Текст книги "Ведьмы Тихого Ручья. Отравленное сердце"

Лахлан. Его макушка, казалось, светилась в свете факелов, выражение на его впалом черепе выглядело трезвым. Он перенес вес, опершись плечом о прутья камеры. Услышав этот звук, Кора развернулась к нему. Лахлан приподнял уголок рта и сказал:

– Какое забавное шоу, Кораэль. Пожалуйста, не беспокойся обо мне. Я просто наслаждаюсь. Продолжай.

– Пр… предложение, – пробормотала я, в то время как перед моими глазами заплясали первые искры. – Давай.

– Ах, верно. – Я услышала усмешку в голосе Коры. – Как я уже говорила, девочка была непредсказуемой, и, прежде чем мать успела это осознать, она оказалась в ловушке пламени, созданного руками ее собственной дочери, оставившем отпечаток и на самой девчонке.

На этот раз мой мир пошатнулся не из-за физической боли. В ушах раздался шум, за которым последовал пронзительный писк. Перед моим внутренним взором вспыхнула стена пламени, разъедающая зелень деревьев, я почувствовала обжигающий жар на своей коже и ледяной страх в венах.

Я видела потрясение на лице мамы; то, как она отшатнулась в ужасе, оглянулась, позвала меня…

Но я не была с ней. Я была по другую сторону огня, потому что… потому что…

Нет. Это было невозможно. Я запомнила, если бы создала огонь. Это… это было бы…

Где-то за завесой этого ужасного тумана взгляд Лахлана, черный как смоль, впился в мой. Его губы складывались в слова, но я слышала их только в своей голове. Если такое вообще было возможно.

Борись с этим. Ты сильнее ее, Хелена. Sea ka zterak. Борись за свою волю.

Кора цокнула языком.

– Кажется, эта информация была настолько важна, что заслуживает еще большей боли, не так ли?

Как только она произнесла эти слова, меня захлестнула следующая волна пыток. Боль, охватившая почку, переместилась в низ живота, вызвала судороги, прострелила мне виски и спровоцировала мигрень, от которой у меня закружилась голова. Я извивалась, царапала пол, все еще желая, чтобы это закончилось, чтобы я умерла, чтобы это наконец прекратилось. И снова, и снова голос Лахлана звучал все громче.

«Хелена, будь сильнее», – шептал он. Этот шепот возникал каждый раз, когда я была готова сдаться, и становился громче, когда мне не хватало воздуха, потому что манипуляции Коры заставляли каждый мой нерв гореть.

А потом случилось нечто, что я не могла контролировать. Что-то во мне шевельнулось. Толчок, будто нечто в моем сердце ожило и сильно подпрыгнуло. Цепи вокруг моих рук сломались и со звоном упали. Тело Кораэль врезалось в стену. Из нее вырвался удивленный вскрик, за которым последовал хрип, когда она соскользнула на землю. Боль в моем теле внезапно прекратилась.

Я уставилась на Лахлана широко распахнутыми глазами – он все еще безучастно стоял, прислонившись к решетке, и смотрел на меня. Он лишь слабо кивнул мне, как вдруг все вокруг меня потеряло цвет. Меня охватило неопределимое чувство силы. Узкая решетчатая стенка камеры Деклана задрожала, а затем рассыпалась. Мои конечности будто заново родились, я почувствовала опьянение, когда подбежала к нему. Глаза юного Синклера расширились.

– Хелена, что… – Его рот раскрылся. – Да ты светишься!

Сейчас было не время для разговора. Мне нужно было воспользоваться моментом, теперь, когда я почувствовала, что все возможно. Просто все! Что бы ни происходило со мной – это, конечно, ненормально, в том числе и для азлатов, но мне было все равно. Нам стоило убраться отсюда.

Преисполненная решимости, я схватила Деклана за руку.

– Не отпускай!

– Чего…

– Что бы ни случилось, не отпускай, слышишь?

