Текст книги "Кто проторил дорогу к пакту?"

* * *

Если бы не 1937 год, то не было бы никакой нужды заключать договор о ненападении с нацистской Германией.

* * *

Не существовало каких-либо серьезных военно-стратегических причин для поворота советской внешней политики в сторону заключения с нацистской Германией договора о ненападении.

Сколь парадоксальным это ни показалось бы, но эти мифы – вывернутая наизнанку и обставленная батальонами лжи Подлинная Правда о событиях того времени. Потому как между событиями 1937 г., прежде всего между фактом ликвидации заговора части высшего военного командования СССР, вынужденным заключением в 1939 г. договора о ненападении с Германией и трагедией 22 июня 1941 г. действительно существует прямая, но, к глубочайшему сожалению, постоянно игнорируемая в своей подлинной сути связь. Как правило, эти события рассматривают и увязывают между собой сугубо в антисталинском духе, не желая даже помыслить о том, что в Истории не бывает только черного или только белого. Присутствует вся палитра красок. И если подойти именно с этой позиции к рассматриваемым мифам, то увидим не то чтобы несколько иную, а именно же коренным образом отличающуюся от постоянно навязываемой нам точки зрения Правду. Увы, во многом чрезвычайно горькую. Но тем не менее знать ее все равно надо. Вопреки устоявшимся правилам, наш нелегкий анализ начнем со второго в этом блоке мифа, точнее, с творцов этого мифа. В данном случае такой вариант анализа – вы в этом убедитесь – позволяет достаточно быстро размотать весь клубок проблем, содержащихся в анализируемом блоке мифов.

Основы этого мифа в очень короткие исторические сроки заложила отнюдь не святая троица в лице «беса мировой революции» Л.Д. Троцкого (Л.Д. Бронштейн), предателя из советской разведки В.Г. Кривицкого (С.Г. Гинзбург) и экс-обер-шпиона Третьего рейха В. Шелленберга. Первым утверждать, что-де Сталин, видите ли, «обезглавил армию», в том числе и ради союза с Гитлером, стал Троцкий еще в 1937 г. Кое-кому на Западе мысль Троцкого пришлась весьма по душе, и вскоре, когда возникла острая необходимость свалить на Сталина всю вину за развязывания Второй мировой войны, в том числе и за то, что он вынужден был пойти на подписание договора о ненападении из-за отказа западных демократий сотрудничать с СССР в вопросах отпора гитлеровской агрессии, в этих же целях был использован сбежавший осенью 1937 г. на Запад В.Г. Кривицкий. Воспользовавшись тем, что, как и любой иной предатель из спецслужб, Кривицкий вволю распустил язык и стал раскрывать секретную информацию, отиравшиеся рядом с ним и связанные со спецслужбами Запада ловкие люди быстро сварганили его якобы воспоминания, которые опубликовали сначала отдельными статьями в прессе. Цель этих публикаций состояла в том, чтобы как бы подготовить общественное мнение Запада к грядущему «коварству» Сталина, который вот-вот пойдет на заключение договора о ненападении с Гитлером.

Кстати говоря, небезынтересно отметить, что аналогичный ход, то есть публикации в прессе, те же самые ловкие люди предприняли и в отношении еще одного предателя из СССР – бывшего полпреда Советского Союза в царской Болгарии Ф.Ф. Раскольникова (Ильина). От имени этого психически тяжело больного предателя они опубликовали 17 августа 1939 г. в мировой прессе «Открытое письмо Сталину», как бы в упреждение грядущего в самом ближайшем тогда будущем подписания советско-германского договора о ненападении и ради предостережения Сталина от этого шага. Об этом свидетельствуют следующие строки письма: «В грозный час военной опасности, когда острие фашизма направлено против Советского Союза, когда борьба за Данциг и война в Китае – лишь подготовка плацдарма для будущей интервенции против СССР, когда главный объект германояпонской агрессии – наша Родина, когда единственная возможность предотвращения войны – открытое вступление Союза Советов в международный блок демократических государств, скорейшее заключение военного и политического союза с Англией и Францией, Вы колеблетесь, выжидаете и качаетесь, как маятник, между двумя “осями”»[312]312
  Письмо якобы Ф.Ф. Раскольникова цит. по: Осмыслить культ Сталина. Перестройка, гласность, демократия, социализм. Сборник статей и писем. М., 1989, с. 616. Едва только это письмо было опубликовано в августе 1939 г., те же самые ловкие люди «помогли» Раскольникову сигануть головой вниз об асфальт со второго этажа дурдома г. Ницца (Франция) – британские «традиции», понимаете ли…


[Закрыть].

