Текст книги "Наедине со временем"

Шпионаж, прикрытый идеологической пропагандой

Внутрипартийные противоречия особенно накалились, когда Сталин и его соратники, сбросив маски соглашательства, перешли к открытой борьбе против оппозиции, которая, будучи связанной моральными узами солидарности и коллективной ответственности с партией, не могла и не хотела подвергать новым коллизиям единство партии, в то время как Сталин с сотоварищами начали политико-коррупционную деятельность, полную заговоров и интриг, свободных от всяких моральных условностей и ограничений. Как вспоминал впоследствии технический секретарь Политбюро Бажанов, в 1923 г. перед заседаниями Политбюро, проходившими два-три раза в неделю, «тройка» собиралась или у Зиновьева, или у Сталина: «Это заседание тройки и есть настоящее заседание секретного правительства, решающее, вернее, предрешающее все главные вопросы… Формально тройка решает, ставить ли вопрос на заседании Политбюро или дать ему другое направление»[193]193
  Знание – сила. 1989. № 7. С. 84.


[Закрыть]. Вот где пригодились навыки и опыт революционного подполья, когда кремлевские покои превратились в конспиративные квартиры, увлекая таинственностью власти.

Советский аппарат репрессий, поднаторевший во внутрипартийных интригах за десятилетия борьбы за власть, не довольствующийся своими завоеваниями, продолжал политику распространения идей коммунизма на капиталистическое окружение. За неполное десятилетие бюрократия органов власти не только окрепла, но и сформировала аппарат принуждения, способный не только на подавление внутригосударственных антисоветских идеологических концепций, но и активно пытающийся воздействовать на вражеское внешнее окружение. Все необходимые навыки и инструменты уже заняли прочное место в арсенале средств органов внедрения, устрашения и забалтывания всего, что можно отхватить, урвать или умыкнуть. Конечно, было многое, но многого и не хватало, чтобы произвести задуманный передел мира. Нужны были новые технологии, новые заговоры, новые шпионы, новые солдаты революции. Демонстративная вооруженная расправа с Троцким на чужой территории являлась лишь одним из ярких свидетельств почти неограниченной деятельности секретных репрессивных служб СССР.

Раскрытая американской разведкой деятельность шпионских группировок супругов Розенберг и им подобных, нарушавших элементарное международное право, показательные процессы против своих идеологических противников в СССР, международная пропагандистская и провокационная, порою террористическая и подрывная деятельность компартий за свержение капиталистического строя в своих странах вели к разжиганию недоверия, подозрительности, шпиономании, политической травли, клеветы, доносов, страха.

Процесс Сакко и Ванцетти – одно из эпохальных исторических событий, изменивших наш мир, превращенное в легенду о современных сынах – не божьих, а рабочего класса, – якобы невинно распятых на электрическом стуле кровавыми прокураторами буржуазного государства. Роджер Болдуин (1884–1981), один из основателей американского союза защиты гражданских прав, называл Сакко и Ванцетти гангстерами и анархистами, в то время как коммунистическая пресса называла их героями. В СССР именами «невинных жертв режима» были названы улицы во многих городах, санатории и фабрики – включая знаменитую московскую карандашную фабрику.

В 1970—90 гг. США далеко опережали весь остальной мир в технологии разработки программ для компьютерной техники, являющейся основой в первую очередь для милитаристских целей, покорения космоса, медицинских исследований, развития средств коммуникации и т. д. Между тем дальнейшее развитие компьютеров в значительной мере зависит именно от эффективных методов программирования. Ликвидация отставания СССР и в этой области также стала неотложной заботой КГБ.

Масштаб ущерба, нанесенного шпионско-диверсионной деятельностью СССР, например против США, можно охарактеризовать следующей цитатой из аналитического отчета, выполненного в то время ЦРУ и представленного постоянной контрольной комиссии Сената:

«Западное оборудование и технология сыграли очень важную, если не решающую роль в прогрессе советской микроэлектронной промышленности. Иными словами, этот прогресс можно рассматривать как результат более чем десятилетней успешной деятельности по приобретению в странах Запада сотен единиц оборудования, общей стоимостью в несколько сот миллионов долларов, для оснащения советских заводов, ориентированных на военные нужды. Приобретение оборудования осуществлялось незаконными методами, в том числе тайно, позволяя Советам систематически развивать производство микроэлектронной техники, представляющей собой необходимую основу для удерживания всей советской военной техники на передовом уровне в течение ближайших десятилетий. Приобретенное оборудование и технологические секреты в общей сложности достаточны для того, чтобы полностью покрыть советские потребности в высококачественной микроэлектронике военного назначения и на 50 % в микроэлектронике вообще»[194]194
  J. Barron. KGB heute. 1984. S. 237–238.


