Текст книги "Ведьмы Тихого Ручья. Отравленное сердце"

Тираэль

Хелена молча шла рядом со мной. Звуки наших шагов эхом раздавались между стенами замка. Ее ноги были слишком короткими, а мои – слишком длинными, в результате чего ей приходилось быстро семенить рядом со мной, а в моих теннисных носках она скорее скользила по плитке, чем шла. В животе все еще бушевала необъятная ярость при мысли о выражении лица Деклана, и я чувствовал спутанные нервные нити девушки, сжатые путы вокруг грудной клетки, ее уязвимость. Я подумал о том, с какой легкостью Синклер ухаживал за Хеленой, будто никогда не оставлял своих магических отпечатков в ее сознании.

Но к этому гневу примешивалось и что-то еще. Что-то… гораздо более приятное. Ощущение тысячи маленьких светлячков, порхающих внутри меня вместе с бабочками, возникало каждый раз, когда я бросал косой взгляд на Хелену. Как она тонула в моем свитере, рукава которого были засучены. Если бы ее нежные пальцы не держали края манжет, руки Хелены затерялись бы в ткани.

Когда она заметила, что я смотрю на нее, повернула голову. Ее спутанные пряди пепельного цвета касались ключиц. Мне нравилась ее новая прическа. Она подходила ей. Сильная. Мятежная. Своенравная.

– Что?

– Ничего.

Мы поднялись по лестнице, но я не останавливался ни на секунду, пока мы не достигли верхнего этажа.

– Куда мы идем? – спросила Хелена.

– Подожди.

– Я так зла на Деклана. – Она сжала руки в кулаки. – Он лгал мне прямо в лицо. Он…

– Давай не будем говорить о нем. Не сейчас. Или никогда. Пусть он… пусть он станет историей. Деклан не заслуживает роли в настоящем, Хелена.

Она боролась с собой, но в конце концов кивнула.

– Было ли что-нибудь еще интересное на собрании, когда я ушла?

– Я вышел вскоре после тебя, но нет. – Я схватил ее за запястье, чтобы направить в другую сторону, и пошел по направлению к тяжелому гобелену в конце коридора. – Они продолжали спорить.

– О чем?

– Бог и мир. Они всегда находят какой-нибудь повод. – Хелена подняла бровь. – И некоторые по-прежнему больше всего на свете хотят убить тебя. Гилберт, например. – Я рассмеялся. – Некоторые, кажется, реально боятся тебя.

– Ты говоришь так, будто это ненормально.

– Думаешь?

– Почему тебя это забавляет?

– Не забавляет.

– Уголок твоего рта дернулся.

– Нисколько.

Внезапно в руке Хелены появилось пламя, которое со свистом пролетело мимо моего уха. Теперь она была единственной, кто усмехался.

– Не забывай, что теперь я могу уничтожить тебя вслепую, Ти.

Я рассмеялся в голос.

– Это невозможно даже в твоих снах, Иверсен.

– О нет, не там. – Ее усмешка стала непристойной. – Там происходят другие вещи.

То, как Хелена это сказала, и этот взгляд, брошенный на меня… О боги. Что-то во мне всколыхнулось. Кровь хлынула в более глубокие слои, в то время как нервы сладострастно напряглись. В мгновение ока я развернулся, обхватил ее руками и прижал к себе.

Из горла вырвался хрип, прокатившийся по ее нежной коже.

– Ты хочешь испытать мое терпение?

Хелена выдохнула:

– Может быть.

Я провел зубами по ее ключице, провел по вырезу толстовки.

– Ты же знаешь, как быстро она окажется на полу, верно?

– О, слишком хорошо, Фин, поверь мне.

Каждый раз, когда она произносила мое второе имя, что-то во мне взрывалось. Мои нервы просто сходили с ума, и у меня не оставалось возможности вернуть их под контроль.

Я прижался лбом к ее лбу.

– Ты лишаешь меня рассудка.

– Докажи это. – Ее обольстительное дыхание коснулось моей шеи. – Покажи мне, что я с тобой делаю.

Мои губы искривились в усмешке.

– О, я сделаю это. Не беспокойся. Но позже, малышка Иверсен. – Я отстранился от нее. – Сначала я хочу тебе кое-что показать.

