Текст книги "Наедине со временем"

Кстати, корифею всех наук она собиралась подарить свою книгу, но он отказался принять ее, очевидно, из-за нехватки времени для чтения либо отсутствия места в только что созданном им самим для себя музее подношений и подарков. Сталину был посвящен и финал выступления этой не по годам могучей и буйной ученой. Следует привести отрывок из этого патетического преклонения-заклинания, ибо по своему интеллектуальному объему мышления он ничем не отличался от выступления доярки – делегата очередного съезда партии, считывающей с бумажки славословия в адрес вождя: «Заканчивая, я хочу принести самую глубокую, самую сердечную благодарность нашему великому учителю и другу, гениальнейшему из всех ученых, вождю передовой науки, дорогому товарищу Сталину. Учение его, каждое высказывание по вопросам науки было для меня действительной программой и колоссальной поддержкой в моей длительной и нелегкой борьбе с монополистами в науке, идеалистами всех мастей. Да здравствует наш великий Сталин, великий вождь мирового пролетариата»[307]307
  Я.Л. Рапопорт. На рубеже двух эпох. Дело врачей 1953 года.


[Закрыть]. Это был демагогический щит любого невежества, прикрывающий любой бред, любую догму, ничего общего не имеющие с наукой.

Так создавались и обожествлялись самые нелепые идеи, внедрялись и утверждались погромные, разрушающие и вредные для науки направления, ведущие в тупики, приводившие к научному отставанию и влиявшие негативным образом на прогресс всего развития общества и его благосостояния. Несмотря на то, что это было совсем недавно, все это кажется какой-то огромной комедией, совсем по Кафке, хотя тогда никто не смеялся. Наоборот, традиции таких почти эстрадных представлений, полных комизма, дошли и до наших дней. Достаточно включить канал телевидения с очередной встречей руководства страны с тружениками села, учеными, сталеварами или работниками богоугодных заведений. И снова, как во времена всеобщего загнивания, разыгрываются скетчи невменяемости и провинциальной недоделанности. Как много в этом подспудного сарказма, с эзоповым языком и двойным сюжетным дном, создающим пищу для размышлений. Но интересно, что как тогда, так и сейчас никому в голову не приходило и не приходит усомниться, возразить, погрузиться в тягостные раздумья.

Однако спокойнее говорить о прошлом, к нему и вернемся, окунувшись в атмосферу финала славословий товарищу Сталину, вылетевших из нестареющей глотки Лепешинской, у которой, как всегда, было много своих последователей и единомышленников. Конечно, открывался клапан дешевого карьеризма наряду с оболваниванием легковерных. Поучительна в этом смысле появившаяся в 1951 г. статья профессора Мелконяна, заведующего кафедрой хирургии Ереванского мединститута, опубликованная в серьезном журнале Академии наук «Успехи современной биологии». Издание, по воспоминаниям тогда творивших ученых, называлось не как иначе «Потехи современной биологии», где главным редактором был профессор гистологии А. Студитский, активный сторонник и поклонник «научных идей» Лысенко и Лепешинской. В этой статье Мелконян совершенно серьезно рассказывал о случае, произошедшем в маленьком музее при его кафедре, где находилась банка раствора формалина с пузырями эхинококка, извлеченными им при операции из большеберцовой кости больного. Он демонстрировал ее студентам, обращая особое внимание на стабильное состояние пузырей. Но однажды, готовясь к очередной лекции, достав банку из шкафа, он увидел, что пузырей в ней нет и вместо прозрачного раствора формалина там находилась грязного вида бурая подозрительная жидкость со скверным запахом.

