Текст книги "Наедине со временем"

Можно как угодно комментировать письмо Фрейда, заявлявшего об отсутствии претензий к нацистскому режиму, отмечая благосклонное отношение властей к нему и к членам его семьи, но после отъезда из Вены грустно добавляющего: «…тюрьму, из которой отпускают, очень трудно покинуть, потому что к ней сильно привязываешься». Эти добавления резко сужают спектр комментариев в сторону всеобщей гармонии и мирской отстраненности, ибо возможно, что с учетом исторической злободневности это оправдывало не только его сиюминутное поведение, но и служило обоснованием как для всего его учения, так и для характеристики его личности в целом. Исходя из существующих реалий, он не мог представить себя лучше, чем был на самом деле. Поставленному жизненными обстоятельствами в состояние канатоходца, ему трудно было даже помышлять о другом варианте развития событий, точно так же, как он не мог предположить, что будет с людьми, которым он давал советы, пытаясь сделать их лучше и заранее осознавая, что они не смогут им следовать. И, может быть, исходя из сказанного, мы будем более милостивы ко всем, кто подписывал, показывал, подслушивал, и передавал кому следует.

Несмотря на то, что еще в период расцвета либерализма, в 1867 г., впервые в Австро-Венгрии был принят закон о равноправии, укрепивший идентификацию еврейских граждан, играющих значительную роль в культурной и духовной жизни австрийского общества, уже в 80-е годы XIX века этот закон был низложен. Профессор хирургии Т. Билльрот опубликовал в это время памятку для студентов, призывая остерегаться признания немцами еврейско-галицких студентов, торговавших спичками, чтобы оплатить свою учебу, поскольку они даже чисто внешне разительно отличались от представителей арийской расы. Одновременно политический деятель К. Люгер, руководитель партии объединенных христиан и мэр Вены, объявил войну «семитским капиталам и фразам».

Однако каждому свое. И спустя десятилетия наряду с музеем великого психоаналитика Вена сохранила имена и Билльрота, и Люгера в названиях улиц. Хотя недавним решением муниципалитета улица Люгера сменила свое название, став последним аккордом переименования улиц и площадей, связанных с именами руководителей фашистского рейха. Мало того, сровнен с землей дом рождения Гитлера. В оккупированной Австрии после захвата ее Германией в 1938 г. безграничное верноподданичество перед фюрером выразилось в том, что уже сразу после аннексии около 85 улиц были названы именами руководства гитлеровского режима. Например, только в Вене с ее 26 районами во времена рейха 25 улиц, площадей и переулков были названы именем вождя нации. Но до сих пор толерантность к истории не позволяет властям снять мемориальную доску с дома, где расслаблялся на экспроприированные деньги другой будущий вождь всемирного человечества – Сталин.

А вот сообщение из современной Москвы, где депутаты городской думы занялись огромной созидательной, с их точки зрения, работой, связанной с восстановлением исторических названий московских улиц. Кому могла прийти в голову такая генеральная линия, по масштабности соизмеримая с поворотом течения сибирских рек? Вспоминается более чем десятилетней давности появление перед глазами телезрителей, завороженных блистательными авторами передачи «Школа злословия» А. Смирновой и Т. Толстой, безликого существа в виде тогдашнего председателя Мосгордумы В. Платонова, от примитивности которого ведущих потянуло назад к аквариумам с рыбками. Именно в его серой голове родилась идея привнесения «свежего воздуха» на улицы Москвы – мероприятия, позволяющего в масштабах столицы стать перманентной революцией в виде огромного непрерывного переселения, продолжающегося по меньшей мере до 2050 г. Такая глобальность мышления позволила ему даже пересидеть на своем посту самого Лужкова, сдав и напрочь забыв о нем, с новой энергией и пеной у рта льстя новому мэру, восхищаясь его идеями.

