Текст книги "Кто проторил дорогу к пакту?"

Конечно, астрология – астрологией, но ведь разведывательная информация и в целом общий ход развития международной обстановки действительно ясно свидетельствовали об ускоренном приближении войны к границам СССР. Тем более что в 1937 г. по каналам разведки стало известно о том, что Германия все-таки развяжет войну на восточном азимуте к осени 1939 г.[297]297
  Эта информация была добыта английскими журналистами в Вене. Ее источником был австрийский канцлер. По заведенному тогда правилу всякая более или менее серьезная информация, относившаяся к Германии, от кого бы она ни исходила, направлялась в МИД Великобритании, где ее приобщали к материалам специально для этого заведенной папки «Германская опасность». Одними из самых внимательных читателей материалов этой папки были агенты советской внешней разведки. О самом факте добычи такой информации английскими журналистами см. Дуглас Рид. Спор о Сионе. М., 1992, с. 311–312.


[Закрыть] А в конце сентября 1938 г. явью стал и сам Мюнхенский сговор Запада с Гитлером, после которого даже дворники в Европе знали, что война на континенте вот-вот громыхнет. Для нашего же разведывательно-исторического расследования важно прежде всего то, что аннексия Третьим рейхом при активной помощи Запада Судетской области Чехословакии означала очередной шаг в их совместной реализации «плана Гофмана»/«плана Розенберга» на Юго-Восточном направлении. И не случайно, что сразу же после совершения этой не только позорной, но и прежде всего особо подлой по отношению к СССР сделки с Гитлером на стол Сталина легло любопытное сообщение разведки. В нем говорилось, что, улетая из Мюнхена, свихнувшийся на своих зоологических русофобии и антисоветизме психически неадекватный негодяй и он же по совместительству премьер-министр Великобритании Н. Чемберлен прямо у трапа самолета заявил Гитлеру: «Для нападения на СССР у вас достаточно самолетов, тем более что уже нет опасности базирования советских самолетов на чехословацких аэродромах». А чуть позже по каналам разведки Сталин был проинформирован, что и Франция заняла такую же позицию – стало известно, что министр иностранных дел Франции заявил нацистским главарям: «Оставьте нам нашу колониальную империю, и тогда Украина будет Вашей»[298]298
  Debû-BridelJ. L’Agonie de la Troisième République. 1929–1939. Paris, 1948. P. 511–512.


[Закрыть]. Ничего удивительного в том не было. Потому что обе державы – Великобритания и Франция – прикрылись фактически пактами о ненападении с Германией: Лондон – с 30 сентября 1938 г., Париж – с 6 декабря 1938 г. У них есть, а у Москвы – нет, так как даже пролонгированный срок действия договора о нейтралитете и ненападении 1926 г. истек еще в начале лета 1938 г. Путь на Восток для Гитлера был открыт…[299]299
  Небезынтересно в этой связи заметить следующее. Проект документа под названием «Об основах стратегического развертывания РККА на период 1938–1939 гг.» был представлен на рассмотрение высшего советского военнополитического руководства уже 24 марта 1938 г., то есть едва только произошел аншлюс Австрии. А вот утвержден он был, естественно, после соответствующих доработок, 13 ноября 1938 г., то есть через полтора месяца после позорной Мюнхенской сделки Запада с Гитлером. В этом важнейшем документе военного планирования того времени самым главным было то, что ответные действия военного командования СССР предусматривались в двух вариантах: к северу от Полесья и к югу от него. Проще говоря, если агрессия предусматривалась на СевероБалтийском и Юго-Восточном направлениях, то ответные, как оборонительные, так и контрнаступательные, действия РККА планировались также на этих направлениях, только, естественно, по нашей терминологии – на Северо-Западном и Юго-Западном направлениях. В этом же документе зафиксированы еще два принципиальных положения. Во-первых, внезапность нападения противника должна быть нейтрализована (полной) боевой готовностью Красной Армии. Во-вторых, боевые действия Красной Армии с началом войны должны были носить характер сдерживающих боевых действий, главным образом в укрепленных районах «линии Сталина». См.: ЦА МО Рф. Ф. 16. Оп. 2851. Д. 239. Л. 1—20.


[Закрыть]

Итак, уважаемые читатели, только что вы ознакомились с кратким, но, надеюсь, достаточно информативным анализом развития геополитической и военно-стратегической ситуации вокруг СССР на протяжении 20-х – 30-х гг. прошлого столетия вплоть до кануна заключения советско-германского договора о ненападении от 23 августа 1939 г.