И произошло невероятное! Правоверный христианин и член КПСС Мелконян своими невооруженными глазами увидел кости! Событие, которое по своей значимости должно было перевернуть не только современную биологию, но и открыть новые пути производства высококачественного продовольствия для населения. Нет, конечно, нет, он не сразу поверил своим глазам. Он просто допустил наличие озорства, злонамеренного издевательства, высших сил, но затем мгновенно отбросил эти подозрения, мало-помалу начиная приводить себя в адекватное действительности состояние посредством целенаправленного 10-минутного массажа темени, параллельно созерцая эксперимент, преподнесенный ему самой природой. Кости были удалены из банки, а банку спрятали в шкаф, чтобы исключить различные промахи и провокации со стороны антинаучных сил, действовавших тогда по указанию «Джойнта». Но на другой день Мелконян увидел в банке вновь такие же кости! На третий день, уже совсем не справляясь с волнением, ученый, предварительно удалив кости, поставил формалиновый эликсир, производящий кости, под замок в сейф.

На следующее утро «в присутствии двух понятых и дворника» банка была вновь извлечена из сейфа. В банке снова лежали кости! Это было уже засвидетельствованное общественностью, соизмеримое разве что с явлением Христа народу, самопроизвольное возникновение костей! Перед глазами ученого поплыли фрагменты из армянских анекдотов по возведению из воздуха своеобразной фабрики по производству дармовых костей.

Естественно, об этом должно быть сообщено не только научной общественности. Весь трудовой народ, привыкший к постоянному дефициту, недоливам, недовесам и недостачам, должен знать об открытии нового побочного, непрерывного процесса самовоспроизводства костей по желанию заказчика. Представьте на минуточку, как работало воображение заведующего кафедрой: если кости крупного рогатого скота с мясоперерабатывающих заводов поместить одноразово в чан для настоя, плеснуть туда сверху формалин – и пожалуйста – завал костей. А мысль текла дальше, на опережение. Сколько тонн суповых наборов пойдет на утоление голода забойщиков в шахтах, проводников электричек, да и сами профессора не откажутся. А если в перспективе по-хозяйски использовать материалы раскопок костей и бивней вымерших мамонтов и других древних обитателей нашей планеты – о-го-го сколько новых блюд, например, «рагу из костей мамонта», получит страна. Профессор-хирург должен был ущипнуть себя, чтобы не потерять контакт с формалиновым окружением.

Нужно было только научно обосновать происшедшее. И вот оно! Оказывается, при удалении пузырей эхинококка из кости ее частицы вместе с пузырями попали в банку. Формалин, всегда агрессивный ко всему живому, на этот раз проявил гуманизм, не найдя в этих маленьких частицах признаков жизни, и тем самым дал им возможность реализовать сквозь годы и расстояния свой потенциал роста. Этот бред повторно был опубликован в ведущем научном журнале не для научного обсуждения, а с призывом присылать в журнал материалы с подобными наблюдениями ввиду перспективы их большого экспериментального и практического применения.

Это было время массового мракобесия в одной отдельно взятой стране. Словно не было на географической карте мира других континентов или стран с учеными, смеявшимися «в тряпочку» над подобными научными извращениями на уровне почти средневековых догм и их казуистического толкования. Мало того, отвергались и подвергались осмеиванию великие достижения мировой науки, являющиеся краеугольными камнями в здании прогресса всего человечества, к которым относились теоретические работы, получившие практическое подтверждение и применение, связанные с именами Вирхова, Менделя, Вейсмана.

Страна, отброшенная ураганом дикости куда-то за Маточкин Шар, в зону вечной мерзлоты структур головного мозга, словно не читала и не хотела читать, а стало быть, знать и признавать учение Вирхова о клеточном делении и размножении посредством внутриклеточного деления. Мало того, к 1951 г., к году великих авантюр некоторых передовых советских ученых, было установлено не только наличие у клеток механизма деления, но и внутрикоммуникационных сигнальных процессов клеточных структур. Да и не только внутриклеточных, но и межклеточных. Например, взаимодействие процессов восприятия внешних раздражителей с последующим переводом их в мускульные сокращения, управляющие нашими органами движения. И все эти направления в развитии неврологии и биологии стали возможными только благодаря основополагающим работам Вирхова. Но, может быть, советские псевдоученые – громилы зарубежных и своих так называемых декадентов и догматов – не знали ни Вирхова, ни его последователей? Или не хотели их знать?