Ее плечи поникли, но Хелена все же позволила мне отступить. Я переплел наши пальцы между собой. Другой рукой отодвинул гобелен в сторону. За ним открылась узкая каменная лестница, короткие ступеньки которой круто уходили наверх.

Лицо Хелены исказилось.

– Если ты собираешься столкнуть меня с самой высокой башни замка, как тогда, лучше скажи прямо сейчас, чтобы я могла морально подготовиться.

Я рассмеялся. Звук эхом отражался от стен, расположенных близко друг к другу. Мы поднимались наверх.

– У меня не было бы никаких шансов. Экзодия оказалась бы с тобой быстрее, чем ты могла бы даже осознать, что происходит.

– Ах, да?

– Она также обучена защищать и тебя.

– Правда? – Я отчетливо расслышал ее недоумение. – Почему?

– Потому что наша тренировка началась, когда я все еще думал, что мы оба… – Мысль о прежних временах причиняла боль. Разрывала меня на части. Она была хуже, чем проклятие; хуже, чем осознание того, что я умру завтра, если не обрету Безграничную силу. – Неважно.

Наверху уже виднелись первые лучи света, когда Хелена внезапно сказала:

– Почему ты ушел? – Пауза. – Прошлой ночью.

Клеймо на моей груди пульсировало.

– Мне нужно было кое-что сделать.

– Что?

– Это не так важно.

Хелена шумно выдохнула.

– Я ненавижу твою скрытность, Фин. Мне казалось, этот момент мы оставили позади. Я…

Остальная часть фразы так и не покинула ее уст – мы поднялись по последней ступеньке и достигли верхнего этажа Северной башни. Свет заливал комнату через арочные окна без стекол, отбрасывая сияющие блики на растения, которые элегантной красотой обрамляли опорные балки.

– Ого, ничего себе… – Хелена сделала шаг вперед, широко распахнув глаза. Ее взгляд остановился на льдисто-синей реке, бегущей от одной стены к другой, окаймленной сверкающими калиевыми камнями и ярчайшими цветами. – Это… рыбы?

– Солнечные карпы кои. – На моих губах появилась улыбка, когда я подошел к реке, любуясь золотисто-прозрачными существами. – Видишь циферблаты на их теле?

– Да, – прошептала Хелена.

– Говорят, что каждый кои – это живые часы жизни азлата и стрелки останавливаются, как только его партнер умирает. Тогда рыба становится черной как смоль.

Хелена присела на корточки, положила одну руку на калиевый камень и наклонилась вперед.

– Откуда у тебя эти существа?

– Выращены. Мы с Корой нашли их на черном рынке и стали ухаживать за ними здесь.

Когда я упомянул сестру, по лицу Хелены пробежала тень. Моя грудь тоже напряглась, но девушка взяла себя в руки быстрее, чем я.

– А они что-нибудь умеют?

Я сел рядом с Хеленой, глядя на рыб.

– Говорят, рядом с ними злые энергии бессильны. И эти рыбы могут устанавливать связи с мертвыми душами. Правда ли это? Без понятия.

Я наклонился в сторону, взял банку с червями и бросил горсть в воду.

– Расскажи мне, что случилось. – Хелена наблюдала за маленькими ртами кои, которые набросились на еду. – Что я сделала после того, как Деклан внушил мне лживую мысль и заставил поверить в то, что ты убил мою мать?

Сначала я ничего не сказал. Просто смотрел на цвет воды, измененный с помощью моей стихийной силы, и наблюдал, как черви разлагаются. Хелена не прерывала молчания. Она ждала, прислушиваясь к моему прерывистому дыханию. Когда я понял, что больше не могу оттягивать момент, я сказал:

– В тот вечер в лесу, помнишь, в последний раз, когда мы виделись…

– Да?

– Я и правда не лгал. Мое обещание, что я вернусь, было искренним. Только из-за клятвы.

– Клятвы?

Отсутствующе глядя вперед, я облизнул нижнюю губу кончиком языка.