Деклан нахмурился, но все же кивнул. Все вокруг нас, казалось, растворилось: неожиданно возникли белые стены, белый пол, белое окружение, белый Лахлан. Все сияло так ослепительно ярко, что мне пришлось зажмурить глаза, поскольку я чувствовала, что в любую секунду могу ослепнуть. Кора сидела в углу моей камеры, прижав руку к глазам. Мы с Декланом парили над землей. А затем так быстро, что я подумала, воздух рассечет мне кожу, мы закружились.

После этого белое безумие превратилось в черную надежду.

Тираэль

Полная и яркая луна красовалась на безоблачном вечернем небе. В ослепительной темноте вереск не казался таким ярким, как днем. Внезапно в фиолетовом цвете появилось что-то угрожающее. Почти бесшумно я стоял на страже в Хайлендсе, очень близко к Стоунхейвену. Верховные назначили меня на сегодняшнюю охоту за пределами нашего города, потому что почувствовали поразительную энергию в этом районе. Мощную энергию. Но до сих пор единственным существом, с которым я сталкивался, был лишь чрезвычайно толстый бизон.

Легкий ветерок потрепал мои волосы. Я провел языком по губам, пробуя на вкус тонкую соляную пленку, принесенную с близлежащих скал. Мое дыхание было спокойным и бесшумным. Я остановился и окинул окрестности внимательным взглядом. Кусты рододендрона колыхались на ветру, острый свист которого разносился по поросшим клевером холмам вдалеке. Я снова тихо пришел в движение, но вскоре резко остановился.

Там что-то было. Или кто-то. Крошечная тень в нескольких ярдах от меня, которую я увидел только благодаря лунному свету. Я осторожно приблизился к ней, но всего через несколько шагов существо вздрогнуло. Развернулось. Большие крылья захлопали в воздухе. Когда желтые глаза сфокусировались на мне, животное снова опустило крылья и наклонило голову.

– Макс? – Я нахмурился. – Что ты здесь делаешь?

Орел превратился в человека. Мгновение спустя передо мной стоял маленький Эверстоун – кудри растрепаны, а под темно-зелеными глазами залегли темные тени. Как всегда, он выглядел грустным. Я никогда раньше не видел, чтобы этот мальчик смеялся. Каким-то образом он напомнил мне меня самого. Макс поднял руку, указывая на высокий холм вдалеке.

– Что там?

Мальчик не ответил. Конечно нет. Вместо этого он на мгновение посмотрел мне в глаза, а затем снова поднял руку и указал на холм вытянутым пальцем.

– Там кто-нибудь есть?

Кивок.

– Кто-то, за кем ты наблюдаешь?

Еще один кивок.

Я размышлял.

– И ты здесь, далеко за пределами Тихого Ручья, потому что следил за этим человеком?

Облегчение отразилось в его суровых чертах лица, ведь я его понял. Я посмотрел на холм, но ничего не смог разглядеть. Зоркие глаза Макса видели намного лучше, чем наши. Мне ничего не оставалось, кроме как гадать.

– Темный?

Он покачал головой.

– Должно быть, это человек, который живет в Тихом Ручье. Верно?

Кивок. Отлично.

– Азлат?

Снова кивок. Но на этот раз Макс указал на самого себя. Он просунул пальцы между стежками своего вязаного свитера, скривил лицо и теребил его, пока ткань не порвалась. Он выжидающе смотрел на меня, указывая пальцем на отверстие.

– Порванный свитер?

Макс кивнул, но это не привело меня ни к какой мысли. Я понятия не имел, что он хотел мне сказать. Мальчик, казалось, заметил это, потому что внезапно положил одну руку на поясницу и пошел, согнувшись, а другой рукой притворился, будто держит палку-костыль. Сначала я непонимающе уставился на него, но потом понял.

– Натаниэль.

Макс поднял большой палец, затем обе руки, чтобы дать мне понять, что ему так же, как и мне, интересно, что старик искал в этом месте.

Я задумчиво посмотрел на холм.

– Что ж, давай выясним это.

Я сделал шаг вперед, но Макс не последовал за мной.

– Что такое? – спросил я. – Пошли.

Он покачал головой. Я вздохнул.

– Ты азлат. Тебе не следует бояться, Макс.

Он поджал губы.

– Что? – спросил я.

Макс поднял палец, указывая на меня.

– А как насчет меня?

