Текст книги "Ведьмы Тихого Ручья. Отравленное сердце"

Хелена

Это была чертовски жесткая посадка. Треск плеча разорвал тишину, тело проволокло по почве. И я попробовала на вкус песок. Много песка.

– Что за… – Рядом со мной встрепенулся Деклан. Я повернула лицо, чтобы посмотреть на него, и заметила, что мы находимся в небольшой бухте. – Что сейчас произошло, Хелена? – Моргая, он огляделся. – Мы… мы больше не в Круачейне? Или это Тир-на-Ног? О Боже… – Он уставился на меня. – Мы мертвы?

Это был первый раз, когда я увидела Деклана вне тусклого света Нокскартелля. Он был красив. Удивительно красив. Но не каким-то диким образом. Не таким, как Тираэль. Не таким, как Финли. Деклан выглядел не как сломленный ангел, а как прекрасное солнце. Его светлые волосы и кожа, возможно, почернели от пепла Нокскартелля, но его чистую ауру было трудно не заметить.

– Нет, – выдохнула я, вытерев песок со щеки и подавив крик боли, когда выпрямилась. – Мы вернулись.

– Вернулись?

– Это Тихий Ручей.

Была ночь. Волны мягко набегали на берег, смачивая песок своими поцелуями. Мурашки покрыли тело. Не потому, что мне было холодно, хотя ледяной ветер проникал под мою разорванную блузку, а потому, что конечности болезненно протестовали при каждом движении. Эйфория от моей силы испарилась.

Деклан подошел ко мне и помог. Должно быть, мы представляли собой любопытную картину: девушка со спутанными волосами и испорченной одеждой и парень в потертых боксерских трусах, лицо которого было покрыто пятнами.

– Хелена. – Деклан положил руку мне на талию. Он держал почти весь мой вес, но, похоже, не возражал против этого. – Что только что произошло?

– Я не знаю. – Мой ответ был не более чем пыхтением. – Каким-то образом… я смогла вытащить нас оттуда.

– Но как?

– Понятия не имею. Пошли.

Я собиралась прийти в движение, но Деклан удержал меня. Он выглядел неуверенным.

– Куда ты хочешь пойти?

– К Ансгарам.

У него перекосилось лицо.

– Не знаю. – Он беспокойно оглянулся через плечо. Ветер трепал его пряди. – Синклеры не ходят к Ансгарам.

– Ты, должно быть, шутишь. – Я недоверчиво уставилась на него. – Мы должны вылечиться, Деклан.

Он колебался.

– Может, найдем кого-нибудь еще?

– Почему? – Я зашипела, когда очередная волна боли пронзила плечо. Затем на мгновение закрыла глаза и через некоторое время выдавила из себя: – А что не так с Ансгарами?

Он замялся.

– Мой дядя женился на одной из них.

– И?

Его взгляд потемнел.

– Петах Синклер был изгнан. Мы не хотим иметь с ним никаких контактов.

Я моргнула.

– Отец Рэйвен – твой дядя?

Он кивнул. Я просто продолжала недоуменно смотреть на него.

– И твой клан отверг его, потому что он стал не эмпатом, а целителем? В конце концов, Петах не мог решать!

– Не поэтому, – прошипел он.

– А почему?

Деклан пнул камень в сторону. Тот приземлился в воду и утонул.

– Он раскрыл Соррел секреты Синклеров. Вещи, которые ему не следовало рассказывать. Каждый из нас дает клятву хранить знания Синклеров, Хелена. И он нарушил эту клятву.

– Что же он выдал?

– Это не твое дело.

Я закатила глаза.

– Тогда мы пойдем к Жислен.

– Она тоже Ансгар.

Я сердито стиснула зубы, а после сказала:

– Но она – урожденная Бернетт, и ты не встретишь Петаха, bljersk! Все ваши клятвы и правила мне до лампочки. У меня дико болит каждая чертова косточка, так что мы идем к Жислен!

Уголок его рта дернулся.

– Тебе до лампочки?

– Просто заткнись.