Затем, когда договор стал уже фактом, тут же выпустили книгу якобы мемуаров Кривицкого под крикливым названием «Я был агентом Сталина». Книга вышла из печати уже в сентябре 1939 г. В книжном варианте это выглядело уже как якобы констатация «коварства» Сталина, заключившего с Германией договор о ненападении. К слову сказать, именно как автор книги мемуаров, Кривицкий был приглашен в Конгресс США для дачи показаний, в том числе и по вопросу о предыстории заключения договора о ненападении.

Наработанный опыт не запылился в ходе Второй мировой войны и вскоре после нее, в связи с развязанной Западом холодной войной против СССР был вновь востребован. На свет в отшлифованном виде появилась вообще ослиная выдумка – что-де Сталин «уничтожил талантливых стратегов» при помощи сварганенного гестапо подложного компромата, дабы вступить в тайный сговор с Гитлером. Ответственным за эту чудовищно безмозглую билиберду те же самые ловкие люди назначили экс-обер-шпиона Третьего рейха Вальтера Шелленберга.

Естественен вопрос: кто эти самые ловкие люди, которые все это сварганили? Ответ: специалисты по ведению пропагандистских войн и пропагандистских акций влияния британской разведки МИ-6! Потому что, в отличие от того же Троцкого, который хотя и пыхтел дикой злобой к Сталину и СССР, но свои гадости писал сам, ни Кривицкий, ни Раскольников, ни Шелленберг сами каких-либо мемуаров или писем не писали. За них это проделали либо агенты британской разведки – в случае с Кривицким старинный агент МИ-6 в Америке и в кругах русской эмиграции Исаак (Айзек) Дон-Левин, – либо непосредственно сотрудники МИ-6, как это имело место с Раскольниковым и Шелленбергом. Последний, к примеру, не только никаких мемуаров не писал и не издавал. И уж тем более не правил от издания к изданию, особенно в процессе перевода с одного языка на другой, из-за чего тексты «его мемуаров» на разных языках сильно разнятся, вплоть до того, что и названия «мемуаров» тоже разные. Англичане «умерли» Шелленберга за четыре года до того, как впервые вышло первое издание его «мемуаров» на английском языке. А за основу его якобы мемуаров были взяты материалы его допросов и собственноручных показаний под названием «FINAL REPORT», которые он дал сразу после войны, пребывая в английском плену. Но даже сотрудники сотворившей эту фальшивку британской разведки и то всегда рекомендовали относиться к данным Шелленберга с особой подозрительностью, так как им доверять нельзя. Причем такое мнение они высказали еще тогда, когда Шелленберг подобострастно отвечал на вопросы допрашивавших его после войны британских и американских следователей. Тем не менее эти протоколы были использованы МИ-6 для стряпанья так называемых мемуаров Шелленберга.

То же самое имело место и с мемуарами Кривицкого. Этот и вовсе не знал английского языка, на котором якобы написал свои мемуары. Более того. Он даже не знал того, что было опубликовано от его имени! Потому как он общался с агентом британской разведки И. (Айзеком) Дон-Левиным на русском, а тот уже переделывал рассказанное предателем строго под заказ английской разведки, вкрапливая в канву рассказов предателя необходимые элементы (кстати говоря, далеко не самым умным образом). Более того. Представители МИ-6 еще и редактировали окончательный вариант «мемуаров». Желающим ознакомиться с более детальным анализом фальшивок «мемуары Кривицкого» («Я был агентом Сталина») и «мемуары Шелленберга» («Лабиринт») осмелюсь предложить прочесть свою книгу «Заговор маршалов. Британская разведка против СССР» (М., 2003), а в отношении «письма Раскольникова» – книгу «Сталин и репрессии 20-х – 30-х гг.» пятитомника «200 мифов о Сталине» (М., 2007). Кроме того, ряд аспектов этих фальшивок исследован в книгах автора этих строк «Кто привел войну в СССР?» (М., 2007) и «За кулисами Мюнхенского сговора Запада с Гитлером. Кто привел войну в СССР?» (М., 2008).

