Текст книги "Ведьмы Тихого Ручья. Отравленное сердце"

Эпилог
Хелена

Три недели спустя

– Ты в порядке?

Тепло его руки на моем плече. Электричество между нами. Запах корицы и ели, который проникал в мой нос, как только он приближался ко мне. Все это давало мне уверенность в том, что я в порядке. После всего что произошло, по-прежнему в порядке. Хотя бы немного.

Я посмотрела на Финли.

– Похоже на то.

– Полет через воздушную стену до скрытого с помощи магии местонахождения дворца может вызвать неприятные побочные эффекты в первый раз. – Бернетт понизил голос, чтобы он не отражался от высоких стен фойе. – Так что, если ты почувствуешь тошноту… – Фин усмехнулся. – Дай мне знать, пока тебя не стошнило на мои туфли.

– Посмотрим.

Я слабо улыбнулась ему, на что он ответил гораздо более широкой улыбкой. Финли изо всех сил старался скрыть от всех свою душевную боль. Он потерял не только брата, но и, в некотором смысле, сестру. Хотя Фин и вернул Кору, она уже не была прежней, и, возможно, уже никогда не будет. Большую часть времени он держал свое горе глубоко внутри, но почти каждую ночь, когда я лежала в постели рядом с ним и Финли думал, что я уже давно сплю, я слышала его плач. И знала – это не изменится еще очень, очень долго. Ничто не было прежним. Мы все были разбиты и пытались выжить изо дня в день. Но мы были друг у друга, и это не давало нам потерять себя.

Огорченная, я отвернулась и огляделась в поисках остальных. Дворец азлатов был более впечатляющим, чем я могла себе представить. Мраморный пол, роскошные опорные балки, богато украшенная золотая лепнина. Высокие, внушительные стены, а также сводчатые потолки были сплошь покрыты картинами: одна невероятнее другой.

– Прошлое азлатов, – сказал Фин, проследивший за моим взглядом. – Истории и воспоминания прошлых веков.

– Впечатляет, – пробормотала я.

Он кивнул. В глубине его радужных оболочек я распознала боль, затем Фин сказал:

– Битву скоро добавят. В виде картины над дверями Большого зала.

– Камрин, Арчи, Деклан и все остальные. – Я сглотнула. – Они никогда не будут забыты.

– Да. – На мгновение Фин закрыл глаза, скрывая боль за высокой стеной внутри себя, а после тронул меня за локоть. – Пойдем.

Фойе было переполнено людьми, которые суетливо проходили мимо нас. Некоторые из них были одеты в пиджаки с гербом дворца на груди, другие, как и мы, в изысканную одежду. Светлые вместе с темными, хотя теперь, когда мы стали одним народом, этих понятий больше не существовало. Тем не менее должно пройти много времени, чтобы последние из нас поняли это. Меня охватила гордость, за которой последовала мысль, что это моя работа. Несмотря на то что некоторые по-прежнему бросали друг на друга злобные взгляды и не доверяли, ничто и никогда не казалось мне таким правильным.

Я ни на секунду не сомневалась, что все присутствующие сегодня хотели побывать на, возможно, самом важном собрании нашего времени: окончательном решении о демократии ведьм.

– Умно со стороны этого Синклера распространять слухи о том, что боги прекратили битву и позволили добросердечным темным поселиться в нашем мире. – Я нахмурилась. – Как его зовут?

– Камило. – Фин схватил меня за локоть и потянул за угол. Внушительная лестница, покрытая красным ковром, вела на верхний этаж. По обе стороны от перил стояли охранники. – По крайней мере, так говорят люди.

Я посмотрела на него.

– Ты его знаешь?

– Нет. – Фин покачал головой. – Никогда не слышал о нем раньше.

– Странно.

– И правда.

Охранники проверили наши личности с помощью своих эмпатических способностей, отрывисто кивнули и разрешили пройти. Внизу лестницы Фин открыл массивные двойные двери и направил меня внутрь Большого зала.