Он засмеялся, а затем наконец пришел в движение. Прошли бесконечно мучительные, долгие минуты, пока мы не добрались до башен перед Мертвым лесом. Чем ближе мы подходили к ним, тем больше напрягался Деклан. Он окинул дом Рэйвен ненавидящим взглядом, как будто хотел с помощью него поджечь башню. Когда мы оказались перед дверью Жислен и Тео, я подумала, что мое тело вот-вот рухнет. Деклан постучал. Я считала секунды. Один. Боль. Два. Боль. Три. Боль. Четыре…

Дверь приоткрылась. Выражение лица Жислен за миллисекунду изменилось с раздраженного на удивленное и крайне испуганное.

– Хелена! – Она в шоке распахнула глаза. Ее ошеломленный взгляд блуждал по моему телу. – Вот дерьмо! Я… о боги! Как ты… Я имею в виду, мне говорили, что ты была в Круачейне!

– Тогда, получается, Тираэль рассказал вам правду о своем предательстве.

– Да. – Она сморщила лицо. – Да, он рассказал.

Я не знала, мог ли данный факт еще больше шокировать меня. Вероятно, он даже гордился тем, что сделал. Тем не менее боль от осознания вызвала слезы в глазах.

Деклан мельком посмотрел на меня искоса, затем усилил хватку на моей талии и прочистил горло.

– Мы просим исцеления.

Жислен моргнула. Только теперь она отвела взгляд от меня и посмотрела на моего спутника. Девушка рассматривала его упругий торс, испачканные трусы-боксеры, грязные ступни. Мгновение спустя ее губы приоткрылись от удивления.

– Деклан Синклер?

– Судя по всему.

– Боги! Когда мы виделись в последний раз? Должно быть, много лет назад! На обучении, да?

Он с мрачным видом поджал губы.

– Ты хочешь поболтать или помочь нам, Жислен?

Прошло еще секунды две пристальных взглядов, прежде чем она толкнула дверь и сделала шаг в сторону.

– Входите. Тео в процедурном кабинете с несколькими пациентами, но гостиная свободна. – Ее глаза встретились с моими. – Хелена… Я должна сообщить остальным, что ты вернулась. Ты ведь это понимаешь, правда?

– В любом случае завтра об этом узнает весь город, так что ни в чем себе не отказывай.

Жислен притянула меня в свои объятия.

– Боже, я так рада, что с тобой все в порядке.

Я застонала от боли, когда высвободилась из ее цепкой хватки.

– О, прости! – Она прикусила нижнюю губу. – Конечно, ты не в порядке. Я имею в виду, что ты… что ты не…

– Что я не умерла? – Я опиралась на стену, пока медленными, осторожными шагами приближалась к гостиной в конце коридора. Дом Жислен был ужасно безвкусным. Куда бы я ни посмотрела, все было розовым. Стены, ковер, множество плюшевых кроликов. – На самом деле внутри я мертва.

Она долго смотрела на меня, и по блеску ее глаз я поняла, что ей стало ясно: сдержанная Хелена, которая хотела угодить всем, умерла в Круачейне. Внутри меня бушевало существо, призывающее к освобождению, а также гнев, который я чувствовала каждой клеточкой своего тела. Во мне поселилась тьма, и я приветствовала ее. Я почти гордилась темной меткой на своей шее. Отныне мне хотелось с радостью носить ее и показывать всем, с кем он или она имеет дело. Никогда больше я не потерплю, чтобы кто-то так предал меня. Ни Тираэль, ни Верховные. Я была Хеленой Иверсен, и с этого момента все будут бояться меня.

Руки Жислен скользили по моему телу, пока она ощупывала раны. Она исцелила мои измученные мышцы и нервы.

– Он хотя бы сожалел?

Ее палец лег на ключицу. Жислен не нужно было спрашивать, кого я имела в виду.

– Я думаю, да.

– Ты думаешь?

Жислен соединила указательный и большой пальцы, в то время как ее ногти коснулись моей кости и сделали резкие движения, словно выдергивая зуб.

– Тираэль никому не показывает, что происходит внутри его, Хелена. Никто из нас особо не видел его в последние недели. Он постоянно был в разъездах или пытался проникнуть в голову этой слепой женщины. Но несколько раз, когда мы пересекались, Ти выглядел, ну… нездоровым.

– Нездоровым?

– Да, будто не спал несколько дней. Лицо постоянно выражало эту… ярость. К нему вообще никто не хотел обращаться, опасаясь, что он выйдет из себя даже при простом приветствии. – Жислен убрала от меня руки, встала и подошла к шкафу. Она достала оттуда старый колледжский пиджак и бросила его мне на колени. – Вот. Можешь переодеться.