Но позвольте, ученый Вирхов с 1881 г. – избранный член-корреспондент Академии наук Петербурга. Ему же принадлежит теория цельномерной патологии, согласно которой патологический процесс есть не что иное, как сумма нарушений нормальной жизнедеятельности клеток. Все эти научные достижения создавали основу для следующего открытия в 1954 г. систем межклеточного переключения в синапсах – своего рода системе нервных передач сигналов живого организма. Нет, все это было чуждо иждивенцам советской науки. Мало того, они очень активно, доходя до нижепоясной лексики, не стесняясь не только наивности своих суждений, но и вульгарности понятий, искали и находили «живые силы» – источники возникновения жизни. Жалко, что тогда церковь была отделена от науки, ибо это было почти признание божественных начал зарождения всего живого на Земле. Без открытий и достижений мировой науки, без ее рывка мы были бы не там, где сейчас находимся, пользуясь с успехом результатами этих достижений в развитии медицины и всех связанных с ней направлений, включая геронтологию.

Основными противниками всех этих псевдонаучных теорий, отвлекающих ученых от своих кроликов, пробирок, костей вымерших животных и формалина, оказывались, конечно, и в первую очередь, евреи. Их громили все, начиная от журнала «Крокодил» до Г. Фучиковой – вдовы легендарного героя Чехословакии Ю. Фучика (автора бессмертного «Репортажа с петлей на шее»), женщины, образ которой он наделил душевными качествами, полными глубины и благородства, человечностью и нетерпимостью к изуверству фашистских преступников, очевидно, идеализируя ее. В своих публикациях Фучикова гнусно оплевывала еврейство и его культуру, примыкая к представителям черносотенного дна, достойным выразителем которого стала журналистка О. Чечеткина.

Наступление ведется по всем направлениям: в науке, технике, культуре, искусстве. Вводятся все новые виды идеологического, морального и материального давления с одной целью: раздавить зарвавшегося и окопавшегося на территории страны врага. Огонь ведется посредством снайперской прицельной стрельбы по отдельным личностям, а также массированными артиллерийскими залпами по целым коллективам и учреждениям с засевшими в них евреями. Конечно, под таким шквалом огня многие не выдерживают. На всех уровнях общества организовывались так называемые группы отмежевавшихся и группы клеймящих позором. А что было делать? Надо было выживать. Как не вспомнить Фрейда – чтобы покинуть пределы Австрии, он подписал письмо, подготовленное нацистами, оправдывавшее их поведение по отношению к нему.

И в эти времена средневекового мракобесия в стране, первой в мире построившей социалистическое общество, раскручивается маховик широкомасштабных репрессий по перемещению и изгнанию целого народа. Раздаются команды, подготавливаются, освобождаются и создаются новые места для приема изгоев. Но нужен запал, пусковой крючок, чтобы привести механизм акции в действие, создать моральное право на сожжение. Право? Оно всегда есть. Пусть сама еврейская элита поищет в остатках своего интеллекта разумные обоснования готовящегося произвола. Создается проект письма с одной только просьбой: спасти евреев от гнева многонационального советского народа, отвести от них карающий меч справедливости. Прошло еще совсем немного времени после горячих расстрельных 1937–1938 гг., нацистского «гетто» и Освенцима, а уже снова заставляют писать прошение о милости превращения в рабов.

Зигзаги еврейского следа

Но не только Мартиросян ищет еврейский след в развязывании войны с фашисткой Германией в среде, связанной с иностранным влиянием, подвергающим провокациям «миролюбивую» позицию Гитлера, толкая его к войне, создавая базу для его экстремистских поползновений, сдавая ему территории стран, облегчая борьбу с внутренними врагами, снабжая сырьем и продавая секреты и информацию военного характера. О нет, Мартиросян не одинок, его сподручные, привлекаемые им для помощи, и среди них упомянутая Нарочницкая, идут другим путем. Они не ищут обоснования своих взглядов в человеконенавистнических высказываниях Р. Вагнера и И. Франко, о которых еще речь впереди. Нет, они упорно ищут еврейский след в стане главарей нацистского партаппарата и даже в самом создателе Третьего рейха. Поэтому приходится сделать экскурс в родословную этого изверга, проявляющего некоторые особенности своего характера под влиянием еврейства, о чем упоминалось ранее.

