь и решил поделиться ею с вами. Мне кажется, вы оцените эту информацию.

– Надо же, – искренне удивился Стаффорд. – Эта новость настолько тебя заняла, что ты решил отложить всё ради неё. Теряюсь в догадках.

Дориан удовлетворённо улыбнулся, в очередной раз понимая, что душа сэра Томаса Стаффорда полностью оплетена его коварными сетями.

– Помните ли вы девицу, что была сегодня на балу. Она должна была прийти со старым священником, но в итоге явилась одна.

Стаффорд нахмурился, пытаясь припомнить ту, о ком мог говорить демон. Череда лиц, встреченных на приёме, мелькала перед его затуманенным взором, но всё же среди них он смог отыскать то, о котором говорил Дориан.

– Кажется, припоминаю, – сказал сэр Томас. – Такая… Со шрамами…

– Именно! – обрадовался Дориан.

– Признаюсь, – равнодушно сказал Стаффорд. Он полагал, что предмет беседы, приведший к нему Дориана в этот час, окажется куда более интересным, чем скромная девица, забредшая не в то время, не в то место, – я был разочарован, увидев её, да ещё и одну. Жаль, что священник не пришёл. Он был бы весьма занятным гостем.

Дориан понимающе кивнул, а затем придвинулся ближе к Стаффорду и заговорщицки подмигнул.

– Да, – сказал он. – Я тоже поначалу расстроился. История священника, обращённого в нашу веру, казалась весьма интригующей. Настолько интригующей, что за ней можно было пропустить и более интересные сведения. Не удивлюсь, что хитрая девчушка намеренно таскала за собой этого старика, так сказать, для отвлечения внимания.

Стаффорд удивлённо уставился на демона, не понимая, чем вообще способна была заинтересовать его эта девица. Дориан же, обрадованный тем, что интрига весьма удалась, продолжил:

– Я обратил внимание на некую странность. Девушка, очевидно, не одарённая ничем особенным, вероятно, застенчивая и закомплексованная из-за своего уродливого лица, не побоялась прийти одна на официальный приём, где будут совершенно незнакомые ей высокопоставленные люди. Не правда ли, странно? Я решил присмотреться к ней и очень скоро понял, что девчушка явилась сюда не просто так. У неё была собственная цель…

– И ты, конечно же, выяснил какая, – нетерпеливо перебил его Стаффорд.

Нетерпение хозяина дома радовало демона. Оно значило лишь то, что задумка его вот-вот воплотится в реальность. Не обращая внимания на колкость Стаффорда, он продолжил:

– Девица кое-кого искала, и это были отнюдь не вы, как можно было бы изначально предположить.

– Надо же… – казалось, теряя интерес к разговору, пробормотал сэр Томас. – И кто же её интересовал?

– Она разыскивала Дьявола, – Дориан многозначительно развёл руками. – И да, она его нашла.

– Дьявола? – Стаффорд был искренне удивлён. Загадочная история этой девушки и правда становилась чуточку любопытной. – Откуда она могла знать, что Дьявол будет на моём приёме? Да и зачем он ей? Хотя… Дай угадаю сам! Она хотела заключить с ним сделку. Продать свою душу за красивую мордашку. Что ж, на её месте не очень-то и глупо.

Стаффорд кивнул логике своих рассуждений, но Дориан лишь рассмеялся в ответ.

– Совсем не ради этого, – сказал он. – Всё куда интереснее, чем вы можете себе вообразить.

– Ну так удиви меня, – Стаффорда задело то, что Дориан посмеялся над его ошибкой. Он нервно передёрнул плечами и отвернулся, давая понять собеседнику, что этот разговор для него, в общем-то, не интересен.

– Слышали ли вы когда-нибудь легенду о единственной возлюбленной Дьявола?

– Что-то не припоминаю, – резко ответил сэр Томас.

– Эта история весьма популярна в тех краях, откуда я родом, – не замечая холодности Стаффорда, пояснил Дориан. – Говорят, случилась она несколько столетий назад. Тогда Дьявол в очередной раз спустился на Землю в поисках вдохновения. Несколько лет он жил среди людей и, наконец, встретил девушку. Обычную человеческую девушку, но всей душой преданную Богу. Дьявол влюбился в неё до безумия. Он готов был положить мир к её ногам, готов был отказаться от всего, что имел, но девушка его отвергла. Она предпочла умереть самой страшной, самой жестокой смертью, лишь бы не связывать свою душу с Дьяволом. Душа её в итоге отправилась в Рай, а Дьявол с тех пор потерял вдохновение навсегда.