Попробуйте, положа руку на сердце, честно ответить на вопросы:

1. Мог ли Сталин умышленно потворствовать Гитлеру, наречь его «Ледоколом» и, предварительно дезавуировав альянс коммунистов и социал-демократов в Германии, помочь Адольфу прийти к власти, чтобы затем с его помощью разделить Восточную Европу, спровоцировать Вторую мировую войну и устроить мировую революцию?!

2. Мог ли Сталин на протяжении 20-х – 30-х гг. ХХ в. умышленно готовить условия для развязывания Второй мировой войны?!

3. Мог ли Сталин, этот выдающийся знаток геополитики и военного искусства, пойти на сговор с Гитлером ради раздела Восточной Европы и, исходя именно из упомянутых в пп. 1–2 соображений, сформулировать содержание секретного протокола к договору о ненападении, в чем его непрерывно обвиняют?!

4. В его ли, Сталина, силах было откровенно провоцировать Гитлера на нападение на Польшу, тем более договором о ненападении и особенно содержанием якобы имевшего несчастье быть подписанным секретного протокола к нему, в том числе и определением жестких географических рамок «сфер интересов» СССР?!

5. Есть ли хоть какие-либо признаки, что тем самым Сталин мстил как Польше, так и Прибалтийским государствам за 1918 или 1920 годы?!

Разве не очевидно даже из приведенного выше краткого разведывательно-геополитического анализа, что все действия Сталина были продиктованы, во-первых, точным знанием планов Запада, в том числе и Гитлера, и, во-вторых, искренним стремлением обезопасить Советский Союз?! Обезопасить прежде всего именно на тех стратегических направлениях, которые откровенно намечались в качестве главных при нападении на СССР!

За что же нам винить Сталина, если даже Запад откровенно признавал и справедливость, и законность действий Сталина? Наоборот, мы обязаны, не стесняясь, гордиться тем, что страну и государство тогда возглавлял Выдающийся Государственный Деятель Планетарного Масштаба Иосиф Виссарионович Сталин, который превосходил своих основных противников вместе взятых не на одну, а на несколько голов! А уж в геополитике, в понимании геополитических проблем и перспектив их развития ему вообще не было равных на всем земном шаре!

* * *

Еще до заключения договора о ненападении, в середине 30-х гг. ХХ века, Сталин пытался вступить в тайный сговор с Гитлером ради организации четвертого раздела Польши, о чем свидетельствуют протоколы Политбюро 1934–1935 гг.

Историческая справка. Идея раздела Польши появилась в европейской международной политике не в конце XVIII в., как обычно это утверждается, в том числе и польскими историками, а в начале XVI в., то есть на два с половиной века раньше.

Инициаторами и авторами этой идеи всегда выступали западные соседи Польши – Германия и Австрия. Именно монархи этих стран по собственной инициативе предлагали России совместно осуществить раздел Польши как государства сумбурного, беспокойного, непредсказуемого (к слову сказать, Польша таковой остается и поныне). Первой такое предложение последовало от императора Максимилиана I в грамоте от 4 августа 1514 г. Он предлагал, чтобы к Австрии отошла Силезия, а к России – Киев с областью, преследуя тем самым цель «отщипнуть» от Польши ее крайние земли с запада и с востока. В 1516–1517 гг. Василий IV по совету боярина М.Л.Глинского предложил в свою очередь императору Максимилиану I и гохмейстеру Альбрехту Бранденбургскому разделить Польшу между тремя государствами: Австрией, Тевтонским орденом (будущей Пруссией) и Россией, предвосхитив тем самым раздел польского государства в XVIII в. между теми же тремя участниками. Под конец XVI в. в грамоте императора Максимилиана II от 20 ноября 1572 г. к Ивану IV предлагалось разделить всю Польшу пополам, так, чтобы все этнически польские земли (Мазовию, Куявию, Силезию, Малую и Великую Польшу) отдать Австрии, а Литву и ее земли (Белоруссию, Украину, Подляшье) – присоединить к Русскому государству. В таком виде эта идея муссировалась в европейской политике на протяжении 250 лет, пока не была реализована в конце XVIII в., когда Польша действительно созрела для этого.