[Закрыть].

Но Советы нуждались не только в оборудовании и системах программирования. Не менее важны для них были и технологические секреты, которые можно добыть, лишь насаждая своих агентов в американские лаборатории и промышленные центры. Поэтому большинство студентов из стран советского блока, прибывавших в США в порядке обмена, должны были, по идее, попадать в университеты, тесно сотрудничающие с научно-исследовательскими учреждениями и промышленными компаниями. Одновременно КГБ все в большем масштабе засылало в США в целях промышленного шпионажа своих агентов под видом беженцев из коммунистических стран.

Конечно, только самим Советам доподлинно известно, сколько научно-технических секретов и какие именно удалось выкрасть в США. Но перечень их легальных заказов и закупок новейших технологий позволяет судить о том, какими областями техники они особенно в то время интересовались и, следовательно, в каких наиболее болезненно ощущали свое отставание. Это – компьютерная и лазерная техника и технология, оборудование и секреты производства электронной техники, авиационных турбореактивных двигателей, вплоть до турбинных лопаток и прецизионных зубчатых передач, ракетной техники, навигационных устройств, включая миниатюрные и лазерные гироскопы, оборудование для производства шарикоподшипников специального назначения, специальное сварочное оборудование, технология получения титановых сплавов, подводные акустические системы (сонары), радиолокационное оборудование ПВО, системы слежения за искусственными спутниками[195]195
  Там же. С. 188–238.


[Закрыть].

В Нью-Йорке, Вашингтоне и Сан-Франциско постоянно находилось не менее 400 сотрудников КГБ и его военной разновидности – ГРУ, занятых шпионажем и проведением «активных мероприятий». Их труд дополнялся работой сотен сотрудников разведслужб стран-сателлитов: Кубы, Болгарии, Восточной Германии, Польши, Чехословакии и Венгрии. Примерно шесть тысяч советских граждан ежегодно посещали Соединенные Штаты в качестве гостей и туристов, и большинство этих визитеров также имели специальные задания КГБ. Кроме того, советский блок содержал в США более двадцати легально функционирующих компаний и фирм, служащих прикрытием и базой для шпионажа и подрывной деятельности.

Считалось, что стоимость информации, выкрадываемой в течение года научно-техническим управлением КГБ («управлением Т»), намного превышает суммарные затраты на деятельность всего КГБ. Известно, что СССР – главным образом благодаря КГБ – успешно перенял результаты американской научно-исследовательской деятельности и конкретных разработок в свой научно-технологический потенциал. Поэтому американские налогоплательщики вложили и будут еще много лет вкладывать миллиарды и миллиарды долларов, чтобы США смогли и впредь успешно противостоять новым видам советского оружия, создание которых стало возможным благодаря краденой американской технологии. Многочисленные признания самих агентов и протоколы судебных процессов позволяют выяснить, сколь разнообразны средства, применяемые КГБ для решения этой сложной задачи.

Усилия советской разведки с организованным шпионажем и ее пропагандистским аппаратом не пропали даром: семена, упав на плодородную почву, привели к появлению во главе американских департаментов внутренней и внешней разведки махровых антисоветчиков Маккарти, Гувера, Даллеса, владевших более, чем кто-либо, другой информацией о «миролюбивой политике» Кремля, усматривая в ней реальную советскую угрозу Западу. Правительство США отреагировало на вызовы внешнеполитических и внутренних противников превентивными адекватными мерами, проводя публичные процессы и слушания по подозрению различных организаций и отдельных лиц в антиамериканской деятельности. Их сущность состояла в сборе доказательств нелояльности к существующему строю.

По США прокатилась своеобразная кампания, известная под названием «охота на ведьм», жертвами которой стали совсем не рядовые американцы, а носители великих идей свободы и демократии, на которых зиждились основы американской государственности, породившей таких деятелей науки и культуры, как известный актер Ч. Чаплин или Оппенгеймер – один из создателей атомной бомбы. Первый был вынужден покинуть страну, проклиная Голливуд, второй был отстранен от работы по важнейшим стратегическим проектам. Создавались определенные трудности при идентификации вины и степени вовлечения в нее участников подозрения, ибо демократические свободы были плотно защищены буржуазным правосудием, но именно оно и использовалось для разрушения буржуазных основ общества.