– Порезы на наших ладонях. Смешение наших кровей. И слова о том, что мы никогда не расстанемся. Этим я бездумно произнес одну из трех Божественных клятв азлатов. Сначала я и сам не знал, пока не вернулся в Тихий Ручей, но Верховные, конечно же, почувствовали магию. Вот почему я был наказан и привязан к Джейме. Чтобы она стала единственным, чего я желал. Отчасти это сработало. С тех пор она всегда была предметом обсуждения. Не проходило и дня, чтобы я не проверял ее, не уверял себя, что с ней все в порядке. У меня были чувства к ней, но иные, нежели те, которые я испытывал к тебе. И я по-прежнему думал о тебе каждый день, хотя на самом деле это уже было невозможным.

Она уставилась на меня во все глаза.

– Мы связаны клятвой друг с другом?

– Ты должна была уже давно это заметить, Хель. – Я вяло улыбнулся. – Эта прочная связь между нами, покалывание, пронизывающее наши тела, когда один из нас находится рядом с другим. Неспособность не думать о другом и держаться подальше друг от друга.

Хелена стояла с открытым ртом.

– Какие еще есть клятвы?

– Завет заботы, при котором твоя собственная душа обязуется защищать другого человека и заботиться о нем. И клятва королевств.

– Клятва королевств?

– Думаю, это детская сказка. История давно минувших времен. – Я посмотрел на солнечного карпа кои. Мой взгляд затуманился. – В ней говорится, что мы, азлаты, владеем собственным королевством, которое состоит в союзе с шотландской и английской территориями. Своего рода параллельный мир. Азлатия. И воины и знать Азлатии обязаны поклясться посвятить себя королевству. Они живут, чтобы сражаться. Если ты дашь эту клятву, то не сможешь любить, поскольку это будет отвлекать тебя от высшей цели. Они не могут чувствовать ни желания, ни радости, вообще ничего. Их эмоции подавлены сплошным… ничем.

– Боже, – выдохнула Хелена. – Как ужасно!

– Как я уже сказал, это чушь собачья. Азлатии не существует.

– И ты хотел вернуться ко мне из-за клятвы?

– Не только поэтому. – Я поиграл со шнурками своих ботинок. – Возможно, мне было всего тринадцать, но воспитание азлатов, как ты знаешь, происходит по-другому. Мы взрослеем значительно быстрее, чем люди, потому что так рано сталкиваемся с серьезностью жизни. – Я глубоко вздохнул, прежде чем продолжить. – Итак, мне было всего тринадцать, но я знал, что влюблен в тебя.

Хелена резко втянула воздух. Дернулась. Лишь минимальное движение руки, как если бы она хотела положить ее мне на колено, но потом передумала.

– В самом деле?

– По уши. Я был без ума от тебя. – Я безрадостно рассмеялся. – И это было так глупо.

– Глупо? – Хелена села, скрестив ноги, выудила из банки еще одного червя и бросила его карпу, который жадно вытягивал пасть в ее сторону. – Почему?

– Потому что я должен был знать лучше. – На моей челюсти дернулся мускул. – Вся эта история о том, что моя семья приезжает в отпуск, была ложью. Я каждый раз убегал и летел через Северное море на Экзодии, чтобы навестить тебя.

– Но… – Она запнулась. – Но твои визиты начались, когда мне было семь!

Я кивнул.

– Я впервые прилетел к тебе в восемь лет, потому что истории о тебе и твоей матери не давали мне покоя, пока я учился. Мне было любопытно, и я знал, где тебя найти, потому что я… потому что…

– Да?

– Я подслушал, как Петах и Соррел говорили об этом. О твоем местонахождении. Петах не был уверен, стоит ли сообщать Верховным, где вы находитесь, но Соррел отговаривала его от этого.

Глаза Хелены прояснились.

– Это имел в виду Деклан, когда сказал, что они отреклись от Петаха из-за злоупотребления доверием!

– Возможно. – Я пожал плечами. – В любом случае это был проклятый отряд самоубийц. Экзодия была молода и дика, я еще моложе и неопытнее. Но мне было так чертовски любопытно, что я ничего не мог с собой поделать. Только Баба Грир знала об этом. – Я хрюкнул от удовольствия, когда вспомнил. – Ей было все равно, лишь бы я приносил ей взамен немецкий шоколад. И поэтому я летал снова и снова, чтобы увидеть тебя, даже когда мое любопытство по поводу маленькой девочки Иверсен уже давно было удовлетворено.

– А потом? – Я услышал, как Хелена затаила дыхание. – После последней ночи?

