Текст книги "Наедине со временем"

Убийцы действительно были награждены орденами. 30.04.1948 г. Абакумов направил Сталину список чекистов с представлением к награде. Вождь принял решение не сразу, но в итоге подписал бумагу, и имена «героев» попали в два указа президиума Верховного Совета СССР о награждениях – от 28 и 29.10.1948 г. Президиум ЦК КПСС рассмотрел записку Берии от 02.04.1953 г., постановив Цанаву и Огольцова арестовать, а ордена у награжденных отобрать, что и было выполнено. Однако после ареста Берии в июне 1953 г. президиум ЦК КПСС принял решение об освобождении Огольцова. Цанава же оставался в тюрьме как участник «банды Берии». А 05.08 он написал слезное письмо Ворошилову с просьбой об освобождении, отрицая свою причастность к убийству: «К убийству этих людей я отношения не имею. Всю операцию проводили Абакумов и Огольцов. Абакумов руководил из Москвы, Огольцов на месте, в Минске, с большой группой полковников и подполковников МГБ, приехавших из Москвы. Я же не виноват, что ввиду стечения обстоятельств операция была проведена в Минске, где тогда я был, к несчастью, министром госбезопасности».

Реакции на письмо Цанавы не последовало, и он умер в тюрьме в 1955 г. Огольцов и рядовые исполнители отделались лишением орденов. Любопытные детали об убийстве Михоэлса сообщает в своей книге П. Судоплатов, узнавший о них уже после смерти Сталина, называя исполнителем полковника Лебедева. Михоэлсу и Голубову сначала сделали инъекцию яда, а затем уже их переехала машина. Такая жестокая акция, по мнению Судоплатова, не являлась работой профессионалов, что звучит странно, поскольку Лебедев работал в отделе, возглавляемом самим Судоплатовым, неоднократно пользовавшимся подобным приемом ликвидации. Убийство Михоэлса стало сигналом для разгрома ЕАК. Его активисты не поверили официальной версии о несчастном случае с артистом.

На его похоронах П. Жемчужина, обращаясь к новому руководителю Еврейского театра Зускину, спросила: «Вы думаете, что здесь было – несчастный случай или преступление?» Услышав же от него изложение официальной версии, заметила: «Нет, это не так, тут все далеко не так гладко, как кажется». После этого разговора слухи о насильственной смерти Михоэлса быстро распространились. А сама Жемчужина в январе 1949 г. по указанию Сталина была арестована.

Советская дипломатия и евреи

Однако еще до войны, этак лет за десять до описываемых событий, в процессе подготовки пресловутого пакта Риббентропа – Молотова, последний, выполняя волю вождей советского и германского народов, сообщал наркому иностранных дел Литвинову о нежелании Гитлера сидеть за одним столом с евреями. Молотов доверительно поделился со своим предшественником истинными намерениями вождя: «Товарищ Сталин поручил мне разогнать вашу синагогу». Нет того, чего бы великий интернационалист и разработчик строительства будущего коммунистического общества в одной отдельно взятой стране не сделал для своего кумира нацизма.

И, конечно, Литвинов покидает свой пост на капитанском мостике внешней политики страны, как подводную лодку с кислородной недостаточностью. Сейчас многие толкователи прошлого, оплакивая его, опираются на созданную ими концепцию, согласно которой вся внешняя политика первого в мире социалистического государства была сосредоточена в то время в еврейских руках и замечание Сталина было весьма своевременным, а как же иначе?

Разве можно терпеть идеологическое раздвоение внешней политики страны, отражающее единение народа вокруг партии и ее вождя, что вполне возможно, если внешняя политика отдана на откуп все тому же мурлу, становящемуся все более и более нетерпимым, не соответствуя политике умиротворения фашизма в одном из ведущих государств Европы и превращаясь в идеологический тормоз, подвергающий сомнениям генеральную линию вождя?

Действительно, в системе тоталитарных государств идеология, поддерживающая основы существования таких режимов, защищена самим государством и не допускает в свой адрес ни малейшей критики. Так было и в СССР. И у многих приверженцев социалистического строя до нашего времени по традиции сохранилась уверенность, что «избранность» их суждений, их «уникальная неповторимость» не подлежат ни сомнениям, ни тем более критике. Она стала неотъемлемой частью советского общества, не позволяя не только подвергнуть сомнению основы идеологического учения, но и его последствия и результаты.

