Текст книги "Кто проторил дорогу к пакту?"

Если хорошенько «пошерстить» анналы «тайной истории, где видны подлинные причины событий», то легко убедиться в том, что войны в 1941 г. и в самом-то деле не должно было быть! Выбор 1941 г. сроком нападения на СССР в действительности никак не был связан с «оценкой той степени разгрома военных кадров, который у нас произошел». Согласно декабрьскому 1933 г. решению Гитлера, первоначальное утроение численности сухопутной армии должно было произойти в течение пяти лет. То есть эта его программа должна была завершиться в 1938 г., а сухопутная армия достичь уровня всего 300 тысяч человек, или 21 дивизии. Чтобы довести их общее число до 36, а это решение появилось с 16 марта 1935 г., предстояло создать еще 15 новых дивизий. Полностью же комплектование армии по этим планам должно было быть завершено в 1943 г. Флота и оборонительных сооружений – в 1945 г.![336]336
  Первым «искреннюю» заботу об удвоении, а затем и утроении количества германских дивизий проявил не Гитлер, а премьер-министр Великобритании Д. Макдональд, представивший 16 марта 1933 г. проект соответствующей конвенции Женевской конференции по всеобщему разоружению! Уж на что был негодяй-авантюрист сам Гитлер, но даже он пошел на такой шаг лишь 16 марта 1935 г. А британский премьер вот когда еще «заботу» стал проявлять! См. Сборник документов по международной политике и международному праву. Выпуск 6. М., 1934. С. 71.


[Закрыть] Один из главных военных преступников Альфред Йодль после войны признал, что в 1937 г. германский генералитет откровенно предупредил Гитлера, что лично он может делать все, что ему угодно, однако они, вояки, «не в состоянии воевать раньше, чем через семь-восемь лет»[337]337
  См. № 343.


[Закрыть]. То есть и по этим данным выходит, что не ранее 1944–1945 гг. Кстати, и советская разведка в 1937 г. установила, что «рейхсвер в течение 1937-го и 1938 г. на военные авантюры по причине неподготовленности не пойдет, не останавливаясь ни перед саботажем, ни перед переворотом». Эти сведения были получены из высших военных кругов Германии[338]338
  Мотов В.С. НКВД против Абвера. М., 2005. С. 87.


[Закрыть]. Аналогичная ситуация имела место и в люфтваффе, в котором не было опытных офицеров, способных командовать эскадрильями и особенно более крупными авиасоединениями. Командовавший люфтваффе Г. Геринг на совещании в декабре 1936 г. прямо заявил, что для подготовки ВВС нацистской Германии к войне ему нужен срок не менее десяти лет. То есть и по этим данным опять-таки выходит, что война должна была состояться не ранее 1945–1946 гг.[339]339
  Данные о первоначальных сроках планировавшейся Гитлером войны приводятся по: Картье Р. Тайны войны. После Нюрнберга. Загадки третьего рейха. М., 2005. С. 38.


[Закрыть] И это несмотря на гигантские средства, вбухивавшиеся в милитаризацию страны и экономики. Да и фюрер, утверждая, что Германия есть «острие западного мира, противостоящее большевизму и его атакам»[340]340
  Полторак А., Зайцев Е. Рурские господа и вашингтонские судьи, М., 1968, с. 66.


[Закрыть], и подчеркивая необходимость победоносной войны против России, время начала такой войны именно против СССР указывать не рисковал. Гитлер сам проговорился об этом в меморандуме «Об экономической подготовке к войне» от 20 августа 1936 г. Ничего другого и быть не могло. Ведь между принципиальной готовностью экономики к войне и принципиальной готовностью самого государства и его вооруженных сил к войне – слишком принципиальная разница. Экономика может быть готова, но будут ли готовы вооруженные силы, будет ли готово само государство? Не говоря уже о том, что ситуация могла повернуться ровным счетом наоборот.

Не просматривается какая-либо связь между 1937 г. и 1941 г. и в рамках того времени, которое последовало уже за периодом так называемого «разгрома военных кадров». Так, из содержания сообщения от 4 мая 1939 г. одного из наиболее ценных в те времена агентов ГРУ – «Арийца» (Рудольф фон Шелия, советник посольства Германии в Польше) – четко видно, что после так называемого «разгрома военных кадров» в СССР Гитлер крайне опасался мощи Советского Союза. В его планы входило следующее: «После того, как с Польшей будет покончено, Германия обрушится всей своей мощью на западные демократии и одновременно определит Италии более скромную роль» и только после этого «будет осуществлено великое столкновение Германии с Россией, в результате которого окончательно будет обеспечено удовлетворение потребностей Германии в жизненном пространстве и сырье».