– Тут появился Деклан. – Меня охватила вспышка ярости. – И гнев, который он смог вызвать из-за той лживой мысли, а также горе и траур, пробудившие в тебе силы.

– Что?

– Ты пришла сюда. Я понятия не имею, как у тебя это получилось. До сих пор не понимаю как. Но ты оказалась здесь. Рядом со мной, Хелена. Посреди ночи. Я проснулся, и ты была рядом со мной. Возле моей кровати. Но когда я произнес твое имя, когда я… когда я хотел взять тебя за руку, ты сказала… ты сказала…

– Что? – настойчиво прошептала она. – Что я сказала?

– «Ты и дьявол, Бернетт, вы являетесь частью единого целого, и ничто светлое в этом мире не смогло бы этого изменить».

Только теперь я поднял взгляд и посмотрел ей в глаза. Черты лица Хелены исказились. Губы разомкнулись. Испуганное сияние разлилось по радужкам глаз.

– Эти… эти слова, – прошептала Хелена.

– Да. Ты снова сказала мне их при нашей первой встрече много лет спустя. В аудитории для семинаров.

Краска отлила от ее лица.

– Как это возможно? Что… что я не помню…

– Магия. – Я мрачно поджал губы. – Особенно сильное заклинание, которое Деклан использовал, чтобы манипулировать тобой тогда. Хорошо защищенное. Оно не небрежно и не наивно. Деклан точно знал, что делал.

В ярости Хелена выдвинула вперед подбородок.

– А потом?

– Потом ты ушла. – Мимо окна пролетела ворона и унеслась прочь. – В какой-то момент, спустя много времени после этого случая, я заплатил Синклеру, чтобы он передал мне знания. Я хотел выяснить, что произошло тогда. И он сообщил мне, что ты сказала Деклану, будто во мне таится смерть. Он все равно когда-нибудь достал бы меня. Но Деклану этого было недостаточно. Он почувствовал, что ты все еще испытываешь ко мне какие-то чувства, и хотел убрать меня с дороги. Мало того: Синклер хотел, чтобы ты была той, кто причинит мне худшие страдания, чтобы я тоже тебя возненавидел. Так что он доставил тебя прямиком к твоим дальним родственникам. Мне рассказали, они долгое время искали исключительную силу для проведения эксперимента. Слухи упорно распространялись по всему Хайлендсу, а Синклеры – народ знаний. Они знают все. Ты пошла к ним, а потом… потом они пришли за мной.

– Они пришли за тобой? – Сила заставила меня отчетливо почувствовать, как нервы вокруг ее сердечной мышцы сжимаются. – Мои… родственники?

Я кивнул.

– Я был так зол на тебя, Хелена. Так чертовски зол. Все время. Теперь я знаю, что это было неразумно. Тобой манипулировали. Но я был влюблен и обижен, и во мне оставалась только упрямая мысль, будто ты предала меня. – Я сглотнул. – И все это время я думал, что ты не можешь любить меня так же сильно, как я тебя. Что в противном случае ты бы никогда не сдала меня, что ты бы каким-то образом сопротивлялась этим манипуляциям.

– Фин. – Слезы потекли по щекам Хелены. – Я понятия не имела…

– Знаю, – быстро сказал я. – Теперь я это знаю, Хель. Это было глупо с моей стороны. И несправедливо. Но после всего, через что мне пришлось пройти, я не мог ясно мыслить.

Хелена судорожно вздохнула, словно боялась следующего вопроса.

– Что они с тобой сделали?

– Днем они связали меня. Моя камера была пропитана оккультным порошком. А ночью… – На мгновение я закрыл глаза. Мои губы дрожали. – Ночью они расчленили меня.

Последняя частичка краски, что делала лицо Хелены розоватым, резко исчезла. Вокруг ее глаз появился красноватый оттенок, а зрачки расширились. Она медленно покачала головой.

– Это… я… – Она прикусила нижнюю губу, прежде чем с трудом сглотнуть. – Что ты имеешь в виду под расчленением?

Когда я обхватил края рубашки, пальцы дрожали. Я закрыл глаза, сделал глубокий вдох и поднял рубашку.

Хелена испуганно ахнула. Я знал, что никогда больше этого не забуду. Она уставилась на мой торс. На грудную клетку, живот, ребра. Повсюду не хватало больших кусков мяса.