Любой из читателей будет более чем прав, если задаст один вопрос в самой простой форме: А на кой черт все это понадобилось британской разведке?! И не перехлестывает ли автор?! Так вот в том-то все и дело, что подлинное предназначение этих фальсификаций в том, чтобы в том числе и с их помощью скрыть главное преступление Великобритании в ХХ в. – организацию британской (англосаксонской в целом) прелюдии ко Второй мировой войне! Потому как подлинной прелюдией к ней является не беспрестанно демонизируемый советско-германский договор о ненападении от 23 августа 1939 г., а именно же Мюнхенский сговор Запада, прежде всего самой Великобритании, с Гитлером! Санкцию на который Великобритании дали Соединенные Штаты Америки! Западу важнее было иметь дело с Гитлером, а не с Советским Союзом. Ведь британский сценарий провоцирования Второй мировой войны был направлен на полную изоляцию СССР на европейской сцене, чтобы в такой ситуации толкнуть Гитлера на Восток, а затем, на его же плечах, ворваться в Восточную Европу и «в целях защиты демократии и прав малых наций» установить там свой, «атлантический миропорядок»[313]313
  Именно это торжество атлантического миропорядка мы и наблюдаем в нашей собственной стране под конец ХХ в., когда Горбачев сдал кровью миллионов простых советских солдат и офицеров завоеванные геополитические позиции Великой Державы, а его наследник – Ельцин Борис Николаевич – к тому же еще и юридически закрепил сдачу этих позиций в декабре 1991 года, находясь в приснопамятной Беловежской пуще.


[Закрыть]. Лишь 23 августа 1939 г. Сталину удалось «вернуть должок» Великобритании – «реконвертировать» созданную Мюнхенским сговором прямую угрозу безопасности СССР в советско-германский договор о ненападении от 23 августа 1939 г. И тем самым несколько отодвинуть угрозу войны как по времени, так и территориально.

В ситуации, когда Мюнхенский сговор выдвинул гитлеровскую агрессию на ближайший к границам СССР плацдарм, а «благодарить» за это в первую очередь надо, наряду с заговором Тухачевского, также и преступную по отношению к коренным интересам Советского Союза англо– и франкофильствовавшую «дипломатию» наркома иностранных дел СССР М.М. Литвинова, у Сталина остался только один выход. Не только пойти на подписание договора о ненападении с Германией от 23 августа 1939 г., но и скрепя сердце согласиться на возникновение советско-германской границы при ясном осознании того факта, что это всего лишь рубеж, с которого непосредственно стартует гитлеровская агрессия против СССР. Именно из-за этого Сталин и пошел на обязательный возврат Советскому Союзу отторгнутых еще в 1920 г. в результате провала польской авантюры Ленина, Троцкого и Тухачевского территорий Западной Украины и Западной Белоруссии, дабы обезопасить основную часть Европейской территории СССР. А затем то же самое проделал и с Прибалтикой и Бессарабией.

Запад прекрасно понимал абсолютную неизбежность подписания такого договора между Германией и СССР. Еще до Мюнхенского сговора, а после него особенно, донесения дипломатов и разведок европейских стран и США были просто-таки перенасыщены убедительнейшими доказательствами закономерной неизбежности заключения советско-германского договора о ненападении именно в силу указанных выше мотивов. И, воспользовавшись перехваченными в ходе ликвидации заговора нитями связей с соответствующими кругами Германии, на которые в ущерб коренным интересам СССР ориентировались заговорщики, Сталин внешне сделал вроде бы то же самое, но на самом-то деле использовал их в интересах укрепления безопасности СССР. Сталин ясно продемонстрировал, что в интересах собственной безопасности СССР ровно настолько с Германией, насколько западные демократии не столько не с СССР, сколько против него. Но не более того, чтобы тем самым хотя бы оттянуть как минимум на какое-то время фатально неминуемое столкновение с Германией, неизбежность которого предрешало постоянное и целенаправленное провоцирование Западом Германии (Гитлера) к нападению на СССР. Это-то и взбесило Великобританию. Именно из-за этого-то она (да и весь Запад тоже) до сих пор демонизирует договор о ненападении от 23 августа 1939 г., объясняя, в том числе и при помощи различных предателей и так называемых независимых историков, его подписание упреждающей ликвидацией Сталиным заговора Тухачевского. Мол, Сталин умышленно ликвидировал Тухачевского и К° ради того, чтобы заиметь возможность вступить в сговор с Гитлером!