Затем она повернулась к Деклану. Он вздрогнул, когда Жислен провела кончиками пальцев по бледной коже его лица. Я почувствовала, как напряглись его плечи, но Деклан не препятствовал целительнице. Голубоватый цвет становился все слабее, пока наконец не исчез совсем.

– Это было ужасно? – Она сглотнула. – То, что вы… что вы пережили в Круачейне?

– Нет, это было похоже на чудесный пляжный отдых. – Деклан фыркнул. – О чем ты думаешь, Жислен?

Она обратила внимание на синяки на его груди и вздохнула.

– Мне очень жаль. Наверное, я не хочу, чтобы это было правдой. Просто услышать, что с вами ничего не сделали, даже если знаю, что это не так.

– С нами делали кое-что, – сказала я, засунув руки в карманы своей плиссированной юбки и глядя ей прямо в глаза. – Нас держали в Нокскартелле. Наши цепи были покрыты оккультным порошком, чтобы мы не могли применить свои силы. Ежедневные пытки. Сексуальное насилие со стороны лидера темных. Павериксы. Стоит ли мне продолжать?

Она потупила глаза.

– Нет. Мне очень жаль.

Я внезапно почувствовала невероятную усталость. От всего. От прошлого, от этой ситуации, от моей жизни. Я потерла лицо и опустила плечи.

– Ладно. Ты ничего не можешь с этим поделать.

Она фыркнула, отвернувшись от Деклана.

– Твой клан будет проливать слезы, когда снова увидит тебя, Дек. Они искали тебя уже несколько месяцев.

Мы с Декланом обменялись взглядами. Я сразу поняла, о чем он думал: радость от встречи с его семьей была омрачена мыслью о том, что они тоже не могут облегчить его боль. Никто никогда не поймет, что происходило внутри нас, ведь никто из них не был заперт в этих камерах. С этого момента Деклана и меня связывало жестокое воспоминание, которое сплачивало нас.

Жислен сопровождала нас в замок Бернеттов. Я хотела спать, но была слишком уставшей, чтобы протестовать. Я была уверена, что Деклан уедет в Хайлендс, чтобы разыскать свой клан, но он остался. Глубоко внутри меня голос, полный надежды, шептал, что он сделал это, дабы не оставлять меня одну, и когда Синклер схватил меня за руку перед черными железными воротами, я окончательно убедилась в этом. Мрачные пики крыш вздымались ввысь и исчезали в тумане. Во дворе зашуршали листья плакучей ивы, а после в ночное небо взмыла ворона. Ворота издали звук, как будто щелкнул замок, и двери со скрипом впустили нас.

С каждым шагом, пока я приближалась к старому замку, мои колени будто размягчались. Я ненавидела, что мое тело так реагировало. Ненавидела то, что Тираэль все еще обладал такой властью надо мной. Снова и снова Деклан сжимал мою руку. Тот факт, что Жислен одолжила ему одежду Тео, успокаивал меня едва ли не больше, чем прикосновения Синклера. При мысли о том, что я окажусь здесь с ним, а он будет одет лишь в грязные трусы, мой желудок взбунтовался до предела.

Перед двустворчатой дверью Жислен взглянула на меня.

– Готова?

Я кивнула, хотя это было неправдой. Я бы предпочла сбежать и никогда не возвращаться. Но я больше не была такой. Я собиралась столкнуться с ситуацией лицом к лицу.

Жислен словно знала, что происходило внутри меня, поскольку она подождала, пока я сделаю глубокий вдох. Затем костяшки ее пальцев застучали по дереву. Сердце колотилось у меня прямо в горле. Дверь открылась. Я затаила дыхание.

Передо мной стояла Баба Грир. Ее взгляд впился в мой. Жесткий взгляд, что сталь, длинный шрам над губами, серьезное лицо, испещренное морщинами. А потом, спустя несколько секунд мучительного молчания, она запрокинула голову и… рассмеялась. Ледяной звук пронесся по двору, пронзая мои внутренности. Мурашки побежали по рукам. Я уставилась на ее лицо. Кривые короткие зубы, черные пятна на языке. Так же быстро, как эта эмоция появилась, она угасла снова. Внезапно Грир сосредоточилась. Подобно молниеносной атаке змеи, она сфокусировала на мне взгляд.