Первый раздел Польши произошел в 1772 г., в период с февраля по август. Однако вопреки всем утверждениям он привел не к ликвидации польского государства, а лишь к его территориальному сокращению. Второй раздел Польши произошел в декабре 1794 г. Третий раздел Польши последовал в октябре 1795 г. Он привел к полной ликвидации польского государства, к исчезновению его с карты Европы. Вследствие этого в историографии как бы сама собой утвердилась концепция о трех разделах Польши, как о некоем классическом и окончательном акте по уничтожению польской государственности. Однако в действительности это не так.

Уже в 1807 г. польское государство было частично восстановлено Тильзитским договором в виде Великого герцогства Варшавского, которое чуть позже стало союзником Наполеона в войне против России. В связи с этим произошла новая перекройка границ Польши, то есть ее четвертый раздел. Именно тогда впервые был отрезан Данциг (Гданьск), а России был отдан Белосток.

В 1809 г. от Австрии к России перешла новая небольшая часть польской территории – Восточная Галиция, что стало пятым разделом Польши, закрепленным Венским трактатом 14 октября 1809 г.

После поражения наполеоновской Франции и низложении Бонапарта Россия, Пруссия и Австрия как союзники по анти-наполеоновской коалиции предприняли в 1815 г. новый, ставший шестым по счету, раздел Польши. Следует иметь в виду, что этот раздел был осуществлен по инициативе Англии и был самым несправедливым, ибо он грубо игнорировал этнические границы, соблюдавшиеся при прежних разделах. Одна особенность этого раздела заключалась в том, что он «по живому» резал исторически сложившиеся хозяйственно-экономические связи коренных польских территорий.

Другая же особенность состояла в том, что некое подобие польского государства все же сохранялось. Особым соглашением 1815 г. и специальным австро-русским договором 1818 г. была создана и обособлена частичка бывшего польского государства в виде «Свободного (Вольного) города Кракова с окружающим его районом», то есть центральная часть исторической области «Малая Польша». Однако этот куцый обломок польской государственности едва дотянул до 1846 г., когда было достигнуто трехстороннее австрийско-прусско-русское соглашение, по которому Краков перешел к Австрии. Это стало уже седьмым по счету и окончательным разделом Польши.

Как государство Польша была реанимирована только после Первой мировой войны ХХ века. Произошло это за счет территорий уничтоженных трех империй: Российской, АвстроВенгерской и Германской.

В самом начале Второй мировой войны, вследствие фантастически быстрого развала Польского государства Красная Армия по соображения безопасности СССР вынуждена была перейти польско-советскую границу и взять под защиту население Западной Украины и Западной Белоруссии, территории которых ранее были нагло украдены Польшей при содействии Антанты еще в 1920–1921 гг. По западной границе этих территорий была установлена демаркационная линия, до которой территорию Польши оккупировала гитлеровская Германия. Затем советско-германская граница была оформлена договором от 28 сентября 1939 г. В сущности это дает основание говорить о восьмом разделе Польши. Однако это будет не совсем точно. Советский Союз возвратил себе, прежде всего то, что являлось исконно русскими территориями, руководствуясь одновременно и соображениями безопасности. Кстати, это признали и на Западе, о чем уже говорилось в предисловии.

Таким образом, в истории Польши имели место восемь случаев раздела ее территории, а вовсе не четыре, как это принято считать.[300]300
  Настоящая справка составлена по материалам великолепной статьи выдающего отечественного историка, трагически погибшего в конце прошлого века В.В.Похлебкина. Под названием «Исторические опыты. Сколько было разделов Польши?» статья была опубликована в «Независимой газете» 15.07. 1999 г. Карты-схемы разделов Польши взяты из этой же статьи.


[Закрыть]

* * *

Да-да, не удивляйтесь, именно к середине 30-х гг., точнее к 1935 г., восходят истоки мифологии о советско-германском договоре о ненападении от 23 августа 1939 г. Более того. Это самый уникальный миф во всей этой круговерти лжи и фальсификаций. Потому что обычно мифы, как, впрочем, ложь и фальсификации, начинают плодиться постфактум, то есть при наличии свершившегося факта, который надо оболгать. Этот же миф стали выводить на орбиту пропагандистской войны задолго до того, как в силу стратегической необходимости и особенно вынужденности СССР подписал с Германией договор о ненападении. Но чего только ни сделает «пытливая» мысль специалистов из британской разведки, особенно если у них в помощниках ходил сам Троцкий и его личная агентура в СССР. Как любил приговаривать Главный маршал авиации А.Е. Голованов, «дело было так».