Единожды взбесившись, Великобритания до сих пор никак не может успокоиться – ведь договор о ненападении сорвал ее намерение цинично подставить Советский Союз под удар нацистской Германии уже в самом конце 30-х гг., чтобы затем на «плечах» последней ворваться в Восточную Европу и реализовать там свои геополитические цели – установить там свое господство. Ведь именно ради этого она заваливала заговор Тухачевского, а тут такой облом! Договор-то круто поменял не только предвоенную и даже послевоенную конфигурацию в Европе, но и прежде всего расписание войны. В результате чего Великобритания первой же и вляпалась в войну, которую так усердно подготавливала для столь ненавистной ей России.

Однако договор о ненападении от 23 августа 1939 г. беспрестанно демонизируется в упомянутом ракурсе отнюдь не только потому, что это исторически беспрецедентный символ всей глубины провала британской (западной) политики и дипломатии за весь ХХ в. В первую очередь это делается для сокрытия главного преступления Великобритании в ХХ в. – Мюнхенского сговора с Гитлером, а соответственно и того, каким образом Великобритания сумела организовать эту позорную и подлую сделку. Вот почему в упреждающем, по отношению к первому, режиме особо рьяно демонизируется сам факт ликвидации заговора Тухачевского – в том смысле, что-де ликвидация «гениальных стратегов» понадобилась Сталину как первый шаг на пути якобы подготавливавшегося им сговора с Гитлером, в качестве которого и выставляется этот договор! А заодно демонизируется и сам факт репрессий против командного состава.

Как «коренник» в трипартитном заговоре, заговор Тухачевского крайне остро противоречил «приоритетам» Великобритании и США по устроению давно запланированной Второй мировой войны в исконно британском, пожалуй, точнее будет в англосаксонском (с учетом интересов и США тоже), сценарии. То есть с жесткой ее ориентацией опять против России (в лице Советского Союза). Это, конечно же, не означает, что успех заговора Тухачевского явился бы благом для СССР. Его успешная реализация означала бы все ту же мировую войну. Но уже с консолидированными силами всего Запада – от Западной Европы во главе с Великобританией до США, опирающихся на необозримые ресурсы всего Западного полушария. Ведь «плечевые» партнеры по тройственному заговору – Берлин и Токио – намеревались вести свою борьбу за мировое господство – борьбу именно с англосаксонским Западом. Не говоря уже о том, что в таком случае Россия была бы принуждена выступить в более чем ущербном и унизительном для нее статусе неизвестно за что воюющих «дойной коровы» и «пушечного мяса»! Сговор заговорщиков со своими партнерами на том и строился. Если бы цели заговора Тухачевского ограничивались только антисоветской сутью, то Великобритания, вполне возможно, даже помогла бы заговорщикам, включая и их политических союзников по антисталинской оппозиции внутри Советского Союза. И уж, конечно же, с превеликим удовольствием приветствовала бы его в случае успешной реализации.

Но, как известно из истории, заговор преследовал не столько антисоветские и антисталинские цели. Его антисоветизм, как, впрочем, и антисталинизм, носили главным образом псевдоинструментальный характер. В первую очередь он преследовал глобальные геополитические цели, коренным образом ущемлявшие высшие интересы безопасности как Советского Союза, так и Великобритании (и США). Лидеры англосаксонского мира прекрасно знали об этом. Британская разведка, правительство Великобритании и администрация США располагали уникальной и достоверной информацией о подлинной сути целей заговора. И не отреагировать на это не могли. Поэтому Великобритания, с санкции США, и пошла на определенное, но негласное «содействие» Сталину в ликвидации этого заговора, филигранно ловко «конвертировав» с исключительной точностью спрогнозированные, а во многом еще и точно спланированные негативные последствия этого в Мюнхенский сговор с Гитлером! Потому что не сделай она этого и не успей Сталин ликвидировать этот заговор, то пропал бы не только уникальнейший шанс на резкое ускорение развязывания Второй мировой войны по необходимому Западу сценарию. В корне были бы изменены приоритеты, хотя и антигитлеровски, однако, в первую очередь все же реваншистски и антизападно настроенных германских генералов, а также экспансионистски настроенных милитаристских сил Японии. А это уже откровенно грозило совершенно непредсказуемыми последствиями негативного характера не только для Великобритании, не только для англосаксонского ядра Запада, но и для всего Запада в целом!