Итак, существовал ближний, внутренний враг-перерожденец, засевший в самой стране победившего социализма или в ее социалистическом окружении, и дальний враг, на сторону которого переходили все эти враждебные элементы. С ближними все ясно, надо только протянуть руки и нащупать сонную артерию, а вот как быть с дальними?

Туннели палестинских масштабов еще не рыли, а если и рыли, то только на короткие расстояния для марш-бросков, например, из Восточной в Западную оккупационную зону Берлина. Были написаны фолианты, создающие образ внешнего врага и доказывающие его вину в советских трудностях – в хроническом недоедании, очередях за мукой, в талонах на боты и мыло, в трудоднях и разнарядках, в дефиците – словом, во всем негативном, что только может представить себе человек, желающий просто нормально жить, а не выживать.

Выпущенный и отредактированный Сталиным еще прижизненный «Краткий курс истории ВКП(б)», вобравший в себя «всю пену и накипь человеческой клоаки», по Дж. Лондону, описывал в тезисах не только кто и в чем виноват, но и кто является победителем в этой перманентной борьбе добра со злом. И всегда в итоге этой борьбы торжествовала абсолютная, почти библейская правда. Да ни у кого и не вызывало сомнений вещее слово партии.

Мы были пригвождены к этой свыше в разных вариантах декларируемой правде, словно к газетной доске, висевшей на Сущевском валу недалеко от марьинорощинского Мосторга, куда мы всей ребячьей ватагой ходили читать, конечно, «Советский спорт», но коли рядом на одном стенде висят «Пионерская правда», «Комсомольская правда» и просто «Правда», то приходилось заглядывать и в них. Издавались и распределялись по стране, словно через филиалы продуктовых сетей, идеологические продукты типа «Правда Востока» или «Алтайская правда».

Газетно-журнальный пропагандистский мир страны находился в постоянном развитии. Во второй половине 50-х и в 60-е гг. были созданы такие центральные журналы, как «Вопросы истории КПСС», «Партийная жизнь», «Агитатор», «Молодая гвардия», «Москва», «Ленинград», «Нева». После длительного перерыва возобновилось издание журнала «Рабоче-крестьянский корреспондент»… В 1960 г. в стране насчитывалось около 4 тыс. журналов и различных изданий журнального типа с годовым тиражом свыше 770 млн экз. В 1970 г. в СССР выходило уже 7250 газет, разовый тираж которых составил около 140 млн экз. За 1970–1975 гг. тираж газет вырос на 29 %, а разовый тираж журналов – на 17,5 %. В 1976–1978 гг. было создано свыше 400 новых газет, 113 журналов. Разовый тираж центральных, республиканских, краевых, областных газет составил около 85 млн экз. В 1977 г. газет стало 7985, а их разовый тираж составил 168 млн экз. Газеты выходили на 56 языках народов СССР. Издавалось 386 центральных, республиканских, краевых газет с разовым тиражом около одной трети всего разового мирового тиража газет. «Правда» выходила ежедневно тиражом 10,6 млн экз., «Известия» – 6 млн экз., «Комсомольская правда» – около 10 млн экз.

В 1977 г. в стране выходило около 7 тыс. журналов и изданий журнального типа с годовым тиражом, превысившим 3 млрд экз. Разовый тираж только «Работницы» был 13 млн экз., «Крестьянки» – около 7 млн экз. Колоссальные тиражи газетно-журнальной периодики в СССР давали все основания утверждать, что его население – одно из наиболее читающих в мире, что трудно было опровергнуть, особенно если речь шла о массовых газетах и журналах, об общественно-политических и литературно-художественных изданиях, позиции которых находили отклик в читательской среде.

Что касается тиражей газет и журналов ЦК КПСС, республиканских и других партийных комитетов, то подписка на эти издания шла по разнарядке сверху. Сохраняла свою силу принятая еще в середине 20-х годов директива об обязательной подписке каждого коммуниста на партийную газету или партийный журнал. Таким образом, высокие тиражи партийных изданий свидетельствовали об уровне материальной поддержки и дисциплинированности коммунистов страны, но не были критерием интереса к ним читательской аудитории, находящейся от всего прочитанного или выброшенного в корзину в качестве макулатуры в состоянии эйфории, соответствующей душевному подъему и постоянному веселью.