Aloisia Veit

В Третьем рейхе семья «фюрера», скрывавшего всю жизнь свое происхождение, официально не должна была существовать. Австрийский журнал «Profil» нашел в 2004 г. некоторых еще живых родственников нацистского диктатора и поведал о судьбе его троюродной сестры Алойсии Вайт (Aloisia Veit, 1891–1940), удушенной в 1940 г. в газовой камере. Она была на два года младше А. Гитлера, родившегося в апреле 1889 г. Они были родственно связаны: оба происходят от крестьянской семьи Шикльгрубер (Schicklgruber) австрийского района Waldviertel. Мария-Анна, бабушка Гитлера и его брата Йозефа (Josef), и прабабушка Алойсии были сестрами.

В 1876 г. отец Гитлера, носивший до 40 лет фамилию матери как внебрачный сын, сообщил родственникам: «…я поменял фамилию моей покойной матери Шикльгрубер на фамилию моего отца». А. Гитлер рассказывал, что ни одним из решений отца он не был так доволен, как этим, ибо фамилия Шикльгрубер была «грубой». А. Гитлер и Алойсия рано потеряли своих отцов. Гитлер-старший умер в 1903 г. «за утренним бокалом вина в гостинице», когда Адольфу было 14 лет. Алойсия потеряла отца в возрасте 12 лет.

Факт гибели троюродной сестры Гитлера стал известен только 60 лет спустя, когда Федеральный архив Германии сделал доступным часть истории болезни Алойсии, страдавшей шизофренией, из-за чего ее существование при нацизме считалось «не стоящим жизни». О ее кончине свидетельствует только номер 2155, присвоенный ей во время транспортировки к месту гибели. Она не должна была видеть, куда ее везут: окна автобуса были закрашены краской, которую запуганные пациенты пытались отскрести.

Организованные мероприятия по убийству душевнобольных, таких как Алойсия, были санкционированы личной подписью Гитлера, а сам процесс отравления газом был замаскирован как «эвтаназия».

Знал ли Гитлер, что стало с его родственниками после принятия гитлеровских законов? Возможно. В начале 1944 г., спустя три года после смерти Алойсии, могущественный Г. Гиммлер отправил чрезвычайно интересные документы, касающиеся лично Гитлера и классифицированные как «тайны рейха», в «канцелярию фюрера». Гиммлер передал секретарю фюрера, М. Борману, информацию на самом высшем уровне секретности, ставящую под вопрос миф о всей жизни величественного «вождя здорового немецкого общества», содержащую в типичном доносительском стиле гестапо слухи о родственниках фюрера, включая слабоумных и сумасшедших. Авторами сплетен назывались различные источники, враждебные как церкви, так и всему обществу, среди которых была и «строгая католичка и очень болтливая» двоюродная бабушка Гитлера из Граца, обладавшая опекунством над осиротевшими «слабоумными потомками» по линии Шикльгрубер.

Хотел ли Гиммлер демонтировать Гитлера? Было ли переданное им известие Борману «вызовом двух мужчин, боровшихся в непосредственном окружении Гитлера за власть»? Проинформировал ли Борман, считающийся «тайным руководителем Германии», своего начальника Гитлера о «тайнах рейха»? Провел ли он последующее расследование? Конфискованные рукописи и заметки на нескольких фотографиях, а также в письмах семьи Гитлера подтверждают это. До сих пор существует бесчисленное множество предположений о его происхождении и о мотивах скрывать его всеми возможными способами. Были ли его «сумасшедшие» родственники тайной, охраняемой Гитлером любой ценой? То, что тайный доклад Гиммлера от 1944 г. допускал подобное предположение, подтверждает анализ источника «Civilization» из библиотеки Вашингтонского Конгресса, хранящего документы, найденные американскими солдатами в 1945 г. в Мюнхене.