Британская дипломатия давно и отчетливо видела эти угрозы. В марте 1935 г. высокопоставленный британский дипломат В. Уэллсли писал в служебном меморандуме: «К счастью, сейчас нет никаких шансов, что русские и немцы объединятся, но если только на смену Гитлеру придет некто с бисмарковским взглядом на добрые отношения с Россией любой ценой – единственно верная политика с германской точки зрения – ситуация может измениться моментально, и Западной Европе будет противостоять германо-русско-японская комбинация, самая впечатляющая из всех, с которыми ей когда-либо доводилось сталкиваться. У нас есть все основания благословлять слепоту Гитлера и большевизм, которые делают это невозможным в настоящее время. Да продлит Господь дни их обоих»[314]314
  Lensen G.A. The Damned Inheritance. The Soviet Union and the Manchurian crisis, 1924–1935. Tallahassee, 1974, p. 447; цит. по: Молодяков В.Э. Несостоявшаяся ось: Берлин – Москва – Токио. М., 2004, с. 188.


[Закрыть].

К слову сказать, еще в конце Первой мировой войны, когда на политической авансцене России только-только появились Ленин и К°, высшее руководство Британской империи и соответственно британской разведки уже исходило из того, что «пока война продолжается, германизированная Россия будет служить источником снабжения, который полностью нейтрализует воздействие блокады союзников. Когда война закончится, германизированная Россия будет угрозой для всего мира»[315]315
  То есть англосаксонского. FRUS. 1918. Vol. II, p. 35–36. Цитата из текста меморандума посольства Великобритании в США Госдепартаменту Соединенных Штатов Америки.


[Закрыть]. Чуть позже аналитики британской разведки забили уже особую тревогу по поводу того, что некоторые из японских военных теоретиков «зашли настолько далеко, что выступили за германо-русско-японский союз, который, по их мнению, может господствовать над миром. И они продолжали выступать в защиту этой идеи даже после революции и отпадения России»[316]316
  То есть Антанты. Bywater Hector C. Sea-power in the Pacific. A Study of the American – Japanese Naval Problem. London, 1934, p. 310. Инициатором этого алармистского вывода был именно Гектор Байуотер, который являлся не столько журналистом и авторитетным военно-морским экспертом, сколько агентом английской разведки. Завербован еще в 1910 г. Выполнял ответственные разведывательные (в основном военно-морского характера) поручения за границей, в том числе и в Германии. Благодаря ему военно-морская разведка Великобритании располагала исчерпывающей документальной информацией не только на все корабли ВМФ кайзеровской Германии, но и вообще о состоянии германских военно-морских сил. Г. Байуотер находился под прямым патронажем руководителя британской разведки того времени – знаменитого господина «Си», он же Мэнсфилд Камминг. (См. Bywater, Hector. Strange Intelligence. Constable, 1931.) В дневнике руководителя английской разведки в начале ХХ в. – Мэнсфилда Камминга есть записи от 2 марта и 28 июня 1910 г. о вербовке Байуотера английской разведкой.


[Закрыть].

Полный же провал заговора Тухачевского мог дать и действительно дал Великобритании исторически уникальный шанс безоговорочно канализировать события по своему же сценарию и «конвертировать» факт и последствия провала заговора в (Мюнхенский)[317]317
  В скобках, потому как на момент организации провала заговора еще никто не знал и тем более не предполагал, что сговор произойдет именно в Мюнхене.


[Закрыть] сговор с Гитлером. В результате сохраненному в целости и сохранности фюреру (германские заговорщики и его тоже собирались ликвидировать) были предоставлены и беспрецедентный территориальный «кредит» в виде плацдарма для нападения на СССР, и все необходимые условия для резкого ускорения военно-экономической подготовки Третьего рейха к войне. Чем он и воспользовался. Обращаю особое внимание на то обстоятельство, что не будь этого инспирированного Троцким заговора, то даже при той, едва ли в чем-либо дружелюбной по отношению к СССР ситуации в Европе, Гитлер ни при каких обстоятельствах не смог бы даже на один шаг приблизиться к советским границам! А уж с военно-экономической подготовкой фюрер провозился бы до середины 40-х гг. Но СССР тогда стал бы настолько неприступной крепостью, что было бы совершенно бессмысленно даже теоретически планировать нападение на него. Лишь помощь не в меру «доброй» сволочи по имени Великобритания, конвертировавшей ею же в немалой степени проваленный заговор в Мюнхенский сговор позволила коричневому шакалу вплотную приблизиться к советским границам, резко, на порядки усилив военно-экономический потенциал Третьего рейха.