В 1960 г. бывший руководящий работник довоенной польской разведки Рышард Врага во всеуслышание признал, что в начале 1935 г. к нему обратился некто – он не назвал его имени – с предложением купить секретные советские документы. В основном это были якобы тексты постановлений Политбюро ЦК ВКП(б) за 1934 г., а также некоторые документы народного комиссариата иностранных дел СССР. Предложенные материалы содержали в том числе и сведения, касавшиеся Польши, прежде всего о якобы намечаемом Советским Союзом и гитлеровской Германией «четвертом разделе» этой страны! Детально ознакомившись с этими документами, руководящий сотрудник одной из наиболее яро антисоветски настроенных спецслужб мира того времени, априори злобный русофоб Р. Врага, пришел к однозначному выводу, что это фальшивки! Кстати, благодаря разведке Сталин узнал об этой фальшивке и, воспользовавшись визитом А. Идена в Москву в конце марта 1935 г., как следует «выдал» Великобритании «на орехи»…

Естественно, что возникает вопрос, откуда могли взяться образцы протоколов Политбюро, чтобы на их основе сделать фальшивки?! К вящему неудовольствию всех антисталинистов, ответ на этот вопрос есть, и не один конкретный. Прежде всего, дело в том, что хронологически история с этими фальшивками совпадает со временем пребывания Троцкого в Норвегии. Между тем в полпредстве СССР в Норвегии в начале 30-х гг. работали тайные сторонники Троцкого – П.С. Куроедов и Р.С. Коган. Именно они-то и снабжали «демона революции» конфиденциальной, в том числе и документальной, информацией о положении в СССР, в ЦК и Политбюро. Причем главную роль здесь играла Р.С. Коган. Во-первых, она была шифровальщицей советского полпредства. Через ее руки проходил весь документооборот полпредства.

С сожалением должен привести один пример, подтверждающий, что злонамеренные утечки секретной информации из СССР были широко распространены. В одном из писем за 1927 г. Сталин писал: «Мы не можем допустить, чтобы за нами шпионили повсюду, вплоть до самого высокого уровня. Практически ни одно секретное распоряжение не остается в секрете. В течение менее восьми дней многочисленные копии передаются в Берлин, Париж и Варшаву. От левых радикалов они попадают к меньшевикам, а затем передаются капиталистическим правительствам; таким образом, они всегда информированы о самых секретных наших материалах и решениях».

Кстати говоря, тот факт, что к середине 1936 г. британская разведка уже владела советскими дипломатическими шифрами, волей-неволей заставляет задуматься, в том числе и о роли Р.С. Коган в этом «успехе» МИ-6.

Но самое главное, конечно же, состоит в том, что является сутью «во-вторых». Родная сестра Р.С. Коган – Е.С. Коган являлась техническим секретарем в ЦК ВКП(б), и через ее руки как раз и проходили все постановления ЦК и Политбюро! Так что не приходится особенно гадать, откуда же могли взяться образцы для фальсификаций. В 1937 г. обеих сестер Коган расстреляли как ярых сторонниц Троцкого.

Итак, сотруднику одной из наиболее яро антисоветски настроенных спецслужб мира того времени, априори злобному русофобу Р. Врага, еще в 1935 г. было совершенно ясно и понятно, что предложенные ему для покупки документы – фальшивки. Увы, с тех пор минуло 74 года, но до сих пор эта простая и исключительно объективная мысль никак не может укорениться в сознании «демократической общественности» и «авторитетных историков», узко специализирующихся на особо злобной критике договора о ненападении. Почему?! Столь ли уж тупы и убоги, особенно западные, советологи?!

