Текст книги "Миллионер"

Для лучшего понимания эффективности такой структуры рассмотрим несколько примеров из существующей системы управления в России:

1. Согласитесь, что по большому счету очень мало кого в России интересует, например, промышленность стройматериалов, производство гвоздей и кровельного железа, работа строительной техники, производство цемента, функционирование систем коммунального хозяйства, вентиляция и электрификация, элементы подрядного метода в строительстве и т.д. Людей интересует конечный результат – доступное ЖИЛЬЕ по доступным ценам. А сейчас в России всеми этими перечисленными делами занимаются разные ведомства и организации, совершенно между собой не связанные и отстраненные от решения главной задачи.

2. Кого интересует сельское хозяйство в России? Сколько зерна было засеяно и собрано, сколько тракторов и уборочных машин вышло на поля и сколько потребовалось для их работы горючесмазочных материалов, сколько и каких было внесено удобрений и т.д.? Только специалистов. Основное же количество людей интересует конечный результат: ПРОДУКТЫ ПИТАНИЯ, есть они или нет, доступны они или нет. Сегодня же в России разные структуры в управлении сельским хозяйством и пищевой промышленностью занимаются посевными и уборочными работами, производством удобрений, заготовкой, переработкой урожая, складированием, проблемами обеспечения сельскохозяйственной техникой и ее снабжением горючесмазочными материалами, хранением и сбытом продукции, доставкой продовольствия на базы и в торговые сети, торговлей продовольственными товарами и т.д. Все эти ведомства разные. Поэтому никто конкретно не отвечает за конечный продукт – наличие ЕДЫ в магазинах.

Чтобы подобного не было, в Русляндии и был принят знаменитый «Декрет о власти» первым же указом президента.

– А как отнеслись чиновники к реформе административного аппарата? – спросил я президента Лужка Касьяновича Путиявлинского.

– Конечно, с очень большим опасением, но мы тут же их успокоили двумя дополнительными решениями: во-первых, поначалу совершенно не сократили их численность, а во-вторых, предоставили им возможность зарабатывать огромные деньги легально, не на взятках, а за счет трудовой деятельности.

– Как же это удалось?

– Вторым указом. Он появился после того, как была высказана идея превратить бюрократов в созидательную силу общества и перестать с ними бороться.

На экране возник портрет улыбающегося человека средних лет, лысеющего, слегка грузного, с умным и проницательным взглядом. Конечно, это был самый известный в Русляндии экономист господин Бреф Егор Ясинович. Говорят, что за особые заслуги в разработке теории создания среднего класса в Русляндии в следующем году он непременно будет выдвинут на Нобелевскую премию в области экономики и почти наверняка ее получит.

– Егор Ясинович всегда отличался нестандартным мышлением, но в СССР ему просто не давали думать, заставляя заниматься пропагандой коммунистических идей, осуществлением контроля за ценами и всякой другой ерундой. А у нас он развернулся во всю мощь! – сказал президент Путиявлинский.

Бреф выдвинул идею: раз уж основная масса чиновников сгруппирована ради удовлетворения конкретных потребностей, нужно сделать так, чтобы каждый из них был лично заинтересован в результате. В условиях рынка личная заинтересованность человека определяется прежде всего размером денежного вознаграждения за труд. Поэтому всем чиновникам предлагалась возможность в короткий срок стать легальными миллионерами и полезными членами общества, создающими прибавочный продукт.

Чтобы понять суть реформы Брефа, рассмотрим конкретный пример. Пусть за счет деятельности чиновников из отрасли «ЕДЫ» в каком-нибудь конкретном районе страны откроется новая ферма, или новая точка общественного питания, или будет запущен новый завод по производству продуктов. Тогда с каждой новой функциональной точки разрешалось отчислять два процента ежегодного дохода в пользу отдела «ЕДЫ» района и дальше делить эти деньги между его работниками пожизненно и легально.

В результате достаточно быстро все бюрократы Русляндии стали полезными жителями страны, начали участвовать в создании того самого необходимого всем прибавочного продукта и получать за это достаточно большие деньги. Их «бюджетная» зарплата поначалу оставалась прежней, но с каждым годом сокращалась и за несколько лет вообще исчезла.

Совдеповское чиновничество в условиях переходного периода от социалистического хозяйствования к свободному рынку в одночасье превратилось в армию менеджеров по созданию новых предприятий и акционеров создаваемых предприятии по всем важнейшим направлениям производства и сервиса. Они перестали доить бюджет для получения своей зарплаты и перешли на заработки от реального успеха.