Племянник Гитлера William Patrick и его мать Bridget, 1941

Начиная с первых политических выступлений Гитлеру приходилось бороться со слухами о своем мистическом происхождении. В двадцатых годах в НСДАП ходила листовка, обвиняющая его в намерении произвести раскол партии по «еврейскому образцу». В 1931 г. любимая племянница Гитлера Гели Раубаль (Geli Raubal) совершила самоубийство в своей мюнхенской квартире, после чего вопросы о его семье ставились напрямую. Гитлер поручил разобраться в этом соответствующим специалистам. Журналисты в моравской Польне отыскали оседлых еврейских Гитлеров, а австрийская газета «Österreichische Abendblatt» напечатала в июле 1933 г. статью под заголовком «Сенсационные следы еврейской семьи Гитлер в Вене».

Когда проживающий в Великобритании племянник Гитлера Вильям Патрик, рожденный под фамилией Dowling, в начале тридцатых годов дал интервью в Лондоне о своем дяде, тот вызвал его в Германию и, как впоследствии рассказывала мать Вильяма Патрика Бриджет, Гитлер в приступе ярости заявил: «Вы идиоты! Вы меня доконаете! С какой осторожностью я всегда скрывал свою персону и свои личные дела от прессы! Люди не должны знать, кто я. Они не должны знать, откуда я и из какой семьи происхожу!»

Вильям Патрик был единственным, кто в то время открыто выступал против темного прошлого Гитлера, не был впечатлен вспышками гнева дяди после своего первого интервью, данного им британской прессе. В 1939 г. он переехал со своей матерью в США. Журнал «Time» поведал о его прибытии статьей под заголовком «Гитлер против Гитлера», процитировав слова Вильяма, что фюрер «очень уязвим в вопросе о родне». Племянник отправился по США с докладом, гордо позируя с заголовком газеты «В ад с Гитлером». В 1943 г. в возрасте 32 лет он направляет американскому президенту Т. Рузвельту письмо на трех листах, заявляя о своем желании воевать против Гитлера и прося о приеме в армию США. Потом он, как и его проживающий в Гамбурге отец Алоис Гитлер, сводный брат Адольфа, меняет свое имя.

Сам же Гитлер, посетив однажды проездом родительский дом в Леондинге у Линца, больше никогда там не бывал. А. Шпеер (A. Speer) пишет в своих мемуарах, как он спровоцировал в 1942 г. самый яростный приступ гнева Гитлера, рассказав последнему о памятной доске фюрера в этом селе: «Гитлер, в один миг потеряв самообладание, позвал Бормана, пришедшего в свою очередь в недоумение, когда Гитлер резко обрушился на него, крича, что это место ни в коем случае не может упоминаться, о чем он уже неоднократно повторял. Этот „осел-управляющий“, однако, уже поставил там указатель. Он должен быть сразу же убран».

А. Гитлер не должен особо гордиться своим происхождением, но и стыдиться не должен, полагает австрийский писатель А. Лернет-Холениа. Достоинство человека не имеет ничего или мало общего с его предками. Но Гитлеру, как известно, было не до достоинства. Он требовал от соратников по партии «свидетельства об арийском происхождении» и «родословную», хотя сам не мог их предоставить. По его представлению, «ненормальным» и «душевнобольным» нет места в немецком обществе. В своей книге «Моя борьба», впервые появившейся в 1925 г., он писал: «Это полумера – предоставлять неизлечимо больным людям длительную возможность заражения остальных здоровых».