Зал был огромным. Ряды сидений доходили почти до потолка и были до отказа заполнены азлатами. В центре, возвышаясь на золотом подиуме, восседали две Верховные. Мира отсутствовала, поскольку не пережила битву. Майор Томас Вейр убил ее собственными руками. Зато там была Кикки, с двумя зеленовато-синими косами, острыми ногтями и безумной улыбкой на губах. И Баба Гринблад: смертоносная, внушительная, слишком привлекательная для своего преклонного возраста. Только она оглянулась на нас. Взгляд ее белых глаз безжалостно буравил меня.

Я знала, она давно желает моей смерти. И знала, что эта женщина не откажется от охоты на меня, независимо от исхода этой встречи. Но голосование было необходимо. После битвы почти все требовали его проведения. Смерть Миры, кажется, многим показала, что даже Верховные не непобедимы и что мы не хотим оставлять свою судьбу в чужих руках. Дворец не мог продолжать игнорировать это, если не хотел спровоцировать восстание.

Сглотнув, я разорвала зрительный контакт и последовала за Финли по дорожке к трибуне.

– А вот и остальные, – сказала я, указывая на длинный ряд, где расположились Баба Грир, Изобель и Эм, Дидре и Силеас. На мгновение меня пронзило неприятное чувство, поскольку молчаливое отсутствие Камрин было таким же громким и очевидным, как удар молотком по голове. Силеас неподвижно смотрела прямо перед собой, ее челюсть была напряжена. За последние несколько дней она утратила большую часть своей легкости, и мне оставалось только молиться, чтобы однажды она вернулась. Эм тоже стал другим. Его манера дразнить потерялась в глубине его горя. Мы все изменились после битвы.

– Пойдем.

Мы сели вместе с ними.

– Вот вы где, – прошептала Баба Грир. – Как раз вовремя!

– С твоими властными манерами я должен был гораздо раньше заметить, что в тебе есть что-то темное, – пробормотал Фин.

– Этот темный несколько раз спасал твою задницу, парень.

Финли пробормотал что-то нечленораздельное.

– Где Эльсбет? – спросила я.

– Там, наверху. – Дидре выглянула из-за Бабы Грир и кивнула в сторону задних ярусов. Под ее глазами, которые последние несколько дней были постоянно красными и опухшими, залегли глубокие тени.

Эльсбет не только оплакивала потерю мужа и сына, она отчаянно цеплялась за последнюю надежду, что ей не придется терять и дочь.

– Она сидит с Кораэль.

По телу Финли пробежала дрожь. Я отчетливо почувствовала, как его сердце сжалось. Пальцы, которые он положил на колени, подергивались. Он опустил глаза и не оборачивался. Я незаметно потянулась щупальцами своей силы – внутреннего паверикса, сняла его напряжение и с легкостью заменила его. К этому времени использование магии давалось мне все легче. Пришел контроль.

У меня немного отлегло от сердца, когда я поняла, что плечи Финли опустились. Эмилль тоже казался менее напряженным, когда перевел взгляд на своего лучшего друга, предположительно копаясь в его голове. Он коротко кивнул мне в знак благодарности. Я ответила легкой улыбкой, прежде чем повернуться и окинуть взглядом ряды.

Я сразу заметила Кораэль. Она обхватила руками свое тощее тело и смотрела на колени. Свет от люстры преломлялся, отражаясь в пирсинге в ее носу. По мне поползли мурашки, как и каждый раз, когда я смотрела на младшую из Бернетов. В чертах лица Коры отражались воспоминания о том, как она пировала на моих страданиях, как ее наполняла эйфория от того, что она пытала меня.

– Это чудо, что сделка с Ixod Veritas была разорвана, – пробормотала я.

– Наверное, это произошло из-за недолгой смерти Тираэля, – заговорила Иззи. – Проклятие действует только до тех пор, пока в том, кто его создал, теплится жизнь.

Баба Грир теперь тоже повернулась к Коре. Взгляд Эльсбет впился в мать. На мгновение метнулся к Финли, но почти сразу же вернулся обратно. Она все еще страдала, хотя и простила сына. Теперь она понимала, как быстро может потерять и его в мире, где господствуют борьба и смерть.

– Интересно, заговорит ли Кора когда-нибудь снова? – спросила я.