Он похлопал себя по груди ладонью, затем снова указал на меня и медленно провел пальцем по горлу.

Я рассмеялся.

– Ты хочешь убить меня?

Макс скрипнул зубами. Он засучил рукав свитера выше локтя и указал на браслет на своем запястье. Мое сердце сделало кувырок. Это был такой же кожаный ремешок с серебряной подвеской в виде луны, который носила и моя сестра. Ее браслет дружбы.

– Я верну ее, – сказал я. Никто, кроме сурового нагорья и немого мальчика, который никому не мог рассказать об этом моменте, не стал свидетелем меланхолической грусти в моем голосе. – Клянусь всеми богами, это так. Если мне это не удастся, я добровольно отправлюсь в Авалон, чтобы там искупить свой поступок. Моя сестра… – Я сглотнул. – Я верну ее обратно.

На лице Макса отразилось недоверие. Он выглядел так, словно скрывал печаль старика в своем маленьком теле. Я не мог винить Макса в этом, но я был не из тех, кто любит эмоциональные разговоры, да и он, в конце концов, не был таким.

– Теперь пойдем. Давай выясним, что делает старик Иверсен на этом холме.

Я побежал. Сначала тишина была моим единственным спутником, но через некоторое время я услышал рядом тихий шелест ветра. Орлиные глаза Макса были устремлены на холм, а крылья широко раскинуты. Вместе мы поднялись на вершину.

Бледный мужчина в угольно-черной униформе, черты лица которого были такими же четкими, как камень, которым он запечатлел связь между собой и одной девочкой восемью годами ранее. Только для того, чтобы по сей день ощущать последствия ее предательства, которое разбило и испепелило его некогда здоровое сердце. А рядом с ним, близко к его плечам, парил величественный орел.

Через некоторое время темный силуэт тела Натаниэля выделился на фоне темно-синего неба. Я остановился. Макс последовал моему примеру. Что-то здесь было не так. Странное чувство тяжести охватило меня и сковало все мои органы. Как будто какая-то магнитная сила тянула их в глубину. От боли я стиснул зубы, упер одну руку в бок. Мои нервы трепетали, сигнализируя об опасности. Я не был некромантом, но моя сила могла дать мне понять, если что-то было не так. И в эту секунду паутина, окружающая мою печень, объявила чрезвычайное положение. Я понятия не имел, что здесь творилось, но никаким образом не мог приблизиться к Натаниэлю.

Я дал Максу знак лететь дальше. Он понял и оставил меня. Одним из преимуществ компании этого мальчика было то, что он не мог задавать вопросов, и внезапно я понял, что Кора так высоко ценила в нем.

Медленно спустившись на несколько шагов с холма, я отошел от Натаниэля и обнаружил, что боль стихла. Сила внутри меня издала недовольное рычание.

– Я знаю, – пробормотал я в тишину. Тихий звук чьих-то лап приближался ко мне, и, посмотрев в сторону, я увидел маленького кролика. Наверное, он был совсем еще молод. – Лучше не подходи ко мне слишком близко, – сказал я. – Я никчемный подонок, и единственный человек, которому я собирался доверить свое сердце, предал меня.

Но кролик подобрался ближе. Еще ближе. Каждую секунду он совершал еще один прыжок, пока не оказался возле меня. Внезапно кролик наклонил голову. Его бархатисто-мягкий мех ласкал мою руку. Меня охватило странное ощущение тепла.

Я уставился в никуда, добавил:

– Я думал, что месть будет сладкой. Но теперь я разрушился еще больше, чем прежде. – Я мрачно рассмеялся, когда моя сила свернулась в маленький клубок. – Да, слабый, я знаю. Эта проклятая Иверсен. Я не могу ненавидеть ее даже тогда, когда она разрывает мою душу на части.

В этот момент ярко вспыхнула луна. На долю секунды нагорье залил свет настолько яркий, что мне пришлось прижать руку к глазам. И так же быстро, как и появилась, яркость снова погасла. Внезапная тьма окутала нас. Болезненный для ушей писк прорезал ночь. Мой взгляд скользнул в сторону, и я увидел кролика, который только что сидел рядом со мной и слушал мой голос. Его обмякшее тело покатилось вниз по склону. Он был мертв.