– Разбомбленные равнины, – сказал я в нелепой попытке улыбнуться.

Хелена не ответила тем же. Конечно нет. В ее глазах блестели слезы. Она прижала руку ко рту и отрицательно качала головой, снова и снова, как будто не находила слов для этого момента, который разрывал душу не только ей, но и мне.

– Смотри внимательно, – пробормотал я. – Это и есть я. Со мной жестоко обращались. Меня ломали. И в итоге сломали совсем.

– Финли. – Голос Хелены дрожал. По ее лицу текли слезы. Она положила руки мне на грудь и осторожно провела по шрамам. Плечи девушки затряслись. – Клянусь богами, Фин… Почему…

– Потому что им была нужна моя кровь. И плоть. Для проклятия.

– Это… проклятие?

Я схватил Хелену за руку, ведь прикосновение ее пальцев к моей груди причиняло боль.

– Все эти годы я не знал, что они сделали. Они хотели создать какую-то высшую силу, но какую именно? Без понятия. Почему из меня? Тоже не знаю. Но некоторые женщины впитали мою кровь и плоть с помощью черной магии. А потом Эмилль сказал мне, что разыскал Джимини и…

– Момент. – Хелена продолжала вытирать слезы. – Я уже слышала это имя раньше. От Иззи. А что насчет этих штук? На что они способны?

– Чувствовать необыкновенные чары.

– И эта штука исследовала тебя?

Я покачал головой.

– Элин.

Хелена нахмурилась.

– Какое отношение она имеет к твоему проклятию?

Я опустил взгляд.

– Очевидно, она – часть меня. Рожденная от моей крови и плоти.

Замешательство Хелены уступило место ужасу.

– Что?

Я кивнул.

– Женщины из клана Иверсенов зачали детей с включенными в них частями моего тела. Элин – одна из них. И эти дети… Что ж, ты уже видела, на что способна Элин. – Я поднял с земли упавший лист и покрутил его между пальцами. – К настоящему времени я знаю, что эти дети питаются моей силой каждый раз, когда вмешиваются в свой собственный хаос. Из-за этого я становлюсь слабее.

– И поэтому ты изменился, – прошептала Хелена. Она робко протянула руку, провела кончиками пальцев по моей коже, волосам. – Твой бронзовый оттенок кожи. Золотые волосы. Проклятие лишает тебя всякого света.

Я кивнул. Мой подбородок задрожал, когда я встретился с ней взглядом.

– Это правда о нас с тобой, Хелена. Вот почему Финли пришлось умереть.

– Я… – прошептала она. Одинокая слеза скатилась по ее щеке и упала на пол. – Я – причина этому.

Я молчал, ведь мне было нечего ответить. Она была права. Хелена была тому причиной. Но не только.

– Деклан, – сказал я. – Без него всего этого не произошло бы.

– О, Фин. – Она прижала руку ко рту. – Мне так жаль!

– Нами обоими манипулировали, Хелена. Это не твоя вина.

Пальцы девушки снова прошлись по моей груди, пока не добрались до кроваво-красной двойки.

– С этой штукой что-то не так.

– Я знаю.

– Я чувствую… это…

– Не так уж и важно. – Мой взгляд потемнел, когда я убрал ее руку со своей груди. – Это касается только меня, хорошо?

Она моргнула, как будто хотела возразить. Задумчиво склонив голову, Хелена рассматривала шрам.

– Я бы хотела кое-что попробовать.

– И что же?

– Соединить меня с этой энергией. Я хочу знать, куда она меня приведет. – Хелена посмотрела на меня. – Я могу это сделать, Фин. Моя сила в том, что… я произошла от Морриган. Мой хаос – это ее хаос. Смерть – мой партнер. Что-то случилось со мной в Нокскартелле, и темные энергии, они… Мне легко следовать за ними, понимаешь?

В первый момент я хотел возразить, но потом меня охватило любопытство. Возможно, ей удастся выяснить, о чем же говорил Сморгон. Может быть… может быть, существовало какое-то другое решение, кроме Безграничной силы.

– Хорошо, – сказал я.