Баба Грир не спешила с ответом.

– Возможно, когда-нибудь. Когда горе от ее поступка и убийства лучшего друга канут в прошлое.

Невозможно было не заметить боль, отразившуюся на лице Финли. Она перекинулась на меня, как это случалось каждый раз, когда наши эмоции становились слишком сильными. Раньше меня это озадачивало, но теперь я знала, что это связано с нашей клятвой.

– Я хотела бы снова призвать Безграничную силу, – тихо сказала я. – Только один раз, чтобы исправить то, что осталось.

– И что же ты хочешь исправить? – Баба Грир невесело усмехнулась. – Горе – это то, что даже высшая сила не может стереть, Иверсен. – Она порылась в карманах пальто, достала трубку и некоторое время рассматривала ее. Наконец Грир передумала, засунула ее обратно и встретилась со мной взглядом. – И это хорошо, ведь как еще мы могли бы расти? – Она наклонилась вперед. – Как еще мы могли бы жить, если бы не горевали по нашим возлюбленным?

Финли провел рукой по волосам.

– Как ты думаешь, что случилось с артефактом?

Я посмотрела на Верховных, которые готовились подняться, и прищурила глаза.

– Не знаю. Но не думаю, что он все еще пульсирует во мне.

– Нет? – спросила Дидре.

Я покачала головой.

– Есть какое-то чувство. Я не знаю. Думаю, эта сила перешла дальше.

– И куда же?

– Мы не собираемся выяснять. – Финли переплел мои пальцы со своими, целуя каждую костяшку. – Хелена и так прошла через многое.

Я грустно улыбнулась ему.

– Мы все прошли.

– О, этого недостаточно, – сказала Баба Грир, одарив нас своим мрачным взглядом. – Мы – азлаты. Горе, потеря, печаль – все эти атрибуты определяют нашу жизнь. Вам следует принять это как можно скорее, пока плохие дни не разъели вас, как голодные личинки.

Никто не ответил, ибо все мы знали: она права.

Верховные встали, и совещание началось. Последовали долгие, напряженные часы обсуждений, голосований и явного недовольства многих, кто жаловался на сложившуюся ситуацию. Но в конце концов справедливость восторжествовала. Абсолютное большинство проголосовало за демократию ведьм и высказалось за отречение Верховных от престола. Что с ними будет? Никто не знал. Я подозревала, что они исчезнут и будут продолжать свои злоключения в тишине. Ибо если я чему-то и научилась за прошедшее время, так это тому, что в Верховных было гораздо больше злобы, чем во многих сердцах представителей народа Тьмы.

Результат встречи был отпразднован с размахом, и так получилось, что в тот вечер я оказалась в переполненной гостиной Бернеттов с фужером шампанского. Несмотря на счастливый исход, гнетущее настроение тяжело опустилось на мои плечи.

Я стояла у окна. Немного отодвинув бархатные занавески кончиками пальцев, я вглядывалась в освещенный полной луной двор, где в этот момент гуляла Эльсбет с дочерью. Пальцы Коры вцепились в руку матери.

– Это правда? – Эмилль шагнул в мою сторону, на его лице появилась улыбка, отточенная за последние несколько дней, которая на самом деле вовсе не являлась улыбкой. Иззи крепко держала его за руку. – Вы с Ти собираетесь отправиться во дворец для обучения юной азлатки?

Я отпустила занавеску и повернулась к ним двоим.

– Таков план, да. Но сначала я должна научиться понимать свой собственный хаос. До тех пор Фин будет обучать меня. А когда придет время…

– Все еще смущает, что ты называешь его Финли, – сказала Иззи.

– Для меня он никто другой.

– Да, я знаю.

К нам, опустив голову, подошла Силеас. Под ее глазами залегли глубокие тени. Все веселье, которое обычно отражалось на ее красивом лице, исчезло с тех пор, как Камрин умерла.

На заднем плане тихонько звучала классическая музыка. Я сделала глоток шампанского и, когда Силеас подошла к нам, спросила:

– Что будешь делать дальше, Сил?

Она глубоко вздохнула, что говорило о печали и тоске.