– Милая сказка, – недовольно заметил Стаффорд. – Это многое объясняет в поведении нашего друга и его скуке, но не понимаю, при чём здесь эта таинственная гостья.

– А при том, мой дорогой сэр Томас, – вздохнув с наигранной усталостью, сказал Дориан, – что она и есть та самая возлюбленная Дьявола.

Стаффорд, за секунду до этого намеревавшийся налить себе ещё виски, замер с бутылкой в руке. Несколько мгновений он пытался осознать то, что услышал, а затем поставил бутылку на стол и повернулся к Дориану.

– Ты же только что сказал, что история с влюблённостью Дьявола произошла несколько веков назад. Разве девица не умерла?

– Умерла, – кивнул Дориан. – Но, как видно, вернулась. Вероятно, её прислал сюда сам Бог.

– Это что, реинкарнация? – Стаффорд нахмурился. История эта одновременно и увлекала его, и страшила. Явление странной незнакомки из мира мёртвых могло быть неким знаком, разгадать который сэр Томас пока не мог.

– Вроде того, – ответил демон на вопрос сэра Томаса. – Но не совсем. Если я правильно понял, то она прибыла сюда тем же путём, что и Дьявол. Её душа заперта в чужом теле.

– Ты в этом уверен?

– Я слышал их разговор, – подтвердил Дориан. – Каждое слово. Она прибыла сюда с одной лишь целью – примирить Бога и Дьявола.

– Это же невозможно, – Стаффорд не смог сдержать смеха. – Что за бред! Они воевали друг с другом тысячелетия, а тут вдруг возьмут и помирятся? Из-за кого? Из-за мордашки?

Демон задумчиво кивнул и добавил:

– Дьявол сказал ей примерно то же самое. Он узнал её в новом обличии, но чувства его за века в разы ослабли. Вопреки моим ожиданиям, он прогнал её.

– Потрясающе! – воскликнул сэр Томас. Он снова взялся за бутылку и теперь уже налил себе виски. – На моём приёме Дьявол прогнал бывшую любовницу, посланную к нему самим Богом. С ума сойти! Я и не ожидал подобной чести!

– Вот и я подумал, что вам стоит об этом знать. А ещё я подумал… – демон снова принял сомневающийся вид. – Не так давно мы с вами размышляли над тем, что должно стать апогеем вашего триумфа на Земле…

– Жертва… – не проговорил, а скорее, выдохнул это слово Стаффорд. Он обратил удивлённый взгляд на лицо демона. Оно было совершенно спокойным. – Неужели ты предлагаешь мне принести в жертву божественную посланницу?

– Я лишь рассматриваю все возможные варианты, – демон пожал плечами. – Впрочем, история помнит случаи, когда Бог посылал и куда более близких себе созданий для принесения в жертву на Земле. Почему же сейчас не воспользоваться удачей? Кто знает, не прислал ли Бог эту девицу специально для вас?

– Что ж, – Стаффорд задумчиво взглянул на бокал с виски. – Случайности, как говорится, не случайны.

Глава 42

Из театра Стаффорда я вышла испуганной и расстроенной. Многочисленные мысли жужжащим роем носились в моей голове, но ни одна из них не была достаточно ясной и чёткой, чтобы я могла с точностью сказать, о чём же я думала. Дориан, встретивший меня в основном зале, на удивление не стал расспрашивать о том, понравилась ли мне церемония суда над грешницей. Вероятно, мои чувства слишком уж очевидно отражались на лице. Вместо этого помощник Стаффорда любезно вызвал для меня машину и отправил домой. Мне даже показалось, будто бы он и сам куда-то торопился.

Когда я вернулась в квартиру священника, была уже поздняя ночь, но, несмотря на болезнь и слабость, старик ещё не спал. В комнате горела лишь прикроватная лампа, и в свете её бледный старик казался скорее привидением, чем живым существом. Взгляд Винсента был тревожен, но в момент, когда он увидел меня, лицо его переменилось. Старик счастливо улыбнулся и, немного приподнявшись, потянулся ко мне.