Как видите, и тогда Гитлеру вовсе не приходило в голову устраивать «оценку той степени разгрома военных кадров, который у нас произошел». Напротив, он всерьез был озабочен совсем иным. Фюрер ясно отдавал себе отчет в том, что без концентрации в своих руках, хотя бы и вооруженным путем, всей мощи военно-экономического потенциала Западной Европы нечего и думать о том, чтобы соваться на Восток. Тем более не имея соответствующего удобного плацдарма для нападения на Советский Союз. Более того. Это прямое свидетельство того, что даже тогда им владел страх перед экономической и особенно военной мощью СССР, который не давал ему покоя. Вот, собственно говоря, чем и была обусловлена такая поэтапность реализации его планов международного бандитизма. Как установила советская разведка в промежутке с 17 по 19 июня 1939 г., на реализацию этих этапов Гитлер отводил примерно два года!

Но в то же время до так называемого «разгрома военных кадров» в СССР Гитлер настолько не опасался его военной мощи, что открыто, едва ли не на всех углах брякал, что-де нацисты «готовы в любой момент напасть на Советский Союз». Именно так он и заявил, к примеру, еще 18 сентября 1936 г. на очередном съезде нацистской партии! Вы только вдумайтесь в соотношение смысла сказанного с хронологией – ведь до начала так называемого «разгрома военных кадров» в СССР еще целых семь месяцев, а фюрер готов, видите ли, в любой момент напасть на Советский Союз! В то время Гитлер располагал плохо вооруженным и оснащенным всего лишь 600-тысячным вермахтом, обремененным к тому же колоссальным количеством профессиональных проблем. Тем не менее ему, оказывается, было наплевать на не разгромленные кадры наших «гениальных стратегов», под командованием которых в тот момент была по тем временам весьма прилично вооруженная и оснащенная РККА численностью в 1,2 млн человек. Более того. Он не опасался их до такой степени, что той же осенью 1936 г. на командно-штабных стратегических играх уже «обкатывал» прототип будущего плана «Барбаросса»!

Однако после так называемого «разгрома военных кадров», особенно ликвидации верхушки заговора в лице «гениальных стратегов», настроение Гитлера круто изменилось. Фюрера, располагавшего к тому моменту полуторамиллионным и по тем временам уже вполне сносно вооруженным и оснащенным вермахтом, вдруг почему-то охватил едва ли не до потери пульса доводивший его животный страх перед открыто проявлявшей готовность вмешаться в чехословацкий кризис 1938 г. Красной Армией! За это надо благодарить посла Третьего рейха в СССР Вернера фон Шуленбурга – своими депешами из Москвы Шуленбург внес серьезный вклад в дело внушения Адольфу страха перед РККА. И их ценность беспрецедентна, потому как весь так называемый «разгром военных кадров» в СССР Шуленбург наблюдал глазами очень опытного и проницательного разведчика-дипломата[341]341
  О том, что Шуленбург был опытным разведчиком-агентуристом со специализацией по России, не слишком широко известно. Фридрих Вернер фон Шуленбург являлся одним из наиболее крупных и опытнейших германских разведчиков того периода, специалистом по Закавказью, особенно по Грузии, где начинал свою разведывательную карьеру еще в царские времена, в 1911 г., став вице-консулом Германской империи в Тифлисе. В годы Первой мировой войны, естественно, отсутствовал в России, однако уже в 1918 г. вновь появился в Закавказье в качестве главы дипломатической миссии при командующем германскими оккупационными войсками генерале фон Крассе. Еще с дореволюционных времен располагал мощной, широко разветвленной и глубоко законспирированной агентурной сетью в Закавказье. В начале 1914 г. царской контрразведке каким-то образом удалось заполучить записную книжку Шуленбурга с фамилиями многих лиц, проживавших в Закавказье, и сфотографировать ее. Война, правда, помешала изобличить их всех, а после октября 1917 г. этим и вовсе никто не занимался. Но вот что интересно: тот список впоследствии полностью совпал со списком лиц, разоблаченных уже советской контрразведкой в шпионаже в пользу нацистской Германии. Шуленбург был и высококлассным специалистом по части организации и структурирования сепаратистских движений в Закавказье и на Северном Кавказе. Назначая его послом в СССР, Гитлер учел данные особенности служебной биографии Шуленбурга. Но и Сталин обратил на это внимание и как минимум дважды обыграл это обстоятельство в своих интересах: в 1935 г. назначил торгпредом в Берлин своего земляка Д. Канделаки, а перед войной – другого земляка, В. Деканозова, отправил послом в Берлин, заведомо зная, что служба последнего в разведке известна нацистам.


[Закрыть]. Именно он вдолбил Гитлеру мысль о том, что «участие Европейской России в этой войне будет самым большим и самым решающим событием»[342]342
  Germany and Czechoslovakia. Documents. London, 1939, p. 363.