Но обывателей Москвы и примкнувшей к ней Московской области, вплоть до Рязани, можно разделить в своем монолите на две полярные и идеологические противоречивые части, которых может быть даже больше, чем две. Одна из них будет возмущена происходящим, а другая займет выжидательную позицию под девизом «кому это надо?». Большинство при этом не будет выявлено ни посредством баррикадных боев на Красной Пресне, ни очередным взятием Зимнего, хотя сейчас может быть поставлено под сомнение все, а не только названия улиц. М. Захаров, например, утверждал: «Закон, по которому большинство учитывает и уважает мнение меньшинства, в России пока не работает». И, чтобы не нагнетать обстановку, он предлагает: «Не надо от этого огорчаться, но надо это знать». Московские улицы и площади действительно вобрали в себя всю хронологию длительной эпохи коммунистического господства. Перед глазами неторопливого прохожего на адресных табличках московских улиц зафиксирована целая эпоха с именами теоретиков красного террора, взбунтовавшихся люмпенов и террористов, воодушевленных ленинским призывом: «Грабь награбленное!»[240]240
  М. Захаров. Дорога к храму // Московские новости. № 9—10. 09–22.03.07.


[Закрыть]

Сегодня мы знаем, что ликвидация крестьянства – потеря невосполнимая. Уже стали историей расчеты ученых, тщательно изучавших тенденции промышленного роста Российской империи и демографию развития страны, беря за основу все тот же пресловутый 1913 год. Возможно, не будь всей пролитой крови, сегодня в России было бы 400 млн населения. Г. Зюганов, генсек КПРФ, заявляет, что в последние 10 перестроечных лет население России уменьшилось на очередные 10 млн. Какова же реакция властей на вопли общества о своем перманентном истреблении? Действительно ли России нечем заняться, кроме как переименованием улиц, хотя дело это совсем недешевое, но значительно более безобидное, чем всеобщее покаяние за прошлое? Перефразируя известный хит в исполнении Э. Хиля «Вода, вода, кругом вода…» на слова, более соответствующие сегодняшним будням, можно спеть в унисон: «Лапша, лапша, кругом лапша…»

Вернемся, однако, к ближайшему аналогу отечественной истории – Германии. Современный житель Берлина или Мюнхена не может пройти по улице Гитлера или Геринга – их просто нет. Как и нет, по утверждению М. Захарова, улицы Карла Либкнехта и Розы Люксембург. Но у неофициального союзника нацистской Германии – Австрии – есть улицы, названные именами основателей и теоретиков коммунизма К. Маркса и Ф. Энгельса.

Может быть, стоит поучиться у немцев. Хотя, возможно, им легче было осуществить процесс покаяния под давлением оккупационных войск. Но не стоит путать два понятия – фальсифицировать и умалчивать саму историю или делать это применительно к личностям, активно участвующим в исторических процессах. Захаров считает, что «в России медленно решается вопрос, кого возвеличивать, а кого только изучать по истории, естественно, с учетом гуманизма и непротивления злу. В Германии это был удел правосудия. Можно подумать, что Гитлер не был талантливым оратором! Был! В определенные годы проявлял даже личную храбрость, редкий организаторский дар и дьявольскую интуицию. Геринг – тот вообще в молодости был отважным летчиком, но даже потом, превратившись в монстра, сумел совершить революцию в ракетостроении, не убоявшись сопротивления многочисленных экспертов, преодолев нерешительность Гитлера, запустил в небо почти космический аппарат – ракету „Фау-2“. Это ли не противоречивость? Это ли не сюжет для сериала с высоким рейтингом? И все-таки немцы не украшают его именем свои города, точно так же, как мы не присваиваем площадям и скверам имя Л. Берии, сыгравшего значительную роль в реализации советского атомного проекта и подтолкнувшего Н. Хрущева к его историческому докладу на XX съезде КПСС».