Такое неопровергаемое мнение свойственно многим современным сторонникам различных догматических постулатов и идеологических концепций, полученных по наследству, пытающимся всеми силами защитить их пещерными методами фальсификаций и подтасовок. И прежде всего это касается еврейского вопроса, в котором царит вольность толкования, доведенная до примитивизма популяризации и тем самым обеспечивающая легкое усвоение и снискание быстрого успеха или по меньшей мере внимания публики, с тем чтобы при наличие определенной конъюнктуры получить от государства под свои модифицированные обстоятельствами и временем позиции фонды, партии, институты, союзы, теле– и радиоканалы, сохраняя свое антисемитское нутро, каждый раз при удобном случае выплескивая свое презрение этой не желающей исчезнуть, как и во времена сталинизма, «мерзкой прослойке человечества».

Таких махровых популистов, поначалу явных и наглых, затем одернутых, приспособленных, прилизанных для общего потребления к условиям вменяемости, много. Скорость их появления все убыстряется, ибо почва для этого удобряется концепциями преимущественного господства одной нации над другой, смыкаясь с религиозными, шовинистическими и популистскими направлениями и группировками. Они, не встречая должного отпора со стороны общества и его авангарда – творческой интеллигенции, разобщенной подачками в виде собственных театров, оркестров, финансирования спектаклей, дискуссионных представлений и т. д., наступают единым фронтом на нежащихся под сиюминутным солнцем благополучия счастливчиков, утопающих в аплодисментах толпы, одновременно ненавидящей их, будучи наэлектризованной популистскими призывами.

Член международной комиссии, врач из Будапешта, доктор Орсис осматривает захоронения у Катыни

Рьяные антисемиты, сделав карьеру на такой вечно актуальной теме отечественной и мировой истории, отхватившие положенную от власти мзду в виде должностей, фондов и институтов, нейтрализовались и затаились, выжидая. Еще не пришло время сбрасывать маски, толпа еще не взяла в руки оглоблю. Еще не известно направление удара, да и вообще надо ли подсоблять? В Америке выбран новый президент, а Зюганов видит в этом уже сионистский заговор и заявляет об этом на всю телевизионную округу! И кто-нибудь возразил, образумил?

Наоборот, существуют глобальные, программные «исследования», необходимые при «нужде» для ссылок. Интересно в этом отношении, например, появление в 2007 г. пятитомника А. Мартиросяна, многократно цитируемого здесь. Пользуясь вседозволенностью ради поставленной задачи и оставаясь безнаказанным, Мартиросян, пытаясь создать интригу увлекательного детектива с рядом документов и выкладок, скатывается вновь и вновь на этот вечный и постоянно злободневный собственный анализ и свое особое освещение исторической поступи еврейства и его вины во всех бедах СССР и его правопреемницы России. Словно современный баснописец и сказочник, автор проходит катком по историческим этапам и личностям, описывая выработку стратегии сосуществования советского государства с капиталистическим окружением и, в связи с этим, необходимого разгона еврейского засилья в среде советской дипломатии и внешней торговле аж с довоенных пор.

Прочитав два тома, я задался вопросом: зачем ему это надо? И зачем мне это читать? На второй вопрос проще ответить: очень трудно найти подобное сконцентрированное мракобесие. Для ответа на первый вопрос привлечем самого же Мартиросяна. Наберемся терпения, припадем к этому низвергающемуся водопаду проклятий, оскорблений, позорных кличек, эпитетов и метафор, свидетельствующих о ненормальном морально-психическом состоянии человека, с наличием даже патологических извращений.

Дословно цитирую его высказывание о любимце партии Н.И. Бухарине: «Кристально честный ленинский мерзавец, путаник, проходимец, болтун, человек с длинным языком, брехун, безмозглый и трусливый ленинский гвардеец Балаболкин, решивший тряхнуть стариной и стать на скользкий путь тривиального шпионажа». По словам Бухарина, разъяренный Ильич кричал: «А на Россию, батенька, мне наплевать!» Как видно, ничего другого, кроме этой провокационной цитаты Бухарина, Мартиросян не счел нужным воспроизвести из монологов вождя. И куда смотрит Зюганов?