Да нет, не столь уж и тупы и убоги западные мерзавцы, хотя частично сие имеет место быть. Они прекрасно понимают, что это фальшивки. Но ведь для них главное состоит в том, чтобы вылить как можно больше грязи на СССР, но более всего именно на Сталина. Причем именно в динамике, дабы показать, что-де Сталин давно планировал Вторую мировую и давно искал возможность сговориться с Германией и Гитлером. В этом все дело! И вот что особенно удивительно. Один из главнейших раздувателей мифа о подлинности этих документов – американский советолог, профессор Милтон Ловенталь – полвека тому назад обратился к известному русскому историку-эмигранту, признанному авторитету по советской истории и действительности Борису Ивановичу Николаевскому с просьбой дать экспертную оценку этим материалам. Ознакомившись с присланными ему фотокопиями материалов, Николаевский в письме от 3 февраля 1960 г. на имя Ловенталя ответил следующее: «Мне кажется, что для окончательного решения вопроса у меня еще нет всех нужных данных (Ловенталь прислал ему только часть фотокопий. – А.М.). Тем не менее, я склоняюсь к выводу, что документ является подделкой. Конечно, подделкой, совершенной весьма осведомленными лицами и очень умело выдержанной в определенном смысле, – но подделкой… Прежде всего, Политбюро собиралось регулярно раз в неделю, в определенный день, который тогда был точно установлен (кажется, по четвергам). Правда, существовала комиссия Политбюро по внешней политике, но общие вопросы рассматривало Политбюро. В числе решение нет некоторых вопросов, которые, как точно известно, были рассмотрены Политбюро. Например, вопрос о поведении компартии Франции в феврале 1934 г., когда по приказу Политбюро эта компартия круто изменила свою тактику. Можно с полной категоричностью утверждать, что решения о ликвидации коллективизации Политбюро никогда не принимало: это вообще лежало вне плоскости возможных решений.

Я не вполне понял, где снимались “копии”: если в Вене, то это самое убедительное доказательство подлога. Копии решений Политбюро в 1934 г. за границу не посылались. Посылали только выписки из решений тем полпредствам, к которым они имели прямое отношение… Я не хочу теперь же говорить это в утвердительной форме, но у меня складывается впечатление, что речь идет о двойной игре советских (сталинских) агентов, которые с ведома своего начальства посылали немцам ту информацию, которая им казалась полезной, дезинформируя в соответствующем духе немцев. Под этим углом документы представляют некоторый интерес: какое представление Сталин хотел создать у немцев о своей политике. Но, конечно, и под этим углом документы подлежат дополнительной проверке…»[301]301
  Письмо Б.И. Николаевского. Цит. по: Николаевский Б.И. Тайные страницы истории / Под ред. Ю. Фельштинского. М., 1995, с. 412–413.


[Закрыть]И даже в ответном письме на ответ Ловенталя на процитированное послание Б.И. Николаевский вновь настаивал на мысли о грубой фальшивке![302]302
  Там же, с. 414.


[Закрыть] При всем том, что Николаевский крайне негативно относился к Сталину и его политике, он прежде всего был высококвалифицированный, дотошный историк и никогда, даже ради самых радужных политических целей, не опускался до подлога или признания подлога за нечто достоверное. Наиболее ярко это его человеческое и научное достоинство проявилось в истории с появлением в западной печати неких документов о якобы принадлежности Сталина к агентуре царской жандармерии. Николаевский сходу определил, что это фальшивка, и во всеуслышание заявил, что от этих документов за версту несет фальшивкой! Так что хотя он и был резко антисоветски и антисталинистки настроенным эмигрантом, но тем не менее, как человек науки, был исключительно порядочным. Не говоря уже об обычной человеческой порядочности, которой он всегда отличался.

Как видите, даже такой, не испытывавший ни малейшей симпатии к Сталину и СССР человек, и тот был склонен расценивать присланные ему документы как подделку и даже грубую фальшивку. И это еще полвека назад! «Естественно», что такую американскую сволочь, как Милтон Ловенталь, это не остановило, и он изо всех сил пытался и пытается раздуть миф о подлинности этих документов. Ну, что с него возьмешь?! Идиот-янки – он и в Африке будет идиотом-янки! Невзирая ни на какие научные звания. Хотя бы потому, что он в прямом смысле не в состоянии был понять одной простой вещи – секретные постановления Политбюро по всему миру никогда не рассылали! Если ученый не в состоянии этого понять, это уже не только не ученый, а всего лишь идиот в медицинском смысле! Впрочем, черт с ним, с этим олухом-янки – мало ли таких болванов в американской науке, особенно в политологии и советологии.

Куда важнее два признания Николаевского. Во-первых, он однозначно признал, что подделки совершены весьма осведомленными лицами и очень умело выдержаны в определенном смысле. Во-вторых, он подчеркнул, что у него складывается впечатление, что речь идет о двойной игре советских (сталинских) агентов. Причем именно потому, что-де они якобы с ведома своего начальства посылали немцам ту информацию, которая им казалась полезной, дезинформируя в соответствующем духе немцев. И вот под этим-то углом зрения эти документы якобы представляют некоторый интерес в том смысле, какое представление Сталин хотел создать у немцев о своей политике.