– Я не знаю. – В ее глазах блестели слезы. Все-таки странно было встретить эту версию суровой Эверстоун. – Без нее все кругом тьма.

– Когда-нибудь снова станет светлее, – мягко сказал Эмилль. – Может, не разноцветным, но хотя бы серым. Кусочек за кусочком, день за днем. И мы всегда рядом, Силеас. Каждый из нас. Ты ведь знаешь это, не так ли?

Она медленно кивнула, на ее лице появился намек на грустную улыбку. Затем она подняла голову.

– Это правда, что я слышала? О Мерлине?

– Что он хочет наладить связь со своей дочерью? – Эм поджал губы. – Да. Но должно пройти время, чтобы Элин все это поняла. И возможно, она позволит ему это сделать. Я не стану вмешиваться, если Мерлин действительно этого хочет, но парень может и не мечтать о том, чтобы в ближайшем будущем увидеться с ней наедине.

Иззи прикусила нижнюю губу.

– Мне стоило большого труда убедить Эма даже подпустить его к ней.

– Разве ты можешь винить его в этом? – сказала я. – То есть мне чертовски повезло, что я оказалась в Тихом Ручье в тот день, когда Мерлин пытался навредить малышке.

– Нет, конечно, – сказала Иззи. – Разумеется, я понимаю это. Но я также думаю, что каждый должен получить второй шанс, если он или она по-настоящему просит об этом.

– И я дам Мерлину этот шанс, – сказал Эмилль, не скрывая угрюмой нотки. – Но если он хоть пальцем тронет хоть один волос на голове Элин, я его убью. Неважно, что он брат моей девушки.

Силеас вытерла слезу со щеки.

– Камрин сказала мне тогда, что поддержит тебя, если ты захочешь это сделать, и что она устроит нагоняй любому, кто не сможет понять.

Я увидела, как Эмилль тяжело сглотнул.

– У нее было самое большое и чистое сердце из всех нас.

Силеас издала прерывистый всхлип.

– Она всегда будет здесь, так или иначе, правда?

– Всегда. – Я сжала ее ладони. – Когда ты входишь в комнату, я сразу вспоминаю Камрин, которая следовала за тобой повсюду, как тень, а в ее руках каждый раз был один из ее любимых орехов.

Силеас засмеялась. Это был смех, сдобренный рыданиями, но все равно смех.

– А еще то, что она видела в их выемках!

– Кам так любила тебя, – тихо сказала Иззи.

Силеас кивнула.

– Я знаю.

– Странно, не правда ли? – Эмилль посмотрел на гостей. – Этот праздник, так скоро после битвы? После всего, что мы потеряли?

– Мы должны жить дальше, – пробормотала Иззи. – Остальные не хотели бы, чтобы мы забыли, что нужно жить.

– Она права. – Финли. Он подошел ко мне и положил руку мне на талию. – Мы будем сражаться от имени каждого из них ради блага этого мира.

Обессиленная, я прислонилась головой к его плечу и тихо вдохнула его аромат пихты и корицы. Фин поцеловал меня в лоб, и я улыбнулась. В этом заключалось мое абсолютное счастье. Я в его объятиях, между нами только наши тихие сердца, бьющиеся в унисон друг для друга.

В зале появилась Дидре, ее дикие рыжие кудри были завязаны в высокую косу, а сама она закуталась в плащ. На щеках красовался яркий румянец. За спиной примостился походный рюкзак.

– Привет, ребята.

Силеас в недоумении уставилась на нее.

– Ты это несерьезно.

– Что? – спросила Дидре.

Пальцы Финли дернулись на моем бедре.

– Ты хочешь сбежать.

Грустная улыбка, появившаяся на лице Дидре, была достаточным ответом.

– Мне нужно найти себя, Ти. – Она издала дрожащий вздох, блуждая своим теплым взглядом по каждому из нас. – Узнать о себе то, что было скрыто от меня всю жизнь. Мне нужно пережить. Погоревать. Исцелиться. – Она неуверенно пожала плечами. – Понять, чего я хочу.