Как драматично складывались судьбы дальних родственников Алойсии и А. Гитлера в его нации «здоровых», стало вырисовываться только в 1932 г. 23 января Алойсию, уже много лет работавшую горничной в семейном отеле в Вене, привели к врачу. Управляющий отеля считал, что старательная женщина переработала. Но врач записал: «Ее поведение в течение недели наблюдения очень необычно: боится ходить через коридоры отеля, видит привидения и хочет, в сущности, видеть только радостные детские глаза, пациентка плачет, жалуется на то, что ее доставили в лечебницу».

18.02.1932 г. на закрытом заседании суд вынес решение об интернировании Алойсии по причине душевной болезни: «Шизофреническое помешательство, с растерянностью, депрессиями, галлюцинациями и бредовыми идеями». Лечение проходило в условиях ограничения передвижения, ибо тогда медикаментозного лечения для больных шизофренией не было, утверждает М. Хубеншторф (M. Hubenstorf), специалист истории медицины Венского университета.

22.02.1932 г. Й. Геббельс (J. Goebbels) делает заявление о кандидатуре Гитлера на должность немецкого рейхсканцлера. Во время борьбы на выборах идолопоклонник Гитлера В. Вагнер, опасаясь за его здоровье, восклицал: «Черт побери, человек изнуряет себя!» Гитлер получил 36,8 % голосов. 30.01.1933 г. он назначается рейхсканцлером Германии, вслед за этим началось вытеснение евреев из общественной жизни, принудительная стерилизация пациентов с психическими заболеваниями и физическими недугами. Гитлер провозгласил этот закон как «первую атаку против угрожающего медленного разрушения немецкой нации», а уже четыре года спустя, 01.09.1939 г., он подписал тайный приказ о массовом убийстве больных. В этот день началась Вторая мировая война.

Внучатый племянник Гитлера Johann Schmidt, 2003

Алойсия Вайт прошла ужасные испытания за годы своего интернирования. Она отчаянно сопротивлялась, отказывалась от питания, испытывала приступы слабости. В конце 1935 г. она сказала санитару, что ее «кровь уже достигла градуса смерти, в ней трупный яд». В 1937 г. все чаще в историю ее болезни вносилась мера ограничения движения в виде «кровати с решеткой». 14.03.1938 г. «больная впервые отказывается от приема пищи». Она получала «искусственное питание», похудела на 29 кг и питалась через зонд. Иногда она просила о выписке, спрашивала: «куда я должна идти?»… Она всегда тосковала по Вене и надеялась найти умных людей, всегда разочаровываясь в них. Часто отмечалось тревожное состояние. Она получала для успокоения чай с экстрактом опиума. В 1940 г. наметилось частичное улучшение: «Если она посещала швейную мастерскую, то она была там милой и прилежной». Пациенты, которые могли работать, имели шанс избежать уничтожения. Алойсия этого не могла.

В. Айзенменгер (W. Eisenmenger), судмедэксперт из Мюнхена, желая «исследовать особенности семейной линии Гитлера», не мог использовать данные криминального гестапо, считая их ненадежными. Однако известно, что названная «слабоумной» сестра Алойсии Виктория была пациенткой в закрытом заведении «Am Feldhof» в Граце. Айзенменгер знает, что он касается деликатного вопроса: возможно, заболевание было занесено в семью через предков Вайтов, а не через Шикльгруберов. 06.12.1940 г. Виктория «была переведена в неизвестное учреждение», таким был тайный код для отправки в газовую камеру. Ее прах, как и 30 тыс. других убитых в Хартхайме, был высыпан в Дунай или Траун.

В 1940 г., в год смерти Алойсии, Гитлер на вершине власти. По радио звучали сообщения о победе: «Немецкие солдаты на рубежах от Норвегии до Бискайского залива». Ко времени «окончательной победы» фюрер и его свита планировали «провозглашение Гитлера новым мессией», что ведет опять к теме родословной: «При помощи соответствующей пропаганды происхождение Гитлера должно быть еще сильнее замаскировано, чем ранее». Гитлер очень доволен происходящим. В своей речи в 1942 г. Гитлер многозначительно утверждал: «Каждый гарантированно имеет предков. Не существует ни одного, кто бы жил, не имея их. Это всего лишь случайность, дело случая».