Только одна успешно реализованная реформа привела к тому, что в Русляндии как грибы стали появляться все новые и новые малые, средние и крупные предприятия, создаваемые на первых этапах активнейшей деятельностью самой власти в стране, в городах и на местах. Это практически в десятки раз сократило коррупцию в обществе. Теперь каждый чиновник спешил как можно быстрее запустить предприятие в работу. Сами собой отпали и были аннулированы всевозможные инструкции и разрешения, отменены лицензии на все виды деятельности, кроме напрямую запрещенных законодательством страны.

За счет сокращения бюджета были срочно и весьма существенно повышены оклады тем чиновникам, оставшимся в сферах управления, в которых принципиально невозможно было ввести хозрасчет. Это отрасли ЗАЩИТЫ населения, СОЦИАЛЬНОЙ ПОМОЩИ, КУЛЬТУРЫ и РЕЛИГИИ.

– Русляндия с первых мест в мире по размаху коррупции вышла по этому показателю в число самых благополучных стран. А когда мы внедрили виртуальное управление страной, вообще удалось избавиться от коррупции, – сказал вновь появившийся на экране президент.

– Вот в это поверить очень сложно. Нас убеждали в России, что коррупция вечна и избавиться от нее нельзя никогда. Неужели вам это удалось?

– Ну посудите сами: все процессы принятия решений в сфере распределения бюджета или других материальных благ строго автоматизированы. Анонимно вводятся данные о различных претендентах на получение, например, госзаказов, компьютер анализирует информацию и выбирает лучшее предложение. Так же решаются вопросы приватизации недвижимости. Никаких разрешений для начала какой-либо деятельности не требуется: разрешено все, что не запрещено законом. Затрат на организацию деятельности тоже нет: чиновники и государство сами берут на себя все расходы, только бы вы начали делать что-либо полезное обществу!

– Все это, конечно, впечатляет. И в общем не сложно организовано.

– Очень рад, что вы все понимаете. Я вас сегодня покину. Дела. Вы теперь знаете основу основ: как мы сформировали структуру управления нашей страной. Она позволила эффективно решить все остальные вопросы развития экономики и нашего общества, обеспечила успешность наших реформ. Мне кажется, что вам с дороги надо бы немного отдохнуть, а завтра мы предоставим вам возможность встретиться с разными специалистами, которые введут вас в курс дела относительно реформирования отдельных отраслей, приведших нашу страну к таким ошеломляющим успехам. Вы ведь об этом хотите узнать?

– Да, – согласился я. – Простите, последний вопрос: вы настоящий президент или его цифровое изображение?

Путиявлинский усмехнулся:

– Так вы, Артем Михайлович, решили, что все это инсценировка? Я самый настоящий, вот, посмотрите мои наручные часы.

Он приблизил к видеокамере циферблат своих наручных часов. На них была половина двенадцатого ночи и число – сегодняшнее число!

– Вы достаточно известный у нас человек. Я, к сожалению, не смог с вами повидаться лично и решил воспользоваться возможностями нашей национальной системы связи четвертого поколения. В этой сфере мы тоже впереди планеты всей. Когда мне сообщили о том, что прямо с дороги вы захотели узнать о Русляндии, мое желание с вами пообщаться еще более усилилось. Я вас приму завтра во дворце с профессором Кедровым. Сегодня отдыхайте.

Я был поражен и окончательно обескуражен случившимся. С другой стороны, такое отношение ко мне со стороны главы государства очень льстило моему самолюбию. Но чувство недоверия все еще оставалось. Я решил спросить президента о сегодняшней беседе, если действительно попаду к нему на прием.

Путиявлинский исчез с экрана, а я задумался над его словами. Почему Россия не воспользовалась этим опытом? Не было бы сейчас такой громоздкой обюрокраченной страны, где без взятки ничего нельзя добиться. Где существуют коррупция и произвол власти, где чиновники фактически управляют бизнесом и свободным рынком, вершат судьбы людей, а самое главное – никто не отвечает за решение ни одной конкретной задачи. И не с кого спросить за то, что не удовлетворены самые насущные материальные и духовные потребности людей.