– Я так боялся, что вы не вернётесь, – сказал он, протягивая руки и призывая меня сесть рядом.

Мне не хотелось разговаривать, но, не желая ещё больше беспокоить старика, я аккуратно присела на край кровати и взяла его за руку. Ладонь Винсента дрожала и была очень холодна. Я беспокоилась за него. Находясь в больнице, я видела размах эпидемии и теперь переживала, не заразился ли старик той же болезнью. Я ощущала себя виноватой в его страданиях, ведь если бы не я, он вряд ли бы стал мокнуть под дождём и бродить по городу в поисках странных по своей натуре людей.

– Как вы себя чувствуете? – спросила я.

– Как бесполезный старик, – ворчливо отозвался Винсент.

Я улыбнулась в ответ. Даже испытывая слабость болезни, он оставался всё тем же добрым Винсентом.

– Вы увиделись с ним? – спросил старик.

– Да, – я кивнула, но потом сообразила, что Винсент, скорее всего, имел в виду Стаффорда, а не Дьявола, и поэтому добавила: – Я видела и Стаффорда, и Самаэля.

Услышав мои слова, старик заметно удивился. Я попыталась изобразить улыбку, но он всё равно заметил грусть в моих глазах.

– Значит, он вас не послушал?

– Нет, – призналась я. – Не послушал.

Мне почему-то стало легче, когда я произнесла это вслух. Да, Самаэль не послушал меня, но ведь глупо было надеяться на то, что он, едва встретившись со мной, решит перемениться. Его убеждения формировались веками, и простой беседой разрушить их казалось невозможно. Мне необходим был новый, более детальный, более обдуманный план.

Тем временем Винсент принялся расспрашивать меня о приёме. Я не стала ничего утаивать от старика и поведала ему всё о том, чему стала свидетелем в особняке Стаффорда. Винсент молча слушал и грустно кивал. Опасаясь за здоровье старика, я умолчала лишь о подробностях закрытой церемонии, сказав только, что там было совершено убийство женщины. Винсент поморщился.

– Не стоило мне отпускать вас туда в одиночку, – сказал он.

– Вряд ли это что-нибудь бы изменило, – грустно ответила я. – Что случилось, то случилось. Другого пути нам не дано, – я вздохнула и поднялась на ноги. – Уже поздно, Винсент, а вы больны. Вам нужен сон, да и я очень устала. Умираю, как хочу спать. Доброй ночи.

Я оставила старика одного, но, что бы я ни говорила, сама уснуть так и не смогла. До самого утра в голову лезли беспокойные мысли. Если вчера у меня была цель – найти Дьявола, то сейчас я нашла его, я поговорила с ним, но миссии своей всё же не выполнила. Да и на что я рассчитывала? Что Самаэль, едва увидев меня, забудет все свои горести и бросится в объятья Бога? Конечно, нет. Но я надеялась, что он позволит мне остаться рядом с ним и что вместе мы, возможно, найдём способ примирить его с миром и с Богом. Самаэль же оттолкнул меня и сделал это довольно резко. Я не знала, как поступить дальше. Отправиться ли вновь к Стаффорду или дождаться, пока Самаэль сам решит отыскать меня?

Наутро Винсенту стало заметно лучше, но, хорошо зная обманчивость чувств пожилых людей, выбираться из постели я ему всё ещё не разрешила. Сама же я неторопливо приготовила завтрак и, чтобы насладиться едой вместе, принесла блюда в его комнату. Мне хотелось обсудить с ним наше текущее положение и попробовать придумать новый план. Я надеялась, что, может быть, хоть Винсенту за прошедшую ночь в голову пришла какая-нибудь полезная идея.

В дверь постучали. Я удивлённо посмотрела на старика, но тот лишь пожал плечами. Решив, что это Коба пришла проверить здоровье Винсента, я поспешила к двери. Мне нравилась соседка старика. Она была доброй и внимательной женщиной. У неё было очень много собственных бед, но, невзирая на них, она никогда не забывала приглядывать за ворчливым стариком, поддерживала его, да и, насколько я могла судить, других соседей тоже. Поддерживала она и меня, хоть мы и не были близко знакомы.