Дочь известного русского писателя Л.Н. Толстого, Александра Львовна – «баба, свихнувшаяся на звериной ненависти к своей родине», Хрущев – «лысый идиот», Ежов – «пресловутый карлик», Колчак – «заурядный адмирал, да еще крымский татарин». Гвоздем в горле Мартиросяна застряли писания Солженицына, представляющие, по высказыванию бывшего посла США в СССР на рубеже 60—70-хх гг. Бима, определенную трудность для восприятия даже у видавших многое на своем веку махровых писак Запада. Одного из участников перестройки А. Н. Яковлева он характеризует главным пропагандистом «катастройки» с вбитыми в голову основными положениями надвигающейся катастрофы со времени его работы послом СССР в Канаде. А вбиванием занимался представитель спецслужбы Израиля и англосаксонских стран Д. Гольдштюкер.

Реаниматорами мифа о совместных парадах советских и германских войск во Львове и Бресте в сентябре 1939 г., становятся А. Яковлев, М. Горбачев и их «присные из числа конъюнктурщиков, действующих в тесной координации с Западом, оголтелыми польскими русофобами и прибалтийскими лимитрофами», преследовавшими цель уничтожить территориальную целостность СССР. Создается впечатление, что автор отвязался и его снова пора сажать на цепь.

Может быть, в баснях и интерпретациях Мартиросяна есть что-то новое, привлекающее? Нет! Просто это бесшабашная трактовка многократно уже описанных исторических фактов, доказанных и передоказанных, убивающая своей примитивностью, наглой ложью и пустой болтовней, перемешивающимися с высказываниями ущербного характера, человека, живущего с дикарями в одной деревне. Вместо обучения их азбуке им предлагается усвоение теории квантов, в которой сам преподаватель исходит из того, что Земля плоская.

Каскад новостей от мимолетной пошлости до глубокого нравственного невежества обрушивается на читателя. Мимоходом, например, он отрицает Катынь, выдавая это за дело рук гитлеровских варваров, хотя факты говорят о другом. В феврале 1943 г. немецкие солдаты обнаружили в лесу недалеко от Смоленска массовые захоронения, в которых находились трупы более чем 4000 польских офицеров, штабелями зарытые под землей. Нацистское правительство Гитлера создало для определения причин этого массового захоронения международную комиссию врачей, определивших, что массовый расстрел был проведен советскими работниками внутренних дел. Как можно привлекать его к дискуссии или публиковать многотысячными изданиями, не вызывая гнев польского народа? Приводя в ужас обывателя, он все время говорит о деньгах, контрибуциях, компенсациях, якобы требуемых поляками, а не об их пролитой крови.

Используя старый прием советских пропагандистов-агитаторов, выражая готовность обсуждать тему, он уходит от нее и говорит совсем о другом. Страницы его книги – это страницы, наполненные еврейскими фамилиями, якобы являющимися причиной всех страданий советского народа. Литвинов, нарком иностранных дел, согласно Мартиросяну, рассматривал внешнюю политику СССР с узких местечковых позиций, постоянно «сливая» на Запад всю информацию, касающуюся советско-германских дипломатических и торговых отношений, причем не только конфиденциальную, но и секретную. Высказывания Мартиросяна о Литвинове поражают своей всеохватностью, так что большего и не скажешь, кроме как об «истинном информирующем агенте стратегического влияния Запада». Какая филигранно-отточенная терминология в создании образа врага, преподносящаяся обывателю марьинорощинским жаргоном, в котором распространение информации выражается полублатным определением «слил».

Но и это еще не все. Возвращаясь к Мартиросяну: оказывается, Сталин был глубоко озабочен наличием в Советском правительстве узкой касты советских дипломатов-германофилов, занимающих руководящие позиции в наркомате иностранных дел. Причем эта каста была разделена как бы на два лагеря: на ярых сторонников Троцкого, возглавляемых зам. наркома иностранных дел Н. Н. Крестинским, и просто сторонников безоглядного германофильства без какой-либо политической ангажированности. Была еще каста наркоматовских заказников англосаксонской ориентации во главе с наркомом иностранных дел М.М. Литвиновым. Это совсем другое, чем внедрение евреев в семьи руководства страной под видом любовников и иждивенцев, это глобальное формирование внешней политики страны и ее реализация.