Проблема заключалась, конечно, в ельцинской администрации. Как были они управленцами времен СССР, так ими и остались. Какие реформы могли они осуществить? Занялись личным обогащением на всех уровнях, а Россию бросили на произвол судьбы. Чего уж тут удивляться результатам?

Я не представлял, как много еще удивительного узнаю в Русляндии и как часто буду себя спрашивать: почему Россия, пусть и с опозданием, не идет по правильному пути?

Глава 20. РЕФОРМЫ – ЭТО ПРОСТО

Ночью мне приснился заказанный накануне сон… Я только успел лечь в кровать и произнести фразу «Погасите свет!», как нежный голос в темноте спросил меня в ухо:

– Хотите заказать сон?

Это было так неожиданно и странно, что мне почудилось, будто я почувствовал горячее дыхание женщины на своей щеке.

– Свет! – крикнул я.

В освещенном номере гостиницы никого, кроме меня, не было.

– Вы можете объяснить нам в общем виде, а мы уже додумаем детали, – продолжал говорить голос где-то рядом с моей головой, прямо из спинки кровати. – И вы не сказали, во сколько вас завтра разбудить.

– А как это произойдет, если я закажу вам сон? Вы подключите ко мне электроды, провода или еще что-нибудь? – спросил я, успокоившись.

– Загляните под подушку, – посоветовал голос.

Я поднял подушку и увидел маленькую круглую бляшку, приклеенную к простыне. Это было синергетическое устройство, которое воздействовало на мой мозг информационным полем. Видимо, технология русляндцев достигла такого развития, что они могли программировать на расстоянии видения в моем мозгу во время сна. А может быть, и не только во время сна?

– Значит, эта штука вызовет у меня галлюцинации? – спросил я.

– Нет. Нормальный сон, который ничем не отличается от тех, которые вы обычно видите. Просто он более яркий и впечатления от него остаются. То есть в отличие от произвольных снов, которые вы, как правило, забываете, этот сон вы запомните. И можете заказывать его продолжение каждую ночь. Как сериал…

– И вы то же самое можете сделать с моим мозгом днем?

– Нет. Этого мы не можем. Ночью вы не сопротивляетесь свободно возникающим образам, а днем, во время бодрствования, вы очень легко можете отогнать все посторонние мысли. Ну что, попробуем?

Я заказал сон о рыбной ловле в Амазонии.

…Наш корабль плыл по реке от города Манауса. Амазонка в этот период года разливалась и затопляла лес на тысячи километров. Реликтовые деревья, достигавшие в обхвате нескольких метров, стояли в воде, а мы плыли буквально в джунглях, огибая их стволы. В небе летали попугаи ара, по веткам деревьев прыгали обезьяны и висели милые ленивцы. По протокам мы пробирались к месту слияния Амазонки с Рио-Негро, чтобы дальше продолжить путь вверх по Черной Реке. В месте слияния поразительной была цветовая гамма: желтые воды Амазонки действительно сливались с черными водами Рио-Негро, и дальше река словно заполнялась кофе с молоком.

Цвет воды в самой Черной Реке был таким потому, что в ней было повышенное содержание щелочи. Это радовало, поскольку в такой воде не размножались комары и другие жалящие насекомые, поэтому путешествие можно было продолжать без накомарников.

Я ловил рыбу самозабвенно, а за нашим кораблем всюду следовали розовые амазонские дельфины. За время моего ночного путешествия мне удалось поймать тринадцать видов рыб, не считая разновидностей. Среди них были: огромный пресноводный скат-хвостокол; семь разновидностей пираньи – от красной до лимонной; амазонский окунь пи-кок; тигровая рыба; араванна – рыба-обезьяна; три разновидности сомов и другие экзотические рыбы.

Я бы поймал больше, если бы не попросил разбудить меня так рано!

В половине десятого я снова был в Центральном доме информатики Прянска. Там же выпил кофе с печеньем, так как завтрак в номер не заказывал. Честно скажу, боялся, что он неожиданно автоматически свалится прямо в постель откуда-нибудь с потолка.

На экране в этот раз возник образ прелестной женщины, которая представилась моей виртуальной собеседницей.

– Как вы будете меня называть? – спросила она.

– Ева! – сказал я не раздумывая.

– Очень хорошее имя! – согласилась девушка.

– Давайте начинать. Кофе не хотите? – пошутил я.

Она с милой улыбкой ответила:

– Хочу!

В руке у Евы на экране появилась чашечка с «эспрессо».

