Текст книги "Наедине со временем"

В соглашении от 12.07.1941 г. между правительствами СССР и Великобритании о совместных действиях в войне против Германии по инициативе Сталина было записано, что в продолжение этой войны они не будут ни вести переговоров, ни заключать перемирия или мирного договора с противником, кроме как с обоюдного согласия.

То был важнейший исторический факт – наметился коренной перелом не только в ходе ВОВ, но и всей Второй мировой войны. Высоко поднялся международный авторитет СССР и Красной армии. А что было на противоположной стороне? Германия «зализывала» свои раны от поражения. Зимой 1941/42 г. на полях Подмосковья, под Тихвином, Ростовом, в Донбассе и в Крыму немцы потеряли около 50 дивизий, более 830 тыс. убитыми. В Германии была объявлена тотальная мобилизация. На советско-германский фронт были направлены 800 тыс. маршевого пополнения, а с Запада переброшены 39 дивизий и 6 бригад.

В Москве внимательно следили за происходящей в германской армии кадровой чехардой. Уже в декабре 1941 г. Гитлер снял с должности главнокомандующего сухопутными силами фельдмаршала фон Браухича и сам занял его место; командующий группой армий «Центр» фельдмаршал фон Бок ушел в отставку; в течение декабря – февраля сменились четыре командующих 4-й армией (фельдмаршал фон Клюге, генерал Кюблер, генерал Штумме, генерал Хейнрици). Чистка и перестановка высших офицеров ослабляла боеспособность немецкой армии, вносила нервозность в управление войсками.

В Москву в это время поступала информация о пораженческих настроениях в Берлине и среди генералитета вермахта. 29.11.1941 г. министр по делам вооружения и боеприпасов Германии Фриц фон Тодт обратился к Гитлеру с призывом: «Мой фюрер, войну необходимо немедленно прекратить, поскольку она в военном и экономическом отношении нами уже проиграна». Фельдмаршал фон Рундштедт, командующий группой армий «Юг», предложил Гитлеру отступить на границу с Польшей, закончив войну с Советами политическим перемирием. Командующий 3-й танковой группой генерал-полковник Г. Гот высказывал мнение о том, что «нападение на Россию было политической ошибкой и что поэтому все военные усилия с самого начала были обречены на провал». Аналогичного мнения придерживались другие генералы вермахта. Именно выбор этого времени Мартиросян считает умственной ошибкой вождя, призывающего советскую разведку сесть за один стол с врагом, вероломно захватившим огромную часть территории страны. Да и сам он, взывая к небу, восклицает, будучи в состоянии шизофренной эйфории, что надо быть сумасшедшим, чтобы предположить такое.

Но возможно другое, что трудно себе представить, ибо разведка в лице Голикова и Берии поставляла «вождю народов» данные в том виде, как он того желал. Не случайно четыре предшественника Голикова были сняты и арестованы, а последний из предшественников – генерал Проскуров – был расстрелян в октябре 1941 года, когда враг уже рвался к Москве. Но Голиков уцелел, дослужившись до маршала. Неуместны и всякие разговоры о мастерской дезинформации немцев, ибо это лишь характеризует некомпетентность аналитиков. Разведка «только ошиблась», а Зорге, а 80 человек «Красной капеллы» и сотни других были повешены, и имена их долгие годы скрывались… Недоверие Сталина соответствующим докладам разведки, его самоуверенность стоили нашей стране миллионов неоправданных жертв и четырех лет самой кровопролитной в истории человечества войны[178]178
  М. Левин. Комментарии к книге Карпова В. В. «Генералиссимус».


[Закрыть]. Публицист и историк М. Солонин добавляет: «К началу советско-германской войны Гитлер выполнил большую часть своих обещаний немцам. Сталин и большевики надули доверившихся им простаков буквально во всем»[179]179
  М.С. Солонин. 22 июня. Анатомия катастрофы.


[Закрыть].

В своей рецензии на работу Карпова М. Левин, анализируя события того времени, пишет: «Еще до принятия плана боевых действий Красной армии на весну-лето 1942 г. Сталин, будучи уверенным, что его предложения о проведении ряда операций на всем протяжении фронта будут поддержаны Генштабом и командующими, в феврале 1942 г. инициирует тайные переговоры с германским командованием. Выстроив описываемую автором Карповым умозрительную схему „сокрушения воли германского Верховного командования“, Сталин „не посоветовался по этому поводу со своими полководцами и даже с членами Политбюро“. Поверить в это невозможно, зная стиль работы Сталина, обсуждавшего решения до их принятия непременно при свидетелях. Если это так, значит, он понимал, что его предложения могут быть восприняты даже соратниками как акт национальной измены и даже в условиях всеобщей запуганности нет гарантий от теракта или переворота. То, что о плане сговора с врагом никто в своих мемуарах не упоминает, лишь свидетельствует, что каждый, кто знал, опасался возмездия как заговорщик.