– Ах ты, могущественная маленькая негодяйка. – Она усмехнулась и приоткрыла дверь чуть шире. – С возвращением.

Проходя мимо Бабы Грир, я на короткое мгновение почувствовала ее дыхание на своей коже. Тело охватило странное чувство. Это было похоже на стук в память, но я не придала этому значения.

– И Деклан Синклер! – Голос Грир звучал как скрежет по шероховатому камню. – Пропавший мальчик из Хайлендса. Какой неожиданный поворот. – Она хихикнула. – Я так люблю эту беспокойную жизнь!

Деклан ничего не ответил. Он продолжал держать мою руку в своей, пока окидывал взглядом внушительное фойе Бернеттов.

– Мне всегда было интересно, как здесь все выглядит, – пробормотал он.

Жислен присоединилась к нам. Нервничая, она вытерла руки о свои спортивные штаны.

– Остальные ждут наверху.

Мы поднялись по широкой лестнице на верхний этаж. Мое сердце не просто билось, оно гулко колотилось в груди, подобно басам в огромной музыкальной колонке. Дыхание сбилось. У меня возникло неприятное ощущение, будто люди на картинах наблюдали за мной. За каждым шагом, который я делала. Я содрогнулась.

– Все хорошо, – пробормотала Жислен. – Присутствующие здесь не хотят тебя убивать.

Я резко повернула к ней голову.

– Убивать?

Она пожала плечами.

– Ну, из-за отметины. Верховные в ярости, несколько иностранных азлатов боятся тебя, но здесь никто не сомневается, что ты одна из нас.

– Кроме Тираэля.

Она скривила рот.

– Не обращай на него внимания.

– О, да ладно. – Деклан фыркнул. – Он предал ее, отправил в Круачейн и злоупотребил ее доверием, а ты советуешь ей игнорировать его?

– Это звучит драматично, – сказала она, – но…

– Но это Тираэль, – закончила я ее фразу с циничным подтекстом. – Сломленный герой, которому все простят.

– Хелена…

– Нет, все в порядке. – Мы добрались до двери в салон. Меня охватило ужасное дежавю. Я изучала тонкие руны на дереве, когда сказала: – Тираэль имеет определенный статус в ваших глазах, и я не могу винить вас за то, что вы относитесь к нему с почтением. Но не требуйте от меня того же. – Узоры расплывались у меня перед глазами. – Он хотел войны между нами? – Я вздернула подбородок. – Ну что ж, он может ее получить.

Жислен выглядела встревоженной, но я не дала ей времени на ответ. Преисполненная решимости, я открыла дверь.

В комнате царило смятение. Люди, которые находились внутри, не находили себе места. Эльсбет расхаживала взад и вперед перед камином, сложив кончики пальцев, в то время как Далзил разговаривал с ней. В углу у высокого окна я узнала Дидре в длинном пальто, застегнутом до воротника, с растрепанными волосами и раскрасневшимися щеками. Арчибальд продолжал хватать ее за руки, но она отталкивала его. Он выглядел взволнованным и говорил быстро. Я не могла разобрать ни слова, потому что пронзительный тон Фриды Андерсон, которым она говорила о Мерлине, был слишком громким.

– Позор, в самом деле! О чем ты думал, делая это? Дочь Треворов, Мерлин? Ты в курсе, какое положение занимают ее родители в банке твоего отца?

Мерлин просто мрачно уставился прямо перед собой. На его шее была толстая повязка, из чего я заключила, что он сблизился с этой девушкой из семейства Треворов и был пойман с поличным. Эмилля нигде не было видно и Тираэля тоже.

Еще до того, как я успела войти в салон, меня захватило врасплох импульсивное объятие. Я почувствовала тонкий аромат шампуня с розовой водой, и когда заметила красные пряди в поле своего зрения, сердце сильно забилось.

– Иззи!

Она отстранилась от меня и просияла.

– Я так боялась за тебя, Хелена! – В ее глазах блестели слезы. – И, боги, как же я скучала по тебе!

В этот момент все разговоры в салоне стихли. Каждая пара глаз была устремлена на нас.

Позади меня раздались тяжелые шаги.

– Не надо так таращиться, боже мой! – Баба Грир протиснулась мимо меня и направилась к эркеру. Ее тапочки шаркали по полу. – Она была в Круачейне, потому что мой проклятый внук отправил ее туда. Так что если вам и надо так смотреть на кого-то, то на него.