– Самыми первыми реформами после организации системы власти в Русляндии, конечно, стали реформы сельского хозяйства, – начала свой рассказ Ева. – Понятно, что реформы в любой стране нужно начинать с того, чтобы страна сама себя обеспечила продовольствием по ценам, доступным подавляющему большинству населения. Оставшемуся меньшинству поможет нормально жить государство. Это принцип реформы сельского хозяйства, принятый в Русляндии. Если начинать реформы с чего-то другого, они обречены на провал. Все заработанные деньги люди будут проедать, оплачивая импортное продовольствие по сумасшедшим ценам, либо этих денег никто из простых людей и вовсе не заработает.

– Это правильно, – согласился я. – Так как на голодный желудок работать не очень хочется, скорее, появляется желание долбануть кого-нибудь богатенького по голове и купить на вырученные деньги колбасу.

– Смешно, – сказала Ева и продолжала: – Вначале мы очень быстро создали кадастр наших земель. Определили, сколько у нас сельскохозяйственных угодий: пашни, лугов, лесов и сколько земли может быть использовано для строительства и других нужд. Потом основали Земельный банк, куда положили сто миллионов долларов – половину денег, полученных от Мирового банка на стабилизацию экономики страны. Другая половина была использована для стабилизации внутренней валюты – рупелей и на поддержку ученых. Глядя на неудачный опыт России и других стран СНГ, мы поняли, что продавать землю в частные руки просто так нельзя и нельзя ее сдавать в аренду фермерам.

– Почему же? – спросил я.

– Когда деньги есть только у небольшого количества людей, только они в состоянии выкупить землю, но не факт, что для сельского хозяйства. Скорее всего, застроят ее домами и продадут недвижимость. Это легче и быстрее. Так и случилось в России. Ну а сдавать в аренду землю тоже оказалось пагубным! Фермеры первые несколько лет загоняют в нее огромное количество удобрений, пестицидов, гербицидов и другой химической гадости только для того, чтобы получить рекордные урожаи. Потом, когда земля истощится, просто переходят на другой участок, бросая прежний, ставший неплодородным. Так были загублены сотни тысяч гектаров земель в России в районе Астрахани, где выращивали арбузы! Так и будут поступать фермеры с землей, если она им не принадлежит.

– Подождите, что же получается? Землю нельзя продавать в частные руки и нельзя сдавать в аренду? Но она не может оставаться собственностью государства, иначе не будет урожая! Мы же знаем о разорившихся совхозах в СССР.

– Вы правы! Поэтому мы нашли способ, как выйти из этого положения. В Русляндии был решен земельный вопрос! Мы решили продавать землю людям по принципу кооперативной квартиры, совершенно замечательного советского изобретения. Человек вносит ссуду, свой первый взнос, и взамен получает землю. А потом с каждого урожая постепенно выплачивает ее стоимость. Но земля принадлежит семье сразу после внесения первого взноса. Если вы покупаете пашню, то и должны на ней пахать и сеять. Если луг – тогда заниматься скотоводством. А если вы этого не делаете, а нарушаете договор о купле-продаже, можете подвергнуться сначала штрафу, а затем и решению об обратной продаже земли Земельному банку.

– Да, похоже. Если кооперативную квартиру использовали не для жилья, то нарушителя могли выгнать на общем собрании пайщиков.

– Так и в случае с землей. Людям малообеспеченным с первой ссудой у нас помогает Земельный банк, который специально создан для ведения кадастра земли и обеспечения ее купли-продажи. Поэтому в Русляндии землю в собственность могут получить все, кто действительно захочет на ней работать. Заметьте интересную деталь: взяв ссуду в Земельном банке для первого взноса за землю, люди ее туда же вносят, в этот же банк! Таким образом, фонд в сто миллионов долларов практически не расходуется, только растет! Запомните это.

– Запомнил.

– Получив землю, придется на ней работать, чтобы выплачивать остаток ее стоимости. Но заметьте еще одну очень важную особенность: внесенные деньги остаются вашими. Накапливаются в банке на вашем личном счете, пока не будет выплачена вся сумма за землю. И если завтра ваш сын или ваши внуки решат не заниматься больше земледелием, они просто возвращают эту землю обратно, а банк выплачивает всю сумму накопленных за годы денежных средств.

– А стоимость земли каждый год может расти, если за ней хорошо ухаживают, или падать, если этого не делают. Это стимулирует к рациональному ведению сельского хозяйства. Правильно?