[Закрыть].

Даже первый американский посол в СССР У. Буллит – уж на что ненавидел Советы – и то слал в Госдеп депеши, в которых еще в 1936 г. прямо указывал, что Советский Союз теперь «является одной из великих держав, и его отношения с Европой, Китаем и Японией так важны, что мы не можем проводить взвешенную внешнюю политику, не зная, что делается в Москве» [343]343
  Bullit to Hull, April 20, 1936, FRUS: Soviet Union, p. 291.


[Закрыть].

Животный страх Гитлера перед Красной Армией и вообще СССР был настолько заметен, что даже британский МИД также считал, что Гитлер опасается России! Заместитель главы дипломатического ведомства Великобритании Александр Кадоган 5 апреля 1938 г. заявил послу Чехословакии в Лондоне Я. Масарику (сын первого президента Чехословакии): «Несмотря на весь пыл Гитлера, Германия боится России»[344]344
  Цит. по: Кремлев С. Запад против России. Россия и Германия: путь к Пакту. М., 2004. С. 228.


[Закрыть]. А ведь именно в это время «степень разгрома военных кадров», о котором говорил Василевский, была, что называется, в апогее. Обратите также внимание на то, что мнение британского МИДа косвенно подтверждает принципиальную часть оценки военных атташе Великобритании, Франции и США, которые приводились выше. Потому как военная мощь СССР была настолько очевидна, что с ней надо было считаться. Более того. Заметьте также, что через оценку британского МИДа хорошо видно, что и Гитлер признавал серьезную мощь РККА – потому и боялся России-СССР!

В итоге получается, что, обладая в сравнении с РККА слабым по состоянию на сентябрь 1936 г. вермахтом, Гитлер совершенно не опасался наших «невинно убиенных гениальных стратегов» и вообще «не разгромленных военных кадров» и, как «храбрый портняжка», нагло изъявлял решимость в любой момент напасть на СССР. Ради чего в самом конце 1936 г. на командно-штабных стратегических играх «обкатал» даже прототип будущего плана «Барбаросса»! Но как только «разгром» произошел, а вермахт достаточно окреп (хотя еще и не до того состояния, в котором он ринулся в агрессию против СССР), то Гитлером овладел животный страх перед РККА!

Вот и попробуйте теперь хотя бы самим себе объяснить этот поразительный парадокс. Почему, когда в РККА завершился «разгром военных кадров», причем именно «в той степени», которую Василевский выдал чуть ли не за основополагающую причину трагедии 22 июня 1941 г., Гитлером настолько овладел страх перед Красной Армией, что он самым отчаянным образом беспрерывно шантажировал лидеров Запада, требуя отдать ему на «съедение» Чехословакию так называемым «мирным путем»? Что те и сделали, якобы уступая его пожеланиям. Обо всех, тогда сугубо секретных, договоренностях накануне Мюнхенского сговора Сталин знал практически все[345]345
  Очерки Истории Российской Внешней Разведки. Том 3. М., 1997, с. 7.


[Закрыть].

Но, даже получив так называемым «мирным путем» Чехословакию, Гитлер тем не менее не отделался от страха перед РККА. Хотя в прямом смысле со всех сторон его толкали на агрессию против СССР. К примеру, в октябре 1938 г. известный психоаналитик К Юнг в интервью американскому корреспонденту Х.Р. Никербокеру заявил: «…Я полагаю, что в этой ситуации (то есть после Мюнхенского сговора Запада с Гитлером и ввода гитлеровских войск в Судетскую область Чехословакии. – А. М.) единственный путь спасти демократию на Западе – под Западом я подразумеваю также и Америку – не пытаться остановить Гитлера. Можно попробовать отвлечь его, но остановить его невозможно без громадной катастрофы для всех… Я предлагаю направить его на Восток. Переключить его внимание с Запада и, более того, содействовать ему в том, что удержит его в этом направлении.

Послать его в Россию… Я не думаю, что Германия удовольствуется куском Африки, большим или малым. Германия поглядывает на Британию и Францию с их заманчивыми колониальными владениями и даже на Италию с ее Ливией и Эфиопией и задумывается о своих собственных размерах, противопоставляя семьдесят восемь миллионов немцев сорока пяти миллионам британцев на Британских островах, сорока двум миллионам французов и сорока двум миллионам итальянцев, и она готова считать, что должна занять первое в мире место, не только большее, чем занимает одна из трех великих держав, но гораздо большее. Каким образом она достигнет этого на Западе без уничтожения одной или более наций, его населяющих? Существует единственное поле приложения ее действий – это Россия»[346]346
  Юнг К.Г. Аналитическая психология. М., 1995, с. 188–189.


[Закрыть].