– Если бы он только был здесь, – пробормотал Арчибальд.

– Я убью этого мальчишку. – Далзил провел рукой по своим волосам цвета пепла, так не похожим на волосы его детей, и в изнеможении откинулся на спинку кресла. – Если бы я только знал, что на него нашло.

– Дайте мне пройти, – услышала я голос своего деда. Сердце подпрыгнуло, я оглядела зал и тут увидела его: старик в дырявом свитере с ромбами и со слишком большими часами, свободно болтавшимися на его запястье. Улыбка, появившаяся на его побледневшем лице, была нежной: – Иди сюда, Хелена, иди!

Я едва успела ответить, потому что Натаниэль уже заключил меня в крепкие объятия. Его рука безостановочно гладила меня по волосам. Даже сильный запах пота, исходивший от него, оказался приятен мне в этот момент. Впервые с тех пор, как я приехала в Тихий ручей, я почувствовала в себе настоящую привязанность к семье.

– Натаниэль. – Я уткнулась носом в его бороду, изо всех сил стараясь подавить эти чертовы слезы. Мне даже нравилось, как его острая бородка царапала мою щеку. – Я скучала по тебе.

– А я по тебе сильнее, – пробормотал он, отстраняясь от меня и глядя прямо в глаза. – Но я знал, что ты справишься. – Мой дед улыбнулся. – Ты настоящая Иверсен и дочь Сифры.

Уголки моего рта автоматически приподнялись.

– Ты просто обожаешь наш клан, не так ли?

В его глазах мелькнуло что-то, чему я не могла дать названия. По какой-то причине это вызвало во мне чувство беспокойства.

– О, если бы ты знала, малышка. Нам пора захватить власть.

Натаниэль заливисто рассмеялся, давая понять, что пошутил. Позади него Далзил закатил глаза.

– Подождите, это… – В дальнем углу комнаты внезапно поднялась Силеас. Раньше я не замечала ни ее, ни белого сфинкса. Она сделала несколько шагов вперед и заглянула куда-то позади меня, чтобы получить лучший обзор на человека, что пришел вместе со мной. – Деклан Синклер?

Дидре шумно втянула воздух. Арчи нахмурился, Далзил встревоженно поднял глаза.

Уголок рта Деклана дернулся.

– Привет, Силеас.

Она покраснела. И я тут же поняла – между ними, должно быть, что-то было в прошлом.

– Клянусь богами, – выдохнула она. Затем невольно сделала еще один шаг вперед. – Тебя повсюду ищут!

– Это не ускользнуло от моего внимания.

Я прочистила горло.

– Он был со мной в Нокскартелле.

Воцарилась тишина. Небеса, я жаждала горячей ванны и свежей одежды. Мысль о мыле почти заставила меня вздохнуть. Трудно было не заметить, как сочувственно Изобель разглядывала меня.

– Садись, – сказала Эльсбет. Она пересекла комнату и протянула мне руку. В ее чертах появилось что-то, что я истолковала как сострадание. – Боюсь, Верховные не заставят себя ждать.

– Они должны, в конце концов. – Я протянула ей руку, села и устроилась в том же плетеном кресле, в котором уже сидела в первый раз в этой комнате. В то время я еще не имела ни малейшего представления обо всем этом. Теперь то время казалось мне бесконечно далеким. – Они не будут настолько глупы, чтобы захотеть убить меня. Не после плена. И им также должно быть ясно, что я не сотрудничаю с темными.

Натаниэль кивнул.

– Более реалистично, что теперь они хотят выяснить, кто или что находится внутри тебя и как они могут извлечь из этого выгоду.

Я фыркнула.

– Им придется долго ждать.

– Ну, разумеется, – ответил дедушка с широкой улыбкой на лице, которая в равной степени свидетельствовала как о гордости, так и о высокомерии.

– Хочешь чаю? – спросила Дидре. Я покачала головой.

– Одеяло? – Силеас.

И снова отказ. Я почувствовала, как кто-то подошел ко мне сбоку. Деклан. Он положил руку мне на плечо.

– Спросите, что вы хотите знать, а затем отпустите ее. Хелена пережила достаточно. Ей нужен покой.