– Вы очень способный человек! – похвалила меня Ева. – Так и происходит. В тот момент, когда вы захотите вернуть землю банку или ее продать, осуществляется ее реальная оценка. Конечно, вы можете и завещать свою землю родным, да и заложить ее в случае трудного положения с финансами. Собственность есть собственность, хотя и со специфическим совдеповским запашком.

– Имея свою землю, можно объединиться с соседями, чтобы вместе было легче ухаживать за хозяйством. А назвать такие объединения хоть колхозами, хоть кибутцами – уже не важно. Был бы результат, – подытожил я.

– Но, конечно, вы понимаете, что никто не бросился сразу выкупать землю в Русляндии. Основное население у нас живет в городах. Деревни были заброшены. Молодежь туда ехать не хотела. Там действительно невозможно было жить. И мы нашли выход из этого положения. Пришлось обратиться к России, Белоруссии и Украине – к нашим создателям и соседям.

– Неужели они помогли материально?

– Конечно, нет. Но мы и не просили денег. Мы только попросили, чтобы взаимозачеты России по долгам этих стран за поставку газа и нефти производились бартером через наше посредничество. Все равно валюты в нужном количестве Россия с этих стран не получит никогда! Мы просили, чтобы в счет погашения долгов Белоруссия и Украина поставляли в Русляндию следующую продукцию: асфальтовые заводы, кирпичные заводы и производства малых котельных! А за это мы отказываемся от взимания платы с России за прокачку нефти и газа по территории нашей страны. Ведь через нашу страну проходят все магистральные газо– и нефтепроводы в Западную Европу. А кроме того, нами было предложено поставлять в Россию продукцию и товары питания.

– Это когда было? – спросил я.

– В 1992 году, – ответила Ева. – В то время, конечно, в Русляндии мало что производилось, но голодавшая Россия с радостью и на это согласилась. Когда мы получили заводы из Украины и Белоруссии, то разместили их в сельских территориях. Там, где еще недавно было развитое сельскохозяйственное производство и остались брошенные деревни.

– Таким образом, в сельских районах появились асфальтовые заводы – значит, нормальные дороги; кирпичные заводы – значит, материалы для строительства и жилье, а малые котельные – значит, тепло в домах! – подытожил я.

– Отлично! Так и произошло. Вы, конечно, спросите, где же люди, пожелавшие поселиться в деревне, взяли деньги на обустройство и начало деятельности?

– Естественно, спрошу.

– В этом мы им помогли. По инициативе Земельного банка была создана Биржа сельскохозяйственных продуктов. Каждый, кто захотел заняться сельским хозяйством, мог сразу продать часть будущего урожая на этой бирже еще зимой! Так у людей, которые получили землю, появились первые деньги на обустройство жизни. Конечно, мы освободили их практически от всех налогов и дали льготы на оплату электричества, транспорта и медицинского обслуживания.

– Итак, появилась земля, есть дорога, есть жилье, есть тепло, есть немного денег, но нет самого главного. Как и чем обрабатывать эту землю? – спросил я Еву.

– Тут сыграл роль капитал Земельного банка. Конечно, на эти деньги невозможно было бы купить достаточное количество техники и всего необходимого, чтобы запустить сельское хозяйство. Но можно было застраховать риск! Это мы и сделали. Объявили всему миру, что гарантируем сохранность всей поставляемой сельскохозяйственной техники в Русляндию за счет государственных средств. И застраховали риски в ведущих компаниях мира.

– Неужели этого оказалось достаточно?

– Конечно. Ведь что останавливает западных производителей от поставки продукции? Только то, что ее могут разворовать или уничтожить. Если никакого риска нет, они с удовольствием готовы осваивать новые рынки, поставлять технику в лизинг – аренду, за что наши фермеры готовы заплатить. Так произошло и с оборудованием для переработки сельхозпродукции. Навезли они этого оборудования в виде маленьких молочных заводиков, колбасных цехов, портативных пекарен, консервных заводиков и т.д. – даже с излишком! И все.

– И все?

– Да, Русляндия решила вопрос с ЕДОЙ. Уже через два года мы полностью отказались от импорта продовольственных товаров, кроме экзотических фруктов. Это признак цивилизованной страны. А вскоре мы уже начали самостоятельно выпускать тракторы по японским технологиям, современные мини-заводы для продовольственных товаров, новую инновационную технику, которая составляет главное богатство страны. Позже мы вам расскажем о том, как мы подняли промышленное производство. А сельское хозяйство с каждым годом выплачивает все больше и больше денег в Земельный банк, тем самым обеспечивается рост государственных гарантий и, значит, совершенствование самого сельского хозяйства.