Подобные и иные фальсификации на эту же тему – единственный способ отвести от Великобритании обвинения в злостно злоумышленном, но негласном содействии и без того закономерному провалу заговора Тухачевского ради последующей конвертации его неизбежных международных последствий в сговор с Гитлером, который вошел в Историю как Мюнхенский! Мало кому известно, если вообще известно, что разработка его замысла была инициирована еще в начале 1936 г. Как руководство к действию он был утвержден в конце января 1937 г. и тогда же, правда, без особого раскрытия всей сути, предварительно был согласован Великобританией с Гитлером. И тот факт, что сговор в Мюнхене в конце концов состоялся в соответствии с этим предварительным сговором, – наиболее убойный, смертельный для всех фальсификаций этого дела и последовавших за тем событий аргумент. Тем более что демонизирующая фальсификация впервые была запущена на орбиту пропагандистской борьбы именно британской разведкой! Подчеркиваю – не будь этого заговора, у Запада не было бы ни малейшего шанса на устроение Мюнхенского сговора. И уж тем более не было бы даже гипотетического шанса на выведение Гитлера на ближайший к советским границам в конце 30-х гг. прошлого века плацдарм – Чехословакию – при одновременном резком ускорении военно-экономической подготовки нацистской Германии к развязыванию войны на восточном азимуте. Как, впрочем, не было бы и шансов на устроение Второй мировой войны. Соответственно не было бы и оснований заниматься такой демонизирующей фальсификацией тех событий. Потому как их просто не было бы. Вот зачем понадобились все эти упомянутые выше фальшивки, а также многие иные их «собратья»!

Прежде чем перейти к дальнейшему анализу блока рассматриваемых мифов, очевидно, было бы правильным окончательно поставить точки над «i» и в вопросе о репрессиях в отношении командного состава РККА. В том числе и потому, что, к глубокому сожалению, всем этим мифам кто сознательно, кто «бессознательно» – ввиду исключительной склонности к изгибам в унисон генеральной линии верхов, – но чрезмерно подыграли политические лидеры и видные военачальники СССР. Говорить о том, что натворил Н.С. Хрущев если честно, то обрыдло донельзя. Даже имя этого деятеля не хочется упоминать. Скажу лишь одно. Он настолько негодяй, что со своим проклятым ХХ съездом КПСС оказался в одной упряжке с британской разведкой! Именно она фантастически виртуозно «развела» этого горе-политика на его пресловутый доклад, особенно же в части, касавшейся репрессий в отношении командного состава. И настолько лихо «развела», что этот дурак до конца своей никчемной жизни так и не понял, что же произошло. А произошло самое простое – зная от своей агентуры, что готовится ХХ съезд, на котором Хрущев намерен выступить с резкой критикой в адрес Сталина, британская разведка как бы в упреждение стала публиковать в прессе отрывки из «мемуаров Шелленберга», справедливо рассчитывая, что это немедленно станет известно в Кремле. Так оно и случилось. Испугавшись, что-де треклятые империалисты опередят его с критикой Сталина, в том числе и вопросе о репрессиях в отношении командного состава РККА, недобитый, к сожалению, троцкист-кукурузник со страху наговорил на съезде такого, что до сих пор расхлебать не можем. Впрочем, черт с ним. Что было – то было. Назад уже ничего не отыграть. Глобальное мошенничество состоялось. В который-то раз в Истории России?! Главное же теперь – очистить и нашу Историю, и честное и благородное имя Сталина от всей лжи и фальсификаций. Но вот тут-то, к сожалению, есть еще одна трудность, которую сотворили ставшие видными военачальниками только потому, что были при Сталине, наши маршалы военной эпохи (за исключением Великого Маршала Великой Победы К.К. Рокоссовского и благородного Главного Маршала авиации А.Е. Голованова). Дело в том, что весь постсталинский период они так лихо изгибались в унисон генеральной линии верхов, что поверх хрущевских и западных мифов нагородили еще целую кучу своих мифов. Откровенно предав на ХХ съезде КПСС своего Великого Верховного Главнокомандующего, они, выдумывая якобы обеляющие их, особенно за трагедию 22 июня 1941 г., мифы, особенно напирали на негативные последствия событий 1937–1938 гг. К примеру, в интервью «властителю дум» того поколения – известному писателю К. Симонову – маршал Советского Союза А.М. Василевский в свое время заявил, что-де «без тридцать седьмого года, возможно, не было бы вообще войны в сорок первом году. В том, что Гитлер решился начать войну в сорок первом году, большую роль сыграла оценка той степени разгрома военных кадров, который у нас произошел…»[318]318
  Из интервью маршала Советского Союза А.М. Василевского Константину Симонову, 1967 г. Цит. по: Симонов К.С. Глазами человека моего поколения. М., 1989, с. 446.