Нельзя сказать, что Гитлер не слышал подобных призывов или не видел того, как Запад вон из кожи лезет, лишь бы только толкнуть его на Восток. И видел, и слышал. Но даже у этого негодяя тогда хватило ума не поднимать в то время руку на СССР. Боялся он Советского Союза и его вооруженных сил. И потому продолжал шантажировать Запад, пытаясь выторговать себе еще и Данциг. Великобритания уже почти согласилась с требованиями Гитлера – уже почти был готов польский вариант Мюнхена (Сталин об этом знал, как, впрочем, еще ранее знал о том, что Гитлер уже в начале апреля 1939 г. подписал план «Вайс» – план нападения на Польшу[347]347
  Очерки Истории Российской Внешней Разведки. Том 3. М., 1997, с. 8, 9.


[Закрыть]), – но тут грянуло 23 августа 1939 г. И когда был подписан советско-германский договор о ненападении от 23 августа 1939 г., то Запад взбесился по-настоящему, и дело стало доходить в прямом смысле до «смешного». Обозленные защитники «западной демократии» открыто обвинили Гитлера в… «клятвопреступлении». Мол, обещал после получения Чехословакии напасть на «врага западной цивилизации» – СССР, но, «подлюга коричневая», слова своего не сдержал! Так, в речи британского премьер-министра Н. Чемберлена по радио главной причиной вступления Англии в войну была названа измена Гитлера его антисоветским обещаниям. Чемберлен тогда сказал: «В течение многих лет он (то есть Гитлер. – А.М.) клялся нам, что является смертельным врагом большевизма, теперь он является его союзником»[348]348
  «The Times», 5.Х.1939.


[Закрыть]. Такие же обвинения бросал и лорд Галифакс – не столько министр иностранных дел Великобритании, сколько именно та самая «святая лиса» британской дипломатии и внешней политики тех времен, которая лично обтяпывала все делишки, связанные с подготовкой к Мюнхенскому сговору, не говоря уже о его реализации. Выступая в палате общин британского парламента 4 октября 1939 г., «святая лиса» заявила, что, подписав договор о ненападении с СССР, германское правительство «изменило самым коренным принципам своей политики, которые оно в течение многих лет самым энергичным образом провозглашало»[349]349
  Ibidem.


[Закрыть]. Более того. «Святая лиса» до того распоясалась, что, инициировав издание какой-то брошюры от имени британского губернатора Египта, Галифакс накатал к ней предисловие, в котором прямо обвинил Гитлера в «клятвопреступлении»[350]350
  Dolobran. The British Case. London, 1939, p. 53–60. Вопросы истории. 1989. № 4. c. 182–183.


[Закрыть]. Кстати говоря, и Черчилль тоже не выдержал и заявил, что Англия объявила войну Германии потому, что Гитлер, обещавший «войну с большевизмом», не выполнил своего обещания и тем самым «обманул западную цивилизацию».

Не менее любопытно и американское восприятие «клятвы» Гитлера напасть на СССР как на «врага западной цивилизации». Она, к слову сказать, была созвучна царившим в Вашингтоне настроениям. Примерно через два месяца после упомянутого выше интервью Юнга польский посол в Вашингтоне граф Е. Потоцкий отписал в Варшаву, что руководство США желает видеть войну между Россией и Германией. И это было сущей правдой. Американский посол в Бельгии У. Буллит по-своему стремился усилить такие настроения официального Вашингтона. В одном из донесений он, в частности, писал: «Желанием демократических государств было бы, чтобы там, на Востоке, дело дошло до военного конфликта Германского рейха и России. Поскольку потенциал Советского Союза до сих пор еще неизвестен, может случиться так, что Германия слишком удалится от своей базы и окажется обреченной на затяжную и ослабляющую ее войну. Только тогда… демократические государства атаковали бы Германию и заставили ее капитулировать»[351]351
  Риббентроп И. фон. Между Лондоном и Москвой. Воспоминания и последние записи. М., 1996, с. 232.


[Закрыть].

Кстати сказать. Гитлер, судя по всему, прекрасно понимал замысел Запада, который У. Буллит выразил в последнем из процитированных предложений. Потому, собственно говоря, и вынужден был пойти на подписание с Москвой договора о ненападении, дабы уже в 1939 году не получить войны на два фронта, чего и он и его генералы опасались как черт ладана.

Понимая, при всей своей неизбывной тупости, магистральное направление ситуации в Европе и мире, американцы, как и англичане, стремились подтолкнуть Гитлера на бросок на Восток. Ради этого даже провозгласили фюрера «человеком года» по итогам 1938 г.[352]352
  Надо полагать, что в том числе и за «заслуги» в варварском антиеврейском погроме, который вошел в историю как «Хрустальная ночь».