– И теперь вы являетесь экспортером продовольственных товаров?

– Да, во множество стран. Но прежде всего в Россию и в Африку. Уже возникают большие проблемы с перепроизводством продукции. В прошлом году получили даже дотацию от ЕС, чтобы уничтожить часть урожая, а фермеры не понесли от этого убытков. Что делать? Иначе нельзя, это требования ВТО. Мы скоро вступаем в ЕС.

– Вы знаете, Ева, вчера в центре я встречался с президентом Русляндии или с его виртуальной копией… До сих пор не знаю. Но дело не в этом. Он рассказал мне, что все бюрократы у вас превращены, как бы сказать, в бюро предпринимателей. Поэтому исчезла коррупция и появился сильный средний класс собственников. Это действительно так?

– Да! Возьмем пример сельского хозяйства, о котором я вам рассказала. Допустим, какой-то чиновник из отдела «ЕДЫ» в районе нашел семью, помог им оформить ссуду и получить землю, помог обустроиться в деревне, сделал так, что туда провели дорогу, а семье построили теплый коттедж, способствовал появлению там техники и строительству малого завода по переработке сельскохозяйственной продукции. Достоин он получить два процента от прибыли этой семейной фермы? Конечно! Они с радостью будут их платить своему благодетелю, так как тот будет продолжать следить за ними и помогать их хозяйству процветать. Чем больше фермеры произведут продукции, тем больше он получит. А что происходит в России?

– В России землю купить не на что, – сказал я Еве, – денег у людей, которые хотели бы работать на земле, нет. Ни один банк не даст никакой ссуды. Если же вы заложите все свое имущество – тогда деньги могут дать, только сразу же отберут часть в виде отката. В сельской местности нет ни дорог, ни строительства, ни тепла в покосившихся избах. Народ оттуда убежал в города. Дома брошены, поля заросли метровыми сорняками. Чтобы получить любые разрешения: на строительство, на сертификацию продукции, на торговлю, на разведение скота или птицы, – вы вынуждены отдать местным чиновникам все оставшиеся деньги в виде взяток. Сельскохозяйственной техники нет и купить ее не на что, зарубежную не завозят, так как боятся, что ее разворуют. Свою продукцию редкие выживающие фермеры вынуждены возить за много километров на перерабатывающие заводы. Но ее объемы все время сокращаются, так как стоимость литра бензина уже превысила стоимость литра молока. Стоимость электричества не позволяет содержать птицефермы. Ну а если фермер решит переехать в город – непонятно, как и кому он сможет продать землю. Скорее всего, просто бросит свое хозяйство и уедет нищим, без денег…

– Да, эта печальная картина нам известна. Поэтому мы гордимся тем, что сделали в Русляндии, и не понимаем, почему Россия и другие страны СНГ не идут этим путем. Сделаем перерыв? – спросила Ева.

– Давайте, – согласился я и решил еще раз проверить свою версию о вчерашней встрече с президентом Лужком Касьяновичем Путиявлинским, которая не давала мне покоя. Чтобы убедиться в том, что Ева человек, а не виртуальная копия, я спросил:

– Ева, скажите, пожалуйста, как меня зовут? И могли бы вы показать мне крупным планом на экране ваши часы?

– Конечно, Артем Михайлович! Вот мои часы.

Ева протянула руку с часами к камере. На экране возник циферблат, и там было текущее время и сегодняшняя дата.

– Если вам не нравятся часы, можно их изменить, – сказала Ева.

И тут же на моих глазах часы растаяли в воздухе, а на их месте возникли другие, электронные. Это ничего не проясняло, а только запутывало.

* * *

Пора было поесть. Я спросил гида из мобильного видеотелефона о том, где, по его мнению, можно перекусить.

– Какую кухню вы предпочитаете? – поинтересовался телефон.

– Любую. Мне абсолютно все равно. Главное, чтобы достаточно быстро и я смог продолжить работу. Сегодня у меня встреча в президентском дворце. Надо успеть еще поработать. На еду у меня не более сорока минут.

– Вы, наверное, хотите что-нибудь оригинальное. Рекомендую ресторан «Провинциал». Там не только вкусно, но и интересно.