Биограф Гитлера Й. Фест (Joachim C. Fest) резюмирует: «Едва ли какое явление истории было подвергнуто такому насилию, так педантично стилизовано последствиями и так бесследно пропало». Найденные документы, согласно американскому историку Т. Рыбаку (T. Ryback), многие годы исследовавшему «пропавшую» семью Гитлера, показывают, что у Гитлера было что скрывать.

Потомки Шикльгруберов – сводный брат Алоис, работавший в Берлине в ресторане, его сын Вильям Патрик, совершивший фурор своими дерзкими интервью, сводная сестра Ангела, подтвердившая близкие отношения Гитлера с Евой Браун, родственники в Waldviertel – в третьем рейхе все они официально не должны были существовать. «Мы были ему не ко двору», – рассказывал внучатый племянник Гитлера из района Waldviertel Йоханн Шмидт (Johann Schmidt) летом 2003 г. журналу «Profil».

Эдуард Шмидт с четырьмя другими кузенами, которым Гитлер предоставлял небольшую помощь, в соответствии с документами русских архивов, был арестован после конца Второй мировой войны советским КГБ. На допросе в Москве он показал, что Гитлер выделил ему 8000 рейхсмарок на маленький дом, так как из-за сильного искривления позвоночника он был ограниченно работоспособным. Он был осужден из-за пособничества Гитлеру и умер в заключении. Выжил только Й. Шмидт – единственный из родственников Гитлера. Следы других родственников были найдены в тюрьмах КГБ и сибирских лагерях.

По свидетельству сестры Гитлера Паулы, она должна была по желанию Гитлера отказаться от своей фамилии: «Я должна носить фамилию Вольф (Wolf) и жить строго инкогнито». Ее пожизненное пособие составляло 500 рейхсмарок в месяц, передаваемых ей Гитлером. Она ускользнула от ареста советскими органами, так как по распоряжению, пришедшему из Берлина, она была в апреле 1945 г. вывезена из Нижней Австрии в Берхтесгаден, где жила до своей смерти в 1960 г. под именем «госпожа Вольф». Документы о ее связи с нацистами, эмигрировавшими после 1945 г. в Аргентину, были опубликованы в скором времени. Ее могила в Берхтесгадене до сих пор оплачивается бывшими офицерами СС – один из них распорядился о том, чтобы быть похороненным на том же месте, где и Паула Гитлер[308]308
  Zeitgeschichte: Hitlers verlorene Familie – Teil 1 der profil-Serie «Hitlers Verwandte» // Profil 4. 24.01.2004, von Marianne Enigl.


[Закрыть].

Коллега Мартиросяна Нарочницкая ищет еврейский след не только в подноготной вождя фашизма, но среди его подручных, о чем она сообщила в одной из телевизионных передач прошлого, предприняв поиск наличия еврейской крови не только на руках, но и в жилах руководителей рейха, в частности Р. Гейдриха, руководителя СД, и заместителя Геринга Э. Мильха, оставив в покое самого Гитлера, пытаясь донести до обывателя свои расширенные познания о самоуничтожении евреев, заявляя о том, что евреи работали – нет, не у мартеновских печей, а у печей крематориев.

Действительно, после войны гипотеза о еврейском происхождении Гейдриха была предметом серьезного изучения. Израильский ученый Ш. Аронсон, работая над докторской диссертацией на тему «Гейдрих и период становления гестапо и СД», опубликованной в 1966 г., построил генеалогическую структуру предков как матери, так и отца фашиста, полностью реабилитировав его от связей с еврейством. Но еще задолго до него, во время разгула коричневой чумы, доктор А. Герке (A. Gercke), нацистский эксперт по генеалогии, проведя расследование и изучив предков Гейдриха, установил: «Из прилагаемой родословной следует, что… Гейдрих германского происхождения и свободен от примесей цветной и еврейской крови»[309]309
  Descher. Opus citatum, S. 67.