[Закрыть] Об этом радостно сообщил журнал «Тайм» в номере от 2 января 1939 г. Более того. Журнал был столь «любезен», что нагло пожелал Гитлеру сделать «1939 год таким, о котором мы еще долго будем вспоминать». Зловеще пророческое пожелание! Каждый год 1 сентября весь мир, икая, вспоминает начало Второй мировой войны… Однако все дело в том, что «пророчество» чуть было не сбылось – ведь когда советские войска вошли на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии, то произошли вооруженные стычки с германскими войсками, в том числе даже и артиллерийские дуэли и танковые стычки. Лишь благодаря жесткой принципиальной политике СССР, прежде всего самого Сталина, это не вылилось тогда в открытый вооруженный конфликт между двумя государствами.

Короче говоря, что же у нас в итоге? Натуральный парадокс! До так называемого «разгрома военных кадров» в СССР Гитлеру было просто наплевать на то, есть ли в РККА «гениальные стратеги» и вообще «не разгромленные военные кадры». Он, видите ли, готов в любой момент напасть на Советский Союз! А после «разгрома» он и в мыслях-то не только не держал устраивать оценку произошедшего – как заговор Тухачевского, так и его ликвидация вообще оказались для него неожиданными[353]353
  Это подтверждается мемуарами соратников фюрера, которые они сами же и написали, отбыв соответствующие наказания по приговору Нюрнбергского трибунала.


[Закрыть], – но и хоть как-то воспользоваться результатами этого «разгрома»! Напротив, совершенно по-иному распланировал свои агрессивные действия. И даже пошел на подписание с Советским Союзом договора о ненападении.

Знаете, какая в действительности мысль осенила тогда коричневые мозги Гитлера и его генералов?! Не поверите, но это факт. Как выяснилось только 24 февраля 1941 г. из данных «Экстерна», проверенного агента берлинской резидентуры советской внешней разведки, вскоре после подписания советско-германского договора о ненападении от 23 августа 1939 г. германский генеральный штаб заказал известному белоэмигранту, генералу П.Н. Краснову аналитический обзор на тему «Поход Наполеона на Москву в 1812 году. Теоретический разбор вопроса о возможности такого похода в ХХ в. и возможные последствия подобной акции»[354]354
  Очерки Истории Российской Внешней Разведки. Т. 3. М., 1997. С. 286.


[Закрыть]. Им бы, супостатам проклятым, озаботиться «оценкой той степени разгрома военных кадров, который у нас произошел», как им в ретроспективе предложил Василевский, а их вон куда понесло – анализировать поход Наполеона на Москву, да еще и прикинуть возможные последствия такой акции в ХХ в.! А все дело в том, что летом и осенью 1939 г. они увидели РККА не только в состоянии боевых действий на разных театрах военных действий, но и прежде всего после так называемого «разгрома военных кадров». Причем в ходе польской кампании вермахт, в ряде случаев, на своей шкуре испытал, что у «разгромленных военных кадров» «броня крепка и танки быстры», а артиллерия РККА даже в рамках договора о ненападении не без удовольствия может вести «убойно-дружественный» огонь по нацистам! Не менее впечатлял тевтонов и разгром японцев на Халхин-Голе, а до этого на оз. Хасан. Вот потому они и заказали Краснову такой аналитический разбор с акцентом на возможные последствия попытки повторения похода Наполеона на Москву в ХХ в. Ибо их интересовала не «та степень разгрома военных кадров, который у нас произошел», а взгляды пришедшего на смену «разгромленным военным кадрам» генералитета на оборону СССР. Чуть ниже мы еще вернемся к этому аспекту.

Однако обратите внимание вот на что. Заказ Краснову последовал только тогда, когда между СССР и Германией возникла общая и протяженная граница. Так вот в том-то все и дело, что именно события 1937 г., а затем и 1938 г. последовательно явились прологом к установлению этой, не столько общей границы, сколько рубежа, с которого должна была начаться атака нацистского вермахта против СССР. Не вина СССР или Сталина, что пришлось скрепя сердце[355]355
  Участник советско-германских переговоров в августе 1939 г., начальник юридического департамента МИД Германии Фридрих Гаус, зафиксировал в своем дневнике, что при встрече с советскими руководителями Риббентроп хотел начать с заранее подготовленной выспренной речи о том, что «дух братства, который связывает русский и немецкие народы…». Однако Молотов его тут же оборвал словами: «Между нами не может быть братства. Если хотите, поговорим о деле». В свою очередь Риббентроп в представленном Гитлеру докладе о переговорах отмечал, что, отвечая на один из его вопросов, Сталин заявил: «Не может быть нейтралитета с нашей стороны, пока вы сами не перестанете строить агрессивные планы в отношении СССР. Мы не забываем, что вашей конечной целью является нападение на нас». Розанов Г.Л. Сталин – Гитлер. 1939–1941. М., 1991, с. 95.