В 1942 г. под ружьем находилось 13 млн человек, впервые почувствовавших запах победы. Эвакуированные предприятия начали выпуск оружия. Германская армия впервые во Второй мировой войне понесла крупное военное и морально-политическое поражение, не достигнув поставленных стратегических целей»[180]180
  М. Левин. Комментарии к книге Карпова В. В. «Генералиссимус».


[Закрыть].

И на фоне всех этих успехов Сталин предлагает немцам переговоры. Может быть, он сошел с ума от пролитой крови? Нет, он не сумасшедший, он реально мыслящий политик, руководитель страны, осознает, возможно, что количество крови, пролитой страной, достигает и может достичь пределов, а он не хочет где-либо оставлять свой индивидуальный кровавый след. Он делает попытку замести следы, перекладывая ответственность на своих сатрапов: Калинина, Молотова, Берию, Хрущева, Кагановича, хотя и сталинские подписи венчают расстрельные списки, и их немало, около 300, а его высказывания и призывы к действиям не оставляют никаких сомнений в его жесткой бескомпромиссной борьбе с инакомыслящими, и сохранение секретов являлось гарантией сохранения жизни.

В окружении Сталина, например, Молотов, его верный сподвижник и слуга, бывший председатель Совнаркома, член Политбюро, народный комиссар, министр иностранных дел, еще при Ленине ставший секретарем ЦК партии, кандидатом в члены Политбюро. И хотя история сохранила ряд нелестных замечаний Ильича о стиле работы Молотова в секретариате, «плодившего под носом у себя позорнейший бюрократизм и глупейший»[181]181
  Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 392.


[Закрыть], тем не менее Сталин опирался именно на таких людей, выбирающих, не колеблясь, его сталинскую позицию, что укрепляло его веру в свою непогрешимость, ибо он сам никогда не колебался[182]182
  Д. Волкогонов. Сталин. Политический портрет. С. 253.


[Закрыть]. В июне 1937 г. один из доносчиков писал Сталину, что ответственный работник Совнаркома, старый большевик Г. И. Ломов якобы был близок с Рыковым и Бухариным. Сталин начертал наискосок: «Тов. Молотову. Как быть?» Ответ не заставил себя ждать и был немногословным: «За немедленный арест этой сволочи Ломова. В. Молотов»[183]183
  Там же. С. 250.


[Закрыть]. Конечно, Молотов не был теоретиком, но на фоне Ворошилова, Кагановича, Андреева и некоторых других выглядел предпочтительнее, умея хранить молчание.

Уметь хранить молчание – это удел не всякого, например, заставить молчать эмиграцию не удавалось ни одному диктатору, в том числе и Сталину, несмотря на обширную агентурную сеть, разбросанную по всему миру, с ее жестокими методами расправы и мести, сохранившимися до сих пор, причем в среде советских карательных органов немало было талантливых фантастов, публицистов, специалистов по детективным сериалам и т. д., противостоящих буржуазному западу с его эмигрантской прослойкой, стремящейся раскачать лодку СССР, не дать ей доплыть до берегов изобилия. Это стало возможным после введения этой проклятой радиоточки, переквалифицированной в ящик, сперва для вещания, а затем и для показа пресловутого западного образа жизни, начало чему было положено просьбой русского ученого Сарнова к Хрущеву: «Выключите свои глушилки, господин Хрущев!» Именно русским ученым-эмигрантам Сарнову и Зворыкину пришла идея использовать короткие волны для реализации посыла массовой информации, минуя границы, населению СССР. Однако ворота для проникновения информационных потоков к ушам советских людей оставались напрочь закрытыми еще долго.

Но Мартиросяна преследует удача, когда в его руках появляются секретные мемуары Шелленберга, якобы отредактированные Р. Конквестом, известным и авторитетным знатоком тайных козней советской разведки, автором бестселлера «Большой террор», изданного огромным тиражом на Западе, очень сильно «под ложечку» ударившего по советской системе. Причем средства западной массовой информации так подстроили появление мемуаров Шелленберга по времени, что речь Хрущева на ХХ Съезде в марте 1956 г. о разоблачении Сталина слилась в творческом дуэте с мемуарами Шелленберга и воспринималось обывателем единой композицией на два голоса в виде вокального экспромта первой атаки на вождя всех времен и народов.