[Закрыть].

Paula Hitler, 1945

Что касается Мильха, то здесь Нарочницкая копнула более удачно. Следует немного подробнее, не обеляя, рассказать о драматической судьбе этого технократа и администратора, отдавшего всего себя служению Германии, наивно отгородившись от мира ужасов, творимого нацистами. Действительно, он родился в семье аптекарей Антона и Клары Мильх, глава семьи которой был евреем, в связи с чем еще в 1910 г. ему было отказано в зачислении в Императорский военно-морской флот. Однако он поступил фанен-юнкером в артиллерийский полк, получив в 1911 г. звание лейтенанта.

Начав Первую мировую войну со службы в артиллерии, в середине 1915 г. он переводится в авиацию, а уже в августе 1918 г. произведен в капитаны и к окончанию войны становится командиром авиаполка. Награжден Железными крестами 2-й и 1-й степени. Уволен из вооруженных сил в 1920 г. Все эти награждения и звания получены им за заслуги перед германским государством, когда еще Гитлером и не пахло.

С 1921 по 1928 гг. он работает в авиационной компании «Юнкерс» и проходит большой путь до исполнительного директора «Люфтганзы». Путем неимоверных усилий и фанатической любви к авиации он выводит компанию в число самых передовых и перспективных в мире, считая ее своим детищем и гордостью. В борьбе за получение государственных заказов Мильх связывается с нацистами, оказывая им всестороннюю поддержку, не разобравшись в их истинных намерениях, а может, просто закрыв глаза, увлеченный своими успехами в создании новой авиации. Его компанией Гитлеру был подарен личный самолет, а Герингу каждый месяц переводилось 1000 марок.

Подбирая сослуживцев, Геринг в 1933 г., будучи рейхсминистром авиации, считал, что Э. Мильх как директор «Люфтганзы» оптимально подходит на должность его министерского госсекретаря, фактически – заместителя рейхсминистра для организации возрождения люфтваффе. Между ними не существовало близких отношений, ибо во время Первой мировой войны их пути не пересекались и деятельность Геринга не производила на него какого-либо впечатления. Для Мильха Геринг был просто одним из политиков, субсидируемых деньгами «Люфтганзы» и лоббирующих интересы компании в рейхстаге.

28.01.1933 г. Геринг приезжает к Мильху домой с предложением занять пост статс-секретаря министерства авиации. Однако Мильх не принял однозначного решения, ибо ему трудно работать с человеком, принимавшего от него ранее деньги. Настойчивому Герингу пришлось действовать жестко, привезя Мильха к самому Гитлеру, заявившему: «Я не знаю вас слишком хорошо, но вы человек, понимающий в своем деле, а у нас в партии имеется совсем мало людей, разбирающихся в авиации так, как вы. Вы должны пойти на эту работу. Речь идет не о деле партии. Речь идет о деле Германии – и для Германии необходимо, чтобы вы взялись за выполнение этой задачи». Как впоследствии признался Мильх, только после этих слов фюрера он соглашается на назначение[310]310
  Г. Гротов. Рейхсмаршал Геринг. М.: Вече, 2005. С. 234–236.


[Закрыть], пытаясь спасти свое детище – «Люфтганзу», получив неограниченные возможности в реализации своей мечты развития и создания новой авиации.

Герингу пришлось бороться и с внутрипартийным аппаратом, выслушивая возражение начальника тайной полиции Р. Дильса, собиравшего информацию на всех чиновников, промышленников и финансистов, включая и Мильха. Из досье следовало: мать – арийка, отец – еврей, т. е. для нацистов Мильх – «мишлинге», не имеющий права ни занимать этот государственный пост, ни руководить национальной авиакомпанией. Но если в этом был заинтересован сам Геринг, то вся возникающая неоднозначность нивелировалась заявлением: «Я сам буду решать, кто здесь еврей, а кто нет».