Издавалось множество отечественной художественной литературы, глобально освещающей перипетии внешней и внутренней борьбы махровых антисоциалистических сил против СССР с искажением исторических фактов, подпитанных информацией, недоступной для обывателя. Так, например, Н. Шпанов выпустил довольно увесистые для меня, тогда школьника, книги «Поджигатели» и «Заговорщики», названия которых говорят сами за себя. В них особо освещалась пред– и послевоенная ситуация в Европе: мюнхенский договор, преследование коммунистов в Германии, поджог рейхстага как подлая провокация фашистов, завершившаяся процессом над Г. Димитровым, его ликующее освобождение из фашистских застенков на радость всей мировой общественности. Много места уделялось организациям движения «сторонников мира», сговорам представителей крупнейших капиталистических монополий с фашистской верхушкой.

Кстати, всех, кто поддерживал коммунистическое и рабочее движение, борьбу за социальные права, в то время называли «прогрессивными писателями». К ним относился и Б. Шоу, которому заморочили голову еще в горьковские времена созданием потемкинских деревень и макаренковских образцово-показательных детских трудовых колоний. Сюда же следует причислить французского коммуниста Л. Арагона, турецкого писателя Н. Хикмета, чилийца П. Неруду и других. Их усердно подкармливали прелестями социалистического гостеприимства, номерами люкс в гостиницах, пребыванием на крымских курортах, мехами и черной икрой из распределителей, иконами и картинами из запасников музеев.

Их пьесы ставились в театрах, книги издавались огромными тиражами. Неважно, что их мало кто читал. Если, простояв неделями в очередях за собранием сочинений Ж. Верна или Г. Мопассана, удавалось приобрести наконец заветную подписку на эти книги, то в нагрузку обязательно навязывались произведения вышеупомянутых прогрессивных писателей. Реакционными или полуреакционными считались Митчелл, Ремарк, Хемингуэй и др., хотя с течением времени отношение советской власти к ним менялось в сторону признания и даже выборочно публиковались их произведения. Помню, мне, еще пацану, в руки попала книжка мелкого формата с броским названием: «Фальсификаторы истории. Тайная война против Советской России» прогрессивного писателя А. Канна.

Если Шпанов в своих вышеназванных произведениях допускал создание художественного образа врага с элементами детективного или приключенческого жанра, то Хрущев на ХХ и ХХII съездах партии выбросил на голову обывателя массу некомментируемых «фактов», которые невозможно было проверить, пользуясь слоганом: «Все ново то, что хорошо забыто». Американский публицист А. Канн, напротив, в своих работах использовал недоступные в то время советскому человеку обвинительные заключения и зарубежные публикации показательных процессов, связанных с международными провокациями и конфликтами с непосредственным участием и попустительством советских секретных служб недалекого прошлого вместе с прикрывающим их политическим руководством. В написанной им книге можно было вычитать далеко не безобидные для руководства СССР ошибки, промахи и агрессивную сущность борьбы советского государства за территориальный передел мира и за навязывание западным демократиям своего идеологического образа мышления и обустройства общества.

А О. Мальцев, получивший за свой роман-сказку «Югославская трагедия» высшую оценку руководства страны – Сталинскую премию! Как можно было выбросить на голову обывателя подобные фантазии посредственного выдумщика? Но именно они вошли в пакет агитационной литературной пропаганды, усилившейся после Второй мировой войны.

Лозунгами, призывами, досрочными обязательствами, приветствиями были украшены стены большинства зданий, выходящих на оживленные улицы и площади городов и поселков. Они висели даже на бортах автомобилей, уступая в этом только радиовещанию, ставшему буквально единственной радостью эпохи социализма. Наличие радиоточки в каждом доме, деревне, ауле или в недосягаемом горном селении тоже характеризовало прогрессивное развитие общества.

Черная тарелка и радиорозетка внушали почтение и отождествлялись, опять же, с техническим прогрессом. Сплошная и полная радиофикация страны доносила до каждого жителя те же лозунги и заклинания советской пропаганды, утрамбовывая в извилины человеческого мозга нужную ей систему кодирования информационного потока.