Так, по крайней мере, считал Мартиросян, который спустя немного времени словами Шекспира просит читателя не впадать в меланхолию, обретенную вследствие признания великих разоблачений: «Развесьте уши. К Вам пришла Молва», подвешивая на уши обывателя, не успевшего переварить все напасти западной и местной информации, новую тяжеловесную грушу из программы А. Солженицына. Конечно, Мартиросян не может в своих записках прохожего, спешащего с авоськой за пельменями, не сделать несколько замечаний о нобелевском лауреате, ссылаясь на посла США в СССР на рубеже 60—70-х гг. прошлого столетия Дж. Бима, якобы хорошо знавшего весь механизм работы ЦРУ с бывшим пленником советского гестапо, искусственно выращенным апостолом передовой части советской интеллигенции, выразителем ее мыслей и чаяний. Этот самый Бим без обиняков написал в своих мемуарах: «Солженицын создавал трудности для всех, имевших с ним дело. Первые варианты его рукописей были объемистой, многоречевой сырой массой, нуждающейся в организации в понятное целое… Они изобиловали вульгаризмами и непонятными местами. Их нужно было редактировать»[184]184
  J. Beam. Multiple Exposure. N. Y., 1978. P. 232–233.


[Закрыть]. Вот ЦРУ и «отредактировало», приведя всю эту «объемистую, многоречивую, сырую массу в понятное целое». За что этому писателю дали Нобелевскую премию – непонятно. Ее должны были получить безвестные «мастера» ЦРУ – ведь это их заслуга, а не его. Но ЦРУ прекрасно знало, что делает, а самое главное, зачем.

Конечно, процесс вешанья лапши на широко оттопыренные уши обывателя требует своей специфики. Полковник в отставке соответствующих органов Мартиросян, вырвав строчки из Multiple Exposure (многократных разоблачений), хочется надеяться, не подвергся тяжелому заболеванию – рассеянному склерозу, при котором нарушается не только опорно-двигательный аппарат, но и мозговая деятельность. Ибо здесь следует отметить, что процесс редактирования Солженицына англосаксонской элитой все же был недостаточно последовательным. Нобелевскому лауреату впоследствии удалось вывернуться из объятий жидомасонов и направить острие своего пера в двухтомнике «200 лет вместе» именно против своих учителей, наставников, редакторов и англосаксонских господ. Со свойственной писателю прямотой он вытаскивает на обнародование темы, о которых не говорят, хотя бы из чувства благодарности, и потому упрятанные в глубины человеческой натуры. Но это почему-то не замечено бдительным оком Мартиросяна.

Итак, согласно исторической концепции Мартиросяна, всей провокационной деятельности Запада к середине 70-х гг. становилось уже недостаточно, ибо стало ясно, что военной силой победы над СССР ни при каких обстоятельствах не достичь. Ракетно-ядерный потенциал обоих враждующих блоков призывал к взаимному сдерживанию. Тогда-то и возник замысел вспомогательной операции, вскоре переросшей в главную, заключающуюся в выбросе нового огромного потока лжеинформации на голову достопочтенной публики, мирно проживающей в СССР. Мартиросян предлагает читателю свое видение развития этой информационной диверсии.

Реакционные круги Запада решают вновь выбросить на внутреннее потребление советского общества заведомо ложную информацию, дискредитирующую внешнюю политику советского государства в период подготовки и начала Второй мировой войны, а также поистине титанические усилия Сталина, направленные на осуществление экспансии социализма на европейский континент за счет усиленной эксплуатации собственного населения, мобилизуя его на новые подвиги и другие ратные дела ради блицкрига против ослабленной войной с англосаксами и масонами Германии. Для этого было необходимо выбрать соответствующий момент, но он как раз не совпадал с англосаксонским календарем, и Сталин выжидал своего рода «часа пик», когда произойдет взаимное удушение нацизма и англосаксов. А весь период ожидания был направлен на создание наступательной стратегии советских вооруженных сил, на оснащение их высокотехничным по тому времени оружием, превосходящим вражескую армию по численности и по тактико-техническим данным, призванным бить врага на чужой территории посредством многочисленной армады танков и эскадрилий самолетов.

Обо всем этом и поведал один их перебежчиков на загнивающий Запад, знаток сталинского режима В.Б. Резун, по совместительству Суворов, присвоив себе имя великого русского генералиссимуса. Он находится на сегодняшний день в полном здравии, о чем сильно сожалеет вездесущий Мартиросян, естественно, спешащий увидеть в бывшем разведчике опять же англосаксонский след со всеми вытекающими последствиями.