Да и в ушах стариков, прожженных болельщиков футбола, до сих пор звучит голос незабвенного В. Синявского: «Внимание, говорит Тбилиси! Микрофон редакции „Последних известий“ установлен на тбилисском стадионе имени Л. П. Берии». Все это было, все это врезалось в память и правомерно как в оценке исторических событий, так и роли личности в ней. Хотя кажется, что происходит неосознанная подмена понятий – якобы речь идет о трактовке хронологических фактов, их исторической интерпретации, а не о фальсификации или полном умалчивании.

«Вернуть истинную историю Российского государства и советской империи возможно лишь равномерными фазами, с необходимой осторожностью, чтобы окончательно не взнервить электорат», – приходит к выводу М. Захаров в конце своей статьи.

Итак, для того, чтобы не спровоцировать избирателей на баррикадную борьбу, необходимо в строго дозированных консервных банках подавать им собственную историю, одобренную новым ЦК или каким-либо другим идеологическим органом, смоделированным по концепции, отвечающей историческому моменту. Это значит, что наша история и наше участие в ней по-прежнему останутся не объективными, а с самого начала политизированными ритуалами, определяющими идеологию и политическую подоплеку господствующего режима.

Возвратится ли идеология, которая смогла направить в нужном направлении революционный порыв масс, дать почувствовать заботу отечества о себе в части выдачи противогазов и винтовок по одной на семь человек? Конечно, раньше было проще – мы никогда не должны были забывать о том, что на нас направлены взгляды всего передового человечества. Да и мы, в свою очередь, сами боролись за права трудящихся масс мирового пролетариата. А только тогда, когда враг, о котором постоянно твердили и твердят, появится не где-нибудь в районах Смоленска, а опустится прямо на Красной площади у Мавзолея, как это уже сделал Матиас Руст в 1987 году, то и холодок за ворот побежит от такого тесного с ним контакта, востребовав идеологию на злобу дня. Хотя пришелец может отговориться, сославшись на договоренность с товарищем Лениным. Для того, чтобы такая встреча в будущем не состоялась, нужны новые концепции защиты отечества от чужого посягательства на рубежи великой державы или то, что от нее осталось.

Новые виды вооружения, наводящие чувство страха на наших соседей, позволят поднять уровень вооруженных сил страны, включая и средства обнаружения противника. Но современного врага очень трудно идентифицировать. Его уже не определишь по толщине подошвы, которую ввел в качестве одной из характеристик врага еще во времена «холодной войны» поэт К. Симонов:

 
Подошва, на ногу нога,
Так вот оно, лицо врага.
 

Нет, в наше время врага трудно распознать, да это и неважно: важно направление удара, важно не допустить неприятеля на свою территорию, но он уже здесь, у нас, глубоко в тылу!

Страна уже научилась сливать грузинские «Нарзан» и «Боржоми» в канализацию и топтать бульдозерами грузинские мандарины. Забывается, что страна не просто качает энергоресурсы по трубам в Европу, но реализует торговые сделки, которые всегда подразумевают две стороны: одна сторона продает, другая – покупает.

Когда в 1974 г. я приехал в Вену, в мире господствовал нефтяной кризис, и на улицах австрийской столицы практически не было автомобилей. Они скромно стояли вдоль дорог, а за ветровыми стеклами были аккуратно вставлены записки с обозначением дней недели, по которым владельцы автомобилей отказывались использовать личный транспорт и пересаживались на общественный. Говорят, СССР тогда захлебывался в нефти, и цены на нее значительно упали.

Сейчас многие считают, испытывая национал-патриотический угар, что разоружение было фатальной ошибкой СССР, ибо вместо дружественных стран социализма мы теперь окружены странами с враждебными идеологиями с критериями, тендирующими к фашизму, причем последние имеют произвольное толкование.