Хелена выдохнула и кивнула. Затем положила руки мне на грудь, закрыла глаза, и… завибрировала. Внезапно с ее пальцев потекли чернильно-синие пятна, совсем как тогда, в коридоре для прислуги. Эти пятна бродили вокруг меня, приближались и снова отдалялись. В первую секунду я был напряжен, но впоследствии все это огромное давление внутри меня ослабло. Я почувствовал расслабление, подобного которому никогда раньше не испытывал. Мои веки отяжелели, я чувствовал себя легким, как перышко, я… я…

…чуть дольше, совсем чуть-чуть…

Хелена

Страх Тираэля был на вкус как горькая желчь. Этот привкус распространился по моему языку, когда я отправила чернильные пигменты глубоко в него. В этот момент я могла сделать с ним все что угодно. Воспоминания плавали в недрах разума Тираэля и были пропитаны красным. Чем хуже, тем темнее. Существо внутри меня вздрогнуло от этого зрелища, желая продвинуться дальше и использовать все эти страхи, питаясь ими, но я сдержала хаос и велела ему обратить свою силу вспять.

«Никакой злобы, – прошипела я вопящему существу внутри себя. – Будь хорошим. Избавь его от страхов. Даруй ему облегчение».

Тираэль вибрировал, наполненный чуждым грохотом, заставляя меня ясно чувствовать свое недовольство. Мое тело содрогнулось. Мурашки поползли по рукам и шее. Но я осталась при своем решении, и поэтому мой внутренний паверикс повиновался мне.

Чернильная дымка двинулась вперед, просачиваясь в пылающую область паники, которая плавала в груди Тираэля. Прямо перед его сердцем, где, как я знала, снаружи виднелась ярко-красная цифра.

Я хотела снять с него панику. Пока я не имела ни малейшего представления о том, как работает моя сила, и молилась, чтобы это удалось. Но, когда чернильный туман соприкоснулся со страхом его памяти, произошло нечто странное: как и в Нокскартелле, когда я стала свидетелем воспоминаний Деклана, меня унесло в головокружительный водоворот.

Это было настоящим мучением. Не для Тираэля, поскольку я приложила все усилия, чтобы успокоить его. Избавить его от забот, которые лежали на его плечах целую вечность. Но для меня ощущение боли Тираэля было чистейшей пыткой. Искаженные голоса звучали на заднем плане, проносясь мимо. Крик. Плачущий ребенок. На мгновение я мельком увидела это – и застыла на месте.

Маленький Финли – лет шести, самое большее, сидит в углу. Немые слезы текут по его щекам, а неподалеку холодный голос шипит, что выпорет и остальных, как выпорола Финли, если они окажут сопротивление. Мира.

Чернила углубились. Проникли глубже в сердце Тираэля, в его душу. Проникли в источник страха, в суть паники, которая возникала из числа на его груди. Водоворот усиливался, размытые цвета, искаженные звуки – все быстрее, быстрее, как вдруг…

Тишина. Покой. Никакого волнения.

Под моими ногами простирались бескрайние зеленые равнины. Легкий ветерок ласкал руки. Я обернулась вокруг своей оси, огляделась и увидела высокого стройного мужчину. При виде него у меня перехватило дыхание. Волосы мужчины были золотисто-каштановыми, цвет глаз имел оттенок жидкого меда. Выступающие скулы, полные губы. Он выглядел как король. И он был похож на Финли. Как две капли воды. Но что-то в нем было странным. Он выглядел… я не знаю, как это описать. Может быть, прозрачным? Его очертания, казалось, мерцали в воздухе.

– Льюпальд.

Я обернулась. И тут увидела ее: куда более молодую версию Эльсбет, облаченную в свое кожаное одеяние. Густые волосы женщины спускались на тонкую талию, она приближалась к мужчине. Я затаила дыхание, едва осмеливаясь дышать, ожидая того момента, когда ее взгляд упадет на меня. Но Эльсбет просто прошла мимо. Я почувствовала на своей коже дуновение от ее походки, но она даже не посмотрела в мою сторону. И тогда я поняла – они не могут меня видеть. Я была иллюзией, отголоском воспоминаний другого человека, которые отражались в Тираэле. Настоящий момент произошел когда-то без него и меня.

– Эльс. – Человек, которого мать Ти назвала Льюпальдом, двинулся ей навстречу. Он взял ее ладони в свои. – Я уже думал, ты больше не придешь.

– Я была у Сморгона, – сказала она. – И провела небольшое исследование. Должен быть какой-то способ, с помощью которого ты сможешь остаться. Это просто необходимо.