Эти признания Николаевского дорогого стоят, потому как он совершенно случайно, абсолютно неосознанно – готов за это поручиться – охарактеризовал воистину неповторимый почерк… британской разведки при проведении активных пропагандистских акций на базе конфиденциальных и секретных документов противника. Ни одна разведка в мире не умеет так работать с добытыми агентурным путем секретными документами противника – на грани 100-процентной их достоверности, изменяя всего лишь самую что ни на есть микроскопическую их долю, которая, однако, переворачивает весь смысл документа. Проще говоря, никто в мире, кроме британской разведки, не умеет из абсолютно достоверного на все 100 % секретного документа противника сделать документ 99,99 % достоверности! Но сделать так, чтобы получился совсем иной смысл или, по меньшей мере, ненавязчиво сложилось бы впечатление о некоем ином, подспудном смысле этого документа! И даже такой «дока», как Николаевский, и тот попался на эту удочку. Ему и в голову-то не пришло, что никакой специальной дезинформационной игры Сталин в то время не устраивал. И даже не помышлял об этом. Наоборот, именно в то время он стремился к альянсу с западными демократиями, рассчитывая – увы, как оказалось, безуспешно – на совместные с ними усилия по укреплению коллективной безопасности в Европе в целях противодействия воцарившемуся в Германии агрессивному нацизму. Зачем ему в то время, когда он стремился заключить договора о взаимопомощи с Францией и ее союзниками, а Польша была главным союзником Парижа в Восточной Европе, пытаться сговориться с гитлеровцами о разделе Польши?! Тем более, если учесть, что у СССР уже имелся договор о ненападении с Польшей, к тому же продленный именно в это время еще на пять лет!

Естественно, что Борис Иванович Николаевский не мог в те времена знать, что с начала 30-х гг. у британской разведки появился один из наиболее ценнейших в предвоенный период агентов в СССР, который работал в секретариате члена Политбюро А.И. Микояна! Через руки этого агента проходила вся секретная документация Политбюро и еще многое другое, не менее секретное! Вербовал этого агента – его имя и фамилия до сих пор не разглашаются – региональный резидент МИ-6 по Восточной и Центральной Европе (штаб-квартира была расположена в Праге) майор (впоследствии полковник) Гарольд Гибсон.

Советская разведка дважды вычисляла этого агента по характеру передававшейся им информации (он большей частью передавал секретную информацию мобилизационного характера). Первый раз еще в 1936 г. благодаря одному из наиценнейших агентов из числа «кембриджской пятерки» Д. Маклейну (Маклину). Увы, связанный с оппозицией глава НКВД Г. Ягода «утопил» этот сигнал в недрах Лубянки. Тогда гроза миновала агента британцев. Второй раз в 1940 г. и также благодаря выдающемуся представителю «кембриджской пятерки» – Антони Бланту. Но в то время НКВД возглавлял выдающийся ас разведки и контрразведки Л.П. Берия, и сигналу был дан ход. Вскоре агент был вычислен и поставлен к стенке.

Почему историю с этим агентом следует иметь в виду, наряду, естественно, с указанной выше историей с сестрами Коган? Да потому, что среди оказавшихся после Второй мировой войны в руках американцев якобы подлинных документов Политбюро фигурируют документы не только 1934 и 1935 гг., но и документы 1931 г. А это и есть ориентировочное время вербовки Г. Гибсоном упомянутого агента. Естественно, как это принято в любой разведке, вербовка всегда закрепляется не только согласием – письменным или устным – на сотрудничество со спецслужбой, но и передачей соответствующих документальных материалов (либо иной важной информации, в том числе и устно). Вот так в том массиве документов, которым пользуется Милтон Ловенталь, и оказались слегка подправленные британской разведкой протоколы постановлений Политбюро от августа 1931 г.!

В кругах западных советологов все эти документы известны, в том числе, естественно, и британским ученым, включая и тех, кто, как и их заокеанские коллеги, связан со спецслужбами. Однако британская разведка умеет хранить свои тайны и потому никак не реагирует на циркуляцию упомянутых документов. Фальшивки и сейчас выгодны, особенно в преддверии 70-летия подписания советско-германского договора о ненападении.