К моему удивлению, за дверью оказалась отнюдь не Коба.

– Доброго вам утра! – с деланым добродушием поприветствовал меня Дориан. – Могу я войти?

Впрочем, вопрос этот был риторическим, так как помощник Стаффорда успел уже войти без приглашения. Теряясь в сомнениях и тревогах, я закрыла за ним дверь. Появление этого существа в доме Винсента, да ещё и наутро после весьма неприятной церемонии, вызвало во мне вполне объяснимое беспокойство. И, наверное, я предприняла бы больше усилий, чтобы выпроводить его, если бы не зародившаяся одновременно с тревогой смутная надежда. Я подумала о том, что, возможно, он прибыл сюда не по распоряжению Стаффорда или, быть может, не только по его распоряжению. Дориан знал о тайной связи между мной и Самаэлем, и я, возможно излишне наивно, предположила, что он мог принести мне какую-нибудь весть от Дьявола или же подать некий важный знак.

– Чем могу быть полезна? – довольно холодно осведомилась я.

Дориан ответил не сразу. Сначала он долгим оценивающим взглядом окинул жилище Винсента, прошёл в основную комнату, осмотрел её и лишь потом сказал:

– У вас здесь довольно уютно.

– Это квартира Винсента, а не моя, – ответила я.

– Истинно так, – лицо Дориана искривила многозначительная улыбка. – Кстати, о Винсенте. Вчера вы сказали, что он болен, и я решил непременно сегодня разузнать о его здоровье.

– Ему лучше, но он ещё слаб.

– Правда? – в голосе Дориана прозвучала радость, но сложно было понять, радуется ли он тому, что Винсенту стало лучше, или тому, что он ещё слаб.

– Могу я на него взглянуть? – осведомился Дориан.

Как ни хотела я отказать ему, Дориан всё же прошёл в спальню старика. Винсент очень удивился, увидев гостя, но всё же постарался принять его, как подобает хорошему хозяину.

– Господин Дориан, – сказал Винсент, привставая. – Не ожидал вашего визита. К сожалению, не могу встать, чтобы принять вас как должно. Слабость, знаете ли… Быть может, вы хотите чай или кофе?

– Нет, не стоит, – презрительно поморщился гость. – Я лишь хотел передать, что сэр Томас был крайне огорчён тем, что вы не смогли вчера присутствовать на приёме. Он бы хотел пригласить вас сегодня к себе, но я вижу, что вы ещё слишком слабы для общения с сэром Томасом. Поэтому со мной поедет одна она.

Тут он указал на меня, и я на секунду потеряла дар речи. Уж слишком это неожиданное приглашение казалось похожим на приказ.

– Но я не…

Я не успела договорить, так как Дориан внезапно крепко схватил меня за шею. Стараясь освободиться, я отчаянно билась в его руках, но хватка этого существа оказалась нечеловечески сильна. Наслаждаясь моими муками, Дориан взглянул мне в глаза, и я, наконец, осознала демоническую природу этого создания. Только теперь я поняла, что Дориан был одним из тех обитателей Ада, что последовали на Землю за Самаэлем.

Старик, видя, что ситуация приняла критический оборот, выбрался из постели и хотел было напасть на Дориана, но, прежде чем сумел хоть что-нибудь предпринять, демон оттолкнул его к стене, да так сильно, что Винсент ударился головой и, потеряв сознание, сполз на пол. На виске старика выступила кровь.

Задыхаясь, я продолжала биться в руках Дориана. Я пинала его и колотила кулаками, но с каждой секундой становилась всё слабее. Он же словно и не замечал моего сопротивления.

– Проще, чем я думал, – сказал он, с какой-то маниакальной внимательностью разглядывая моё синеющее лицо.

Свободной рукой он медленно достал из кармана некий флакон. Поднеся к своему уху, демон встряхнул флакон и, удостоверившись в том, что тот не пуст, лёгким движением открыл крышку.

– Слышал, вы, девушки, готовы душу продать за новые ароматы, – едва ли не пропел Дориан.

Демон поднёс флакон ближе и брызнул его содержимым мне в лицо. В этот момент он немного ослабил хватку, и я судорожно вдохнула воздух, наполненный странным едким запахом. В следующее мгновение мой мир потемнел.