[Закрыть] Ну, и зачем же было так лгать?!

А ложь эта потому, что даже в период так называемых репрессий и сразу же после них иностранные военные атташе в Москве, признавая факт репрессий, которые называли более правильным термином «чистки», одновременно сообщали своему начальству, что высоко оценивают военный потенциал Красной Армии. К примеру, французский военный атташе Паласс еще в апреле 1938 г. (то есть в разгар «чисток»!) сообщал в Париж, что Красная Армия вполне в состоянии защитить собственную территорию, а ее наступательная мощь, хотя и является ограниченной, может нанести серьезный урон врагу[319]319
  Palasse Dentz, no. 1955, 14 juin 1938, SHAT 7N 3186.


[Закрыть]. То же самое 18 апреля 1938 г. (тоже ведь в апогее «чисток»!) своему лондонскому начальству сообщал и британский военный атташе в Москве Р. Файэрбрейс, который, признавая факт «чисток», тем не менее в части, касающейся оборонительного потенциала Красной Армии, прямо указал: «Я по-прежнему считаю, что Красная Армия явится внушительным противником»[320]320
  DBFP. Third Series. Vol. I. Encl. to N 148. P. 163–165. Ibidem. Vol. IV Encl. to N 183. P. 195.


[Закрыть]. То же самое он сообщал и 6 марта 1939 г.[321]321
  1939 год: Уроки истории. Отв. ред. О.А. Ржешевский. М., 1990, с. 414. В указ. соч. дана ссылка на Joseph E. Davies Papers. Chronological File. Box 7; Toepfer M. Reconceptions: American Governmental Attitudes towards the Soviet Union during the 1938 Czechoslovakian Crisis. Ann. Arbor, 1976.


[Закрыть] Не отставал от них и их американский коллега военный атташе США в Москве Ф. Феймонвилл. 20 апреля 1938 г. (опять-таки в апогее «чисток»!) он представил американскому послу в СССР Дж. Дэвису обстоятельный доклад о боеспособности Красной Армии, который последний немедленно направил государственному секретарю К. Хэллу. В докладе Феймонвилл, признавая факт «чисток» в командном звене РККА, тем не менее, не впадая в пессимизм, достаточно высоко оценивал шансы Советского Союза и его вооруженных сил противостоять нападению на него «коалиции агрессивных держав» – как с точки зрения подготовленности армии, так и обеспечения страны всем необходимым для ведения войны. Сами понимаете, что никто не мог заставить военных атташе ведущих капиталистических государств мира делать в то время такие оценки о боеспособности РККА. Это, что называется, с одной стороны. Но с другой-то, если обратиться к широко известному правилу разведки, – если информация трижды подтверждается данными из разных источников, – то как минимум это уже достоверная информация. Разве не так?! Проще говоря, утверждение маршала Василевского о том, что «без тридцать седьмого года, возможно, не было бы вообще войны в сорок первом году. В том, что Гитлер решился начать войну в сорок первом году, большую роль сыграла оценка той степени разгрома военных кадров, который у нас произошел…», мягко выражаясь, не адекватно подлинным реалиям того времени. Но ведь дело-то не только в этом. Дело ведь еще и в том, что между 1937 и 1941 гг. есть также и 1939 год. От незыблемой хронологии нас никто не избавлял. И, следовательно, если Василевский утверждал то, что утверждал, то, вне всякого сомнения, он имел в виду и 1939 г. Прежде всего в том смысле, что 23 августа 1939 г. был заключен советско-германский договор о ненападении, положивший начало возникновению советско-германской границы, с рубежа которой и началась агрессия против СССР в 1941 г. Соответственно, прежде чем перейти непосредственно к 1939 г., необходимо проанализировать, что же на самом деле произошло с командными кадрами в 1937–1938 гг. и какую роль могли сыграть «чистки» в предыстории заключения договора о ненападении.