– Ты мне начинаешь нравиться, Синклер, – сказал Натаниэль. На самом деле мне нужен был чертов топор, с помощью которого я могла бы сразиться с Тираэлем, но покой тоже звучал неплохо.

Эльсбет обменялась взглядами со своим мужем, затем спросила:

– Темные что-нибудь сказали тебе о твоей метке?

– Нет. Но я знаю, почему она у меня, если ты хочешь это узнать.

Удивление вспыхнуло в ее воинственных чертах.

– Итак?

Я кивнула.

– Вы знаете, что я прямой потомок Морриган. Я имею право войти в ее царство, когда захочу. Чтобы преодолеть барьеры в дневное время суток, я должна принять форму вороны. Правила богов были недостаточно ясны. В них говорится, что любой темный может покидать свое царство только в виде ворона днем, и он также может сделать это в своем истинном облике, как только наступят сумерки. Итак, энергии предположили, что я являюсь одной из темных, поскольку во время странной телепортации у могилы моей матери я превратилась в ворону и пересекла Круачейн. Вот почему сила Морриган отметила меня.

– Клянусь богами, – пробормотал дедушка.

Грир хихикнула.

– И из-за этого такая шумиха. Владыка. Следует лишить высших должностных лиц их полномочий.

– Грир! – Арчибальд сверкнул глазами на свою бабушку. – Как ты смеешь?

– Для тебя все еще Баба Грир, парень.

– Почему ты оказался там? – Вопрос Силеас был адресован Деклану. – В Нокскартелле. Что такого случилось, что они захотели взять тебя в плен?

– Понятия не имею, – сказал он.

Я подумала, что он не хочет ей говорить. Деклан признался мне, что его похитили, но он не станет говорить об этом. Мой желудок странным образом сжался. Я одарила Деклана нежной улыбкой. Он ответил взаимностью и быстро провел большим пальцем по обнаженной коже на моей шее. Я вздрогнула от неожиданности.

– Тебе удалось узнать что-нибудь о планах темных? – спросил Далзил. Он разминал руки и смотрел на меня. – У вас есть новый боевой план, чтобы сбежать из Круачейна? – Далзил колебался. – Ходят слухи, мол, они на пути неприкосновенности. Это правда?

Я как раз собиралась ответить, когда воздух прорезал громкий хлопок, за которым последовал хрип Дидре. Мой взгляд блуждал по сторонам, и тут я увидела дедушку позади нее, его рука все еще была поднята.

– Ау! – Ошеломленная Дидре уставилась на него. – Какого черта это было?

– Извини. – Натаниэль с сожалением скривил рот. – Там был клоп.

– О боги! – На лице Дидре отразилось отвращение. В панике она вытерла пот со лба. – Его больше нет? Нет ведь?

– Его нет.

Девушка с облегчением опустила плечи. Далзил прочистил горло, явно раздраженный несущественным прерыванием его речи.

– Пожалуйста, ответь на мой вопрос, Хелена. Слухи о неприкосновенности – правда?

– Я не могу вам этого сказать. Я не знаю.

Далзил выглядел расстроенным.

– Уверена?

– Ее держали взаперти в камере, – мрачно сказал Деклан. – Ты думаешь, босс позволил ей жить в своей хорошенькой комнате, посвящая в свои планы?

Никто ничего не ответил, но Далзил сжал челюсти, а Эльсбет отвернулась.

– Не принимай на свой счет, – пробормотала Изобель. – Наш народ не может позволить себе отставать. Мы должны быть на шаг впереди темных.

Натаниэль фыркнул.

– Темных… или скорее Верховных?

– Натаниэль! – крикнул Арчи.

– Этот старпер прав, – усмехнулась Грир.

– Как ты меня назвала, Грир? – Мой дедушка уперся руками в бедра. – Когда ты смотрелась в зеркало за последнее время?

– Когда родилась моя Эльсбет.

Я потерла глаза и устало огляделась. Эльсбет вздохнула и подошла к окну. Она откинула в сторону малиновую бархатную ткань и посмотрела в черную ночь. Внезапно печаль исказила привлекательные черты ее лица. Эльсбет вздохнула.

– Кораэль пора бы уже вернуться домой. Она всегда знает, чем занимаются люди в Тихом Ручье.