И в заключение еще об одном замечании Б.И. Николаевского. Помните, он упомянул Вену, подчеркнув, что если документы поступают оттуда, то это однозначно подложные документы. Вспомним также и сетование Сталина о том, что секретные документы утекают в Берлин, Париж и Варшаву. Все дело в том, что в кругах белой эмиграции активно орудовали целые фабрики по изготовлению фальшивок. Наиболее «продуктивные» фабрики по изготовлению фальшивок функционировали как раз в Берлине (главарь Дружеловский) и в Вене (главарь Якубович). Кроме того, аналогичные «производства» фальшивок были налажены в Лондоне – под руководством Синклтона и в Китае – под руководством Кедроливанского. Практически все эти фальсификаторы состояли на службе у разведок стран проживания, а многие умудрялись быть еще «многостаночниками» – служили разведкам сразу нескольких государств. Более того, все они, как правило, были тесно связаны с влиятельными политическими кругами стран проживания, от которых получали соответствующие заказы и которым поставляли необходимые «документы». Наиболее заметной, активной и скандальной среди этих «фабрик» фальшивок было «Братство Русской Правды» во главе с Владимиром Григорьевичем Орловым[303]303
  Орлов, Владимир Григорьевич, 1882–1941 гг. Действительный статский советник, следователь по особо важным делам при штабе Западного фронта в период Первой мировой войны, один из сильнейших русских контрразведчиков той поры, а впоследствии и разведчик. В царской России вел расследование таких громких дел, как дело о предательстве военного министра Сухомлинова, дело о шпионаже жандармского полковника Мясоедова, дела ряда петербургских банкиров-сахарозаводчиков, работавших в пользу Германии, и т. д. После октябрьского переворота 1917 г. по заданию генерала Алексеева некоторое время работал в комиссии по уголовным делам ВЧК, где спокойно уживался непосредственно «под крылом» самого Ф.Э. Дзержинского, дело которого весьма обходительно вел еще до 1917 г. Одновременно занимался военным и политическим шпионажем в пользу стран Антанты и кайзеровской Германии. Оказавшись вынужденным покинуть Россию, нашел свое призвание в создании уникального архива, в котором были сосредоточены досье на многих деятелей советского государства, партийных функционеров, сотрудников Коминтерна по всей Европе, Америке и Азии, дипломатов, разведчиков системы ИНО ОГПУ-НКВД и Разведывательного управления РККА. Кроме того, в его архиве было громадное количество различных, в том числе и документальных, данных дореволюционного и послереволюционного периода. Обладая таким уникальным архивом, Орлов по заказам различных разведок и политических кругов зарубежных стран изготавливал всевозможные фальшивки и слыл непревзойденным мастером по этой части. Особенно по части антисоветских и антикоммунистических фальшивок. ОГПУ-НКВД достоверно было известно, что Орлов тесно связан с английской, французской и германской (военными) разведками и выполняет их заказы. Кстати говоря, такими же данными располагала и французская разведка, материалы которой попали в руки советских разведчиков. Впоследствии Орлов стал сотрудничать также и с польской разведкой. Его основная специализация в эмиграции – изготовление фальшивок. Любопытно, что в эмиграции прекрасно понимали, почему он пошел на это. Известный в кругах русской эмиграции Берлина С. Боткин как-то написал председателю совещания бывших русских послов М. Гирсу: «К сожалению, с Орловым случилось то, что часто бывает с тайными агентами, – не имея возможности, отчасти из-за отсутствия материальных средств, добывать верный материал, он стал доставлять сведения, основанные на непроверенных слухах, а, в конце концов, уже под влиянием денежной нужды, он ступил на скользкий путь… фабрикации фальшивых документов». Орлов слыл очень умным, изворотливым, ловким и бывалым человеком, прошедшим огонь, воду и медные трубы, беззастенчивым в способах и приемах разведки, чрезвычайно осторожным и недоверчивым. Тем не менее советской разведке удалось внедрить в его ближайшее окружение свою агентуру и разведчиков и точно знать, что творится на его «фабрике» фальшивок, а кое-что – в виде нескольких громадных чемоданов, набитых всевозможными документами, даже сфотографировать.


[Закрыть].

Судя по всему, изготовление фальшивых протоколов Политбюро не обошлось без Орлова. Потому что только он из всех мастеров документальных фальсификаций наиболее виртуозно владел не только самим этим дурно пахнущим «искусством», но и подлинными реалиями документального делопроизводства в СССР, не говоря уже о том, что и русским языком, в том числе и с поправками на новояз Советского Союза того времени. Вот что конкретно стоит за проанализированным мифом.

Сталин не пытался вступить в тайный сговор с Гитлером в середине 30-х гг. ради организации четвертого раздела Польши. Более того. Протоколы Политбюро 1934–1935 гг., на которых построен этот миф, – фальшивки, но, выражаясь словами Николаевского, «совершенные весьма осведомленными лицами и очень умело выдержанными в определенном смысле». А в каком смысле – и так понятно.