– Клянусь богами, – прошептал я. Широко распахнутыми глазами я уставился на безжизненное тело животного, затем на луну. Силуэт Натаниэля исчез, и шум крыльев возвестил о возвращении Макса. Облегчение охватило меня. – Ты выжил!

Орел склонил голову, как будто не понимая. Подбородком я указал на кролика.

– Умер.

Какое-то время взгляд птицы был прикован к животному, и я мог бы поклясться, что заметил сожаление в его желтых глазах. Затем Макс развернулся, подтолкнул меня своими когтями и жестом велел покинуть холм. Он летел спереди, в то время как я следовал за ним быстрыми шагами. Спустившись вниз, Макс спрятался за кустом рододендрона, а затем беспокойно огляделся.

– Здесь никого нет, – сказал я. – Что ты видел?

Макс выглядел расстроенным. Он апатично оглядывался по сторонам, пугаясь каждого дуновения ветерка, который выбивал из рододендрона нежную мелодию.

– Макс. – Я положил руку мальчику на плечо. – Все хорошо. Я с тобой. Все в порядке, да?

Он сглотнул, но через некоторое время его дыхание стало спокойнее. Мальчик указал пальцем на луну, затем снова стал подражать Натаниэлю. Он подпрыгнул, развернулся вокруг своей оси и наконец спрятался по другую сторону куста.

– Натаниэль повернулся и ушел?

Макс кивнул. Он поднял вверх два пальца.

– Два? – Я нахмурился. – Что это значит?

Снова подражая Натаниэлю, он поднял два пальца.

– Натаниэль раздвоился?

Я понятия не имел, что хотел сказать мне мальчик. И чем чаще он повторял свое странное представление, тем больше расстраивался. Я провел рукой по лицу и вздохнул.

– Тебе следует лететь в Тихий Ручей. Здесь небезопасно для девятилетнего мальчика.

Но внезапно почва под нашими ногами начала вибрировать. Макс отшатнулся назад, но я остался на месте. Это не имело никакого отношения к той странной ситуации, которая произошла ранее. Я знал, что происходит, и Макс тоже. Мы с нетерпением смотрели на землю, пока отдельные клочки не начали подниматься в воздух. Между мной и Максом они формировали буквы, и, когда надпись была завершена, голос Жислен прозвучал сквозь гул, передавая сообщение, которое выбило почву у меня из-под ног.

«Хелена вернулась. Собрание в замке Бернеттов. Она вернулась не одна. Деклан Синклер с ней».

Хелена вернулась. Эти слова эхом раздавались в моих ушах, в то время как сердце подпрыгивало, показывая, что оно все еще живое.

Деклан Синклер.

Я больше никогда в жизни не хотел слышать это проклятое имя.

Дидре

От парня приятно пахло. Мамма миа, чертовски соблазнительно. Чем-то пряным, но в то же время диким. Какими-то травами, которые я не могла опознать, и в то же время этот запах напоминал суровую природу. Его лоб был прижат к моему, а места на моих бедрах, где покоились его руки, горели приятным жаром. Я просто надеялась, что он не был невралгиком, поскольку тогда мое быстро бьющееся сердце сразу же выдало бы мое желание. Что было бы нехорошо, потому что этот парень был незнакомцем. И, вероятно, сумасшедшим, учитывая то, как он только что буквально набросился на меня.

Я определенно была в шоке. Гнев на Арчи нарастал, в течение многих лет меня сводило с ума желание собственного кузена, и постепенно моя неудовлетворенная похоть достигла пика. Так и было. Наверняка. Нужно было всего лишь остудить голову. Я могла просто оттолкнуть незнакомца от себя и уйти.

Прямо сейчас.

– Ты должен отпустить меня.

– Но ведь я только начал. – Он склонил голову. Своим виском я почувствовала, как уголок его рта приподнялся. – И, если хочешь, сама отпусти меня.

Что, простите? О, черт возьми! Он был прав. Мои пальцы впились в его обнаженный торс под расстегнутой рубашкой. Торс незнакомца был… удивительно твердым. И теплым. Клянусь богами, как мои руки туда попали? И почему, черт возьми, я не уходила от него?