Конечно, зачем надо было разоружаться 20 лет назад?! Где вы, государственные мужи, решающие революционные задачи реставрации новой сильной власти, новой морали, новой этики? Может быть, лозунг «Мочить в сортире» отпадет вследствие того, что люди сами начнут на добровольных началах в соответствующих местах справлять свои естественные надобности, тем более что лозунг опять же не новый, а позаимствованный у Ильфа и Петрова: «Не мойте голову в писсуарах». Конечно, он модифицирован на злобу дня, но еще во время открытия Кремлевского Дворца съездов в 60-е годы в его туалетах были установлены писсуары в человеческих рост. Представители народов Средней Азии в своих пестрых национальных халатах, посещая эти заведения, умиленно подставляли руки под струи воды, напоминающие им журчание родных арыков, благодаря партию и правительство за учет своих национальных особенностей. Все зависит от того, как подать и как принять.

Какой среднестатистический обыватель знал бы Пастернака и его роман «Доктор Живаго», если бы Хрущев и Семичастный не потребовали с высокой трибуны, чтобы писатель убрался в «свой капиталистический рай»? В то время как западная пресса и, в первую очередь, издавшие роман итальянские коммунисты захлебывались от положительной критики, а успех романа увенчала Нобелевская премия, на книгу, никем не читаемую и в глаза не виденную, несся мутный поток инсинуаций и вымышленных обвинений с подачи идеологических центров СССР. Срабатывал механизм идеологической самозащиты, перекликаясь с фашистской.

А современная власть, захватившая господствующие позиции в разных странах мира, – выполняет ли она требования избирателей? Или хотя бы верит в то, что ее действия направлены на максимальное удовлетворение требований общества вне зависимости от его идеологического настроя?

Американские ученые установили, что дети начинают обманывать уже с шестимесячного возраста, а не с четырехлетнего, как считалось раннее. С. Жижек, анализируя черты личности Гитлера, приводит пример из его книги «Mein Kampf», когда фюрер, откровенно и детально описывая способы манипуляции массами, создает у читателя впечатление своего полного личного отождествления с описываемыми событиями, подкрепляя их популистскими утверждениями, которые обыватель не в состоянии проверить. Так, например, в своей первой агрессивной речи перед рейхстагом 01.09.1939 г. Гитлер уверял высокое собрание в том, что Германия израсходовала на вооружение 90 млрд рейхсмарок, но присутствующий в зале шеф военной канцелярии генерал артиллерии Кейтель был глубоко озадачен высказыванием вождя нации: как может руководитель государства так нагло врать? Кейтель знал, что действительные расходы составляли всего 60 млрд. В этот день Гитлер был одет в простой военный серый мундир, на котором скромно красовался «Железный крест» I класса. Под конец своей речи он позволил себе весьма странное заявление: он никогда не расстанется с этим мундиром вплоть до победы и даже в том случае, если сражение с врагом будет проиграно, тем самым угрожая самоубийством, нагнетая фатализм и мистику.

Технологию революционной борьбы наэлектризованных масс также подробно описывает основоположник и практик борьбы за рабочее дело В. И. Ленин в своей работе «Марксизм и восстание». Трудно заподозрить вождя мирового пролетариата в том, что он не верит или хотя бы на минуту сомневается в правоте задумываемого плана захвата банков, вокзалов, телеграфов и т. д.

Однажды Эйнштейн получил из Нью-Йорка телеграмму следующего содержания: «Верите ли вы в Бога? Оплаченный ответ 50 слов». Отправителем ее был какой-то обеспокоенный раввин, услышавший, будто некий кардинал в Бостоне охарактеризовал Эйнштейна как атеиста. Несмотря на необычную форму вопроса, Эйнштейн ответил по телеграфу: «Я верю в бога Спинозы, являющего себя в гармонии сущего, но не в бога, занятого судьбами и поступками людей».