– Эльс…

– Нет, послушай. – Румянец залил ей щеки. – Может, мы могли бы поговорить с Сифрой. Если то, что утверждают Верховные, правда и она действительно получила в свое распоряжение Безграничную силу, она могла бы гарантировать, что ты сможешь остаться навсегда.

– Сифра не владеет артефактом.

– Откуда ты можешь это знать?

Льюпальд испустил тяжелый вздох.

– В конце концов, все это – всего лишь слухи.

– А если нет? – Почти в отчаянии она подняла на него глаза. – Разве ты не хочешь воспользоваться единственным шансом, который у нас остался?

– Эльс. – Боль пронзила привлекательные черты лица мужчины. – Божественный артефакт способен совершать великие дела. Любое желание, которое ты несешь в своем сердце. Кроме одного. – Улыбка, появившаяся на его лице, была полна печали. – Воскрешать мертвых нельзя.

На меня обрушился удар. В ужасе я уставилась на Льюпальда, подмечая огромное сходство с Финли, и не могла в это поверить.

Он был мертв. Вот почему он мерцал. Вот почему что-то в его силуэте выглядело ненастоящим. Потому что Льюпальд был не совсем здесь.

Подбородок Эльсбет задрожал.

– Мама сказала, что она не сможет долго поддерживать твои искусственные органы. Она… она отдает все свои силы, но больше так не может.

Он прислонился лбом к ее лбу.

– Я знаю. Передай мою благодарность Грир, хорошо? За все, что она для нас сделала.

Плечи Эльсбет затряслись.

– Боги благословили ее двумя силами. Некромантией и невралгией.

Льюпальд кивнул.

– Такие силы крайне редкие. Я восхищаюсь твоей мамой. И всегда восхищался.

Эльсбет зажмурила глаза.

– Она кое-что от нас скрывала, Лью.

– И что же?

– Награда за то, что ты благословлен такими силами, влечет за собой божественные правила, которые необходимо соблюдать.

– А именно?

Она снова открыла глаза. Влажный блеск в них заставлял синеву переливаться, словно море под звездным небом.

– Если она использует свои некромантские способности, дабы обеспечить дальнейшее пребывание мертвого в мире живых, она будет наказана.

Льюпальд застыл на месте.

– Как наказана?

– На днях это впервые произошло. – Шок исказил черты Эльсбет. – Мама… вчера она пропала днем и вернулась только к сумеркам. А потом осталась днем, но исчезла к вечеру. Я пыталась выяснить, что происходит, но, похоже, константы нет. Обстоятельства сбивают меня с толку, и мама не хочет рассказывать мне, что с ней происходит.

– Боже, Эльс. – Он прижал ее к себе, поглаживая по спине. – Все будет хорошо, ладно? Грир – самая сильная женщина, которую я знаю. Что бы ни происходило, она справится с этим.

– А ты? – Эльсбет высвободилась из объятий и посмотрела на него. – Что насчет тебя, Льюпальд?

У него перекосилось лицо.

– Я думаю, пришло время прощаться, дорогая.

Она ахнула, хватая ртом воздух.

– Нет! – Полились первые слезы. – Пожалуйста.

– Пришло время, – сказал Льюпальд. – Энергии Тир-на-Ног тянутся ко мне. Искусственные органы распадаются. Баба Гринблад убила меня за то, что я защищал доплера, и это несправедливо. Я на стороне Сифры, Эльс. Я хочу, чтобы эта иерархия была разрушена. Темный был тем, кто пытался сражаться на моей стороне, а светлая Верховная хладнокровно уничтожила нас обоих. Я в долгу перед твоей матерью за то, что она позволила нам провести больше времени вместе, но теперь я чувствую, что должен уйти, Эльс.

Рыдания сотрясали тело Эльсбет. Льюпальд взял ее лицо в свои ладони и поцеловал. В ужасе я наблюдала, как его силуэт становился все более прозрачным с каждой секундой. Пока он внезапно не исчез совсем, и мелодия его нежного «Я-люблю-тебя» не унеслась ветром.

Эльсбет безудержно плакала. Она смотрела в никуда, сложив руки на животе, и прошептала: «В сердцах наших детей ты будешь продолжать жить, Лью. Всегда».