Разложив по полочкам идеологические корни произрастания внешней политики советского государства, Мартиросян был бы не Мартиросяном, если бы ему, при всей его проницательности, не удалось усмотреть во всех этих взаимоотношениях и течениях, налагающих отпечаток на внешнюю политику страны, все тот же еврейский след, о чем он неустанно повторяет в различных модуляциях и модификациях. Уже с первых дней советской власти и практически до мая 1939 г. в дипломатическом и внешнеторговом ведомствах работало, в соответствии с высказываниями Мартиросяна, большое количество евреев. Можно быть снисходительным и снизойти, добавив его устами, что в этом ничего плохого нет. Ну много их, пусть себе и работают, раз им нравится. Мало того, широта души позволяет ему, конечно, высказать начистоту свое сокровенное мнение о наличии у них действительно немалых талантов в этой сфере. Плохо было то, что из его души исходит сокровенный крик животной неприязни: «этнические соображения евреев, к тому же нередко навеваемые извне, зачастую брали безальтернативный верх над государственными интересами». Каково! Еврей на службе фашистской диктатуры – такое надо уметь продать! И продает, оказывается, есть покупатели.

Непонятно только, как выживали эти «служаки и выродки», годами стоявшие на службе фашизма? Оказывается, они, прикрываясь социалистической пропагандой, становились неуязвимыми, не поддаваясь какой-либо нейтрализации. Хотя, добавляет правдолюб Мартиросян, во внешней политике и торговле нет и не может быть места этническим эмоциям, ибо последние всегда превращают торговлю и дипломатию в балаган или базар.

Но касты есть касты, поэтому неудивительно, что стержнем при разработке политики СССР в отношении Германии, было выстраивание торгово-экономических отношений, ибо Сталин не собирался сотрудничать с нацистами в области политики или в области идеологии, а вот возглавлявший дипломатическое ведомство М. М. Литвинов смотрел на создавшуюся ситуацию с точки зрения местечкового еврея Меера Валлаха Финкельштейна: бизнес есть бизнес. Вот тогда все становится на свои места, как кубики в лото при выигрыше. А они, эти кубики, все один в один евреи. Да еще на каких позициях: Я. Суриц – посол СССР в Германии, Розенберг – посол СССР в Испании, Майский – посол СССР в Англии. А если учесть, что сам Финкельштейн (он же Литвинов) женат на англичанке, то налицо прямая связь с англосаксонским стратегическим направлением удушения СССР. Что и находит свое подтверждение в трудах лучшего современного историка и авторитета (опять же по мнению Мартиросяна) Нарочницкой, устанавливающей в деятельности Литвинова еще и «поддержание контактов с британскими сионистами, поскольку весь период своего пребывания на британских островах в период Первой мировой войны последний очень тесно общался с наиболее влиятельными представителями еврейской общины Англии», постоянно «сливая» на Запад информацию, касавшуюся советско-германских политических и особенно торгово-экономических отношений, причем зачастую просто секретную.

Он ведь еще и сидел у англичан в тюрьме. Как отмечает Н.А. Нарочницкая, он не просто сидел, а обеспечивал в РСДПР «англосаксонскую связь» в годы Первой мировой войны и немало потрудился в Лондоне и США, чтобы война вплоть до революции была успешной для Антанты и разрушительной для России. В свое время не без их помощи Литвинов был выслан, несмотря на требования царского правительства, именно в Англию после того, как был арестован в Париже за попытку легализации «экспроприированных» в России 250 тыс. царских рублей. Впоследствии его обменяли на арестованного в Москве известного британского шпиона Б. Локкарта. Со времен той отсидки у него якобы сложились особо доверительные отношения с сотрудником Форин-офис Р. Липером, впоследствии возглавившим дипломатическую разведку МИДа Великобритании.

Все! Человек закопан и лишен лопаты – возможности откопаться. Процесс закапывания к тому же сопровождается полным бредом. В старые добрые сталинские времена подобные заявления Нарочницкой звучали бы прямым доносом с расстрельными последствиями. А сейчас это лишь указывает на прямую связь с махровой антисемитской демагогией. Утверждать, что подобную деятельность Литвинова можно характеризовать как преступление или предательство, все равно что требовать отлучить от церкви саму Нарочницкую вместе с Мартиросяном или настоятеля Кентерберийского собора от англиканской церкви. Вместо того, чтобы рассказывать одуревшей от бытовых неурядиц толпе о том, как чудесно она паркует собственный автомобиль в западных столицах, стать бы ей к токарному или ткацкому станку, прикоснуться бы изнеженными от писанины ручками к вымени простой костромской коровы, и не было бы ей дела до сионистских взглядов господина Финкельштейна-Литвинова. Но это так, между делом, для смычки старого с новым, ибо это стало так тривиально, словно вопросы и ответы из передачи «Что? Где? Когда?».