Все это делалось с единственной целью – подогнать мышление советского человека под коммунистический, созданный в верхах образец поведения и восприятия действительности по заданной руководством системе побуждения к целям, заключающимся в самообкрадывании, подмене и затушевывании подлинной сущности понятий и явлений, оболванивании и безоговорочном подчинении различного рода наставлениям, инструкциям, уставам и распоряжениям. Их назначение – внести в сознание человека искаженное представление об окружающей жизни, заставить его поверить в иллюзорное будущее, достижение которого предполагалось осуществить посредством планирования и интенсификации производства и принудительного распределения продукции. Причем все облекалось в форму доступных для восприятия лозунгов, изменяемых в соответствии с «текущим моментом».

И в этом была огромная заслуга радио, определяющего режим всей жизни и каждого дня советского человека. С раннего утра и до позднего вечера звучали лозунги и призывы. Диктор с неиссякаемым запасом энтузиазма провозглашал приход нового дня словами: «С добрым утром, дорогие товарищи! Начинаем заниматься утренней гимнастикой, поставьте ноги по ширине плеч» и т. д. Приступая к разминке и водным процедурам после сна, трудящийся тем самым осваивал весь процесс приобретения физического здоровья и закаливания организма. Казалось, вся страна в бодром марше спортивной зарядки подпрыгивает, сгибает и разгибает позвоночник и колени, затем резко останавливается по команде «пятки вместе, носки врозь».

Радиомуштра захватывала своим накалом, и страна трусила из воображаемых сортиров в воображаемые душевые кабины. И казалось, вот-вот подойдем, обгоним и перегоним, дадим жару, отвоюем, поделим и переделим, как в 17-м году. Но очереди на персональные туалеты и ванные растягиваются на десятилетия. А чтобы в очереди не было скучно, детей развлекают «Пионерской зорькой», взрослых – «Последними известиями», передовицами и обзорами газет. И все в едином порыве поддерживают лозунги, выплевываемые радиоточками. Мало кому приходило в голову задаться вопросом: а кого мы, собственно, хотим обогнать или хотя бы догнать? Нашего заклятого врага – капиталистическое окружение, которому, оказывается, живется лучше, чем нам, и только поэтому он наш враг? Но все же нам надо равняться на него, пока мы не догоним его, а чтобы он между тем не так сильно бежал от нас или в лучшем случае совсем остановился, надо затоптать его, чтобы к светлому будущему мы бежали одни, без аналогов, чтобы не с кем было равняться, когда можно будет и остановиться, а всем казаться будет, что бежим, даже назад бежим в 1913 г., но бежим.

Дети, собираясь в школу, вместе с манной кашей и рыбьим жиром успевают проглотить самый актуальный послевоенный лозунг корифея всех времен и народов относительно резких выпадов американского империализма против создания двух Германий: «Гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское остаются». Далее руководство к действию и краткие выводы: «Немцы, за один стол!» И вроде все понятно и вместе с тем непонятно: почему их надо сажать, да еще за один стол? Как посадить немцев за один стол, прокормить их? У нас самих ничего нет, сами дожевываем американские омлет и тушенку, смакуем отечественный жмых.

Сообщения по радио доходили до всех и каждого. Население буквально не отрывалось от этих черных тарелок, носителей правды, и с огромным вниманием слушало близкие каждому слова вождя, сулящие так много уже сейчас и еще больше на перспективу. За оттенками и интонациями произносимых им фраз следили с замиранием сердца миллионы тружеников великой страны. Все стремились проникнуться его состоянием – спокоен он или раздражен, наливает ли воду в стакан (бульканье в эфире), стучит ли зубами по стеклу, глотает размеренно или судорожно, вытирает ли усы. Обладая некоторым воображением, в эфире можно было услышать все: и взрывы оваций в зале (стук самоопрокидывающихся сидений стульев), и возгласы-здравицы в честь кумира партии и народа. А что народ? Ему достаточно здравиц, вот он и здравствует. И для подлинного здравия радио должно заполнить его культурный досуг, донести до него лучшие шедевры отечественного и мирового искусства.

Радио транслировало марши парадов, процессии похорон и других массовых сборищ с Красной площади и из Колонного зала, со стадионов и скотоводческих ферм, со льдин, дрейфующих по полярным океанам, из деревень и весей всего многонационального Советского Союза.