Ресторан оказался рядом со зданием Центрального дома информатики (ЦДИ). Я заказал салат из овощей с рачьими шейками, суп из спаржи и стейк из страусиного мяса. Необычность ресторана заключалась в том, что на плоском экране перед столиком я мог наблюдать за процессом приготовления моего заказа. Вот повар стал отлавливать раков в чане и бросать их в кипящую воду. Пока они варились, он ловкими движениями нарезал овощи для моего салата, смешивал их с маслом и соусом, укладывал красиво на тарелке. Потом чистил рачьи хвосты, варил суп и жарил на сковороде страусиное филе. От этого зрелища разыгрывался аппетит и возникало чувство причастности к приготовлению блюд, что делало их вкуснее…

Вернувшись в ЦДИ, я не застал там свою экранную подругу. Меня ждал виртуальный джентльмен в безупречно сидящем костюме.

– Как вы будете меня называть? – спросил он.

– Наверное, Адам… – ответил я.

– Очень хорошее имя, – согласился джентльмен.

– А где Ева, осталась в раю? – спросил я.

– Она выполнила свою миссию, – ответил виртуальный Адам, и я понял, что по части автоматизации юмора у русляндцев пока дела не блестящие.

Вот что рассказал Адам о реформах, проведенных в промышленности Русляндии:

– В отличие от России, в которой главной задачей стала быстрая приватизация государственных предприятий и заводов, в Русляндии выбрали другой приоритет. Приватизация была объявлена не сутью, а просто способом достижения цели, которая звучала так: «В кратчайшие сроки запустить остановленное промышленное производство».

Чтобы понять разницу в этих подходах в России и в Русляндии, посмотрим сначала на Россию.

Каким путем шла Россия в реформировании промышленности? Оценивали завод чаще всего ниже реальной стоимости, доводя его до банкротства, а потом быстро продавали. Покупали все, кто хотел и мог, в основном те, кто имел доступ, как говорится, «к телу».

Например, известен случай, когда завод ЗИЛ был куплен «Микродином». Фактически универмаг приобрел огромный завод, производящий грузовики. Акции ЗИЛа при этом котировались достаточно высоко, и «Микродин» был вправе открыто заявить: мы купили ЗИЛ, потому что это триста гектаров земли в центре Москвы, и когда он совсем остановится, там будет очень хорошо устроить большой производственный склад импортных товаров.

И такие вещи делались повсеместно. В порту Находка во Владивостокской области была выкуплена огромная судостроительная верфь. Этой верфи уже нет, там сейчас перевалочные склады китайских товаров. Больше суда в порту Находка не ремонтируются. Сломался мотор – сразу все судно в металлолом.

Что же происходило в Русляндии?

Любое промышленное предприятие предлагалось отдать в руки предпринимателю или компании (все равно какого происхождения – местного или зарубежного), которые продемонстрируют и докажут свою способность наладить там производство. Для начала на бумаге – в представленных документах. Если ваша компания подтверждает свою квалификацию, имеет средства и может наладить выпуск, например, холодильников, приходите на завод холодильников и забирайте его целиком, совершенно бесплатно. Такой способ был принят с самого начала.

– Постойте! – прервал я Адама, которого до этого момента слушал молча. – Вы говорите, что приватизация в Русляндии была произведена бесплатно?

– Не совсем так, – ответил Адам и продолжил рассказ: – Передавая предприятие в руки компании, государство подписывало очень простой контракт о том, как вы собираетесь управлять этим заводом. По нему в течение первого года вы, например, обязуетесь расплатиться с долгами этого завода и обеспечить регулярную выплату заработной платы рабочим. За второй год вы выйдете на уровень производства 1968 или 1970 года.

Третий год – уровень 1972 года. За четвертый год вы совершите рывок и создадите новую модель холодильника, который сразу же сделает продукцию завода экспортной… и т.д. Как только стороны расписались в контракте, в котором определены график и цели работы на три или на пять лет, можете забирать завод.

А вот дальше простой контроль со стороны государства определит, как вы справляетесь со своими контрактными обязательствами. И чтобы не было почвы для взяток, в целях объективности, итоги определяются не персональным мнением членов комиссии, а по критериям и показателям, разработанным для данного производства на основании условий контракта в результате обработки данных на компьютере. Так сказать, автоматически, без присутствия бюрократа.