Выступавший против сближения СССР и Германии Литвинов видел в последней политического врага СССР, в основе идеологической концепции которого лежало уничтожение мирового еврейского большевизма. Только СССР мог противостоять этому расистскому лозунгу национал-социализма. Одновременно другой еврей Суриц поддерживал так называемую сталинскую государственную политику задабривания фашистской Германии. Так бывает. Не разобрался вместе со Сталиным. И Мартиросян снова связывает все концы в один узел: а здесь в руку и секрет превращения банальной служебной командировки Канделаки в некую тайную миссию.

Сталин специально направил в Германию новым торгпредом своего земляка и давнего знакомого, не замыленного старинным германофильством, чтобы со свежим взглядом проанализировать ситуацию, определив возможности улучшения торгово-экономических отношений между двумя странами.

Согласно Мартиросяну, своим рождением миф о тайной миссии Канделаки в немалой степени обязан и не в меру длинному языку Н.И. Бухарина. Этот «безмозглый и трусливый» «ленинский гвардеец» решил, очевидно, «тряхнуть стариной» и встал на скользкий путь тривиального инициативного шпионажа. По свидетельству Оффи, помощника американского посла в Москве (тогда им был У. Буллит, вскоре переведенный в Париж), именно Бухарин в 1935 г. выболтал, что Сталин якобы ведет секретные переговоры с немцами и «тянет в сторону союза с Германией». «Балаболкин» в то время был лишен доступа к секретной информации и сам знал только с чьих-то третьих слов.

Согласно Мартиросяну, Гитлер на каком-то этапе развития экономических отношений с Западом вдруг осознал свою полную зависимость от него и решил пересмотреть свою разбалансированную хозяйственную внешнюю политику, повернувшись лицом к СССР. Это было на руку Сталину, пославшему в Германию Канделаки с заданием зондировать почву в Германии на предмет получения от нее кредита, который Германия якобы готова была предоставить СССР в размере 200 млн марок. Но Гитлер идет еще дальше, и Шахт – глава Рейхсбанка – предлагает Канделаки кредит на 1 млрд марок – неслыханный объем кредита со сроком погашения в 10 лет. Как только Литвинов узнает о предстоящей сделке, он устраивает разнос Канделаки и Сурицу. Более того, он тут же сливает информацию французскому послу в Москве Альфану и далее письмом от 27.06.1935 г. уведомляет посла СССР в Чехословакии Александровского о предстоящей сделке, прося сообщить об этом Бенешу. Далее он пишет Александровскому, что «мы заподозрили в этой германской сделке маневр и отклонили предложение о кредите», однако никаких данных о таких подозрениях советского правительства не было известно. Наркоминдел СССР Литвинов взял на себя слишком много. Ни в ЦК, ни в Политбюро этот вопрос не обсуждался. Следовательно, отказ от сотрудничества с фашизмом – это сугубо его узко местечковая реакция агента стратегического влияния англосаксонского Запада.

Без санкции советского правительства сообщить такую секретную информацию главам Франции и Чехословакии – значит сознательно разгласить ее перед всем Западом, а, следовательно, преднамеренно нанести серьезный ущерб внешнеполитической и внешнеэкономической безопасности СССР! Ведь советский посол в Берлине – Я. Суриц – прямо писал Литвинову, что «единственным средством смягчения антисоветского курса является заинтересованность Германии в установлении нормальных экономических отношений с нами. Нам, по-видимому, ничего другого действительно не остается, как терпеливо выжидать и продолжать усиливать и развивать нашу экономическую работу. Усиление ее на базе последних предложений Шахта выгодно обеим сторонам. Этим и только этим объясняется благословение, данное Шахту Гитлером». А Мартиросян рассуждает, что, как и Литвинов, Суриц был евреем, но мыслящим и действовавшим как компетентный и сознающий свою высокую ответственность посла человек и советский гражданин, озабоченный защитой интересов своей страны. Литвинов же, напротив, действовал так, словно постоянно получал зарплату и соответствующие инструкции по меньшей мере из экономического отдела МИДа Великобритании. В таких условиях возникшая ситуация с Канделаки должна была быть доведена до конца, причем в кратчайшие сроки. Так оно и случилось[290]290
  А. Мартиросян. 200 мифов о Сталине. Сталин и Великая Отечественная война.