Перебежав к англичанам, этот ныне незаслуженно широко известный под указанным выше псевдонимом, а лучше сказать, под партийной кличкой, бывший коллега Мартиросяна полностью сросся с ней, ибо принадлежность к англосаксам и их этнической разновидности масонам, или жидомасонам, определяет и партийную принадлежность. Это наложило глубокий отпечаток, по мнению Мартиросяна, на умственную деятельность перебежчика, лишив его самостоятельного мышления, отсепарировав напрочь его мозги от умственных способностей. А сухой остаток вызывал только чувства жалости к умственной невменяемости и неосознанности акта предательства и последствий со стороны российского законодательства, не сумевшего принять во внимание отстраненность и абстрактность мышления бывшего сотрудника внешней разведки, квалифицировав его как изменника.

По скромным подсчетам «журналиста с математическим уклоном» Мартиросяна, нашумевшая книга Суворова только в СССР была выпущена тиражом в 15 млн. По одному ему ведомым формулам он смог установить не только тиражи книг Суворова, но и, очевидно, выплаченные издательствами авторские гонорары. В Англии выпущено всего 5 тыс., ибо солидаризующееся с политикой СССР население Запада не могло на своей территории допустить распространение такой злостной клеветы на советский строй и на осквернение результатов ВОВ, вызвав шум и многочисленные протесты. Я, прожив на Западе уже более 40 лет, никогда не слышал, однако, о клеймлении позором трудов Суворова. Наоборот, многочисленные дискуссии, круглые столы и конференции, проведенные на Западе, да и в самой России, подтверждали концепцию Суворова, вызывая живой интерес общественности.

Однако, упрекая Суворова в дрессированности, Мартиросян тем не менее размазывает по пухлым щечкам своего одухотворенного лица горькие слезы обиды на бывшего коллегу, признавая грандиозный успех эпопеи «Ледокол». Применительно к постулату Гитлера о том, что «Основой нации является духовность, а не экономика!», следует подчеркнуть, что «Ледокол», с одной стороны, разрезал пласты исторической духовности социализма, главной опорой послевоенной коммунистической идеологии которого являлось обоснование справедливости ведения ВОВ, а с другой, показал несостоятельность советской экономической системы хозяйствования, оказавшейся при наличии обильных сырьевых, энергетических, территориальных и людских ресурсов не готовой к войне с Германией, пропустив немцев к Волге.

Кругозор историка богат и разнообразен как животный мир тундры. Преследуемый еврейским следом или наоборот, Мартиросян хочет высказать свое резкое мнение и о современном состоянии послеперестроечного периода и причинах, приведших к нему одну из еще совсем недавно могущественных держав мира. Зачем долго морочить обывателю голову? Мартиросян стреляет на поражение. В мишень скорострела попадает один из идейных вдохновителей перестройки А. Н. Яковлев, вдолбивший, будучи еще послом в Канаде, идею перестройки себе в голову с помощью не только агентов Израиля, но и представителя спецслужб англосаксонских стран Д. Гольдштюкера, разработавшего прозападную стратегию разложения великой державы изнутри и последующего ее краха с помощью направленного информационного оружия, подорвав тем самым гармонию социальных и экономических устоев гражданского общества СССР.

Я никогда не видел Мартиросяна ни живого, ни на фото. И вдруг, во время жарких телевизионных дискуссий об обстоятельствах убийства Немцова, кто-то из присутствующих заявил, что в выборе времени убийства Немцова заложено – что бы вы подумали, дорогой читатель? Ну как же! Это англосаксонское время действа, предопределяющее оптимальное время совершения убийства. Мне показалось, что я уже где-то подобное слышал об огромной степени влияния англосаксонского фактора на разрушительную концепцию уничтожения России. Мне стало интересно, кто же автор такой убийственной логики. О, горе! И одновременно удивление, когда ведущий передачи представил не кого-нибудь, а историка Арсена Мартиросяна!

Между тем, несмотря на авторитетные и многочисленные источники, появляется заявление Мартиросяна, ссылающегося на братьев Медведевых, утверждающее, что «ни антисемитом, ни тем более юдофобом Сталин не был… У Сталина этого не было. Нет ни одного высказывания ни в официальных его выступлениях, ни в архивных документах, которое можно было процитировать как антисемитское». Ну не было и не было. То ли Мартиросян, то ли близнецы-братья не нашли никаких доказательств нелюбви вождя к этой презренной нации. Однако история твердит обратное, и мы уже выше неоднократно указывали на это. Не ограничимся сказанным и поищем еще в анналах истории то, что так тщетно искал Мартиросян.