[Закрыть] пойти на установление такой границы. Это было вынужденным следствием того, из-за чего якобы и произошел «разгром военных кадров», оценка степени которого будто бы подвигла Гитлера на решение о нападении на СССР. Спрогнозированные и точно спланированные Западом геополитические последствия заговора военных во главе с Тухачевским, увы, сыграли здесь ключевую роль. Хотя заполучить необходимый плацдарм в Восточной Польше, о чем герры генералы и фюрер размечтались еще осенью 1936 г., им не удалось.

Тут вот в чем дело. Еще в начале 1934 г. Троцкий дал указание своим сторонникам готовить военное поражение Советского Союза в предстоящей войне с Германией. Как лидер военного крыла антисталинской оппозиции, Тухачевский с той поры стал разрабатывать и усиленно навязывать РККА так называемую концепцию «пограничных сражений», на которой впоследствии и был построен его «План поражения СССР в войне с Германией». Ее суть в следующем. В изложении В.М. Иванова, автора книги «Маршал М.Н. Тухачевский», выдвинутая М.Н. Тухачевским «новая концепция приграничного сражения исходила из идеи подготовленного ответного удара». Однако Тухачевский не выдвигал «новую концепцию приграничных сражений» – он выдвинул «новую концепцию пограничных сражений в начальный период войны», к тому же исходившую не просто из идеи заранее подготовленного ответного удара, а заблаговременно подготовленного немедленного встречно-лобового ответного удара. В опубликованных им трудах использован термин «пограничное сражение», в том числе и в структуре названий отдельных статей. «М.Н. Тухачевский, – как отмечает В.М. Иванов, – предлагал развертывать основные группировки армий прикрытия, с учетом расположения приграничных укрепленных районов, так, чтобы они занимали фланговое положение по отношению к тем направлениям, где наиболее вероятны удары противника. Конечной целью армий прикрытия он считал овладение выгодным стратегическим рубежом для развертывания главных сил и ведения дальнейших операций. По его предположению, приграничное (правильно: пограничное. – А.М.) сражение, в отличие от Первой мировой войны, должно принять затяжной характер и продолжаться несколько недель»[356]356
  Иванов В.М. Маршал М.Н. Тухачевский. М., 1996, с. 309.


[Закрыть]. Суть вредоносности этой концепции состояла в следующем. Прикрытие методом немедленного встречно-лобового вторжения/контрблицкрига должно было реализовываться не только заранее созданными фланговыми группировками, но и прежде всего при ставке на статический фронт узкой лентой при сверхнизкой оперативной и линейной плотности сухопутных войск на остальной части границы. В таком случае войска находятся в состоянии крайней неустойчивости именно с точки зрения обороны и прикрытия границ. И малейший внезапный удар, тем более нанесенный концентрированными силами, автоматически приводит к невообразимо кровавой трагедии. Именно это-то и произошло 22 июня 1941 г. Почему «стратегу» взбрело в голову выдумать такое именно тогда? В тот самый момент, когда верховное командование наиболее вероятного тогда главного противника полностью перешло к тотальному исповедованию стратегии блицкрига? О каком затяжном характере пограничных сражений было уместно, если вообще уместно, говорить в этом случае? Тем более «в отличие от Первой мировой войны»? Тем более ему, всю ту войну просидевшему в германском плену? Тем более что и на фронт он попал только в 1915 г., когда война была уже в разгаре, – что он мог видеть-то? Гитлеровцы именно потому и взяли на вооружение стратегию блицкрига, что, во-первых, это молниеносный прорыв обороны противника на всю ее глубину в целях скорейшего захвата и оккупации территории намеченной жертвы всеми заранее отмобилизованными, сосредоточенными и развернутыми к нападению силами. Во-вторых, потому, что по тогдашним представлениям гитлеровских стратегов это был единственный шанс для сильно ограниченной ресурсами Германии избежать крайне опасной для нее войны на истощение. Мрачные воспоминания о Первой мировой войне весьма подстегивали такие настроения.

Сам же постулат о «молниеносности войны» бродит в военных умах еще со времен Шлиффена, если не того ранее. А начиная с 1920-х гг. он обрел как бы «второе дыхание». Тезис о «молниеносности» был всерьез подкреплен результатами бурного научно-технического прогресса, вызвавшего к активной военной жизни не столько даже собственно новые, более мощные виды оружия и боевой техники – это и так понятно, – сколько прежде всего фактор их исключительной для того времени мобильности. Военные получили уникальный сплав мобильности и мощи оружия. Еще в протоэмбриональном состоянии будущая вторая по счету «Вторая мировая война» даже в теории становилась особо маневренной, мобильной и особо разрушительной. К этим вопросам непрерывно обращались лучшие военные умы ведущих стран мира, а полемика между ними не сходила со страниц как специализированных журналов, так и книг по военной тематике, о чем он прекрасно знал непосредственно с января 1926 г., что подтверждается 735 страницами документальных тому доказательств! [357]357
  Речь идет о книге «Будущая война»// РГВА. Ф. 33988. Оп. 2. Д. 682–688. Как начальник Штаба РККА, Тухачевский принял самое активное участие в ее подготовке. В 1996 г. она была переиздана Военной Академией Генерального штаба Вооруженных сил РФ.