[Закрыть].

А изощренность Мартиросяна в обличительных характеристиках еврейских личностей не ослабевает: Исаак (Айзек) Дон Левин, якобы за Кривицкого-Гинзбурга написавший его известные мемуары, оказывается, старый агент британской разведки, литературно-публицистический «папарацци», подонок, пройдоха, имеющий гнусный авторитет в русской эмиграции, испускающий каждый раз словесный «понос». Особенно достается тем, кто ему покровительствует. Они просто твари. Среди них беглый предатель, А.М. Орлов, он же Лейб Лазаревич Фельдбин – «брехолог», агент влияния американской и британской разведок в русской эмиграции. Ну а когда речь идет о Троцком, то он, кроме как «бес мировой революции», другого имени не имеет. И вполне понятно, что к бесу можно все применить. И когда уже относительно «поноса» все ясно и тема исчерпана, то читателю предлагается новый тезис о том, что бес «обоссался» и, находясь в изгнании, прожигал сворованные у страны деньги. Заместитель наркома внутренних дел З. Кацнельсон – костолом. Ну и сюда же следует добавить авантюристов с мировым опытом – Блюмкина, Фельдмана, Рабиновича, Мильграма.

Дальше следуют: Иосиф Пятницкий, он же Таршис, заведующий политико-административным отделом ЦК ВКП(б), которому подчинялся и Коминтерн, и органы безопасности, ортодокс, динозавр мировой революции, Миней Губельман – Емельян Ярославский, печально известный по тем временам бездарь, бездельник и дармоед, «главный безбожник СССР». И все они, представители партократии и оппозиции, являются подонками и ублюдками. В разрушении храма Христа Спасителя виноват Л.М. Каганович. Не надо сожалеть о том, что неистовый Я.М. Свердлов отправлен к праотцам. Ему просто размозжили череп, и совсем он гриппом не болел. Роль убийцы выполнил не кто иной, как сам Троцкий и, конечно, США.

Мартиросян постоянно в поиске, продолжая «сушить мозги» обывателю: «Сталинское ЦК вместе с ленинским Политбюро, никакого отношения к идеологии фашизма не имеющие, отдали на откуп „пархатым“ внешнюю политику страны, а те неумело воспользовались своим засильем и связями с англосаксами, создали атмосферу нетерпимости между двумя государствами, спровоцировали создание напряженности и недоверия между ними». Сталин разгадывает лукавые интриги местечковой еврейской шпаны и посылает свой громоотвод, товарища Молотова, на высокую трибуну Верховного Совета 31.10.1939 г. с речью, говорящей сама за себя, ибо к началу Второй мировой войны все еврейские труженики дипломатической службы были уже расстреляны или посажены на дыбы или баланду, тем самым заключенные пакты о ненападении и различные торговые соглашения не имели никаких препятствий для своей реализации и означали не только мир с гитлеровской Германией, но и прекращение идейной борьбы с гитлеризмом, ведущее не только к замалчиванию страшной практики последнего, но и к провозглашению нейтралитета по отношению к фашистской идеологии и даже к активной борьбе против противников ее.

Однако вернемся к докладу Молотова:

«…В последнее время правящие круги Англии и Франции пытаются изобразить себя в качестве борцов за демократические права народов против гитлеризма, причем английское правительство объявило, что будто бы для него целью войны против Германии является, не больше и не меньше как „уничтожение гитлеризма“. Получается так, что английские, а вместе с ними и французские сторонники войны объявили против Германии что-то вроде „идеологической войны“, напоминающей старые религиозные войны. Действительно, в свое время религиозные войны против еретиков и иноверцев были в моде. Они, как известно, привели к тягчайшим последствиям, к хозяйственному разорению и культурному одичанию народов. Но эти войны были во времена Средневековья. Не к этим ли временам Средневековья, к временам религиозных войн и культурного одичания тянут нас снова господствующие классы Англии и Франции? Во всяком случае, под „идеологическим“ флагом теперь затеяна война еще большего масштаба и еще больших опасностей для народов Европы и всего мира. Но такого рода война не имеет для себя никакого оправдания. Идеологию гитлеризма, как и всякую другую идеологию, можно признавать или отрицать, это – дело политических взглядов. Но любой человек поймет, что идеологию нельзя уничтожить силой, нельзя покончить с нею войной. Поэтому не только бессмысленно, но и преступно вести такую войну, как войну за „уничтожение гитлеризма“, прикрываясь фальшивым флагом борьбы за „демократию“»…