Он засмеялся.

– Ну, вот и все, Гринблад.

– Ты… ты знаешь, кто я?

Таинственный парень сделал маленький шаг назад, чтобы посмотреть мне в глаза. Даже в тусклом свете догорающего костра его привлекательные черты лица выделялись, как ограненный алмаз темной ночью. У него были шрамы. Один на носу, один рядом с глазом, два маленьких под правым уголком рта, один, побольше, располагался на щеке. Это было самое прекрасное, что я когда-либо видела в мужчине. Я не могла насытиться увиденным: загорелой кожей, столь необычной для Шотландии, как будто он неделю перед этим пребывал на солнце; изумрудно-зелеными глазами, составлявшими такой разительный контраст с коротко стриженными светлыми волосами. Его красота была настоящим произведением искусства.

– Как я могу не знать тебя? – Незнакомец поднял руку, провел пальцами по моим волосам, кончики которых заканчивались ниже груди. – С такими темно-красными кудрями. – Другим пальцем он провел сначала по моему носу, потом по скуле. Парень поднялся выше. – С твоими густыми бровями, которые не хотят сочетаться с цветом волос и, конечно же, с такой светлой кожей. – Он рассматривал каждый уголок моего лица, пока наконец его взгляд не уперся в мой. – И с такими проницательными глазами – темными, как обсидиан. – Незнакомец усмехнулся. – Почему мне выпала честь принять тебя в своей комнате, Дидре Гринблад?

Я определенно была не в себе. Мой разум застрял где-то между кудрями и глазами-обсидианами, в то время как участки моей кожи, к которым парень прикасался, все еще покалывало. Дидре. Он даже знал мое имя.

Снаружи раздался голос:

– Повторяю во второй раз: я не видел девушки с рыжими кудрями, а теперь убирайся с моего пути, негодяй!

– Похоже, тебя ищут.

Я почувствовала, как щеки покраснели.

– Не важно.

– Может, тебе стоит выйти и показаться ему.

При одной только мысли о том, чтобы пнуть Арчибальда под зад, мой желудок сжался. Я никогда больше не хотела видеть этого проклятого Бернетта! Должно быть, незнакомец заметил мое нежелание, поскольку черты его лица внезапно прояснились.

– Думаю, причина твоего присутствия только что выяснилась. Ты здесь, потому что убегаешь от кого-то. – Его руки скользили по моей талии, а лицо незнакомца так приблизилось ко мне, что я могла рассмотреть детали его шрамов. – Не знаю, должно ли это меня позабавить или огорчить.

Когда он поднял руку, чтобы убрать одну из моих прядей со лба за ухо, я почувствовала что-то прохладное на своей щеке. Мгновение спустя я поняла, что это было: кулон в форме листа ясеня – одна сторона черная, другая золотая. Он висел на темном кожаном ремешке. Мои глаза расширились.

– Ты – Синклер!

На мгновение мне показалось, будто в его чертах промелькнуло разочарование, но вскоре это выражение снова исчезло.

– Хорошая работа, Шерлок. – Он поднял бровь. – И теперь, когда мы оба выяснили, кто мы такие… – Его губы легко коснулись моих. Это было едва ощутимое прикосновение, но низ моего живота отреагировал мгновенно. Хорошо, может, я как раз чего-то подобного и хотела. И возможно, в этом не было ничего предосудительного, если это позволило бы мне на мгновение забыть о том, как сильно Арчи снова и снова обижал и оскорблял меня. – Может, перейдем к более интересным вещам?

Сердце бешено колотилось.

– Я заплатила за твои знания.

– Печально. – Его голос был всего лишь хриплым шепотом. Парень провел кончиком пальца по моим губам. – Боюсь, я не смог бы отказать этому сладкому рту ни в чем даже бесплатно.

– Плохие условия для бизнеса.

– В самом деле.