* * *

Еще в середине 1930-х гг. Сталин пытался вступить с Гитлером в тайный сговор и заключить с ним новый договор о ненападении, для чего с тайной миссией направил в Берлин в качестве торгпреда своего старого друга Д. Канделаки.

Для начала отметим, что наличие такого мифа уже являет собой убедительное доказательство того, что Сталин не имел никакого отношения к приводу Гитлера к власти в Германии. Если в середине 1930-х гг. он якобы пытался вступить в тайный сговор с Гитлером, то, значит, что до этого никакого сговора, в том числе и о пособничестве в приводе его к власти в Германии, категорически не было. Но разве такие элементарные вещи растолкуешь любителям «жареного»?

Что же до самого упомянутого в названии мифа, то в его возникновении повинно столь громадное количество различных деятелей, что всех перечислить просто невозможно. Вполне достаточно будет ограничиться упоминанием имени главного реаниматора этого мифа в позднесоветское и первое постсоветское время. Это известный историк-германист и публицист Лев Александрович Безыменский. Именно он реанимировал данный миф на страницах своих многочисленных статей и книг, хотя, как специалист, прекрасно знал всю его подноготную, которая, к слову сказать, в случае ее серьезного, профессионального освещения не давала оснований для крупномасштабных пропагандистских спекуляций. Увы, но Л.А. Безыменский не удержался. А вслед за ним не удержались и многие другие, профессионально не желающие «зрить в корень». И поскольку нам с ними не по пути, то в корень-то мы все-таки заглянем.

Итак, едва только Великобритания привела Гитлера к власти, как тут же, несмотря на пролонгированный Гитлером еще на пять лет договор о нейтралитете и ненападении от 24 апреля 1926 г., началось резкое ухудшение германо-советских отношений. За 11 месяцев только 1933 г. советское посольство в Берлине направило МИДу Германии 217 нот протеста. Иные посольства за всю историю своего существования не представляли ни одной такой ноты, а тут – целых 217 всего за одиннадцать месяцев одного года. То есть по 20 нот ежемесячно, а за вычетом выходных и праздничных дней обоих государств едва ли не каждый день.

Очень сильно пострадали торгово-экономические отношения между двумя государствами. Только за первую половину 1933 г. советский экспорт в Германию сократился на 44 %. То же самое происходило и далее, причем в еще больших размерах. Одновременно резко сократился и германский экспорт в СССР. Торговое соглашение между Германией и СССР от 2 мая 1932 г. было объявлено гитлеровским правительством недействительным. А ведь торгово-экономические отношения СССР с Германией были едва ли не стержнем всей системы внешнеэкономических связей Советского Союза того времени.

Образовавшийся вакуум в торгово-экономических отношениях Германии с СССР стремительно и целенаправленно заполняли Англия и США. В апреле 1933 г., а также 10 августа и 1 ноября 1934 г. были подписаны новые англо-германские соглашения – об угле, валютное, торговое и платежное. Последнее соглашение, кстати говоря, очень любопытно. Дело в том, что по нему Англия взяла на себя обязательство в ответ на каждые 55 фунтов стерлингов, затраченных Германией на покупку товаров Англии, покупать в Германии товаров на 100 фунтов стерлингов и оплачивать их валютой. Проще говоря, Англия стала усиленно накачивать гитлеровскую Германию, чтобы направить ее вооруженную экспансию на Восток, против СССР. А вскоре начались и массированные поставки продукции двойного назначения, в том числе вооружений.

К слову сказать, совершенно неизвестно, что уже после привода Гитлера к власти германские военные проходили стажировку в британской армии, в том числе и в британских ВВС. Советы прекратили всякое сотрудничество в военной сфере сразу же после привода Гитлера к власти, а вот Великобритания распахнула все двери для этого именно перед нацистами. Франция в свою очередь «любезно» поставляла свои танки «Рено» Адольфу Гитлеру. Причем в таких количествах, что просто торговлей оружием это не назовешь. Только в 1935 г. в Германию было поставлено более 400 французских танков. Великобритания и США поставляли различные типы военных самолетов и авиадвигатели, всевозможные технологии двойного назначения и т. п. Не отставали и другие «светочи демократии». Так что тем, кто «выковал фашистский меч в СССР», надо внимательнее изучать историю, а не расписываться перед всем миром в собственной глупости.