[Закрыть] Так что Тухачевский знал об этом. Когда в последний раз в рамках негласного сотрудничества между РККА и рейхсвером под псевдонимом «генерал Тургуев» и во главе советской военной делегации он побывал в Германии на осенних 1932 г. маневрах во Франкфурте-на-Одере, то встречался там со многими представителями германского генералитета. А те еще с весны того же года восторженно обсуждали между собой блестящие, как им тогда казалось, перспективы стратегии блицкрига, якобы способной вернуть Германии былую славу мировой державы. Разговор между ними на эту тему даже физически не мог не состояться, к примеру, по такой простой причине. Еще 20 июня 1932 г. Тухачевский опубликовал в «Красной звезде» статью о стратегии и тактике молниеносной войны при комплексном использовании ВВС и ВДВ совместно с бронетанковыми войсками в операциях быстротечной войны[358]358
  Тухачевский опубликовал ее под псевдонимом «ТАУ»! Зачем? Что могло угрожать и угрожало ли вообще ему, одному из самых высокопоставленных советских военных того времени, чтобы пойти на такой шаг? Почему ему понадобилось укрыться за псевдонимом, который легко был идентифицирован, например, в той же Германии с его же именем? Что он хотел сказать таким своим шагом? Особенно если учесть, что в этой статье он попросту сформулировал основополагающие постулаты концепции блицкрига!? Кому была адресована статья такого содержания, подписанная псевдонимом «ТАУ»? Тут ведь вот в чем дело-то: в прошлом в мире разведок были нередки случаи знаковых публикаций в печатных СМИ, причем как со стороны сотрудников разведок, так и их агентуры, в том числе и под знаковыми псевдонимами, понятными только для конкретных двух сторон. Так вот что же должна была означать эта публикация, тем более при указанном выше ее содержании, да еще и под псевдонимом «ТАУ», к тому же накануне его выезда в Германию?!


[Закрыть].

За год до этого германский военный атташе в СССР Кёстринг указывал, что взгляды и методы германского генералитета проходят красной нитью через все военные положения РККА[359]359
  ДьяковЮ.Л., Бушуева Т.С. Фашистский меч ковался в СССР. М., 1991, с. 23 (предисловие).


[Закрыть]. Соответственно выходит, что обе стороны прекрасно знали направленность и ход мыслей друг друга. И при встречах у них было что обсуждать между собой, тем более что у Тухачевского, в отличие от еще страдавших от версальских ограничений германских генералов, было куда больше возможностей проверять «свои идеи» на маневрах. Но из Германии «генерал Тургуев», он же Тухачевский, возвратился с высокомерным мнением о том, что-де командованию рейхсвера не хватает, видите ли, понимания особенностей современной войны! Герры генералы ладошки уже поотбивали в восторженных аплодисментах стратегии блицкрига, ничем, к слову сказать, не отличавшейся, как увидим из дальнейшего, от взглядов и концепций Тухачевского и К°, а «генерал Тургуев» после столь сердечных приемов и банкетов, миль пардон, их мордой об стол! Не хватает, видите ли, понимания современной войны! Такое мнение Тухачевский письменно высказал в докладной на имя наркома обороны

Ворошилова в октябре 1932 г.[360]360
  РГВА. Ф. 33988. Оп. 3. Д. 235. Л. 45–54. Доклад Тухачевского Ворошилову, 14 октября 1932 г.


[Закрыть] Кстати, после этой поездки в Германию буквально горохом посыпались сведения о подготавливаемом некоторыми советскими генералами военном заговоре против центральной власти, во главе которого стоит тот самый «генерал Тургуев», мгновенно идентифицированный на Лубянке как Тухачевский. Почему все это должно было совпасть именно так, что практически не остается сомнений насчет того, что же на самом деле стояло за этим? К сожалению, ни Артузов, ни тем более Ягода – тогдашние руководители Лубянки – не сочли нужным выяснить это и «утопили» многочисленные сигналы о заговоре в недрах своего ведомства, хотя информация о формирующейся в СССР так называемой оппозиционно настроенной к центральной власти «военной партии» поступала с 1926 г.[361]361
  По данному вопросу см. мои книги «Кто привел войну в СССР?» (М., 2007) и «За кулисами Мюнхенского сговора. Кто привел войну в СССР?» (М., 2008).