Известен и другой исторический случай, произошедший с коллегой Эйнштейна, физиком Н. Бором, к которому пришел в гости некий приятель и, увидев висящую подкову, спросил Бора, к чему она. Тот ответил, что подкова приносит счастье. Приятель возмутился: «Вы же ученый, как вы можете верить в такие предрассудки?» Бор ответил: «Я не верю, но мне сказали, что это действует, даже если этому не веришь». С. Жижек приводит в качестве примеров сюжеты опер Моцарта, где представлена обратная ситуация – когда в происходящее не верят, но делают вид, что верят. Жижек ссылается также на французского историка П. Вейна, отвечающего в своей книге «Верили ли греки своим собственным мифам?» на этот вопрос: нет, греки не были такими идиотами, чтобы верить в существование обитателей Олимпа. Именно в этом и состоит сегодня революционное понятие веры – субъективно, на уровне риторики, вы можете быть циником, отрицая ее, но объективно вы верите. Парадокс сегодняшнего дня в том, что никто не верит в демократию, исповедуя и практикуя ее[241]241
  Сергей Шаповал. Интервью со Сл. Жижеком // Московские новости. № 9—10. 09–22.03.07.


[Закрыть].

Однажды американский полицейский прислал А. Эйнштейну письмо, спрашивая, как ученый представляет себе подлинно демократическое правительство. Вскоре он получил ответ: «Под истинно демократическим правительством я понимаю правительство, предоставляющее человеку достаточно свобод и в то же время обеспечивающее гарантии против злоупотребления этими свободами». Другой «искатель истин» просил ученого указать ему основные жизненные принципы. Эйнштейн ответил: «Основное – это не позволить мертвым правилам убить здоровое чувство». Хорошая мысль, но с 1954 г., когда она была высказана, мы все еще пытаемся реализовать эти постулаты здравого смысла, до гениальности просто выраженные великим ученым.

Идет война народная, расстрельная война

Нескончаемые колонны советских военнопленных, движущихся на Запад после московского окружения

Неотвратимое столкновение двух диктатур, борющихся за территориальный передел мира, сопровождалось интенсивной пропагандой, направленной на взаимное ослабление, с одной стороны, а с другой – на прокламирование и подготовку новой европейской бойни посредством воинствующего запугивания, игры мускулов, предъявления друг другу территориальных претензий и милитаристских угроз силовыми последствиями.

Несмотря на все усилия партийной пропаганды, не все соответствовало лозунговой программе и стратегическим концепциям Кремля. В начале войны, на которую были обречены оба тоталитарных гиганта Европы, только в плен было взято наступающим противником 5,8 млн советских солдат, то есть почти вся Красная армия на тот момент, плюс резерв, причем одна треть из них была уничтожена.

Для сравнения, 1,3 млн французов были тоже взяты в плен. Из них только 40 тыс. погибли. В Германии было создано 1100 лагерей для погибели 18 млн человек. СССР не подписал конвенцию о военнопленных 1929 г., поэтому Международный Красный Крест не мог обеспечить помощь советским пленным, однако оказывал ее военнопленным других стран, отправив 470 тыс. тонн грузов и 90 млн писем. Каждый военнопленный имел право на получение двух типовых посылок.

В 1942 г. агентам ГРУ удалось добыть и передать в Москву секретный аналитический материал главкома 2-й танковой армии вермахта генерал-полковника Г. Гудериана, датированный 07.11.1941 г., заставивший советское командование задуматься об итогах начала войны. Советский народ, убаюканный песнями и стихами отечественных деятелей культуры, воспевавших непобедимую мощь советской армады, продемонстрированную на полях сражений Халхин-Гола, и воодушевленный парадами с маршами и барабанной дробью духовых оркестров, совпадавших с ударами сапог по брусчатке Красной площади, не ожидал такого поворота истории. И стоит в моих ушах до сих пор топот сапог по мостовой, а при их отсутствии – ботинок с обмотками, представлявших собой печальное зрелище: их нужно было завязывать так, чтобы они, не дай Боже, не размотались и не путались в ногах во время атаки или стремительного отступления. И это была обувь советских солдат, «подготовленных» ко Второй мировой войне, «обученных» стремительным марш-броскам для уничтожения противника на чужой территории.