Он стянул с меня капюшон. Буквально через несколько мгновений Синклер расстегнул пуговицы моего тяжелого пальто и скинул его с плеч. Одежда упала на пол. Внезапно я почувствовала себя странным образом обнаженной, несмотря на то что была одета в хлопковое платье. Возможно, дополнительные колготки были бы правильным выбором, но мой разум будто хотел подготовиться именно к этому моменту. В конце концов, Темная пещера обладала определенной репутацией, которую я в глубине души хотела испытать на собственном опыте.

Когда я почувствовала его дыхание на своей шее и у меня между ног начало пульсировать, я поняла, что должна действовать. В противном случае – и я была в этом почти уверена – через несколько секунд я бы забыла, зачем пришла сюда.

Я схватила его руки и пресекла соблазнительные прикосновения, спускавшиеся ниже моих бедер. Он надулся. Это было так мило, что я едва не рассмеялась.

– У меня есть вопрос, и мне нужны твои знания. Вот почему я здесь. – И, словно желая подкрепить свои слова, а точнее, непоколебимую решимость отдать предпочтение этой услуге, а не его умелым рукам, я повторила: – Как я сказала, за все заплачено.

Синклер долго смотрел на меня. Мне даже стало неуютно.

– Деньги для меня не так важны.

– Но…

– Как насчет того, чтобы позволить нам делать то, чего мы оба хотим, чтобы не только я получил плату, но и ты тоже?

Я моргнула.

– Что, прости?

– Я не сделаю ничего, чего ты бы не хотела, Дидре Гринблад. Но я чувствую, как твои нервы сжимаются в… пикантной области, когда я делаю это. – Синклер наклонился и запечатлел на моей шее горько-сладкий поцелуй. Я вздрогнула от неожиданности. Кожей я почувствовала, как он усмехнулся. Клянусь богами, этот тип все-таки был невралгиком!

Он посмотрел на меня с блеском в глазах.

– Мы зайдем настолько далеко, насколько ты пожелаешь.

Он оставил все под моим контролем. И это стало решающим фактором для растущего во мне желания. У меня был выбор, как действовать дальше. И когда мне показалось, будто я снова слышу голос Арчибальда, доносящийся снаружи, я приняла решение. Мне ничего так не хотелось, как наконец забыть о своем кузене. Хотелось, чтобы в сознании появились мысли о чем-то, кроме него.

Мои руки вцепились в воротник рубашки Синклера. Я притянула его к себе. Он так жадно поцеловал меня, словно только этого и ждал. И вдруг я поняла, что это был мой первый поцелуй, на который ответили взаимностью! Меня не оттолкнули. Не коснулись моих губ невзначай. Я всегда представляла, каково это будет, и каждый раз в такие моменты думала об Арчи. Я была так уверена, что он будет тем, кому я подарю эту привилегию. С кем я переживу этот момент и создам общие воспоминания. Однако сейчас Арчи был где-то неподалеку, искал меня, пока мои губы пробовали на вкус губы другого мужчины. Снова и снова. Боже мой, это было идеально! Я наконец поняла, почему Эмилль использовал каждую ночь, чтобы порезвиться. Я поняла, что каждый находит в возбуждении, похоти и удовлетворении желания. Почему я не попробовала это раньше, гораздо раньше?

Незнакомец-Синклер обхватил мои бедра. Наши губы двигались в синхронном ритме, от которого у меня перехватило дыхание, а сердце заколотилось. Его руки спустились ниже, скользнули по моей ягодице, и тут он приподнял меня. Я задыхалась, пока он легко нес меня по комнате, не прерывая поцелуя. Синклер отстранился только тогда, когда бросил меня на кровать. Да, он и правда бросил меня! Спиной я опиралась на упругий матрас. Синклер склонил голову. В глубине его зеленых глаз отражалось хищное желание, пока он разглядывал меня.

На мгновение он опустил веки.

– Боже. – Он сделал глубокий вдох, снова открыл их и щелкнул языком. – Я определенно испытываю слабость к твоим ногам, Дидре.

Внутри меня словно мурлыкнула довольная кошка. Никто никогда раньше не хвалил меня за фигуру. Я не была худой. Мои бедра были выпуклыми, и я часто проклинала их, когда они в очередной раз не помещались в джинсы. Сейчас, в этот самый момент, я любила их.