[Закрыть]

А то, что без заговора части командования военное поражение точно не обошлось бы, свидетельствует, например, такой факт. С подачи подельника Тухачевского – командующего Белорусским военным округом Уборевича – весной 1936 г. в этом округе была создана небольшая и совершенно засекреченная штабная организация, прозванная почему-то инспекцией. Дело считалось настолько особо секретным, что инспекция не имела права писать кому-либо в войска или получать оттуда корреспонденцию. В случае войны эта структура должна была развернуться в штаб конно-механизированной армии[362]362
  ЯковлевН.Д. Об артиллерии и немного о себе. М., 1981, с. 32.


[Закрыть]. Но кто бы вразумительно объяснил следующее: кто дал право командующему всего лишь округом создавать особо секретную штабную структуру армейского уровня, если испокон веку абсолютная прерогатива в таких вопросах только у министра (тогда наркома) обороны и Генерального штаба?! К тому же только по решению правительства страны, так как за этим стоят вопросы материально-технического обеспечения, а они без него не решаются. Так вот и спрашивается, что за структуру создал Уборевич, если, обозвав ее инспекцией, запретил ей всякие сношения с внешним миром, но при этом поставил задачу в случае войны преобразоваться в штаб конно-механизированной армии?! «Военное дело просто и вполне доступно здравому уму человека», – говорило всемирно известное светило военной науки К. Клаузевиц. Однако же попробуйте здравым умом понять, что за хреновину «изобрел» Уборевич?! Но если действительно здравым умом попытаться постичь смысл этого «изобретения», то никуда не деться от единственно возможного вывода: это была заблаговременно созданная заговорщиками подпольная структура управления войсками для мгновенного перехватывания командования ими в ситуации военного поражения! Потому что в ситуации ими же организовывавшегося военного поражения СССР в войне с Германией прежние структуры управления войсками стали бы непригодными! И не случайно, что в 1936 г. оба главных подельника Тухачевского, командующие важнейшими приграничными военными округами – Белорусским и Украинским – Уборевич и Якир наотрез отказывались от, казалось бы, лестных предложений о переводе в Москву с повышением до уровня заместителя наркома обороны СССР! Они полагались на успех заговора – потому и отказывались! И то, что эта структура была создана именно весной 1936 г., говорит о многом. Это не только время начала последней активизации заговора военных, но и то самое время, когда на весенних 1936 г. стратегических командно-штабных играх на картах в Генеральном штабе заговорщики за народные деньги проверяли «эффективность» плана поражения разработанного ими с учетом привезенных Тухачевским из-за границы «рекомендаций» тевтонов. Последние же прекрасно знали как о «новой концепции пограничных сражений» Тухачевского, так и о разработанном им совместно с подельниками по заговору плане поражения. Потому и опробовали все это во время командно-штабных стратегических игр на картах осенью 1936 г., «умудрившись» взять Минск на пятый день агрессии.

На беду всех этих заговорщиков, об этом же знала также и британская разведка, а соответственно и высшее руководство Великобритании. Допустить же «поражения» СССР по сценарию заговорщиков, в результате чего Германия настолько бы окрепла, что Запад с ней не сладил бы даже консолидированными силами, Запад, прежде всего его англосаксонская часть, не мог. Ему нужно было не «поражение» СССР в результате подставы советских войск под разгром генералами-изменниками, а полное и безоговорочное уничтожение Советского Союза руками Гитлера. Чтобы затем расправиться уже с самим обессилевшим в этой смертельной драке Гитлером и установить как в Восточной Европе, так и на территории бывшего СССР свой англосаксонский порядок. Именно в силу этих соображений британская разведка по различным каналам, особенно же по каналам чехословацкой военной разведки, с которой советские разведывательные службы официально сотрудничали с мая 1935 г., и довела до сведения советского руководства полностью достоверный и вполне доступный для проверки компромат на заговорщиков. Но, как вы и сами теперь понимаете, вовсе не для того, чтобы помочь Сталину уцелеть. Напротив, чтобы резко ослабить его, в том числе и за счет возникавшей в таком случае геополитической возможности «прорубить» Гитлеру коридор максимального приближения к границам СССР. Вплоть до вывода фюрера непосредственно на границу Советского Союза, вооруженные силы которого к тому моменту будут уже обессилены соответствующими «чистками», невзирая на всю их справедливость и законность. Причем в ситуации, когда в межгосударственных отношениях Германии и СССР образуется правовой вакуум. Ведь в начале лета 1938 г. истекал даже пролонгированный срок Берлинского договора 1926 г. К тому же неизбежно выдвигающаяся после «чисток» новая генерация советского командного состава была бы не в состоянии оценить степень возникших угроз и эффективно противостоять противнику.