Так вот, дорогие друзья гитлеровцы: делайте у себя свое святое дело, это ваши внутренние, так сказать – идеологические зигзаги, творите, устанавливайте новый порядок, у вас своя демократия, у англосаксов своя, да и у нас своя. Политика идейного примиренчества по отношению к гитлеризму расчищала почву для молчаливой моральной полулегализации антисемитизма. На этой почве и в Советском Союзе, и в Германии возникали – а при задавленности сколько-нибудь свободной печати не могли не возникать – чрезвычайно странные слухи. После четырехнедельной поездки по Германии О.Г. Виллард телеграфировал в «The Nation» из Гааги, будто «в ответственных кругах» Германии ждут перенесения в советскую практику основных начал «Нюренбергских законов». Следует привести полный текст выдержки:

«…Я должен сообщить и еще одну плохую новость. В ответственных кругах Германии распространена уверенность, что соглашение со Сталиным предусматривает применение Нюренбергских законов по отношению к русским евреям и что это будет осуществлено до истечения шести месяцев со дня подписания пакта. При этом не предполагается, что постановления такого рода будут проведены в законодательном порядке; Сталин просто сделает соответствующие распоряжения, этого будет достаточно».

А вернувшийся из Москвы Риббентроп, поиграв в карты в «подкидного дурака» со Сталиным, докладывал Гитлеру, что Сталин высказывал в беседе с ним решимость покончить с еврейским засильем, и прежде всего среди интеллигенции.

И. Сталин играет в карты с министром иностранных дел Гитлера И. Риббентропом во время визита последнего в 1939 г. в Москву перед подписанием пакта о ненападении

Но это все плевки по мелочам из-за угла, и, освистав своих и чужих врагов на всю округу, включая близлежащие базары и другие места массового скопления людей, Мартиросян без остановок переходит к раскрытию своих глобально-стратегических взглядов на нашу эпоху. Согласно ему, исторически сложилось так, что жидомасонам – евреям и представителям англосаксонского направления сама судьба преподнесла на блюдечке план удушения молодого советского государства, а Сталиным были предприняты меры по исправлению создавшейся ситуации. Иначе он поступить не мог.

Начиная «от Ромула до наших дней» красной нитью через труды этого очковтирателя истории проходит раскрытие системной подготовки как Первой мировой войны, так и Второй, сплетенной, словно кружевами, махровыми происками жидомасонства. В качестве инструмента реализации своих замыслов вытаскивается опять же созданный англосаксами «здоровый дурень всемирной истории» в лице Германии. По предположению автора, на длительную перспективу в самой Германии планировалось порождение оголтелого и агрессивного германского националистического реваншизма, чтобы инициировать Вторую мировую войну, прямо-таки с колес Первой. Сам же сценарий перманентной мировой бойни ХХ века, согласно исследованиям Мартиросяна, упоминался уже в 1871 г. руководителем масонской группировки Вольных Каменщиков США А. Пайком, описавшим весь сценарий предстоящей схватки, предусматривающий появление и агонию Германии, утрачивающей свою государственность.

Именно это являлось основанием для нового витка оголтелой европейской ненависти, ибо «когда Германии грозит опасность, немцы становятся однопартийными. Они превращаются просто в немцев», – цитирует Мартиросян неизвестного автора, закрывая кавычки, что и нужно было мировой закулисе, понятно какой. Все было запланировано еще задолго до Гитлера, незамедлительно появившегося словно из рукава фокусника, согласно плану опять же англосаксонских и масонских заговорщиков, а нацелить фюрера на уничтожение СССР было лишь вопросом техники забалтывания сторон. Здесь Мартиросян делает исторический экскурс не для передышки от умственного напряжения. Нет. Он задает вопросы истории и находит ответы, исходя из того, что появление англосаксонского следа и, конечно же, жидомасонского в становлении гитлеровского режима так же до примитивности просто, как и пресловутый английский завтрак из овсянки, модный теперь у российских олигархов, забаррикадировавшихся на берегах Темзы.