Синклер склонился надо мной. Под расстегнутой рубашкой я разглядела твердые бугры мышц. Его руки даже не дрожали, когда он опирался на них.

– Как насчет того, чтобы снять это? – Я дернула его за рубашку. Откуда вдруг взялась такая смелость? – Здесь очень тепло, тебе не кажется?

Он тихо рассмеялся. Его дыхание щекотало кожу. Я невольно изогнулась под волной желания, захлестнувшей меня. Незнакомец сел и высвободил руки из рубашки. Я удивленно рассматривала его. Четко очерченные руки, длинный шрам, что тянулся через правое плечо к левой стороне груди. Он проследил за моим взглядом и пожал плечами.

– Я прошел через парочку боев в этой жизни.

– Выглядит прекрасно, – выдохнула я и резко остановилась. Вызывающая усмешка на его губах исчезла. Внезапно Синклер посмотрел на меня совсем по-другому. Серьезно. Туманно. На мгновение он нахмурил брови, и меня внезапно охватило ужасное чувство, будто я сказала что-то не то. – Мне очень жаль. Я не хотела…

Остальная часть фразы оборвалась, когда он прижался своими губами к моим. На этот раз более дико, страстно. Сильнее. Его руки запутались в моих локонах, ногти царапали кожу головы, но я поняла, что он изо всех сил старался сдерживаться. Я, с другой стороны, положила руки ему на грудь, исследуя тонкие линии его мускулов, легкий пушок, спускающийся от пупка к поясу брюк. Я провела под ним кончиками пальцев. Синклер резко втянул в себя воздух. Буквально через мгновение я почувствовала, как его твердый член прижимается ко мне. Нас разделяло не так много ткани, и ощущение, которое его прикосновение пробудило во мне, вызвало хриплый стон.

Он усмехнулся прямо мне в губы.

– Вот, что я хочу от тебя слышать. – Почти провоцирующе он потерся своим членом об меня. Я снова застонала. Он ответил рычанием. – Клянусь всеми добрыми богами, что ты со мной делаешь?

Его пальцы опустились ниже. Сначала Синклер водил ими по изгибам моей талии, пока не добрался до подола и не коснулся разгоряченной от желания кожи. Его прикосновения затуманили разум. Все, что здесь происходило, отправляло меня в туман, в котором больше ничто не являлось осязаемым. Его поцелуи, эрекция, застывшая между моих ног, ощущение пальцев Синклера, ласкающих мое тело. Мне больше не хотелось выходить из этого состояния, но едва я почувствовала, как его пальцы коснулись грубого выступа на моем бедре, полет на большой высоте резко оборвался. Я болезненно приземлилась на твердую почву реальности. Желание исчезло, туман вокруг меня рассеялся.

С силой, о которой я даже не подозревала, я положила руки Синклеру на грудь и оттолкнула его от себя. Он ухватился за опорную балку кровати и удивленно уставился на меня.

– Что…

Я резко села и собиралась уже одернуть платье, но было слишком поздно. Его взгляд задержался на вздувшемся шраме.

ДОЧЬ ШЛЮХИ.

Синклер нахмурился. Чувство стыда распространялся во мне, точно яд, просачивающийся в вены. Комок застрял в горле, и я с ужасом почувствовала сильное давление за своими веками. Сейчас мне нельзя было плакать. Не в этот момент. Все и без того было достаточно плохо. Рывком я потянула подол платья вниз, скрывая шрам. Синклер все еще смотрел на это место, но мгновение спустя поднял взгляд. Я увидела ужас в его глазах, и это было плохо. Это разрушило красоту его пухлых губ, которыми я любовалась ранее. Разрушило очарование рубцов на коже, которые по-прежнему будут гореть завтра утром. Уничтожило воспоминания, которые, как я думала, могли стать нашими.

– З… знание. – Я сдержала слезы и поднялась. – Мне оно нужно.

На мгновение Синклер ошеломленно уставился на меня, затем провел рукой по волосам.

– Дидре, ты…

– Знание! – Я продолжала держать взгляд опущенным. Земля размылась. – Вот для чего я здесь.