Я могла понять ее. Клянусь богами, я понимала Дидре. Тем не менее ее откровение причинило боль.

– Мы ведь встретимся снова, не так ли?

– Я уверена, так и будет, Хелена. Когда-нибудь. – Ее пальцы сжимали лямки рюкзака. – Может, я даже буду убегать от тебя, когда нападу на дворец.

Финли рассмеялся.

– Мне бы это понравилось.

– Подожди до тех пор, – Дидре нахмурила брови, – пока я снова не вобью кинжал в твое сердце.

– Умоляю тебя. Я – Тираэль Финли Бернетт. – Он усмехнулся. – Ты знаешь, что я могу пережить все, кузина.

Я закатила глаза, но рассмеялась вместе с остальными.

Мы смотрели вслед Дидре, пока та превращалась в незаметное удаляющееся пятно среди всех присутствующих азлатов, которые и не подозревали, какая сила дремлет в этой девушке.

– Баба Грир права, – сказал Финли, проводя пальцем по шраму на моей ладони. – Жизнь будет продолжаться. Ужас скрывается за каждой тенью. Но сейчас мы проходим через это вместе, Хелена, поэтому, знаешь что?

– Что?

– Теперь ты кое-что заслужила.

– Да?

– Ты помнишь нашу первую встречу в колледже?

– Смутно.

– «Мой куратор в колледже». Притяжательное местоимение, первое лицо единственного числа. – Он усмехнулся. – Теперь ты можешь использовать его по отношению ко мне.

– Вау. Это… вау.

– Я знаю. – Фин поцеловал меня в висок. – Это я.

– Посмотри на это с другой стороны, Хелена, – сказал Эмилль, сделав большой глоток шампанского. – В конце концов, потребовалось всего несколько битв, смертельных поединков и Безграничная сила, чтобы это произошло.

– Именно об этом я и говорю, – возразил Фин. – Почти ничего.

Я притворилась, будто хочу задушить его, но он просто притянул меня ближе.

– Мой друг, – пробормотала я, прижимаясь к его груди. – Мой Финли. Мой будущий куратор. Мой герой. Мой…

– Собираешься продолжать вечно, не так ли?

– Если ты, конечно, окажешь мне эту огромную честь.

Финли хрипло рассмеялся. Затем прошептал:

– Мы все уладим. Все будет хорошо, малышка Иверсен.

– Все будет хорошо, – повторила я.

Потому что я верила ему.

Мы были азлатами. Мы жили, чтобы сражаться.

Sea ka zterak.

Благодарности

Не могу поверить, что это уже конец. Что я действительно закончила второй том о моих любимых ведьмах. То, что начиналось как запутанная конструкция в моей голове, теперь стало настоящей историей! То, что ведьмы теперь живы и (надеюсь) здоровы благодаря некоторым действительно замечательным людям.

Катрин, мой суперагент! Ты не только слушаешь мои безумные, мрачные идеи, но даже даешь им шанс. Ты видишь потенциал там, где другие давно бы меня списали со счетов (и часто делали это в прошлом)! Спасибо, что сразу же проявила энтузиазм к моим ведьмам и вступилась за них. Спасибо и за все остальное, каждый день.

Моему редактору Ларисе – умной и потрясающей спасительнице проекта! Твоя работа с моими ведьмами была действительно впечатляющей. Не раз ты спасала мою задницу своими комментариями. Без тебя текст был бы только наполовину так хорош, как сейчас (и в нем осталось бы много ужасных логических ошибок).

Дженни, Антония, Лара – спасибо вам за дружбу, готовность всегда выслушать, за мозговой штурм, авторский обмен идеями – очень вас люблю!

Ада, Надин, Макси – спасибо за мотивирующие пинки (за службу безопасности, ха-ха), за каждую встречу, за каждый обмен мнениями. Особенно спасибо тебе, Ада, за то, что читала тесты в последнюю минуту и подделывала чаты для маркетинга TikTok! :-D

Спасибо моей семье, большой и маленькой, за вашу гордость за меня, за поддержку, за объятия, за любовь.

И спасибо вам, читатели. Вам я обязана больше всего и помню об этом каждый день.