Красный Крест предоставлял подкрепление после боя

Такими они проходили по булыжным мостовым узких, искривленных, удобных для проезда только извозчиков улиц и переулков Марьиной Рощи, направляясь на погрузку в вагоны на кольцевой железной дороге. Многие узнавали среди них своих родичей, например, Вовка Нутов узрел своего отца в колонне замыкающих. Он бежал за колонной сколько было сил, а отец ни разу не оглянулся, боясь нарушить воинский приказ, ибо командир шел рядом, не позволяя повернуться и, может быть, в последний раз взглянуть на сына. Такими они и остались на всю жизнь в наших глазах – проходящие понурым шагом с шинелями через плечо мимо нас, мальчишек-зевак, высыпавших на обочины мостовых в первые летние дни начала войны.

Что же написал немецкий теоретик о «непобедимой и легендарной, в боях познавшей радость побед» Красной армии того времени? Журналист Е. Жирнов анализирует этот документ Гудериана, которому действительно было что сказать из его опыта ведения войны, ибо его танки в первые же дни войны ворвались в Минск, а немного позднее захватили Смоленск. Как признанный знаток военного мастерства, выпустивший военный трактат «Внимание: танки!», он достаточно объективно оценивает мастерство противника: упорство в обороне, мастерское использование маскировки и местности, отмечает хорошую маневренность на бездорожье[242]242
  Е. Жирнов. 1941 // Коммерсантъ Власть. 20.06.2011.


[Закрыть].

О пехоте говорилось, что она упорна в обороне, искусна в лесных ночных боях, обучена коварным приемам борьбы, умело использует местность и маскировку в постройке полевых укреплений, неприхотлива, закалена, имеет много снайперов, но, недостаточно обученная, она проявляет тупость и несамостоятельность в наступлении. Ее вооружение хуже немецкого, за исключением автоматической винтовки. Кавалерия нуждается в тяжелом вооружении и увеличении конского состава. Артиллерия хорошо снабжена материально, стреляет метко, но расходует много боеприпасов. Танковые войска имеют качественный личный состав, снабжены хорошей материальной частью, включая многочисленные тяжелые танки с отличной броней и вооружением. Они более сильны в обороне, чем в наступлении, а в крупных соединениях оказываются совсем несостоятельными. Авиация, обладая наступательным порывом, уступает немецкой армии количественно и качественно. О снабжении генерал отзывался хорошо, отмечая, однако, недостаточную подготовку и плохое руководство.

Но главной проблемой Красной армии Гудериан считал не тупость и несамостоятельность рядовых пехотинцев, а эти же качества, вопиющим образом наблюдающиеся у командиров, которым мешают политические требования государственного руководства, их недостаточная ориентировка и трудность взаимодействия комсостава. Поэтому возникало недостаточное понимание совместимости вертикали власти с собственными намерениями. В разработке приказов отсутствует конкретность и оперативность. Введение новых сил производится без достаточной решимости и массированности. Трения между военным и политическим руководством высшего уровня едва заметны.

Среднее командование в большинстве своем хорошо обучено, но ему не хватает сообразительности. Его схематические приказы большей частью примитивны, лишены собственной инициативы и полны незнания общей обстановки. Характерным личным качеством является храбрость. На уровне среднего комсостава трения между военным и политическим руководством проявляются чаще и резче. Оценка низшего командования говорит о том, что по своему составу оно очень разнообразно. Наряду с командирами, полностью отдающимися борьбе, имеется много офицеров, быстро прекращающих ее. Они почти никогда не ориентируются в вопросах обстановки, выходящих за рамки собственных приказов. О политическом руководстве Гудериан замечает, что на высших и средних уровнях оно большей частью ограничивается поддержкой военного руководства путем выпуска распоряжений для поднятия и поддержания морального состояния армии. В низших командных инстанциях политическое руководство оказывает чаще давление на военное руководство, приводя к трениям и конфликтам. Высшее и среднее командование оказалось более подвижным, чем его первоначально считали, и пыталось вырвать инициативу, взяв ее в собственные руки.