Между нами воцарилась тишина, прерываемая только его учащенным дыханием. Синклер был взбудоражен.

– Хорошо, – сказал он спустя какое-то время, показавшееся вечностью. Я слышала, как он пересек комнату и уселся на диван у камина. – Каков твой вопрос?

Я не колебалась ни секунды.

– Кто я такая?

Только теперь я осмелилась поднять взгляд. На его лице не отразилось ни тени замешательства. Я сразу поняла – мне не нужно объяснять ему, что я имела в виду. Он понял суть моего вопроса, из-за чего мое сердце забилось быстрее. Если Синклер знал предысторию, то знал все ответы, которые я так долго искала.

Он ничего не сказал. Вместо этого молодой мужчина встал, подошел к углям и разжег пламя. Почти с любовью он привязал огонь к бревну, которое тут же вспыхнуло. Вскоре в камине начал потрескивать огонь. Юноша снова устроился на диване, сложил кончики пальцев вместе и уставился в пламя. Оно отражалось в его глазах. Молчание сводило меня с ума.

Он был Синклером. Провидцем. Они носили в себе знания с незапамятных времен, хранили информацию о прошлых поколениях. Видения Синклеров о будущем сбываются даже тогда, когда они уже давно мертвы. Он должен что-то знать обо мне.

Я как раз собиралась прочистить горло, дабы разбить тишину, когда он заговорил:

 
– Пройди кругом, будь светом и тенью,
Башни Эдинбурга горят, Ясень говорит.
Жизнь и смерть, переплетенное время,
Улыбка, окровавленное вечернее платье!
Корона пала, инцест похоть породит,
Больной бред, вечность и ночи,
Когда в августе первый крик прозвучит.
 

Я уставилась на Синклера. И моргала. Так продолжалось до тех пор, пока он не повернул голову и не посмотрел на меня в ответ.

– Вот и все.

– Это… это стихи.

– Да. – Он нахмурился. – Мы не делимся своими секретами открыто, Дидре.

– Н-нет?

Синклер тихо рассмеялся, но это прозвучало не так отрешенно, как раньше. Теперь он выглядел напряженным.

– Нет. Мы – народ чести. Наши тайны священны. Мы не сплетничаем.

– Это не сплетни. Я заплатила.

Его взгляд сделался мрачным. Очевидно, я сказала что-то не то.

– Мы – источники информации, а не проститутки. – Некоторое время Синклер просто смотрел на меня, и я бы отдала все, чтобы узнать, что происходило в его голове, но он слишком быстро снова отвел взгляд. – Я даю тебе толчок, к ответу ты должна прийти сама. Вот в чем заключается сделка.

– Сделка? – Я нахмурилась. – Какая сделка?

– Между шотландским полком азлатов и нашим кланом. Мы кое-что знаем. Наши предки хранили и берегли видения наших поколений, бережно передавая их, как драгоценные украшения, и так же мы будем поступать с видениями будущих поколений. Мы ничего не передаем просто так.

Внутри меня лопнул огромный пузырь надежды. Почему я не знала об этой сделке? Почему никто никогда не говорил мне, что Синклеры говорят загадками?

«Потому что ты была недостойна того, чтобы тебя просвещать», – прозвучал мрачный голос в моей голове. – «Потому что у тебя болели колени, когда тебе приходилось мыть пол у Андерсонов. Потому что никто не считает тебя достойной».

– Не мог бы ты повторить это еще раз?

Он выполнил мою просьбу. Так продолжалось до тех пор, пока я не осталась уверена, что запомнила каждое слово.

– Спасибо, – пробормотала я, когда больше не осталось сомнений в том, что я заберу стихи с собой. Воздух в комнате был напряженным. Ощущение легкости между нами исчезло. Теперь казалось иллюзией, что за несколько минут до этого мы набросились друг на друга, как животные. Я схватила свое пальто и отступила к двери.

– Тогда я пойду.

Он продолжал смотреть на огонь.

– Было приятно встретиться, Дидре.

Но звучало это совсем иначе. И хотя я получила то, зачем пришла, всю дорогу от Киркхейвена до Тихого ручья во мне зрело тупое чувство, будто я облажалась.