– Она наверняка скоро придет, – сказал Далзил, вставая с кресла и шагая за своей женой. Встав рядом, он с легкой улыбкой погладил ее по лопатке. – В конце концов, мятежные периоды Коры никогда не длились долго.

– Мятежные периоды? – спросила я.

Все в помещении затаили дыхание. Я чувствовала это очень хорошо. Обсидианово-черные глаза Дидре впились в мои, как будто она хотела что-то сказать.

– Хелена, – пробормотала Изобель.

Силеас в тревоге открыла рот. И вдруг меня осенило: они скрыли от Эльсбет то, что произошло. Ошеломление затопило мой разум. Тираэль принес в жертву собственную сестру, и эти люди так боготворили его, что взяли подонка под свою защиту?

Во мне вспыхнул гнев. Неудержимая, бушующая ярость. Я сжала руки в кулаки, но из них все равно вырвалось пламя. Изобель пожала плечами в ответ. Мои ногти впились в плоть. Мне с трудом удалось стряхнуть пламя.

– Кора не проходит через свою бунтарскую фазу, Эльсбет. – Я сделала глубокий вдох, чтобы не сорваться и не закричать на всех в этой комнате и спросить, что, черт возьми, на них нашло. Мой голос дрожал. – Твой сын передал ее Ixod Veritas. Он принес Кору в жертву так же, как принес в жертву меня.

Эльсбет уставилась на меня. Я увидела, как выражение ее глаз сменилось черной пустотой.

– Что ты такое говоришь? – Голос Эльсбет был не громче дуновения ветерка. – Что случилось с моей дочерью?

– Он предал Кору, – повторила я. – Она работает в Нокскартелле. Именно она пытала меня. Именно она утащила меня в Круачейн вместе с Ваалом, и именно она… – Мой голос сорвался. Деклан сжал мое плечо, и я набралась новой порции мужества. – В ней больше не осталось ни капли света. – Слезы застилали мне глаза, когда я подняла взгляд. – Мне очень жаль.

Тишина. Затем…

– Лгунья! – Паркет скрипнул, когда Далзил сделал шаг ко мне. Он скривил рот, его губы задрожали, а крылья носа угрожающе приподнялись. Заговорив, он приглушенно выдавливал из себя каждый звук. – Как только тебе пришло в голову произносить такую подлую ложь в наших древних стенах?

– Это не ложь, – настаивала я. – Кораэль больше не является собой. Она… – я сглотнула, – монстр.

И тут Далзил набросился на меня. Сила его удара была настолько огромной, что я врезалась спиной в каминную полку. Из меня вышибло весь кислород, но времени думать об этом не было, поскольку Далзил уже выхватил свой кинжал и приставил лезвие к моему горлу. Его искаженное яростью лицо находилось слишком близко.

Я могла рассмотреть блеск его светлых глаз, пигментные пятна на коже, изгиб узкой верхней губы и криво сросшиеся кости его длинного, вероятно, когда-то сломанного носа.

– Единственный монстр среди нас – это ты, maledictus pulchritudo!

Maledictus pulchritudo. Это выражение когда-то использовал в мой адрес Тираэль. И хотя Далзил приставил кинжал к моему горлу, я могла думать только о Тираэле. О его бледной коже, о ярких чертах, освещенных лунным светом. О его требовательном выражении лица, когда он смотрел на меня, и о боли, то и дело вспыхивавшей в его глазах.

– Далзил! – Эльсбет дернула его за руку, но ее муж не унимался. Одно минимальное движение его кинжала, и я была бы мертва.

– Только сделай это, – прошептала я. – Рань меня. Только попробуй. – Я усмехнулась, на мгновение перестав узнавать саму себя. – Мы могли бы сделать из этого игру. Кто окажется быстрее? Держу пари, ты проиграешь.

Глава семьи Бернеттов уставился на меня. Но теперь я различила в глубокой складке между его бровями помимо ненависти еще одно выражение: неуверенность. А затем, очень медленно, он опустил свой кинжал.

– Умный человек, – сказала я.

Далзил посмотрел на меня в упор. Один уголок его рта дернулся. А затем он молниеносно нанес удар. Я не могла ответить, даже не могла осознать. Все, о чем я могла думать, это о том, что Тираэль проповедовал бы мне в тот момент: «Ну, ну, Хелена. Разве я не говорил тебе снова и снова, насколько важны твои рефлексы? Всего секунда неосторожности, и ты труп. Оп!»