Откровенно говоря, утверждения о выдающихся полководческих способностях репрессированных военачальников, в силу чего они, видите ли, являлись и головой и мозгом РККА, вообще непонятно откуда взялись, если, конечно, не считать их собственных пропагандистских усилий по раздуванию своего и без того дутого военного авторитета. Тухачевский и К° не были ни гениальными, ни бездарными стратегами. Они были всего лишь заурядными, главным образом нахватавшимися верхушек военных знаний военачальниками. Кто-то лучше, кто-то хуже, однако общий уровень их стратегических талантов был таков, что всерьез назвать это стратегическими талантами просто нельзя. Вся их так называемая слава полководцев пошла со времен Гражданской войны. Если обратиться к серьезным исследованиям, то станет очевидным следующее. М.Н. Тухачевский, И.П. Уборевич, И.Э. Якир, В.К. Блюхер, И.Ф. Федько, П.Е. Дыбенко, А.И. Егоров, полуштатские «герои» Гражданской войны типа Г.Я. Сокольникова, М.М. Лашевича, И.Т. Смилги, Н.И. Муралова, С.В. Мрачковского и др. не проявили себя талантливыми полководцами. Всеми своими успехами они обязаны кадровым царским офицерам, пришедшим на службу Красной Армии. По данным автора уникальной научной монографии «Военные специалисты на службе Республики Советов 1917–1920 гг.» (М., 1988) А.Г. Кавтарадзе, в Красной Армии к концу Гражданской войны служили примерно 75 тысяч военспецов. Их число было огромно в звене младшего и среднего командного состава, но особенно велико среди старшего и высшего комсостава. В период Гражданской войны все главкомы Красной Армии являлись военными специалистами. К примеру, из 20 командующих фронтами 17 являлись военспецами, то есть 85 %, среди командующих армиями – 82 %, среди начальников штабов армий – 90 %, среди начальников штабов дивизий – 70 %. Однако здесь следует иметь в виду, что из 75 тысяч военспецов в Красной Армии 65 тысяч являлись офицерами военного времени. То есть сугубо кадровыми, обладавшими высшим военным образованием в Красной Армии было всего 10 тысяч человек. Это столько же, сколько их было у Колчака, но в два раза больше, чем, например, у Миллера или Юденича, однако в три раза меньше, чем у Деникина, кадровый офицерский состав армии которого насчитывал 30 тысяч человек. Преобладание среди военспецов офицеров военного времени объясняется прежде всего тем, что они представляли более демократические слои российского общества, чем кастовое кадровое офицерство.

Однако десятитысячный корпус кадровых офицеров оказался очень внушительной силой. Занимая посты начальников штабов и помощников командующих, именно они и были подлинными руководителями фронтов, армий, корпусов и дивизий. Именно они и являлись организаторами побед Красной Армии в Гражданской войне. И, повторяю, именно им так называемые герои Гражданской войны и обязаны своей славой военачальников. Их приход в Красную Армию был обусловлен не принуждением, хотя отдельные случаи подобного насилия действительно имели место, а мощным всплеском русского патриотизма, вызванным растущим вооруженным вмешательством Антанты в Гражданскую войну. Очень многие бывшие царские генералы и офицеры отлично понимали, что от покровительствовавшей всевозможным националистическим сепаратистам и ярым врагам России Антанты ничего хорошего ждать не приходилось. Перешедшие на сторону Красной Армии бывшие царские генералы и офицеры стремились служить в сильной и независимой от иностранцев русской армии, хотя и с чуждой им идеологией. Они не желали служить если и не в марионеточных в полном смысле слова, но тем не менее в полностью подконтрольных иностранным державам армиях Колчака, Деникина, Юденича, Миллера, гетмана Скоропадского, Петлюры, Бермондт-Авалова, Врангеля и т. п. Кстати говоря, принесших им незаслуженную полководческую славу благодетелей на полях сражений Тухачевский и К° поблагодарили, что называется, «от всей души» – ими было спровоцировано позорное дело «Весна», в результате которого многие бывшие царские генералы и офицеры были репрессированы еще в 1930 г. Прекрасно знавшие стратегию и тактику иностранных армий, подлинно кадровые офицеры были изгнаны из армии, а очень многие угодили тогда за решетку.