В 1943—44 гг. был издан ряд закрытых постановлений и инструкций, положивших начало регулированию процентного состава представителей разных национальностей на руководящих постах[185]185
  Процентная норма – статья из Электронной еврейской энциклопедии.


[Закрыть]. Ключевую роль в этом вопросе сыграло расширенное совещание, созванное по инициативе вождя в 1944 г. Во вступительном слове Сталин призвал к более осторожному назначению евреев, а выступавший вслед Маленков потребовал «бдительности» к еврейским кадрам. Было даже составлено циркулярное письмо, подписанное Маленковым, с перечнем должностей, предназначенных не для евреев. С этого же времени было введено ограничение на прием евреев в вузы[186]186
  Медведев Р.А. Они окружали Сталина. Chalidze Publications, 1984. С. 247–248.


[Закрыть][187]187
  Батыгин Г.С., Девятко И.Ф. Еврейский вопрос: хроника сороковых годов // Вестник Российской Академии Наук. 1993. Т. 63. № 1. С. 65.


[Закрыть][188]188
  М. Кишиневская. Последний сталинский расстрел.


[Закрыть]. А вот, наконец, и высказывания одного из братьев Медведевых. Их можно найти и без поисковых собак.

Р. Медведев пишет, что осенью 1944 г. состоялось совещание, на котором речь шла о «еврейском вопросе». В своем вступительном слове Сталин – правда, с некоторыми оговорками – высказался за «более осторожное» назначение евреев на руководящие должности в государственных и партийных органах. Каждый из участников понял, однако, что речь идет о постепенном вытеснении лиц еврейской национальности с ответственных постов.

Здесь политизированный историк останавливается в раздумье о том, что и как понял каждый из участников совещания. Вождь всего лишь предложил, да еще с оговорками, осторожней выдвигать лиц данной национальности на руководящие должности. И о каком вытеснении могла идти речь, если в ЦК партии и правительстве оставались евреи? Конечно, степень восприятия сказанного у нееврея и еврея разная, и общая ситуация складывается не в пользу последнего.

В октябре 1952 г. (остается полгода до смерти) Сталин разрешил применять к арестованным к этому времени врачам меры физического воздействия (пытки).

01.12.1953 г. (остается 3 месяца до смерти) Сталин заявил: «Любой еврей-националист – это агент американской разведки. Евреи-националисты считают, что их нацию спасли США… Среди врачей много евреев-националистов»[189]189
  М. Золотоносов. Уголовная история советской литературы.


[Закрыть].

В отличие от полковника Мартиросяна, доктор исторических наук Г. Костырченко, не еврей, и, как говаривал мой друг Леня Рожек: «Я б с такой фамилией не работал!», автор многочисленных трудов по исследованию репрессий сталинского режима, кристальной чистоты и объективности человек, утверждает вопреки Мартиросяну, что Сталину был присущ личный антисемитизм, подтверждаемый свидетельствами очевидцев с дореволюционных времен, хотя Сталин неоднократно выступал с заявлениями, сурово осуждающими антисемитизм[190]190
  Правда. № 329. 30 ноября 1936 г.


[Закрыть]. Тема антисемитизма широко использовалась противниками Сталина.

Замечание Сталина о том, что «мы боремся против Троцкого, Зиновьева и Каменева не потому, что они евреи, а потому, что они оппозиционеры», Троцкий считал провокационным и «сознательно двусмысленным», напоминающим о еврействе оппозиционеров. Рыкова также возмущал антисемитизм Сталина, заявившего в беседе с ним: «Мы вычистили всех жидов из Политбюро»[191]191
  Сталин – статья из Электронной еврейской энциклопедии.


[Закрыть].

В первой книге, прочитанной мною на Западе, написанной секретарем Сталина Бажановым, «Технология власти», приводится пример высказывания вождя о каком-то комсомольском руководителе: «Что этот паршивый жиденок себе воображает!»[192]192
  Б. Бажанов. Записки секретаря Сталина. Гл. 5.


[Закрыть]

Итак, видно, что у Сталина был огромный потенциал как внутренних, так и внешних причин, позволяющих ему идти на любые авантюры, вплоть до сделок с врагом против еврейского засилья. А фантазия у тружеников пера, интерпретаторов слухов, легенд и государственных секретов работает, как известно, всегда на опережение.