Мое тело напряглось. Другие закричали. Все в комнате затаили дыхание. Я ждала конца, неизбежной боли, и…

Далзил опустился на землю. А с ним и его кинжал, глухо приземлившийся на паркет. Бернетт изогнулся, обвил руками свое тело и зарычал. Я в недоумении уставилась на него, прежде чем подняла взгляд и осмотрела комнату, пытаясь найти что-нибудь, где-нибудь…

Вот! Баба Грир. Ее взгляд был прикован к зятю, губы слегка приоткрыты. Внезапно левый глаз старухи глянул на меня. Это было причудливое зрелище. Два зрачка в разных направлениях. Не от мира сего. Ее подбородок кивнул в сторону кинжала.

Я отреагировала мгновенно, отбросив оружие в сторону. Оно заскользило по полу и остановилось у ног Деклана. Только тогда судороги Далзила стихли. Он задыхался. Словно собака на четвереньках, Бернетт-старший смотрел на меня снизу вверх.

– Кто ты, черт возьми?

Я медленно подняла взгляд, переводя его от одной пары глаз к другой. Все они смотрели на меня, отчасти удивленные, отчасти потрясенные. И тут меня осенило. Они считали, что я сделала это с ним. Последней, на кого я обратила свой взгляд, была Баба Грир. Она покачала головой. Всего лишь крошечное, мимолетное движение, но все же достаточное предупреждение.

Я снова перевела взгляд на Далзила.

– Я же сказала, что ты проиграешь.

Прежде чем он успел что-либо возразить, а кто-либо в этой комнате успел отреагировать, дверь открылась. Я повернула голову – и сердце пропустило удар.

Тираэль.

Одно лишь его присутствие вонзило в мою душу отравленную стрелу. Я несколько раз представляла себе этот момент, представляла, как к нему отнесусь. В моем воображении я была бесподобна. Я бесстрашно и достойно справилась с моментом воссоединения. Но реальность была иной.

Все во мне будто рухнуло. Сердце, желудок, даже мой разум. Там царил сплошной хаос. Тело обернулось предателем, едва я столкнулась с суровой красотой Тираэля. С родинками на бледной коже. С кроваво-красными, полными губами. Его выдающиеся скулы, выступающие так отчетливо, словно были созданы рукой скульптора.

Мне показалось, что Тираэль подстригся. Виски были выбриты, а сверху остались взъерошенные волосы. Мы схлестнулись взглядами. И теперь я наконец осознала то, что, как мне казалось, я все это время видела в медово-золотом тепле: это были глаза Финли. Взгляд Финли скользнул по мне – любящий, защищающий, всепоглощающий. При этой мысли мои ладони болезненно вспыхнули. Я вздрогнула, Тираэль тоже. Нахмурившись, он посмотрел на свою руку, сжал ее в кулак и снова разжал.

Но, прежде чем кто-либо из нас двоих успел среагировать, прежде чем я успела даже подумать, что мне делать, Эльсбет бросилась вперед. Она отодвигала стулья и декоративные столики в сторону, в то время как в ее глазах пылал огонь. Черное пальто благоговейно колыхалось позади нее. Внезапно Эльсбет схватила сына за руки.

– У тебя есть только один шанс, Тираэль. Один-единственный!

Он нахмурился.

– Шанс на что, мама?

– Сказать мне чертову правду, bljersk!

Тираэль сразу все понял. Понимание просочилось в его черты, смыло с лица надменность. Адамово яблоко подпрыгнуло. Эльсбет поняла все так же быстро. Она прекрасно знала своего сына.

– Ты принес ее в жертву, – выдохнула она, и в ее голосе не осталось ни капли воинственности. – Ты отнял у меня дочь.

Впервые с тех пор, как я встретила Тираэля, я увидела ужас на его лице. Ужас и… горе. Отчаяние. Его подбородок дрожал, а на глазах появились слезы. Я бы хотела не видеть этого. От подобного зрелища у меня все сжалось внутри, но также я была не в состоянии отвести взгляд.

– Я верну ее обратно, – прошептал он. – Обещаю.

Пальцы Эльсбет дрожали на лацканах его кожаной куртки. Каждая черта ее лица отражала бесконечную муку, когда она ответила:

– И как же, Тираэль? – Он ничего не ответил, и Эльсбет закричала: – КАК?