Низшее командование полностью не соответствует предъявляемым к нему требованиям. Повсюду душой сопротивления является политическое руководство, проявляющееся здесь со всей силой. Отмечается беспощадность русских к себе при введении в бой новых частей. Русское командование стоит ниже германского, пытаясь учиться и приспособляться к немецкой тактике без наличия необходимой подготовки и сообразительности.

Подробно проанализировав различные виды войск, их вооружение, снабжение и командование ими, Гудериан большей частью объективно, а порою неверно и предвзято оценивал советские людские резервы, потенциал эвакуированной промышленности и упорство, с которым советское руководство формировало, вооружало и бросало в пекло сражений новые воинские подразделения. Может быть, он существенно ошибался и в другом, а может, просто лгал или клеветал. Но журнал «Власть» публикует важный документ от 15.05.1942 г., отправленный наркомом военно-морского флота адмиралом Н. Кузнецовым в ГКО и ЦК ВКП(б), а именно копию доклада командира 3-й Гвардейской стрелковой бригады морской пехоты капитана 1-го ранга К. Сухиашвили, содержавшего крайне негативные и резкие оценки Красной армии и ее командования.

«Представляя доклад, – писал Сухиашвили наркому ВМФ, – по итогам боевых действий, прошу Вас воздействовать на армейских руководителей для устранения недостатков, мешающих боевым действиям частей и соединений Красной армии. Устранение недостатков значительно повысит боевую мощь Красной армии, сократив потери живой силы и техники».

Одной из главных проблем Красной армии Сухиашвили называл повальный обман и очковтирательство: «Элементы очковтирательства, ложные доклады проходят безнаказанно. Трудно получить от соседа правдивую обстановку, для установления правды приходилось производить разведку на соседа, разоблачая его во лжи. Из-за несогласованности и неправильных данных часто необстрелянные бригады внезапно попадали под сильный огонь. Желание рапортовать о быстром продвижении заставляло командование на уровне командира дивизии обманывать вышестоящее командование, в том числе и соседей. В результате лишние жертвы у всех якобы продвигающихся вперед». Сухиашвили писал, если командиры докладывают: «„Приказ выполняется, медленно двигаюсь вперед мелкими группами“, то, значит, сосед стоит на месте, обманывая необстрелянного соседа, а своим подчиненным передает: „Вы так, полегонечку делайте вид, что наступаете“. Противник наваливается сначала на самого активного, часто сформированного из новых необстрелянных частей, подошедших к передовой еще полнокровными. В динамике создается вид наступления, а в реальности свежие силы уничтожаются. Очковтирательства и ложного доклада младший боится больше, чем неисполнения приказа, грозящего расстрелом, а неправильным докладом растягивается время. „Заявить о невозможности наступления – нельзя. А не наступать и докладывать, что выполняем приказ, медленно продвигаемся мелкими группами – правдоподобно и не расстреляют“».

Критиковал капитан и систему пополнения частей на передовой, ведущую к бесцельным и огромным потерям. «Командиры не знают бойцов, бойцы – командиров, не знают район боевых действий, много дезертиров, перебежчиков, красноармейцы не любят и боятся стрелять по врагу. На боевых позициях нельзя жалеть патроны, боеприпасы. Надо научить людей стрелять. До боев я всем говорил: „Беречь каждый патрон в бою!“ А после первых боев мне пришлось убеждать людей в обратном и на каждом шагу твердить „не жалеть патронов!“». Далее капитан перечисляет и недостатки в общевойсковой подготовке солдат и командования:

«Отсутствуют навыки в стрельбе, погибают с полным боевым комплектом, не выпустив ни одного патрона. Бойцы по 3–4 дня воюют, сохраняя полную сумку патронов, оставляя ее на поле боя. Нельзя порою удержать людей, со страху палящих по нужде и без. Многие, наоборот, от страха прячутся, иногда бросая оружие, боясь выстрелить, считая, что немец, обнаружив его, убьет. Трудно заставить стрелять. Бои проводятся с большим отступлением от устава без наказания виновных.