Эльсбет развернулась и ушла. И в этот момент тонкая дымка моих чернил легла на картину, снова создавая водоворот, утянувший меня за собой. Я хотела направить совершенно хаотичного паверикса, попыталась катапультировать его обратно в тело Тираэля, но энергия ускользала от меня. Я была недостаточно сильна, а паверикс слишком необуздан, слишком груб. Внезапно он вырвался из моих рук, и я больше не могла его схватить. Он ускользнул от меня. Я чувствовала его перенапряжение, его собственную неуверенность в себе перед необузданностью. И поскольку паверикс не нашел цели, не имел никаких указаний, моя собственная сила проникла в сферы воспоминаний с помощью его темных чернил. Я сделалась жертвой своей собственной силы.

Боль была невероятной. Энергия просачивалась в меня, пронизывая каждую счастливую мысль в поисках обрывков паники, дремлющих где-то глубоко внутри. И как только моя сила обрела власть, я услышала хрип облегчения со стороны паверикса, как будто он исходил из моего собственного рта.

Передо мной возникла уже знакомая картина: Хайлендс, женщина на лошади, мое детское «я» и Деклан, убегающий вдаль. Но на этот раз я была не им. На этот раз я стояла в стороне, как в видении с матерью Тираэля, и рассматривала происходящее, словно иллюзию. Мое детское «я» выпустило огненный залп в направлении лошади, после чего животное поднялось на дыбы. Иверсен не ожидала этого – она упала. И мое прежнее «я» воспользовалось моментом, изо всех сил вцепилось в стремена и вскарабкалось на лошадь. Животное скакало по зеленым просторам, унося мою иллюзию дальше, а затем лошадь отрезала путь Синклеру.

– Ты! – прокричала маленькая я, спрыгнула с лошади и встала перед ним. Гнев сверкал в ее глазах. – Как ты посмел не рассказать мне, что этот клан замышляет по отношению к Финли? – Я ткнула его в грудь. – Как ты мог только подумать, что я соглашусь, чтобы они причинили ему такие страдания?

– Хелена, – проговорил Деклан отчаянным голосом. – Он убил твою мать!

– И за это я буду ненавидеть его вечно! – воскликнула я. – Но я не такая, как он, Дек! Я против страданий в этом мире! Что принесет нам месть? Куда она приведет нас дальше? Это никоим образом не приносит нам пользы, а только вредит сердцу.

– Хелена…

– Нет! Ты отменишь все это, слышишь? Ты скажешь Финли, что этот клан ищет его. В противном случае, и я клянусь тебе в этом, не я, а сама жизнь отомстит тебе!

– Ладно. – Деклан опустил взгляд. – Мне очень жаль.

– Ты обещаешь? – Неуверенность заставила мой голос дрогнуть. – Ты обещаешь, что поговоришь с ним? Потому что я не могу этого сделать. Я больше никогда не смогу смотреть ему в глаза. Обещай мне, Дек.

– Я обещаю.

Картинка расплылась. Меня унесло, и внезапно я почувствовала, как разум возвращается в тело. Я распахнула глаза и встряхнула Фина за плечи. Теперь он тоже испуганно поднял веки.

– Что? – Затаив дыхание, он сел. – Не сработало?

– Напротив.

– Так быстро?

– Быстро? – Моя грудь быстро поднималась и опускалась. Пот градом катился со лба. – Ты ничего из этого не видел?

Он моргнул.

– О чем ты?

– Я избавила тебя от страхов. И копалась в твоей панике, потому что хотела успокоить ее. Ее было так много… Словно пузыри страха, одно воспоминание сменялось другим, и я не знала, с чего начать. Неуверенность отбросила меня назад, и что-то внутри взяло верх. Затем оно переросло в самую свирепую панику из всех.

– Это… – Финли потер глаза. – Что?

– Во мне живет паверикс, Фин.

Тишина. Биение сердца. Один. Два. Бам. Бам.

Затем – поскольку он по-прежнему молчал – я добавила:

– Я могу вызывать панику или забирать ее. Но клянусь богами… – Я измученно потерла виски. – Так много всего произошло. У меня пока нет контроля над этим, и каким-то образом паверикс воздействовал и на меня тоже.

– Он воздействовал на тебя? – Финли уставился на меня. – Как, если он живет внутри тебя?