На низком уровне взаимодействие родов войск. Наши генералы недооценивают разведку, плохо ее организуя. Мало зная о противнике, отдается боевой приказ без анализа его сил, бросая людей в наступление без должной подготовки, удары получаются распыленными. Штабы плохо знают состояние частей, редко в них бывая, операции не готовят, проявляют беспечность в тылу, объясняя это желанием уберечь штабы и командиров соединений. А донесения от нижестоящих плохо или совсем не читают, не чувствуя фронтовую обстановку, в приказах задача лишена конкретики. Изможденные боями части вместо отдыха и приведения в порядок поднимаются вновь в наступление, тратят боезапасы, недостающие затем в атаке. Отсутствие взаимодействия ведет к огромным и ненужным потерям.

Если сложить силу нашу и противника, людей и оружие, то у нас минимум в три раза больше сил, но силы эти действуют разновременно, царит неразбериха. Устранить недостатки, учитывая ошибки, можно при их анализе с привлечением к ответственности виновников, что не делается, а ошибки повторяются многократно. Словом, война похожа немного на войну партизан против регулярной армии.

Тыловые учреждения и пути заполнены типами, не желающими воевать, отставшими от частей и блуждающими между частями, оправдываясь, что ищут свои подразделения… При такой дисциплине воюют только честные советские люди, а остальные безнаказанно увиливают… Честные, советские, преданные люди идут впереди, объединенные общим желанием победить, а хитрые, крикуны, карьеристы, несоветские люди плетутся в хвосте, расстраивают наши ряды. Первые погибают, получают ранения. Вторые остаются невредимыми, еще больше кричат, твердят о необходимости разъяснять, смягчать меру воздействия. Из-за низкой дисциплины погибают тысячи преданных людей; пусть лучше погибнут тысячи жуликов, симулянтов, крикунов до боя, но в бой вести надо части, беспрекословно подчиняющиеся власти наших советских офицеров».

Можно, конечно, сомневаться и в аналитических способностях Г. Гудериана, и в искренности капитана Сухиашвили, понесшего потери и, вероятно, выкручивающегося, перекладывая вину на соседей.

Но существует свидетельство участника тех боевых событий – самого маршала Жукова. В 1944 г. начальник Главного управления кадров наркомата обороны генерал-полковник Ф. Голиков попытался как-то упорядочить сложившуюся за время войны систему присвоения званий и награждений, планируя работу с офицерскими кадрами на послевоенное время, предполагая близость победы. В связи с чем 02.08.1944 г. в письме зампреду Совнаркома Молотову высказал мнение о том, что нельзя поголовно увольнять из армии офицеров, прошедших школу войны, обладающих высокой квалификацией и опытом ведения военных действий, растянув их увольнение во времени. Молотов переслал письмо Жукову, который 22 августа ответил Голикову: «Чему нас научил опыт Отечественной войны? Во-первых, мы не имели заранее подобранных, хорошо обученных командующих фронтами, армиями, корпусами и дивизиями. Во главе фронтов стали люди, проваливавшие одно дело за другим (Павлов, Кузнецов, Попов, Буденный, Черевиченко, Тюленев, Рябышев, Тимошенко и др.). На армии ставились также малоизученные и неподготовленные люди. Иначе не могло быть, ибо подготовленных еще в мирное время кандидатов на командования фронтами, армиями и соединениями не было. Людей знали плохо. Еще хуже обстояло дело с командирами дивизий, бригад и полков. На эти позиции, особенно на второочередные, ставились не соответствующие этому командиры. Короче, каждому из нас известны последствия командования этих людей и что пережила наша Родина, вверив свою судьбу в руки таких командующих и командиров».